Текст книги "Мелодия Бесконечности. Симфония чувств (СИ)"
Автор книги: Екатерина Голинченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 53 страниц)
Ощутив острое недомогание и раз за разом накатывавшие приступы жгучей тошноты, выворачивающей все чрево, Маргарита с трудом смогла подняться с постели. Тяжело переставляя слабые ноги, она прошла на лоджию, чтобы вдохнуть свежего воздуха и обнять любимого мужчину. Вид его чистой спины без пугающих татуировок и твердые мускулы под её маленькими ладонями придавали уверенности и сил. До чего же спокойно и радостно было – вот так вот стоять, опустив свою голову ему на плечи и просто молчать, глядя на позолоченную осенью листву и плывущие высоко в небе облака. Они понимали друг друга без слов. Мужчина позволил ей помолчать, с волнением отмечая лихорадочный румянец на её щеках и блестевшие на вспотевшем лбу капельки болезненной испарины. Джон хотел было предложить Маргарите показаться врачам, но встретившись с женой взглядом, понял, что нет необходимости давить. Маргарита и сама прекрасно понимала, что её состояние вызывает опасения.
Прохладный осенний воздух клубами пара срывался с губ при каждом напряженном выдохе. Маргарита рассеянно огляделась вокруг и снова уткнулась в грудь мужа. Если бы не его присутствие рядом, она сошла бы с ума от тревог и переживаний. Собственное тело точно больше не принадлежало ей. Если это и в самом деле была беременность, то она настолько пугала, что девушка долго ещё не могла унять дрожь в коленях. Подхватив её под руку, Джон поспешил увести её с холода и заставил супругу вернуться в постель. Устало сомкнув опухшие веки, Маргарита снова погрузилась в спасительный сон, проспав еще с пару часов под неусыпным бдительным контролем Джона, прилегшего тут же рядом с ней.
Страх накатывал горячими приливными волнами. Бог свидетель, как же ей было боязно! Вынашивая близнецов, ей не было настолько тяжело. Теперь же Маргарита как могла, гнала от себя беспокойные мысли. Но гнетущее предчувствие не покидало её. Ну, не может, не может такого быть, что они дали жизнь воплощению зла. И плевать на все пророчества, и все видения лживы. От их любви не могло появиться ничего столь ужасного, о чем твердил Нострадамус. Пустые домыслы, смутившие разум. И даже то, что она видела в иллюзорных миражах, каким может стать её сын, готова решительно отринуть. Нет! Нет и нет – они смогут, они воспитают своего ребенка достойным мужчиной и человеком. Они назовут его именем Анри, что будет полностью соответствовать его характеру: потребность доминировать, всегда и везде – вне зависимости от того, насколько оправдано такое стремление в конкретных обстоятельствах, конфликт с тем, кто заведомо сильнее – будет не пугать его, а скорее наоборот – раззадоривать. Таков и будет нрав их отпрыска. Азартный, задиристый, в совершенстве осознающий свою силу и свое превосходство – сильнейший и опаснейший из магов, которых знал мир, не знающий равных себе – намного, намного превосходящий собственного отца, лишившегося теперь почти всех своих сил. Сила будет клокотать в нем, переполняя и выплескиваясь, затопляя всё вокруг себя. Им пригодится всё мужество и вся их мудрость, чтобы научить его совладать с собственной природой. Их дитя было зачато в любви, а любовь – это великая сила, она поможет защитить его.
Маргарита окончательно проснулась, когда время перевалило уже далеко за полдень. Джон сидел у изголовья их кровати. Всё то время, что она спала, он никому не позволял беспокоить её покой и тревожить целебный для супруги в её положении сон. За это Маргарита была бесконечно ему признательна, слабо сжав его руку, и облегченно улыбнувшись, откинулась на мягких подушках. Стоило кому-нибудь заглянуть в спальню, он прикладывал палец к губам, давая понять, что шуметь в данный момент не рекомендуется, и дверь так же неслышно закрывалась.
