Текст книги "Мелодия Бесконечности. Симфония чувств (СИ)"
Автор книги: Екатерина Голинченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)
Из руки, пораненной осколками, капли крови попали на единственный уцелевший цветок – и он прямо на глазах начал оживать, раскрыв алые лепестки и распространяя тонкий аромат.
– Роза? Настоящая живая роза? – Джон замотал головой, усиленно моргая, стараясь сбить с ресниц влагу слез, – Я вспомнил! – и перед глазами пронеслась вся его жизнь: вот он маленький идет за руку с отцом, вот они с Рафаэлем залезли на высокое персиковое дерево в саду, вот он прощается с близкими, собираясь на учебу, вот он радуется рождению Алишера, вот он встретил Маргариту, вот он стоит у могилы отца, и много чего ещё – всё это не приснилось ему, всё было с ним на самом деле. Это всё – его воспоминания, его жизнь, и ни кто не в силах отнять это у него. Семья, друзья... Маргарита!
И когда он бросился к ней, сбив один из стульев, у девушки не оставалось сил даже чтобы обхватить его руками за шею:
– Держись, родная, скоро мы будем дома.
Маргарита в ответ только слабо улыбнулась:
– Жан, ты вернулся!
– Только не рассчитывайте, что вы живыми покинете замок! – пугающий ледяной смех, и в зал ворвался северный ветер, кружа обломками стола и стула, разбивая ледяные стекла в окнах, осколками вонзавшиеся в спину Джона, оставляя на его одежде алые отметины.
– Ты, ты так любишь её, что согласен принять боль? – молчавшая до этого ледяная дева снова подала голос, с интересом и странной теплотой всматриваясь в его глаза, – Это и есть любовь? Когда тебе всё равно, что будет с тобой, но не всё равно, что будет с тем, кто дорог тебе? Хотела бы и я, чтобы меня кто-нибудь так же полюбил, – вместо ответа Джон слабо улыбнулся, – Тогда я хочу сделать что-нибудь для тебя, – она подошла и нежно коснулась его щеки, а на губах её была грустная улыбка, – Я бы хотела ещё раз поцеловать тебя, но это будет уже лишним. Уходи и будь с ней счастлив, – и не верилось в происходящее.
Ледяная дева развернулась, раскинув руки, сдерживая снежную бурю, давая им возможность спастись.
И тут раздался громоподобный обозленный возглас:
– Будь ты проклята, девка! Ты должна была повиноваться мне, но ты пошла против меня! – один, невероятной силы порыв, и Ледяная Герда рассыпалась на сотни сверкающих осколков, закружившись, медленно осевших на пол – вот и всё, что от неё осталось, – Ты предала меня, а я не прощаю предательства!
Обернувшись, Маргарита громко закричала, потом тихо прошептала:
– Жестоко, это было слишком жестоко... – и тут она нащупала что-то в кармане юбки...
Спичка! Единственная маленькая спичка!
Девушка как-то странно улыбнулась, остановившись, и щелкнула пальцами:
– Как легкомысленно было оставлять спичку той, кому подвластен огонь – сейчас здесь станет жарко, и твой замок исчезнет множеством ручейков с живительной водой, что будут питать землю, стекая с вершин, и ты больше не будешь замораживать человеческие сердца.
И когда спичка догорела, опекая державшие её пальцы, Маргарита открыла глаза и снова увидела зеркальный зал.
«Иногда думаешь: все кончено, точка, а на самом деле – это начало. Только другой главы.»
Илья Эренбург
Елисей, не унывая,
К ветру кинулся, взывая:
"Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе,
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ее" – "Постой, -
Отвечает ветер буйный, -
Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе, во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места;
В том гробу твоя невеста".
Александр Пушкин «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях»
Только успели Джон вместе с Маргаритой появиться из зазеркалья, радости друзей, взволнованно бросившихся к ним и наперебой задававших вопросы, интересуясь их самочувствием, не было предела.
