Текст книги "Драконы"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Энн Маккефри,Урсула Кребер Ле Гуин,Орсон Скотт Кард,Холли Блэк,Роберт Сильверберг,Харлан Эллисон,Гордон Руперт Диксон,Питер Сойер Бигл,Майкл Суэнвик,Кэролайн Черри
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 48 страниц)

Роберт Рид
ДРАКОНЫ ИЗ ЛЕТНЕГО УЩЕЛЬЯ [38]38
  Пер. М. Мусиной


[Закрыть]

Роберт Рид родился в 1956 году в Омахе, штат Небраска, месте, прославившемся своими засухами. В детстве Рид интересовался динозаврами, повзрослев, занялся научными исследованиями и получил диплом биолога Уэслианского университета Небраски. После долгого периода ученичества Рид решил полностью посвятить себя написанию научной фантастики, и за последние двадцать лет из-под его пера вышли двенадцать романов и около двухсот рассказов. Произведения Рида часто публикуются в «Asimov's», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction» и «Postscripts» и других изданиях. Повесть «Ева раз, Ева два…» («А Billion Eves») в 2007 году завоевала премию «Хьюго». В числе последних работ автора объемный альтернативно-исторический роман и книга для молодежи. Рид женат, воспитывает дочь и в настоящее время живет в более влажном климате, в Линкольне, штат Небраска.

1

Суровая зима способна поднять на поверхность и валуны, и старые кости, вытолкнуть все, что лежит в земле, даже сквозь самый неподатливый грунт. Вскоре снег тает, и паводковые воды омывают землю, унося с собой гальку и глину. А затем, когда какой-нибудь исключительно везучий человек с хорошим зрением проедет мимо, весь мир может внезапно перемениться.

– Вы только посмотрите, – сказал такой человек сам себе суровым низким голосом. – Это же коготь, не так ли? Зрелого дракона, не так ли? Боже правый, мистер Барроу. И рядом с таким сокровищем – еще два когтя!

Барроу был верзилой с узким лицом и тяжелой шапкой черных волос, которые росли на голове, на шее и между лопатками. Его родиной были Северные Острова, и ему пришлось покинуть родную землю совсем молодым, чтобы избежать одной войны, но лишь для того, чтобы принять участие в другой. Когда он перебрался в новую для себя страну, там как раз в это время начался крупный и затяжной гражданский конфликт, и волей-неволей он оказался в него втянут. В течение последующих лет на него обрушивались многочисленные беды и несчастья. Но он уцелел в боях, и когда стал увольняться из рядов Армии Центра, благодарная страна предоставила ему не только гражданство, но и расплатилась золотыми монетами. Барроу купил себе железнодорожный билет в один конец – он нацелился найти свою судьбу в диких землях. Его путешествие по Западной железной дороге закончилось в одном новом городке, который совсем недавно вырос в степи, – местность эта славилась стадами гираксов и залежами драконьих костей. Здесь он приобрел пару отличных верблюдов, запасся продуктами, чтобы съестного хватило на шесть месяцев одиноких скитаний, и, вооруженный лопатами и готовый свернуть горы, отправился в путь – в омытые земли.

Соскальзывая вниз со своего верблюда, он скомандовал:

– Стоять.

Животное негромко фыркнуло и встало, переступая копытами и пытаясь принять удобное положение.

Барроу опустился на колени и осторожно потрогал драконий коготь – тот, что лежал посредине. Древний, как этот найденный предмет, великан по собственному горькому опыту знал, что даже самый обветшалый коготь бывает таким острым, что им можно пораниться. Как и то, что ископаемые зубы могут проткнуть самые толстые кожаные перчатки, а края огромных чешуй – опаснее полотна пилы, наточенного самым твердым камнем.

Коготь был насыщенного ярко-фиолетового цвета – явный признак хорошей сохранности. При помощи любимой маленькой кирки Барроу раскопал аргиллит вокруг и узрел коготь во всю его длину, а также место, где он крепится к передней лапе. Пусть Барроу и не был образованным человеком, но дело свое он знал хорошо: перед ним – крылатый дракон, одно из тех чудовищ, что некогда обороняли небо над исчезнувшим ныне морским побережьем. Гигантская лапа предназначалась для того, чтобы хватать. По-видимому, драконы использовали свои четыре лапы точно так же, как это делают хитрецы и плуты, чтобы удерживать жертву, а также для других простых манипуляций. Такие пальцевые когти всегда были в цене, но за толстый коготь с большого пальца – Коготь Бога – любой покупатель выложит монеты, даже не задумываясь. С наступлением ночи Барроу продолжал раскопки при слабом свете коптящего костерка, ковыряясь в аргиллите и отбрасывая его в стороны до тех пор, пока не открылась вся конечность – лапа, обращенная подошвой вниз, такая большая, что на нее можно было встать. Пролежавшая целую вечность в земле, она все равно отливала тусклым красным цветом – из-за чешуи.

