Текст книги "Тропы Междумирья (СИ)"

Автор книги: Екатерина Шашкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Я машинально кивнула и всё‑таки обернулась, чтоб посмотреть на местного Павлика Морозова. Юноша в серебристом камзоле не представлял из себя ровным счётом ничего интересного. Из толпы его выделяли разве что трусливо бегающие глазки, да миниатюрные, едва заострённые, уши. Судя по последнему признаку, этот борец за чистоту эльфийской расы сам был обычным полукровкой.

– Налюбовалась? – с вежливой улыбкой поинтересовался полковник. – Ну и ладно. А я это всё к чему? К тому, что вот за такое тоже вешают. А за то, что ты натворила – и подавно. Так что теперь я жду от тебя интересную историю. И чтоб не скучней и не короче той, которую рассказал я. Договорились?

– А если бы выяснилось, что твой сын симпатизирует людям или просто не хочет воевать, его бы тоже повесили?

– Непременно. А он симпатизирует?

– Откуда мне знать! – буркнула я.

– Ясно. Пожалуй, надо с ним поговорить на досуге. А ты рассказывай, рассказывай. Мы все ждём.

Больше всего мне хотелось плюнуть этому франту в холёную физиономию. Но я, к сожалению, слишком хорошо представляла, что будет дальше. А жить хотелось. Поэтому я покорно уточнила:

– А с чего начинать?

– С самого начала, – Арфеналме одарил меня ещё одной улыбкой. Ксанка от такой благосклонности давно растеклась бы по полу влюблённой лужицей. А я улыбнулась в ответ и начала рассказывать. Как и просили – с самого начала:

– Давным – давно, в далёкой – далёкой галактике…

* * *

Выглянув наружу, Олег наконец‑то понял, почему Варвара говорила о пепелище. Небольшой домик стоял посреди выгоревшего леса. Непонятно, каким образом деревянному строению удалось пережить немаленький пожар, но оно, кажется, совершенно не пострадало. Чего нельзя было сказать об окрестных деревьях. Запах гари давно выветрился, но чёрные, лишённые листьев, стволы и выжженная земля навевали тоску.

Впрочем, как следует потосковать парню не дали.

Стоявшая на крыльце женщина приветливо кивнула и, не дожидаясь приглашения, вошла в дом. И оттуда сразу же раздалось её удивлённое:

– Это ты? Слушай, предупреждать же надо! Когда мы последний раз виделись, ты была как‑то пониже, порыжее и…

– И постарше, – хмыкнула Варвара. – Ну вот так сложилось, что пришлось сменить шкурку. Зато ты почти не изменилась. Здоровый образ жизни и всё такое?

– Да разве же это жизнь! Сплошная работа без сна и обеда. А вот то, что на крыльце – твоё дитятко?

– А чьё же ещё!

'Дитятко' услышав, что речь зашла о нём, наконец‑то прекратил любоваться пейзажем и вернулся в комнату. Гостья к этому времени уже успела по – хозяйски завалиться на кровать, даже не подумав снять сапоги. Впрочем, вряд ли она вообще могла без посторонней помощи выбраться из таких высоченных ботфорт.

– В общем, знакомьтесь, – Ведьма поставила пироги в печь и довольно улыбнулась. – Этого недоучку зовут Олег. А это – княгиня Вербина айр Астэр. Или как тебя теперь в замужестве принято величать?

– Да никак. Титул у меня после свадьбы отобрали, владения тоже. Так что сейчас я просто Верба, скромная жена простого столичного трактирщика.

– Скромная? – Олег даже не пытался сдержать смех.

– Ну да, скромная, – обладательница сапог лениво поправила обтягивающий кожаный топик. – А если кто не согласен, так это его проблемы.

– Не жалеешь, что так вышло? – Варвара присела на краешек кровати.

– Да ты что! Никогда в жизни! Как представлю, что сидела бы в четырёх стенах целыми днями… Вышитые салфеточки, балы, светские беседы и грязные трусы нелюбимого мужа под кроватью. Тьфу, гадость. А так – дома всегда сготовлено, иногда даже убрано, люди разные интересные приходят, вечерами песни поют, морды бьют, тарелками швыряются… Ещё бы появляться там почаще.

