Текст книги "Ночной садовник"
Автор книги: Джордж Пелеканос
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
24
Реймон проехал по Огелторпе-стрит и поставил «тахо» позади черного автомобиля Холидея, припаркованного напротив приюта для животных. Он увидел, что Холидей и еще один мужчина, гораздо старше его, стоят в общественном саду рядом с желтой лентой, которая все еще ограждала место преступления. Солнце опускалось, температура заметно упала. Часть сада уже погрузилась в тень, но верхушки деревьев все еще были окрашены в золотистые цвета заходящего солнца.
Когда Реймон подошел ближе, он узнал пожилого мужчину. Его фотографии встречались в газетных заметках, лежавших в архивном деле. О нем много писали в «Пост», так как именно он возглавлял команду, занимавшуюся расследованием палиндромных убийств, в городских газетах о нем тоже писали. На мужчине был все тот же «стетсон». Эту шляпу Реймон хорошо помнил.
Подойдя к ним, Реймон увидел, что Кук сильно сдал и заметно постарел, вероятно, здоровье оставляло желать лучшего. Его рот был слегка перекошен, что говорило о перенесенном ударе.
– Сержант Кук, – сказал Реймон, протянув руку. – Я Джуз Реймон. Рад снова вас видеть.
– Когда мы встречались, вы были еще совсем молоды, – сказал Кук.
– Мы встречались, когда я только закончил академию, и, хотя я много слышал о вас, мы никогда не были знакомы. – Реймон повернулся к Холидею.
– Привет, Дэн.
– Привет, Джуз.
Разглядывая старого знакомого, Реймон отметил, что Холидей сильно изменился внешне. У него был землистый цвет лица, весьма характерный для пьющего человека, морщинистые щеки заядлого курильщика и брюшко, очень заметное при его худощавой фигуре.
Реймон и Холидей не обменялись рукопожатиями.
– Это ты сообщил о теле? – спросил Реймон.
– Да.
– Расскажи мне, как это было.
– Короче, я проезжал по этой улице где-то после полуночи, скажем, в час тридцать.
– Ты много выпил?
– Немного. Я заснул в машине, проснулся пару часов спустя, вышел отлить и обнаружил тело. Я поехал на Блер-роуд и позвонил из телефонной будки рядом с винным магазином.
– Ты трогал тело? Наследил на месте преступления?
Холидей слегка улыбнулся, услышав этот вопрос.
– Конечно, нет.
– Я спрашиваю, потому что ты был, ну понимаешь… спросонок.
– Ответ будет «нет».
– Ты слышал выстрел?
Холидей покачал головой.
– Что еще? – спросил Реймон. – Что ты запомнил в ту ночь?
Холидей отвел взгляд в сторону.
– Расскажи ему, – вмешался Кук.
– Я просыпался пару раз, после того как задремал, – сказал Холидей. – Представляешь, как это бывает, когда проваливаешься и выплываешь. На часы я не смотрел. Все было немного в тумане.
Потому что ты был пьян.
– Расскажи мне, что ты видел, – сказал Реймон.
– Мимо меня проехала патрульная машина, похоже, она выехала из тупика. На заднем сиденье за перегородкой сидел задержанный. Узкие плечи, худая шея.
– Коп был мужчина?
– Белый мужчина.
– Он остановился проверить у тебя документы?
– Нет.
– Ты запомнил номер машины?
– Нет.
– Откуда ты знаешь, что в машине был именно задержанный?
– Не знаю.
– Что еще?
– Позднее я увидел черного парня, который шел через сад. Молодого, судя по энергичной походке.
– Как ты определил, что он черный?
– Еще не рассвело, но небо немного посветлело. Определенно могу сказать, что он не был белым. А потом его волосы, и еще он отливал прямо на ходу.
– Говоришь, что видел этого парня позже. Сколько времени прошло между появлением полицейского и этого молодого человека?
– Не знаю.
– Ладно. А потом ты снова заснул, проснулся и вышел по нужде.
– У меня был маленький электрический фонарик. Я прочитал имя мальчишки на его школьном бейджике, сложил два и два и заехал к сержанту Куку.
– Ты заехал к сержанту Куку из-за палиндромных убийств?
– Верно.
– Поэтому вы здесь? – обратился Реймон к Куку.
– Невозможно не обратить внимания на сходство, – сказал Кук.
– Или на различия, – добавил Реймон.
– Какие же?
– Я это выясню.
Реймон вновь повернулся к Холидею.
– Док, я полагаю, ты сможешь рассказать, где был в тот вечер, до того, как заехал на Огелторпе, и, надеюсь, твой рассказ сможет кто-нибудь подтвердить.
