Текст книги "Тропы Междумирья (СИ)"

Автор книги: Екатерина Шашкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Если повезёт – не найдут! Потому что таскать это в кармане я больше не намерена!

* * *

– Ну и куда она опять подевалась? – Топиэр Руллип айр Муллен раздражённо мерил шагами собственный кабинет. – Куда они обе подевались? Это у них наследственное что ли, пропадать без предупреждения на неопределённый срок?

– Пап, не психуй, – подала голос Тьяра. Девушка сидела в кресле и листала толстую книгу. – Найдутся они, всё будет нормально. Мало ли, где могли задержаться… может, свернули не туда…

– А куда? Куда можно свернуть на дороге, которая ни разу не разветвляется. Мои люди проехали её всю, до замка и обратно. И ничего. Ни единого следа. Из города они выехали, в Пещеру – заехали, а дальше – как испарились.

– А Костёр снова горит?

– Горит, чтоб его бесы драли. Как ни в чём не бывало. – Мужчина потянулся к бутылке, стоящей на столе, но в последний момент передумал и отдёрнул руку. – А у тебя как успехи? Отыскала что‑нибудь подходящее?

– Нет, – Тьяра покачала головой и отложила книгу. – Вот если бы она умерла – другое дело.

– Тьфу на тебя. Скажешь тоже!

– А я виновата, что некромантские заклинания на поиск живых не рассчитаны?! Пап, а может они обе уже в Альсоро?

– На крыльях перелетели?

– Нет, почему… если Аллену ждал специально заготовленный портал, то…

– Откуда бы он взялся, этот портал? Она же сорвалась с места сразу же, как только прочитала записку. Ни с кем после этого не разговаривала, нигде не останавливалась. Никто не знал, куда она едет, понимаешь?

– Да, тоже верно. А если Аллена… нет, тоже не то…

– Слушай, а почему ты её по имени называешь? Она тебе мать всё‑таки.

– Мать, которая девятнадцать лет где‑то моталась и, объявившись, со мной даже не поздоровалась? И что, я ей на шею с объятьями должна теперь кидаться? Спасибо, перебьюсь как‑нибудь. И вообще, она мне не нравится.

– Тебе и Марго сперва не понравилась.

– Да я к ней и сейчас большой любовью не пылаю. Но она, по крайней мере, меня не предавала. И если Марго делает глупость – она не боится потом в этом признаться, и за свой поступок ответить. А Аллена… Пап, я ей не верю. Не знаю, что она задумала, но не верю. И ты не верь. Она уже не раз тебя обманывала, и ещё обманет.

– А ты, значит, самая умная, да? – Муллен всё‑таки схватил бутылку, ловким ударом вышиб пробку и приложился к горлышку. Дочь посмотрела на него с явным неодобрением.

– Просто пока некоторые напиваются, я пытаюсь рассуждать логически. А с Альсоро никак нельзя связаться? Может, там что знают?

– Бесполезно. Вся почта на остров идёт только через эльфов. То есть сейчас, как ты понимаешь, не идёт вообще, – Мужчина снова сделал жадный глоток.

Тьяра недовольно надулась. И тут в дверь вкрадчиво постучали.

– Господин Муллен, к вам… – робко начала молоденькая служанка.

– Гони к бесам! – не дослушал мужчина.

– Но там же…

– Плевать!

– Но…

– Нет меня, – взревел начальник внешней стражи.

Недопитая бутылка просвистела через весь кабинет, врезалась в дверь и разлетелась фонтаном из прозрачного стекла и мутной жидкости. Тьяра испуганно вжалась в кресло. Она отца, конечно, в разных состояниях видела, но вот посудой он при ней ещё не швырялся.

– Есть ты, есть. Я же слышу, что есть, – раздался из коридора бодрый мужской голос, и в комнату вошёл Сайон айр Нермор собственной персоной.

Муллен уставился на вновьприбывшего с нескрываемым удивлением. В последнее время глава Восточного совета был мрачен и неразговорчив, и это можно было понять. А тут он едва сдерживался, чтоб не разулыбаться во весь рот.

– Чему радуешься? Мы выиграли войну?

– Нет, лучше. – Нермор, не спрашивая разрешения, устроился во втором кресле. – Понимаешь, тут такое дело… Я уже и не верил, столько лет прошло… А вот оно как обернулось…

– Давай ближе к делу, а?

