Текст книги "Звездные мечты"
Автор книги: Джун Зингер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
3
Анджела начала репетировать «Лисичек», а Кики почти два месяца не было в городе. Она приехала после окончания каникул.
– Что-нибудь не так, Кики? Когда ты перестала звонить, я подумала, что все идет тип-топ… что, может быть, вы с Брэдом…
– Ну, для начала, как только я разместилась в своем доме, Брэд тут же у меня под носом его продал. Можешь себе представить! Он поменял этот очаровательный дом, который я практически перестроила и отделала, па чертово ранчо в Малибу. Наш герой собирается теперь разводить лошадей. И с ним Рори, моя прелестная куколка, одетая в джинсы и клетчатую мужскую рубашку.
Анджела нахмурилась.
– А чем так страшно Малибу? И по какой причине…
– Речь не идет о доме на морском побережье, как у Сары Голд Росс. Вот у кого, черт возьми, настоящее поместье в духе южных штатов, оно как будто вышло из «Унесенных ветром». Ранчо Брэда находится в горах.
– Ну и что? Ты все еще не поняла, что на ранчо можно быть такой же счастливой, как и в фешенебельном особняке на Беверли-Хиллз? А Рори уже не маленькая девочка.
– Подожди. Ты еще не знаешь самого плохого. Отношение Брэда ко мне изменилось. Он говорит, что не уверен, можно ли мне доверять. Чего этот сукин сын не говорит, так это того, что он перестал испытывать ко мне физическое влечение. В конце концов, я уже не так молода.
– Ты несешь чушь, Кики. Я это понимаю так: Брэд хотел сказать, что он обижен и не хочет торопиться… хочет убедиться, что ты его не…
– Откуда, черт возьми, ты знаешь, что он хотел сказать? Ты что, там была?
– Почему ты не осталась там еще немного? Здесь ведь задет и вопрос будущего Рори.
– Рори – дочь своего отца. Она предпочитает его мне.
– Надеюсь, ты не предлагала ей сделать выбор. Конечно же, сейчас она выбрала бы Брэда. Он оставался с ней, пока ты…
– Замолчи! Слышишь? Замолчи! Ты, черт возьми, не знаешь, о чем говоришь. Я не собираюсь сидеть и ждать, пока этот ублюдок решит, как ему себя вести в отношении меня. Только не Кики Девлин! Также я не буду унижаться перед сопливой дурочкой, которой надо просить у папочки разрешения на то, можно ли ей любить свою мать. Черт побери! Она должна любить меня, а не ждать, пока ей разрешат!
– Тебе придется подождать. Смотри, мои Дикки и Тимми все еще злятся на меня за то, что я оставляла их здесь все то время, пока была замужем за Зевом. И по правде говоря, я не виню их за это. Мы должны быть рядом со своими детьми, чтобы заслужить их любовь.
– Ой, неужели? А когда они будут заслуживать нашу любовь?
– Ну, сейчас ты говоришь глупость. Ты обижена, я знаю. Дай всему время.
* * *
Несколько дней спустя Анджела увидела, как Кики играет с чем-то, что было похоже на две тряпичные куклы.
– Они похожи на самодельные куклы, с которыми мы играли, когда были детьми. Где ты их взяла?
Кики улыбнулась с легким раздражением.
– Я их сама сделала. – Она показала одну из них. Кукла была сшита из белого простынного материала, у нее было нарисованное лицо и сделанные из ниток волосы, одета она была в грубо сшитую одежду. У куклы были черные волосы и черные усы.
– Для кого ты их сделала? – озадаченно спросила Анджела.
– Глупышка, ты что, не узнала моего красавца бывшего, Вика Росу? А эта? – Она потрясла другую куклу, у которой были желтые волосы из шерсти, а вместо глаз – голубые кружочки.
– Брэд?
– Дайте женщине больше красавчиков! – воскликнула Кики. – А вот я возьму себе побольше булавочек. Смотришь? – Она открыла коробку с булавками и, взяв одну, вонзила ее в руку игрушечного Вика.
