Текст книги "Мелодия Бесконечности. Симфония чувств (СИ)"
Автор книги: Екатерина Голинченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)
Сказка сказок
До нового года оставалось все меньше времени – ещё немного, и они вступят в год грядущий, и всё внутри переполнялось надеждами в ожидании предстоящих перемен. В Новом году будет все по-другому. Новые люди, новые события, новые потрясения, новые мечты. Но – сам по себе Новый год ничего не меняет, измениться под силу только самому человеку, и многие из них нашли в себе силы измениться самим, силы – принять эти перемены: в себе и вокруг себя.
И эти несколько дней хотелось прожить спокойно, в кругу дорогих людей, проводя вечера на заднем дворе, кутаясь в теплый плед и теплые объятия, или – неспешно пройтись по парку, будь то днем или вечером, вдыхая морозный воздух и учась читать эмоции по лицам людей – их страхи и волнения, их мечты и чаяния, всё то, что они ожидали от года наступающего и всё то, что они хотели оставить в году уходящем. И морозам не под силу охладить молодые горячие сердца, а Рождество подарит веру и надежду. Свечи и крепкие объятия согревают теплотой чувств, а улыбки зажигаются как звезды, что ярко сияют в зимнем небе.
И проведя перед большим приемом несколько дней в спокойной и расслабленной обстановке, помогая детям раскрашивать книги, собирать конструкторы и выращивать кристаллы из набора юного химика, они готовы были блистать и покорять на светском рауте. Для полного счастья не хватало только телескопа, чтобы наблюдать за звездами в поисках той единственной, самой яркой звезды – вестницы Рождества. Ну, ничего – к следующему Рождеству он у них обязательно будет, чтобы дети смогли увидеть её среди бесконечного мерцания небесных светил.
Перебрав весь гардероб в поисках наилучших нарядов и оставив детей на попечение старшего поколения, молодежь отправилась на званый вечер к экстравагантному японцу. Но Маргарита и Даниэлла могли провести на мероприятии совсем немного времени – не более пары часов, буквально лишь отдав хозяину дань уважения: маленькая брюнетка стремилась поскорее вернуться к дочерям, а златовласой накануне родов рекомендовалось избегать переутомления. Таким образом, завершать вечер друзьям придется без них. А пока же – такси везет их туда, где горели огни, звучали музыка и смех, звенели бокалы, где всё чрезмерно легко, где приветливые улыбки нередко неискренни и завистливы, где не имеешь права выставлять свои секреты и слабости на всеобщее обозрение. И следовало запастись выдержкой, прежде, чем переступить порог, но таковы были негласные законы жизни публичных людей, законы шоу-бизнеса, жизни напоказ.
Марк взглянул на свое отражение в зеркале, откуда на него смотрел молодой человек с необычно светлой, почти молочной, кожей и светло-серыми глазами, с особенным и редким для европейца разрезом глаз, его волнистые волосы уже успели отрасти до плеч, снова став цвета первой весенней сирени. Он словно сошел с полотен художников эпохи Возрождения. Резкие линии скул и подбородка сглаживались гладкой светлой кожей, а резкость взгляда – смягчалась блеском его глаз. Его красота не была такой классической, как у Джона, не была яркой, как у Этьена, ни сдержанной – как у Питера, или – экстравагантной, как у Ондзи. Она была скорее – набросочной, штриховой, на которой умелый стилист, как на чистом полотне, мог создать свой шедевральный образ. За это, а ещё за огромное трудолюбие и невероятную выносливость, он так был ценим дизайнерами и стилистами.
Едва они подъехали к помещению, как их обступили папарацци, едва дав выйти из машины, они принялись задавать бесконечное множество разнообразных вопросов, которые не было совершенно ни какого желания комментировать. Но они тотчас же все замолчали, стоило появиться Марку под руку с миниатюрной японкой, что дало несколько спасительных минут тишины и позволило нашим героям войти, пока журналисты не опомнились. Время для них было упущено, и им оставалось только толпиться у дверей, которые охранники успели захлопнуть перед самыми их носами.