Она пропустила прогулку, на которую их с Джоном приглашали Эллен и Бьянка. Маргарите очень хотелось составить им компанию в парке, взять с собой Адельку и малышек, поиграть на воздухе с ними и Паолито, но всё бессовестным образом проспала. Девушка ощутила жгучий укол совести, но муж успокаивающе погладил её по бледной дрожащей руке, уверяя, что нет на ней вины, стоящей её терзаний.
Позже Маргарита привела себя в порядок, они вместе с детьми отправились на вечерний променад по набережной.
Друзья предложили азиату сопровождать их на прогулке, но Ондзи только снисходительно усмехнулся:
– Нет, уж, – мужчина легко отмахнулся в то время, как сердце сжималось от тоски, – увольте меня, друзья мои. Сейчас я не настроен развлекаться. Да, и лишним я буду. Ни к чему вам одинокий невеселый попутчик.
Японец покачал головой и отвернулся... Он по-доброму завидовал своим приятелям. Он сумели найти себя в этом неспокойном мире, нашли женщин, на которых могли обратить свое душевное тепло и свою сердечную привязанность. Он видел, как горели их глаза, когда они говорили о своих женщинах, какие особенные мечтательные улыбки были тогда у них на губах. А он так и не смог найти внутренний покой, запутавшись в собственных чувствах. Не проходило ни дня, чтобы он не думал о них обеих: о девочке с тонкими нежными чертами, длинными локонами светло-русых волос и пугающим дьявольским огоньком в карих глазах и девушке с золотистыми кудрями и небесно-голубыми глазами, что не переставали терзать душу днем и ночью, во сне и наяву. Он не мог найти в себе сил не думать ни об одной из них, думать с трепетом и теплотой. Азиат смотрел на друзей и старался радоваться их счастью. Но чем больше он радовался за них, тем более ничтожным он казался самому себе. Нет, его чувства были искренними, он хотел разделить с ними их веселье сегодня, но так боялся всё испортить своей меланхолией. Он сам придумает, как развлечь себя, не прибегая к их обществу и не выставляя на показ свои переживания.
– Господи, да это же только прогулка по парку, это не свидание, – насмешливый голос Максимилиана вернул Ондзи к действительности.
– Нет-нет, благодарю, но не стоит, – мужчина покачал головой и направился к бару налить себе в стакан виски, – Я не желаю портить вам вечер.
– Как пожелаешь, мы приглашали, – перед уходом Винтер дружески похлопал его по плечу, – Если передумаешь, то знаешь, где нас найти.
– Спасибо, – Ондзи улыбнулся и сделал глоток, – буду иметь в виду. Я знаю, что всегда могу на вас положиться, и благодарен вам за это. Ну, идите уже, идите, ваши дамы уже, должно быть, заждались вас. Вы же мужчины – не заставляйте их ждать, – обжигающая янтарная жидкость заставила кровь быстрее бежать по венам, и показалось, что в сущности, жизнь не так уж и плоха.
Когда за ними захлопнулась дверь, азиат откинулся в кресле, залпом допил содержимое своего стакана, швырнув его потом в стену, его руки тряслись, а по щекам потекли слезы. Как же он запутался... Если бы он мог увидеть её сейчас. Хоть на одну минуту, на одну... Оставалось только надеяться, что Джанъян согласится помочь, и они смогут найти Лауриту раньше, чем она сможет ещё больше навредить – прежде всего, самой себе.
Сам же Джон в данное время прогуливался по парижской набережной вместе с Маргаритой и дочерьми. Он по новому смотрел на ставший уже таким знакомым пейзаж. Одной рукой он управлял детской коляской, другая его рука крепко сжимала хрупкую ладонь маленькой супруги.
Навстречу им шли, возвращаясь со сладостного свидания рыжеволосая пара Этьен и Николь. Невозможно было не заметить среди людского потока их огненные кудри, горевшие в лучах закатного солнца органичным продолжением окутывающего багрянца осенней листвы.
– Я больше не опасен, уверяю вас, – обменявшись душевными приветствиями, мужчина почтительно поклонился паре, протянув свою руку.
