Текст книги "Синдром самозванки, или Единственная для Палача (СИ)"
Автор книги: Джулия Рокко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Спорное утверждение, но мне хватило ума стоять на своем.
– Детей? – Рэтборн приподнял густую, словно припорошенную серым пеплом бровь. – Слуги доложили, что ребенок один. Или есть ещё что-то, о чём мне следует знать?
Я пожала плечами, искренне сомневаясь, что есть что-то под этой крышей, о чём бы Лорд и в самом деле не знал. Видимо, это была очередная проверка. По счастью, врать мне было ни к чему.
– Есть ещё дети кормилицы, которую пришлось нанять для Софии. Марина – ровесница дочери Ланзо и Александр, на четыре года старше Тая. Их разместили в одной из пустующих комнат для прислуги на чердаке.
– Как интересно получается… – Сложив руки за спиной, Рэт подошел к высокому окну и замер, что-то выглядывая на улице за ним. – Ты уже распоряжаешься набором персонала?
– Мне помог Хэйден, – сухо ответила, не желая попадаться ещё и в эту ловушку.
– А что дальше? Ты соберешь всех беспризорников в округе? – проигнорировал новость Лорд, продолжая задавать провокационные вопросы. – Или пойдешь дальше и организуешь на территории поместья питомник по разведению магических тварей? – явственно намекая на хомячий приплод, уточнил он.
Усилием воли я заставила себя сохранить невозмутимое лицо. Хотя, учитывая то обстоятельство, что в широком рукаве моего камзола притаился один из новорожденных хомарчиков, сделать это было неимоверно трудно.
Вообще, детёныши у Фру-фру получились занимательные. Они явно превзошли свою родительницу по супер-способностям. Например, самый мелкий из помета, с серебристо-розовой шерсткой и бордовой пуговкой носа лазал по вертикальным поверхностям и даже по потолку не хуже пресловутого человека-паука. Его мы назвали Пит. Самый пушистый, с длинным, неимоверно пестрым хвостом и желтым брюшком, умел становиться невидимым. При этом в комнате разливался характерный аромат ванильного зефира. Его все очень быстро прозвали Клопик. Бело-голубые двойняшки вообще могли перемещаться в пространстве, появляясь то тут, то там. Их было решено окрестить Дым и Туман. Последний, пронзительно красный, с неожиданно тонким антрацитово-черным хвостиком и маленькими рожками, так сильно напоминал мне бесенка, что быстро обзавелся кличкой – Мефистофель. Таланты его покамест были неизвестны, однако именно он сейчас и сидел в моем рукаве.
– Надеюсь, этого не потребуется, – меж тем, возразила я Рэту. – Не уверена, что моего педагогического таланта хватит на такое количество людей.
Не скрою, ответ прозвучал несколько вызывающе и явственно намекал на то странное влияние, которое я оказывала в отношении большей части семейства Уркайских.
И в самом деле, трудно было не заметить, какие стремительные перемены захватили прежде безмолвный, точно склеп, особняк безумного ундера. Честное слово, я совсем не стремилась внести в одинокую размеренную жизнь его обитателей какие-либо катаклизмы. Скорее уж просто пыталась выжить, попутно стараясь поступать по совести.
Как следствие, на мою дерзость Рэтборн отреагировал тяжелым препарирующим взглядом. В комнате стало прохладно, и я невольно зябко поежилась. От этого действа притихший Мефистофель словно слабо завибрировал, и мне почудилось, что от его маленького пушистого тельца стали разливаться волны умиротворяющего тепла.
– Этого ребенка ты тоже поселила в своей спальне? – неожиданно проницательно предположил Лорд.
Отчего-то этот вопрос меня смутил.
– София такая крошечная, её нельзя оставлять одну, – попыталась объяснить свой поступок. – А у Клары своих двое. Женщина рвется мне помогать, но я считаю не очень верно, чтобы она оставляла грудного ребенка на девятилетнего мальчика. Поэтому девочка находится при мне, а кормилицу я приглашаю только когда малышка проголодается.
О том, что София оказалась весьма прожорливой крошкой, пришлось временно умолчать. Вряд ли Рэтборну понравилась бы новость о том, что я разрешила Кларе брать свою дочь с собой, и мы как две мамаши-наседки проводили время в компании друг друга. По счастью, Тай с Александром быстро нашли общий язык и уже второй день практически не вылезали из игровой.
Словом, жизнь стремительно менялась, все больше напоминая дикий горный поток. Я с замеревшим сердцем ждала, какой вердикт для всех нас вынесет глава Тайного Приказа.