Этот человек не сомкнул глаз. Лишь только рассвело, он, повинуясь предчувствию, сделал с полдюжины больших шагов вверх по канавке, втыкая лопату в то, что выглядело как нагромождение обыкновенной глины.

Лопата у него была крепкая, из отличной стали, но глухой звук возвестил – то, что находится внизу, намного крепче.

Барроу брался то за лопату, то за большую киркомотыгу: он работал ловко и быстро, так что утро у него ушло на откапывание огромного участка спины дракона – несколько кинжалообразных позвонков торчало примерно из трех десятков громадных пластин красноватой брони.

Выбившись из сил, он сделал перерыв – наелся досыта и выпил всю оставшуюся воду. Затем, вспомнив о том, что его верные верблюды тоже голодны и, наверное, хотят пить, он повел обоих вниз по канавке, нашел ровное место, где росла полынь, а в мелком щелочном озерце стояла жидкость – для человека, пожалуй, слишком противная, чтобы ее пить.

Довольные верблюды и пили, и щипали траву, и бродили повсюду – насколько им позволяли длинные поводья.

Барроу вернулся к своему сокровищу. Дважды он начинал копать в новом месте, и дважды ошибался, ничего не находя. Скорее всего голова чудовища пропала. С головами почти всегда так. Однако он попробовал в третий раз, и удача повернулась к нему лицом. Череп не только сохранился в земле рядом со всей остальной тушей, но он был все еще прикреплен к туловищу – это существо ушло из жизни, когда его длинная мускулистая шея очень сильно рванулась влево.

Смерть была мгновенной – в этом он не сомневался.

Ему попадались образцы и покрупнее, но эта голова – само великолепие. То, что Барроу увидел перед собой, было размером с него самого, вытянутым и изящным, и немного напоминало голову пеликана, только симпатичнее, огромная пасть щерилась частоколом зубов – каждый зуб был больше его пальца. Глаза гигантского дракона исчезли, но остались большущие глазницы – забитые аргиллитом, они нацелились вперед, словно ястребиные глаза. А за ними – черепная коробка, в несколько раз превышающая по размеру голову любого человека.

– Так как же ты умер? – спросил он своего нового приятеля.

Еще в городе один образованный малый просветил Барроу, рассказав о том, что на сегодня известно науке и какие существуют гипотезы. Иногда тела драконов оказывались погребенными в слое грязи, на суше или под водой, и эта грязь защищала трупы от голодных сородичей или прожорливых крыс. При отсутствии кислорода процесс разложения невозможен. И такие условия лучше всего. Без следов гниения, надежно спрятанный в глубокой могиле, целенький дракон может пролежать нетронутым, дожидаясь своего часа, – когда мимо проедет какой-нибудь счастливчик на довольном верблюде.

От жажды Барроу едва не стонал, но сейчас он не мог позволить себе остановиться.

Следуя советам других старателей, он нашел место, откуда росли оба драконьих крыла, – эти крылья по-прежнему болтались в виде кожистой плоти, натянутой на длинных-длинных пальцевых костях, приспособил заряд с динамитом, установив его рядом с пластинами брони на спине, и прикрыл свою работу кучей утрамбованной земли, чтобы направить силу взрыва вниз. После этого подвел длинный фитиль и запалил его. Раздался глухой удар, за ним посыпался затяжной град из комков грязи и мелких камней. Он подбежал посмотреть, что у него получилось, и стал тянуть на себя расшатанные пластины чешуи – каждая из них, если нет повреждений, стоит половину хорошего верблюда, – а затем взял тяжелую кирку, чтобы вытащить из громадного зверя раздробленные внутренности.

Если бы труп в свое время нашел другой дракон и атаковал бы это сокровище снизу – сейчас искать было бы нечего. Многие миллионы лет назад драгоценные кишки были бы съедены – и все дела.

– Впрочем, – сказал сам себе Барроу, – денег, вырученных только за эти когти и чешую, мне хватит на целый год. Если уж до этого дойдет.

Но до этого не дошло.

