Текст книги "Синдром самозванки, или Единственная для Палача (СИ)"
Автор книги: Джулия Рокко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Мы практически вросли в пол друг на против друга, обмениваясь недобрыми взглядами, как боксеры ударами.
– Спасибо, что предупредила. Больше этого сына песчаной гиены к тебе и на пушечный выстрел не подпустят, – распространяя вокруг себя облака арктического холода, процедил Лорд.
Там, где наши магии соприкасались, появлялись влажный пар и синеватые крохотные искры.
– Это мы ещё посмотрим, – желая направить его по ложному следу, упрямо ответила я.
– В моих силах выслать его из страны, – мрачно сверкнув глазами, сообщил Рэт.
– Не думаю, что Виктор единственный, кто пожелает на мне жениться. Я, знаешь ли, лакомый кусочек, – распаляя Уркайского ещё больше, заявила ему. – Что, будешь высылать из страны каждого претендента?
– Если потребуется, – подтвердил он абсурдную догадку.
Я ещё бы долго могла продолжать эту игру, но опасалась, что в итоге Рэтборн просто запрет меня дома. По его осатанелому виду было ясно, что к тому всё и идет.
– Довольно, – изображаемое спокойствие давалось с трудом, – закончим этот фарс. Вот мой тебе ответ. Никаких тайных, унижающих меня отношений у нас с тобою не будет. Даже не рассчитывай на это.
– Ты, кажется, плохо понимаешь своё положение, Ада. – Его голос звучал надменно, если не сказать издевательски. – Меня не просто так зовут Палачом. В случае чего, я ведь могу тебя и заставить.
– Это ты плохо понимаешь, Рэт, – устало возразила я ему, заглядывая в глаза и в последний раз пытаясь достучаться. – Любовь не живет там, где её давят жерновами.
– Разве я просил у тебя любви? – притворно удивился он.
– А разве нет?
Надо ли уточнять, что в итоге мы так ни до чего и не договорились? В этот раз первым из библиотеки ушел Рэтборн, и в этом уходе мне виделось бегство от той колкой правды, которую я на него обрушила, заговорив о любви. По понятным причинам мой ледяной Лорд отрицал подобные чувства. Вся его жизнь – это тяжелая наука о предательствах и беспощадности. Никто не учил его доверию или, не дай Боги, нежности. Женщинам в его жизни отводилась сугубо утилитарная роль и, как ни горько было это признавать, несмотря на бушующие меж нами страсти, я не стала счастливым исключением.
В его понимании официальный союз со мной – невыгодное и лишенное смысла событие. Куда рациональнее было получить сразу всё. И родовитую племенную кобылу – в лице Свирской, с её многочисленными связями, и полную самых неожиданных талантов попаданку которая сумела превратить холодный неприветливый дом в место, куда хочется возвращаться. Ресурсы Рэтборна могли сделать возможным практически любой его замысел. К моему несчастью, по старой своей привычке, он даже не подумал поинтересоваться моим мнением на сей счет.
Я горько усмехнулась, с сожалением рассматривая красивый дубовый секретер, который бесчинство наших магий таки превратило в покрытую инеем труху. Примерно то же самое Рэт сделал и с моим сердцем.
– Почему я все время влюбляюсь не в тех? – прошептала, вопрошая пустоту, и испуганно подпрыгнула, услышав тоненькое фырчание откуда-то справа.
Источник обнаружился быстро.
– Ты как тут оказался, маленький пройдоха? – подняв с пола Мефистофеля, удивилась я.
– Фрун-фрун, – очень деловито ответил хомарчик, словно и вправду что-то мне отвечая.
Я потерлась щекой о пушистую спинку, и зверёк довольно заурчал, щедро делясь своим теплом. В тот момент я ещё не знала об одном очень полезном свойстве, которым обладал этот милый мягкий комочек. Меж тем, если бы не он, ещё неизвестно, как бы сложилась моя непростая история. А прояснилось все совершенно случайно…
Дом наводнили чужие люди. В основном это были молчаливые неприветливые мужчины средних лет с желчными и совершенно не запоминающимися лицами. Как весьма быстро я узнала – мои новые сторожа. Рэтборн серьезно отнесся к информации о брачных планах своего соперника и, недолго думая, предпринял некоторые меры, дабы я никуда не сбежала. Теперь мои перемещения ограничивались исключительно пределами особняка и прилегающей к нему территорией. Более того, на высоченную ограду и въездные ворота, которые обрамляли все это немаленькое пространство, были наложены особые охранные чары. Так что выйти из дома мне бы не удалось, даже если бы я как-то исхитрилась обвести вокруг носа шпиков.