– Ты же позволишь Софии остаться? – умоляюще заглядывая в глаза, попросила я.
По моим нехитрым расчетам, доверительное «ты», сказанное вкрадчивым умиротворяющим тоном, должно было смягчить всё ещё хмурого Рэтборна.
Он выгнул темную бровь и надолго замолчал. Проклятая пауза все длилась и длилась, изрядно подтачивая моё самообладание. Если бы не крошка-Мефистофель, отвлекающий и успокаивающий не хуже мурлыкающего под боком кота, я бы точно начала седеть от переживаний. Что за мужчина?! С ним вечно как на пороховой бочке! Хотя, с виду он и так чуть теплее ледышки. Вот такой парадокс.
– Это должен решать её отец, – наконец снизошел до ответа мой мучитель.
Я некультурно фыркнула.
– С Ланзо уж как-нибудь договорюсь, – пообещала, хотя совсем не была в этом столь уверена.
Вдобавок ко всему, забывшись, я весьма резко махнула рукой, суетно поправляя выбившийся из прически своенравный локон, и тут же испуганно замерла. К несчастью, рука была той самой, с «секретиком». Предсказуемо, не ожидающий столь резкого движения притаившийся в рукаве хомар, пронзительно пискнул.
– А это ещё что такое? – тут же насторожился Рэт.
– М-м-м, – неопределенно промычала, пытаясь придумать, как лучше выкрутиться.
Впрочем, быстро поняла – «шила в мешке не утаить». Новорожденные пушистики имели досадное свойство расползаться по всему особняку, сколько бы мы ни пытались удержать их в пределах одной комнаты.
– Это Мефистофель, – призналась, втянув голову в плечи.
Рэт снова молчал, буравя меня недобрым взглядом. Видимо, ждал пояснений. Вздохнув, я осторожно извлекла хомарчика из его укрытия.
– Разве он не прелесть? – пробормотала, поднеся питомца ближе к магу на сложенных ковшиком ладонях.
Лорд посмотрел на кроху так, словно я подсунула ему таракана. Мне стало обидно за Мефистофеля и я прижала его к груди, защищая.
Внезапно на суровом лице Рэтборна проступили следы глубокой усталости. Лорд словно сдулся, сняв почти сросшуюся с ним маску арктической невозмутимости. Он не спеша развязал и снял тугой галстук, зажал его в руке и, покачав головой, признался:
– Я все больше слоняюсь к мысли, что ты – стихийное бедствие. Только я придумываю, как взять тебя под контроль и упорядочить происходящее, как ты снова порождаешь новую волну хаоса.
– Зато так гораздо… веселее… – не зная, как лучше оправдаться и стоит ли оправдываться вообще, неуверенно протянула я.
– Скучать и в самом деле не приходится, – саркастически заметил Рэт.
– Ну так что? – переспросила на свой страх и риск. – Можно Софии остаться со мной?
– При двух условиях, – как-то слишком легко согласился Уркайский.
Я сделала вид, что внимательно слушаю.
– Во-первых, это должно быть согласовано с Ланзо.
Требование звучало разумно, и я кивнула.
– А во-вторых?
– А во-вторых, каждую среду, включая сегодняшнюю, ты будешь ночевать в моих покоях.
Мне так хотелось оставить девочку при себе, что я кивнула попросту недослушав скандальное утверждение Рэта. Но едва понимание сказанного достигло моего сознания, как я замерла каменным истуканом, до глубины души потрясенная произошедшим.
– Вы что же, – снова перешла на «вы», – хотите шантажом принудить меня к близости?
Ответ Лорда ошеломлял ещё больше. В последнюю очередь я ожидала от него подобных откровений:
– Я устал сопротивляться. Меня тянет к тебе так, что иногда я чувствую, как выкручивает мои жилы.
Воздух мгновенно застрял в легких, а слюна сделалась вязкой как растаявший пластилин. Глупо было отрицать, что подобное в его адрес давно ощущала и я…
– Что же делать, согласиться? – лихорадочно спрашивала саму себя, уже представляя, как сильные руки Лорда жадно скользят по моему неидеальному телу. Приходилось самой себе признаться – я была слаба. А ещё чертовски влюблена и слишком долго жила монашкой. Самое смешное, что данное обстоятельство не помешало обзавестись детьми и целым выводком очаровательных хомарчиков. В каком-то смысле они тоже были моими малышами.
