Текст книги "Ночной садовник"

Автор книги: Джордж Пелеканос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

16

В утреннем выпуске «Вашингтон пост» смерти Асы Джонсона была посвящена вся вторая страница. Этому событию было уделено больше внимания, чем обычным жертвам преступлений – черным, которым, как правило, посвящали один-два абзаца в разделах «Преступления» или «Коротко». Местные жители называли эти разделы «Убийства негров». Смерть Джонсона не вписывалась в эти рамки. Он был из семьи со средним достатком и к тому же совсем молодым парнем. Но убийство получило столь широкую прессу, потому что смерть еще одного ребенка свидетельствовала о вызывающей тревогу тенденции.

В середине лета в квартире на Конгресс-Хайтс нашли 6-летнего Дона-Мигеля Уилсона. Мальчик был связан, во рту у него был кляп, он лежал ничком в ванне и был мертв уже несколько часов. «Пост» посвятила этому всю первую страницу. Еще раньше, весной, столь же пристальное внимание прессы вызвала смерть 9-летнего Донте Маннинга, погибшего от случайной пули возле своего дома на Колумбия-Хайтс. В среднем количество убийств за год снизилось, но резко возросло количество детских криминальных смертей.

Эта статистика угнетала и мэра города, и конечно же, начальника полиции округа Колумбия. Их тревожила не плохая пресса, хотя, конечно, и журналисты доставляли им немало головной боли. Все, даже самые черствые люди, не могли оставаться равнодушными к смерти ребенка, который погибал только потому, что он родился и вырос в «неправильном» районе города. Каждый раз, когда такое случалось, полиции, чиновникам и власть предержащим общество напоминало, что все они живут в мире, устроенном ужасно неправильно.

И все же смерть Асы Джонсона, которую официально еще не классифицировали как убийство, не привлекла того внимания и не стала делом первостепенной важности, как смерти белых или гибель совсем маленьких чернокожих детей. Для полицейских, которым необходимо было расследовать и другие убийства, это дело стало частью обычной работы. Ведь за последние пару дней в округе произошло еще несколько убийств.

Ронда Уиллис занималась одним из подобных дел. В парке Форт-Слокум, в нескольких кварталах восточнее общественного сада на Огелторпе-стрит, была найдена очередная жертва смертельного огнестрельного ранения.

– Хочешь поехать туда вместе со мной? – предложила Ронда, сидевшая за своим столом в отделе ОТП. Было раннее утро, еще не было девяти. В течение следующих двух недель Джуз Реймон и Ронда Уиллис дежурили с восьми до четырех.

– Конечно, – ответил Реймон. – Но сначала мне нужно поговорить с Гарлу.

– Давай. Моего погибшего уже опознали. Я пропущу его имя через базу данных и постараюсь что-нибудь раскопать.

– А я переговорю с Гарлу и буду готов.

Гарлу Уилкинс сидел в своей кабине и рылся в Интернете. Как только к нему подошел Реймон, он свернул окно. Наверняка Гарлу просматривал очередной порно– или спортивный сайт. Он отдавал предпочтение бейсболу и зрелым женщинам с большими задницами.

На столе у Уилкинса был порядок, все его папки аккуратно стояли сбоку в стальном вертикальном держателе. Не было никаких изображений святых, семейных снимков или других фотографий, за исключением взятого из архива полароидного снимка клавишника местной дискотеки, подозреваемого в убийстве, который на снимке трахал молодую женщину сзади, улыбаясь прямо в камеру. Музыканта допросили, но не предъявили ему обвинения в связи с отсутствием улик и свидетелей. Гарлу не занимался этим делом, но весь отдел был взбешен тем, что алиби позволило подозреваемому избежать ареста, и фотография служила напоминанием, что он все еще находится на свободе и продолжает развлекаться в свое удовольствие. Еще на столе Гарлу на пачке «Винстона» лежала зажигалка с картой Вьетнама. Уилкинс служил в армии, но был слишком молод, чтобы принимать участие в той войне.

– Привет, Билл.

– Привет, Джуз.

Реймон придвинул чей-то стул и сел рядом.

– Что нового в деле Асы Джонсона?