– Совсем забегалась?

– Так война же, а такие вещи без меня не обходятся. А эти идиоты с обеих сторон совсем обалдели. Нет бы собраться в одном месте, дать генеральное сражение – и разойтись по своим делам. Так ведь нет! Они даже подраться нормально не могут. Цапаются по всему фронту мелкими группами. А мне мотаться с донесениями из Тангара в Таин и обратно. Ну и прямые обязанности тоже никто не отменял.

– Может, помочь?

– Чем? Извини, Варь, но это не в твоей компетенции. Да и мир не твой.

– Кстати, о мире! – встрепенулась ведьма. – Я чего тебя звала‑то… Что у вас тут такое странное твориться с энергетикой? И где местная верховная?

– А не знаю, – Верба виновато развела руками. – Как Волчья Тётушка померла, так больше никто и не объявлялся. Видать, или трусит новенькая, или не понимает всей важности вопроса. А мне, честно говоря, искать некогда было. Хотя собиралась, но всё как‑то недосуг.

– Ладно, сама поищу. Уж это‑то как раз в моей компетенции.

– Да, по обучению малолетних ведьмочек ты лучший специалист из тех, кого я знаю. И, кстати, про малолетних. Ты в курсе, что у нас тут настоящая олла бегает? Дурная, необученная и без… – гостья внезапно осеклась и скосила глаза на Олега. – Или уже вполне себе с…

– С чем? Или без чего? – не поняла Варвара.

– Так с этим самым… – Воительница обеими руками изобразила в воздухе нечто, в равной мере похожее на кляксу, свадебный торт и огромную кувалду. Но её собеседница только вопросительно округлила глаза:

– Всё равно не понимаю. Говори как есть.

– Да со стражем же. Инициированным. Ладно, я сразу не обратила внимания. Но неужели ты сама не почуяла?

– Почуяла. Но до последнего надеялась, что ошибаюсь.

– Не ошибаешься. Твоё дитятко очень крупно попало.

– Да, это он умеет. – Ведьма оглянулась на сына. – Это, пожалуй, единственное, что он действительно умеет.

– А чего случилось‑то? – вмешался Олег. – Нет, я понял, что дело в той девчонке. Но я же жив. То есть всё вроде как в порядке, да?

Женщины молча переглянулись.

Потом Варвара, всё ещё не произнося ни слова, подошла к парню и с размаху припечатала его ладонью по затылку.

– Больно вообще‑то! – хмуро сообщил тот.

– А будешь знать, как умирать, когда не просят. Вот и что нам теперь делать?

– Ты сначала объясни, что стряслось. А потом я подумаю…

– А ты умеешь? – сощурилась ведьма. И повернулась обратно к Вербе: – Объясни толком, что там за девчонка?

– Девчонка как девчонка. Молодая, наглая, эльфа – полукровка, зовут Марго. И она, кстати, из вашего мира. То есть родилась‑то здесь, а росла у вас где‑то. Не знаю уж, каким ветром её туда занесло…

– Зато я, кажется, знаю, каким ветром, – задумчиво пробормотала Варвара. – Тем самым, которым меня в своё время по асфальту размазало. Надо же, как забавно судьба выворачивается.

– То есть получается, здешняя олла – это и есть тот ребёнок, который на нас тогда из портала вывалился? Её ещё потом тёть Таня удочерила? Да, точно, Арая же ещё тогда её прибить хотела, но не получилось, – сообразил Олег.

– Выходит, что так. Ладно, как‑нибудь разберёмся. Знать бы ещё, где она сейчас.

– Ещё вчера была там же, где и я, – усмехнулся парень.

– Где? – женщины снова проявили исключительную солидарность. Верба даже с кровати вскочила.

– Да у эльфов же! Нас же в лесу обоих тогда сцапали. А сейчас они должны были уже дойти до этого… как его… Эльфийского замка какого‑то, в общем. Прямо сразу за перевалом.

– Ты имеешь ввиду Ородрив? – уточнила Верба.

– Да, вот он самый. И если её ещё не убили…

– Не убили! Ты ведь жив.

– В смысле?