Медля с ответом, я машинально оглядела Рэтборна с ног до головы, стараясь представить, что вижу его впервые. Щёки тут же обдало жаром. До чего же хорош! Конечно, как ни крути, и я сама просто офигенна, но всё же… Неужели сам глава Тайного Приказа изволит ответить мне взаимностью?
Весь парадокс заключался в том, что его попытка гнусного шантажа с треском провалилась. И не потому, что оголтелая феминистка внутри меня, которой я на самом деле никогда не умела заткнуть рот, рвалась грудью на амбразуру, готовая с гневом отвергнуть нескромное предложение. Вовсе нет. Дело в том, что из всего сказанного я услышала только одно. Рэт без меня не может. Я ему нужна. Настолько, что он готов быть негодяем лишь бы я оказалась рядом.
– Выдвигаю встречное предложение. Каждую среду мы проводим у тебя, а каждую субботу гуляем с детьми в саду, – слова сами собой сорвались с губ и я тут же поняла, что, если Лорд согласится, окажусь на все сто довольна заключенной сделкой.
– Договорились, – убийственно серьёзно ответил Рэт, а затем притянул меня к себе и медленно поцеловал.
Я тут же вспыхнула как сухая прошлогодняя трава и пролилась растопленным воском в его объятья.
Да, комната с масками была откровенно ужасна. Но клянусь, теперь это одно из самых любимых мною мест в доме.
***
Весь остаток дня, после разговора с Рэтборном, я пребывала в придурковато-счастливом состоянии. Я то впадала в рассеянную медлительность, на счастье теперь у меня была в помощницах незаменимая Клара, то подскакивала в безумной ажитации, понимая, что первая ночь с любимым мужчиной от женщины требует определенной подготовки… Нужно было срочно приводить себя в порядок!
А ещё следовало решить вопрос с пелёнками и распашонками для Софии, уделить время Таю, который теперь шёл в комплекте с его закадычным другом Александром. Понадоедать Эльмару, чтобы он не думал, что все на него наплевали и бросили. Ну и, разумеется, не забыть о дядюшке Цвейге, который стал заговариваться и всё больше тревожил нездоровым цветом лица. И куда же деваться без милейших, но очень непоседливых хомаров?
Словом, к ночи я валилась с ног, и во многом виной тому была не загруженность делами, а простое нервное истощение. Я банально переволновалась и больше всего на свете мечтала сейчас о сеансе простого крепкого сна.
Так и пришлось заявить Рэту, явившись в его спальню в компании с Мефистофелем. Он нагло отказывался спать без меня и стоило только отправить детёныша к родной мамочке, начинал обиженно пищать и поскуливать. Учитывая, что и София, и Тай, и присматривающая за ними Клара вполне себе благополучно задремали, голосящего на все лады хомара просто пришлось взять с собой на ночное свидание.
– Зачем он здесь? – разглядев в чьей компании явилась его без пяти минут любовница, весьма конкретно спросил Лорд.
– Он так верещал, что едва не перебудил весь дом, – отчего-то шепотом ответила ему, – что мне было делать? К тому же, мне кажется, ты ему нравишься.
Хомар и в самом деле смотрел на Рэта с видимым обожанием. Может, Мефистофель девочка? Пока узнать это доподлинно не представлялось возможным.
– Ты снова заговариваешь мне зубы, – покачал головой Уркайский и неожиданно бережно взял на руки пушистика.
Он уцепил за уголок диванную подушку, взбил её попышнее и устроил на ней маленького манипулятора.
– Ложись и спи. И чтобы ни звука, – назидательно, но не зло велел он хомару, – понятно?
Клянусь, Мефистофель ему кивнул и разве что не козырнул, как это делают военные, отдавая честь.
– Теперь твоя очередь, – тоном, не терпящим возражений, заявил он, и я с широкой улыбкой поспешила лечь в застеленную темно-фиолетовыми простынями постель…
В камине приятно потрескивал огонь. На подушке, свернувшись в пушистый шарик, сопел хомарчик, а впереди меня ждала ночь, полная наслаждений.
Вот только судьба внесла в этот чудесный план свои ужасные коррективы. Вновь налетела буря, принося с собой встревоженный топот всполошенных слуг, ночной визит и дурные вести.
Давясь слезами, я сжимала в руках два старых, потрепанных временем свитка. В голову упрямо лезла сцена из одного знаменитого мультфильма, где герой упорно пытался разгадать секрет воина-дракона. Я как глуповатая панда таращилась на нежданные дары, испытывая то шок, то ужас, то беспросветную растерянность. Сердце сжималось от тоски и чувства непоправимой потери.