Мирные времена в особняке Уркайских, похоже, подошли к концу. Вслед за нашей с Рэтом ссорой разгорелись конфликты и между братьями. Все, исключая Волкера, которого кроме его научных изысканий вообще ничего не интересовало, мужчины взялись за меня заступаться. Каспар вообще грозился сделать «из Реджи порядочную женщину», в результате чего в один из непрекрасных дней просто не смог попасть в родовое гнездо.
Чем больше сопротивления глава Тайного Приказа получал, тем больше он ожесточался. Этому немало способствовал и мой категорический отказ посещать его спальню. Как назло, после проведенной вместе ночи наша потребность в близости друг друга лишь возросла. Иногда доходило даже абсурдного, когда я останавливала себя на полпути к его комнатам или кабинету, умудрившись проделать свой маршрут точно пребывающий в отключке лунатик.
Хорошо ещё, что у меня были дети и Клара. Их компания быстро приводила в чувства, позволяя хотя бы ненадолго отвлечься от своего плачевного положения. Будущее страшило. Казалось, что близок тот день, когда Рэтборн приведет в дом другую женщину.
От одной мысли об этом моя темная магия начинала сходить с ума, отравляя разум ужасными картинами. Любовь и жгучая ненависть смешались в кипящее токсичное варево, и я откровенно опасалась, что в какой-то момент она просто извергнется из меня подобно вулкану.
Смириться с заточением я не желала. К тому же, молчаливая вражда между мною и Рэтборном неизбежно сказывалась и на Тае. Он чутко реагировал на происходящее в доме, откуда-то все узнав и виня отца за то, что я страдаю. Теперь их общение не клеилось. Рэт всё чаще не приходил ночевать, а я, желая позлить его шпионов, взяла за привычку прогуливаться вдоль ограды. Обоснованием служила необходимость выгулять Фру-фру и его пушистую банду. Оказалось, что хомары питали слабость к длинным пешим прогулкам. Что весьма удивительно, учитывая, насколько короткими были их цепкие лапки.
Поначалу за мной пристально следили, но по прошествии второй недели бдительность сторожей ослабла. По чистой случайности именно в этот момент обнаружилось, что до сего момента, казалось, лишенный каких-либо волшебных способностей, Мефистофель на самом деле и есть мой заветный билет на свободу.
Я начала планировать свой побег.
Сначала всё складывалось неожиданно гладко. Казалось, удача сама идёт мне в руки.
Едва выяснив, в чём же заключаются тайные сверхспособности Мефистофиля, я занялась прицельной разведкой. Ради отвода глаз мне пришлось завести привычку трижды в день – утром, после обеда и вечером – прогуливаться по той части сада, которая находилась перед домом и вплотную прилегала к внешней ограде. С некоторых пор это место превратилось в весьма неприятное. Но я стоически делала вид, что нахожу его самым, что ни на есть, подходящим для выгула своих питомцев. По счастью, они вели себя на удивление понятливо и к самой ограде на лезли. Кроме одного. И на то, как оказалось, имелась веская причина.
Обычно ограду оплетало смертоносное охранное заклинание лишь по ночам. Днём же это была типичная кованая решетка, весьма помпезная, с посеребренными элементами и готическими мотивами. В дальней части сада она превращалась в сплошную каменную стену с парой тройкой разбросанных, то тут, то там неприметных дверей. Те прятались то за пышно разросшимся кустарником, то за ползущим по стене плющом и, разумеется, были добротными, надежными и крепко-накрепко затворенными.
Впрочем, если бы даже это было не так, заклинание легко затягивало любую брешь, и только самоубийца рискнул бы даже просто прикоснуться к ограде. Чары, наложенные на неё, уничтожали любой живой объект стоило лишь случиться прямому контакту. Даже незадачливые пташки, бабочки или иные букашки-таракашки вспыхивали инфернальным голубым пламенем, имея неосторожность присесть на какую-либо её часть. Лояльно магия реагировала исключительно на растительность и мелкие неживые предметы.
