Текст книги "Драконы"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Энн Маккефри,Урсула Кребер Ле Гуин,Орсон Скотт Кард,Холли Блэк,Роберт Сильверберг,Харлан Эллисон,Гордон Руперт Диксон,Питер Сойер Бигл,Майкл Суэнвик,Кэролайн Черри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 48 страниц)

Танит Ли
«DRACO! DRACO!» [43]43
  Пер. Ю. Никифоровой


[Закрыть] [44]44
  «Дракон! Дракон!» ( лат.)


[Закрыть]

Танит Ли с 1975 года полностью посвятила себя писательской деятельности. Первыми ее работами были детские фэнтезийные произведения. «Сокровища дракона» («The Dragon Hoard») и «Замок животных» («Animal Castle»). Первый ее роман для взрослых «Восставшая из пепла» («The Birthgrave») положил начало длительному сотрудничеству с американским издательством «DAW Books», которое в 1970–1980-х годах опубликовало более двадцати работ писательницы в жанрах фэнтези, научная фантастика и хоррор. В 1980 году Танит Ли получила премию Августа Дерлета, присуждаемую Британским обществом писателей-фантастов (British Fantasy Society), за роман «Владыка смерти» («Death's Master») и позднее дважды награждалась Всемирной премией фэнтези: в 1983 году за рассказ «Горгона» («The Gorgon») и в 1984 году за рассказ «Она третья (Смерть)» («Elle est trois (La Mort)»). Весьма плодовитая писательница, Танит Ли в последнее время выпустила множество произведений: пиратскую трилогию для подростков «Пиратика» («Piratica»), научно-фантастический роман «Смертные солнца» («Mortal Suns»), фэнтезийную трилогию для взрослых «Лев-волк» («Lionwolf»), молодежную фэнтезийную трилогию «Дневники Клайди» («Claidi») и ретроспективный сборник рассказов «Искушая богов» («Tempting the Gods»). Готовятся к выходу новые книги из цикла «Плоская земля» («Flat Earth»). В 2009 году писательница была удостоена звания Грандмастера Ужасов. Танит Ли живет на юге Англии вместе с мужем – писателем и художником Джоном Кэином.

Порой вам случается слышать истории о людях, которые побеждали и убивали драконов. Все это ложь. Не родился еще боец, способный одолеть такое существо, хотя кое-кто и пытался. Впрочем, неудачно. Любой храбрец встречал в такой схватке свою смерть.

С другой стороны, однажды я путешествовал в компании человека, прозванного Убийцей дракона.

Что же, получается загадка? Ничуть-то было. Я все вам расскажу.

Я двигался с севера на юг, к тому, что вы назвали бы цивилизацией. И именно тогда встретил его, сидевшего у дороги. Признаюсь, первым впечатлением была зависть. Одет он был весьма щеголевато и выглядел слишком чистым для того, кто вел дикую жизнь. Все перед ним было открыто и все ему было доступно: города, ванны и деньги. К тому же здравым рассудком он не отличался: на запястьях и в ухе красовались золотые побрякушки. Но при этом у него был острый потускневший меч, вероятно, повидавший много сражений. Так что юноша, наверное, мог за себя постоять. Еще он был моложе меня и намного красивее, но последнее качество меня не слишком-то смущало. Мне было интересно, что он сделает, когда очнется от своих грез и увидит меня – упрямого, мрачного и выносливого, словно старый канат, нависшего над ним на коренастой невысокой лошади, уродливой, как все грехи этого мира, но которую я любил, как собственное дитя.

Когда он поднял на меня глаза, я получил ответ на свой вопрос.

– Приветствую, странник. Прекрасный денек, не правда ли? – спросил он с неподражаемым спокойствием.

И тут до вас каким-то образом доходит, что он действительно может себя защитить. И дело не в том, что я мог сойти за безобидное создание. Просто он считал, что справится, если я что-то потребую. Правда, у меня при себе был короб с товаром. Большинство людей при взгляде на него сразу скажут, чем я торгую, а потом почувствуют аромат трав и снадобий. Мой отец был из римлян. На самом деле, возможно, он был самым последним римлянином. Одной ногой он стоял на корабле, готовом отплыть домой, другой – оставался с моей матерью у стены хлева. Она говорила, что он был армейским лекарем, и, возможно, так оно и было. Идея врачевания выросла вместе со мной, хотя и не отличалась ничем возвышенным или великолепным. Кочующий аптекарь почти везде встречает радушный прием и даже может превратить бандитов в цивилизованных людей. Конечно, подобная жизнь не наполнена чудесами, но только такую я и знаю.