– В прямом. Ты – её страж. Вы связаны с того момента, как она вонзила клинок тебе в грудь. И теперь твоя жизнь принадлежит ей и зависит от неё. Целиком и полностью. Если её убьют – ты умрёшь вместо неё. И в этот раз – окончательно.

Олег поворошил волосы, обдумывая услышанное. Звучало это всё не слишком‑то правдоподобно, и оттого почти не страшно. Но мать и непонятная гостья, кажется, знали, что говорили. И встревожены были не на шутку.

– В общем, надо вытаскивать девчонку из этого эльфятника, – вздохнула Варвара.

– Надо, – согласилась Верба. – Тем более, если с ней что‑то случится, её папаша меня прибьёт.

– Не прибедняйся. Не так‑то легко тебя прибить.

– Ничего, этот сможет. С него станется ради такого дела помирить людей с остроухими. Война кончится, я останусь без работы и умру со скуки.

– А он знает, кто ты?

– Я – самый быстрый способ доставить письмо в другой конец страны. Этого вполне достаточно. И, к слову, мне пора. Так что придётся вам пока что самим справляться. Ищите Марго, ищите верховную. Если вдруг что‑то срочно понадобиться – зови. Всё равно за мной ещё должок.

– Забудь. Дело давнее.

– И не подумаю. Я тебе обязана. Это не обсуждается. И, кстати… не хочу показаться навязчивой или бесцеремонной, но не кажется ли тебе, что существует одно обстоятельство нашей встречи, о котором ты напрочь забыла. Меж тем ещё немного, и оно сыграет роковую роль в хронологии сегодняшнего дня, потому что это скромное жилище станет на шаг ближе к пейзажу, его окружающему.

– В смысле? – нахмурилась Варвара.

Олег, который уже несколько минут подозрительно принюхивался к доносящимся из печки запахам, сообразил первым:

– Пироги, мам!

Ведьма всплеснула руками и бросилась вытаскивать подгоревшее печево. А когда закончила хлопотать – обнаружилось, что гостьи и след простыл.

Парень тем временем цапнул с противня наименее пострадавший пирожок, и уже почти собрался в него вгрызться, когда вдруг обнаружил полнейшее отсутствие аппетита. Казалось, организм просто не в состоянии переваривать одновременно и информацию, и еду. Пришлось ограничиться первым.

– Слушай, а что это за тётка‑то?

– Да так, одна старая знакомая.

'Старая', судя по всему, означало, что непонятная воительница родом из тех времён, когда Варвара была верховной ведьмой в родном мире. Давно, значит… А выглядит Верба подозрительно молодо. И знает очень уж много. Хоть и не ведьма, и даже не магичка.

– Мам, я правильно понимаю, что эта твоя знакомая не совсем человек? А даже, в некотором роде, Баськина коллега?

– Умница, Олежек. Только не надо об этом на каждом углу рассказывать, хорошо?

– Ещё чего! Вот сейчас напишу метровыми буквами транспарант и буду всем желающим его демонстрировать!

– А, это на здоровье. Можешь начинать. Эх, такие пирожки загубила…

– Да брось. Чего сразу загубила‑то? Вполне съедобно, – в подтверждение своих слов Олег откусил полпирожка разом и принялся старательно жевать.

Возможно, они действительно были вкусными. В конце концов, и подгорели‑то совсем немножко. Только вот вкуса парень совершенно не ощущал. Беспокоило его другое:

– То есть я действительно могу умереть в любой момент? И единственный способ этого не допустить – найти остроухую малявку и держать её под присмотром, сдувая пылинки? Так?

Ведьма кивнула. И тоже взяла себе пирожок.

Хотя Олег готов был поспорить, что ей сейчас точно так же не до еды. Или даже ещё хуже.

Глава 6. Память

Рассказать про далёкую – далёкую галактику не получилось. Всё‑таки дураком Арфеналме не был. Он с первого же предложения понял, что я намереваюсь нести чушь, и смерил меня таким взглядом, что осталось только одно – поспешно заткнуться. Что я и сделала.

В зале повисла тишина, прерываемая лишь скрипом грифеля по бумаге, да чьим‑то сдавленным кашлем.

– Ладно, – сдался полковник. – У тебя осталась последняя попытка. Итак, кто ты, откуда, и как оказалась посреди леса?

– Не помню.

– А если подумать?