Словно в насмешку, в паре метров от ограды вились тенистые дорожки, по которым так приятно было совершать променад, если бы не смертельная угроза по соседству. Впрочем, раньше прогуливаться здесь было весьма безопасно. Ровно до того момента, пока Лорду не приспичило сделать меня пленницей собственного дома.
В один из дней, когда Мефистофель юрким стремительным шариком вдруг унесся к стене, я ужасно перепугалась. Однако он вернулся совершенно невредимым и мне подумалось, что хомарчик всё же с избежал губительного столкновения с воспламеняющей магией. Вот только безобразник стал проделывать этот безумный трюк регулярно, словно намеренно пытался привлечь моё внимание.
Как-то раз он нырнул в прилегающие к каменной громаде кусты и тоненько заверещал. На просьбы вернуться чертенок не реагировал. Так что в попытке его вызволить пришлось раздвигать ветки, за которыми и обнаружилась одна из дверей. Рядом с ней – о, чудо! – на старом ржавом крюке висел не менее ржавый массивный ключ. Он явно подходил под размер заросшей мхом, слабо виднеющейся на тайном проходе замочной скважине.
Бес сомнения, это событие являлось огромной удачей. Искушение воспользоваться находкой было велико. Но осознание того, что чары все равно приведут к летальному исходу, останавливало.
Впрочем, печалилась я недолго. Видимо, хомарчика с рожками всё же следовало назвать Камикадзе. Под моим удивленным взглядом он вдруг воинственно что-то пискнул, пару раз смешно подпрыгнул на коротких лапках, а затем взял, да и просочился прямо сквозь дверное полотно. Словно плотная древесина была водой, а смертельное заклинание – глупой детской страшилкой.
Далее, окончательно обескуражив, он вернулся ровно через секунду и, подбежав ко мне с самым важным видом, потребовал взять его на руки.
– Это что же получается? – шепотом спросила я малыша. – Ты умеешь проходить сквозь стены, невзирая даже на магические преграды?
Хомарчик пискнул. А скачущий у моих ног остальной выводок радостно ему вторил.
Но на этом сюрпризы не кончились. Завертевшись в ладонях точно волчок и используя собственный нос-пуговку на манер указательной стрелки, он стал активно о чём-то сообщать. Отчего-то я легко его понимала и в голове быстро возникла картинка тех действий, которые Мефистофель от меня ожидал. Было, мягко говоря, боязно, но, в конце-концов, я решилась.
Прижав хомарчика к груди, подошла к двери. Свободной рукой очистила скважину и вставила в неё ключ. Замок сработал без осечек. При этом, что самое удивительное, я осталась жива. Охранная магия никак себя не проявляла. Словно бы не замечая меня вовсе.
Поэтому вступала я в образовавшийся проем уже гораздо смелее. Всего пара шагов, и вот мы с Мефистофелем оказались по ту сторону ограды. Причем, всё также весьма удачно прикрытые пышным цветущим кустарником.
Споро оглядевшись и наметив дальнейший маршрут, я поспешно юркнула обратно. Оставалось кое-что подготовить. Я по-прежнему считала, что бежать с ребенком в никуда – глупейшая затея.
Зато теперь, когда у нас с Таем появился столь необходимый путь на свободу, похоже, настало самое время изыскать момент и задействовать другого своего союзника. Всем сердцем я надеялась на его способность защитить меня от произвола заигравшегося Лорда.
Как ни в чём не бывало, я выбралась из кустов и, показательно браня хомарчиков за непоседливость, невозмутимо продолжила свою прогулку. Прямо под носом одураченных сторожей.
Несмотря на свое нетерпение и волнение за собственную судьбу, так же, как и за судьбу Тая, я заставила себя выждать пару дней, прежде чем отправиться на поиски заветной закладки.
Вновь окружив себя шаловливым выводком пушистиков, я долго прогуливалась по саду, а после свернула на нужную тропинку.
На улице стояла удушающая духота и пахло приближающейся грозой. Небо, точно лоскутное одеяло, делилось на рваные островки темных сгущающихся туч и прогалин яркого голубого неба. Ветра не было совсем, отчего все время хотелось сделать вдох поглубже.