На расстоянии вытянутой руки неподвижно лежал сухонький, точно полуистлевший пергамент, дядюшка Цвейг. Но прежде, чем некогда великий и могущественный ундер Уркайских погрузился в магическую кому, которую в Андалоре было принято называть «последний сон» или «иссякание», он вручил мне это…
Считавшаяся навсегда утраченной святыня жгла руки. Я прижимала заповедные скрижали к груди, понимая, что должна выполнить последнюю волю ундера и прочитать их. Но читать было отчаянно страшно. Заигрывать с древней прамагией не стоит, если ты не готов поставить на кон всё. А я ни за какие сокровища мира не стала бы рисковать детьми, заботу о которых мне так щедро доверила судьба.
И всё же… скрижали манили их развернуть и хотя бы немного, всего одним глазком, взглянуть на те секреты, что они таили.
Я тряхнула головой, пытаясь прояснить спутанные мысли. Оставалось только гадать, как подобное сокровище, искомое множество веков лучшими из лучших, могло оказаться у спятившего старика. Но ещё сильнее удивляло то обстоятельство, что он пожелал отдать их мне. Хотя, казалось бы, любой из его сыновей подошел бы на эту роль куда больше.
– Подойди, – едва слышно попросил дядюшка, стоило мне только оказаться в его спальне.
После визита доктора, который и поставил столь неутешительный диагноз, пока ещё пребывающий в сознании ундер потребовал привести к нему Реджинальда. Я влетела в его покои с выпученными от паники глазами, просто отказываясь верить в реальность происходящего. Дядюшка Цвейг стал мне родным, я искренне к нему привязалась, чувствуя от старика ответные тепло, любовь и защиту. Теперь же я совершенно не представляла, как буду жить без него. Без наших совместных обедов, без восторженных рассказов Тая о том, как дедушка учил его осаде, без хитрого прищура неожиданно ясных глаз, привычки всеми командовать и навязчивой идеи как можно лучше устроить мою судьбу.
Перед внутренним взором так и стояла картина нашего с ним прощания.
– Дядюшка, – прошептала я, опускаясь на пол рядом с его кроватью.
Не удержавшись, сжала его чуть теплую ладонь и приникла к ней виском.
– Слушай внимательно… девочка… – вызывая у меня очередной шок, просипел ундер.
Неужели он всегда понимал, кто перед ним?
– Я хочу тебе кое-что передать. Вот.
Он откинул край одеяла и я с удивлением обнаружила два намотанных на узкий длинный цилиндр свитка.
– Возьми. Теперь они твои.
– Что это? – на мгновение позабыв о плачевном состоянии любимого человека, спросила старика.
– Ответ на все вопросы. Обещай, что исполнишь мою последнюю волю и прочитаешь их!
Ундер неожиданно сильно разволновался, заговорив хрипло и надрывно.
Я сжала его руку сильнее, как бы успокаивая.
– Не волнуйтесь, дядюшка, я прочитаю, – опрометчиво пообещала.
Но разве у меня был выбор? Каким надо быть человеком, чтобы хотя бы не попытаться исполнить волю умирающего…
– Вот и хорошо, – тут же успокоился он и затих, обессилено опустив налитые свинцом веки.
– Я знаю… – прошептал старик на грани слышимости и словно забредил: – Знаю… ты сделаешь все правильно, девочка… Я дурной человек… хорошо, что мои жены не стали рожать мне детей. Да-да, я знаю… все знаю.
Он засмеялся, словно где-то вдалеке закаркал простуженный ворон.
– Я всегда любил только власть. Власть и свою страну. Большую часть своей жизни я посвятил тому, чтобы отыскать… скрижали… Но оказался слишком слаб перед их величием и мощью. Они свели меня с ума и выпили всю магию. Теперь я умираю. Слышишь?! – вновь вскричал дядюшка, до боли сжимая мои пальцы.
– Скрижали шепчут имя. Твоё имя, Реджи, они выбрали тебя! И я, я тоже тебя выбрал…
По желтой, словно свечной воск, щеке скатилась одинокая слеза. По моим же бледным, напряженным скулам давно бежал целый поток.
– Дядюшка, но меня же зовут Ада, – вяло возразила, понимая, что ундер вряд ли когда-либо это знал.
Однако ответа так и не дождалась. Уркайский сказал свои последние слова. Он всё ещё дышал, но сознание уже покинуло его. Последний сон стремительно утягивал пожилого мужчину в свои невозвратные глубины.