Я согласился с юным солдатом-щеголем, что день и в самом деле выдался хороший. И добавил, что он, возможно, мог быть еще лучше, если бы наездник не потерял лошадь.

– Да, это довольно досадно. Но ты всегда можешь продать мне свою.

– Это не твой стиль.

И тогда он снова посмотрел на меня. В этом взгляде я прочел, что он со мной согласен. И тут у меня мелькнула мысль, что он мог бы убить меня, чтобы забрать лошадь. На всякий случай я добавил:

– К тому же все знают, что она моя. Так что это доставит тебе массу хлопот. У меня тут друзья по всей округе.

Он добродушно усмехнулся, блеснув белоснежными зубами. С таким лицом и волосами цвета спелого ячменя, да и со всем остальным, он был из тех людей, которые обычно получают все, что хотят. Интересно, к какой армии ему случилось прибиться и раздобыть такой меч. С тех пор как из этих краев улетели Орлы, появилось множество новых королевств, полководцев и воинов, а каждый прилив выбрасывал на песчаный берег все новых и новых завоевателей. Смотря на все это, вы начинаете чувствовать, как содрогается земля – настоящая почва, которую можно измерить и на которой сооружены прекрасные дороги, – земля, которую можно завоевать, но нельзя покорить. Это похоже на тени, что появляются тогда, когда огонек лампы трепещет под порывами ветра. Древние ощущения, заключенные где-то в моей крови и столь мне знакомые.

Но этот парень был словно только что отчеканенная монета, еще не успевшая покрыться грязью и многое повидать. Вы видите отражение своего лица на ее поверхности и можете порезаться о ее края.

Его звали Кайи. Чуть позже мы пришли к соглашению, и он уселся за моей спиной на Негру. Там, где я родился, говорили на латыни, и я назвал так свою лошадь за темный окрас раньше, чем узнал ее. Ну не мог же я дать ей имя за отвратительный вид – вторую из ее особенностей, заметных глазу. На самом деле я вообще не должен был оказаться в этой местности, но пару дней назад услышал, что там, куда лежал мой путь, обосновались саксы. Так что я свернул и вскоре заблудился. Прежде чем наткнуться на Кайи, я скакал по прекрасной дороге, построенной римлянами, и надеялся, что она выведет меня к чему-нибудь полезному. Но спустя десять миль с того места, где присоединился ко мне Кайи, дорога растворилась в лесных дебрях. Мой пассажир, по его словам, тоже заблудился. Он направлялся на юг, что меня не удивило, но в последнюю ночь его лошадь ошалела и унеслась, оставив его ни с чем. История не слишком правдоподобная, но обсуждать ее не хотелось. Мне подумалось, что, скорее, кто-то украл лошадь, а Кайи просто не хотел в этом признаваться.

Вокруг леса дороги не было, так что мы въехали под сень деревьев, и вскоре тропа затерялась в траве. Стояло лето, волки были редкими встречными, а медведи ушли дальше на холмы. Тем не менее атмосфера в лесу мне не понравилась: неподвижные мрачные деревья, странный легкий звон, словно ветерок играл с цепями, и птицы, которые не пели, а урчали и клацали. Негра никогда не артачилась и не жаловалась – если бы я не поторопился с выбором имени, то назвал бы ее иначе, за храбрость и доброту, – но и она явно не пришла в восторг от этого места.

– Странный запах, – произнес Кайи, решивший, к сожалению, озвучить мои мысли. – Как будто что-то гниет. Или бродит.

Я пробормотал в ответ нечто неразборчивое. Конечно, гниет, дуралей. Но запах говорил о другом. Здесь угнездились тени, которые пришли, когда Рим, погасив свои лампы, уплыл прочь, оставив нас во тьме.