– Какое счастье, что вы вернулись! – а Джон с Маргаритой не меньше рады были снова видеть родные лица, и пусть не ясно до конца пока, что же произошло, и где они оказались, но они живы, они снова вместе, а значит – всё преодолимо, и это – самое главное.
Маргарита в это время аккуратно вынимала из его спины оставшиеся осколки, и только ощутив под своими ладонями обволакивающее тепло его тела, она наконец смогла успокоиться. Джон, казалось, не замечал дискомфорта от множественных царапин, багровевших на его спине, всё время смотря на неё, потом обводя взглядом остальных: он правда был рад видеть их целыми и относительно невредимыми, в особенности – свою родную сестру и своего сводного брата – вид у всех был изрядно потрепанный: изорванная, выпачканная, промокшая одежда, по всему телу – синяки и ссадины. Его и самого всё ещё знобило, и голова кружилась и болела.
– Как же я рада, что ты не забыл Солнца свет. Не забыл меня, – Маргарита крепче прижалась к нему.
– Разве можно забыть тебя? Ты – квинтэссенция всего, что мне дорого, всего, что я люблю в этом мире, всего, за что я люблю этот мир. Ты стала частью моей сути. И ты снова вернула мне самого себя. Я не скрываю, что ценю жизнь во всех её проявлениях: я люблю вкус хорошей еды и хорошего вина, женскую красоту и детский смех, звучание приятной музыки и неторопливой беседы, восхищаюсь талантами и природным даром настоящих мастеров человечества. Люблю, когда в доме шумно и много гостей. Следующих гостей, следующей женщины, как и следующей жизни – не будет, мы живем только раз, и этот раз нужно прожить как можно полнее и ярче. Лишившись способности чувствовать и переживать, я и сам точно перестал существовать, растворившись в холодной безучастности, и это убивало меня.
Мне в окошко заглянула Королева снежная. В сердце льдинкой мне кольнула, холодная и нежная. И теперь за мною выбор. Как мне быть и что сказать? То ли жить мне, как все люди, то ли белым снегом стать.
– Я ни кому не отдам твое сердце, – с пылом заверила мужа девушка, – я всегда буду хранить его.
Джон благодарно улыбнулся и поцеловал её в макушку:
– О! Тогда оно, несомненно – в самых надежных руках.
– Ну, вот, – маленькая японка Мей Сакурада торжествующе подняла указательный палец, широко улыбнувшись, – Я же говорила, что только она сумеет! Никогда нельзя недооценивать влюбленную женщину. Тех, кому суждено быть связанными алой нитью судьбы, не разлучить – никому и никогда, даже спустя пятьсот лет и множество перерождений: так говорит восточная мудрость, – и подарила Маргарите теплый взгляд своих карих глаз.
Марк коварно ухмыльнулся, хлопнув мужчину по плечу:
– Отлично! Слышал, Джон – через пять сотен лет я за всё отыграюсь, – он повел бровью, но тут же получил легкий подзатыльник и недовольно поморщился.
– Мечтай, красавчик! – шутливо пригрозил ему Джон, – Я уду ждать.
– Ай! Марго, скажи ему – он ударил меня, – Марк нарочито обиженно скривился, несоизмеримо полученному им незначительному щелчку по его затылку.
– Не ври, это был только легкий подзатыльник, – мужчина свел свои черные брови, с трудом сдерживая улыбку.
Последовавшим смехом они сняли нервное напряжение после пережитого.
– Очень жаль ту девушку, – подавленно обронила Маргарита.
– Это было страшно, – и Джон внезапно напрягся, ему стало резко не по себе, когда он вспомнил, что ледяная Герда так напомнила ему Аманду, которую он знал всего ничего, но что-то внутри упорно говорило, что её ждет трагедия, и он будет тому причиной, – Но... ей мы уже ни чем не поможем, а сейчас нам стоит позаботиться о себе... Где найти бы ответы на вопросы: где мы находимся и как сюда попали?
Как и все, он помнил только момент взрыва, и на этом внятные воспоминания обрывались, дальше – он будто наблюдал за всем происходящим со стороны, всё понимая, но, не имея возможности самостоятельно реагировать – ужасное состояние, надо признать.
