Текст книги "За тридевять земель (СИ)"
Автор книги: Екатерина Филиппова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Глава 6. Ночь во дворце
Большую часть полёта Василиса проспала, уютно устроившись на груди у Ренара. Естественно, уснула она не сразу – сначала был восторг полёта, окрашенный малюсенькой капелькой страха, и от этого сочетания хотелось петь, кричать, смеяться и делать глупости.
Когда Мих, присев, оттолкнулся от земли и взмыл в воздух, Василиса взвизгнула и вцепилась одной рукой в какой-то сомнительный кожаный ремень, а другой – в ногу Ренара, видимо, весьма чувствительно, потому что он тоже немузыкально взвыл. Отцепив Василисины пальцы, он крепче обнял её за талию, и начал нашёптывать всякие глупости – про облака, луну и радость полёта.
Судя по всему, у Василисы уже выработался условный рефлекс на волшебный голос – она мгновенно пришла в себя, немного отодвинулась, и стала осматриваться. Мих уже набрал высоту и летел метрах в ста от поверхности, оставив далеко внизу верхушки деревьев, слившиеся в темноте в огромные чёрные пятна. Восторг снова накатил безудержной волной, когда на бреющем полёте пошёл низко над рекой. Луна светила сзади, и казалось, что под ними – поток расплавленного серебра. Мих, видимо, почувствовал настроение, и спикировал к самой воде, чиркнув лапами по поверхности.
Правда, после того, как Василиса опять взвизгнула, а Ренар потребовал прекратить воздушное хулиганство, выяснилось, что причина опасного акробатического трюка была отнюдь не романтической – в лапах у змея трепыхалась огромная рыбина. Мих повернул к пассажирам голову и с возмущением заявил:
– Будете визжать и замечания делать, вот прямо сейчас её целиком заглочу и ни кусочка вам не оставлю. Поищете ещё ночью во дворце, чем перекусить.
Ренар с демонстративным восторгом выразил изумление охотничьими способностями, идеальным зрением и мастерским маневрированием. Мих успокоился и даже на просьбу смотреть не назад, а вперёд, отреагировал вполне мирно.
Луну закрыло облако, и земля внизу стала совсем неразличимой. Василиса зевнула, стараясь не заснуть – слишком уж интересно было. Опасно изогнувшись, чтобы посмотреть назад, она начала рассматривать корму их живого воздушного судна. Вытянувшийся в длину змей показался ей чуть ли не в два раза длинее, чем на земле. Прямо за Ренаром, во впадине между двумя гребнями, с удобством разместился Серый и, похоже, спокойно спал. Лениво шевелящийся змеев хвост терялся в ночной темноте, а крошечные крылышки совсем рядом с пассажирами бешено молотили воздух.
До девушки наконец-то дошла вся невозможность этого полёта с точки зрения даже школьного курса физики. Она повернулась к Ренару и с опаской спросила:
– Слушай, а как он летает, без нормальных крыльев, с этими обрубочками? Какая-то антигравитация?
Негодяй, естественно, воспользовался тем, что для того, чтобы задать вопрос, Василисе пришлось откинуться ему на плечо и поднять лицо вверх, и тут же, как бы случайно, провёл губами по щеке. После чувствительного щипка в уже пострадавшую ногу он отстранился, и выдал ставшее здесь уже стандартным объяснение:
– Так это же сказка. А как и почему – никто не знает. Да по большому счёту, никого это особенно не интересует. Летает себе и летает.
– Так даже в сказке крылья могли бы быть нормальные, большие, хотя бы – как у драконов. Вот помнишь, в «Аватаре»…
– И аватаровские драконы со своими крыльями никуда не полетели бы. У них там, судя по фанатским форумам, где-то в кишках электричество вырабатывается и таинственные дегравитаторы питает.