– Топи, у меня сын нашёлся. Старший. Сам явился, когда узнал, что произошло…

– Поздравляю, – хмуро бросил Муллен, доставая из стола очередную бутылку. – А у меня дочь пропала. Младшая. Пить будешь?

– То есть, всё‑таки дочь, а не племянница? – осторожно уточнил глава Восточного совета, старательно игнорируя приглашение к выпивке.

– То есть, – хмуро согласился Муллен.

Тьяра неслышно выскользнула из кресла и, аккуратно переступив через россыпь осколков, вышла в коридор. Во время таких разговоров мужчин беспокоить не рекомендовалось.

Письмо на обратной стороне турнирной заявки:

'Котво, душа моя, спешу сообщить тебе крайне неприятную вещь. Сегодня я общался с неким странным человеком. Он называл себя посредником, и предлагал мне весьма крупную сумму денег за то, чтобы я тебя убил. Да – да, отравил или заколол, или выбрал иной способ по моему желанию. Я ему, конечно, отказал. Хотел схватить и выяснить, по чьему приказу он действует, но мерзавцу удалось скрыться.

Так что, душа моя, заклинаю, будь осторожней. И поскорее возвращайся в Релту.

Очень жду и скучаю, твой Рьен'

Глава 2. Поющие в крапивнике

– А тебе из них кто‑нибудь понравился?

Если что и осталось в Ксанке неизменным, так это её влюбчивость. Общий романтический настрой моей сестры не смогли сломить ни плен, ни очередная порция антимагического зелья, ни многочасовой марш – бросок по пересечённой местности.

Вышли мы, как только рассвело, и шагали практически без остановок. Отряд вытянулся в узкую колонну, вёл которую Файриан. Пленников, естественно, поставили в середину. Связывать не стали, но следили постоянно. О том, чтоб попытаться сбежать, даже и речи быть не могло.

Белобрысый маг поддерживал заданный темп наравне со всеми, но я видела, что каждый следующий шаг даётся ему труднее, чем предыдущий. Ноги ещё не заплетались, но уже спотыкались. Однако парень упрямо молчал и продолжал идти.

При этом майское солнце жарило всё сильнее, и тень от деревьев почти не спасала. Жутко хотелось пить, но вода кончилась ещё полчаса назад. По крайней мере, в той фляжке, которую нам с сестрой выделили на двоих. А делиться с нами никто не собирался, всем и так было мало – шли налегке.

– Вот мне, например, понравился тот скромный эльфик, – не унималась Ксанка.

– Хэйнар что ли?

– Да. У него голос очень приятный, и он так мило краснеет всё время.

– Он же тебя младше лет на… несколько.

– Ну и что? Возраст – чувствам не помеха. А ещё он мне свою запасную рубашку отдал. Разве не лапочка?

Одевали Ксанку, действительно, с миру по нитке. Зато теперь её, обряжённую в разные оттенки зелёного, можно было саму принять за эльфу. Правда, только издалека. Вблизи всё сразу становилось ясно – у эльфиек таких форм отродясь не бывало.

Единственное, что не смогли подобрать – обувь. Запасных сапог в отряде не водилось. Так девушка и топала босиком, изредка шипя сквозь зубы, когда под ногу подворачивался острый камушек или какая‑нибудь колючка.

– А тебе правда ни один из них не глянулся? Ну хоть чуть – чуть?

– Они не в моём вкусе.

– А кто в твоём? Каких ты парней любишь?

– Всяких, – буркнула я, понимая, что отвертеться от разговора никак не получится. Если уж моя сестра начала развивать любимую тему – это надолго. – Но лучше, чтоб был высокий, широкоплечий, с мышцами там разными… и чтоб волосы длинные. И не болтун.

Короче, я честно попыталась описать человека, который меньше всего напоминал бы Флая. В итоге получилось до безобразия похоже на Кьяло. И где он сейчас, интересно? Добрался ли уже до дома?

– А чем тебя тогда этот не устраивает? – Ксанка указала на идущего чуть впереди белобрысого мага. Говорила она нисколько не смущаясь, прекрасно понимая, что даже если парень нас услышит, то всё равно не поймёт ни слова. – Вроде сильный, и даже не слишком худой. А волосы и отрастить можно.