Я честно задумалась, но ничего нового в голову не пришло. Правду говорить нельзя, это понятно. Врать – бесполезно, всё равно раскусят. Вот и остаётся ничего не помнить и надеяться, что всё необходимое кто‑нибудь умный додумает за меня сам.

– Нет, всё равно не помню.

– Хорошо. Тогда я пока что озвучу то, что ты обязана помнить, а окружающим было бы неплохо знать. – С этими словами Арфеналме взял со стола стопку бумаги и начал читать вслух, неторопливо вышагивая по помещению в такт словам.

Сердце глухо бухнуло о рёбра. Почему‑то сразу подумалось, что сейчас будет обнародовано полное досье на меня, добытое невесть каким способом. Явки, пароли, Муллен, Ксанка, Флай, драконы…

Но с первых же слов стало понятно, что беспокоилась я зря. Бумаги содержали доклад, в котором кано подробно описывал, как отряд наткнулся на меня и Олега, и что за этим последовало. Сначала я пыталась найти в тексте какой‑нибудь подвох, но Файриан изображал события настолько беспристрастно, насколько это вообще было возможно в его случае. То есть ничего нового я о себе не услышала. Зато заметила одну любопытную вещь в поведении полковника.

Доклад был длинный, на нескольких листах. Арфеналме читал его долго, неспешно – и всё это время старательно щурился. Казалось, ему очень хочется поднести бумагу поближе к глазам, но останавливает исключительно привычная манера поведения.

Значит, у отглаженного полковника проблемы со зрением… Тогда понятно, как он мог спутать мою одежду с эльфийской. А остальные и не подумали усомниться. Раз начальство сказало – значит так и есть.

Но это касается только тех эльфов, которые встретили нас за перевалом. А отряд Файриана? Ведь у них‑то была прекрасная возможность разглядеть, что никакими споротыми нашивками на моей драной форме и не пахло. Они же меня обыскивали! Эл лично всё переворошил в присутствии командира… Тем не менее, кано в своём отчёте упрямо писал, про форменную куртку и вероятное дезертирство по невыясненной причине. Странно…

На фоне всего этого затерявшееся в кармане письмо вдруг начало казаться не счастливой случайностью, а закономерностью. Лысый не мог его проворонить. Я – могла, он – нет.

Лысый. Эл. Эларьен. Письмо.

На задворках сознания шевельнулась какая‑то мысль, практически озарение. Но раскрыться во всей своей красе это озарение не успело, потому что Арфеналме закончил чтение, отложил доклад в сторону и внимательно посмотрел на меня.

– Итак, юная дева, желаешь ли ты что‑либо добавить?

– Да там нечего добавлять. Так всё и было.

– И больше ты ничего не помнишь?

– Ага.

– А вы, господа, что скажете? – В этот раз взгляд полковника был обращён к собравшимся. Причём – ко всем сразу.

Не знаю, как у него получалось так смотреть, но даже сидевшие по краям невольно поёжились. Чувствовалось, что Арфеналме побаиваются даже свои. И, видимо, небезосновательно.

Кто‑то, возможно, и рад был бы высказать своё мнение, но опасался, что если оно вдруг не совпадёт с начальственным, то ничем хорошим дело не кончится. А предсказать, о чём думает начальство, было решительно невозможно. Чуть сощуренные серые глаза не выражали ничего, кроме презрения к окружающим.

– Ты, – Полковник бесцеремонно указал пальцем на кого‑то за моей спиной. – Говори.

– Слушаюсь. Э – э – э… Я… э – э – э… так думаю, что не стоит делать ведьме поблажки только потому, что она ведьма. Если положено дезертиров вешать, так и давайте её… э – э – э… повесим. Чтоб всё по закону. А то если она один раз предала… э – э – э… то и другой предаст. Так что уж лучше пусть сразу помрёт. Чтоб… э – э – э… у других не возникало желания сбежать. Вот.

Я не сдержалась, и всё же глянула украдкой через плечо. Уж больно любопытно было, кто там такой умный. Оказалось – тот самый 'Павлик Морозов' в серебристом камзоле.

– То есть, по – твоему выходит, что казнив её, мы разом решим все проблемы? – улыбнулся Арфеналме. – Так?