Ренар устроил Василису поудобнее, наклонился к уху, и начал нашептывать:
– Вот послушай: «если он расправит крылья, так в них тридцать шагов, а перья в крыльях двенадцати шагов; по длине и толщина их». Это Марко Поло про птицу Рух писал. А при таких крыльях, если подъёмную силу рассчитывать, тушка у неё может быть только совсем маленькая. Кто-то уже давно вычислил, что у сказочного Пегаса, чтобы он мог летать, размах крыльев должен быть больше двадцати пяти метров, как у хорошего самолёта. Вот древний летучий динозавр кетцелькоатль…
Под монотонный убаюкивающий голос Василиса сначала задремала, так и не узнав, чем там занимался кетцелькоатль, а потом глубоко заснула. Во сне она мчалась верхом на пуме через бескрайнее ковыльное поле к далёким синим горам, над головой Пегас с гигантскими, закрывающими небо крыльями, гонялся за зелёно-оранжевым драконом, а сидевший на плече Тавин котёнок щекотал усами шею и нежно мурлыкал:
И щи меня за спиною, ищи меня в каплях алых,
За звездами, за землею, ищи, что еще осталось.1)
Потом горы резко приблизились, а на склоне внезапно возникла мужская фигура. Высоки парень торпливо спускался вниз, перепрынивая через камни, не выпуская из рук гигантский букет ромашек, из-за которого не было видно ни лица, ни даже цвета волос. Василисе почему-то показалось ужасно важным узнать, кто это – и она приподнялась, зажав кошачьи бока ногами, и замахала рукой, пытаясь привлечь внимание. Пегас громко заржал и улетел, Тави с резким толчком затормозила, а котёнок слегка прикусил Василису за ухо и проорал басом:
– Слезай, приехали!
От неожиданности девушка резко подскочила, и ударилась головой о подбородок склонившегося к ней Ренара. Потирая пострадавшие места, оба посмотрели на повернувшего к ним морду довольного Миха, и хором возмутились:
– И зачем так орать?
Мих начал возражать, но Ренар приложил палец к губам и прошептал:
– Тшшш! А то сейчас весь дворец перебудим. Ты, вообще, чем думал, когда во внутреннем дворе приземлялся?
Василиса огляделась. Справа и слева высились тёмные громады каких-то зданий с башенками, впереди – деревья и неясные очертания невысоких домиков, внизу, рядом с Миховой лапой – вроде бы фонтан.
Во дворе было темно, только вдалеке болтался на ветру тусклый фонарь, да из занавешенных окон большого терема справа пробивался свет. Василиса с трудом сползла с Горынычевой шеи на землю – ноги затекли так, что она их почти не чувствовала. Если бы Ренар не поддержал – точно упала бы. Подобрав мешок с одеждой, она беспомощно огляделась – и где теперь искать представителей «Сказки»? Или позвонить им? Василиса начала вытаскивать говорилку, хотя ни кого-то искать, ни общаться с гидом не хотелось, желание осталось только одно: добраться до кровати и рухнуть.
Мих, поудобнее перехватив так и зажатую в лапах рыбину, наклонил голову, внимательно осмотрел девушку, и вынес заключение:
– Сейчас заснёт. Ладно, рыкну погромче – вмиг сбегутся, бездельники.
Ренар испуганно запротестовал:
– Я же предупреждал, тише давай, не видишь, пир большой идет, заметят – сразу меня к себе петь затребуют, и пить тоже, не отвертишься, – и показал на светящиеся окна.
Мих понятливо кивнул, и осторожно двинулся в противоположную сторону, к маленьким домикам. Ренар отнял у Василисы мешок, подхватил под руку и повёл следом, посмеиваясь, когда она пыталась пристроить голову к нему на плечо и уснуть на ходу. Но удача была не на стороне путешественников: на третьем же шаге Мих наступил на скамейку, которая развалилась с громким треском, а когда он развернулся, чтобы оценить ущерб – снёс хвостом чашу фонтана.
Грохот и звон были не такими уж и сильными, так что в левом дворце никто не проснулся. А вот те, кто уже или ещё не спал в правом, прекрасно всё услышали: распахнулись окна на втором этаже, сразу осветив двор и наполнив его смехом и разудалой балалаечно-дудочной музыкой. Василиса вынырнула из своего полусна и стала с некоторой опаской наблюдать за разворачивающимся действом.