Уилкинс протянул руку и достал папку из стойки. Открыл ее и просмотрел бумаги, на которых не было никаких пометок. Реймон бросил взгляд на первую страницу. На ней тоже не оказалось никаких отметок. Как правило, на бумагах дела, над которым работали достаточно тщательно, появлялись десятки сделанных от руки записей и пометок, и даже желтый конверт, в котором хранились бумаги, приобретал весьма неопрятный вид. Документы же, с которыми работал Уилкинс, были стерильно чистыми.

Уилкинс закрыл папку и поставил ее на место. Он ничего туда не записал, но весь его вид говорил о титаническом труде, проделанном следствием. Значит, у него все-таки были какие-то новости.

– Мы установили вероятное время смерти. Патологоанатом говорит, она наступила от полуночи до двух. Выстрел в левый висок. Пуля прошла навылет, раздробив теменную кость.

– Что насчет пули?

– Тридцать восьмой калибр. Достаточно чистая для идентификации. Мы могли бы определить ее принадлежность, если бы нашли оружие.

Реймон кивнул.

– В крови что-нибудь есть?

– Ничего. Обнаружены следы пороха на пальцах левой руки. Полагаю, он поднял руку, пытаясь защититься от выстрела.

– Ладно. Это показания судебной экспертизы. А что с расследованием?

– Опросы ничего не дали. За исключением старой дамы, которой показалось, что она слышала треск ветки. Так что никаких свидетелей. Пока никаких.

– Что говорят осведомители?

– Ничего.

– А как насчет записи звонка того мужчины, который обнаружил тело?

– Она у меня, – ответил Уилкинс, вытаскивая копию записи из конверта, лежавшего в верхнем ящике его стола.

– Не возражаешь, если я послушаю?

Гарлу Уилкинс и Реймон направились в комнату с аудио– и видеоаппаратурой. Они прошли мимо Энтони Антонелли и Майка Бакалиса, которые спорили о каких-то пустяках по поводу «Краснокожих».

– Арт Монк получил больше всего пасов в 1987-м, – сказал Бакалис.

– Это был Гэри Кларк, – возразил Антонелли. – Черт возьми, даже Келвин Брайант получил в том году больше мячей, чем Монк.

– Я говорю о крайних игроках, – горячился Бакалис.

– Кларк и был крайним, придурок.

Реймон вошел в аппаратную с Уилкинсом, вставил пленку в устройство и нажал кнопку «воспроизведение». Он слушал голос человека, сообщающего о найденном теле, и диспетчера, который безуспешно пытался заставить мужчину назвать свое имя. Реймон перемотал пленку и вновь прослушал запись.

– Что ты пытаешься там услышать? – спросил Уилкинс, заметив, как на лице Реймона мелькнула тень находки или, возможно, узнавания.

– Я пытаюсь определить, откуда звонят, – ответил Реймон.

– Звонивший не назвался, его личность установить не удалось, – сказал Уилкинс. – Кроме того, звонок был недостаточно продолжительный, поэтому отследить его тоже не удалось. Трудно будет найти этого парня. Задачка посложнее, чем взломать платный порносайт.

– Угу, – отозвался Реймон.

– А ты знаешь, как это сложно, – ухмыльнулся Уилкинс, обнажив ряд лошадиных зубов. – Эти ребята здорово прячут своих «кисок».

– Хорошо, – отмахнулся Реймон, которому давно уже надоела «старая песня» Гарлу. Он продолжал напряженно вслушиваться в знакомый голос, доносившийся с пленки, в эти тягучие мерилендские «о», характерные для белого парня из рабочей семьи, родившегося в районе Пи-Джи, и в его несколько невнятную, вероятно, из-за алкоголя, речь.

– Если мы найдем этого парня, возможно, у нас будет свидетель. Черт, а может, он и есть убийца.

– Твои слова да Богу в уши, – ответил Реймон. Он в третий раз прослушал запись, вытащил пленку и протянул ее Уилкинсу. – Спасибо.

– Тебе показалось, что голос у парня знакомый?

– Если ты промотаешь пленку обратно, да помедленнее, то вообще можно будет услышать его признание, – ответил Реймон.

– Было бы здорово, – сказал Уилкинс, пародируя Брайана Уилсона.

Реймон не удержался от улыбки.

– Что теперь? – спросил Реймон.