Появление Марка в компании миниатюрной азиатки произвело настоящий скандал среди молодых незамужних моделей, готовых погрузиться в траур по такому поводу – большинство из которых однозначно хотели бы оказаться на её месте. Многие из них тихо завидовали белой завистью, но находились и такие, кто принялся демонстративно выражать свое презрение к "этой наглой азиатской выскочке", как они уже успели между собой придумать обидное прозвище для Лали-Мей, а другие и вовсе – открыто стали распространять грязные слухи о том, как "эта маленькая ведьма" смогла околдовать парня, чтобы женить его на себе: то ли она купила его расположение щедрыми денежными посулами, то ли успела очень своевременно забеременеть, и ему не оставалось ничего другого, как принять женитьбу на ней.
От всех этих косых взглядов и шепота за спиной, Мей изводила нервная дрожь, и хотелось разбить бокал с шампанским о головы этих докучливых злых сплетниц, и она нервно кусала плотно сжатые губы, когда следовало улыбаться, судорожно вцепившись пальцами в руку Марка, оставляя красные следы.
Собственно, она понимала, что для Марка и её друзей – это всё не более, чем ничего не значащая глупая болтовня недалеких и не очень умных девиц, которая мало её трогала, но – всё равно было больно и неприятно слышать эти перешептывания и встречаться с этими взглядами. Сама она пропускала мимо ушей такие выпады в свой адрес – в свое время сама была ещё хуже, но вот теперь она уже не одна, и меньше всего ей хотелось стать причиной лишних проблем для мужчины, что рядом с ней. И всё чаще сам собою напрашивался вопрос – к какому из миров они, всё-таки принадлежат? В Японии Марк был чужаком, а здесь враждебно отнеслись к ней – далеко не все, разумеется, но этого было вполне достаточно для того, чтобы в душе остался неприятный осадок. Какое же им выбрать место, где бы они могли спокойно жить и быть самими собой, чтобы не быть мишенью для пересудов и сплетен за спиной?
И вот, когда одна из таких девиц, проходя мимо и очаровательно улыбаясь, будто случайно – пролила на её платье шампанское из своего бокала, девушка готова была разрыдаться, но она дала себе слово, что не будет больше плакать – никогда, это было бы бесчестно по отношению к тем, кто поддерживает её, да и просто – слабостью, которую она не могла себе позволить, зная, что где-то рядом есть некая Лаура, которая угрожает счастью людей, ставших ей близкими. Рассыпаясь в фальшивых любезностях и не сводя взгляда с Марка, девица удалилась.
Тут на помощь снова пришел её соотечественник-японец, предложивший им пройти в гардеробную и выбрать что-нибудь подходящего размера из последней коллекции, которая не была ещё представлена публично. Вот тут-то наступила очередь всех этих фурий кусать локти, морщить носы и поджимать губы с досады – если они думали поставить её в затруднительное положение и вынудить покинуть мероприятие, то старались напрасно. В ещё лучшем виде, чем прежде, под руку с Марком, спустилась она, и теперь доносились вздохи досады. Не в её привычке было злорадствовать, но сейчас ей, ох, как хотелось хоть немного сбить спесь с этих завистливых моделек. Парень подвел её к зеркалу и попросил улыбнуться:
– Где же твоя смелость? Неужели ты их боишься? Обещаешь не забивать больше голову всякими глупостями? – сначала Мей смотрела на их общее отражение в зеркале, потом он развернул её так, чтобы мог видеть её лицо, а она – его, – Знаешь, я скажу тебе, что могу только посочувствовать таким пустым куклам, у которых кроме внешней красоты – только пустота в душе. Такие люди встречаются в любом обществе, но век таких пустышек не долог – в работе модели, как и в любой другой, ценятся ум и порядочность. Ты же умная девушка, Мей, и должна понимать это, – а она не могла сейчас говорить от испытанного волнения, – Я выбрал тебя, а ты выбрала меня, и мы должны доверять друг другу, если наши отношения чего-то стоят. Ты же не считаешь меня ловеласом, который не в состоянии контролировать свои гормоны, надеюсь?