– Он же меня убить хотел!

– Так сейчас же не хочет.

– Ещё как хочет. Просто пока что не рискует.

– Брось! Ты просто не знаешь, как его закадрить, вот и пытаешься мне доказать, что он тебе не нравится. Короче, смотри и учись, как надо с мужиками обращаться.

Девушка развязала ремешок, стягивающий тяжёлую косу, и медные волосы с готовностью рассыпались по плечам. Убедившись, что они легли красиво, Ксанка гордо вздёрнула подбородок и ускорила шаг, устремившись вперёд походкой фотомодели, рекламирующей шампунь. Да так бодро, что я едва подавила желание остановить её и спросить в лоб – откуда деревенской знахарке знать такие секреты обольщения. Общее впечатление портило только то, что девушка была босиком. Ей бы сейчас туфли на шпильках…

Судя по раздавшемуся за спиной хмыканью, шедшие позади эльфы тоже оценили метаморфозу, произошедшую с моей сестрой. А она как раз поравнялась с парнем и на полном ходу 'случайно' задела его бедром.

Однако фокус, который имел бы успех на городской улице в час – пик, в лесу явно не удался. Вместо того, чтоб проводить девушку восторженным взглядом, белобрысый болезненно вздрогнул. Его рука явственно дёрнулась к левому боку, который задела Ксанка.

– С – с – с… смотреть надо, куда прёшься!

– Ой, извини, пожалуйста, – пробормотала моя сестра, которая на такую реакцию, понятное дело, не рассчитывала. – Я не нарочно.

– Слушай, тебя же вроде в руку ранили, – сообразила я. – Причём в правую.

– Ну да.

– А что же ты тогда…

– А это твои остроухие друзья проверяли, действительно ли я не понимаю их язык. И так старались, что я даже почти пожалел, что не понимаю.

– Так они тебя что, пытали что ли? – ужаснулась Ксанка.

– Типа того.

– Но это же больно! А я ничего не слышала.

– И что же ты хотела бы услышать? А ты чего ржёшь?

Последний вопрос относился ко мне. Пришлось быстро спрятать улыбку и заискивающим голосом уточнить:

– Иста, милая, а откуда ты этот язык знаешь?

– Этот… – девушка растерянно захлопала глазами. – Это вот на котором мы сейчас говорим, да? То есть мне не показалось? А то у меня ещё вчера на собрании было такое чувство, что я понимаю, о чём вы говорите. Ну, может, я его просто слышала где‑то…

– Ещё скажи, что от бабушки.

– Вроде нет… Ой, а откуда же я тогда его знаю?

– Тебе виднее.

– Так, колдуны! – раздался сзади голос лысого. – Хватит мне тут сговариваться. Все разговоры – только на предонском, а то мигом рты позатыкаю. А ты – марш вперёд, нечего тут кучковаться. Понятно?

Белобрысый кивнул, без перевода сообразив, что от него требуется.

– Ну что? Закадрила? – хмыкнула я, как только конвоир утихомирился, а наш товарищ по несчастью отошёл на несколько шагов.

– Я просто тебе показывала, что ещё и так можно. А то ничего вы, эльфы, в высоких чувствах не понимаете. Я вот просто не могу расслабиться, когда вокруг столько красивых свободных парней. И Хэйнар, и блондинчик этот. И даже командир ихний ничего так выглядит, хоть и старый уже. Как же на них можно внимание‑то не обращать? Или ты больше по девушкам?

Я едва сдержалась, чтоб не заскулить. И с этим человеком я пятнадцать лет прожила в одной комнате! И как только выдержала?

– Может, угомонишься уже?

– А что? Шагаем и шагаем куда‑то. Скучно! А так – хоть поболтать можно. И ещё… Я тут подумала: раз я этого парня каким‑то странным способом понимаю – может, это потому, что он мне судьбой предназначен? Как думаешь? Мы вместе хорошо смотримся?

– Привал! – прозвучал из головы колонны зычный голос Файриана.

– Наконец‑то, – обрадовалась Ксанка.

– Ага, наконец‑то, – Вообще‑то, в отличие от сестры, я имела в виду не завершение очередного этапа пути, а обрыв неприятного разговора. Но сообщать об этом девушке было совсем не обязательно.