Хомарчики путались в ногах, и я демонстративно на них поругивалась, изображая пустую суету и придавая своему образу штрихи недалёкой женской беспечности да легкомыслия. Наводнившие дом и придворовую территорию чужаки совсем меня не знали и, кажется, окончательно убедились в никчемности охраняемого объекта. Похоже, больше никто не ждал от строптивой любовницы хозяина каких-либо внятных попыток к побегу. Как, собственно, я того и добивалась.
День давно перевалил за половину и стремительно двигался к вечеру. Именно в этот период по моим наблюдениям сторожа впадали в окончательную расслабленность, особенно если дело касалось середины трудовой недели. В такие вечера особняк часто становился полупустым. Особенно теперь, когда вся столица стояла на ушах из-за череды каких-то политических скандалов и вскрывшихся преступлений. Похоже, браться Уркайские на совесть служили своему королевству.
К моей же радости, без пригляда могущественного патрона надсмотрщики становились весьма ненаблюдательными. Чем я, разумеется, с удовольствием и пользовалась.
Впрочем, долго рассуждать на тему доверчивых простофиль не приходилось. Куда больше меня волновал вопрос – как поступить с Эльмаром? По законам Андалора я была его единовластной хозяйкой и, по-хорошему, должна была забрать с собой. Вот только скорее всего сломала бы тем самым парню жизнь, которая только-только начинала налаживаться. И хотя он все ещё носил клеймо низкосортного раба, я верила в способности Ланзо решить и этот вопрос. Приходилось признать, что глава Генмортиса в качестве покровителя для юноши выглядел куда солиднее и имел значительно больший вес, чем я. Странная, мало приспособленная к жизни в чужом мире попаданка.
Получается, Эльмара лучше было не втягивать в сомнительную авантюру с побегом, по сути, в никуда. Однако, мне очень не хотелось, чтобы он решил, будто я его бросила. Как и не хотела рисковать, доверяя свою тайну, не будучи уверенной в том, что красноволосый не попытается меня остановить.
Но больше всего в бегстве с законным наследником Лорда я боялась лишиться Тая. Что станет с моим мальчиком, если его оторвут от той, кого он считал любимой мамой?
На глаза набежали слезы, но я решительно их смахнула, запретив себе пораженческие мысли. Играть по правилам пытавшегося грубо переломить неугодное ему сопротивление Рэтборна я не собиралась. Даже невзирая на терзающие душу страхи. Подозреваю, что смирение для моей темной агрессивной сущности – явление противоестественное. Каждый раз, едва малодушные мысли заползали в сознание, черный феникс начинал доставлять весьма болезненный дискомфорт, будто царапая изнутри. Словно он не желал даже думать о том, чтобы подчиниться.
Честно говоря, я была рада, что теперь внутри меня жил этот мятежный источник внушающей трепет силы, заставляющий верить в себя и яростно бороться за то, что дорого.
Вот только оказалось, что против человеческой подлости временами может быть бессильна даже вся мощь темной магии.
Поэтому, выбираясь при помощи верного Мефистофиля на другую сторону стены, я уж никак не ожидала попасть в лапы самых настоящих похитителей.
***
– А вот и наша непоседливая пташка, – глумливо прошептал на ухо незнакомый мужской голос, когда, обессилено обмякнув, я кулем свалилась кому-то в руки.
Сразу же как только миновала проход в стене.
Краем уплывающего сознания я всё же успела понять, что похитителей двое и действуют они не наугад. Негодяи, очевидно, знали, где поджидать свою незадачливую жертву. Отдельным поводом расстроиться стал тот факт, что это случилось у тех самых зарослей кустарника, где и скрывался мой вожделенный путь на свободу.
Прежде чем впасть в безвольное, не способное к какому-либо внятному сопротивлению состояние, я почувствовала, как в плечо впилось что-то острое, отчего по телу тут же разлилась такая ужасная тяжесть, словно я превратилась в мешок с камнями.
Из последних сил я разжала руку, в которой сидел хомарчик. Увидев, что со мной происходит, умница Мефистофель истошно заверещал, видимо, стараясь привлечь внимание моих сторожей. Сейчас я бы не отказалась даже от их помощи. Увы, всё было тщетно.