Девушка рассмеялась:
– Нет, конечно, – азиатка уткнулась ему в грудь, не понимая – то ли она смеется, а то ли плачет.
– Мы решили связать свои жизни и судьбы, и тут нет места сомнениям. Ты согласна? – но Мей могла сейчас выразить свое согласие только молчаливым кивком головы, и всё, чего ей хотелось сейчас – стоять вот так в его объятиях вечно, ощущая тепло его пальцев, вдыхая его запах, слушая его дыхание, уверенная во взаимности их чувств и его поддержке, и ему важна была только эта женщина, которой он готов принадлежать, он сам хотел этого – во всеуслышание представив девушку своей невестой.
В этот вечер пройти испытание на прочность выпало отношениям не только Марка и Мей.
Появление царственной рыжей красавицы Кали заставило всех присутствующих мужчин повернуть голову в её сторону.
– Кто эта женщина? – светловолосая Аманда ревниво вздернула нос, заметив теплое к ней отношение со стороны Джона, и поинтересовалась у азиата, спешившего поприветствовать новоприбывших гостей, – Они знакомы с ним? – она с таким нетерпением ожидала его появления, самоуверенно не считая Маргариту достойной соперницей, но появление рыжеволосой поубавило убежденности в её душе.
– Говорят, что госпожа Кали – его первая жена, – небрежно бросил на ходу Ондзи.
– Нет, я решительно не понимаю этих людей, – фыркнула Аманда, тряхнув кудрями так, что едва не испортила старательно уложенную прическу, – Променять такую диву на маленькую простушку? По меньшей мере – глупо, – она передернула плечами, ещё раз посмотревшись в зеркало и справедливо оценив, что в своем любимом платье из зеленого бархата она исключительно хороша, – Ну, мне теперь задача облегчается: с такой женщиной соперничать было бы куда сложнее, чем с этой девчонкой, которая не заслуживает такого мужчину, – полностью удовлетворенная своим отражением, девушка достала из сумочки блеск для губ и обновив макияж, довольно улыбнулась с едва промелькнувшим в улыбке оскалом уверенной в себе хищницы, приготовившейся к увлекательной охоте.
– Не вмешивайся, – азиат подхватил её под руку так резко, что она чуть не выронила свою сумочку, и прошипел прямо у неё над ухом, – Не тебе судить о том, кто и чего достоин!
– Этот мужчина будет моим, – блондинка поморщилась и убрала его руку, – И лучше ТЕБЕ не вмешиваться, если не хочешь вызвать гнев госпожи Лауры.
– Ты безнадежна. Я даже не хочу с тобой спорить, – Ондзи устало отмахнулся, – Ну, попытайся, возможно – это будет для тебя хорошим уроком, – и закончил уже совсем шепотом, – Как и для неё тоже...
– Кто бы мне давал советы! – Аманда нахмурила брови, – Что-то я не заметила, чтобы леди Даниэлла уделяла тебе больше внимания, чем того требуют приличия. И что же ты будешь делать? – видя, как изменилось его лицо, она поняла, что попала в самую точку, – Может быть, мне намекнуть госпоже? Хотя... думаю, что в этом нет необходимости – с её проницательностью, она наверняка уже обо всём догадалась. Не завидую я тебе – оскорбленная женщина способна на всё. Советую тебе быть предельно осторожным, – она провела пальцем по его щеке, чуть не оцарапав наманикюренным ноготком, потом чмокнула в другую щеку, панибратски похлопала по плечу и направилась к гостям.
– Аманда, добрый вечер! – на её пути появился Винтер, выглядевший ещё более элегантно, чем обычно.
– Добрый вечер, Винс! – девушка обняла его, чтобы быть как можно ближе к нему, когда продолжила, – Ты-то мне и нужен. Для нас есть задание от госпожи. Представь меня друзьям господина. Меня интересует тот смуглый мужчина, а ты пока отвлеки девчонку – пригласи её на танец, что ли, – мужчина только вздохнул, но пригласить на танец Маргариту не отказался.
Марго и Джон как раз завершили танец, когда к ним подошли Аманда и Винтер:
– Разрешите похитить мадам на танец? – мужчина приветственно поклонился.