А минуту спустя взгляды всех были уже устремлены к тому из зеркал, откуда появилась пара рыжеволосых родственников Маргариты.
Запах дыма ударил в нос, и Этьен открыл глаза – в окружающем полумраке видел он плохо, но находящуюся рядом сестру разглядеть смог – слава Богу, значит он успел-таки ухватить её за руку, когда раздался взрыв. Но, где же остальные? Есть ли здесь ещё кто-нибудь? И неплохо было бы узнать, где они, собственно. Растолкав девушку, он приложил палец к губам, призывая к тишине. Вместе они молча пытались осмотреться: вокруг было тесное, дурно пахнущее помещение, ограниченное тремя стенами и с четвертой стороны – небольшая дверца с зарешеченным проемом, сквозь который виден был очаг с дымящимся котлом среди обстановки, напоминавшей средневековую инсталляцию.
Послышался скрип половиц, и дверь отворила костлявая рука принадлежавшая страшной сгорбленной грязной старухе.
– Проснулись, голубчики! – то ли проскрипела, то ли прокряхтела она, – Давайте, пошевеливайтесь, цыплятки, бабушка проголодалась. Сегодня у бабушки будет отменное жаркое из молодого и сочного мяса.
– Это она нам? – шепотом робко поинтересовалась Эллен.
– Похоже, что так, – пожал плечами рыжий.
– Ну, так кто из вас будет первым? – слова эти заставили девушку нервно сглотнуть, и парень задвинул её за свою спину.
– Эм, простите, уважаемая, – парень театрально прокашлялся, чтобы придать сил голосу, – вы собираетесь нас, как бы это сказать – съесть?
– Верно, милок, – довольно крякнула старуха, – И бабушка очень голодна, потому – давайте, живо полезайте в котел!
– Видимо, нам придется смириться со своей судьбой, – сокрушенно заметил парень и незаметно подмигнул сестре, – Только простите нашу некомпетентность, уважаемая, нами ещё не пытались пообедать, так что мы совершенно не знаем, что нужно делать, – для большего эффекта, он состроил скорбную физиономию, всем своим видом выражая глубочайшее сожаление о своей неосведомленности в данном вопросе.
– А ты, милок, учеными словами-то не бросайся, я – простая ведьма, университетов не заканчивала, – ведьма сердито сплюнула, – Эх, молодежь пошла, ни чему вас не учат... Ладно, что с вас взять, показываю, – она проковыляла к очагу и подошла совсем близко к котлу, – Эх, будь я помоложе, сама бы вас кинула, да спину ломит уж давно. Давайте, перекидываете сначала одну ногу, потом другую – и ныряете одним махом, смерть мгновенной тогда будет, и мне мороки меньше.
Увлеченная пояснениями, она, видимо, совсем потеряла бдительность, не заперев за собой дверь. Или что – она реально думала, что перед ней пара маленьких детей, перепуганных до смерти, не в состоянии даже помыслить о побеге?
– Вот сама туда и отправляйся, ведьма! – когда она склонилась над котлом, проверяя температуру, парень подтолкнул её, и она свалилась прямиком в кипяток.
От страшного предсмертного вопля ведьмы едва не заложило уши – совсем не тот шелестящий шепот, которым она говорила до этого.
– Всё кончено? Ведьмы больше нет? – сестра подала Этьену тяжелую крышку, и для верности они накрыли ею котел, чтобы та уже точно не смогла выбраться.
– Нам нужно уходить отсюда – мало ли кто ещё может тут оказаться, – убегая, они зацепили кочергу, которая, в свою очередь, подцепила уголек из очага, и дом всполыхнул – на поверку он оказался вовсе не пряничным, а очень даже деревянным.
Горящая балка упала прямо перед их ногами, от чего рыжеволосая девушка испуганно вскрикнула, а потом их окутала темнота и тишина – и открыли глаза они уже на полу зеркального зала, в окружении знакомых лиц.
Марго ещё долго терла глаза, не в силах сдержать слез облегчения.