Внутри ископаемого зверя находилось то, ради чего он столько мучился и страдал: позади окаменелого сердца располагался замысловатый орган размером с человека – нечто губчатое, непосредственно над своеобразными драконьими легкими. Этот орган состоял из блестящих золотых и платиновых пластинок, свернутых вокруг бесчисленных пустот, – в одно мгновение Барроу стал обладателем такого богатства, о котором можно было только мечтать и видеть сны. Он неистово завопил и тут же пустился в пляс на спине у мертвого дракона. Затем рухнул рядом со своим сокровищем, рыдая от счастья, а когда в последний раз утер слезы с лица – увидел еще кое-что.

Целую вечность тому назад прекрасная черная грязь накрыла мертвое тело, заполнила все полости, не давая проникнуть туда свободному кислороду.

Без кислорода почти не было тления.

В древнем аргиллите «плавали» по крайней мере три круглых тела – каждое размером с самое большое пушечное ядро.

Эти тела не были органами, но они находились внутри дракона. Барроу прежде слышал о подобных вещах, и ученый человек в городе даже показал ему кусок чего-то похожего. Но тот осколок был грязно-серый, тогда как эти три шара были белыми, как кость. Таким был их цвет при жизни, понял он, и такой же цвет у них сейчас.

Дрожащей рукой Барроу коснулся яйца, которое было ближе всех, и долго держал на нем ладонь, пока оно чуточку не согрелось.

2

В какой-то момент шлюха спросила:

– И откуда ты узнал всю эту галиматью?

Мэнмарк посмеялся про себя, но недолго. Он закрыл большую книгу и сказал:

– Ты имеешь в виду мои дипломы об образовании? Неужели ты желала бы их увидеть?

– После твоих денег, конечно. Твои дипломы об образовании. Да.

– Мальчиком я занимался с домашними учителями. В юности посещал несколько университетов. Изучал науки и наслаждался общением с блестящими умами – лучшими учеными. А потом мой отец умер, я получил наследство и решил употребить все свое богатство и талант на благо великих свершений.

Из всех подобных женщин в этом городке она была самой хорошенькой и отнюдь не глупой. Даже просто взглянув ей в глаза, Мэнмарк определил, что она обладает ясным и крепким умом. Впрочем, это была всего лишь одна из туземных девушек, миниатюрная, как и все представители этой расы. Отец продал свою дочь за порцию опиума или бутылку ликеру. Должно быть, жизнь ее прошла в нищете и страданиях. Вот почему его не слишком задевало, когда она насмехалась над ним, бросая замечания вроде: «С другими мне легче слушать, чем трахаться. Но с тобой – все совсем наоборот».

Мэнмарк снова раскрыл книгу, не задумываясь о возможных колкостях.

Он негромко спросил у женщины:

– Ты умеешь читать?

– Я различаю монеты, – ответила она. – И свое имя, когда вижу его. Если оно написано печатными буквами.

– Посмотри на эту картинку, – велел он ей. – Что на ней изображено?

– Дракон, – бросила она со скучающим видом.

– Какая разновидность дракона? – Мэнмарк не отставал от нее.

Она разглядывала рисунок, надувая щеки. Затем выдохнула и призналась:

– Не знаю. Может, какой-нибудь летающий?

– Едва ли.

– Да, наверное, не летающий. Крыльев не видно.

Он закивал, объясняя:

– Это малый ранний дракон. Как выясняется, один из видов-предшественников, обладавший шестью лапами. Его раскопали на нашем континенте – он покоился среди древнейших скал, дошедших до нас с Эры Драконов. – Мэнмарк был привлекательным малым с золотистыми мечтательными глазами, которыми он уставился в одну из стен комнаты. – Если верить в естественный отбор и в величайшие глубины времени, – продолжал он, – тогда этот экземпляр вполне мог бы быть предком для сотен видов, о которых известно в настоящее время, и для тысяч видов, которые нам еще предстоит открыть.

– Ха! – сказала она и снова села, откинувшись на нагромождение подушек. – Можно посмотреть книгу? – попросила она.

– Осторожно, – предупредил он, словно разговаривал с капризным ребенком. – У меня сейчас нет другого экземпляра, а это – самый лучший из доступных справочников…

– Просто дай подержать, – перебила она его. – Я буду аккуратно, обещаю.