И тут Кайи, придурок, запел, словно показывая пример молчавшим птицам. У него оказался приятный голос, чистый и звучный. Я не стал просить, чтобы он умолк. Тени и так уже знали, что мы здесь.

Когда на землю опустилась ночь, в этом мрачном лесу стало темно, как в погребе.

Мы развели огонь и разделили мой ужин. Свои припасы Кайи потерял вместе с лошадью.

– А ты разве не собираешься привязать это… свою лошадь? – спросил Кайи, пытаясь не обидеть Негру, так как прекрасно видел, как она дорога мне. – Моя лошадь утомилась, но что-то ее так напугало, что она сорвалась с привязи и унеслась прочь. Интересно, что это было, – произнес он, задумчиво глядя на огонь.

Примерно три часа спустя мы узнали ответ на этот вопрос.

Я спал, и снилась мне одна из моих жен, там, далеко на севере. Она ворчала на меня, пытаясь начать шумную ссору. Будучи выше меня, она подначивала ударить ее разок, чтобы почувствовать себя хрупкой, женственной и беззащитной. Когда она вылила на меня кружку пива, я вдруг услышал в небе странный звук, похожий на рев приближающейся грозы. Но то были не причуды погоды. И я знал, что уже не сплю.

Внезапно где-то наверху раздались три или четыре оглушительных хлопка, и верхушки деревьев бешено закачались. Даже воздух словно задрожал, волнами источая странный запах, сырой и словно покалывающий. Когда шум наконец стих, я открыл глаза.

Притихшая Негра припала к земле. Кайи безмолвно взирал на качавшиеся верхушки деревьев и беззвездное небо. А затем перевел взгляд на меня:

– Что, во имя Тельца, это было?

Я невольно отметил, что клятва свидетельствовала о его приверженности митраизму, что в целом считалось синонимом римлянина. Потом я сел, потер руки и шею, чтобы прийти в себя, и отправился успокаивать Негру. В отличие от глупой кобылы Кайи моя лошадка не сбежала.

– Это точно была не птица, – сказал он. – Хотя могу поклясться, что над нами что-то пролетело.

– Да, это была не птица.

– Но у нее были крылья. Или… нет, крыльев такого размера не бывает.

– Нет, бывает. Просто на них далеко не улетишь, вот и все.

– Аптекарь, прекрати говорить загадками. Если ты знаешь, что это было, проклятие, просто скажи! Хотя ума не приложу, откуда ты можешь знать. И не говори, что это какой-нибудь лесной демон, я на это не куплюсь.

– Ничего подобного, – сказал я. – Это довольно реально и по-своему естественно. Не то чтобы я встречался с кем-нибудь из них, – уточнил я, – но знавал тех, с кем случилось подобное.

Кайи сходил с ума, словно ребенок в приступе гнева.

– Ну и?..

Думаю, этот человек раздражал меня настолько, что мне захотелось его помучить. Поэтому я вдруг процитировал бессмысленную песенку на варварской латыни:

 
Bis terribilis,
Bis appellare,
Draco! Draco! [45]45
Дважды ужасный,Дважды названный,Дракон! Дракон! ( лат.)

[Закрыть]
 

Кайи даже сел от неожиданности:

– Что? – У него челюсть отвисла от удивления.

Нет, все-таки в моем возрасте стоит воздерживаться от подобного самодовольства.

– Это был дракон, – сказал я.

Кайи рассмеялся. Но он тоже видел пролетевшее над нами существо, хоть и мельком, так что прекрасно знал, что я был прав.

Той ночью больше ничего не случилось, и утром мы вновь отправились в путь, отыскав подобие дороги. А затем лес начал редеть. Вскоре мы оказались у кромки поросшей вереском долины. Вдали виднелись окутанные дымкой холмы и лазурно-голубое небо. И там было кое-что еще.

Конечно же, Кайи первым об этом сказал, словно все новое его безмерно удивляло. Как будто мы оба – ни я, ни он – не ожидали ничего подобного.

– Это место чем-то воняет.

– Гм…

– Не отделывайся от меня этим ворчанием, ты, проклятый шарлатан. Ведь воняет, разве нет? Но почему?