Горло перехватило от спазма. Я и сама не заметила, как сжала в руках предмет главной сокровенной тайны дядюшки Цвейга.
Никакого благоговения или трепета скрижали у меня не вызывали. Больше всего на свете мне сейчас хотелось обменять их на здоровье для угасающего старика. Ну, или в крайнем случае, просто их где-нибудь понадежнее закопать. Подальше от сомнительных личностей или тех, кому древнее сокровище может причинить нечаянный вред. Вот только обещание, данное дядюшке, жгло мне душу.
На ватных ногах я поднялась с пола и, даже не думая прятать прощальный подарок ундера, вышла из спальни.
***
Удивительно, но на свитки в моих руках никто не обратил внимания. Рэт, так и не успевший проститься с отцом, тут же недрогнувшим голосом стал отдавать различные распоряжения, а после скрылся в отцовской спальне. Я же попыталась пристать к доктору, который все ещё не покинул особняк и, как мне удалось понять, теперь будет находиться подле дядюшки постоянно, вплоть до момента, когда тот уже окончательно отойдет в мир иной. Думать об этом без пронзающей сердце боли было совершенно невозможно.
– Скажите, разве нет средства как-то подпитать его силы? – спросила эскулапа в страстной надежде отыскать волшебное средство.
– К сожалению, нет, – ответил среднего роста почтенный господин, с густой, абсолютно седой шевелюрой и пышными бакенбардами.
Облачен он был в классический для людей его профессии красно-коричневый фрак с черным жилетом, края которого украшало серебряное шитье из перевернутых восьмерок, пузатых колб и черепов. Символика, на мой взгляд, больше подходящая какому-нибудь некроманту, но таких, как я узнала, в Андолоре не водилось. – Причина нынешнего состояния больного – необратимое магическое истощение, – словно маленькой, пояснил мужчина.
– Но неужели нет ни одного мага, ни одного волшебного эликсира, способного это как-то исправить?! – в отчаянии вскричала я, не желая так легко сдаваться.
Мы же в магическом мире, в конце концов!
Доктор сочувственно покачал головой.
– Существуют легенды о том, что некогда среди носителей силы встречались выдающиеся целители, которые могли вырвать человека из капкана «последнего сна». Но, увы, маги данного таланта давно и бесследно исчезли. Теперь медицина – удел таких простых людей, как я. А мои возможности, к сожалению, весьма ограничены. Я не чудотворец, госпожа, и мага-целителя из шляпы вам не достану. Нужно принять неизбежное. Дни вашего дядюшки подходят к концу.
Я заплакала, уткнувшись носом в грудь подошедшего к нам хмурого, словно грозовое облако, Ланзо.
– Ланзо, – всхлипывая, сдавленно прошептала, понимая, что если немедленно не сниму груз с души, то просто доведу себя до нервного срыва. – Твой папа в коме, а у меня в комнате спит маленькая чудесная девочка. Твоя дочь. Я назвала её София. Даже не думай её куда-нибудь услать. Она будет расти вмести с нами. Хорошо?
Я подняла лицо, с надеждой всматриваясь в суровые черты. Эта дикая смесь мольбы и угроз звучала, должно быть, бессвязно и совершенно дико, но на лучшее я сейчас все равно была не способна. По крайне мере, мне хотелось верить, что братья семьи Уркайских и в частности, этот конкретный брат – создания стойкие, и поток моих ошеломляющих новостей его если и покачнет, то не сломит.
– Поговорим позже, – даже не поведя бровью, ответил Ланзо. – Где отец? Я хочу видеть его.
– В своей спальне, мой господин, – поспешил сообщить доктор.
– Там Рэт, – добавила я, но Ланзо уже скрылся за дверью.
– Вам лучше пойти и немного поспать, – посоветовал медицинский светила.
Прозвучавшие в его голосе заботливые нотки так напомнили мне интонации ундера, что я на мгновение словно утратила способность дышать. Таким сильным ударом под дых оказалось это открытие.
– Что ж, благодарю, так я и сделаю, – кивнула мужчине и медленно побрела на свой этаж.
К детям, к сердобольной уютной Кларе, к мягким шебутным хомарчикам. Пускай одна из мощных опор моей жизни трещала и крошилась под натиском неумолимого рока, зато остальные все ещё были при мне. Ради них я просто обязана быть сильной, уверенной, спокойной и обязательно верить в лучшее.
А ещё – верить последним словам дядюшки и исполнить его волю. Нужно лишь как следует выспаться и собраться с мыслями.