– Вам нет нужды оправдываться, – взгляд зеленых глаз Николь немедленно потеплел, а её красивые губы растянулись в ласковой улыбке, – Мы всё знаем. То, что случилось прошлой ночью... Вы поступили мужественно и благородно. Ваш поступок достоин уважения и восхищения, Ваша Милость.
Джон облегченно выдохнул, не скрывая искренней улыбки:
– Это я благодарен вам, что не лишили меня этого шанса, – легкий кивок, удостоверяющий его глубокую признательность.
– Вы сильный, Ваша Милость, вы справитесь, – прилюдно рыжеволосая Стражница не могла преклонить колено и поблагодарить за мужество и жертвенность ради спасения мира, но ограничилась лишь тем, что в ответ крепко пожала его руку, похлопав по плечу, – Можете рассчитывать на нашу защиту. Вы доказали, что достойны этого более, чем кто-либо другой.
Однако, и после расставания, её не покидала неопределенная глубокая тревога за судьбу этого человека – необоснованное, противное, липкое чувство.
Слабо сфокусированным взглядом азиат изучал лепнину в центре потолка, откуда свисала богатая люстра. И весь это блеск и весь этот хрусталь были ему сейчас решительно безразличны, и достаточно просторные стены старинного особняка давили на него со страшной силой, до физически ощутимой боли, сжимая слабую грудь и виски, затрудняя и без того едва ощутимое дыхание и причиняя истинно адские муки. Одиночество и страх навалились слишком тяжелым грузом, ломая хрупкое равновесие и зарождающуюся надежду на благополучие. Но не о себе думал он, глядя на новую порцию виски плескавшуюся в его стакане. Голова нестерпимо горела, а каждая последующая порция спиртного притупляла боль, но раскаленной лавой обжигала всё изнутри, разрывая легкие и заполняя внутреннюю пустоту. Боль ни на секунду не переставала напоминать о себе.
Лишь только теперь до него начало доходить, что столько времени он был слеп и не заметил, кого видела в нем Лаурита. Он успел настолько привыкнуть к постоянному её присутствию рядом все эти триста лет, что знал Лауру, и не замечал, каким взглядом на него смотрели карие глаза маленькой демонессы. Как он мог оставаться слепым и не заметить, что в хрупком миниатюрном теле скрыта ранимая душа влюбленной женщины, которая видит в нем мужчину – своего любимого мужчину? И почему он не догадался раньше – глубже заглянуть в ее мятежную душу и понять?...
Только бы ему увидеть её! О, он непременно исправил бы свою ошибку и рассказал ей, насколько она ему дорога! Он бы заботился о ней и оберегал, проводил бы с ней гораздо больше времени, чем раньше, помогая излечиться её душе. Вот он и прозрел. Какую же, должно быть, боль причинял ей своим снисхождением, когда видел лишь красивую куклу, забывая о её душе. А этого нельзя было допускать. Не удивительно, что при таком отношении Лаура стала такой, какой стала. И в этом определенно была и его вина тоже. Отношение других было Лаурите безразлично, но такая же реакция, как и у всех, от того, которого она так любила – сильно ранила её.
Не в силах больше держать всё в себе, не в силах терпеть слабость и головокружение, Ондзи просто закрыл глаза, дышать стараясь уравновесить вдох с выдохом, когда чьи-то теплые руки легли на его уставшие плечи:
– Что гнетет тебя, брат? – мягкий, бархатистый голос белокурого Решина бальзамом проливался на истерзанную душу, а легкие массирующие движения его пальцев снимали боль спазмированных мышц плечевого пояса, – Что продолжает тревожить тебя?
– Я так запутался, – азиат покачал головой и ещё раз мысленно возблагодарил Небеса за возвращение брата, – Я не понимаю... я не знаю, как мне быть, как жить дальше.
Мужчина поднялся со своего кожаного кресла, уступая место брату-близнецу, снова с удивлением глядя в его необыкновенные, словно прозрачные, глаза. Поразительно, как будучи слепым, он столь успешно ориентировался в пространстве. И видел, казалось, гораздо глубже любого зрячего.
