Текст книги "Честь семьи Прицци"

Автор книги: Эдгар Френсис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

… Без пяти шесть Клайв Уильямс въехал в подземный гараж того же дома, в который час назад вполз «шевроле-фургон». «Линкольн», мягко шелестя шинами по бетону, плавно катил к лифту. Обычно Филаджи спускался через главный вход, но по средам машину подгоняли в гараж.

Роберт Филаджи имел все основания для того, чтобы нс желать огласки некоторых фактов своей личной жизни. Клайв считал эту меру предосторожности ненадежной, если нс сказать глупой. Во-первых, такой шаг не остановил бы проныр-газетчиков или таких же проныр-дЕтективов, а во-вторых, подземные гаражи – отличное место для ловушки. Ничуть не худшее, чем лестничная Площадка перед лифтом. Уильямс нс боялся, но, как и любой человек, нс искал лишних неприятностей на свою голову. Eмy вполне хватало своих проблем.

«Линкольн» прополз до ниши, в которой располагались оба лифта, и совсем уже собрался свернуть влево, к месту обычной парковки, но вовремя заметил, что оно занято белым фургоном.

Уильямс насторожился. Он был неплохим охранником и тщательно изучил порядки, царящие в доме. В частности, он знал: автофургон прачечной приезжал два раза в неделю – по понедельникам и четвергам. Сегодня же была среда. Клайв знал: машины компании, обслуживающей этот дом, зеленого цвета, со светло-салатовой эмблемой на борту. На этом фургоне надпись была оранжевой.

«Прачечная на дому» – прочел он.

Подав «линкольн» чуть назад, Клайв остановил его так, чтобы образовать импровизированное заграждение между «шевроле» и лифтами. За лобовым стеклом фургона тлел тусклый огонек сигареты. Кто-то курил, сидя на водительском кресле. Клайв несколько минут наблюдал, как огонек вспыхивал ярко-оранжевой точкой, а потом медленно остывал угасая. Точка расширялась, принимая красные тона, которые сменялись более темным, рубиновым, и в конце концов приобретала бордовый, почти неразличимый цвет. Если бы Клайв нс искал в обычном необычное, он, пожалуй, не заметил бы его.

Мышцы Уильямса непроизвольно напряглись, тело подобралось. Это была реакция организма на возможную опасность. Достав из отделения для перчаток сигарету, Клайв вылез из машины и направился к фургону. Шагал он легко, размахивая левой рукой с зажатой в пальцах «Пэлл-Мэлл», безмятежно улыбаясь.

Еще нс дойдя до «шевроле», Уильямс почувствовал, как водитель насторожился. Эта враждебная звериная настороженность ощущалась в воздухе. А еще была растерянность. Недоумение.

– Эй, приятель, огоньку не найдется? – продолжая улыбаться, крикнул Клайв.

Водитель тряхнул головой, внимательно глядя на приближающегося мужчину в темном строгом костюме-паре.

– Конечно, – в голосе его явно прозвучали растерянные ноты.

Клайв подошел к окну рядом с шофером и протянул ему зажигалку. Он спокойно взял се, щелкнул колесиком, высекая огонь. Ярко-желтый столбик пламени резко взвился вверх, осветив лицо сидящего за рулем человека. Уильямс быстро окинул его любопытным взглядом.

Парень нервничает, – подумал он. – Вон как потеет, лицо все мокрое. Конечно, может быть, у него есть на это вполне естественные причины, но тогда почему он не вытрет пот, а пытается сделать вид, будто совершенно спокоен?

– А что, друг, – спросил Уильямс небрежно, отдавая зажигалку, – по средам здесь вроде «Ни единого пятнышка» работает, а?

Он произнес первое пришедшее на ум название, ему было важно увидеть реакцию.

Парень словно поперхнулся слюной. У него вырвался хрипловатый сдавленный выдох, а затем он бодро ответил:

– Ага, точно. Но у них там две колымаги сегодня днем влетели в аварию, вот их руководство и подрядило наших бельишко забрать.

– Вон как, – хмыкнул Клайв. – Серьезная авария?

– Хрен ее знает, – изо всех сил стараясь напустить на себя безмятежный вид, пожал плечами водитель фургона. – Мне, сам понимаешь, не сообщают. Но парни говорили, будто бы тачки всмятку и даже двое погибших. А еще болтают, спокойная работа. Какое там, в задницу.