– Если Жан не будет возражать, – перевела взгляд на мужа, – то я совсем не против.
Джон кивнул, а блондинка дернула Винтера за рукав, выразительно кашлянув, обращая внимание на свое присутствие.
– Ох, прошу прощения, – Винтер поспешил исправить свою оплошность, – Разрешите представить вам Аманду, – блондинка очаровательно улыбнулась:
– Разрешите, месье, составить вам пару в танце, раз уже наши партнеры решили танцевать без нас, – Джон снисходительно покачал головой, но взял её под руку.
А на сцене за роялем им играл сам хозяин вечера.
Маргарита в красном платье прекрасно смотрелась рядом с Винтером, одетым в черный костюм – словно пара ярких актеров, играющих в исторической постановке. Он едва касался её, всё время стараясь запомнить её глаза.
Аманда же, наоборот, не стеснялась проявлять свою заинтересованность в партнере. И набравшись смелости, спросила о том, что давно её волновало:
– А такая женщина, как я, могла бы вас заинтересовать?
Джон вдруг внимательно посмотрел на неё, но мелодия стихла, избавив его от необходимости отвечать:
– Благодарю за танец, – он поспешно поклонился и почувствовал озноб во всем теле. Точно предвидя, какую трагическую роль суждено ему сыграть в её судьбе.
И как же хорошо, что этим мыслям не позволил овладеть его сознанием, вовремя подоспевший азиат, приобнявший Джона и Маргариту, послав предупреждающий взгляд Аманде, и доверительным шепотом обратившись к паре:
– Не окажете честь подарить собравшимся музыкальный номер? Я бы очень просил.
И вот он уже мягко подвел их к сцене, за рояль, пока из-по его пальцев начали рождаться звуки мелодии из мюзикла с мировым именем.
Всё время, пока они исполняли дуэт, Аманда не сводила глаз с Джона, а когда Маргарита продолжила композицией "Il est beau comme le soleil", стоя рядом с обнимающим её мужем – шепотом повторяла за ней слова, и по её щеке скатилась вдруг слеза. Джон окинул взглядом зал, Аманды уже не было – но он мог видеть Даниэллу с доктором, сестру и Рафаэля, Сэма и Кали, Питера и Евангелину.
Чуть поодаль стояли рыжая пара Этьен и Николь и её сестра Мишель вместе с Жозе. В другой стороне – пока еще счастливые Эллен и Максимилиан, еще не догадывающиеся, какую невероятную боль им придется причинить друг другу.
Внезапно свет в зале погас, и раздался оглушительный взрыв.
"Однажды ты станешь таким взрослым, что снова начнешь читать сказки".
Клайв С. Льюис.
– Зеркало-зеркало на стене, покажи Хранителей мне! – Лаурита прикоснулась пальчиком к зеркалу в старинной витой оправе и отошла, присев для удобства в большое кожаное кресло, в котором сидел обычно Ондзи.
И вмиг панель зеркала стала подобием экрана, в котором девочка могла видеть всё, что происходило на званом вечере японца. Её забавляло ощущение того, что они пока и не догадываются, что она сейчас за ними наблюдает. Всё обычно – чинный вечер, идеальный, на первый взгляд… был бы таким, если бы она не могла прочесть, что творится в душах смертных, что собрались на рауте. Она даже хихикнула, когда платье Мей облили шампанским.
И тут её улыбка растворилась. Боль и ревность взыграли в ней, когда она увидела ЕГО. Увидела, какими глазами азиат смотрел на златовласую – на неё он никогда так не смотрел. И это больно ранило её. Лаура сжала кулаки, смяв кружева на выглаженной юбке. Он ещё сильно пожалеет о том, что пренебрег ею! Они все пожалеют – ей надоело играть в кошки-мышки.
Она хлопнула в ладоши, и экран погас.
Лаура пошла в свою комнату и вернулась с большой книгой, что возвратила ей малышка Адель.