Холидей подумал о том баре в Рестоне, молодом торговце, с которым выпивал, и о той женщине, Рите Магнер, к которой поднимался в номер. Потом он поехал в бар «У Лео», там перебросился парой слов барменом и с двумя мужчинами, спорившими о песне Пола Пены.
– С этим все в порядке, – сказал Холидей. – Но я ведь не подозреваемый, так, Джуз?
– Просто пытаюсь тебя защитить.
– Заботишься обо мне, да?
Реймон прикусил губу. Он ожидал этого и даже считал, что отчасти заслужил такое отношение. Но обращать внимание на мелочи не собирался.
– Ты возглавляешь расследование? – спросил Кук.
– Нет, я только помогаю. На самом деле здесь все не так просто. Погибший был другом моего сына. Соседский мальчишка, я знаю его родителей.
– Что-нибудь уже выяснили? – спросил Кук.
– Не обижайтесь, сэр, – ответил Реймон, – но я хочу попросить, чтобы вы рассказали первым.
– Это не слишком благородно с вашей стороны.
– А как бы вы поступили на моем месте? Я офицер полиции, занимаюсь нераскрытым преступлением, а вы двое – сейчас просто гражданские лица. Конечно – бывшие полицейские, но это не меняет дела, если мне придется выдвигать обвинения, а в суде дело сорвется. Вы знаете правила.
Холидей пробормотал себе под нос что-то вроде «чушь», но Реймон даже бровью не повел и по-прежнему не сводил глаз с Кука.
– У н-нас нет ничего нового, – сказал Кук. – У меня были сильные подозрения по тем старым убийствам. Парень по имени Реджинальд Уилсон. Никаких явных улик, просто интуиция.
– Охранник, – вспомнил Реймон. – Я читал материалы дела.
Кук оценивающе посмотрел на Реймона.
– Он попал в тюрьму двадцать лет назад за домогательства к несовершеннолетнему, там ему из-за склонности к насилию добавили срок. Недавно Уилсон вышел. Я все еще подозреваю его в тех убийствах. Думаю, его надо проверить.
– Это все?
– Пока да. – Кук кивнул в сторону Реймона.
– Теперь давай ты.
– В этом месте я должен бы сказать: «Спасибо за беседу, но вся информация по этому делу является строго конфиденциальной».
– Но?
– Из уважения к вам, сержант, я кое-чем с вами поделюсь. И также потому, что я хочу, чтобы вы оба оставили это дело и позволили полиции делать свою работу.
– Это справедливо, – ответил Кук.
– Во-первых, – сказал Реймон, – что касается сходства. Имя Аса является палиндромом, и его тело было обнаружено в общественном саду, как и другие тела. Как вам известно, он скончался от огнестрельного ранения в голову.
– Что показало вскрытие? – спросил Холидей. – Изнасилование имело место?
Реймон замешкался с ответом.
– Так как? – спросил Кук.
– В его прямой кишке была обнаружена сперма, – сказал Реймон. – Родители не знают…
– Все, что будет сказано, останется здесь, – нетерпеливо произнес Кук. – Это было изнасилование?
– Разрывов не было и вообще повреждений очень мало. Очевидно, использовалась смазка. Возможно, что половой акт был добровольным. Или, возможно, он произошел уже после убийства. Возможно.
– Как и в других случаях, – сказал Кук.
– Но нельзя не обратить внимания и на некоторые различия, – сказал Реймон. – Аса Джонсон не был убит в другом месте и затем брошен в саду. Перед тем как убить, его не удерживали где-то в течение нескольких дней, и его не переодевали. Он не был из малообеспеченной семьи и жил в районе, где живут семьи среднего достатка.
– У мальчика были срезаны волосы с головы?
– Если и были, то в отчете этот факт не отмечен.
– Вы все же должны заняться Реджинальдом Уилсоном, – сказал Кук. – Этого человека необходимо проверить. Теперь вы делаете все эти штуки с ДНК, и если бы вы взяли у него образец, можно было бы сравнить с ДНК, которую обнаружили на Джонсоне.
– И тем самым исключить его из списка подозреваемых, – сказал Реймон.
– Пусть даже так, – ответил Кук. – Разве вам не любопытно?
– Нельзя просто так заставить его сдать образец. Необходимо иметь улики, подтверждающие, что он каким-то образом связан с Джонсоном. Одних подозрений недостаточно.
– Вы можете мне этого не объяснять, молодой человек.
– Я хочу сказать… послушайте, все это спорно, а что если он не имел возможности совершить преступление, тогда как?
– Ты имеешь в виду, если у него есть неопровержимое алиби?
– Парень не работает в ночную смену, – сказал Холидей.
В ответ на это замечание Кук бросил на детектива суровый взгляд.
– Вы знаете, где он работает? – спросил Реймон Кука.