Большая часть отряда тут же разбрелась по лесу, собирая хворост. Кано, присев на пенёк, изучал карту с такой тщательностью, будто видел её впервые в жизни. Хэйнару всучили котелок и отправили искать ручёй, который, судя по всё той же карте, находился где‑то неподалёку. Лысый увлечённо потрошил сумку с остатками продуктов и, кажется, не обращал на пленников совершенно никакого внимания.

То есть все занимались своими делами, но при этом я была абсолютно уверена – стоит мне хотя бы ненароком приблизиться к границе поляны, выбранной для стоянки, как меня спросят, куда это я намылилась. Да, для начала именно спросят. Вежливо.

Впрочем, это какой же нужно быть идиоткой, чтоб попытаться средь бела дня сбежать от десятка вояк, не имея при себе еды, карты и оружия?

За отсутствие оружия было особенно обидно. Мечи у нас с блондином отобрали сразу же, словно почувствовав, что без них мы точно никуда не денемся. Жалко, конечно! А то материализовала бы крылья, взмыла в воздух… может, даже успела бы пару метров пролететь. Этого времени остроухим как раз хватило бы, чтоб утыкать меня стрелами до состояния летучего ёжика. И это только в том случае, если бы крылья вообще соблаговолили появиться. Потому что я понятия не имела, как влияет использование антимагического зелья на взаимодействие с артефактами. Ксанка наверняка знала… когда ещё была Ксанкой. А сейчас?

Я обернулась на сестру. Она стояла, подперев спиной чахлую осинку, и исподволь смотрела на мага, валявшегося неподалёку. Я так и не успела заметить – улёгся парень на травку или повалился, но бледно – зелёный цвет его лица удивительно гармонировал с окружающей растительностью.

– Иста, слушай, а ты случайно не знаешь, вот мы сейчас в таком безмагическом состоянии артефактами пользоваться можем?

– Смотря какими, – немедленно ответила девушка. – Есть ведь зачарованные вещи, которые даже обычным людям подчиняются. Такими можем, конечно. А остальные… смотря, какой у них внутренний резерв, и через что связка идёт. Да и вообще, там очень много нюансов. Если бы ты объяснила, что конкретно тебя интересует…

– Ничего, это я так. Просто подумалось. Теоретически, – пошла я на попятный.

В глазах Ксанки мелькнуло плохо скрываемое разочарование. А она‑то, небось, уже понадеялась, что у меня есть какой‑нибудь зверский артефакт, который осталось только активировать – и будет нам счастье, а эльфам – облом великий.

Ну да, мечтать не вредно! И надеяться, что я однажды выложу всё, что у меня на уме – тоже не вредно. Только вот совершенно бесполезно. Потому что есть такие вещи, о которых лучше молчать.

Я невольно улыбнулась, вспомнив, как в первые же минуты знакомства с Хозяином выложила ему о себе всё, что только можно рассказать: про родной мир, про поймавших нас с сестрой фанатиков, про перемещение через сломанную пентаграмму, про бегство из рабства… Сейчас бы я, конечно, такую глупость не совершила. С другой стороны – может, именно из‑за моего рассказа он и взял меня под опеку? Сопоставил возраст, внешность, характер – и пришёл ко вполне однозначным (и правильным) выводам. Вот и думай после этого, что правильнее – держать всё в себе, или делиться с другими?

Белобрысый тем временем едва слышно застонал, и моя сестра, разом забыв про все магические премудрости, бросилась к нему:

– Тебе плохо?

– Нет, мне просто офигительно хорошо. А что, не заметно? – Парень на мгновение приоткрыл глаза, изучил нависшее над ним лицо и отвернулся. – Иди отсюда, а?

– Я же помочь хочу, – опешила Ксанка. – Может, тебе воды дать?

– А у тебя есть? Или умеешь добывать её из воздуха? – в голосе мага послышалась явная издёвка.

– Нет, но… может, кто‑нибудь поделится. – Девушка растерянно обернулась на лысого, и поспешно отвела взгляд. Такой уж точно не поделится! – А как тебя зовут?

– Тебе какая разница?

– Ну, должна же я к тебе как‑то обращаться?

– А ты не обращайся. И вообще, отстань.

– Прекрати мне грубить!