В оконном проёме воздвиглась массивная мужская фигура, начальническим жестом отстранила столпившихся сзади, наклонилась вперёд, вглядываясь в темноту, и радостно завопила:
– Ренар, сукин ты лис! Наконец-то явился! Сколько можно по деревням таскаться, когда мы здесь скучаем! Давай быстро, поднимайся, у нас девицы тут без песен затосковали…
Ренар тяжело вздохнул, злобно пнул Михову лапу, слегка поклонился, открыл рот, чтобы ответить, но не успел: мужчина высунулся из окна чуть ли не по пояс, не обращая внимания на крик из-за спины «да держите же его, сейчас опять вывалится», и живо заинтересовался:
– Тааак, Мах, это у тебя что, никак осётр? Тащи его сюда, щас зажарим.
Мих указывать на то, что его опять перепутали с братом, не стал, и, воровато выбросив рыбищу за спину, вытянул вперёд пустые лапы – мол, о чём вы, ничего у меня нет. Страдалица угодила прямо в фонтан, подняв тучу брызг, и там затихла – то ли с концами уснула за долгий полёт, то ли решила не привлекать к себе внимания.
Появившийся рядом с крикуном женский силуэт придержал мужчину за пояс и истерично взвизгнул:
– Ты зачем дохлую рыбу в фонтан бросаешь?
За окнами столпился народ, перегородив свет, и Василиса с Волком, воспользовавшись моментом, начали тихонько отступать к деревьям, в темноту. Манёвр не удался: прервав шумную дискуссию о том, почему в фонтане нынче ночью нельзя будет купаться – из-за рыбы или из-за обрушившейся чаши – начальственный голос с радостным изумлением продолжил:
– Так-так! А вы и девицу с собой привезли! Туристка? Давайте её тоже сюда. Ренар, а она хорошенькая? Хотя – любую тащите, девиц много не бывает.
Он попытался ещё сильнее высунуться, но был приторможен второй дамой, пришедшей на помощь первой. Василиса засомневалась – удержат ли: мужик сопротивлялся, а дамы активно пытались друг друга оттолкнуть. Выглядело всё очень забавно, как в театре теней, но только до тех пор, пока мужик не заговорил сладким сюсюкающим голосом:
– А вот я заметил, что там кто-то серенький прячется, пушистенький такой. Зайчик? Котик? Нет? А кто же тогда?
Выслушав летящие со всех сторон подсказки с преобладающим словом «бывший», он гордо выпрямился и поинтересовался:
– А кто его приглашал? Ты? Или ты? Никто? Я так и думал. Так что его нам здесь не надо.
Он опёрся руками о подоконник и заорал:
– Вон его, вон! Стражааа!
Волк отступил на шаг назад, чуть согнул задние лапы и напружинился.
А Василиса внезапно успокоилась. Последние два года она подрабатывала помощником юриста в крупной фирме, и корпоративов с принудительным посещением повидала достаточно, так что навыки общения с нетрезвыми и раздухарившимися начальниками сработали автоматически. Она вышла вперёд, оттолкнув взбешенного Ренара, встала в пятно света, состроила максимально глупое лицо и с восхищением спросила:
– Ой, а рубашка у вас из настоящего китайского шелка, да?
Естественно, рубашку на мужике в бьющем из-за спины свете было не рассмотреть, но не может же такой важный человек в холщовых ходить?
Расчёт оказался правильным – жалко, что галстуки здесь не носят, с ними ещё лучше срабатывает. Но и так получилось нормально – мужик резко успокоился, огладил пузико и снисходительно ответил:
– Не хватало мне ещё китайское носить, что здешнее, что тамошнее. Нет, дорогая, это Версаче. Слышала? Хотя – если хватило денег сюда приехать, не могла не слышать. Вот так-то. Мы здесь тоже – не хуже, чем там. Так что давай, поднимайся к нам, полюбуешься, рисунок – специально для меня делали.