– Знаю. На Центральной авеню, в Пи-Джи.
– Если вам от этого станет спокойнее, я готов проверить вашу информацию.
– Сейчас?
Реймон посмотрел на часы.
– Хорошо. Сделаем это сейчас и забудем.
Все трое вышли из сада. Они прошли мимо необычного участка, на котором развевались флаги и висели надписи со словами: «Мне нашептала это виноградная лоза», «Пусть растет» и «Тайная жизнь растений».
– Это Стиви Уандер, – хмыкнул Кук, ненамеренно напоминая о своем возрасте. – Они цитируют одну из его пластинок, могли бы выбрать и получше.[39]39
Имеется в виду альбом Стиви Уандера «Путешествие по тайной жизни растений», выпущенный в 1979 г.
[Закрыть]
– Я думаю, это из-за садовой темы, – вежливо отозвался Реймон.
– В самом деле? – усмехнулся Кук.
Холидей ощутил, как непонятный холодок коснулся его плеча, он остановился и осторожно оглянулся на таблички, потом последовал за Реймоном и Куком к машинам.
– Ты не против сесть за руль? – спросил Реймон Холидея.
Сев в лимузин, Холидей убрал свою фуражку с сиденья и бросил ее рядом.
Бензоколонка с ночным магазином располагалась на шоссе 214, известном как Центральная авеню. Напротив находился торговый центр, который знавал и лучшие времена. Наступил вечер, и яркий свет заливал стоянку. На ней заправлялись навороченные внедорожники и иномарки последних моделей. Когда их машина остановилась, Реймон услышал популярную мелодию, доносившуюся из салона одной из машин в исполнении группы «Ю-Эс-Би». Ее в последнее время часто слушал сын. Он подумал о Диего, вспомнив, что тот обещал прийти домой засветло.
– Ты идешь? – спросил Холидей.
– Да, – сказал Реймон, вспоминая, с какой целью они приехали сюда. – Уилсон, верно?
– Это не займет много времени.
Реймон выбрался с заднего сиденья. Они смотрели, как он шел через стоянку, расправив плечи, грудь вперед, пиджак его синего костюма топорщился от наплечной кобуры с «Глоком».
– Виниловый Реймон, – прошипел Холидей. – Смотри, этот ублюдок вышагивает словно аршин проглотил?
– Некоторые выглядят как типичные полицейские, – отозвался Кук. – И я был таким.
– Выглядеть не значит быть, – сказал Холидей.
Некоторое время они сидели молча. Холидей полез в карман пиджака за сигаретами, потом передумал и не стал закуривать, щадя здоровье старика.
– Этот парень, должно быть, закачивает в свой танк бензина долларов на шестьдесят, – сказал Кук, глядя на молодого парня, заполнявшего бак своего «юкон денали». – Когда он будет стоить три доллара за галлон, ему придется пересесть на микролитражку.
– В Америке никогда не будет топливного кризиса, – сказал Холидей, – даже когда он наступит.
– Бензин и телевизор. Две вещи, без которых в этой стране люди никогда не смогут обойтись.
– Вы знаете жилой квартал Вудланд Террас на Лэнгстон-лейн?
– Муниципальное жилье, – ответил Кук. – У меня там изредка были кое-какие дела.
– Некоторые из этих людей, благодаря субсидиям, платят за квартиру всего одиннадцать долларов в месяц. И в то же время платят восемьдесят долларов в месяц за кабельное и спутниковое телевидение и хвастаются тем, что кормятся с федеральных сисек.
– Ты там работал?
– Черт, я пешком и на машине патрулировал на 1-м, 6-м и 7-м участках. Работал в разных районах в любое время. Люди меня знали. Они знали номер моей машины и всегда приветствовали меня – и торговцы наркотиками, и их бабушки. Не то, что наш Реймон, который просиживал штаны в офисе, пока я пахал «на земле».
Кук достал из кармана упаковку жевательной резинки без сахара, вытащил пластинку и предложил Холидею. Тот отказался.
– Что между вами произошло? – спросил Кук.
– Я действовал на грани закона, – ответил Холидей. – Меня обвинили, приписав то, чего не было.
– В чем же тебя обвинили?
– Реймон вел внутреннее расследование по делу о группе полицейских из отдела нравов, которым сутенеры платили, чтобы они не трогали их девиц. У тех, кто работал под прикрытием, тоже были проблемы, они не могли никого арестовать, потому что проституток кто-то вовремя предупреждал.
– Их действительно предупреждали?
– Я слышал, что парочка копов из отдела нравов была прикормлена.
– И что дальше?