– Ещё и не начинал.

– Послушай, что я тебе сделала?

– Пока – ничего, – Парень растянул в улыбке бескровные губы. – Разве что просверлила мне взглядом дыру в затылке. И штаны уже мысленно сняла. А они без пуговицы и так еле держатся.

– Идиот! – Ксанка покраснела до корней волос и решительно отмаршировала на другой конец поляны. Я проводила её взглядом, но подходить и утешать не стала. Во – первых, я никогда не любила (да и не умела) это делать, а во – вторых, девушка и сама неплохо справлялась с ситуацией. Даже сейчас, кипя от гнева, она мимоходом успевала строить глазки то лысому, то командиру. Даром, что ни один, ни другой на неё не смотрели.

– Ну и за что ты её так? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом с парнем.

– Не люблю рыжих, – буркнул он.

– Почему?

– Какая разница?

– А меня ты за что не любишь? За форму ушей? За цвет глаз? Или тебе религия не позволяет общаться с теми, кто меньше полутора метров ростом?

Взглядом, который достался мне после этого (вполне невинного, с моей точки зрения) вопроса можно было заколачивать гвозди в гранитную плиту. Впрочем, я никаких особых грехов за собой не знала, поэтому нисколько не смутилась. Даже решилась на очередной вопрос:

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– А должен?

– Тебе виднее. Просто мне вдруг подумалось: если ты так меня ненавидишь, что даже убить пытался, то, может, хоть объяснишь, за что?

– Сама не догадываешься?

– Представь себе, нет. И прекрати уже отвечать вопросом на вопрос. Если бы мне хотелось пустой болтовни, то я общалась бы с Истой.

– Значит, рыжая красотка – это Иста, – для разнообразия не спросил, а констатировал парень. – А тебя как зовут?

– Ты что, собирался меня прикончить даже не зная, кто я? – Я едва справилась с нервным смешком.

Вот всё у меня не как у людей. Даже убийца какой‑то неправильный. И отношения у нас с ним тоже неправильные. Где это видано, чтоб несостоявшийся палач и его жертва вели задушевную беседу за жизнь, уютно расположившись на лесной полянке. И при этом находясь в плену у эльфов. Которые, к слову, уже начали неодобрительно на нас, болтунов, коситься.

Впрочем, возможно, всё дело было именно в общем заключении. Совместно пережитые неприятности – они сближают.

– Я знаю, кто ты. Но не знаю, как тебя зовут. Так понятно?

– Вполне. И что же ты обо мне знаешь?

– Ты олла.

– И?

– Этого достаточно.

– Грандиозно! – Я всё‑таки не выдержала и расхохоталась в голос. – И весьма информативно! Особенно учитывая, что сама я об этом узнала где‑то за час до нашей второй встречи. И это все причины для убийства?

– Это повод, а не причина, – чуть поколебавшись, малопонятно объяснил блондин. – В принципе, когда мы первый раз схлестнулись, я не больно‑то хотел тебя убивать.

– Зато потом прямо‑таки жаждал.

– Сама виновата.

– В чём? В том, что олла? Да мне нафиг такая сила не нужна, я ей и пользоваться‑то не умею. И по достоверным источникам, ещё лет двести не научусь.

– И не учись, целее будешь. Только могущество твоё тут не причём.

– А что причём?

Вместо ответа парень поджал губы и уставился куда‑то мне за спину. Я на всякий случай обернулась, но ничего, достойного внимания, не увидела. А белобрысый продолжал упорно молчать.

– Просто скажи, в чём дело, и я от тебя отстану, договорились? Поверь, я действительно не знаю, чем могла тебе досадить.

– 'Досадить' – это мягко сказано, – Маг, наконец, удостоил меня взглядом. И тут же, словно боясь передумать, произнёс: – Вообще‑то ты убила мою мать.

– Чего? – От искреннего недоумения у меня не только слова с языка, но и все мысли из головы исчезли. – Это ты сейчас в переносном смысле говоришь, да?

– Нет, в самом что ни на есть прямом. И не отпирайся, я всё знаю.

– Всё? Вот то есть прямо‑таки совсем всё, да? И как же это произошло?

– Она хотела убить тебя, а получилось так, что ты – её.