Нервными шагами пройдя в гостинную, она обернулась к зеркалу и повторила свой вопрос, и когда экран снова загорелся – открыла книгу и подула на страницы, с мстительной ухмылкой наблюдая за взрывом и суматохой в клубе азиата:
– Как вам понравится это? Сказки, конечно – выдумки, но сгинуть в них можно по-настоящему…
Марк очнулся: в голове гудело, а перед глазами всё плыло – как при контузии. Под спиной чувствовалось что-то твердое, нещадно впивающееся в тело. Он попытался опереться на руку, чтобы подняться и оглядеться вокруг – ладонь нащупала мокрую прибрежную гальку. Он попробовал встать, но в голове снова зашумело, и на время пропал слух. Слабые ноги с трудом держали тело в вертикальном положении, а синяки и ссадины неприятно и болезненно пекли. Шаги были неуверенными и давались с трудом по скользкой гальке, его всё ещё шатало. Несколько раз Марк даже умудрился подскользнуться. Он проморгал, пытаясь признать окружающую местность, но всё ещё не понимая, где он находится, и главное – как он сюда попал. А куда подевался его костюм? И почему на нем странная одежда с претензией на средневековье? Он ещё раз снова ощупал себя – ткань действительно настоящая. Но понимания этот факт не прибавил. Холодный ветер всё норовил спутать его волосы, нещадно трепля их перед самым его лицом. Для полного завершения картины – с тяжелого свинцового неба начали срываться крупные капли холодного дождя, и видневшийся в тумане дальний утес выглядел ещё более зловеще. И только старая полуразбитая лодка покачивалась на волнах близко от берега.
– Есть здесь кто? Ребята, вы где? Это не смешно. Мей? – но ответом ему было только завывание ветра да плеск волн, пушистыми барашками накатывавших на берег, поднимая брызги.
Когда к нему полностью вернулся слух, внимание парня привлек шорох от топота сотни маленьких ножек.
Крысы? Черт возьми, откуда тут взялись крысы? Что здесь вообще происходит? И где это, собственно – здесь?
Но тысячи уставившихся на него злобных глазок-бусинок и оскалы их маленьких острых зубов были вполне реальными, а их пронзительный писк так резал по и без того больным ушам.
Марк рванул к лодке – живое серое море маленьких хищных вредителей последовало за ним.
На ходу он нащупал что-то в кармане старинной куртки, что была на нем вместо его одежды – это была флейта. Что за чертовщина?
Флейта... крысы... да ведь это же, похоже, из детской сказки о Гамельнском крысолове... Но, как? Ладно, это можно оставить на потом, вопросы подождут.
– Хотите поиграть, маленькие мерзавцы? – Марк поднес её к губам, и мелодия, точно сама – начала выводить замысловатую трель, – Как там говорили в одной известной сказке: помирать, так с музыкой?
Животные замерли на месте.
Отогнав лодку подальше от берега – благо, высокий его рост позволял сделать это до достаточной глубины, он запрыгнул в неё.
Крысиная армия остановилась у воды, как бы решая – продолжать свой путь дальше или нет, но сопротивляться звуку мелодии они не могли. Лодка отплывала всё дальше от берега, и живое серое море хлынуло за ней.
Порывы ветра всё усиливались, грозя перевернуть утлое суденышко, а волны покрывали брызгами с ног до головы, но он не переставал играть, захлебываясь в накатывающих волнах...
Придя в себя, юноша с трудом открыл глаза – он лежал на каменном полу в большом темном зале с огромными зеркалами на стенах.
Рядом приходила в себя Мей – на ней были странные доспехи с фамильным гербовым тиснением, сильно забрызганные кровью.
Увидев Марка, она кинулась ему на шею:
– Живой! Слава Богу, живой!
Её улыбка, на выпачканном грязью и кровью лице, скорее – пугала, но главным сейчас было то, что они вместе, что они оба живы.
– Ты вся в крови, – он несколько отстранился, высвобождаясь из её объятий, но только с тем, чтобы рассмотреть, нет ли серьезных повреждений, – Ты не ранена?
– Нет, это – кровь монгольских захватчиков, – тихо ответила девушка.