– А ты сам-то как думаешь?

Юноша с бледно-золотистым цветом лица, этот горожанин, сидевший за моей спиной, погрузился в раздумья. Негра начала бить копытом по земле, но вскоре перестала.

Никто из нас, храбрых людей, больше ни слова не проронил о том, что нарушило наш сон в лесу. Я сказал своему спутнику, что ни один дракон не может летать на большие расстояния, так как из всего, что я когда-либо о них слышал, можно заключить, что драконы слишком велики и лишь необычайная легкость их костей позволяет им вообще подниматься в воздух. Как мне кажется, это нас обоих весьма обеспокоило. Теперь перед нами открывалась долина и холмы, и над ними разносился странный, всепронизывающий, чужой запах, не сравнимый ни с чем нам знакомым. Запах дракона.

Я размышлял. Без всяких сомнений, почти каждую ночь дракон облетал все более широкую площадь, высматривая себе добычу. Было и еще кое-что, что я выяснил. Подобно кошкам, эти существа охотились по ночам, а повадками больше напоминали ворон. Дракон может напасть и даже убить, но обычно питается падалью, мертвечиной или умирающими и обездвиженными животными. Сам дракон очень легкий, как я сказал, и может взмыть высоко в небеса. Впрочем, недостаток веса компенсируется броней, клыками и длиннющими когтями. А еще мне приходилось слышать о драконах, выдыхающих огонь. Никогда не был особенно уверен в этом. Мне кажется, такие монстры могут жить только в жерлах вулканов. Ведь горы сами извергают огонь, и драконы им в этом подражают. Все может быть. Но этот дракон точно не был огнедышащим, иначе местность была бы выжжена на мили вокруг. Я слышал истории о местах, где такое случалось. А здесь признаков огня не наблюдалось. Была лишь вездесущая вонь, которая к тому времени, как мы спустимся в долину, ясное дело, станет настолько привычной, настолько пропитает все вокруг, что мы перестанем замечать ее, смешавшуюся со всеми прочими запахами.

Когда я выложил все это своему спутнику, воцарилась тишина. Я подумал, что он, быть может, изумился столь пространной речи из моих уст. Но Кайи после долгого молчания спросил:

– Ты ведь на самом деле в это не веришь, правда?

Я не стал утруждать себя очевидным ответом, просто щелкнул языком Негре, пытаясь повернуть ее на ту дорогу, которой мы пришли. Но, явно растерянная, лошадь на этот раз не послушалась. Внезапно Кайи коснулся моей руки своей сильной рукой. Удивительно, но даже сейчас его ногти оставались ухоженными и чистыми.

– Подожди, аптекарь. Если это правда…

– Да, да, – вздохнул я. – Ты хочешь пойти туда, вызвать это существо на бой и стать героем.

Кайи побледнел, словно я говорил о девушке, в которую он был влюблен. Я не видел никакой причины делиться с ним опытом и мудростью. Но все-таки произнес:

– Никто и никогда не убивал дракона. У них шкура похожа на броню, и она везде такая, даже на животе. Стрелы и копья от нее отскакивают – даже пилум, а мечи просто ломаются. Да, да, – повторил я. – Ты слышал о людях, которые попали по языку или вонзили меч в глаз. Позволь кое-что сказать: если тебе удастся забраться так высоко, чтобы воткнуть клинок, ты просто еще больше разозлишь дракона. Подумай о размере и форме драконьей головы, по крайней мере как она изображена на картинках. От глаза до мозга у них очень приличное расстояние. И, как ты знаешь, есть мнение, что веки у них тоже бронированные, так что надо двигаться быстрее, чем дракон моргает.

– Аптекарь… – промолвил он дрожащим голосом.

Звучало угрожающе. Даже не оборачиваясь, я знал, как он сейчас выглядит: красивый, благородный и абсолютно сумасшедший.

– Тогда я не буду тебя держать, – сказал я. – Спускайся и иди попытай счастье.

Даже не знаю, почему меня это заботило. Надо было оставить его и ускакать, хотя я не был уверен, что Негра сразу послушается: она стала раздражительной. В любом случае я не уехал, и в следующий момент острый меч Кайи оказался у моего горла и слегка порезал кожу.