– А не выпить ли нам чаю? – тряхнул головой Ондзи, изгоняя из неё тяжелые мысли.
Беловолосый мужчина согласно кивнул и в задушевном разговоре за чашкой ароматного чая посоветовал довериться своим чувствам, своей интуиции и надеяться на лучшее. Теперь он может рассчитывать не только на себя, но и заручиться поддержкой друзей. Он не одинок, и вместе они могут гораздо больше. Такие простые, но такие необходимые ему сейчас слова. И вновь вернулась надежда, что всё еще – и у него, и у той, о чьих печальных глазах болит его душа. Но отчего не покидает предчувствие грядущей беды?
Приятели его в это время наслаждались прогулкой по осеннему парку. Двое мужчин: один сероглазый с темно-русыми волосами и густой растительностью на лице, второй – зеленоглазый брюнет с длинными прямыми волосами и аккуратно выстриженной бородкой, и две женщины: миниатюрная блондинка с маленьким сыном и стройная спортивная рыжеволосая девушка с изумрудными глазами в свободном зеленом пальто под цвет глаз, не скрывавшем её положения.
– Рада познакомиться с вами, Эллен, – белокурая Бьянка с теплотой посмотрела на совсем молоденькую женщину с ярко-рыжими кудрями и трогательными детскими веснушками на светлом личике, – Надеюсь, ваше положение не доставляет вам беспокойства, а только радость.
– Благодарю, это так, – рыжая мило покраснела, сложив свои ладони на округлившемся животе, – Макс во всём поддерживает меня. И Маргарита... Вы же знаете её неугомонную натуру, она так старается быть полезной.
– О, да, – мягко улыбнулась Бьянка, зная характер маленькой Маргариты, – она такая. Если вам что-нибудь понадобится, то не стесняйтесь, обращайтесь в любое время.
– Спасибо! У вас такой очаровательный малыш, – рыжеволосая перевела взгляд в сторону малыша Паоло, который что-то живо разъяснял мужчинам, выбирая для мамы десерт, – Как бы мне хотелось, чтобы наш ребенок был таким же.
– Буду рада, если мой опыт и мои советы пригодятся, – Бьянка кивнула светловолосой головой, и они продолжили беседу уже вместе с подошедшими мужчинами, которые принесли два подноса полных разнообразных вкусных вещей.
И дальше общение прошло так, словно они были хорошими старыми знакомыми, которые знают друг друга уже очень много лет. А присутствие маленького Паоло делало обстановку ещё более легкой и непринужденной, и взрослые с большим удовольствием вспоминали те времена, когда сами были детьми, увлеченно подбирая имена для будущего ребенка Максимилиана и Эллен, но так и не остановились пока на каком-то конкретном имени, с наслаждением дегустируя кулинарные изыски итальянкой кухни в специализированном ресторанчике.
Златовласая Даниэлла встретила Марка только вечером следующего дня, когда оба уже успели отдохнуть и привести себя в порядок:
– Привет, Маркеш! – от её внимательного взгляда не укрылись те изменения, что произошли с молодым человеком, чем вогнала юношу в краску, – Признайся, это Мей так на тебя влияет? Рядом с ней ты просто расцвел.
На парне сейчас был простой серый джемпер с черным геометрическим рисунком, простые серые джинсы – и в этой незатейливой одежде он выглядел свежим и юным, и вместе с тем – исключительно модно и стильно.
Немного смутившись, Марк приветливо улыбнулся, нежно приобнимая девушку:
– Я тоже очень рад видеть тебя, дарлинг. Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию, и мы вместе навестим доктора? У меня для него есть послания от Мей и господина Йошида.
Дэни хмыкнула и рассмеялась:
– О! Я уже представляю, какой тебе выговор устроит твоя дражайшая половина, если ты не передашь её послание, – златовласая шутливо потрепала его непослушную челку.