Анджела несколько неуверенно засмеялась.
– Ну вот ты и до этого уже дошла, Кики! Совсем обезумела!
– Я знаю, есть какое-то заклинание, которое мне сейчас надо продекламировать; ну, я буду произносить свое собственное заклинание. Как забавно. Хочешь, я и тебе сделаю куклу для втыкания булавок? Дик, так же как и старина Зев, мертвы. А как насчет Ника Домингеза?
Анджела повернулась на каблуках и вышла из комнаты.
* * *
Через два дня Кики позвонила в Рим и поговорила g Никки. Повесив трубку, она пришла к принимавшей ванну Анджеле. Кики заливалась почти истерическим хохотом.
– Отгадай, что случилось? Никки мне сказала, что не далее как вчера ее папа поехал кататься на лыжах, и… ты подумай…
– Только не говори мне, что он что-то себе сломал!
Кики хохотала так сильно, что едва могла выговорить слова.
– Он сломал руку! Как тебе это нравится?
У Анджелы перехватило дыхание.
– Боже мой! – Кики вытерла слезы с глаз. – Я так сильно не смеялась не знаю уже сколько времени. Вероятно, с тех пор, как моя первая картина завоевала успех. Мне кажется, надо поработать над моим игрушечным Брэдом.
У Анджелы опять перехватило дыхание.
– Ой, Кики, не надо! Только не Брэд! – взмолилась она.
Кики рассмеялась.
– Боже мой, я действительно заставила тебя поверить в это. – Затем она посерьезнела. – Нет, Анжела, конечно же, не Брэд. Только не Брэд.
* * *
На следующий день Анджела с облегчением обнаружила обеих кукол в мусорном ведре. Однако она не знала, выбросила ли их Кики потому, что ей надоела детская игра, или потому, что верила во все это и сама испугалась.
4
Кики не присутствовала на премьере «Лисичек». Она снималась в авангардном фильме, режиссером которого был ее новый друг Энди. Анджела горячо возражала против этого.
– Как ты думаешь, что тебе это даст, Кики? Для твоей карьеры ровным счетом ничего. Разве ты этого не понимаешь?
– Это ведь реклама, разве не так?
– Но это не та реклама, которая тебе нужна.
– Это поможет улучшить мою репутацию. – Среди кого? Где?
– В дискотеках, дорогая моя. Не всем суждено быть Региной на театральных подмостках, поэтому мы довольствуемся тем, что есть.
Анджела посмотрела на Кики, одетую в черные колготки и зеленое мини с блестками. На ее покрытом белой пудрой лице выделялись накрашенные голубым электриком веки, вверх от глаз к волосам уходили черные дуги. Анджела спросила себя, что подумала бы сейчас о Кики их мать.
– Тебе так уж необходимо работать сегодня вечером, Кики?
– Мы всегда снимаем по ночам.
– Но разве ты не можешь пропустить один раз, чтобы пойти на мою премьеру?
– Нет, не могу, Ален говорит, что сегодня как раз подходящая луна. И все они разозлятся, если я твою пьесу предпочту их фильму. Но не волнуйся – я уверена, ты будешь окружена друзьями, сторонниками, почитателями и поклонниками.
– Но рядом не будет никого из родных, Кики. А ты ведь знаешь, как это много для меня значит.
– Ну, ты могла бы взять с собой Тимми и Дикки, разве не так?
– Они с мамой приедут в субботу вечером. Я не захотела ломать их школьное расписание.
– Ага, понятно! – ласково улыбнулась Кики. – Мы не можем ломать школьное расписание мальчиков, но мы находим возможным ломать расписание Кикиных съемок. Ты становишься очень эгоистичной, Регина. Но не отчаивайся. Может быть, там появится старина Ник, чтобы тебя сфотографировать. Хотя, может быть, и не появится…
* * *
Премьера – и она нервничала, была напряжена, ее даже слегка подташнивало. Однако, выходя на сцену, она получила одобрительную овацию, и ее семь раз вызывали на «бис», после чего она побежала в свою гримерную – посмотреть, кто пришел к ней за кулисы. Но это был не Ник, которого она ждала, а Джонни Данхем; Джонни и сопровождал ее в «Сарди» на банкет по случаю премьеры.