Сначала медленно, затем быстрее, молодая женщина листала страницы. Тем временем ее клиент продолжал говорить о вещах, которые она никогда не понимала: что на этой самой земле некогда обитали драконы величиной с огромные здания – мирные и прекрасно защищенные броней вегетарианцы, которые поедали исключительно деревья, судя по окаменелым остаткам пищи, обнаруженным в их пещерообразных желудках. Кроме того, существовали твари меньших размеров, которые бродили повсюду, сбившись в стада, – совсем как черные гираксы, пасущиеся на Высоких Равнинах. Хищные же драконы были двух основных видов – четвероногие с саблевидными зубами и Когтями Бога на мощных лапах, а позже появились крылатые великаны – с такими же зубами и Когтями, но, кроме того, у них были цепкие конечности и ум, который вполне мог бы сравниться с женским.

Если девушка и обратила внимание на этот выпад, но виду не подала – опустив голову, она кивала, пока переворачивала страницы. В конце книги она увидела еще чьи-то кости и необычные наброски.

– Что это за крошечное существо? – поинтересовалась она.

Мэнмарк откликнулся вопросом:

– А на что похоже?

– На какую-то птицу, – предположила она.

– Только зубастую, – указал он. – А где же ее крылья?

Она подняла на него взгляд, почти улыбаясь.

– Неужели у нее не было крыльев? Или ты их еще не нашел?

– Я не занимаюсь такими мелкими тварями, – заявил Мэнмарк с ноткой раздражения. – Нет, существа этого вида и подобные им никогда не вырастали особенно крупными и никогда не были поистине важны. Некоторые мои коллеги считают, что из них произошли сегодняшние птицы. Но когда впервые обнаружили останки этих существ, их по ошибке приняли за разновидность бегающей ящерицы. Вот почему в свое время охотники за ископаемыми останками прозвали их «безобразными ящерицами».

Она перевернула страницу, помедлила, затем улыбнулась, глядя на один рисунок.

– Я знаю это существо, – сказала она, придвигая к нему книгу на смятых простынях. – Я видела нескольких землероек за свою жизнь.

Маленькое млекопитающее съежилось под листом папоротника. Мэнмарк ткнул пальцем в рисунок, соглашаясь.

– В самом деле напоминает нашу землеройку. Оно и понятно, поскольку этот давно умерший карлик является для них предшественником, как и для нас, и для всех животных, имеющих волосяной покров.

– В самом деле? – вырвалось у нее.

– Вне всяких сомнений.

– Вне всяких сомнений, – повторила она, кивая, словно постигла глубины океанов времени, а также всю неспешность и неумолимость действия законов естественного отбора.

– Наши предки, как и предки всех птиц, были исключительно маленькими, – продолжил Мэнмарк. – Драконы господствовали на земле и в воде, и в небе они господствовали тоже, тогда как эти крошечные существа сновали туда-сюда в полумраке, терпеливо дожидаясь своей очереди.

– Своей очереди? – Она решительно захлопнула книгу, словно та ей никогда больше не понадобится. Затем взглянула пристально и отстраненно и произнесла: – Я все думаю – опять и опять. Почему в нашем мире не осталось драконов?

Мэнмарк напомнил себе, что перед ним – одна из коренных жительниц. Каждая примитивная культура имеет собственные представления. Кто знает, каких диких легенд и глупых мифов эта туземка наслушалась с самого своего рождения?

– Никто не знает, что с ними произошло, – таков был его первый и лучший ответ. После чего, забрав у нее книгу, он добавил: – Но мы можем предположить, что случился какой-то катаклизм. Резкая перемена климата, некая катастрофа, обрушившаяся с неба. Нечто грандиозное заставило всех гигантских животных вымереть и освободить этот мир для таких, как ты и я.

Беглое знакомство с картиной гибели мира, казалось, впечатлило ее. Она улыбнулась и открыла рот, чтобы сказать ему что-то – может, пригласить его снова занять место рядом с собой на огромной полупустой кровати. Но внезапно громкий стук сотряс дверь – единственную в комнате.

Мэнмарк выкрикнул:

– Кто там?

– Мое имя – Барроу, – отозвался грубый мужской голос.

Барроу? Знакомо ли ему это имя?

– Мы говорили с вами пару месяцев назад, – сообщил незнакомец сквозь тяжелую дубовую дверь. – Я сказал вам, что собираюсь отправиться в омытые земли, и вы еще велели мне поискать…

– Да.

– Кое-что особенное.

Наполовину одетый и почти в панике, Мэнмарк вскочил с места и бросился открывать дверь, бормоча:

– Тише, тише.