– Да уж, – кивнул Клайв. – Это точно. Ну ладно, друг, мне пора. Счастливо доработать.

– Ага, – с явным облегчением отреагировал водитель. – И тебе тоже, приятель.

Клайв пошел в лифту. Он шагал и слушал, не раздастся ли за спиной сухой щелчок взводимого курка, но было тихо. Миновав машину, Уильямс спокойно сунул руку под мышку и сбросил клапан кобуры, освобождая «спешл детектив». Возможно, пистолет ему скоро очень пригодится. А возможно, и нет, но лучше быть готовым к любым неожиданностям. Странный человек в «шевроле» заставил мозг Клайва работать с быстротой вычислительной машины.

Он чужой. Конечно, это не прачечная… Они здесь кого-то поджидают. Кого? Уильямс посмотрел по сторонам. Фургон стоял в затененном месте, но справа и слева от него площадка была освещена яркими стоваттными лампами. Он не заметил людей в остальных автомобилях, но это вовсе не значит, что их нет. Может быть, кто-то прячется за рядами автомобилей. Хотя вряд ли. Их могут просто обнаружить. Нет, скорее всего, засада не здесь. Не в гараже. Наверху? Спокойнее, парень. Не нервничай. Возможно, эти ребята приехали и не по твою душу.

Клайв вызвал лифт и застыл, покачиваясь с пятки на мысок, наблюдая, как желтый огонек ползет вниз по шкале. Третий этаж, второй, первый. Стоп.

Мелодично пропел звонок. Уильямс вошел в кабину и нажал кнопку четвертого этажа…

… В это же время семью этажами выше, из квартиры «7-С» вышла Виктория Холбейт. Прежде чем закрыть дверь, она еще раз остановилась на пороге и окинула взглядом квартиру.

Шампанское покоилось в холодильнике, рядом с шоколадным тортом, который так любил Джек. Свечи замерли в медных подсвечниках, гвоздики в изящной хрустальной вазе. Стол накрыт к празднику.

И все же у Вики было ощущение, что она забыла дома что-то очень важное. Несколько секунд ей пришлось приводить в порядок собственные мысли, в надежде понять причину излишнего волнения. Виктория перебрала все, что должна была захватить с собой, но попытка закончилась неудачей.

Ладно, хорошо.

Она захлопнула дверь и повернула в замке ключ.

В это время один из лифтов начал подниматься вверх…

… Створки отошли в стороны со знакомым мелодичным звоном. Клайв помнил его так же отчетливо, как собственное имя. За два года работы он изучил этот дом: знал, какой высоты звук издает, захлопываясь, дверь босса – Роберта Финли; знал, как щелкает замок мисс Норы Левис – одинокой и, в сущности, очень несчастной женщины, хотя она убеждает себя и всех окружающих в обратном; знал мягкое шипение, с которым лифт распахивал свою беззубую пасть. Но самое главное, знал ТИШИНУ дома. И поэтому не сразу сделал шаг вперед, в холл. Сегодня тишина была необычной. Она пропиталась ожиданием и напряжением, почти таким же, какое Клайв почувствовал у «шевроле». В ней таилась опасность. Пряталась за белыми безразличными дверями квартир. Уильямс ощущал ее кожей. Наэлектризованную, словно воздух после грозы. Волоски на шее зашевелились, а по животу побежали мурашки. Мелкие, неприятные. Сердце мощно накачивало в кровь адреналин. Дыхание перехватило спазмом, и Клайву захотелось сделать глубокий вдох, но он знал: это волнение. Нужно взять себя в руки. Медленно вобрав воздух в легкие, Уильямс задержал дыхание, а затем так же медленно выпустил его сквозь сжатые зубы. Нервы натянулись, словно леска, на которой бьется крупная рыбина. Инстинктивно Клайв втянул воздух раздувающимися ноздрями и замер. Запах! Здесь чужой запах. Он вдохнул еще раз. Тонкий аромат духов «Essense Imperial Russe» явственно чувствовался в стерильной атмосфере холла. Но Нора Девис не пользовалась духами. Максимум, что она себе позволяла, – крем для кожи «Эвиан». Нет, совсем недавно тут была другая, ЧУЖАЯ женщина.