– Собираюсь сегодня зайти к Джонсонам. Осмотрю комнату парнишки и прочее.

«Только не напортачь там, – подумал Реймон. – С тебя станется с такими корявыми руками».

– Думаю, надо взять у отца список друзей парня, – сказал Уилкинс.

«Не забудь про школу», – подумал Реймон.

– Ты не возражаешь, если я побеседую с твоим сыном? – спросил Уилкинс.

– Я уже побеседовал, он ничего не знает. Но тебе, наверное, стоит, для отчета. Позвони Регине, и она скажет тебе, когда лучше зайти.

– Спасибо, Джуз. Я знаю, что ты лично в этом заинтересован, я это учту.

– Я ценю это, Билл, – сказал Реймон.

Реймон присоединился к Ронде Уиллис. Когда они шли к выходу, Антонелли поинтересовался, куда они направляются, и Ронда на ходу посвятила его в детали своего нового дела.

– Покойный имел приводы в полицию, некоторые в связи крупными кражами, некоторые в связи с наркотиками, – сказала Ронда. – В базе данных я нашла имена его сообщников. Они в этом деле тоже замешаны.

– Похоже на «социальную зачистку», – сказал Антонелли.

– Возможно, – сказала Ронда. – Но парень, пусть и преступник, был убит, а я со всеми работаю одинаково. Бог создал их безвинными. Только некоторые свернули не на тот путь.

Они с Реймоном вышли из отдела. На тротуаре рядом с автомобильной стоянкой, запруженной личными автомобилями, грузовиками, внедорожниками и полицейскими машинами, стоял Гарлу Уилкинс, докуривая свой «Винстон» до самого фильтра.

– Похоже, у Гарлу дело идет туго, – сказала Ронда, когда они отошли достаточно далеко, и он не мог их услышать.

– Он сам задает себе темп, – сказал Реймон.

Они нашли свой «форд», и Реймон позволил Ронде сесть за руль. Ему хотелось подумать о деле Джонсона. Он спрашивал себя, почему до сих пор не сказал никому из своих коллег, включая Ронду, что голос на пленке принадлежал Дэну Холидею.

Холидей принес на балкон «Пост» и внимательно прочитал статью, посвященную убийству Асы Джонсона. Он затушил сигарету и, взяв кофе, пошел в оборудованную под кабинет вторую спальню своей квартиры. Сев за стол, он включил компьютер и вошел в сеть. Открыл поисковую программу и ввел в диалоговое окно слова «Палиндромные убийства, Вашингтон, округ Колумбия». В течение следующего часа он читал и распечатывал все, что имело отношение к этому делу; что-то нашлось на сайтах, посвященных серийным убийцам, большую часть удалось найти в архивах «Вашингтон Пост». Затем он позвонил в местное отделение полиции и связался с человеком, который служил патрульным, когда Холидей совершал обходы в районе Эйч-стрит. Этот полицейский дал Холидею нынешний адрес человека, которого он разыскивал.

Холидей надел черный костюм и вышел из дома. У него был заказ, он должен был отвезти клиента в аэропорт.

Жертву звали Джамаль Уайт. Он получил две пули в грудь и одну в голову. Пороховые ожоги и характер травм черепа указывали на то, что стреляли с близкого расстояния. Убитый лежал на спине, одна нога была неестественно согнута под другой. Открытые глаза смотрели в никуда, верхний ряд зубов был обнажен и выступал над нижней губой, придавая сходство с забитым на бойне животным. Его нашли на краю парка на пересечении 3-й стрит и Мэдисон-авеню. На белой футболке темнела засохшая кровь.

– Девятнадцать лет, – сказала Ронда Уиллис. – Побывал в колонии для несовершеннолетних правонарушителей, в ожидании приговора сидел в окружной тюрьме. Ограбления машин, хранение наркотиков, продажа наркотиков в некрупных размерах. Никаких тяжких преступлений за ним не числится. Его нашли здесь, так что тебе понятно, что к чему, сам знаешь, какой там район. Жил он в доме бабушки на Лонгфеллоу.

– Его семье сообщили? – спросил Реймон.

– У него только бабка. Мать постоянно сидит. Наркоманка, множественные обвинения в воровстве. Об отце ничего не известно. Есть несколько сводных братьев и сестер, но они живут отдельно. Бабка – ближайший родственник. Ей сообщили.