И она поведала Марку, как очнулась посреди поля неведомой битвы, сплошь усеянного мертвыми телами павших воинов. Вокруг было столько крови, что земля стала вязкой и скользкой, а её резкий запах бил в нос, и казалось, что он въелся в тебя насовсем, и ни чем уже не вытравить этот смрад.
И только изорванные имперские знамена древнего Китая колышутся на ветру, да кругом беспорядочно валяются обломки мечей, копий и щитов среди множества изувеченных трупов в боевом облачении...
Последствия взрыва всё ещё продолжали сказываться – в глазах двоилось, голова кружилась и невыносимо болела, девушку чуть не стошнило прямо тут, на пропахшую кровью землю. Она смогла подавить рвотный позыв, но внутренности ещё пекло от не нашедшей выхода желчи.
Мей не понимала, что происходит и где она находится. Земля скользила, и встать было сложно – ноги вязли в жидкой грязи, а рука, то и дело – упиралась в чье-то тело. Девушка кричала и звала на помощь. Ох, лучше бы ей было этого не делать...
– Кто это тут пищит? – словно гора, перед ней вырос огромный варвар в доспехах и в меховой накидке, его меч, омытый в крови, пугающе выделялся на фоне ещё более устрашающего вида его владельца в забрызганной кровью броне. Можно было бы подумать, что тут снимают историческую драму. Честно говоря, Мей так и думала поначалу – ей хотелось так думать.
Она попятилась подальше от незнакомца, пока не споткнулась о чью-то ногу. Господи, да кругом же мертвецы одни! Ну, уж нет! Не собирается она помирать сейчас – одна, не увидев прежде Марка. Когда пальцы её нащупали холодное лезвие чьего-то меча, она уже была полна решимости сражаться за свою жизнь. Пусть пока она научилась управляться только с тренировочными деревянными мечами, и не довелось ей брать в руки фамильного меча – катаны, но приемам владения оружием обучена была, и собиралась продемонстрировать всё свое умение, защищая собственную жизнь.
Этого от маленького хрупкого создания не ожидалось, и на лице варвара отразилось изумление, но оно быстро прошло – он был слишком уверен в своих силах против такого хилого, по его мнению, соперника. И это было его самой большой ошибкой! Ибо одно из главнейших правил воина гласит – никогда нельзя недооценивать противника, это может дорого тебе обойтись.
– Ну, чего трепыхаешься, малыш? – мощным ударом выбив оружие из её рук, он неумолимо приближался, нависнув над ней подобно горе, – Обернись: весь ваш пограничный отряд полег здесь. Не важные из вас защитники вышли. Мне даже напрягаться не придется, чтобы разрубить твое щуплое тело пополам – и не останется ни кого, кто бы мог зажечь сигнальные факелы. Не завидная у тебя судьба, малыш... Сидеть бы тебе при мамкиных юбках, глядишь, может и жив бы остался. И в неволе люди живут, – он откровенно смеялся над ней, но это было уже слишком... Ни что так не ценится человеком, как свобода. Человек рождается свободным, и ни у кого нет власти над другим человеком.
– Это мы ещё посмотрим! – процедила девушка сквозь оглушающую боль, пронзающую из одного виска в другой, – И я тебе – не малыш! Я не должна сдаваться – ради памяти родителей, которые верили в меня, ради любви Марка, который вернул мне силы и веру в себя.
– Что ты там бормочешь, сверчок? Молитвы тебе не помогут, – хохотнул варвар.
– О себе лучше помолись, – молниеносная реакция, и девушка подскочила на ноги, держа в руке подобранный с земли чей-то меч, – Черта с два ты получишь мою жизнь! – её боевая стойка и дрожащие руки, которыми она старалась удержать оружие, вызвало только смех противника.
Но уже после первых же выпадов, сопровождающихся звоном скрещивающихся клинков, ему уже было не до смеха – он не мог ожидать, что это маленькое создание будет сражаться с таким мастерством и упорством. Он был силен, но она была проворнее и уклонялась от его атак – её отец, её учитель могли бы гордиться ею, и Марк бы тоже гордился ею... Марк... Она не переставала думать о нем – почему она обязана выжить. И ещё – друзья, которые помогли ей пережить самое тяжелое время и не бросили одну. Она просто обязана выжить – и не иначе, слишком много ей довелось пережить, и слишком мало осталось того, что могло бы её убить.