Клайв медленно – чертовски медленно и осторожно – погрузил руку за отворот пиджака. Ладонь удобно обхватила рукоять, и «спешл детектив» вынырнул под яркий свет дневных ламп. Только после этого Уильямс сделал первый шаг. За его спиной с легким шипением закрылись створки лифта, но он даже не обернулся. Под солнечным сплетением бился крохотный колокольчик, предупреждающий о возможной опасности. Клайв чувствовал чужого, постороннего человека, и это тоже был инстинкт. Инстинкт хищника. Эти инстинкты будоражили его мозг. Глаза отмечали ЧТО-ТО, передавая сигналы разуму, а тот бил тревогу: «Берегись! Берегись!!!». Палец лег на собачку и потянул ее на себя, ставя курок на боевой взвод. Крадучись вдоль стены, Клайв дошел до поворота, уходящего к квартирам «4-А» и «4-Б». Финли жил в «Б». Наискосок, в двух ярдах от того места, где стоял Уильямс, белела нужная дверь с латунной, начищенной до блеска буквой. Коридор был пуст. Не убирая пистолета, Клайв подошел к квартире и быстро постучал.

– Кто это? – голос Финли раскалывало раздражение.

– Клайв Уильямс, мистер Финли, – ответил он. – У вас все в порядке?

– Конечно, – дверь распахнулась.

Роберт Финли – плотного сложения пятидесятишестилетний здоровяк с одутловатым лицом, дряблой шеей и сравнительно большой лысиной – уставился на Клайва острым взглядом колючих холодных глаз.

– Вы опоздали на три минуты, Кла…

Договорить он не успел. Уильямс вдруг резко шагнул вперед, оттеснив босса в сторону, и закрыл за собой дверь. Организм отреагировал быстрее, чем его хозяин успел переварить происходящее и отдать себе отчет в том, что происходит.

Клайв мог бы поклясться: мгновение назад он услышал ЗВУК. Легкий, как слабое дуновение ветерка, почти неразличимый, но он был. Тихий скрип застоявшихся дверных петель! Кто-то открывал дверь квартиры «4-С». Той самой, что пустовала уже почти два года…

… Виктория вдруг вспомнила, что же она забыла. Расческу. Господи, ну надо же, а? Такой пустяк, а придется возвращаться. Но если не взять эту проклятую расческу, то ей даже не удастся привести в порядок волосы в ресторане. Оценит ли тогда Джек новую прическу? Вряд ли. Он будет уставшим и счастливым. Наверняка, ребята из участка поздравят его… Нет, лучше все-таки вернуться.

Виктория не без некоторого сожаления посмотрела на закрывающиеся створки лифта и торопливо пошла к двери, на ходу отыскивая в сумочке ключи.

Помада, пудра, гигиенические салфетки, платок… Ага, вот они. Она вытащила связку, выбрала нужный ключ и открыла замок.

«Быстрее, быстрее, а то опоздаешь. Хотя ты и так уже опаздываешь.» Виктория процокала каблучками в ванную, взяла со стеклянной полочки расческу и сунула ее в сумочку. Ну вот и все…

… Клайв прислушался к тишине за дверью. Сбоку тяжело дышал Финли, выражая всем своим видом крайнее возмущение. Глаза его метали молнии. Несколько секунд толстяк пыхтел, а затем, поняв, что вздохи абсолютно не трогают охранника, раздраженно спросил:

– Что происходит, черт возьми, хотел бы я знать, а?

Клайв немного повернул голову. Ровно настолько, чтобы Финли попал в поле зрения. Как объяснять то, в чем не уверен сам? Интуитивное ощущение пульсирующего черного шара, таящего зло? Как? В какие слова облечь непонятные обычному человеку уколы электрической опасности? Рассказать о темных флюидах, пронизавших холл? О напряжении, опутывающем весь этаж, словно невидимая глазом паутина, в центре которой гнездится паук – смерть? Или о запахе женских духов «Essense Imperial Russe»?

Клайв не стал говорить ни о чем. Он просто спросил, понизив голос:

– Мистер Финли, вы хорошо помните схему нашего передвижения? Сначала выхожу я, и вы сразу, повторяю, сразу, немедленно запираете за мной дверь на замок. Потом…

– Да помню я эту чертову схему, – раздраженно сморщившись, перебил его Финли. – Господи, давай побыстрее, мы уже опаздываем.