Василиса восторженно охнула и затараторила:
– Как же я сразу не поняла – уж простите, темно, не рассмотрела. Я сейчас, быстренько переоденусь, не в таком же виде вам показываться. Только уж вы мне кого-нибудь пришлите, чтобы в терем мой отвели, и причесаться нужно. Да, и Волку моему чтобы поесть принесли, я его охранником наняла, а то по лесу разбойники бегают, а он какой-то недокормленный, так где было другого взять. Вот приду, и вы мне нормального посоветуете, тогда и этого выгоним, а пока пусть отрабатывает, у меня с ним ряд до завтра.
Мужик снисходительно махнул рукой – мол, ладно, пусть трудится, убогий – и, обернувшись назад, что-то коротко приказал.
Тем временем на улицу выметнулась гомонящая толпа девиц в крайне легкомысленных сарафанах, облепила Ренара и потащила к дверям с выкриками про «Колечко» и «Город золотой». За ними степенно вышел толстый одышливый дядька в наспех натянутом кафтане, бесцеремонно разглядел Василису, небрежно поклонился и сделал знак следовать за ним.
Он молча привёл их с Волком к дверям небольшого терема, открыл дверь, включил свет. Василиса вошла и огляделась: а ничего так, этнографичненько. Похоже на стилизованную под старину гостиницу в Мышкине, куда они осенью ездили всей институтской группой – но намного чище, и запах не полироли, а свежего дерева. Потом она перевела взгляд на горящую под потолком люстру с хрустальными висюльками и удивилась:
– А откуда здесь электричество?
Сопровождающий, представившийся как Деян Силыч, старший ключник, радостно и очень информативно объяснил, что для дорогих туристов – всё самое лучшее. Потом ещё раз внимательно оглядел Василису, без приглашения уселся в кресло и спросил:
– И какие у нашей достопочтенной гостьи планы?
Василиса тоже внимательно оглядела толстяка, оценила умный взгляд маленьких глазок, утонувших в щеках круглого добродушного лица, и спокойно ответила, что в ближайших планах – лечь спать, хоть бы на пару часов. В более отдалённых – утром отловить гида и стребовать с него все положенные по соглашению сторон блага и развлечения. А в совсем дальних – обсудить судьбу Серого Волка с имеющими право принимать решения. Потому как распространение в её мире молвы о горькой, совсем не сказочной судьбине старого заслуженного воина может значительно снизить привлекательность Тридесятого царства как туристического направления, что отрицательно скажется на финансовых результатах…
Толстяк согласно кивал головой, на канцелярских пассажах в оцепенение не впадал, на словах о финансовых результатах хмыкнул и предупреждающе поднял пухлую ладошку:
– Понятно. Можешь не продолжать. На пир, значит, не пойдёшь. Потому и чернавку присылать не нужно, так? Ладно, выбирай любую комнату, проводник твой к завтраку прибудет, прослежу. А прочие вопросы завтра решать будем, утро оно вечера, сама знаешь.
Тяжело поднявшись и направившись к выходу, он недовольно взглянул на Волка, всё время так и просидевшего у порога:
– И нужно тебе было встревать, куда не след? А нам ваши с Иван-царевичем фокусы теперь разгребать…
Он вышел на крыльцо, да так и застыл там: в комнату ворвался многоголосый шум из дворца, до той поры отрезанный массивной дверью, сменившийся чистым голосом Ренара:
– А теперь – новая песня, специально для этого случая написанная.
Зазвучала гитара, и Василиса с ужасом подумала, что узнаёт аккорды – только вот этого во дворце не хватало. И действительно, бард начал пронзительно выводить знакомые слова, за которыми последовал уже авторский текст:
Мёpтвая змея не шипит,
Hе щебечет дохлый щегол, 2)
Выгнанный Волк мимо татя ночного прошёл…
Только что выгнанный Волк молча мимо татя прошёл…
Ай-я-я-я-я-я-яй прогнали волка, прогнали волка, прогнали…
Ай-я-я-я-я-яй ни за что, ни пpо что… 2)
Деян Силыч с каменным лицом дослушал до конца припева, после которого певца, судя по доносящимся выкрикам, остановили. Дождавшись начала следующей, пожалуй, еще менее политкорректной песни о том, что не всё могут короли, он спокойно поинтересовался:
– Сговорились?