– Ну, что с тобой такое, малышка? – Этьен дурашливо потрепал её челку – совсем, как в детстве, и это пробудило приятные и теплые, дорогие сердцу воспоминания.
Звуки плавного голоса Эллен и мягкий свет зеленых глаз её брата успокаивали сверх меры разволновавшуюся Маргариту.
– Просто... я очень рада вас видеть, – попыталась улыбнуться маленькая брюнетка, а по её щекам продолжали литься слезы.
Пока парень рассказывал их с сестрой удивительную историю, следующим, кто появился из зазеркального пространства, был Макс – и теперь уже была очередь Эллен кинуться ему на шею.
Максимилиан потер ушибленный затылок и попытался подняться – рука его коснулась чего-то мокрого и холодного, и это оказался снег. Встав, он потянул носом воздух – вследствие определенных особенностей его организма, имевшего способность оборачиваться крупным зверем, нюх его мог улавливать мельчайшие нюансы запахов, и сейчас он отчетливо чувствовал запах снега, крови – и охоты. Где-то рядом должны были быть дикие животные – и словно в подтверждение его догадки, послышался волчий вой и девичий вскрик. Ведомый извечными инстинктами, он добежал до некоторого подобия поляны, где забравшись по ветвям одного из растущих тут деревьев, жалобно всхлипывала рыжеволосая девушка в окружении пяти взрослых волков.
Какого дьявола здесь происходит?! И почему эта девушка так поразительно похожа на Эллен? И что, черт возьми, она вообще тут делает? Словно кто-то намеренно вытянул её образ из его подсознания... Почему? Почему именно она? Почему он не может допустить, чтобы она пострадала? Ладно, сейчас не время размышлять над играми разума – ни один рыжий волос не должен упасть с её головы. Он не допустит этого.
Он издал протяжный рык, оборачиваясь зверем с густой темной шерстью, острыми клыками и глазами, горящими животной яростью.
Когда утолив жажду крови, изнуренный после неравной борьбы, он упал на рыхлый снег, окрашенный его и волчьей кровью, он поднял затуманенные глаза на оцепеневши застывшую перепуганную девушку, всё ещё стыдливо прикрывавшуюся остатками разорванного платья.
Однако, ложная стыдливость была сейчас неуместна, и рыжеволосая достаточно скоро это сообразила и принялась осторожно спускаться с дерева. Спустившись, она медленно подползла к раненому, от вида выпотрошенных туш волков её чуть не стошнило прямо там, на месте, но она сумела взять себя в руки. Раны Максимилиана пекли и горели, и он мог только тихо скулить от боли, истекая кровью. Девушка решительно приблизилась и – окончательно дорвав юбку, оставшись в нижних панталонах, взялась перевязывать его. Предварительно она обтерла места ранений свежим снегом – Макс громко взвыл и дернулся, чуть не покалечив благодетельницу.
– Не рычи на меня! – прикрикнула на него рыжая, набрав побольше воздуха в грудь и убрав мешавшие пряди от лица, – Постарайся успокоиться, и не будет так больно, – продолжила она уже более ласково, но болезненных процедур на прекратила.
– Если бы ты не убежала... – буркнул Максимилиан и снова дернулся от боли, но в этот раз не так сильно.
– Если бы ты меня не напугал, я бы не убежала, – парировала девушка, потом заметно смягчилась, – Тихо, тихо... сейчас ещё немного пощиплет. Кстати – спасибо, ты спас мне жизнь. Это было опасно, ты ведь мог... Меня бы очень опечалило, если бы ты... Если бы с тобой... – она замолчала, закусив губу.
Он непонимающе уставился на неё и, наконец, решился спросить:
– Почему? – неожиданно голос его дрогнул, словно от ответа зависела его жизнь, а внутри всё сжалось от волнения.
– А ты сам не догадываешься? – после этих слов захотелось прижать её к себе крепче и не отпускать, но он мог только беспомощно позволить ей колдовать над его ранами, и всё равно захотелось улыбнуться этому миру, где и для него нашлось что-то прекрасное.
