Текст книги "Колдовская магия"

Автор книги: Джуд Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Только когда его поднесли ближе к помосту, Танто хорошенько рассмотрел мужчину, который взойдет на костер вместо него. Естественно, это был варвар, в кошмарной одежде, грязной и изорванной. Да ещё искромсанные волосы. Но что-то было в нем… что-то особенное в глазах, прямом носе, насмешливом выражении лица…

Его взгляд заметался между Руи Финко и королем северян, потом остановился на кинжале в руках стражника. Это его клинок – или по крайней мере тот, что он нашел под подушкой у Саро…

В глубине мозга Танто зазвенел настойчивый звоночек, как жужжание насекомого.

– Можно мне посмотреть на кинжал? – попросил он стражника.

Толпа безмолвно расступилась, уступая дорогу носилкам, и капитан стражи аккуратно вложил клинок в протянутую ладонь Танто.

Кинжал как будто пытался заговорить с ним. Было нечто особенное в том, как он лежал в его ладони, как голова дракона на рукоятке холодила пальцы – ощущение подтолкнуло память, вывело на поверхность воспоминание…

Танто снова посмотрел на пленника, отметил узкие кости, пухлые губы, узкую талию… И тут он все вспомнил – лавку с оружием, варварку, показывавшую кинжалы – этот клинок тоже, – потом брата, который без причины ударил Танто…

Нет, не без причины, нет… Что же там сказал Саро?

Я видел тебя на Скале…

И он вспомнил о награде.

Святотатство!

Слово змеей проскользнуло в разум Танто.

Он засмеялся:

– Любезные господа, думаю, вы должны мне тысячу благодарностей и две тысячи кантари в придачу. Человек, которого вы арестовали, – женщина!

Танто ждал удивленных вздохов, но их не последовало. Он огляделся, потом потряс головой, будто проясняя мысли, и продолжил:

– Я говорю – та самая женщина, которую искали на протяжении всей Ярмарки. Она залезла на нашу священную Скалу!

Истрийцы в толпе ахнули.

Руи Финко нахмурился. Забыв в горячке, что суд передали в руки короля северян, он прямо обратился к арестованной:

– Так это ты зале зла на Скалу Фаллы?

– Она, она!

Гревинг Дистра чуть из камзола не вывалился от переполнявших его эмоций. Он дергал брата за рукав:

– Мы видели ее, не правда ли, брат?

Гесто близоруко всмотрелся в пленницу.

– Мы видели женщину с длинными рыжими волосами, – с сомнением напомнил он.

Один из группы стражников выступил вперед.

– Можно, я скажу, господин? – спросил он Руи Финко.

Лорд Форента кивнул.

– Когда я делал обход с Нуно Гастином, – он показал на другого стражника, – мы заходили в палатку клана Камнепада, чтобы произвести обычный опрос. Они с подозрительной поспешностью старались поскорее отделаться от нас, и я заметил, что у дочери главы семьи совершенно по-варварски обрезаны волосы. Она сказала, что так они ходят жарким летом на Эйре, – он покраснел, – но потом меня заверили, что на северных островах очень редко случается теплая погода. Я подумал, господин, что она просто посмеялась надо мной, но теперь вижу свою ошибку.

– Однако волосы не рыжие, – настаивал Гесто Дистра. – Может, у меня не самое лучшее зрение, но цвета различать я пока не разучился.

Не обращая внимания на протестующий жест короля Врана, Руи Финко ступил на помост.

– Нагни голову, – грубо приказал он Катле.

В ответ девушка только сверкнула глазами. Она никогда не подчинится ему!

Катла вскинула подбородок и воинственно оглядела толпу.

– Я залезала на Скалу, – объявила девушка. Потом обратилась к братьям Дистра: – Вы видели там меня, – добавила она почти добродушным голосом, – я имею в виду – в первый раз.

– В первый раз? – Руи Финко уставился на нее в недоумении.

– Ну да, – отозвалась Катла. – Я залезала на нее еще – только что.

Шум начался с перешептывания, потом перерос в напряженные обсуждения. Люди говорили друг с другом громко, стараясь перекричать остальных. Кто-то принялся орать. Посреди всеобщей суматохи прорезался голос какого-то эйранца:

– Это не святотатство, это Скала Сура!

И тут же истриец завизжал:

– Она опорочила имя нашей Богини! Сжечь ее!

Последний выкрик прозвучал рядом с Танто. Голос показался ему знакомым. Он повернулся и обнаружил в двух шагах от себя лорда Тайхо Ишиана.