– А ты умный, – усмехнулся Кайи. – Много знаешь. Явно больше, чем я. Будешь моим проводником, и твой мешок с костями, именуемый лошадью, – моим транспортом. Так что поехали, вы оба.

Вот так вот. Я никогда не спорю с человеком, который угрожает мечом. Днем дракон лежит, переваривает пищу и дремлет, а вот ночью я сам смогу найти местечко, чтобы отсидеться. Завтра Кайи будет уже мертв и я спокойно уеду. И конечно же, своими глазами увижу дракона.

Спустя полтора часа непрерывной езды – после того как мне удалось убедить его убрать меч и ограничиться кинжалом у моих ребер, который меньше утомлял нас обоих, – мы объехали рощицу, и вот она, долина. Это была обычная для северного края местность: высокая трава, кусты, торфяные холмы простирались по меньшей мере на милю. Однако в противоположной части долины высились стены, а на воротах стояли стражи и пристально нас рассматривали.

Кайи был явно раздосадован тем, что ему приходилось сидеть позади всадника, но управлять Негрой сам не решался. Возможно, он в любом случае не хотел показывать, будто это его лошадь.

Пока мы трусили к ворогам по дорожке, усыпанной галькой, он спрыгнул с лошади и, быстро прошагав вперед, начал говорить.

Подъехав ближе, я услышал, как он вещал красивым, преисполненным драматизма голосом:

– И если это правда, то, клянусь Викторией, я встречусь с этой тварью и убью ее.

Стражники о чем-то посовещались. Мы уже успели привыкнуть к запаху дракона, но здесь он казался еще более сильным. Бедная Негра всю дорогу была сама не своя от ужаса. К счастью, у жителей наверняка была под землей какая-нибудь пещера или подземное убежище, где они прятали своих животных от дракона.

Судя по всему, чудовище не всегда обитало в этой местности. Иначе жители не стали бы здесь селиться. Нет, в реальности все происходит не так, как в сказках. Драконы живут столетиями. А еще они могут столетиями спать. Люди, ничего не подозревая, приходят, начинают возделывать земли, строить города. А затем под холмами просыпается дракон. Как я уже говорил, в этом они похожи на вулканы. Возможно, вот откуда легенды о драконах, которые, просыпаясь, выдыхают огонь.

Забавно, что, несмотря даже на всепронизывающее облако драконьего запаха, деревня, похоже, не собиралась признавать нависшей над ней угрозы.

Кайи, твердо решивший сразиться с драконом и опасавшийся ошибиться, принялся напыщенно разглагольствовать о своих намерениях. Люди на воротах были напуганы и не отличались приветливостью. Взяв Негру под уздцы, я подошел к воротам и, хлопнув рукой по сумке с лекарствами, сказал:

– Если вы не хотите, чтобы я убил вашего дракона, могу уладить другие ваши проблемы. У меня есть лекарства почти от всего: лечу ожоги, бородавки. Боли в ушах. Больные зубы или глаза. Женские болезни. У меня здесь есть…

– Заткнись ты, жаба! – процедил Кайи.

Один из стражников вдруг рассмеялся, и напряжение ослабло.

Минут через десять нам позволили войти в ворота и препроводили через двор, усеянный коровьими лепешками и заросший дикими цветами. Впрочем, их запаха мы не почувствовали из-за вони чудовища.

А еще через пару часов мы выяснили, почему появление рыцаря-охотника на драконов привело жителей в такое беспокойство.

Похоже, люди здесь вернулись к древнему обычаю принесения жертв в попытке умилостивить зверя. В последние три года они делали подношение дракону, весной и в середине лета, когда он был порезвее.

Любой, кто почерпнул сведения о драконах из книг, сказал бы им, что это не тот метод. Но жители знали о своем драконе из легенд. Каждый раз, принося жертву, они надеялись, что существо поймет и оценит их старания и впредь будет более сговорчивым.