В коридоре стоял Барроу – громадный мужчина, который не мылся неделями, а может, и годами. Чумазый, уставший, голодный – он слегка смутился, увидев полуголую женщину, сидящую на кровати другого мужчины. Но затем словно вспомнил, что его привело сюда.

– Вы говорили о деньгах, – обратился он к Мэнмарку. – О больших деньгах, если искатель найдет для вас…

– Да.

– Одно из них или больше…

– Тише! – шикнул Мэнмарк.

– Яиц, – шепнул немытый охотник за ископаемыми костями.

После чего Мэнмарк втащил этого олуха в комнату, зажав ему рот рукой, – прежде, чем тот произнесет еще хоть одно неосторожное слово.

3

Вот опять мир вымирает.

Зефиру понравилась эта суровая мысль – она посетила его, когда он прогуливался рядом с железнодорожной станцией и прошел с наветренной стороны мимо мерзких гираксовых шкур, сложенных высокими штабелями. Эти шкуры – все, что осталось от тысяч зверей, убитых охотниками, – были поспешно выскоблены с профессиональной небрежностью и ждали, когда освободятся вагоны, направлявшиеся на запад. Жестокий бизнес и обреченный. За один только год уничтожены все стада поблизости, и совсем скоро северные и южные стада тоже ощутят на себе натиск длинных ружей и злобной алчности. Ужасное расточительство, если учесть, что большая часть мяса достается медведесобакам или просто гниет на нещадном летнем солнце. Но, как и любое расточительство, оно снова изменит облик мира. На опустевшие земли придут другие животные и люди – очень быстро они заполонят страну, и этот, уже новый порядок просуществует один день или миллион лет, а потом он тоже рухнет и превратится в безнадежные руины.

Таковы уроки истории.

И наука, в своей изящной манере, не устает твердить об этих основополагающих истинах.

– Господин Зефир?

Из здания железнодорожной станции вышел один из его помощников, с важными документами в руках и с выражением нетерпеливого напряжения на лице.

– Все уладил? – спросил Зефир. И сразу же, не давая человеку ответить, добавил: – Мне нужен подходящий вагон. Для перевозки солидного груза: мои сокровища нельзя просто сунуть под эти кровавые шкуры – они заслуживают лучшего.

– Сделал все, что мог, – заверил помощник.

– И что же это – все?

– Вагон прибудет через три дня, – принялся докладывать человек, вытягивая из стопки документов нужную бумагу. – Бронированный вагон, используемый при перевозке монет в Западные Земли, – для выплаты зарплат. Как вы хотели, там поместится и охрана, и драконьи чешуйки, а ваш личный вагон будет прицеплен непосредственно к нему.

– А еще драконьи зубы, – напомнил Зефир. – И несколько дюжин Когтей Бога.

– Да, сэр.

– И четыре драконьи селезенки.

– Разумеется, сэр. Да.

Каждый из этих четырех металлических органов стоил огромных денег, хотя ни один из них не был в хорошем состоянии. Все они уже нашли своих покупателей. Два из них приобретены крупными фирмами в Восточных Землях. Другие два по договору следовало переправить на Великий Континент: их купили богатые люди, живущие у Драконьей Реки – в той самой зеленой густонаселенной стране, где шесть десятков лет назад начинал свой жизненный путь сам Зефир.

Кто-то утверждал, что драконьи селезенки обладают магической силой. Другие считали эти реликты диковинными вещами – красивыми и драгоценными. Но все большее число людей полагало, что органы драконов стоят того, чтобы их изучать с научной точки зрения, – вот почему один из университетов в Восточных Землях заплатил Зефиру значительную сумму за полуразрушенную селезенку для того, чтобы исследовать обменные процессы этого органа и возможность их использования в современном мире.

Зефир был торговцем – как его отец и дед, он имел дело исключительно с останками драконов. На протяжении жизней нескольких поколений, возможно, с тех пор, как зародилась цивилизация, случайно найденная чешуя или редкостные когти пользовались устойчивым спросом – как предметы почитания и, более того, как орудия войны. Даже в наши дни современное оружие не способно пробить качественную пластину чешуи, извлеченную из спины крупного дракона. В последних войнах бойцов одевали в костюмы из драконьей брони – невероятно дорогостоящая форма предназначалась только для элитных воинских частей – и, когда они строем шли через пустоши, их противники, стремясь поразить драконовых людей, стреляли в них из специальных ружей драконьими зубами и когтями.