Глаза южанина от ярости вылезли из орбит, руки сжались в кулаки. Рядом стоял высокий бледнолицый человек, которого Танто видел раньше. В отличие от лорда Кантары его лицо не выражало никаких эмоций.

Руи Финко повернулся к Врану Ашарсону.

– Кажется, король, мой господин, – ровным голосом произнес он, – дело уже выходит за пределы вашей компетенции. Когда вопрос касался преступления на нейтральной территории Большой Ярмарки, мы еще могли подчиниться эйранским законам, но, боюсь, осквернение Скалы Фаллы – это совсем другое…

– Но это наша Скала, – возразил король Вран, – а девчонка всего лишь залезла на нее.

– Это Замок Сура, – подтвердил ярл Южного Глаза снизу, – и всегда так было.

Лорд Форента рассмеялся. Он повернулся, чтобы посмотреть на эйранского лорда.

– Старик, – проговорил он, и глаза его походили на камень, – времена меняются. Лунную равнину мы делим с вами поровну, но Скалу Фаллы нам пожаловал ваш старый король – Ашар Стенсон, Ночной Волк, Повелитель Тьмы, отец короля Врана, – в обмен на… как бы это точнее выразиться… на услугу. Или, может, на молчание по определенному неприятному делу.

Финко посмотрел Врану прямо в глаза. Тот выдержал взгляд, не моргнув.

– Говорят, дело касалось истинности кровного родства, мой господин, – добавил южанин так тихо, что его услышали только король и Катла.

Вран сузил глаза. Потом упрямо вскинул подбородок.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – прошипел он, – но мне совершенно не нравится ваш тон.

Руи Финко пожал плечами:

– Как пожелаете. Возможно, мы обговорим это позже… наедине. – И он добавил громче: – А пока, думаю, вам придется отдать девушку истрийскому суду. Она призналась в совершении святотатства, и все видели рану, которую она нанесла этому смелому молодому человеку. Неужели недостаточно? Мы не хотим большего проявления насилия сегодняшним вечером.

В его голосе прозвучала шелковая угроза.

Вран Ашарсон отвлекся. Он повернулся в ту сторону, где замерла, как статуя, Роза Эльды. Их глаза встретились, и вновь король испытал неописуемую волну горячего, переполняющего потрясения – жар и что-то еще…

Он с трудом отвел глаза и посмотрел на Финко.

– Я все еще не уверен в степени ее вины, – медленно проговорил Вран, – и поэтому настаиваю на равных правах истрийского и эйранского законов.

Руи Финко склонил голову, потом повернулся к толпе:

– Что скажете, лорды Совета? Позволите ли вы судить эту женщину и по эйранским, и по истрийским законам?

– Не возражаю, – объявил Прионан.

Братья Дистра коротко посовещались.

– Будучи в добром настроении по случаю Собрания, мы согласны с лордом Прионаном.

– Нет!

Все обернулись на возмущенный крик. Тайхо Ишиан, лорд Кантары, прорывался к помосту.

– Вы не можете этого сделать! – взвыл он.

Тайхо вспрыгнул на помост и обратился к собрату-истрийцу:

– Мой лорд, Руи! Украли мою дочь, моего будущего зятя жестоко ранили, когда он пытался защитить несчастную, мою рабыню убили. Неужели ты откажешь мне в праве высказаться?!

Руи Финко кивнул:

– Говори, Тайхо, потом мы вынесем свое решение.

Тайхо повернулся к толпе, тяжело дыша, и почувствовал, как замедлилось время…

Вот его шанс, за него надо хвататься руками и ногами. «О Фалла Милосердная, – безмолвно молился он, – Фалла, Повелительница Пламени, умоляю тебя помочь своему ревностному почитателю! Помоги мне достичь цели, и я принесу тебе тысячу жертв. Только позволь мне получить звезду моего сердца, любовь моей жизни, Розу Эльды, и еще до конца дня ты сполна насладишься кровью».

Единственный шанс увести Розу Эльды у короля варваров представится только посреди всеобщей суматохи. Насилия и суматохи. Он должен сыграть свою роль с величайшей осторожностью, искусно использовать ситуацию, дарованную свыше. Что с того, что его дочь пропала? Если удастся довести истрийцев до нужной степени праведного гнева, беспокоиться о выкупе за женщину не понадобится, потому что неизвестно, кого они изберут своей жертвой…

Взгляд Тайхо тут же обратился от короля Врана Ашарсона, бесполезного тупого идиота, восседавшего на троне, к высокому бледному хозяину Розы Эльды, потом Ишиан повернул лицо к толпе, как цветок к солнцу.