– Верткий маленький змееныш, – бросил он, видя как до сих пор успешно она избегала его прямых выпадов, лишая его возможности легкой победы.
– Змеи, обычно – больно жалят, – Мей пришлось просто фантастически изловчиться, но она смогла – смогла достать до его горла. И тут же отскочила в сторону, чтобы не быть раздавленной грузным телом варвара, когда он, пошатнувшись и потеряв равновесие, был в секунде от того, чтобы рухнуть на землю, хрипя и истекая кровью.
На звуки борьбы могли явиться его сотоварищи, а с ними со всеми ей точно не справится.
Нужно было что-то делать. Но, что?
Мей не понимала, почему это ей так важно, но чувствовала, что ей просто необходимо что-то предпринять. Знала, что должна – и всё.
И тут только она поняла, что и на ней – замысловатые старинные доспехи.
Небольшая дверца потайного хода поддалась, и девушка в темпе поднялась по крутым винтовым ступеням внутренней башни. Она попала в узкий коридор, который освещали несколько горящих факелов по обеим сторонам прохода. Мысленно поблагодарив Небеса за такое сказочное везение, она взяла один из них и проделала обратный путь, освещая себе дорогу наверх.
Этот вражеский отряд был остановлен ценой жизни защитников, но ещё один – стремительно двигался к укреплениям – Мей заметила всадников с возвышения своего участка каменной стены, известной и ныне как Великая Китайская стена. Их кони поднимали облако темной пыли.
И тут её взгляд привлекла большая чаша с горючей жидкостью – видимо, в ней зажигали сигнальный огонь, а у неё как раз есть ещё не догоревший факел.
И когда она кинула факел в чашу, и пламя вспыхнуло, как олимпийский огонь, а Мей без сил опустилась на пол. И тут же, по цепочке, стали зажигаться огни на следующих участках стены – далеко, куда хватало зрения. Теперь врагу не подступить незамеченным, а народ соберет ополчение в помощь армии.
Потом она уже ничего не помнила, а очнулась уже тут, в зеркальном зале.
– Марк, это было ужасно! Ужасно! – она вцепилась дрожащими пальцами в его промокшую куртку и не отпускала, – Я даже имени не знаю того, кого убила. Ты хоть представляешь, как это?!
– Паршиво, наверное, – с трудом выдавил Марк из, онемевшего от игры на флейте и волнения, горла, потом решил сменить тему и развеселить её, – Слушай, а ты даже говоришь сейчас с китайским акцентом.
– Что, правда? – Мей шмыгнула носом и улыбнулась.
– Нет, шучу, – он погладил её по волосам и тоже улыбнулся, – А ты, вроде как, героиня. Ты спасла Китай.
– Надеюсь, что так, – и от этого его жеста заботы ещё больше захотелось плакать. Если раньше в её голове мелькали порой грешные мысли, что он с ней пытается выбить из себя безответную любовь, но теперь, и она поклялась себе в том, никогда больше её мысли не завернут в эту тупиковую сторону.
Держи меня. Держи, не отпускай.
Ладонь в ладонь, сжимай как можно крепче.
Сначала будет сложно – после легче.
Но ты сплетенье рук не разрывай.
В глазах душа. Перехвати мой взгляд.
Читай в нём мысли, разгадай все тайны,
И взглядом дай понять: МЫ – неслучайны.
Мы суждены друг другу, – говорят.
Без лишних слов. Вся пышность длинных фраз
Нам ни к чему, не делает нас ближе.
– Ты будешь рядом? – спрашиваю тише,
– Всегда! – ты отвечаешь каждый раз.
«Придёт день, когда ты поймёшь, что всю Вселенную ты можешь найти внутри себя, и тогда ты станешь волшебником. Став волшебником, ты уже не будешь жить в мире – мир будет жить в тебе.»