Уильямс взглянул на него с некоторым удивлением, но не стал возражать, а бесстрастно ответил:

– Мистер Финли, я отвечаю за вашу безопасность. Возможно, вам это нс очень понравится, но придется следовать моим указаниям.

– Господи, я нанял вас, чтобы вы охраняли меня, а не давали разные дерьмовые советы, – возмущенно ответил тот.

– Именно этим я сейчас и занимаюсь, мистер Финли, – сказал Клайв.

– Ну ладно, ладно. Давайте, только быстрее.

– Я выхожу, а вы сразу же запираете дверь, – напомнил Уильямс, поворачивая собачку замка. – Открывайте только на мой голос. Только на мой.

«Спешл детектив» он сунул за поясной ремень. Пальцы обхватили рукоять, отороченную плотной резиной, не допускающей скольжения.

Клайв мягко выскользнул в холл и с удовлетворением услышал за спиной сухие щелчки – язычки замка входили в стопорные пазы. Прежде чем пойти дальше, он огляделся. По-прежнему пусто, но дверь квартиры «4-С» на четверть дюйма была приоткрыта. Не сводя с нее глаз, он быстро зашагал к лифту.

Через мгновение из «4-С» вышел человек, держащий в руках какой-то сверток. Клайв рванул из-за пояса пистолет. Человек захлопнул дверь, извлек ключ и… оказался довольно миловидной женщиной средних лет, прижимающей к груди завернутого в одеяльце младенца. Заметив направленный на нее пистолет, она отступила и испуганно выдохнула:

– О, господи…

На лице женщины появилось выражение крайней растерянности. Кровь отхлынула, заставив женщину побледнеть. На лбу выступила капелька пота, а нижняя губа затряслась. Она отступила еще на шаг и наткнулась на запертую дверь.

Клайв смотрел ей в глаза, но в них не отражалось ничего, кроме растерянности и страха. Обычная реакция обычного человека, на которого уставился черным зрачком пистолет.

И эта реакция была убедительнее любой другой. Идеальная модель. Клайв успокаивающе поднял руки. «Спешл детектив» вновь спрятался за поясным ремнем.

– Извините, мисс, – ободряюще улыбнулся он. – Не волнуйтесь, я не грабитель.

– О, господи, – неуверенно попыталась улыбнуться в ответ женщина. – А я уж было подумала, что…

– Нет, нет, мисс. Все в порядке, – вновь произнес Клайв. – Я не видел вас раньше.

– Я осматривала эту квартиру, – с явным облегчением объяснила она. – Хотела снять.

Клайв вызвал лифт и встал у пластиковых створок, ожидая, когда раздастся мелодичный звонок. Женщина поправила чепчик малыша и улыбнулась уже гораздо спокойнее.

– Ты мой хороший, – тихо шепнула она младенцу.

Уильямс тоже еле заметно улыбнулся. Он любил детей. Внезапно в голове мелькнула молния. Клайв встрепенулся.

– Простите, мисс. Вы пользуетесь духами «Essense Imperial Russe»?

– Да, – кивнула она. – А откуда вы знаете? – Поняв, что вопрос получился довольно глупым, женщина тихо засмеялась и заметила: – О, господи. Простите меня. Вы хорошо разбираетесь в духах. Мой муж не отличил бы «Essense» от «Chanel».

– Да, я кое-что понимаю в этом, – подтвердил Клайв.

Ему явно нравилась эта женщина. Она была удивительно трогательной и… беспомощной, что ли?

Звонок тренькнул и створки разошлись в стороны. Уильямс пропустил женщину внутрь, перебросил тумблер в положение «стоп» и осведомился:

– Вы не возражаете, если я на минуту задержу лифт?

– Нет, конечно, – она улыбнулась. – Пожалуйста.

Клайв кивнул. Он направился к квартире «4-Б» и

постучал два раза.

– Кто это? – резко спросил голос за дверью.

– Клайв Уильямс, – ответил он. – Все в порядке, выходите.