Тайхо не ощущал ничего, кроме презрения ко всем окружающим. «Вначале дави на сочувствие, – нашептывал ему внутренний голос. – Перетащи толпу на свою сторону, а дальше гни свою линию…»

Сорвавшимся, будто от глубины постигшего его потрясения, голосом Тайхо Ишиан начал:

– Моя дочь, – глухо произнес он по-истрийски, – моя дорогая Селен… Более красивую, любящую, набожную девушку вам не найти. Она приехала вместе со мной на Большую Ярмарку, на это удивительное действо, с полным надежд сердцем. Она надеялась выйти замуж, друзья мои, она хотела посвятить себя Фалле в служении мужу. Как любая невинная девушка, она мечтала о такой судьбе. Ей предстояло выйти замуж завтра – за человека, которого я выбрал для нее, за молодого человека из известной семьи, отличающейся своей праведностью. Я никогда не видел свою дочь такой счастливой, как тогда, когда она открыла сверток, что я принес, и обнаружила там свадебное платье…

В толпе послышались всхлипы.

Тайхо промокнул сухие глаза. Окинул взглядом собравшихся людей.

– Этот день должен был стать самым счастливым днем моей жизни, и жизни Селен тоже… Я мог стоять завтра рядом с ней в часовне и соединять ее судьбу с судьбой юного Танто Винго, но это счастье у меня коварно украло это… ничтожество. – Он указал на Катлу, которая уставилась на Тайхо прищуренными глазами, ничего не понимая из его иноземной болтовни. – Да, мою дочь украли! Для того, чтобы испоганить ее невинное тело, изнасиловать прислужницу Богини! И заодно убили девочку, дороже которой для моей дочери не было никого, рабыню, которую она вырастила сама, спасла из пораженной чумой деревни, – это была откровенная ложь, но толпу затрясло от гнева при его словах, – и тяжело ранили славного, храброго молодого человека… Мужчину из благородной истрийской семьи, человека, который не пожалел собственной жизни, пытаясь противостоять их варварству!

Танто скромно помахал рукой толпе, признавая свой недюжинный героизм.

– Мне это ничего не стоило, господин, – сумел выговорить он с вымученной улыбкой. Танто почти терял сознание. – Ради сохранения невинности леди Селен я согласен снова встать на пути убийц. – С этими словами Танто спустил ноги с носилок и осторожно встал на пол.

Сейчас он подойдет к лорду Кантары, возьмет его за руку, попросит руки его дочери. Когда вернется его невеста, как Тайхо сумеет отказать ему – с приданым или без оного?

Тело не слушалось Танто. Казалось, ноги весили по тонне – холодные и бесчувственные. Упершись руками в носилки, он все-таки встал. Однако тут же, словно марионетка, у которой перерезали ниточки, Танто обрушился на пол, неловко подвернув под себя странным образом конечности.

– Герой! – закричал какой-то человек в роскошном черном костюме. – Настоящий истрийский герой!

– Герой?

Это слово на южном диалекте Катла знала. Но она знала и человека, которого этим словом определили…

Сын Винго, сказала истрийка. Но это не Саро Винго! В панике и ярости девушка совсем забыла о его отвратительном брате.

Катла повысила голос, перекрикивая толпу, и обратилась к людям на Древнем языке.

– Послушайте, что я расскажу вам! – закричала девушка, используя осененную временем ритуальную фразу сказителей. – Этот мужчина не герой, он насильник и убийца! Я нашла женщину, о которой вы говорите, то есть Селен Ишиан, нагой, истекающей кровью, когда убегала с Собрания навстречу свободе… Селен сказала, что заколола человека после того, как он убил ее рабыню и напал на нее. Этим человеком был Танто Винго! Из последних сил Селен искала, кто придет ей на помощь, и мы с моим другом помогли ей. Сейчас она уже далеко отсюда, далеко от того мужчины, который изнасиловал ее, далеко от отца, пытавшегося выдать ее замуж против воли…

– Молчать! – проревел Тайхо Ишиан. – Тебе мало того, что ты натворила, так теперь возводишь хулу на тех, кто любил ее больше всего? Есть ли предел твоей злобе? Как ты можешь?!

Он чувствовал, как за его спиной растет напряжение в толпе – эйранцы явно были на стороне пленницы, истрийцы – против.

Тайхо холодно взглянул на Катлу. Она ответила на взгляд и похолодела до мозга костей. Будто целиком окунулась в глаза гадюки, вдруг подумалось ей. Несмотря на все вопли разбитого сердца и показные страдания Тайхо, она не заметила в его глазах ничего, кроме расчета и смертельно опасной воли.