Полукровка торопливо кивнул. Потом наконец‑то почуял подвох в словах полковника, и энергично замотал головой. Никакой реакции на его жесты не последовало, поэтому парень, окончательно запутавшись, просто вытянулся по стойке смирно и, затаив дыхание, ждал вердикта.

Но вместо него последовало равнодушное:

– Кто‑нибудь ещё хочет высказаться?

– Если позволишь.

Я вздрогнула, узнав голос Файриана.

– Конечно, капитан. Неужели ты решил что‑то добавить к своему докладу?

– В общем‑то, нет. Скорее, разъяснить. Видят боги, ситуация складывается не в пользу этой девочки. Но заметь, за всё то время, что она провела в моём отряде, она вела себя на редкость прилично. То есть… понимаешь, у неё ведь была возможность сбежать, и не один раз. Но она даже и не подумала ей воспользоваться. Она могла помешать нам прорваться через перевал, но не сделала этого. Она могла сдаться людям, но вместо этого прикрывала наше отступление. А после этого она могла исчезнуть в неизвестном направлении – а вместо этого вернулась в отряд, да ещё и притащила с собой твоего сына. Она спасла твоего родного сына, полковник!

– Мой сын – размазня и тряпка. А все её благие поступки не отменяют предыдущих прегрешений. Тем более что мы не знаем, чем она руководствовалась, совершая их.

– Вот именно! Мы не знаем! Мы не знаем, почему она дезертировала, мы не знаем, откуда она дезертировала. И именно поэтому я считаю, что нельзя её казнить… Как минимум, до того, как всё выяснится, – Кано шумно выдохнул. Я тоже. Слышать от него такую эмоциональную поддержку было непривычно… и даже, пожалуй, приятно. В его изложении все мои глупости действительно выглядели очень положительно.

– Говори проще – тебе её жалко.

– Да, мне её жалко. И я считаю свою жалость достойной причиной для того, чтоб не принимать решение сгоряча. Заметь, я не прошу для Айки помилования. Только отсрочки для выяснения всех обстоятельств.

– На отдых тебе пора, капитан. Поливать в саду цветочки и разнимать подравшихся внуков. Ещё мнения?

Больше желающих высказаться не нашлось. Эльфы напряжённо молчали и изредка переглядывались между собой. Казалось, они волнуются куда больше меня. А я… я будто следила за событиями со стороны, безучастно и отстранённо. Слишком много сил уходило на то, чтоб просто стоять. А приходилось ещё и слушать, что говорят окружающие. И изредка отвечать. Желательно – в тему. При таком раскладе бояться уже не получалось.

– Ну что же… – Арфеналме картинно вздохнул. – Если больше никто не желает озвучить свою точку зрения, то я, пожалуй, поделюсь с вами некоторыми соображениями. Наш дорогой господин Орине, несомненно прав в том, что закон един для всех, и любого дезертира ждёт смертная казнь, независимо от его социального положения и магических возможностей.

Обладатель серебристого камзола шумно выдохнул и неуверенно улыбнулся. Кажется, последние несколько минут он вообще не дышал. Аж покраснел от натуги, бедняга.

Полковник тем временем продолжал:

– Однако капитан Бронве тоже высказал весьма здравую мысль о том, что у нас острая нехватка информации. Мы до сих пор не знаем, откуда взялась девушка, называющая себя Айкой, и это весьма досадно. Пожалуй, я бы даже согласился с капитаном и предложил отложить казнь до того момента, когда мы будем знать, кого именно казним. И за что. Но, к сожалению, мы весьма ограничены во времени. У нас тут, видите ли, война. А значит – нет возможности рассылать письма с подробными разъяснениями и описаниями, а затем месяцами дожидаться ответа. Но этого и не требуется. Есть более лёгкий и быстрый способ. Правда, несколько болезненный.

Арфеналме едва заметно кивнул стражникам, и те незамедлительно подхватили меня под руки. И вот тогда мне наконец‑то стало страшно. Очень страшно, до дрожи. Я не знала, чего именно боюсь, хотя примерно представляла, что задумал этот остроухий начальник… в конце концов, его хитрющая улыбка никак не могла предвещать что‑то хорошее.