Кроме сообщения для доктора и пожеланий ему скорейшего выздоровления, у Марка имелось предложение и для братьев Кхан. Дело в том, что молодой человек получил предложение от известного японского дизайнера, господина Кензо Такада, сняться в рекламе нового мужского аромата, а для Джанъяна и Рафаэля нашлось предложение по разработке дизайна флакона.
В окружении тепла близких людей и при участии целительной силы златовласой супруги, доктор в короткий срок пошел на поправку и уже скоро был выписан под амбулаторное наблюдение. Однако, уже по дороге из стационара домой случилось то, что запустило целую цепь фатальных и драматических событий.
С самого утра шел сильный ливень, и дворники уже почти не справлялись с потеками на лобовом стекле. Водители машин с трудом совладали с управлением на скользкой мокрой дороге. Джону пришлось со всей силы затормозить, чтобы не врезаться во впереди стоящий автомобиль – на дороге образовалась пробка, и транспорт выстроился длинной вереницей. Периодически раздавались гудки клаксонов. Снаружи послышались крики, кто-то пытался вызвать полицию – причиной затора на дороге стала авария школьного автобуса вследствие неисправности тормозной системы. Каркас транспортного средства был смят, и заклинивший дверной механизм не давал возможности извлечь детей, среди которых были и тяжело раненые. Бригада спасателей, полиция и медики уже неслись к месту происшествия с мигалками и сиренами. Счет шел на секунды – время работало против пострадавших, повреждения двигателя запустили реакцию возгорания – о чем красноречиво свидетельствовал появившийся дым. Друзья молча переглянулись, одновременно вышли из машины и кинулись вдоль стоящих автомобилей, пробираясь сквозь столпившийся народ.
– Черт, там же дети! – Джон резкими движениями собрал свои волосы в хвост, – Марго, можешь сдержать возгорание? – коротко спросил он на бегу, обратившись к Маргарите, на что та положительно кивнула, – Марк, ты тоже знаешь, что нужно делать? – парень безмолвно моргнул, – Дени, сенсей, вы займетесь ранеными, – Даниэлла дружески похлопала его по плечу, а молодой хирург слабо улыбнулся в знак согласия.
– Расступитесь, пожалуйста! – чем ближе к эпицентру, тем сложнее было двигаться через скопление людей, – Разойдитесь! Дайте пройти, прошу вас! – у автобуса столпилось много народу, не осознающих в полной мере всей опасности – они пытались при помощи подручных средств выбить окна из закаленного противоударного стекла и открыть заклинившие двери.
– Поторопитесь, умоляю! – руки у девушки уже дрожали от накала всех эмоциональных и физических сил, и жар, что она вбирала в себя, раскалялся внутри, на руках и лице выступили первые капли пота, смываемые дождем, – Я не смогу долго удерживать температуру.
– Ясно, тогда мы постараемся в темпе, – Джон повернулся к молодому человеку, – Марк, готов? – юноша шумно выдохнул:
– Всем отойти от окон, пригнуться и накрыть головы! – скомандовал он, и мощной воздушной волной вынес все окна в автобусе, тогда только они смогли проникнуть внутрь и начать извлекать детей из салона, многие из которых были ранены, и все, без исключения – сильно напуганы, следуя их примеру, другие люди тоже принялись помогать выносить ребятишек, последним вынесли водителя.
– Вот так, – златовласая пыталась успокоить захлебывавшихся ревом малышей, – Не бойтесь, мы пришли помочь. Не бойтесь, – небольшие царапины и ушибы заживали под её целительными руками.
– Всё, ребята, я не могу больше... – силы Маргариты была на исходе.
– Ты и так держалась достаточно долго, – махнул рукой Джон, – умница, милая! Ты как, в норме? – его лицо выражало крайнюю обеспокоенность, поэтому она попыталась изобразить на лице спокойную улыбку, чтобы хоть немного ободрить и его, и себя, и остальных, – Будьте добры, отойдите подальше от автобуса. Ради вашей же безопасности, – мужчина стремился донести до людей рациональную мысль отойти на безопасное расстояние, заодно, отвлекая их и пытаясь скрыться в толпе, уводя с собой друзей, когда внимание людей было приковано к воспламенившемуся автобусу, – А вот полиция и медики, так что нам лучше исчезнуть. Ни к чему нам привлекать к себе лишнее внимание, ещё и полицейские начнут сейчас вопросы задавать, свидетелей искать.