5
Анджелу приободрило присутствие на приеме Джонни Данхема – он был ее знакомым из прошлой жизни. Это был удивительно приятный и милый человек, с которым она подружилась в один из тяжелых периодов своейжизни.
В тот вечер все восторженно отзывались о ее работе; по общему мнению, Анджела дю Бомон могла воплощать значительные образы как па сцене, так и на киноэкране, на котором гораздо больше ценились ее блеск и красота.
После того вечера Джон сопровождал ее повсюду: на частные вечеринки, ужины в клубах, на апрельский парижский бал в «Уолдорфе» и, когда позволяло ее рабочее расписание, в оперу и театр. Они не были любовниками, но только из-за того, что Джон не проявлял инициативы, потому что Анджела решила, что, если он ее захочет, она уступит его ухаживаниям.
Она не получала никаких известий о Нике Домингезе и была этим обижена. По крайней мере, он мог позвонить и поздравить ее с успехом или приехать, чтобы увидеть ее в спектакле. Она уже не знала, что и думать. Может быть, ее брак с Зевом уничтожил в нем все те чувства, которые он к ней испытывал. Или, может быть, теперь, когда она стала звездой, он решил, что уж наверняка не подходит ей. Видимо, пришло время, сказала она себе, выбросить его из головы и из своей жизни. Она забудет его так же, как забыла отца.
Анджела жаждала настоящей любви, физической близости. Она знала двух мужчин и испытала любовь только к одному и только в течение короткого времени. Она не думала, что влюблена в Джона. Она не чувствовала того восторга, который испытывала вначале по отношению к Дику, но тогда она только-только начинала чувствовать, а восторг – это удел молодых. Она не думала о Джоне постоянно, как о Нике Домингезе. Но, по крайней мере, он был реальностью, а не романтической мечтой. И он был подходящим поклонником – можно было даже сказать, желанным поклонником. Джона одобряла даже ее мать; Кики не говорила о нем гадостей, кроме замечания, что у нее мог быть кто-нибудь и классом повыше.
Когда Джон пригласил ее поехать отдохнуть с ним на несколько дней, она согласилась.
– У моего друга дом на севере штата, имение называется «Лунное озеро». Как тебе это нравится?
– Звучит романтично, – ответила она. – Холодно, но романтично.
– Я согрею тебя.
Она пришла в восторг. Разве не эти слова говорили восемнадцатилетние мальчики, когда ты им жаловалась, что замерзла? Она словно опять стала молодой.
– Когда мы поедем?
– Сразу же после твоего спектакля в субботу вечером. Таким образом, у нас будет воскресенье и почти весь понедельник.
* * *
– Тут и лошади есть! Ты мне не говорил! Это так увлекательно! Целую вечность не ездила верхом. Как мило с твоей стороны сделать мне такой сюрприз.
– В этом и была основная идея – показать тебе, какой я милый.
– Когда мы поедем кататься?
– Сейчас два часа ночи. Ты сможешь потерпеть до завтрашнего дня?
Она расхохоталась.
– Думаю, да.
Они прошли внутрь дома; он был по-деревенски простым, но удобным; перед камином, в котором горел огонь, лежала меховая шкура, повсюду были мягкие диваны.
– Кто зажег огонь?
– В доме поддерживает порядок одна супружеская пара, они также ухаживают за лошадьми, но живут в другом месте. – Он взял обе ее руки в свои, поцеловал сначала одну, потом другую, затем потянул поближе к камину.
Анджела растянулась на меховой шкуре.
– Мило, – произнесла она.
Комната была окутана в полумрак, свет исходил только от огня в камине. Он принес ей бокал бренди, они выпили и поцеловались. Разгоряченная, с головой, слегка кружившейся от бренди, Анджела заметила:
– Моя сестра сказала бы, что эта сцена полна слащавой сентиментальности.