Дипак Чопра
Евангелина попыталась открыть глаза, но увидела лишь темноту. Её шатало в разные стороны, и она ни как не могла поймать равновесие – это было практически невозможно сделать со связанными руками и завязанными повязкой глазами. От каждого шага кружилась голова, и под босыми ногами, скользящими по мокрой поверхности, всё ходило ходуном, а при попытке пошевелить руками тугая веревка узлами впивалась в запястья, соответственно – не могла она освободиться и от повязки на глазах. И холодные влажные капли, то и дело, попадали на лицо и тело.
И слышались кругом охрипшие пропитые голоса, отпускавшие в её адрес скабрезные замечания, заглушаемые шумом падающей воды. И от этого девушка чувствовала себя абсолютно голой перед ними – хоть, судя по ощущениям, на ней была какая-то сорочка, и сгорала от стыда и желала бы сейчас исчезнуть, радуясь, что не видит сейчас лиц этих грубых мужчин, которым принадлежали эти хриплые, прокуренные и пропитые голоса. Ей было дико страшно – она не понимала, что происходит, где она находится, чего хотят от неё эти люди и как планируют с ней поступить... Ещё страшнее и тоскливее становилось от того, что она могла погибнуть тут – в неведении и одиночестве, не имея сведений о судьбе супруга и друзей. Для человеческой природы нет ничего ужаснее одиночества и неизвестности. Боже, они ведь только недавно стали мужем и женой, ещё не познав в полной мере всех радостей и всех сторон семейной жизни. Неужели, им всем тоже грозит опасность? Где они? Что с ними? Господи, если бы она была уверена, что они в безопасности, то и умирать было бы не так страшно. Хоть какой-нибудь знак, какой-нибудь намек на их судьбу...
– Последний раз спрашиваю, где этот чертов мальчишка? Где Питер? – требовательный вопрос, и кто-то грубо схватил девушку за плечо, подталкивая вперед, от чего она чуть не свалилась – сама она даже не видела, откуда.
– Питер? Питер здесь? – Ева с силой замотала головой из стороны в сторону, но ничего, конечно же, не увидела из-за плотной повязки на глазах. О том, что происходит, она могла догадываться только по звукам вокруг.
– Надеюсь, что этот трусливый мальчишка явит себя бесстрашному Капитану Крюку, наводящему страх на порты семи морей, чтобы спасти свою "маму", – этот голос звучал громче остальных, от него веяло леденящей уверенностью, от которой мурашки пробежали по коже, – И тогда я убью его.
Неужели пираты? Но ведь Капитан Крюк – это только легенда? Или всё-таки – нет?
– Нет! – у девушки начиналась самая настоящая паника, но она ни чем не могла помочь этому загадочному Питеру, – Питер, нет! Не надо... Уходи, Питер! Они хотят убить тебя! Спасай свою жизнь! – из-под повязки показались два ручейка слез.
Неужели она станет причиной чьей-то смерти? Теперь ей уже отчаянно хотелось верить, что это не её Питер... И всё же – она не предполагала чтобы из-за неё кого-то убивали. Даже если это совершенно незнакомый ей человек, которому она совсем не желала зла – если он был врагом этих грубых людей, пиратов, то правда была на его стороне. Так подсказывало ей сердце.
– Руки прочь от неё! – а в её размышления ворвался такой знакомый голос.
– Ты всё-таки явился, мой злейший враг – Питер Пен?! – рядом послышался довольный возглас.
– Питер? Пен? Развяжите мне глаза, я хочу его видеть! – попросила девушка, но пираты оставались глухими к её просьбам, её лишь только снова резко толкнули в спину:
– Давай, живее шагай по доске, девчонка! Не утонешь, так пойдешь на корм рыбам, а они в этих водах, уж до чего прожорливые твари.
Доска! Вот оно что – в книгах о пиратах, которые она читала в подростковом возрасте, часто упоминался этот зрелищный вид казни. Но за что её хотят казнить? Что она сделала этим людям? Евангелина не понимала этого... Только для того, чтобы выманить парня? Её мужа, черт подери! Как это вообще могло произойти? Как они оказались тут?