Тайхо повернулся.

– Неужели вы не видите?! – громко произнес он по-истрийски. – Лорды Совета, леди Империи, цветы южных земель, безмерная ценность священной страны Фаллы, неужели вы не замечаете, что мы окружены одной ненавистью?

Тайхо обвел взглядом притихший зал.

– Эти северяне – варвары, которые отрицают даже самые явные свои преступления, лгут перед лицом самой Богини! У них нет чести. Нет веры. Единственное их желание – стереть нас с лица Эльды любыми способами!

Словно ветерок прошел по толпе.

– Преступление этой женщины и ее банды может показаться вам личным злодеянием против меня. Действительно, я потерял многое… Дочь, которую я любил всей душой, пропала, – он загибал пальцы на поднятой руке, – моя милая служанка, все равно что вторая дочь, убита. Мой друг, – он указал на Танто Винго, – тяжело ранен при попытке защитить их.

Тайхо повысил голос:

– Все это глубоко уязвляет мое сердце, но и вас не должно оставлять равнодушными, ибо напали не только на меня – поруганию подверглась вся Истрия!

Он бросал слова в тишину, как камни в колодец, и наблюдал, как в толпе начинают расходиться круги.

– Люди севера – мужчины и женщины со скверными манерами и жестокими обычаями. Все они убийцы, похитители, осквернители. Они ненавидят Истрию вот уже полтысячелетия. Они всегда нас ненавидели и завидовали нам! Сколько войн мы вели за это время с одним и тем же врагом? Двенадцать или даже больше. И каждый раз Богиня улыбалась нам, позволяя откинуть их все дальше от плодородных берегов Истрии, дальше от сердца пламени и чистоты, дальше в северные моря и горные пустоши, которым они принадлежат и где они обитают – со своей варварской религией, проходимцем богом, пожиранием китов и лошадей и подобными отвратительными обычаями. Всего два года назад Скалу посвятили Богине. Омытая кровью, очищенная огнем, она принадлежит только Фалле Милосердной, спасительнице душ. Но что вы все видели на этой Большой Ярмарке, кроме неуважения и попытки осквернения? Эта преступница – с небрежностью, которую следовало ожидать от человека ее низкого происхождения, – осквернила священную Скалу дважды! Вот с каким презрением она относится, как и любой эйранец, к нашей вере… Не удовлетворившись, эта дрянь разрушает священное место – часовню, созданную любящими руками в честь храброй, высокопоставленной женщины…

Тайхо поклонился Лебеди Йетры и ее седовласым дедушкам.

– Осквернение мужчин и женщин Империи, насилие над самой Богиней. Наконец, святотатство – самый тяжкий из грехов!

– Святотатство… – забормотали истрийцы в толпе. – Осквернение…

Лицо лорда Кантары потемнело, словно штормовое море. Он ходил взад-вперед по помосту, все смотрели только на него.

Тайхо взглянул вниз, туда, где стояли герцог Церы и лорды Сестрана.

– Свидетелями чего мы стали сегодня вечером? – Он оглядел толпу, будто ожидая ответа. Люди ловили каждое слово лорда, жадные до следующего обвинения. – Мы не только обнаружили неуважение к нашей вере, но и насмешку над великодушием и жертвенностью самых благородных наших семей!

Тайхо повернулся к королю Врану Ашарсону:

– Многие из нас считают слишком большой жертвой отдавать нашу бесценную жемчужину варвару, и мы можем радоваться, что она оказалась ненужной – из-за безумного и оскорбительного выбора этого человека!

Последовали выкрики: «Позор!», «Истина Фаллы!» и «Варвары!».

Тайхо взял паузу, подождав, пока бормотание достигнет апогея и утихнет.

– Этот варвар выбрал другую женщину, презрев протянутую руку мира, предложения о разделении прибылей, брачный контракт с цветком наших земель: предложения, сделанные великими лордами, людьми, которые предпочли увидеть, как их дочерей увозят в чужие земли и обрекают на мученическое существование, а не оставить святые дары Фаллы в нашей сокровищнице… Более того, эта женщина, которую он оценил выше лучшей из истриек, – просто вещь, которую можно продать и купить, беспринципное существо, явившееся без приглашения из фургонов Потерянных!

Толпа истрийцев взревела, и никто не додумался спросить, откуда у лорда Кантары появилась подобная информация. Эйранцы тем временем, не имея возможности понять шипение разъяренного южанина, становились все беспокойнее.