Они поговорили с патрульным полицейским 4-го участка, который первым прибыл на место происшествия, но быстро выяснили, что офицер не видел ничего, что могло иметь отношение к убийству.

– Думаю, нам следует попытаться найти свидетелей, – сказал Реймон Ронде.

– Ради Бога, поедем поговорим с бабушкой, а эти люди пусть делают свою работу, – ответила Ронда.

Они оставили работающих экспертов и поехали на Лонгфеллоу-стрит, где в 500-м блоке нашли небольшой домик с террасой. Во всем доме окна были занавешены.

– Думаю, она сидит там одна, – сказала Ронда. – Решила хорошенько выплакаться.

– Ты можешь подъехать позже, – сказал Реймон.

– Нет, надо это сделать сейчас. Возможно, по горячим следам она что-нибудь сообщит мне. – Ронда посмотрела на Реймона. – Полагаю, у тебя нет желания идти со мной.

– Мне нужно кое-кому позвонить.

– Отправляешь меня в одиночное плавание, да?

Он смотрел, как она подошла к дому и постучала.

Дверь открылась, из проема показалась рука, коснулась руки Ронды, и детектив вошла в дом.

Набрав 411, Реймон позвонил в справочное и получил номер детективного агентства Стрейнджа, расположенного на первом этаже дома, на углу Девятой и Апшур. Возглавлял агентство Дерек Стрейндж, бывший полицейский, теперь частный детектив, к которому в прошлом Реймон обращался за сведениями деликатного характера. В свою очередь и он время от времени подбрасывал Стрейнджу кое-какую информацию.

На звонок ответила женщина. Это была жена Стрейнджа, Джанин.

– Босс дома? – спросил Реймон.

– Работает, – ответила Джанин. – И редко здесь появляется. Вам, парням, нравится носиться по улицам.

– Точно. Послушай, у меня есть одно имя. Можешь пробить мне адрес и телефон? Мне нужны рабочий и домашний.

– У вас в полиции есть все эти игрушки, а ты просишь меня?

– Я не в отделе игрушек, – сказал Реймон. – Дэн Холидей, через одно «л», прозвище «Док». Слышал, что у него прокат машин или лимузинов. Полагаю, что бизнес назван его именем.

– Хорошо. Я включу персональный поиск. Дай мне номер твоего мобильного. У меня он где-то записан, но лень искать.

Реймон продиктовал ей номер своего телефона.

– Как сынишка?

– Лайонел молодец, собирается поступать в колледж. Как твоя прелестная жена и детишки?

– Все хорошо. У вас все еще живет этот боксер?

– Ты про Греко? Он тут у меня под столом. Положил морду мне на ступни.

– Чудесный зверь, – сказал Реймон. – Позвони, ладно?

– Через минуту, – ответила Джанин.

И действительно, прошло немногим больше минуты, и Реймон уже записывал полученную от Джанин информацию. Вскоре после этого из дома вышла Ронда. Она тотчас надела солнцезащитные очки, подошла к машине и села за руль. В машине женщина сняла очки и вытерла глаза салфеткой.

Реймон повернулся к напарнице и положил ей руку на плечо.

– Думаю, что для старушки это был удар, – сказал Реймон.

– Она всего на десять лет старше меня, – сказала Ронда. – Растила внука с детских лет. Переживала вместе с ним все трудности и всегда надеялась, что он образумится. А теперь у нее ничего не осталось.

– Что она обо всем этом думает?

– Она сказала, что он был хорошим мальчиком, который совершал ошибки и у которого были плохие друзья. Сказала еще, что в конце концов Джамаль исправился.

– Знакомая песня.

– Я осмотрела его комнату. Деньгами там не пахнет, да и вещи его не назовешь стоящими. Я не увидела никаких явных признаков того, что он был в деле. В любом случае, чтобы разобраться, нам придется копнуть в другом месте. Я взяла у нее парочку фотографий, так что можно будет их показывать везде. – Ронда подалась вперед, посмотрела в зеркало заднего вида и грустно усмехнулась.

– Ты посмотри на меня. Глаза опухли, сейчас еще и тушь потечет.