– Угу. Вот прямо‑таки злостно растерзала, разрубила на кусочки и бросила на корм собакам, – фыркнула я.

– Не смей так говорить! – Кажется, парень попытался вскочить, но сил у него едва хватило на то, чтоб чуть приподняться, и сразу же рухнуть обратно на траву.

– А ты прекрати нести чушь. И запомни раз и навсегда: я в своей жизни убила одного – единственного человека. И этот человек – ты. Что касается твоей матери, то… – Я старательно вгляделась в лицо мага, пытаясь сообразить, не пересекалась ли я когда‑либо с похожими на него личностями. – …это случайно не такая высокая кареглазая блондинка предпенсионного возраста? Тощая, как вобла сушёная, но не без харизмы. Ходит в красном платье, носит на голове золотую диадему…

– Нет! – Парень скорчил такую физиономию, будто я ему с размаху врезала по раненой руке. Судя по всему, женщину он по моему сумбурному описанию опознал, но ни о каком родстве с ней даже слышать не хотел. – Эту воблу – селёдку я бы и сам с удовольствием в гробу увидел.

– Ну, тогда не знаю, – я демонстративно развела руками. – Больше я никому дорогу не перебегала. И тем более – не убивала. Вот честное слово. Веришь?

Повисла пауза.

Белобрысый старательно пялился мне в глаза, пытаясь углядеть в них хоть какой‑то намёк на ложь. Взгляд я не отводила – покорно ждала, пока насмотрится. А сама тем временем наблюдала за парнем.

Не знаю, какая работа мысли происходила в этот момент в его голове, но выражение лица менялось постоянно: наивный испуганный мальчишка превращался в серьёзного молодого человека, тот, в свою очередь, во взрослого, тёртого жизнью, мужчину – а потом всё начиналось заново. Он вроде бы и хотел поверить мне – но боялся обмануться. Значит, уже обжигался на вранье и, видимо, не раз.

А я всё смотрела и пыталась понять, сколько же ему лет. Слишком непосредственный для взрослого, и слишком усталый для подростка. Усталый не физически, а морально. Словно давно уже повидал на своём пути всё, что только можно, и теперь хочет одного – спокойствия. Странный парень!

– Олег, – внезапно произнёс он и сморгнул. Кажется, моя честная физиономия всё же перевесила весь груз его сомнений.

– Аика, – представилась я чужим именем.

– Это по – эльфийски значит 'смелая', да? – блеснул эрудицией маг.

– Не 'смелая', а 'дерзкая', – машинально поправила я. – И тогда должно быть не 'аика', а 'айка'. Чуствуешь разницу? Ударение смещается, и первая гласная длиннее…

Закончить лекцию по словообразованию мне не удалось – помешал истошный вопль, прокатившийся над лесом.

Сперва мне показалось, что кричала девушка, но Ксанка рта не открывала, а других барышень поблизости не наблюдалось. Да и откуда им здесь взяться?

Но не успела я задуматься над этим вопросом, как вопль повторился. Теперь я смогла разобрать, что голос орущего не столько женский, сколько просто высокий и звонкий.

– Хэйнар! – безошибочно определил лысый и, бросив недорезанную морковку, рванул на звук. Остальные побежали следом.

Поляна обезлюдела (вернее, обезэльфела), в считанные секунды. Только Файриан задержался, недоверчиво оглянувшись на пленных. Оставить нас одних он бы не рискнул, а выставлять в охрану было уже некого. И сам он остаться не мог – командир всё‑таки. И связать времени не было.

Помедлив, кано махнул рукой на все меры предосторожности, и бесцеремонно указал пальцем на меня и Ксанку:

– Вы, обе, за мной, и чтоб ни шага в сторону. И скажи этому… А, ладно, не говори, и так никуда не денется. Всё, пошли!

В конечном итоге мы, конечно, не пошли, а побежали.

Двигался эльф так легко, словно и не было только что многочасового марш – броска под полуденным солнышком. При этом он периодически забывал, что следом поспешаем мы, и небрежно отодвинутые в сторону ветки то и дело норовили садануть меня по лбу. Иногда я успевала прикрыться рукой, но чаще – просто пригибалась. И тогда Ксанка за спиной коротко взвизгивала, получив хлёсткий удар.