Вообще же дракон никогда не нападал на эту деревню. Он по ночам воровал скот с пастбищ, выбирая старых или больных коров и овец, которые были слишком маленькими или слабыми, чтобы убежать. Он хватал и людей, но только беспомощных или бродящих поодиночке. Как я уже сказал, дракон ленив и предпочитает падаль и все, что не может дать ему отпор. Драконы, конечно, большие, но не настолько, чтобы напасть на группу людей. И хотя даже сорок человек не смогут ранить чудовище, они сумеют вымотать его, если запрутся в достаточно крепком доме. Чудище рухнет на землю, и люди смогут его перехитрить. Однако вы нечасто услышите о том, что сорок человек собрались в отряд, чтобы победить дракона. И эти существа до сих пор связываются в представлении людей с ночными страхами и колдовскими тайнами, а недавно к ним прибавилось восточное суеверие о могущественном демоне, который может принимать облик неукротимого, непобедимого дракона, способного выдыхать пламя. Так что эта деревня, как и многие другие, решила приносить жертвы. Для этого к столбу привязывали девушку и оставляли на съедение дракону. А почему бы и нет? Она была беспомощной, охваченной ужасом – да еще молодая и нежная. Прекрасно. Вы никогда не сможете убедить местных жителей, что такая жертва не умилостивит чудовище, а заставит остаться насовсем. Взгляните на это с точки зрения самого дракона: можно поживиться не только дохлыми овцами, но и сочным подношением, да еще и с завидным постоянством. Драконы думают не так, как люди, но память у них тоже есть.

Когда все прояснилось и до Кайи дошло, что жители как раз сегодня собирались приносить девушку в жертву, он побагровел, а затем побледнел, совсем как герои, о которых поют барды. Он не понимал происходящего, так же как и селяне. Все это казалось ему ужасающим злодейством.

Он поднялся, невольно приняв важный вид, и объявил, что спасет девушку. Он поклялся в этом перед всеми нами, перед главой деревни, его людьми и передо мной. Поклялся солнцем, так что я понял всю глубину его искренности и серьезности.

Жители были перепуганы, но в то же время испытывали какую-то детскую надежду. Ведь именно так случалось в легендах. Все мифы, кажется, имеют этот общий корень – идею схватки света с тьмой, Решающую Битву. Нелепо, но факт.

Закрепив клятву глотком вина, люди оживились, и затем глава деревни объявил пир, а жители позвали Кайи посмотреть на избранную жертву.

Ее звали Ниеме, или как-то похоже. И она сидела в маленькой, освещенной лампой комнатке недалеко от залы. Ее не связали, но в комнатушке не было окон, а у двери стоял стражник. Девушке ничего больше не оставалось, кроме как сплетать цветы в гирлянду для вечерней процессии, которая поведет ее на смерть.

Когда Кайи ее увидел, его лицо вновь стало белым как мел.

Он стоял и смотрел на девушку, пока кто-то не объявил, что он будет ее защитником.

Хоть он и действовал мне на нервы, на этот раз я его не винил. Наверное, Ниеме была самым красивым созданием, которое я когда-либо надеялся увидеть. Стройная, явно очень юная, но с прекрасными формами, если хотите услышать мое мнение. Поражали ее чудные длинные волосы, даже еще светлее, чем у Кайи, зеленые глаза, похожие на бездонные озера, и яркие манящие губы. Ее лицо было таким же белым и нежным, как цветы, которые она держала в руках.

Я не сводил с нее глаз, пока она с мрачным видом выслушала все, что сказали жители, и вдруг вспомнил, что в легендах на ужин дракону всегда приводили самых прелестных и нежных девушек. Причем всегда нежных. Девушки с характером ведь могут начать кричать и брыкаться.

Когда Кайи представили жертве и он вновь поклялся солнцем, что убьет дракона и так далее и тому подобное, девушка лишь слабо кивнула. В другое время она бы вспыхнула от смущения и смешалась, взволнованная вниманием красавца. Но теперь все это было для нее в прошлом. Взглянув на Ниеме, вы сразу поняли бы, что она не верила в возможность спасения. Но, несмотря на то что девушка уже была наполовину мертва от отчаяния и ужаса, она все еще старалась быть учтивой.

Она подняла голову и, посмотрев поверх Кайи прямо на меня, улыбнулась так, что у меня земля ушла из-под ног.