Он всё продумал заранее, задолго до этой пародии на суд. Он прекрасно знал, кто и что скажет. И что он ответит. И что за этим последует. И как я буду себя вести.

Я, конечно, вся такая гордая и непоколебимая, как партизан на допросе. И я буду молчать сколько смогу. Но не одно молчание не бывает бесконечным. Муллен в такой ситуации махнул бы рукой и лениво бросил 'Да ладно, и не таких раскалывали'.

Раскалывали, ага. А методы у обоих враждующих сторон, похоже, сходятся. Да и с чего бы им разниться? Главное – это результативность.

– Ну что? Ничего не хочешь сказать, пока есть возможность? – Полковник снова подошёл ко мне почти вплотную.

– Я никогда не была в пыточной, – тихо созналась я.

– О, к тебе уже начала возвращаться память? Так это же просто великолепно! Надеюсь, через некоторое время ты излечишься окончательно. – Арфеналме 'заботливо' похлопал меня по плечу. Конечно же, правому. Рука немедленно отозвалась такой вспышкой боли, что в глазах потемнело. – В подвал её. А я зайду через… некоторое время.

Подвалы в замке Ородрив были глубокие. Меня вели какими‑то лестницами, закоулками и коридорами, всё время вниз, и казалось, что этот путь никогда не закончится. В какой‑то момент я даже начала думать, что это и есть первая пытка – идти в темноту, за тусклым светом чадящего факела, и всё больше ощущать, как над тобой нависает толща земли и камня.

Каждый шаг разносился по подземелью гулким эхом. Где‑то вдали мерно капала вода. И всё, больше никаких звуков. Вообще. Попытка разговорить охранников ни к чему не привела. Они молчали, даже когда дорогу нам преграждала очередная запертая дверь. По ней стучали, дверь открывалась с натужным скрипом, потом закрывалась за нашими спинами – и маршрут снова продолжался в полнейшей тишине.

Новая дверь ничем не отличалась от предыдущих. За одним маленьким исключением – в ответ на стук с той стороны раздалось ленивое:

– Чего надо?

– Пошевеливайся, жирная скотина! – буркнул один из моих конвоиров. И наподдал по двери сапогом, для верности.

– С ума сойти, как вы тут все друг друга любите, – вполголоса проворчала я. К счастью, меня или не услышали, или просто не среагировали. Но факт оставался фактом – вокруг не наблюдалось никакой эльфийской вежливости, велеречивости и изящества. В лесу я списывала простоту нравов на походное житьё – бытьё, и всерьёз думала, что уж в замке‑то всё будет по – другому. К сожалению (а может, и к счастью), струящиеся одежды, гордые взоры и мудрые речи остроухих обитателей Западной Предонии существовали только в моём воображении. Единственным эльфом, которые оправдал мои ожидания, пока что оставался полковник Арфеналме. Но о нём я даже вспоминать не хотела.

'Жирная скотина', неохотно распахнувший дверь, на канонического эльфа походил ещё меньше, чем все, встреченные до этого. Совершенно круглое существо с носом – картошкой, пальцами – сардельками, и без шеи. Зато уши сделали бы честь любому потомственному дворянину. Я украдкой вздохнула. Хэйн был прав, чистокровных эльфов на западе можно было по пальцам пересчитать. И я со своим запутанным происхождением на их фоне выглядела достаточно прилично.

– Только детей мне тут не хватало, – пробасил толстяк, увидев меня. – Совсем обалдели там, наверху?

– Ты погромче возмущайся, мигом без работы останешься, – хмыкнул один из стражников. – Запри её где‑нибудь до прихода начальства, а потом ему все претензии и высказывай.

– Это кому? Лапочке что ли?

– Ну да. Он же сейчас за главного.

Я не удержалась и хихикнула. Обозвать заразу – полковника Лапочкой – это надо было умудриться. Хотя, Ксанка бы с этим определением, пожалуй, согласилась.

– Смейся – смейся, – зевнул толстяк, запирая двери за моими конвоирами. – Сейчас можно. Про запас. А то потом не до того будет. Куда бы тебя… Ага! Сюда иди. Да иди, иди. Никто там тебя не съест. Чтоб съели – это в соседнюю камеру надо, там крысы уже несколько дней не кормлены.