– Беги, малыш, – шепнула едва слышно, так как даже говорить теперь мне удавалось с большим трудом.
– Что это ещё за тварь? – прошипел похититель и приказал подельнику: – Дави его! А то тут сейчас будет вся охрана.
Мужики активно затопали ногами, без всякой жалости пытаясь унять мешающую им животинку.
Я испугалась за пушистика гораздо больше, чем за себя. Внутри, было, взметнулась волна привычной силы, но тут же схлопнулась, точно придавленная бетонной плитой. Что бы эти гады мне ни вкололи, это не просто вырубало, как сильнейший транквилизатор, но и блокировало мои магические способности. В связи с чем было важно понять, что за этим стояло: намеренное действие или же похитителям просто так повезло.
В любом случае, приходилось признать – в этот раз удача явно мне изменила.
– Оставь его, – наконец выдохся второй. – Потащили скорее.
Меня тут же куда-то слаженно поволокли. Глаза закрывались, но я упорно старалась держать их приоткрытыми.
Буквально в паре метров от злосчастных кустов уже стояла старомодная карета, запряженная самыми обычными лошадьми. Не так давно я узнала, что любая маго-паровая повозка оставляет за собой особый энергетический след, по которому спецам-сыскарям было не сложно её отследить. Поэтому, как оказалось, каретами пользовалась не только приверженная традициям знать, но и куда более практичные преступники. Разумеется, в этом случае передвижное средство выглядело куда как менее роскошно и помпезно. Скорее уж откровенно убого.
Я завалилась набок, едва меня пристроили на одном из жестких сидений. Шторки здесь были плотно задернуты, а магических рожков-светильников и вовсе не наблюдалось. Однако, несмотря на густой сумрак, я твердо знала, что нахожусь в карете не одна.
– Кто здесь? – спросила заплетающимся языком.
– Кто-то очень недовольный тобой, милочка, – спустя несколько тягостных минут, наконец ответил голос, услышать который я ожидала меньше всего.
– Вы? Зачем? – от крайнего удивления на мгновение мне даже стало легче говорить.
– Зачем? – веселым тоном повторила Балалайка. – Затем, что ты путаешься у меня под ногами и угрожаешь сорвать давно лелеемые планы. И дураку ясно, что между вами с Рэтборном что-то происходит. В последнее время он сильно переменился. Ему, знаешь ли, стало гораздо сложнее угодить. Негодяй так смотрит на меня, словно хочет увидеть кого-то другого. Вот я и подумала – не тебя ли?
Женщина подалась вперед, обдав моё ухо обжигающим, пропитанным ненавистью дыханием.
– Ты мерзкая, толстая, безобразная потаскушка, – прошипела она.
Мне стало противно и смешно.
– Всё верно, – ответила, борясь со слабостью. – Ты – не я…
– Да, я лучше! – не уловив иронии, горделиво воскликнула Свирская.
– Куда ты меня везешь? – наконец, задала главный вопрос.
Честно говоря, бурное воображение уже унесло меня далеко вперед, по волнам жутких фантазий. Каждая последующая была страшнее предыдущей. Поэтому очень уж хотелось понять, как дела обстоят на самом деле.
– О, тебе понравится, – хихикнула Балалайка. – В гаремах морских кочевников-харишей очень ценятся белокожие невольницы твоей тяжелозадой комплекции.
Она с упоением меня оскорбляла, явно наслаждаясь беспомощным положением своей жертвы.
– Хариши живут на многоэтажных зачарованных судах. Они не принадлежат ни к одному государству и считаются практически неуловимыми. Я продам тебя им, – заявила она таким тоном, словно готовилась осчастливить голодного бродягу куском отлично прожаренного стейка.
– Меня будут искать, – попыталась я вразумить эту паучиху.
– Недолго и не упорно, – ехидно сообщила она. – Не воображай будто ты так ценна. Мужчины вообще склонны быстро утешаться. А уж я Рэта утешу по высшему классу. Можешь быть спокойна – о тебе он позабудет весьма скоро.
Негодяйка, не целясь, попала в самое больное. Ледяной Лорд изрядно подорвал моё доверие к нему. И хотя я до сих пор не сомневалась в его способности перевернуть с ног на голову весь мир ради достижения своей цели, в том, что он станет делать нечто подобное для меня, я, откровенно говоря, больше не верила.