Щелкнул замок, и Финли вышел из квартиры. Сейчас, когда охранник стоял рядом, толстяк выглядел уверенным, плюющим на все, респектабельным храбрецом. После страха, старательно маскируемого под возмущение, это раздражало Уильямса. Он хорошо знал Финли, и за два года выяснил о своем боссе одно абсолютно точно: тот не отличается отчаянной храбростью. Проще говоря, Роберт Финли был обычным, заурядным трусом, прячущим свое довольно неприятное нутро под маску заносчивого парня, которому все по плечу. Временами Клайв злился на Финли, иногда тот вызывал у него брезгливую усмешку, но Уильямс никогда не показывал боссу своего истинного отношения. Дело есть дело. Какая разница, кто твой наниматель. Трус или смельчак, доходяга или здоровенный атлет с рельефной мускулатурой? Охранника нанимают для охраны, а не для выяснения своего характера.

– Пойдемте, мистер Финли, – кивнул Клайв.

Они направились к лифту. Нельзя сказать, что Уильямс не был готов к тому, что произошло сразу вслед за этим. Подсознательно его мозг допускал подобный вариант, и поэтому случившееся не застало телохранителя врасплох.

Между ним и лифтом оставалось не более пяти ярдов, когда женщина вдруг сделала шаг вперед и, швырнув ребенка ему в лицо, крикнула:

– Лови!!!

… Виктория Холбейт нажала кнопку вызова и быстро взглянула на часы: десять минут седьмого. Похоже, она окончательно опоздала. Господи, нет. В день рождения Джека, и опоздала. И все из-за дурацкой забывчивости. Можно попробовать поймать такси, благо, их всегда много в этом районе, но спасет ли это ситуацию? Час пик, и центр, наверняка, забит машинами. На каждом перекрестке такси будет стоять по две-три минуты, если не больше. Пятнадцать-двадцать минут на дорогу. И… разве что, такси удастся поймать сразу же?

Клонг! – запел колокольчик.

О, боже! – Виктория замерла. – А деньги-то у нее с собой?

Вообще-то, она не очень часто совершала поездки на наземном транспорте, в основном, просто не было нужды, а в супермаркете, где Викки покупала продукты для дома, принимали кредитные карточки.

И вот сейчас, когда у нее нет ни одной лишней минуты, да что минуты, и секунды-то лишней нет, она, похоже, ухитрилась забыть дома еще и наличные. Боже мой. Возвращаться второй раз означало опоздать безнадежно.

Виктория вошла в лифт, почти не глядя нажала кнопку и, открыв сумочку, принялась лихорадочно перебирать содержимое.

Кабина быстро поплыла вниз.

Деньги все-таки нашлись. Они оказались в боковом кармашке, и Викки вздохнула с облегчением. Теперь-то у нее есть шанс успеть, а вот если бы пришлось возвращаться…

Лифт замедлил ход и остановился. Виктория удивленно взглянула на панель. Вместо «единицы» светилась цифра «четыре»…

… Мозг отключился. Теперь действовало лишь тело Клайва. Натренированное, сильное, подчиняющееся искусственным инстинктам, заложенным в него единственной целью: защитить человеческую жизнь. Очень точное название – ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Хранящий чье-то тело. Тело и жизнь, заключенную в нем. Уильямс видел себя как бы со стороны. Он оценил свои действия, словно беспристрастный арбитр. И времени для этого у него было очень много, потому что секунды раздробились на тысячи и тысячи отдельных частиц. Они стали похожи на микроскопические осколки одного огромного стекла, разбитого и брызнувшего мутным беловатым дождем.

Клайв видел холодно-спокойное лицо незнакомой женщины и ее ладони, соединяющиеся в единое целое на рукояти «беретты» с удлиненным глушителем стволом. Она двигалась очень медленно. Невероятно медленно, как песчинки, вытекающие через слишком узкую перемычку песочных часов.

Уильямс уже понял, что успеет выстрелить первым. Он даже знал, куда попадет выпущенная им пуля. В грудь, чуть выше солнечного сплетения. Это знание пришло, когда Клайв сообразил: ребенок – это кукла. Муляж. Ни одна женщина в мире не бросит своего младенца. Никогда и ни за что.

Сверток приближался, переворачиваясь в воздухе. Мелькнули стеклянные голубые глаза и вздернутый резиновый носик. Пластмассовая соска вывалилась из искусственных губ и, кувыркаясь, упала на ковер.

Следующей мыслью, четко обозначившейся в голове, было: эта женщина – профессионал. Она двигалась очень уверенно и одновременно спокойно. Хладнокровно. Зрачки ее сузились, отчего глаза стали похожи на глаза дикой кошки.