Хэйнар больше не кричал, и я невольно поймала себя на мысли, что волнуюсь за молодого остроухого. Что же с ним могло стрястись в двух шагах от основной стоянки? Ладно, пусть не в двух, а в двухстах, но дело это не меняло. Может, споткнулся и ногу сломал? Или встретился с каким‑нибудь хищником? За всё время пребывания в Вертском лесу мне ни разу не попадалось на глаза дикое зверьё, но точно знала, что волки и медведи здесь водятся. Пожалуй, встретиться с ними было бы не очень приятно.

А если кто‑то из них сейчас доедает Хэйнара, а другой уже принюхивается к беззащитному Олегу и оставленным без присмотра продуктам? Ужас какой!

Тут Файриан вдруг резко остановился, и я поняла, что мы прибыли.

Весь отряд собрался на берегу ручья. Точнее, почти на берегу, потому что от вожделенной воды нас отделяла широкая полоса высоченной, метра под два, крапивы. И в зарослях этой колючей пакости что‑то двигалось. Временами движение сопровождалось жалостливыми стонами и поскуливанием. Такие звуки мог бы издавать неупокоенный призрак, решивший настроить против себя всех обитателей родового замка. Или молодой растяпа – эльф, заплутавший в трёх соснах, и при этом нахватавший полные штаны колючек.

– Хэйнар, – гаркнул командир.

– Кано! – незамедлительно откликнулся из крапивника эльфик. – Ты где?

– Здесь. Иди на голос, проклятье великого рода. О, боги, ну за что мне всё это?

Боги на причитания Файриана традиционно не среагировали, зато из зарослей наконец‑то вывалился испуганный и почёсывающийся Хэйнар. Руки он прятал в длинных рукавах, нижняя половина лица скрывалась за поднятым воротником, а на голове эльфика красовался котелок, нахлобученный на манер шлема.

– Это что? – оторопело спросил кано, указывая на посудину.

– А это чтоб по ушам ветками не хлестало. А то оно иначе жгло очень.

– Нет, я имею ввиду, почему он пустой? – наконец‑то совладал с собой Файриан. – Тебя за водой посылали, или я чего‑то не понял?

– Так я и пошёл за водой. Только пришлось сквозь крапиву лезть, иначе же никак. А она колючая, зараза. И в глаза лезет. Ну, я зажмурился, и так пошёл. А потом у меня прямо из‑под ног что‑то как выскочит. Зверёк какой‑то, наверно. Я заорал от неожиданности, в сторону отпрыгнул. Тогда и с дороги сбился… Иду потом, иду – а крапива всё не кончается и не кончается. Тут я со страху второй раз и заорал. А потом и вы подоспели, – охотно объяснил Хэйнар. Командиру осталось только вздохнуть и развести руками. Что он и сделал. Но немедленно прибавил:

– А ну дуй обратно. И чтоб без воды я тебя не видел.

– Это мне опять туда лезть что ли? – паренёк часто – часто заморгал. – Да я и так уже весь чешусь.

– Ну и хорошо. Значит, хуже уже не будет. Вот и вперёд!

Эльфик нерешительно оглядел всех собравшихся, ожидаемой поддержки не нашёл, глубоко вздохнул и решительно шагнул в крапиву. Некоторое время из зарослей доносился только шелест стеблей и тихие причитания, потом послышался плеск воды и радостное 'Дошёл!'.

– Ну и слава тебе, лесная матерь, – в полголоса пробормотал Файриан. – Теперь главное, чтоб это чудо в перьях не утонуло.

– Оно не тонет, – не сдержался лысый. За что сразу же схлопотал осуждающий взгляд кано, – Да я не в том смысле имел в виду. А в том, что с такими растяпами, как правило, ничего и не случается. Дуракам везёт.

– Он, между прочим, плавать не умеет, – вспомнила я.

Командир удивлённо уставился на меня, потом перевёл взгляд на Ксанку. Кажется, он усиленно пытался вспомнить, как мы с сестрой здесь оказались. Однако недурно он испугался за эльфика, если даже такие вещи из головы вылетели.

Смирившись с нашим присутствием, Файриан наконец‑то обратил внимание, что вокруг стоит его отряд в полном составе. И удивлённо заморгал не хуже Хэйнара.