Сильнее всего душа болела за Тая. Как он переживет моё исчезновение?
От защемившей сердце тревоги на глаза навернулись горькие слезы. Нет, я должна сопротивляться. Должна затаиться и найти выход, чтобы любой ценой вернуться к моему мальчику. В конце концов, я не была совсем уж бессильна. Рано или поздно действие того яда, который впрыснули в мою кровь закончится и черный феникс всем покажет, где он видел Балалайку и её неуловимых харишей.
К тому же, собираясь на вылазку к графине, я не рискнула оставлять дома скрижали. Они до сих пор болтались в потайном кармане, вшитом в мою нижнюю юбку. Если потребуется, я прибегну к ним, как к последнему средству. Главное, чтобы их не нашли раньше времени.
Несколько успокоившись, я прислушалась к себе. Действие яда нарастало и становилось всё труднее сопротивляться усиливающейся сонливости. Соблазн поддаться и позволить себе подремать был велик, но мог дорого мне обойтись. Поэтому я лишь притворилась спящей. Всё ещё оставался шанс усыпить бдительность своих похитителей, немного очухаться и попытаться сбежать.
– Эй, – толкнула меня в плечо Свирская, но я предпочла не реагировать.
Пускай лучше думает, что яд довел меня до полной отключки. Собственно, этого похитители и добивались.
– Вырубилась? Отлично. А то я сомневалась, что одной порции синеголовки хватит на такую тушу.
Балалайка явно любила потрындеть даже в отсутствие благодарных слушателей. Аристократка в целом отличалась повышенной самонадеянностью, что в некотором роде даже вызывало уважение. Всё же это лучше, чем быть бесцветной молью, во всем поддакивать более сильному мужчине и на каждый громкий звук лишь трепетно дрожать. Свирская, как оказалось, дрожать не привыкла и предпочитала действовать на опережение. К моему несчастью, это могло обернуться для меня бессрочным гаремным рабством.
Где-то примерно минут через десять нашего пути карета остановилась, и Свирская сошла. Вообще её готовность так подставляться вызывала немалое удивление. Всё же куда умнее было бы не светиться в столь грязном деле лично. Но, видимо, желание позлорадствовать над поверженной соперницей для Балалайки компенсировало все риски.
В салон забрался один из моих похитителей и, надвинув засаленную кепку на лицо, привалился к обшарпанной стенке да сладко засопел. Похоже, подвоха от меня уже никто не ожидал. Момент для побега образовался весьма подходящий, однако я, как назло, все ещё не могла толком шевельнуть даже пальцем. Не то что бежать.
Пытаясь как-то скоротать время и не сойти с ума от страха за своё будущее, я принялась рассуждать.
Сейчас дома только Клара и дети. Смертельно больной ундер медленно, но неотвратимо угасает в своей спальне под надзором сиделок. Геррард и его команда как всегда заняты готовкой и не будут ждать моего появления ещё примерно часа два. Эльмар вообще мало интересуется занятиями домочадцев, все больше времени проводя в тренировочном павильоне. Рэт в последнее время возвращается очень поздно. Ланзо и вовсе куда-то отбыл по сверхсекретным делам. У Каспара появилась очередная содержанка из актрис столичной оперы и теперь он всё чаще пропадает у неё. О Волкере вообще говорить не приходится, вряд ли гений магической механики даже заметил, что у Ланзо появилась дочь-подкидыш. Получается, оставался только Хэйден. С некоторых пор он немало времени проводил дома, успев стать для мальчишек любимым дядюшкой.
Наверняка Клара первая поднимет тревогу. Особенно если догадается, с чем связана обеспокоенность Мефистофеля. Хотелось верить, что хомарчик не пострадал и благополучно добрался до дома.
Конечно, сторожа и без верещащего питомца переполошатся раньше всех, однако без распоряжений от кого-то более статусного вряд ли предпримут действенные шаги. Вот тут-то и должен пригодиться Хэйден.
Главное, чтобы Рэт не решил, что я сбежала, бросив ребенка. В точности как его первая неверная жена-кукушка. В таком случае я наверняка мгновенно утрачу в его глазах всякую ценность. А веря в это, он может и вовсе с лёгкостью перестать меня искать.