Я обречённо заглянула в тёмный проём. Из камеры тянуло холодом и сыростью. Входить внутрь не хотелось, но мужчина настойчиво подтолкнул меня, заставив переступить порог.

Каменные стены, каменный пол, каменный потолок – вот и всё, что здесь было. Некоторое время я ещё пыталась глазеть по сторонам, а потом тяжёлая железная дверь захлопнулась, и вмиг стало темно. Совершенно, беспросветно. Ни щёлочки, ни узкого оконца, через которое в камеру проникал бы свет, здесь тоже не было.

Вентиляция, впрочем, была. Откуда‑то явственно тянуло сквозняком, но источник свежего воздуха найти так и не удалось. Хотя я добросовестно пыталась – несколько раз обошла помещение по периметру, наощупь исследуя стены.

А потом уселась в углу и принялась ждать.

Да и что мне ещё оставалось?

Обещанное полковником 'некоторое время' тянулось и тянулось, а кончаться так и не думало. Сперва я ещё прислушивалась к звуку шагов, изредка долетавшему из коридора, и пыталась представить, что будет дальше. Вот войдёт Арфеналме… И что он скажет? Или спросит? И что я отвечу?

Голова работать отказывалась, глаза слипались, а дверь так и оставалась запертой.

Ну не забудут же меня здесь, в самом‑то деле!

Эльфам нужна информация. Я – её источник. Значит, рано или поздно из меня начнут эту информацию добывать. Хорошо бы – гуманными методами, так у меня хотя бы шансы есть. А то пытки – это весьма неприятное развитие событий. И без того всё болит так, что палачу даже стараться особо не придётся. Я, конечно, буду терпеть, пока смогу, но… Муллен, помнится, говорил, что сломать можно любого. А он в этом деле разбирается куда лучше меня.

С такими невесёлыми мыслями я и заснула. А проснулась от скрипа открываемой двери.

Сколько времени прошло с того момента, как меня заперли – я не знала. Вокруг было всё так же темно, холодно и мерзко. Никакого облегчения сон не принёс. Наоборот, от того, что спала, скукожившись на холодных камнях, ныло всё тело. Хотелось вскочить и хоть немного размяться. Но на пороге стоял разряженный пуще прежнего эльф, поэтому я позволила себе лишь слегка потянуться и протереть глаза. А потом ещё раз протереть, в этот раз – безо всякой наигранности. Потому что из‑за спины Арфеналме выглядывала Ксанка. Причёсанная, умытая и, наконец‑то, прилично одетая. Даже в туфлях. В одной руке девушка держала масляную лампу, а в другой – странный свёрток из ткани и деревянных реек. И, похоже, пленницей себя совершенно не чувствовала. Наоборот, вся светилась от счастья, что может находиться так близко к очередному предмету воздыхания.

Впрочем, сам предмет воздыхания обращал на неё не больше внимания, чем на свою собственную тень. Мной он и то интересовался больше – секунды три. Потом вытащил из кармана небольшую фляжку, взвесил её в руке и небрежно швырнул в меня.

Попал.

Точнее, почти промахнулся, но в последний момент я вытянула руку в сторону и схватила летящую мимо посудину. Успела даже порадоваться тому, что рефлексы возвращаются, но довольная улыбка полковника почти сразу же свела всю радость на нет. Он же специально кинул её чуть в сторону, зараза такая! И теперь нет никакого смысла изображать бледную немочь, всё равно не поверит.

– Как спалось? – с деланной вежливостью поинтересовался Арфеналме.

– Лучше некуда! – соврала я.

– Ну и замечательно. Поговорим? – И полковник кивнул Ксанке. Та с готовностью опустила на пол свёрток, оказавшийся складным стульчиком. На котором эльф и расположился. Девушка застыла за его плечом, готовая с радостью выполнить любое указание.

Я осталась сидеть на камнях. На душе кошки не просто скребли, а, похоже, устроили районные соревнования по заточке когтей. От собственной сестры я такой подлянки не ожидала! Знала, что она, когда влюбляется, совсем мозг теряет. Но чтоб настолько…

Впрочем, это она мне сестра. А я ей кто? Случайная знакомая, коллега по несчастью, да ещё и эльфа. Вот ведь гадство!