Он наклонился к ней:
– А что скажет Анджела?
– Анджела скажет: «Очаровательно». Очаровательно, очаровательно, очаровательно… – И так оно и было.
Он бережно раздел ее, затем разделся сам. Его ласки были неторопливыми, нежными и утонченными. Его тело сливалось с ее телом, они любили друг друга, отдавались и наслаждались. Позже Джон произнес классическое:
– Я тебя люблю.
А она ответила:
– Спасибо.
– Думаю, пришло время попросить твоей руки, чтобы жить в счастье до старости.
Она предполагала, что, возможно, он скажет: «Я тебя люблю», но была не готова к его предложению выйти за него. Не готова, совсем не готова.
– Мне бы очень хотелось сказать «да».
– Почему же ты не можешь это сказать?
– Я думаю, что не готова, Джон. И не знаю, когда буду готова. И не уверена, что вообще буду готова. – Ее охватила грусть. Ах, как ей нравилась его фраза; «…чтобы жить в счастье до старости».
– Но я чувствовал твою любовь.
– Да, я не могу сказать, что не испытываю к тебе любви. Но, мне кажется, это не та любовь, которая мне нужна, видишь ли…
Она знала, что это была не та любовь, о которой она мечтала всю свою жизнь.
* * *
Позднее она часто думала о том, что сказала Джону. Много раз после этого она спрашивала себя, почему не ответила «да». Сделать это было так просто, а жизнь с Джоном была бы так хороша. Не совершенна, но хороша. «Почему не совершенна?» – задавала она себе вопрос и не находила ответа. Может быть, она так же, как и Кики, была неспособна найти полное удовлетворение ни в чем и ни в ком? Может быть, они обе все еще оглядывались назад? Может быть, в их жизни все еще оставалось слишком много призраков?
Она хотела, чтобы они с Джоном оставались друзьями, любовниками, но ему нужно было не меньше, чем вся ее жизнь, и винить его в этом она не могла. Сама она в своих отношениях довольствовалась меньшим, и это оставило у нее в душе горькое чувство.
6
Вышел на экраны авангардный фильм Кики – и он не то чтобы не получил хороших отзывов, – было впечатление, что его просто никто не посмотрел. Во всяком случае, никто из тех, с мнением кого Кики считалась. Отзывов не было ни в одном из сколько-нибудь значительных изданий. Несколько заметок появилось в авангардных газетах и журнальных изданиях, восхищающихся Уорхолом, но в целом картина исчезла из поля зрения, не оставив ни малейшего следа. Что же касается публики, то для нее гораздо интереснее было читать об ужимках всей этой братии, чем на них смотреть.
– Так, еще одно фиаско в жизни и любовных похождениях Кики Девлин, – сообщила Кики, убирая в шкаф мини с блестками и выбросив на помойку черные колготки. – Ну, я к этому уже привыкла.
Она перестала ходить на свои сборища, которые начинались после полуночи.
– Девушке больше пристало думать о своем отдыхе, чтобы сохранить внешность, – заявила она, сократив на какое-то время потребление спиртного.
Вскоре она объявила:
– Поеду-ка я в Европу, пришло время для пластической операции. После тридцати пяти начинается средний возраст, а нам обеим уже больше тридцати пяти, – сказала она с явной нервозностью, постукивая пальцами по журнальному столику. – Поехали со мной, Анджела.
– Сейчас не могу. Но если ты подождешь, пока мы отыграем «Лисичек», я составлю тебе компанию.
– Нет, я не могу ждать. Мне нужно ехать сейчас.
В голосе Кики была какая-то настойчивая жажда действия, и Анджела спросила себя, чем она могла быть вызвана.
– Пока я буду в Европе, я могла бы видеться с Никки.
– Ну конечно же, Никки. Почему ты просто не скажешь, что хочешь повидаться с Никки, а выдаешь мне всю эту чушь о том, что тебе нужно сделать подтяжку?
– Я ведь могу все это совместить, не так ли? – спросила Кики, куря сигарету и пытаясь унять дрожь в руках.