Клайв почувствовал, как его пальцы скользят по рубашке, выхватывая пистолет. Возможно, движение казалось медленным, но все же оно было более быстрым, чем у киллера. «Спешл детектив» рывком ушел вверх. Большой палец взводил курок. В то же мгновение рука выпрямлялась в локте, а указательный палец выбирал мертвый ход курка. Плечо уже ощущало сильную отдачу выстрела. Оно напряглось, готовясь к ней, ждало ее. Уильямс чувствовал пистолет, как продолжение своей руки, составную часть своего организма.

Женщина чуть согнула обтянутые джинсами ноги в коленях, готовясь к стрельбе. Это тоже была поза профессионала.

На секунду Клайв перестал видеть в ней человека. Она превратилась в картонную мишень. Он даже удивился, не найдя на ее теле обычного перекрестья с красным кружком в центре. Его мышцы физически ощутили, как части пистолета пришли в движение. Пружины натянулись, курок еле заметно дрогнул. Через сотую долю секунды боек ударит по капсюлю и из ствола вырвется столб пламени и порохового дыма.

И эта женщина умрет. Пуля пройдет через ее кожу, проломит грудь и сокрушит сердце. Разорвет на куски.

Клайв уже слышал грохот. Его обоняние вдыхало резкий запах пороховой гари. Он видел, как вылетает пуля, вращаясь вокруг своей оси. Так и было бы. Но в это мгновение Финли жутко всхлипнул за его спиной. Звук получился такой, словно его душили тонкой витой струной.

Уильямс понял, что проиграл. ИХ было двое, и второй убийца в эту секунду прикончил босса. Клайв приготовился развернуться и выстрелить, но… никого не увидел. Белый от безумного ужаса толстяк пятился к своей двери мелкими шажками. Ноги его подгибались, нижняя челюсть отвисла. Язык вывалился изо рта, придавая лицу Финли идиотическое выражение. Он дико боялся, но тем не менее был жив.

Клайв потерял тысячную долю секунды. Но этого вполне хватило женщине. Уже оборачиваясь, он с каким-то вялым равнодушием понял, что не успеет выстрелить. Они оба были профессионалами. Уильямс лучшим ровно на одну тысячную долю секунды. И эту долю украл у него Финли. Точнее, его полувздох-полувсхлип. Клайв думал о собственной смерти отстраненно, словно умер не он, а какой-то посторонний, незнакомый человек. Уже умер.

ШШШАПХ! – «беретта» взорвалась огнем.

Надо же, – равнодушно подумал Уильямс. – Этот дерьмовый дурак Финли подставил ме…

Пуля раздробила ему переносицу, войдя точно между глаз. Раскаленный штырь пронзил мозг Клайва, испепелив его за секунду. Превратив в серый порошок. Или серо-бурый от хлынувшей крови. Клайв не стоял, не шатался и не делал каких-то там шагов. Смерть в жизни не так красива, как в кино. Человека вовсе не подкидывает в воздух, когда ему попадают в грудь или в живот, и он не шепчет: «Я еще вернусь», если пуля разносит череп… Человек просто умирает. Ломается, как машина, по которой злой ребенок ударил молотком.

Лампа над головой вспыхнула ослепительно ярким светом, а затем наступила абсолютная темнота. Колени его подогнулись, и он упал ничком на вишневое с черными прожилками ковровое покрывало. И вовсе не как в кино. Как в жизни. И последней искрой угасающего сознания Клайв Уильямс понял, что он действительно умер.

Мгновением позже раздался музыкальный звонок, и створки соседнего лифта открылись. В кабине стояла высокая стройная женщина. В руках ее темнела изящная сумочка. Спокойно, хотя и с некоторой долей изумления, она оглядывала холл…

… Виктория Холбейт была хорошей женой хорошего полицейского. Картина, открывшаяся ее взгляду, могла означать только одно: только что, мгновение назад, здесь произошло убийство. Жертва…крепкий молодой мужчина… вытянулся на полу. Голова его была повернута к стене, и Виктория не смогла понять, куда попала пуля. Однако факт оставался фактом. Он мертв. И убила его блондинка в сером плаще, сжимающая в руке пистолет с глушителем. Третий – толстяк в дорогом бежевом костюме, совершенно белый от страха – стоял на полусогнутых ногах, прижимаясь к стене.