– Брось, ты выглядишь прекрасно.

– Выглядела. Помнишь, какой я была до родов?

– Ты сама все прекрасно помнишь.

– Я за собой следила, и для меня это имело значение.

– Ты и сейчас следишь.

– Ладно, утешил, – Ронда открыла папку, лежавшую у нее на коленях. – Она сказала, что Джамаль тесно дружил с одним пареньком, Леоном Майо. Его имя было в базе данных, он проходил как сообщник по одной из автомобильных краж и по делу о хранении наркотиков. Мы должны найти его, и посмотрим, что он нам скажет.

– Ты поведешь? – спросил Реймон. – Если хочешь, я сяду за руль. А ты можешь навести свою боевую раскраску.

– Я в порядке, – ответила Ронда. – Извини, что расчувствовалась. Приняла все это близко к сердцу. Даже не знаю, почему.

– Может, у тебя не самые лучшие дни? – спросил Реймон.

– Ты имеешь в виду дни, когда ты начинаешь вести себя бестактно?

– Извини.

По пути в «Рейган Нэшионал» Холидей почти не разговаривал со своим клиентом, юристом фирмы «Арнольд и Портер». Большую часть времени парень трепался по мобильному и ни разу за всю поездку не встретился взглядом с Холидеем в зеркале заднего вида. Для юриста Холидей был «пустым местом», но Дэнни это вполне устраивало.

Радио работало в диапазоне FM. На 46-м канале Холидей, прибавив громкость, слушал «Нарезку из Классического Альбома». Станция сделала программу о современных музыкальных тенденциях, начав с «Голубого неба», и перед глазами Холидея возник его брат, длинноволосый и высокий, который подыгрывал на воображаемой гитаре прекрасному плавному соло Дики Беттса. Эта мелодия была для Холидея символом счастья, потому что его брат был счастлив тогда, а его сестра была живая и счастливая. Затем ди-джей поставил «Любили ли вы когда-нибудь?», которую дуэтом исполняли Клэптон и Дуэйн Аллман, и что-то холодное, словно смерть, коснулось Холидея, но потом опять подступили воспоминания о семье, и он расслабился.

Он проехал мимо Элеонор-Рузвельт-Хай и повернул направо по Киприано-роуд, сверяясь с подробной картой, лежащей на сиденье рядом с ним. Наконец въехал в район, известный как Магнолия-Спрингс, где расположены в основном небольшие одноэтажные дома. Он нашел нужный ему дом на Долфин-роуд. Это было покрытое желтым сайдингом строение с пожухлым коричневатым газоном, на подъездной дорожке стояли старый «меркурий маркиз» и усовершенствованный «форд краун виктория». Холидей улыбнулся, посмотрев на машину. Коп всегда коп.

Он припарковал «линкольн» у обочины, выключил мотор, вышел из машины и направился к дому. Проходя мимо засохшего куста сирени, машинально отметил, что хозяину стоило бы его выкопать. Он нажал кнопку звонка и поймал себя на том, что, услышав шаги приближающегося к двери человека, начал поправлять лацканы своего пиджака. Затем дверь отворилась, и в проеме появился лысый, средней комплекции черный мужчина с седыми усами. Хотя день был теплый, на нем был свитер. Он давно уже перешагнул средний возраст и теперь шел по мостику, ведущему к старости. Никогда раньше Холидей не видел его без шляпы.

– Да? – произнес мужчина, взгляд был жестким и неприветливым.

– Сержант Кук?

– Т. К. Кук, д-да, правильно. В чем дело?

– Вы читали сегодняшнюю «Пост»? Нашли мальчика в общественном саду на Огелторпе-стрит. Убит выстрелом в голову.

– Это 4-й участок, да. Я смотрел репортаж по «Фокс Файв». – Вы не репортер. Имеете отношение к полиции, верно?

– Я бывший полицейский. Управление городской полиции.

– Не бывает бывших полицейских.

Когда Кук говорил, рот у него слегка перекашивался.

– Полагаю, вы правы.

– По телевизору сказали, что мальчика звали Аса.

– Имя пишется одинаково, – сказал Холидей, – вперед и назад.

Кук пристально посмотрел на Холидея.

– Заходи.