Анджела встретила Кики в аэропорту Ла Гуардия на арендованном лимузине. Результаты подтяжки были едва заметны, и настроение Кики оставляло желать лучшего.
– Ты когда-нибудь ощущала себя в роли лишнего багажа? – спросила Кики.
– Конечно. Но что ты вкладываешь в это?
– Ну, во-первых, Вик. Ему даже по старой дружбе не захотелось со мной переспать. Практически тотчас же, как только я приехала, он упорхнул в Сан-Ремо, оставив меня один на один с доктором Франкенштейном.
– А кто этот доктор Франкенштейн?
– Моя одиннадцатилетняя дочь Никки. У нее есть маленькая лаборатория, где она проводит эксперименты. По правде говоря, мне было страшно спрашивать какие. Я испугалась, что она решит, что ее следующим подопытным кроликом должна стать я. Бог мой! Что за ребенок! Какая голова! Она снисходительно разговаривала со мной на таком английском, которому бы позавидовал гарвардский профессор. Мы ходили в рестораны, и заказывала всюду она, потому что не доверяла моему итальянскому. Если кто-то на нас начинал смотреть, она отворачивала голову – так она стеснялась своей недостаточно интеллектуальной матери-американки. Мы ходили по магазинам, и, когда я выбирала что-нибудь для нее или для себя, она закатывала глаза к небу. В конце концов все выбирала она.
– Похоже, она просто восхитительна. Почему ты не хочешь признать, что наслаждалась временем, проведенным с ней?
– Да, я получила своеобразное удовольствие. Если смириться с тем, что твое присутствие терпят. – Кики рассмеялась.
– И похоже, она тоже наслаждалась твоим обществом. Тебе повезло, Кики, что она не ненавидит тебя.
– Ненавидит меня? Почему, черт побери, она должна меня ненавидеть? Что я ей сделала? Это ведь ее отец меня вышвырнул. Это мне нравится – ненавидеть меня! Что, черт возьми, она о себе понимает? Эта малявка! – Она улыбнулась покачивая головой.
Посмотрев из окна на городские улицы, Кики произнесла:
– Все выглядит серым и мрачным, правда? Боже мой, как бы мне хотелось вернуться в Калифорнию. Там я не испытывала депрессии… ведь так?
– Иногда. Только иногда.
– Хорошо, расскажи-ка мне, что у нашей звезды па повестке дня? Что ты собираешься делать теперь, когда вы отыграли «Лисичек»?
– Мне предложили роль в «Карточном домике».
– На сцене?
– Да.
– И что? Ты собираешься за нее взяться?
– Кики, если ты хочешь возвратиться в Калифорнию, я откажусь от роли. Мы вместе возвратимся.
Кики положила свою руку на руку Анджелы:
– Ты добрая, сестричка. Ты хороший человек, это точно. Но я не готова к Голливуду. Пока нет.
Она опять выглянула из окна:
– Бог мой, там так серо. Знаешь, наркотики помогают справиться с этой маленькой проблемой. Сумеречная депрессия. Даже не знаю, нужно ли мне было ездить в ту швейцарскую клинику и избавляться от этой привычки. Ты знала, что это было причиной – настоящей причиной, почему я туда ездила?
– Мне кажется, я догадывалась об этом. Полагаю, я самой себе не хотела в этом признаться. Трусила. А могла бы помочь. Во всяком случае, я считаю, ты поступила мужественно, когда не спряталась от своей проблемы, постаралась ее решить и сделала это одна, без чьей-либо помощи.
– Черт! Сейчас я как раз не уверена, что не хочу испытывать зависимости от наркотиков. Не знаю, действительно ли мне хочется смотреть на мир без очков розового цвета.
– Ну, Кики! Все будет хорошо.
– Все будет хорошо для тебя. А для меня? Посмотрим…
– Кики, тебе еще нет и сорока. Жизнь не кончена…
Кики улыбнулась.
– Спорим, ты даже не заметила моей подтяжки. – Она повернулась в профиль. – Как твое мнение?