Услышав звук открывающейся двери, блондинка повернулась к лифту и посмотрела на Викторию холодными зелеными глазами, в которых поблескивали ледяные кристаллы равнодушия. Ствол пистолета моментально передвинулся в сторону пассажирки, или, как их называют в детективных романах, «нежелательной свидетельницы».

Виктория знала, что нужно делать в таких случаях. Сказать какую-нибудь идиотскую фразу, удивив преступника, и сразу же нажать на любую кнопку, затем добраться до первого попавшегося телефона и вызвать полицию.

– Похоже, я ошиблась этажом, – спокойно сообщила она.

Наверное, этот трюк неплохо срабатывал, но только с неопытным преступником. Перед Викторией же стояла профессионалка.

ШШШАПХ! – она успела услышать плевок выстрела и увидеть озаренное вспышкой красивое даже в своей холодности лицо убийцы.

А затем жуткий удар отбросил Викторию Холбейт к задней стене кабины лифта, сбив ее с ног. Потолок накренился и поплыл вперед и вниз, становясь вертикальной крепкой стеной. И в центре этой стены ослепительно сияло солнце. Виктория ощутила зной лета. Вокруг нее уже был не лифт, а небольшие красивые домики. Деревенька, именно такая, в какой она и хотела жить всю свою жизнь. Губы Виктории тронула улыбка. Ей показалось, что рядом стрекочут кузнечики, цветы щекотали кожу, легкий ветерок коснулся ее лица, принеся покой и сладкую истому. Внезапно чья-то тень заслонила солнце. Черная, зловещая, она надвигалась, становясь больше и больше, пока не заполнила собой весь мир. Виктории стало холодно и захотелось сказать: «Отойдите, вы мешаете мне видеть…» Но она уже ничего не смогла сказать…

… Убедившись, что женщина и охранник мертвы, Айрин наставила пистолет на Розалио Филаджи, – бывшего еще секунду назад Робертом Финли, – и крикнула:

– Чарли! Чарли!!!

Дверь квартиры Норы Левис открылась и из нее выскользнул Чарли Портено. Он быстро прошел в холл, остановился, оглядывая два трупа.

Кровавые брызги покрывали стену лифта. Черные капли блестели также на ковре и белой дери квартиры «4-С». Из-под головы охранника уже натекла небольшая лужица. Она была почти незаметна на фоне темного коврового покрытия, но это-то Чарли уж точно нс волновало. Трупы все равно обнаружат, но если их найдут через пару часов – это может сыграть на руку Прицци. Филаджи уже будет в надежном месте. Схватив толстячка за плечо, Портено толкнул его в центр холла. Тело Клайва Уильямса оказалось прямо перед ним, и Филаджи почувствовал, что теряет сознание. В глазах поплыли голубые искры, он пошатнулся. В это время рукоять полуавтоматического «кольта» обрушилась на его затылок. Веки Филаджи сомкнулись, и если бы Чарли не успел вцепиться в воротник бежевого пиджака, Розалио грохнулся бы прямо на мертвое тело собственного охранника.

Не выпуская пиджака и слыша, как он трещит по швам, Портено затащил Филаджи в лифт и усадил, навалив на пластиковую стену.

Затем он подхватил Клайва Уильямса под мышки и отволок в пустующую квартиру «4-С», бросив труп на пол. На ковре остался смазанный кровавый след, тянущийся почти через весь холл до дверей злополучной квартиры.

Тело Виктории Холбейт продолжало лежать на спине во втором лифте. Ноги в тонких черных чулках торчали почти до самых бедер, и двери, начинающие закрываться, натыкаясь на них, вновь раскатывались в стороны.

– Мне пришлось убить ее, – спокойно объяснила Айрин. – Она видела нас.

– Ничего страшного, – кивнул Чарли.

Ему сейчас было не до обсуждения подробностей. Существовали дела и поважнее.

Викторию тоже перенесли в квартиру. После этого Айрин заперла дверь на ключ и сунула его себе в карман. Она подобрала с пола куклу, отряхнула одеяльце и пустила один из лифтов. Во втором Чарли уже ждал ее, настороженно поглядывая на сидящего в углу бесчувственного Филаджи.

– Представляешь, этот мерзавец не стал ловить ребенка! – возмущенно сказала Айрин. – Если бы малыш был настоящим, он мог бы на всю жизнь остаться калекой!