– А кто тот человек? – спросила она.

Все присутствовавшие, казалось, смешались, так как совершенно про меня забыли. И затем кто-то с бородавками, кому я смог бы помочь, сказал, что я аптекарь. Девушка едва заметно вздрогнула.

Она была так юна и так прелестна! Будь я на месте Кайи, я тут же перестал бы нести всю эту чушь про дракона. Я нашел бы способ сбить с толку всю деревню, выкрал бы ее и был таков. Но это тоже было бы глупостью. Я много повидал на своем веку, чтобы разбираться в таких вещах. Ниеме была предназначена для принесения в жертву и уже смирилась с этим. Более того, она даже не мечтала, что может оказаться где-нибудь еще. Я слышал разные слухи о девушках и юношах, избранных для смерти, которым удалось сбежать. Но и после этого судьба не отпускала их. Они скрывались за многие мили, далеко-далеко, за морями и высокими холмами, но и тогда чувствовали, как рок свинцовым грузом давит на их души. В конце концов несчастные убивали себя или сходили с ума. И в этой девушке, Ниеме, было то же самое. Нет, я никогда бы не похитил ее. Из этого ничего не вышло бы. Она была уверена, что должна умереть, словно видела свой приговор вырезанным на камне. А может, и правда видела.

Она вернулась к своим цветам, и Кайи, напряженный, словно натянутый лук, повел нас обратно в залу.

Жарилось мясо, напитки текли рекой, разговоры не кончались. При таком раскладе можно убивать, сколько душе угодно.

Пир был вовсе не плох. Но среди всех этих криков, тостов и чревоугодия я не мог отбросить мысли о девушке, сидящей взаперти, о сегодняшнем вечере и о том, каково это – умереть… как умрет она. И не понимал, как Ниеме могла все это выносить.

К середине дня почти все жители уже спали, только Кайи еще держался на ногах, и алкоголь выходил из него вместе с потом, пока он упражнялся во дворе с другими воинами перед напившимися вдрызг обожателями обоих полов.

Кто-то коснулся моего плеча, и я обернулся, думая увидеть человека с бородавками, но ошибся. То был стражник из комнатушки девушки, который шепотом обратился ко мне:

– Она хочет с тобой поговорить. Ты пойдешь? Прямо сейчас.

Я поднялся и пошел за ним. У меня даже возникла мысль, что, быть может, она не поверила, что должна умереть, и теперь попросит меня спасти ее. Но в глубине души я знал, что такого не будет.

Вход закрывал другой человек, позволивший мне войти в комнату. Там под лампой сидела Ниеме, все еще плетя гирлянды.

Но вот она посмотрела на меня, и руки ее бессильно упали на цветы, лежавшие на коленях.

– Вы знаете, мне нужно одно лекарство, – сказала она. – Но мне нечем заплатить. У меня ничего нет. Хотя мой дядя…

– Это бесплатно, – торопливо произнес я.

Она улыбнулась:

– Это для сегодняшнего дня.

– О! – выдохнул я.

– Я совсем не храбрая, – сказала она. – И это хуже, чем просто бояться. Я знаю, что должна умереть. Что это необходимо. Но часть меня так сильно хочет жить! Разум говорит одно, а тело не слушает. Боюсь, что запаникую, буду сопротивляться и кричать. А я этого не хочу. Это неправильно. Я должна быть покорной, иначе в жертве не будет никакого смысла. Вы об этом знаете?

– О да.

– Я так и думала. Что вы так же решите. И тогда… вы можете дать мне что-нибудь, какое-нибудь лекарство или зелье? Чтобы ничего не чувствовать. Я имею в виду не боль. Это меня как раз не заботит. Боги не могут винить меня, если я буду кричать от боли. Они же не могут ожидать, что я буду сильнее ее. Нет, нужно такое лекарство, чтобы меня больше ничего не заботило, чтобы не хотелось так сильно жить.

– Легкая смерть.

– Да. – Девушка вновь улыбнулась. Она казалась такой безмятежной и прекрасной в этот момент. – О да.

Уставившись в пол, я неуверенно произнес:

– Солдат. Может, он убьет дракона.

Она ничего не ответила.