Современные армии намного богаче древних цивилизаций. И как следствие – скромный сын простого торговца, снабжая в течение длительной гражданской войны обе стороны, превратился в финансового воротилу.

Вооруженное противостояние прекратилось, по крайней мере на сегодня. Но все правительства во всем мире продолжают мечтать о войне, их стратегические запасы продолжают расти, и по мере того как молодые ученые узнают все больше о тех забытых временах, интерес ко всему, что связано с ископаемыми зверями, только усиливается.

– Ну что ж, неплохо, – сказал Зефир своему помощнику, возвращая ему контракт с железной дорогой.

– Остальные частности я проработаю, – обещал человек и, согнувшись, попятился назад, всем своим видом выражая полную покорность. – По телеграфу буду отслеживать продвижение вагона и поищу надежных охранников из числа местных жителей.

Зефир займется тем же самым. Но скрытно – просто чтобы подстраховаться и позаботиться обо всех этих частностях.

«Потому что главное в любом успешном предприятии – это и есть частности», – напомнил себе старик. Ведь как бывает с растяпами и неудачниками: упустят из виду какую-нибудь мелочь – и обязательно прогорят.

Зефир занимал просторный дом на краю рабочего лагеря – лучший дом в этом исключительно молодом городке, правда, располагался он в месте не столь желанном, поскольку, как и все жители лагеря, хозяин дома принадлежал к сомнительной расе. Войдя в парадную дверь, этот седовласый господин на мгновение задержался, чтобы полюбоваться рисунками, вытравленными на дверном стекле, в особенности изысканными драконами, плененными в самом расцвете сил, – распластанные крылья, невероятный огонь изрыгается из пасти. Легко коснувшись стекла, торговец ощутил под пальцем белесый глаз одного из драконов. Ожидающий его слуга объявил напряженным, неуверенным голосом:

– Сэр, к вам посетительница.

Зефир заглянул в гостиную, но никого не увидел.

– Я велел ей ждать в подвале, – доложил слуга. – Другого места для нее я не нашел.

– Кто она? – спросил старик. А когда услышал имя, то сказал: – Веди ее сюда. Немедленно.

– Женщину подобного рода? – с недоверием пробормотал человек.

– Да, и это будет твоим последним заданием. Приведешь ее в гостиную, получишь плату за две недели, затем соберешь свои вещи и покинешь мое общество. – Сердито выставив палец, он добавил: – А мораль свою нужно было держать при себе и не высовываться. Вспомни о моем честном предостережении, если когда-нибудь снова найдешь себе работу.

Зефир мог разговаривать грозно и сердито, если это было необходимо.

Он прошел в гостиную, сел на мягкий стул и стал ждать. Несколько мгновений спустя в гостиную вошла молодая женщина-туземка. Она лишь мельком взглянула на обстановку и статуэтки, вырезанные из кости, а потом сказала:

– Я кое-что узнала.

– Я так и думал.

– Как вы и догадывались, это все варвар со своими деньгами. – Она улыбнулась, возможно, подумала о деньгах. – Он обещал огромное вознаграждение охотникам за драконами, наверное, поэтому один из искателей сообщил ему об очень большой находке.

– Где эта находка? Ты услышала?

– Нет.

– У этого охотника есть имя?

– Барроу.

Если этот Барроу не идиот и не гений, он должен был подать заявку и получить разрешение на раскопки, а это значит, что остались записи в регистрационных документах. И будет проще простого подкупить служащего…

– Там яйца, – выпалила она.

Зефир был не из тех, кого легко удивить. Однако он не сразу нашелся что сказать и только повторил это слово:

– Яйца. – Затем спросил: – То есть ты хочешь сказать, не одно яйцо?

– Три, а может, и больше.

– Какого вида дракон?

– Крылатый.

– Неужели Небесный Демон? – произнес он с надеждой в голосе.

– Из того, что они сказали при мне, – я уверена. Он откопал целиком тело самки Небесного Демона, и она умерла на последней стадии беременности. – Девушка улыбалась, пока говорила, довольная всем, что случилось. – Он даже не догадывался, что я понимаю, как это все важно, или что я вообще слушаю. Этот малый Мэнмарк… он такой зануда, самодовольный хрен…

– Последний вопрос, – перебил ее Зефир. – Какого цвета эти яйца? Они говорили об этом?

Девушка кивнула и посмотрела по сторонам. Наконец подобрала игральный куб, вырезанный из белейшей гираксовой кости, и показала ему:

– Вот такого. Так и есть. Идеально, идеально сохранились.