– Но, ещё многим нужно оказать медицинскую помощь, – выразил протест Джек.
– Пусть этим теперь займутся врачи скорой помощи, – решительно настоял на своем Красный, – Мы и так с головой себя выдали. Не хватало ещё, чтобы сейчас на нас насели журналисты – от них потом точно не отвяжешься, и уже завтра о нас будет знать весь мир.
– Док, тут я согласен с ним, – непредвиденно вмешался Марк, – Мир ещё не готов узнать о нас.
– Вы только посмотрите на них, – ухмыльнулся молодой хирург, – как спелись!
– Мы сегодня молодцы, не дай Бог когда-нибудь на их месте оказаться нашим детям. Вы видели лица тех, кто уже нашел среди них своих чад? Правду говорят, что чужих детей не бывает, – Джон наконец улыбнулся, когда они снова оказались внутри своего автомобиля и смогли расслабиться, – А сейчас – домой, нам не помешает хороший отдых. Придется сделать большой крюк, но так будет спокойнее.
Уже к вечеру этого дня во всех новостях освещался этот инцидент:
– Эти кадры побили все мыслимые и немыслимые рекорды просмотра в социальных сетях и ютубе – после героического спасения детей, эти люди удалились с места происшествия, – миловидная диктор вещала с экрана в вечернем выпуске новостей, – Сейчас в нашу студию поступают звонки от очевидцев, которые утверждают, что им знакомы личности этих людей. Мы же начинаем наше собственное расследование и обещаем держать наших зрителей в курсе событий – оставайтесь с нами, вы имеете право знать правду. Стоим ли мы на пороге новой эры в развитии человеческой цивилизации? Кто эти люди, да и люди ли они в привычном понимании этого слова, сколько их среди нас, какими еще сверхчеловеческими способностями они обладают и какие цели преследуют? Чего ожидать от них – друзья ли они нам? Несут ли они благо нам или же погибель? Их силы находятся за гранью нашего понимания – сегодня они спасли наших детей, но, не повернут ли они свои способности против нас? Значит ли это, что изучив их природу, мы сможем обладать такими же способностями? Уже разгораются жаркие дебаты среди ученых и знатоков научной фантастики – присоединяйтесь к нашей дискуссии завтра в это же время. Мы с вами стали свидетелями чего-то невероятного – давайте поговорим об этом и о том, какие последствия ожидают нас, – а на экране мелькали кадры любительских съемок, записанных на мобильные телефоны.
– Так-так, очень интересно, – высокий седовласый мужчина средних лет в белом халате увлеченно следил за происходящим в студии, пустив в потолок сигарный дым и сделав глоток из стакана, где на поверхности налитого виски плавали кубики ещё не растаявшего льда, – И девчонка Шарля-Анри там? О, я уже предвкушаю, какая нам предстоит долгая и весьма содержательная беседа с Шарлем... И дочь Дерека Кешью с ними... И этот наглый японский выскочка, считающий себя знатоком медицины... А тот высокий бледный парень – его лицо мне знакомо, только не вспомню, где я мог его видеть. Остается только тот смуглый мужчина... Ничего, я соберу информацию обо всех...
"Глупец ищет счастье вдали, мудрый – растит его рядом с собой."