Взглянув на Ниеме, я увидел, что ее лицо больше не было безмятежным. Оно было искажено ужасом. Кайи был бы оскорблен до глубины души.

– Значит, вы ничего не можете мне дать? У вас ничего нет? Я была уверена, что есть. Что вы были посланы мне… чтобы помочь. Чтобы я смогла пройти через все это одна…

– Нет, – сказал я. – Все хорошо. У меня кое-что есть. Как раз то, что нужно. Я даю это женщинам при родах, когда дитя медлит и причиняет им боль. Это средство хорошо работает. Женщины словно в тумане, почти засыпают. Еще лекарство притупляет боль. Любую боль.

– Да, – прошептала она. – Этого я и хочу.

Затем она поймала мою руку и поцеловала ее.

– Я знала, что вы мне поможете, – выдохнула она, словно я обещал ей лучшее и самое прекрасное, что есть на всей земле.

Другой бы сломался. Но я был крепче многих.

Когда она отпустила мою руку, я ободряюще кивнул и вышел. Глава деревни уже проснулся и был довольно весел, так что я решил обменяться с ним парой слов и рассказал о просьбе девушки.

– На Востоке, – сказал я, – это обычное дело. Там дают жертвам средство, чтобы им было легче пройти через испытание. Лекари зовут его нектаром, питьем богов. Девушка покорна судьбе. Но она очень юная, перепуганная и хрупкая. Вы не можете осуждать ее за это.

Он немедленно согласился, так же радостно, как она. Я на это надеялся. Могу вообразить весь ужас людей, когда крики девушки о помощи и вопли боли разносились бы над холмами. Я и не думал, что будут какие-то проблемы. С другой стороны, не хотел, чтобы меня поймали передающим ей зелье за чьей-нибудь спиной.

Я смешивал зелья в комнате, и Ниеме могла наблюдать за этим. И ей было интересно все, что я делал. Так проклятые всегда интересуются каждой мельчайшей деталью, даже плетением паутины.

Я взял с Ниеме обещание выпить все зелье, но только перед тем, как за ней придут.

– Иначе действие быстро закончится и ты придешь в себя слишком рано.

– Да, я сделаю точно, как вы сказали.

Когда я уже собрался уходить, она прошептала:

– Если я смогу, то попрошу… богов… помочь вам… когда я их встречу…

В моей голове пронеслось: «Попроси у них забвения», но озвучивать мысль я не стал. Девушка пыталась сохранить хотя бы свою веру в вознаграждение, в бессмертие.

– Просто попроси их позаботиться о тебе.

У нее были такие чудесные, манящие губы! Она была создана, чтобы любить и быть любимой, чтобы растить детей, петь песни и, дожив до глубокой старости, мирно умереть во сне.

И будут другие, подобные ей. И их тоже сожрет дракон. В конечном итоге это будут не только девушки. Предание гласит, что жертва должна быть девственницей, чтобы спасти любую нерожденную жизнь. А так как девственница не может оказаться беременной – только одна религия утверждает, что такое возможно, название ее я забыл, – то люди выбирают именно девственных девушек. Но в конце концов, за ними последуют все молодые женщины, вне зависимости от того, будут они беременны или нет. А затем жители переключатся на юношей. Что является самым древним из всех жертвоприношений.

Я прошел мимо совсем юной девочки в коридоре, бегавшей с ковшом пива. Она была хорошенькой и невинной. Я понял вдруг, что уже видел ее раньше. И спросил про себя: «Неужели ты следующая? И кто последует за тобой?»

Ниеме была пятой. Но, как я уже сказал, драконы жили долго. А жертвоприношения всегда становятся все более частым явлением. Сейчас это уже происходило дважды в год. В первый год после появления дракона была только одна жертва. Через пару лет жертвоприношения будут делаться раза четыре, а летом, быть может, жертв будет сразу три, ведь именно в это время года чудовище наиболее активно.

А еще через десяток лет в жертву будут приносить людей уже каждый месяц, и жителям придется совершать набеги на соседние деревни, чтобы находить для дракона юношей и девушек. И вокруг будет множество костей воинов вроде Кайи, погибших в неравной схватке с чудовищем.