– Я заметила. А ничего не сказала только из-за черной зависти. Как же, ведь ты сбросила двадцать лет!
Кики рассмеялась:
– Это сделало бы из меня приманку для уголовников. Даже моя дорогуша сестричка не осмелилась бы так далеко зайти. Ты что, хочешь сказать, я выгляжу шестнадцатилетней?
– Прекрасные шестнадцать лет!
– И, Бог мой, еще нецелованная!
«Если бы только я могла найти какой-нибудь способ для нас обеих, чтобы двигаться вперед. Требуется-то всего лишь оттолкнуться и прыгнуть! Почему все так сложно?»
7
Когда, наконец, от телепрограммы «Вечер в театре» пришло предложение, Кики так и не узнала, что все это было сделано с подачи Анджелы, что это она заключила соглашение с исполнительным продюсером Томом Хоппером: они давали Кики роль Патриции в оригинальной телепьесе «Золотой вечер», а Анджела соглашалась сделать для них «Карточный домик» после того, как отыграет его в театре.
Кики очень волновалась, решая, принимать ли ей предложение, но Анджела заметила, что она в восторге.
– Ну, не знаю, браться ли мне за это. Патриция – это довольно поверхностный персонаж, как ты думаешь?
– От твоей игры зависит, насколько будет интересен ее образ. Ты можешь это сделать лучше, чем кто-либо. Ты помнишь сцену смерти матери, когда Патриция говорит о том, как ее всегда раздражал сухой и частый кашель умирающей? Ты можешь показать, что, хотя ее слова и кажутся безжалостными, в глубине она по-настоящему потрясена.
– Да, полагаю… думаю, что это правильная трактовка – на первый взгляд она поверхностна, но в глубине – как «В тихом омуте…». Я только жалею, что режиссером будет Херд Филлипс. Он такое ничтожество.
– Вовсе нет. Он выиграл «Эмми» за «Иди напрямик».
– Я этого не помню.
– Это факт.
– Не знаю. Не будет ли это потерей имиджа – работа на телевидении после театра и кино?
– Все так делают, Кики.
– Не знаю. Большинство начинают на телевидении, а затем снимаются в кино. Джордж Скотт. Рейнолдс. Даже кое-кто из мыльных опер.
– Ну, ладно. Ты будешь так хороша в «Золотом вечере», что они будут умолять тебя вернуться в кино.
– Думаю, это может произойти.
– Конечно, может.
* * *
Сразу же начались неприятности. Предполагалось, что все съемки, от начала до конца, займут три недели. Кики тут же встала на дыбы, и ей сказали: «Это телевидение, мы так работаем». Отсутствовала специальная «звездная» гримерная, не было никаких поблажек капризам и жалобам на то, как много лучших реплик передано то тому, то другому. Отсутствовал индивидуальный парикмахер и гример, который занимался бы только мисс Девлин. И наконец, кто-то съязвил: «Возможно, так работают в Италии, когда снимает мистер Ринальди, но здесь у нас все по-другому».
На следующий день после появления «Золотого вечера» в эфире несколько телекритиков дали рецензии на него, другие писали о «Вечере с Фредом Астером». Такова специфика телекритики – нужно втиснуть все. Хвалили режиссуру мистера Филлипса, и все сошлись на том, что Кики Девлин все еще великолепно выглядит, хотя, похоже, роль эта не для нее.
День или два Кики пребывала в грустных размышлениях, затем решила, что пора опять посетить Западное побережье. Старый друг – во всяком случае, они были друзьями в хорошие времена – получил пост вице-президента постановочного отдела в компании «Коламбия», и терять ей было нечего. Кроме того, ей хотелось посмотреть, как там дела у Брэда и Рори.
– Это вовсе неплохая идея, – сказала Анджела. – Когда ты едешь?
– Думаю, через пару недель. Не терпится избавиться от меня?
– Конечно. Я бы хотела, чтобы ты завтра уехала.
Позднее Анджела пожалела, что именно так и не произошло.