Василиса так же спокойно ответила, что нет, не сговаривались, а хорошие идеи умным людям часто приходят одновременно.
Ключник взглянул на девушку с некоторым уважением, пробормотал, что, может быть, что и получится, и ушёл. Василиса закрыла за ним дверь, отрезав сладкоголосое пение, и посмотрела на Волка:
– Ну, какую комнату выберем?
Волк очень по-человечески пожал плечами и лёг у порога, отвернувшись к стене. Василиса открыла ближайшую дверь – комната как комната, вся в дереве, резьбе и вышивках, главное – что кровать на месте. Повернулась к спутнику:
– Ты где спать будешь? Там в зале вроде бы диван большой, как раз уместишься, или можно ещё одну комнату открыть.
Не получив ответа, она подошла, присела на корточки, потрепала волка по голове и ещё раз спросила:
– Спать-то где будешь? Не на полу же, раз здесь столько лежбищ. Давай, перебирайся.
Не поднимая голову с лап, тот буркнул:
– Здесь останусь, нечего к хорошему привыкать.
– В смысле?
– В том самом, что выгонишь меня завтра, и буду опять по норам и буеракам…
– Да кто тебе такую глупость сказал?
– Ты и сказала, только что, Иван-царевичу.
– По-моему, кто-то из нас сошёл с ума. И это точно не я. Где это ты Иван-царевича видел?
Волк пробубнил в стену:
– А с кем, по-твоему, ты во дворе общалась, и нового охранника просила подобрать?
– И это пьяное жирное хамло, что – Иван-царевич? Ну и страшные у вас сказки, однако.
Она плюхнулась на пол рядом с мохнатой тушей и попыталась развернуть волчью голову к себе. Когда это не удалось, вскочила, пнула гигантскую серую спину и заорала:
– Как же вы меня все достали! И что, по-твоему, я должна была этой скотине сказать, чтобы скандал остановить? И это вместо «спасибо»… А пошли бы вы все… лесом.
Василиса развернулась и ушла в выбранную комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь. Там ещё что-то погремело и попадало, и наступила тишина.
Серый Волк потряс головой, сел, ожесточённо почесал ухо задней лапой, побормотал про старость и тупость, переместился к Василисиной двери, немного поскрёб её, и, не дождавшись ответа, свернулся клубком и уснул.
Дверь Василиса не открыла совсем не потому, что так уж обиделась на недоверие. Причина была намного проще – ни перемещений Волка, ни царапанья девушка не услышала. Войдя в комнату и захлопнув дверь, она пнула стул, разделась, села на кровать, скептически осмотрела поднятую с пола кроссовку, запустила её в стену, и упала лицом в подушку, чтобы всласть порыдать. Но не получилась, потому что уснула она, до подушки не долетев, в ту же секунду, когда закрыла глаза.
И за всю ночь, хотя, сколько той ночи оставалось, рассвет занялся уже через час – ни одного сна. Только когда солнце добралось до подушки, ей привиделся дождь и сыпящихся с неба ромашек, а за цветами едва просматривалось смутно знакомое лицо, только вот она опять не поняла, кто это был.
В итоге проспала Василиса всего часа четыре, но проснулась неожиданно отдохнувшей и хорошем настроении, несмотря на то, что разбудила её активная перепалка за дверью: незнакомый мужской голос настойчиво требовал его обладателя пропустить, а Волк решительно возражал и порыкивал. Судя по всему, гид от «Сказки-тур» объявился. Ничего, подождёт, она дольше ждала…
Василиса с удовольствием потянулась, подивившись ласковой мягкости матраса – или это настоящая перина? – и задумалась, что же надевать. Выбор опять был небольшой – ничего, кроме белой юбки с блузкой для весеннего утра не подходило.