Портено посмотрел на нее с удивлением.

– Ему деньги платили не за то, чтобы он детей ловил! – коротко объяснил Чарли и поправил темные очки.

Лифт мягко пошел вниз, минуя этаж за этажом.

– Знаешь, – сказал вдруг Портено, – когда закончится вся эта кутерьма, мы отпросимся у дона и поедем на запад. Проведем там медовый месяц, – он кивнул на куклу. – Может быть, даже ребенок настоящий появится.

Айрин засмеялась и чмокнула его в щеку.

– Я обожаю тебя.

Кабина достигла подвала и остановилась. Чарли схватил Филаджи за пиджак и одним движением поставил на ноги. Тот выглядел далеко не лучшим образом. Костюм с серыми пятнами пыли, одной брючиной он все же умудрился угодить в кровь, и теперь на левой штанине темнел багровый развод. Лицо бледное, челюсть отвисла, и на подбородок стекает слюна. Узкая полоска волос, окаймлявших голову на подобие венца, всклокочена, отдельные пряди торчат в разные стороны.

Чарли брезгливо осмотрел банкира и вдруг влепил ему хлесткую пощечину.

Филаджи замычал что-то нечленораздельное. Голова его мотнулась в сторону и глухо ударилась о пластиковую стену. Веки банкира дрогнули.

Чарли повернулся к Айрин.

– Посмотри за ним.

Она кивнула, извлекая из-под плаща пистолет.

– Ведите себя спокойно, мистер Филаджи.

Тот тупо пялился на стоящую перед ним женщину. Он медленно приходил в себя, и чем больше прояснялось его сознание, тем отчетливее проступал на лице страх. Глаза расширились и побелели. Тело сковал ужас. Даже если Филаджи и захотел бы пошевелиться, у него все равно ничего бы не получилось.

– Что вы… – голос его сорвался на сип. Он перевел дыхание и начал снова: – Что вы собираетесь со мной делать?

– Стойте как стоите, – посоветовала Айрин, – и все будет в порядке.

Чарли вышел из лифта и огляделся. В гараже по-прежнему не было ни души.

Водитель «шевроле-фургона» заметил его. Двигатель машины взревел, и она быстро подкатила к лифту, остановившись впритык к створкам боковой дверцей.

– Полезайте в фургон, мистер Филаджи, – приказал Чарли, оборачиваясь.

– Я нс… Я… – язык отказывался повиноваться ему. Уперевшись ногами в пол, Филаджи прижался к стене, словно она могла защитить его. – Что вы собираетесь со мной делать? Что вы собира…

Истеричный крик отчетливо разносился в гулкой пустоте гаража. Чарли нс стал дожидаться окончания. Он шагнул в лифт, ухватил толстяка за пиджак и изо всех сил швырнул к фургону. Боковая дверца открылась. Молодой парень в джинсах и куртке-ветровке с эмблемой нью – Йоркских «янки» на груди, обхватил банкира за горло предплечьем левой руки. Подоспевший водитель навалился Филаджи на ноги.

– Куда вы меня тянете?! – хрипел тот, багровея. – Что вы собираетесь со мной делать?..

Пропитанный хлороформом платок лег на его покрытое потом лицо, и через пять секунд Розалио Филаджи посапывал в сладком дурманящем сне.

Чарли посмотрел, как грузное тело уложили на пол, и повернулся к Айрин.

– Увидимся за ужином, дорогая.

Он поцеловал ее в губы и запрыгнул в кузов фургона.

Дверца закрылась. «Шевроле» покатил к асфальтовому пандусу, уходящему на улицу.

Айрин проводила машину взглядом, достала из кармана темные очки и зашагала следом. Солнечные лучи врывались в полумрак гаража, рисуя на бетоне желтые прямоугольники.

Она шла к выходу, и на губах ее играла улыбка…

* * *

… Франциск Кунз, выйдя из Мемориального госпиталя, остановился и огляделся. Карточку, с которой смотрела Лайза Джексон, он все еще держал в правой руке, помахивая сю с видом крайней растерянности. Подозвав такси, он попросил отвезти его в какой-нибудь нс очень дорогой отель. У Франциска были свои принципы, и один из них звучал так: «Не бросай на ветер деньги клиента – себе дороже». Он строго придерживался этого правила.