Он мог только прикрыть глаза, отдаваясь целительным прикосновениям нежных рук – последней его мыслью, прежде чем провалиться в беспамятство было, что даже умри он сейчас, он умрет счастливым.
Но, сегодня не судьба, видно, умереть ему – теплая нежная рука прикоснулась к его руке:
– Макс! Макс, открой глаза! – он послушно выполнил и увидел бледное с веснушками лицо Эллен и большими глазами цвета сочной зеленой травы, – Всё в порядке, тут все свои, – и теперь ему ничего уже не было страшно.
– Эл? – он пока ещё недоверчиво смотрел на неё, проведя рукой по щеке девушки, которая с радостью обняла его, запустив пальцы в его русую шевелюру, а он скрестил руки на её талии, опустив голову ей на плечо, – Ты была там, а теперь ты тут – как такое возможно?
А у неё не находилось объяснений для него. Но Максимилиан был сейчас даже рад, что она не видела его тайну, что не перед ней настоящей он дал выход своей силе оборотня – к такому, как минимум, нужно было девушку подготовить.
Не менее захватывающую историю с участием волков, рассказали друзьям появившиеся следом пара Джастина и Дэн.
Девушка пришла в себя первой – она открыла глаза и увидела над собой мрачное небо, затянутое серыми облаками, меланхолично плывшими в высоком небе над густой листвой. Девушка обнаружила одетой себя в белую блузу, поверх которой был достаточно туго зашнурованный корсет черного цвета, её ноги в высоких черных сапогах были скрыты длинной шерстяной клетчатой юбкой. Самым впечатляющим и запоминающимся в её наряде была, пожалуй – алая накидка с капюшоном.
От всё больше усиливающегося ветра девушка плотнее закуталась, а приближающиеся звуки заставили её прислушаться. А вскоре и появился источник звука – крупный волк, с явным аппетитом рассматривая её, как потенциальный обед и источник питательных веществ для себя.
Притворяться мертвой, как учили детские книжки, было уже поздно, потому Джесс решила применить тактику неожиданного нападения. Швырнув в зверя, что попалось под руку, а это оказалась увесистая плетеная корзина, которую она держала в руках – попав прямо в морду, что несколько уменьшило волчье желание подкрепиться, девушка пустилась бежать так максимально быстро, как вообще была способна, благо всегда отличалась хорошей физической подготовкой. Только бег по университетскому стадиону не сравнить с бегом по лесной чаще с препятствиями в виде цепляющих за ноги петлявших по земле корней, цепляющих за руки, ноги и волосы ветвей, прикрытых прошлогодней листвой оврагов и ям – существенно усложнявших и без того не простую задачу.
Когда она уже почти выдохлась и стала всё чаще спотыкаться, зверь нагнал её – готовый к решающему прыжку, чтобы вонзить острые хищные клыки в горло загнанной жертве.
Не успела отлететь к хмурым небесам последняя молитва с бледных губ, как раздался выстрел – волк дернулся прямо в воздухе, и гулко шмякнулся у ног перепуганной Джастины.
Девушка громко закричала, но появившийся за её спиной юноша зажал ей рот ладонью. Когда же он развернул лицом к себе, то она к своему безграничному счастью узнала в нем своего любимого Дэниэла:
– Джасси? Откуда ты? – спросил он, вешая на плечо ружье, – Как удачно, что у меня оказалось оружие. Классная накидка, кстати – это что, последний писк моды?
– Не смешно, дорогой, – девушка щелкнула его по носу, – И в какую историю мы влипли? Жаль, что от корзины пришлось избавиться – пирожки там пахли вкусно, а я от волнения уже есть хочу, – она опустила глаза и провела ладонями мягкому бархату корсета.
– Ну, у нас теперь есть волчья туша, если хочешь, то можем попробовать её освежевать и приготовить, – парень указал на подстреленного им зверя.
– Фу, – поморщилась шатенка, – не настолько я голодна...
– Как скажешь, милая, – рассмеялся блондин, легко соглашаясь с ней, – Тогда будем пытаться выбраться к ближайшему поселению, разузнать про остальных – а там видно будет. Найти бы сейчас хоть простую заправку с ужином и телефонной связью... – он приобнял девушку.