Встав с кровати, она замоталась в покрывало, подошла к двери и прервала перепалку:
– Всем доброго утра. А теперь извольте на улицу – я буду умываться-переодеваться.
Она крикнула вслед удаляющимся шагам, чтобы завтрак несли немедленнл, и отправилась в душ. Ванная комната потрясала контрастом с окружающими плотницко-столярными шедеврами: сияющий дизайнерский кафель, сверкающий хром, и горячая вода! Из душа!
Огромным усилием Василиса заставила себя вылезти из-под тёплых струй – только сейчас она поняла, как устала за вчерашний день: болели, кажется, все мышцы, даже те, о существовании которых она не подозревала.
С трудом одевшись, она, постанывая и прихрамывая, выползла в зал, и с удовольствием обозрела накрытый стол: естественно, пирожки, что-то, напоминающее круассаны, блины, сортов пять варенья, и ещё мисочки, плошечки, горшочки… На гида, вальяжно расположившегося за столом и макающего в сметану, а потом в варенье явно не первый блин, Василиса посмотрела с намного меньшим удовольствием – уж очень вид у него был наглый и пронырливый.
Парень в попугаистом куцем кафтанчике с бейджиком «Веселин» приглашающе махнул рукой и с набитым ртом прочавкал:
– Садись. Видишь, сколько тебе натащили. И чем ты ключника приворожила, обычно тот ещё жмот.
Дожевав, он уже более разборчиво продолжил:
– Говорят, ты Иван-царевичу приглянулась, а потом его продинамила. Это зря, пользоваться надо, пока приглашают, не каждую он к себе зазывает. Ты ведь по скидочному туру? Так и лови момент. Он между прочим, и у вас там часто бывает, так что, если зацепишься…
Василиса опёрлась обеими руками о стол, наклонилась почти к лицу отшатнувшегося назад парня, и тихо, от перехватывающей горло злости, но очень чётко проартикулировала:
– Встал. Вышел вон. Быстро. Ждёшь у крыльца. Молча. Пошёл!
Она выпрямилась и обернулась к Волку:
– Серый, обеспечь.
За процессом выдворения хама девушка наблюдать не стала – хватило звукового сопровождения, сложившегося из грохота падения, угрожающего рыка и мата, заглохшего за массивной дверью. Она спокойно уселась, брезгливо отодвинула мисочку с вареньем, заляпанным сметаной, критически оглядела сказочный «шведский стол», обследовала все ёмкости, в итоге налила себе простокваши из запотевшего кувшинчика, не отрываясь, выпила чуть ли половину, и удовлетворённо вздохнула – то, что нужно, после вчерашних излишеств.
Вернувшийся Волк робко посоветовал:
– Ты бы блинов попробовала, там и простые, и с припёком…
Василиса дружелюбно, но суховато ответила:
– Так садись – или как тебе там удобнее, и завтракай. У нас на сегодня программа большая. Тебе что положить?
Серый взгромоздился передними лапами на стол, немного подумал и выбрал блины с мясным припёком. Но есть сразу не стал, помялся, и виновато посмотрел на девушку:
– Ты, Ась, уж прости меня. Я как услышал, что ты тоже выгонять меня собираешься, так ум и отключился. Если подумавши, я бы никогда…
Василиса легкомысленно махнула надкушенным пирожком:
– Проехали. Просто ты слишком мало меня знаешь, чтобы вот так доверять, ведь и дня не прошло, как мы встретились. Только имей в виду, что я своих не предаю. А ты – уже свой, компран?
Волк фыркнул, с облегчением кивнул, и уже примерился пастью к первому блину, как во дворе раздался какой-то грохот, и даже через дверь стал слышен пронзительный голос гида:
– Не пущу! Не положено в чужой терем!
Василиса отложила недоеденный пирожок и с интересом прислушалась: судя по началу, второй день сказочного тура обещал пройти не менее бурно, чем первый.
_______________________
1) Канцлер Ги
2) Запрещённые барабанщики «Убили негра»