Омар Хайям
Часы показывали уже девять часов утра, но Маргарита всё не торопилась просыпаться. Последние дни она чувствовала себя ужасно слабой, её все время подташнивало и все время клонило в сон. А вместе с ним приходили кошмары. Снилось ей, что врачи, опасаясь за её здоровье и здоровье ребенка, которого она носит, настоятельно просили воздержаться от половой жизни до безопасного появления ребенка на свет. Супруг честно пытался держаться, но они всё больше отдалялись друг от друга, пока он не нашел себе других женщин для удовлетворения своих физиологических потребностей, всё чаще оставляя её в одиночестве, наедине со своими переживаниями. И осознание данного факта болезненно резануло по сердцу – неужели же их связывала большей частью постель, в то время, как она искренне считала, что чувство между ними намного глубже. И от этого хотелось заплакать навзрыд, подобно ребенку, переживающему первое сильное разочарование в своей жизни. Хотелось колотить кулаками по стене, пока пальцы не окрасятся кровью, потом затыкать ладонями рот, заглушая собственный крик. Но больше всего хотелось отмотать время назад и ничего этого не знать, глотая соленые слезы, лежа в пустой постели. Потом ей снилось, что она родила мертвого ребенка, мальчика со смуглой кожей и вьющимися черными волосами, как и у его отца – которому так и не суждено было сделать свой первый вздох, громким криком оглашая свой приход в этот большой мир. И этот мир рухнул, раздавив её и изранив осколками, а холодный липкий страх сковывал всё внутри.
Пришел теперь черед Маргариты просыпаться посреди ночи с криком и слезами на щеках. Потом она выходила на лоджию со стаканом прохладной воды и ещё долго стояла, смотря в даль, пытаясь отдышаться и остудить пылающую голову.
Вот и в этот раз после всех недавних потрясений, Маргарите удалось заснуть лишь под утро, и сейчас она ещё спала, временами нервно вздрагивая с тихим стоном. Разогнать пустые страхи, что опутывали сознание, почти не представлялось возможным. Она не понимала уже, что правильно, а что – нет, и чего ей стоит опасаться более: того ли, что её ребенок умрет, либо того, кем её сын может стать. И это было страшно и вызывало отвращение к самой себе: что же она за мать такая, что способна невзлюбить свое ещё не родившееся дитя.
Джон переживал не меньше, и не знал, как ей помочь – как мог, старался поддержать и успокоить. А ему ещё предстояло решить вопрос безопасности детей, которых лучше всего было отправить в надежно скрытый от посторонних глаз Небесный Град под опеку Кали и Самаэля, на которых он ещё мог рассчитывать во всем этом безумии. Но как быть с Маргаритой, ослабленный организм которой не выдержит такого длительного путешествия? Как быть с остальными? И в такой нервной обстановке он ни на минуту не забывал, что где-то есть ещё и Лаурита, и что он обещал азиату разыскать её. Ответ на этот вопрос также больше шансов отыскать было в Высокой Обители.
Так, погруженный в свои мысли, он спустился в столовую на дразнящие ароматы горячего завтрака в исполнении своих матери и сестры, сменивших сегодня на кухне завсегдатая готовки Джастину.
На ступенях лестницы его перехватила Аделин, успевшая выпить свою утреннюю порцию молока под бдительным надзором госпожи Сони.
– Папочка... я когда вырасту, буду такой красивой, как ты? – светловолосая девочка остановилась у большого зеркала, так официально взяла мужчину под руку, подняв голову и совершенно серьезно посмотрев своими голубыми глазами.
Ей удалось отвлечь его от тяжелых мыслей, и Джон даже мягко улыбнулся:
– Ну... я думаю ты будешь такой красивой, как мама, – заверил он девочку, расправляя ленты в её косах.
– Неее, как мама – это долго, – озорно подмигнула малышка, – Я видела как она утром сначала крем, потом тушь, потом помаду, потом причёску... А ты встал, умылся – и уже красивый. И Марк тоже красивый, – девочка вдруг погрустнела и опустила глаза, усиленно делая вид, что поправляет свою юбку, то сжимая, то разжимая маленькие пальцы своих ладоней, – Вот, у тебя, папа, есть мама, а у Марка есть Мей. А я пока вырасту, так всех самых лучших женихов и разберут.
– Обещаю, что мы найдем тебе самого лучшего жениха, – убедительно шепнул мужчина девочке на ухо и добавил, – А хочешь, я взбрызну тебя мамиными духами, совсем немножко?