Но тут ветер усилился, относя их в зал с зеркалами.
Винтер открыл глаза и долго смотрел на уходящий ввысь купол готического собора. Сколько много пространства – так и в душе у него зияла огромная пустота. Почему он снова оказался здесь? Почему именно это место и время? Почему именно тогда, когда он потерял всякую веру и надежду, оплакивая жену и дочь? Почему он возвратился именно в этот – самый черный – день в своей судьбе? У него уже не было сил лить слезы... Вместо этого он разгромил алтарь, статуи святых, что стояли в нишах, и лавки для сидения. Собственным клинком он взял содержимое пустул одного из свежих трупов и поранив себя, втер его в свою рану. На несколько дней он заперся в часовне, никого не пуская, страдая лихорадкой и горячечным бредом, и всё призывал смерть, но та как-то не спешила к нему на свидание. Решив, что хозяин повредился рассудком, его покинули и те из не многих слуг, что смогли пережить эпидемию, оставляя его в совершенном одиночестве, и он не мог винить их в том – они имели право искать себе лучшей жизни.
Так почему же сейчас он возвратился к тем временам? Неужели мало ему было пережить эту боль один раз?
В воспаленном мозгу всплывали до боли желанные образы – светлые кудри и серые глаза любимой жены и улыбка её уменьшенной копии – обожаемой дочери. В те периоды, когда он впадал в забытье, ему казалось, что он наконец отошел в мир иной и встретился с ними на небесах.
Но вместо этого, он очнулся на полу, рядом с молодыми людьми, с которыми был в клубе. Мужчина тяжело поднялся при помощи Максимилиана.
Последними появились сестры-модели Николь и Мишель, которым также довелось пережить удивительное приключение.
Мишель сидела на берегу, погрузив пылающие ноги в прохладную воду. В одной руке она держала большую раковину, в другой её руке – сиял в лунном свете короткий клинок. Девушка с самого раннего детства обожала всё, что было связано с водой и не упускала даже малейшей возможности искупаться в реке, съездить к морю или посмотреть на океан. Она даже была уверена, что понимает язык штормовых волн и безмятежного штиля. Сейчас же – даже волосы её были цвета морской волны. Она осторожно провела по ним рукой, ощутив их мягкость и нежность. Потом девушка посмотрела на кинжал в своей руке и резко закинула его подальше в воду.
Над морем занимался рассвет, и первые лучи утреннего солнца окрашивали морскую пену в сказочный цвет розового жемчуга.
Девушка поднялась и зашла в воду, и чем дальше она заходила, тем легче она становилась, растворяясь и сливаясь с морской пеной, протягивая тонкие полупрозрачные руки к небу, возносясь к невесомым парящим созданиям, таким же полупрозрачным, как и она сама.
– Приветствую тебя среди дочерей воздуха, – одна из таких созданий отделилась от остальных, странным образом напоминавшая её сестру Николь, – Всюду, где бы мы не находились, мы приносим радость и прохладу в жаркий день, распространяя благоухание цветов и даруя ветер парусам, чтобы моряки быстрее вернулись домой. Идем с нами – и ты познаешь счастье, которого не нашла среди смертных, – и на глазах её выступили слезы...
Девушки ещё долго приходили в себя.
Не появились пока только доктор, белокурая Даниэлла и господин Ондзи.
Златовласая отряхнулась и огляделась по сторонам, отметив, что стоит она на садовой дорожке рядом с большим кустом белоснежных роз с приятным деликатным ароматом.
На ней было платье светло-голубого цвета в викторианском стиле с белыми, накрахмаленными и наглаженными воротником и манжетами с отделкой бедфордским английским кружевом и таким же идеально белым передником, а в золотистых её волосах была шелковая голубая лента под цвет платья, и на ногах были забавные полосатые чулки, каких она в жизни своей не носила. Рядом с ней стояло ведро с красной краской, поперек которого лежала кисть для покраски.