17

Леон Майо был помощником автомеханика в небольшом гараже, приютившемся в одном из кварталов на Кеннеди-стрит. Возможность овладеть профессией ему предоставил владелец гаража, который в начале 90-х сам отсидел в Лортоне. Полицейский надзиратель по условно-досрочному освобождению, который в свое время следил за хозяином, а теперь контролировал Леона, свел их вместе. Прежде чем приехать к Леону, Реймон и Ронда Уиллис поговорили с его матерью. Она рассказала, что Леон работает, не имеет никаких нарушений, и объяснила, где находится гараж.

Владелец авторемонтной мастерской Руди Монтгомери встретил их весьма неприветливо, но когда они объяснили причину своего визита, он, зло взглянув на посетителей, все же проводил их к Леону Майо. Они нашли Леона в боксе, парень, вооружившись переносной лампой и гаечным ключом, пытался снять гидронасос с разбитого вдребезги «шеви лумина». Детективы предъявили ему свои полицейские жетоны и сообщили, что произошло с его другом. Услышав страшную новость, Леон отшатнулся, как от удара. Они дали ему время прийти в себя. Через несколько минут он вышел из гаража, и они встретились на стоянке, заполненной старыми автомобилями.

Леон стоял перед ними, опустив покрасневшие глаза, теребя промасленную тряпку и нервно вытирая о нее руки. Ему было стыдно, что он проявил слабость у них на глазах. Леон был худым, сильным молодым человеком, который выглядел лет на пять старше своих двадцати.

– Когда? – спросил Леон.

– Думаю, прошлой ночью, – ответила Ронда.

– Где это случилось?

– Его нашли у Форта-Слокума, недалеко от Третьей и Мэдисон.

Леон покачал головой:

– Зачем им надо было это делать?

– Им? – переспросила Ронда.

– Я хочу сказать, зачем кому-то понадобилось делать такое с Джамалем? Он ни в чем не был замешан.

– Ваши досье говорят о другом, – сказал Реймон.

– Это все в прошлом, – ответил Леон.

– Неужели? – прищурился Реймон.

– Мы с этими делами завязали.

– Вы угоняли машины, ведь так?

– Да. Да, мы пару раз постояли на шухере и немного побегали там, на Седьмой. Для нас это была игра. Мы не занимались этим профессионально. Мы ведь были детьми.

– Седьмая и Кеннеди, – произнесла Ронда Уиллис, которая в течение нескольких недель работала вблизи этой «горячей точки». Тогда она еще не носила форму, и работа в «убойном» отделе была еще впереди. – Там было нечто большее, чем игра, там все было всерьез.

– Конечно, в этой компании были и «деловые», но только не мы.

– Что же в вас было такого особенного? – спросил Реймон.

– Мы залетели по обвинению в кражах машин еще до того, как дела с наркотиками перешли на следующий уровень.

– И ты не имеешь ни малейшего представления, кто мог это сделать с Джамалем?

– Джамаль был моим другом. Если бы я знал…

– Ты бы нам сказал, – закончила Ронда.

– Послушайте, я сейчас на учете. Я каждый день хожу на работу, – Леон вытянул свои замасленные руки и неприязненно посмотрел на Реймона. – И я здесь пашу.

– А как насчет Джамаля? – спросила Ронда.

– То же самое.

– Чем он зарабатывал на жизнь?

– У Джамаля была работа, он работал маляром. Я имею в виду, постоянно работал. И он собирался начать свое дело, как только наберется опыта, вы понимаете.

– Конечно.

– Он не собирался браться за старое. Мы об этом постоянно говорили. Я не вру.

Реймон ему верил.

– А почему он оказался на улице так поздно?

– У него не было «тачки», – пожал плечами Леон. – Он ехал на автобусе, потом шел пешком через весь район. Его это мало волновало.

– У него были подружки? – спросила Ронда.

– Нравилась одна в последнее время.

– Знаешь, как зовут?

– Дарсия. Знаю только, что она из Петворта. Симпатичная, рыженькая, он недавно с ней познакомился.

– А фамилия? Адрес?

– Она живет с подружкой, танцовщицей из «Твайлайт», у нее прозвище «Звезда». Насколько я знаю, Дарсия там тоже танцует. Я не знаю, где они живут. Я Джамалю говорил, не связывайся с такими девицами, ты ведь не знаешь, что у них за компания.