– Тогда я буду больше нравиться мальчикам? – лицо Адельки просветлело, и она с надеждой встретила взгляд его карих глаз.
– А какому именно мальчику хочет понравиться наша принцесса? – мужчина взял девочку на руки, располагаясь на нижней ступеньке и усадив ребенка себе на колени.
Девчушка покраснела, но решила всё же продолжить секретничать с отцом, доверяя его теплому взгляду:
– Помнишь мамину знакомую, что приходит с таким дядей, как из кино, – добавила она со всей серьезностью, какая только может быть у маленького ребенка, вновь густо залившись краской, – с ней мальчик, который ходит со мной в группу. Он очень хороший мальчик, этот Паоло... он смешит меня.
– И ты уже не хочешь выйти замуж за принца и жить в красивом замке? – с любопытством поинтересовался мужчина.
– Не, можно и не за принца, – замотал головой ребенок, мечтательно сложив на груди свои маленькие ладошки, – только бы мы любили друг друга так сильно, как и вы с мамой. Ведь, правда, так и будет, папочка?
– Это слова очень мудрого человека. Именно так всё и будет. Ну, посуди сама, разве можно не любить такую замечательную малышку, как ты? – Джон поцеловал в лоб радостно хохочущего ребенка, – Я рад, что у нас такая мудрая девочка.
На сердце заметно потеплело, и мужчина усмехнулся про себя – смотришь ты, какой молодец, как отлично у него получается ладить с девочками, как с большими, так и с маленькими. На самом деле этому было объяснение: он действительно не плохо разбирался в женской психологии, большую часть своей жизни проведя в женском обществе матери и своей единоутробной сестры-близнеца, он лет до трех даже не против был наряжаться в платья вместе с сестричкой. Те времена он неизменно будет вспоминать с трепетом и теплотой, когда весь его мир был сосредоточен в руках матери и улыбке сестры – и не было тогда никого на свете счастливее его, и так мало нужно было ему для счастья.
Наконец Маргариту разбудили ароматы индийской кухни, доносившиеся из кухни на первом этаже. Вот, только стоило ей сменить горизонтальное положение тела на вертикальное, как снова накатила тошнота. С трудом умывшись, она насилу заставила себя выпить стакан минеральной воды с лимонным соком. Прежде чем присоединиться к собравшимся завтракать в столовой, Маргарита попросила супруга помочь и сопровождать её в кратковременной прогулке с детьми на заднем дворе, чтобы немного привести в порядок мысли и проветрить свою голову от тягостного осадка одолевавших девушку зловещих сновидений. Блуждающим взглядом своих припухших глаз вызывая тревогу своим пугающе нервным состоянием: одновременно столь взвинченным и столь подавленным, что не было характерно для обычно такой жизнерадостной и активной Маргариты.
– Это случается снова и снова, – когда она подняла голову, чтобы посмотреть на смуглое лицо мужа, то стали видны раскрасневшиеся сосуды воспаленных глазных белков, – Опять эти сны... Они сводят меня с ума. Мы так и не смогли отвести пророчество... – и мужчина понимал: кто кроме него, устоявшего перед собственными ночными кошмарами, лучше других мог понять её, поддержать и унять душившие любимую женщину страхи, – Эта сила, я чувствую её... Она в моем ребенке. Вместе с ней начинаю меняться и я. Во мне растет что-то нехорошее и опасное, и это пугает меня. Господи, меня пугает собственный сын. Хотела бы я не знать этой силы, чтобы она не довлела над мои мальчиком и не затуманила его разум.
– Марго, пока что ты пугаешь меня больше, – мужчина пригладил её волосы, пальцами убрав слезинки с её ресниц, – Твое состояние...
– Мне страшно, Жан. Я боюсь за наше будущее, – девушка буквально впилась пальцами в его руку, оставляя болезненные синяки на коже, только Джон, казалось, не реагировал на причиняемый ему дискомфорт, – Быть может, нам следует рассказать всё этим журналистам? Пусть ученые обследуют нас. Возможно, нам смогут помочь, если лучше изучат, найдут какое-нибудь лекарство?...