Но тут мимо неё пробежал большой белый кролик с пушистым хвостиком, смешно шевеля усами и длинными бело-розовыми ушами, на бегу доставая из кармана клетчатого жилета, надетого на нем – часы, всё время сокрушенно причитая:
– Опаздываю! Боже, как же я опаздываю! Бедные мои лапки, бедные мои ушки, бедный мой хвостик! Королева велит отрубить мне голову...
Светловолосая проводила его изумленным взглядом: говорящий кролик в жилете с карманами и при часах? Да что тут вообще происходит?!
Грубый толчок в спину не дал девушке насладиться красотой природы, а громкий голос над самым её ухом требовательно произнес:
– Эй, новенькая, как там тебя, Алиса, – она несколько раз повертела головой, прежде чем сообразила, что речь идет о ней, – Давай, помогай, не стой, а то нам так и во век не управится! К цветку – цветок, успеть бы в срок, все розы – и тут, и там, успеть покрасить бы нам! Мы красим розы в красный цвет – у нас другого выхода нет!
Алиса? Ну, надо же! И куда же её угораздило попасть?
Девушка с интересом более внимательно рассмотрела собеседников: на них были странноватого вида куртки, белые в красные сердечки – ну точно ряженые Купидончики на День Святого Валентина, у них даже пики имелись – и тоже с наконечниками в форме сердец.
– А что вы делаете? – полюбопытствовала Даниэлла, видя как они нервно и торопливо покрывают алым чистые белые лепестки цветов.
– Красим розы в красный цвет, – дрожащим голосом прошептал один из них, – бери, давай, ведро и кисть, поможешь нам, а то не успеем ведь, тогда можешь попрощаться со своей головой.
– Но, зачем вы это делаете? – тихо спросила блондинка, всё больше проникаясь к этим чудакам.
– Видишь ли, Алиса, – доверительно пояснил один из собеседников, – Не сносить нам головы, если Королева узнает, что мы по ошибке посадили белые розы вместо её любимых красных. У нашей королевы крутой нрав – чуть что не по ней – голову с плеч.
– Самодурство какое! – негодующий возглас вырвался у девушки, – Это же неразумно и жестоко! Так не долго и вовсе подданных лишиться.
– Тише, тише ты! – собеседник замахал руками, испуганно тараща на неё глаза, – Нельзя такое вслух здесь говорить – тут у всего есть уши. А прознает Её Величество, не сносить нам всем головы.
Пронзительный женский визг не дал ему договорить:
– Это кто тут позволяет себе обсуждать МОЁ Величество! – крупная дама с пышными формами ткнула пухлым пальцем в грудь Даниэллы, – Отрубить наглецам головы!
Однако же, вопреки всем доводам здравого рассудка, девушка не испугалась, напротив – вид этой чудной дамы с крупными пунцовыми губами и яркими румянами на полных щеках, в цветастом платье с красно-черно-белыми вкраплениями на лифе корсета и необъятной юбке с несколькими подъюбниками, только рассмешило её. Всё это больше походило на театральную постановку или маскарад, и было бы чертовски занятно, если бы эта разряженная, ярко накрашенная женщина в смешном парике не собиралась совершенно серьезно придать их смерти путем отсечения головы.
Алиса? Белый кролик с часами в кармане жилета? Крашенные розы? Любительница рубить с плеча? Ну, конечно же! Златовласая готова была разозлиться на себя за такую постыдную недогадливость – ведь это же та самая Алиса – девочка из волшебной страны чудес, которую знает едва ли не каждый ребенок. И сама Дэни, разумеется, тоже знала эту историю, полную невообразимого волшебства и чудачеств.
Тогда чего ей бояться, если она – отчаянная непоседа Алиса?
– Вы же не настоящие! Всего лишь – колода карт! Что вы можете мне сделать? – девушка заходилась смехом, и стоявшие вокруг неё становились всё более расплывчатыми образами, пока легкий ветерок не подхватил, закружив над её головой колоду игральных карт под одобрительную улыбку – именно, ничего более, кроме этой самой улыбки от её обладателя и не осталось.