– С какими «такими»?

– Ну… несерьезными, что ли. – Леон отвел глаза. Голос у него вдруг стал хриплым, и он произнес шепотом: – Я ведь говорил Джамалю.

– Нам очень жаль, – сказала Ронда Уиллис.

Т.К. Кук провел Холидея на кухню. Когда они проходили через гостиную и столовую, Холидей отметил беспорядок и неряшливость, типичные для жилища одинокого мужчины. Дом не был грязным, но на столах и полках лежала «пыль вдовца». Окна были закрыты, шторы задернуты, в воздухе стоял стойкий запах увядания.

– Мне черный, – сказал Холидей, когда Кук, достав с полки две кружки, налил кофе. – Спасибо.

На стене висели большие школьные часы, отстающие на несколько часов. «Интересно, – подумал Холидей, – Кук это замечает?»

– Гости у меня бывают редко, – сказал Кук, ставя кружку перед Холидеем и садясь напротив. – Изредка бывает дочь. Она живет в Вирджинии. Замужем за военным моряком.

– Ваша жена скончалась?

– Десять лет назад.

– Мне жаль.

– Чертовски плохо находиться в таком положении, как я. Знаешь эти рекламные ролики по телевизору, где рассказывают о золотых деньках? И ролики об общинах пенсионеров – красивые пары с ровными зубами, гольф-клубы и бассейны? Все это полная чушь. Ничего хорошего в старости нет.

– Ваша дочь подарила вам внуков?

– Да, у нее двое детей. И что?

Холидей усмехнулся.

– Мне еще даже семидесяти нет. Но у меня был удар несколько лет назад, и это меня здорово подкосило. Ты наверняка заметил, как у меня рот перекашивает. И я заикаюсь, когда не могу найти нужное слово или когда волнуюсь.

– Наверное, это тяжело, – сказал Холидей, надеясь покончить со вступлением и перейти к делу.

– Я не могу нормально писать, – сказал Кук, решив, видно, перечислить все свои болячки, как это обычно делают старые люди. – Я вполне способен читать газету и делаю это каждое утро, но даже это дается мне с трудом. В больнице врач сказал, что я никогда не смогу читать, и именно тогда я решил доказать ему, что он ошибается. А вот активность у меня нормальная, и память у меня лучше, чем до болезни. Забавно, когда одна часть мозга отключается, другая действует лучше.

– Конечно, – торопливо вставил слово Холидей. – Так вот насчет этого парнишки Джонсона…

– Да, ты пришел сюда не просто так.

– Ну, я подумал, что может имеется связь между смертью Асы Джонсона и палиндромными убийствами, которыми вы занимались.

– Из-за имени этого парня?

– И еще потому, что тело было найдено в районе общественных огородов. Мальчишка был убит выстрелом в голову.

– Почему?

– Почему его убили?

– Почему ты здесь? – спросил Кук.

– Я обнаружил тело. Ну, если быть более точным, я наткнулся на тело и первым сообщил о нем.

– И как все это произошло?

– Было поздно, после полуночи. Примерно половина второго, думаю, немного спустя после закрытия бара.

– Ты пил перед этим?

– Я был больше усталым, чем пьяным.

– Так.

– Я ехал по Огелторпе, думал, что она пересекает Нью-Гемпшир.

– И уперся в тупик. Потому что там дорогу пересекают железнодорожные пути. Там еще приют для животных и, насколько мне помнится, типография.

– Вы не шутили насчет памяти.

– Давай дальше.

– У меня служба проката лимузинов. Я заснул в своем «линкольне», а когда проснулся, пошел в сад отлить. Там он и был.

– Как долго ты спал?

– Точно не скажу.

– На улице тебе показалось холодно?

– Нет. Я запомнил пару моментов. Мимо меня медленно проехала полицейская машина, на заднем сидении был задержанный. Молодой черный мужчина прошел через сад. Что было между этими событиями, помню смутно.

– Полицейский видел, что ты спишь в машине, но не остановился узнать в чем дело?

– Не остановился.

– Есть номер машины или хоть что-нибудь?

– Нет.

– Ты сообщил в полицию?

– Я позвонил, но не называл себя.