– Нилде, вы что творите, а? Лагерь на кого оставили? А вещи? А пленников? Ну‑ка быстро все марш отсюда. И этих двоих заберите.

Эльфы переглянулись, с улыбкой покосились в сторону злополучной крапивы, и нехотя потащились на родную полянку. Лысый кивнул мне и Ксанке, чтоб шли следом, и тоже поспешил вернуться к морковке. Он единственный при этом не выглядел разочарованным. Остальные же нет – нет, да и поглядывали назад, на оставшегося в одиночестве кано. Видать, жалели, что пропустят знаменательное зрелище, как их командир будет драть уши молодому раздолбаю.

– Набрал! Обратно иду! – звонко возвестил тем временем Хэйнар.

– Значит, без воды мы сегодня не останемся, – улыбнулась Ксанка. – Слушай, вот мы дурные, а?! Надо было ему ещё фляжку в нагрузку дать, чтоб наполнил.

– А если бы он её утопил? – нахмурилась я.

– Тогда я бы его самого утопила. Своими собственными рука…

Договорить девушка не успела, потому что от ручья снова раздался вопль. В этот раз все сразу опознали голос крапивного первопроходца, но на выручку бежать не торопились.

– Если опять заблудился, то я ему голову оторву, – веско бросил лысый, неохотно поворачивая назад. Мы, конечно же, бросились следом. Дружная эльфийская братия – тоже. По крайней мере, попыталась броситься, но напоролась на угрюмый взгляд нашего конвоира.

– Дрова. Костёр. Пленник. И морковка, – чеканя каждое слово перечислил лысый.

Вояки слаженно кивнули. И, выждав время, упрямо двинулись следом за нами. Я просто умилилась от такой дисциплины. И это элитный отряд с важной и секретной (знать бы ещё, какой!) миссией. Если в обычных войсках у них творится такой же бардак, то я удивляюсь, почему наши их до сих пор не разбили.

Файриан тем временем настороженно вглядывался в безмолвствующие заросли.

– Хэйнар, – осторожно позвал он, на всякий случай добавив в голос побольше грозности. – Где ты там опять застрял?

– Кано… – Голос эльфика в этот раз прозвучал очень тихо, почти неслышно за шелестом крапивы и журчанием воды. – Кано, тут змея. И она на меня смотрит!

– Ну и что? Съест она тебя, что ли?

– А вдруг укусит!

– Куда? В сапог?

– А если выше? Кано, сделай с ней что‑нибудь!

– Вот сейчас всё брошу и полезу в крапиву спасать тебя от каждого ужика, – командир выглядел рассерженным и взволнованным одновременно.

– Нет, не надо лезть! – запротестовал Хэйнар, – Если ты полезешь, она испугается и тогда точно меня укусит.

– Тогда сам справляйся.

– Как?

– Попробуй палочкой в неё кинуть. Она испугается и уползёт, – не выдержала я.

– У меня нет палочки, у меня только котелок, – немедленно ответили из крапивы.

– Кинь котелком, – хмыкнул лысый.

– Только потом пойдёшь его обратно набирать, – добавил Файриан.

Эльфик не ответил, и над побережьем повисла тишина. Судя по напряжённым физиономиям окружающих, эльфы пытались сообразить, как помочь парнишке. Как, впрочем, и я. Но все умные мысли дезертировали из головы в неизвестном направлении. Остались только заложенные с детства инстинкты.

Вот что бы я сделала, если бы обнаружила перед собой агрессивно настроенную змею? Да спалила бы её к чертям собачьим, и пошла дальше, как ни в чём не бывало. Реакция у меня всяко лучше, чем у какого‑то ползучего пресмыкающегося.

– Всё‑таки зря ты, кано, заблокировал мою магию. Сейчас всё было бы гораздо проще.

– Думаешь?

– Нет, – честно ответила я, запоздало сообразив, что прежде чем сжечь змею, её надо сначала увидеть. То есть пробраться через крапивные заросли. Или подпалить их. Вместе с Хэйнаром. – Кажется, всё‑таки не проще. Но веселее!

– Она облизывается, – прервал мои пироманские фантазии дрожащий голос эльфика – Смотрит на меня и облизывается.

– Ну и ты облизнись, – посоветовал лысый. – В принципе, если эту змейку поймать, да поджарить как следует… А что, кстати, за змейка‑то?