Ксанке, похоже, никакого дела не было до моих душевных метаний. Она не сводила глаз с Арфеналме и лишь изредка украдкой вздыхала, и тогда пламя лампы колыхалось, отбрасывая на стены причудливые тени. Я бы подумала, что проклятый полковник её загипнотизировал… Но, к сожалению (или к счастью?) гипноз на мою сестру не действовал.

Пауза затягивалась. Я молчала и искренне надеялась, что хотя бы со стороны выгляжу суровой и непреклонной. Эльф откровенно зевал, но разговор начинать не спешил.

– Уже утро? – не выдержала я.

– А какая разница? Ты всё равно ещё долго отсюда не выйдешь.

– Почему?

– Неужели непонятно? Потому что ты намерена молчать. Как только расскажешь всё, что необходимо – дверь откроется.

– Угу. И меня отсюда вынесут вперёд ногами.

– Может и так. Но если всё равно вынесут, то к чему страдать? Мёрзнуть? Голодать? Или… – полковник наклонился почти вплотную ко мне, разве что носом не уткнулся. И перешёл на шёпот, – …или ты кого‑то покрываешь?

Я моргнула.

Не в подтверждение его слов, и не в отрицание. Просто моргнула. Но выглядело это почему‑то так, словно я проиграла необъявленную игру в гляделки.

Арфеналме удовлетворённо кивнул и вернулся в прежнюю небрежную позу:

– В общем, выбирай. Чистым способом будем работать или грязным?

– А какой из них какой?

– Так я тебе и раскрыл все военные тайны. Радуйся, что даю свободу выбора. А то ведь могу и просто монетку подбросить. Что скажешь?

– Давайте чистым, – решила я. Грязи вокруг и так было достаточно, добавлять не хотелось.

Кажется, я выбрала наиболее предпочтительный для полковника и менее приятный для себя вариант. Потому что эльф сразу же сменил фальшивую улыбку на естественную и удовлетворённо кивнул.

Кивнул, впрочем, не мне, а Ксанке. Но об этом я догадалась, только когда девушка, подчиняясь приказу, поставила лампу на пол и опустилась на корточки рядом со мной. Тонкие пальцы легко коснулись моей головы, немного поворошили волосы в поисках более подходящего места и, наконец, замерли на висках.

– Не – е – ет, – обречённо протянула я. – Иста, не надо. Тебе же потом плохо будет.

– Тебе тоже, – резонно возразила девушка.

– Да мне и так не больно‑то хорошо.

– Вот и замечательно! – Арфеналме прямо‑таки лучился счастьем. – Значит, всё уже понятно? Объяснять ничего не придётся?

Я хмуро кивнула.

Ксанке всегда хорошо удавались ментальные заклинания: иллюзии, манипуляции с памятью, телекинез… и, конечно же, чтение мыслей. Последнее, правда, было крайне тяжёлым занятием. За копание в чужой голове маги расплачивались дикой мигренью длиной до нескольких суток. И это только в том случае, если жертва не сопротивлялась. А если на пути чтеца пытались воздвигать блоки, то мысленное сражение могло окончиться чем угодно. Даже смертью кого‑нибудь из участников. А то и обоих сразу.

Блоки я ставить не умела.

И, пожалуй, была сейчас этому даже рада.

Что бы я выбрала, если бы могла сопротивляться: здоровье Ксанки или жизнь Муллена? От одних только мыслей о такой альтернативе захотелось завыть в голос.

Неожиданной защитой от ментального вторжения могло послужить антимагическое зелье, но Арфеналме не зря столько времени мариновал меня в камере. Этот мерзкий тип всё рассчитал – действие порошка почти иссякло. Не настолько, чтоб я смогла сыпать заклинаниями во все стороны, но достаточно для того, чтоб обеспечить Ксанке свободный проход в мой мозг.

Но в одном полковник не обманул – способ действительно был чистым. Для него.

Можно было бы, конечно, испачкать.

Прямо сейчас оттолкнуть Ксанку, броситься вперёд, влепить пульсар прямо в самодовольную эльфийскую рожу… Или хоть кулаком от души шарахнуть. Потом, конечно, вбежит охрана и размажет меня в лепёшку. Зато информация умрёт вместе со мной.