– Так, значит, на самом деле тебе ничего не известно.

– Только то, что я видел сам и что прочитал в «Пост».

– Я тебя еще раз хочу спросить. Зачем ты здесь?

– Послушайте, если все это вам не интересно…

– Не интересно? Черт возьми, парень.

Кивнув, Кук сделал ему знак следовать за собой. Холидей поднялся и вышел из кухни вслед за хозяином.

Пройдя по коридору мимо открытой двери в спальню и ванной, они подошли к третьей комнате, здесь Холидей услышал попискивание автонастройки и монотонный голос диспетчера. Кук и Холидей вошли в помещение.

Это был кабинет Кука. На столе стоял монитор. На экране с развернутым окном сайта, отслеживающего оперативную полицейскую связь, в верхнем левом углу была активирована программа «RealPlayer». Холидей знал этот сайт, с помощью которого пользователи получали доступ к переговорам между диспетчерами и патрульными большинства крупных городов и штатов. Он и сам часто слушал их у себя дома.

Большие карты Вашингтона и пригородов приколоты чертежными кнопками к стенам. Желтыми канцелярскими кнопками помечены общественные сады округа. Красными кнопками – те сады, в которых были обнаружены три жертвы палиндромных убийств. Синие кнопки указывали на их дома и вероятные места исчезновения. Ярко выделялась одна длинная зеленая кнопка.

– Говоришь, не интересно, – сказал Кук. – В мое время убили трех ребят, а ты говоришь, что мне не интересно. Отто Уильямс, четырнадцать. Ава Симмонс, тринадцать. Ева Дрейк, четырнадцать. Молодой человек, эти убийства преследуют меня вот уже двадцать лет.

– Я был там, – сказал Холидей. – Я стоял в форме на месте убийства Евы Дрейк.

– Может ты и был, но я тебя не помню.

– С чего бы вам меня помнить. Но мы-то все знали, кто вы такой. Они называли вас «Последним бойскаутом».

Кук кивнул.

– Это потому, что я к этому стремился. И чаще всего оправдывал. Это было до того… до того, как все пошло наперекосяк. Я вышел в отставку, оставив дело нераскрытым. Не самое лучшее уйти на пенсию с такой меткой, верно? И ведь я старался изо всех сил. Мы просто не смогли выйти на убийцу, несмотря на все наши усилия. Детей убили не там, где они были обнаружены. Их переодели во все новое. Это очень осложнило работу криминалистов. В прямой кишке у всех жертв была обнаружена сперма и смазка. Ни на ком не было следов борьбы или чужеродной ткани под ногтями. Для меня это означало, что убийца завоевал их доверие или, по крайней мере, убедил, что не причинит им вреда. Он, если можно так сказать, покорил их.

Все жертвы преступника жили в Саут-Исте. Всех забрали с улицы, когда они направлялись в расположенный на углу магазинчик или в круглосуточный супермаркет по соседству. Никто не заметил исчезновения детей и не видел, как они садились в машину. Для того времени это было необычно – люди всегда присматривали за соседскими ребятишками. Мы назначили вознаграждение в десять тысяч долларов за какую-либо информацию. Было много дурацких звонков, но ничего, что могло бы вывести нас на реальный след.

– Скорее всего, это был черный мужчина, иначе черные дети не сели бы к нему в машину. И еще я думаю, это был представитель власти. Полицейский, военный, пожарник или кто-то еще, кто носит форму. Некоторые говорили, это был таксист, предлагавший бесплатно прокатиться, но я на это не купился. Городские ребятишки на такое бы не клюнули. Вот полицейский или мечтающий быть таковым мог бы додуматься вымыть свои жертвы, одеть их в новую одежду и подбросить в другое место. Он знал, что это усложнит работу экспертов. Идея с полицейским-любителем тогда крепко засела в моей голове.

Мы опросили друзей, учителей, приятелей и подруг, любых вероятных сексуальных партнеров. Я отправился в лечебницу Святой Елизаветы и допросил всех совершивших тяжкие сексуальные преступления, которые содержались там в это время. Все признанные невменяемыми преступники были под замком, следовательно, не могли совершить эти убийства, но я их тоже допросил. Но это были чистые зомби, сидящие на препаратах. Итак, там тоже тупик.