Руи Финко нахмурился. Он не был уверен, что дела обстояли именно так, как описывал Тайхо Ишиан, но все равно сложившаяся ситуация сможет послужить и его целям.

Он взмахнул рукой, призывая собравшихся к тишине.

– Спасибо, лорд Кантары, за страстную речь. – Финко повернулся к королю Врану. – Тайхо Ишиан высказался, и его аргументы показались мне очень… убедительными. Совет Истрии считает, что, если эта женщина не понесет заслуженного наказания, ситуация может развиться непредсказуемо. Что вы скажете?

Вран выглядел раздраженным.

– Я понял только одно слово из пяти, что кричал этот южанин, но мне показалось, что он разжигал вражду в толпе. Однако если вы отдадите девушку под мою ответственность, обещаю, что она получит соответствующее наказание – по крайней мере за нападение на молодого человека, так как в ее вине в остальных преступлениях я все еще не уверен.

– И какую форму примет ее наказание по эйранским законам?

– Ее семья выплатит кровную семье раненого молодого человека.

Руи Финко насмешливо улыбнулся:

– Боюсь, этого совершенно недостаточно, мой господин.

– Чего еще вы хотите?

– Разрешите мне посовещаться с лордами…

Финко перекинулся парой фраз с Прионаном и Дистра, потом повернулся к толпе. На Древнем языке он объявил:

– Нет сомнений в том, что сегодня вечером произошло преступление. Однако не подлежит сомнению и то, что эта женщина призналась в восхождении на священную для Империи землю, которая отошла Югу по условиям мирного договора последней войны. И сделала она это не один раз по незнанию, а дважды, вполне осознавая значение своего поступка. И за данное преступление, король Вран, я прошу вашего соизволения на сожжение виновной.

Ашарсон остолбенело уставился на лорда.

– Сожжение? На Эйре так не поступают…

Дорд Руи Финко повернул к нему совершенно спокойное лицо.

– Ее преступление направлено против священных устоев Истрии, а не Эйры. Мы хотим, чтобы воспылало очищающее пламя, которое выжжет память об этой ужасной ночи. Думаю, что если вы обратитесь к правилам Большой Ярмарки, то обнаружите, что наше решение не противоречит закону.

Аран Арансон схватил ярла Шепси за руку:

– Яйцо, объясни мне, что происходит? Они говорят, что собираются сжечь мою дочь?!

– Они могут собираться сделать что угодно, – проворчал Яйцо, – но дело до костра не дойдет.

Лицо Южного Глаза налилось кровью. Он громко выкрикнул на эйранском:

– Имперские лорды говорят, что сожгут ее!

Вызывающий рев поднялся со стороны эйранцев. Истрийцы принялись сбиваться в небольшие группы.

– Истрийские ублюдки! – выкрикнул кто-то.

– Кровожадные варвары! – немедленно отозвался голос истрийца.

По всему Собранию полетели взаимные оскорбления.

Вран оглядел разъяренную толпу.

Красные от вина лица. Кинжалы, сверкающие в мерцании свечей. Озлобленная орда, готовая разделиться на две половины и разорвать друг друга на части… Неужели именно так начнется его правление на первой Большой Ярмарке, на Собрании?

Внезапно желание того, чтобы все закончилось побыстрее и он смог уединиться в своем павильоне с невестой, поглотило короля. В конце концов, они хотят только одну девушку, а это лучше, чем война.

– Стоять, эйранцы! – гаркнул Вран Ашарсон.

Его подданные успокоились, но истрийцы – нет.

– Сожги ее! – орали они.

Аран Арансон взлетел на помост. Не заботясь о правилах этикета, он схватил короля за руки:

– Господин, это безумие! Они говорят, что сожгут мою дочь за то, что она взошла на Скалу…

Король Вран Ашарсон уставился на человека, упавшего перед ним на колени. В глазах мужчины стояли слезы. Король почувствовал отвращение. Ни один нормальный эйранец ни за что не пустил бы слезу.

Внезапно Вран узнал этого человека, и к отвращению прибавилась неприязнь.

– Прочь руки!

– Спаси мою дочь, господин, умоляю тебя…

– Аран Арансон, глава клана Камнепада, однажды ты пришел ко мне с просьбой, – надменно произнес Вран.

– Да, господин.

– Я спрашивал у тебя совета, если не ошибаюсь.

Аран нахмурился:

– Я… я не припоминаю, господин.

Вран Ашарсон повернулся к истрийским лордам.

– Берите девчонку и сжигайте ее, – резко бросил он на Древнем языке.

На эйранском же тихо добавил:

– А я вернусь к своей жене-колдунье…