С плохо скрываемым, почти детским, любопытством наблюдала за ней в зеркале девочка в нарядном платье с большим бантом в светло-русых волосах:
– Так легко, да? – особое наслаждение Лаурите доставляло наблюдать именно за ней, к которой она испытывала раздирающие, двоякие чувства: с одной стороны Лаура ненавидела её и ревновала, с другой же – не могла не восхищаться её красотой и чистотой, которой сама была лишена, – Ну, ничего, для тебя у меня припасено нечто особенное... – Лаура сильно-сильно сжала пальцы, огромным усилием воли не давая себе разрыдаться. Как бы ей хотелось занять её место... в его сердце...Чтобы он смотрел на неё вот так же – с безграничным обожанием. Хотелось вырасти, повзрослеть и состариться – как это происходит у всех людей... рядом с любимым человеком...познать его любовь, его тепло, его страсть...
И накатила такая волна боли, горечи и безысходности, что казалось, можно было задохнуться.
Лаурита встряхнулась и хлопнула в ладоши – и воздушный вихрь вокруг златовласой закружил сильнее, до крови раня острыми краями карт и перенося девушку в другую реальность.
В каждом из нас есть темная сторона. Некоторые из нас решили принять это, у некоторых не было выбора, остальные же предпочли борьбу. В конце концов, это также естественно, как и дышать. В какой-то момент каждый из нас сталкивается лицом к лицу с правдой – с самим собой.
Пенелопа Гарсиа, сериал «Мыслить как преступник»
Проморгавшись и протерев засыпанные землей глаза, белокурая увидела старинную каменную кладку мрачного холодного коридора, уходящего далеко вперед, по которому девушка кинулась бежать, дергая каждую дверь, которая встречалась ей на пути, но все они оказывались запертыми, кроме самой последней – почти неприметной дверки в крошечную коморку с единственным маленьким круглым окном и единственным стулом возле старинной прялки, покрытых толстым слоем пыли, посредине темного помещения – тут явно давно уже ни кто не бывал.
Точно повинуясь велению некой неведомой силы, девушку потянуло получше рассмотреть, что же там такое. Завороженная, шла она мелкими шагами, словно нити древней пряжи были привязаны к её рукам и ногам. Сдув вековую пыль и едва не закашлявшись в поднявшемся дыму, девушка провела рукой сначала по спинке стула, далее – по колесу прялки, и, как водится в волшебных сказках – затем она прикоснулась к веретену, уколола палец и упала без чувств прямо на пыльный пол.
«...Боль скрытая отравляет человека, а вырвавшаяся наружу – отравляет мир...»
Генри Лайон Олди
Ондзи слышал удаляющиеся легкие шаги, и поспешил последовать на звук, но нашел только девушку в бессознательном состоянии, которую отнес в одну из пышно обставленных комнат.
– Ты хотел её? Признайся, хотел? Ты влюбился в неё? Что же, я могу рассказать тебе об этом чувстве много интересного. Оно приносит страдания и разочарование: верные – изменяют и уходят, клянущиеся – преступают клятву, восторженные – разочаровываются, ни что на земле не вечно, люди слабы и легко поддаются соблазнам, и самые близкие могут всадить нож тебе в спину, – Лаурита деловито обошла вокруг ложа и резко развернувшись, встретилась взглядом с Ондзи, внутри неё всё клокотало, – Ты и сейчас всё ещё хочешь её? Посмотри, как она прекрасна – как весна, как сама любовь. Видал ли ты что-нибудь более совершенное? – она указала пальчиком в сторону лежащей на ложе златовласой, в тонкой полупрозрачной батистовой сорочке, с разметавшимися по подушке светлыми волосами, оплетенная молодыми розовыми побегами, – А теперь посмотри на себя: нет, ты подойди к зеркалу и взгляни. Ты же – урод! Вот твоё истинное обличье – твои грехи разъедают твою плоть, каждая загубленная тобой душа, каждое разбитое сердце... Ты уже давно сгнил. Ни кто не в состоянии прожить триста лет – и это твое проклятие. Красавица и чудовище – ей богу.