– Отдел внутренних расследований вел наблюдение за кварталом, в котором работали девицы. Втихаря фотографировали и прочее дерьмо. Ну вот они и засняли пару раз, как я разговариваю с одной белой девчонкой. Лейси ее звали.
– Что за дела у тебя с ней были?
– Я регулярно с ней встречался, она сливала мне информацию, по сути, была на улице моим «ухом». Проститутки видят то, чего не видят другие. Вы это знаете. К тому же мы были вроде как в неплохих отношениях.
– Сомневаюсь, что это нравилось ее сутенеру.
– Его это взбесило, если бы он узнал. Этот парень, его звали мистер Морган, был настоящим головорезом и шутить не любил.
– Лейси ходила под ним?
– Он так считал. Но он часто обращался с ней жестоко, и периодически ей необходимо было немного отвлечься. Тогда мы встречались, и я угощал ее кофе.
– И что произошло?
– Каким-то образом Реймон убедил Лейси завязать и дать показания против парней из отдела нравов. Она была наркоманкой, употребляла героин, но ей надоела такая жизнь. Лейси точно знала, кто из отдела нравов был замазан, и была главным «трофеем» Реймона. Он соблазнил ее программой защиты свидетелей. Но облажался. Не надо было выпускать ее, пока она не выступила перед Большим жюри, но они позволили ей вернуться домой, чтобы забрать вещи. Перед домом ее ждала патрульная машина. Но она, должно быть, вышла другим ходом.
– Они ее потеряли.
– Да. А потом Реймон и его команда нашли свидетеля, который видел, как я в тот день, но чуть позже, разговаривал с Лейси. Тогда ее видели в последний раз.
– О чем вы говорили?
– Это неважно, – сказал Холидей. – Послушайте, я не брал взяток и не был продажным. Единственное, что я могу вам сказать, так это то, что в отношении этой девушки я поступил так, как считал правильным.
– Реймон собирался предъявить тебе обвинение?
– Он собирался, но я ушел из полиции. И черт с ним.
– Вон он, – сказал Кук.
Через стоянку к ним шел Реймон.
25
– Реджинальд Уилсон не тот, кого мы ищем, – сказал Реймон, усевшись на заднее сиденье «линкольна». – По крайней мере, по этому делу.
– С кем ты говорил? – спросил Кук.
– С владельцем, он же хозяин, он же менеджер. С парнем по имени Мохаммед.
– И что же он сказал?
– Уилсон выходит в разные смены. В ту ночь, когда убили Асу, он работал с десяти вечера до шести утра.
– Этот чертов Ахмед, он действительно видел Уилсона на работе? – спросил Холидей.
– Он действительно видел его до полуночи, а потом Мохаммед ушел домой. Но даже если он потом и не видел своего охранника, существует наглядное доказательство. У него там работает камера видеонаблюдения. Говорит, что его пару раз грабили. Я посмотрел кусочек. Камера размещена так, что пока дежурные работники находятся за прилавком, они всегда в кадре. Если бы Уилсон покидал рабочее место, то камера бы это зафиксировала.
– Сукин сын, – сказал Кук.
– Я, конечно, могу найти его надзирателя, – сказал Реймон, – уточнить рабочий график и все такое. Но не думаю, чтобы в этом была необходимость, как вам кажется?
Кук покачал головой.
– Что теперь? – спросил Холидей.
– Возможно, мне понадобится твое письменное заявление, – сказал Реймон. – Беспокоиться не о чем. Ты чист.
– Я и не беспокоюсь, – сказал Холидей.
– По крайней мере теперь вы можете оставить все это, сержант, – сказал Реймон.
Кук ничего не ответил.
– Может, выпьем пива или чего покрепче, – предложил Холидей.
– Высадите меня возле моей машины, – сказал Реймон.
– Брось, Реймон. Мы, что, так часто видимся?
– Я выпью пива, – сказал Кук.
Реймон бросил взгляд на Кука. Он сидел на переднем сиденье, прислонившись к двери и казался маленьким.
– Ладно, – сказал Реймон. – Одну бутылку.
Реймон допивал третью бутылку, когда Холидей вернулся от стойки, неся на подносе еще три стопки с каким-то напитком. Реймон и Кук сидели за столиком на четверых рядом с коридором, ведущим в туалеты, и слушали, как музыкальный автомат голосом Лауры Ли поет «Линию разлуки». Они сидели в баре «У Лео», что вполне устраивало Реймона, так как бар находился поблизости от дома. Черт возьми, в худшем случае, он сможет и пешком дойти. Он забрал свою машину от сада на Огелторпе и намеревался ехать домой на ней.
– Что это? – спросил Реймон, когда Холидей поставил стопки на стол, заставленный пустыми бутылками.
– Это не «Ализе» и не «Краун», в общем не то пойло, которое теперь сюда поставляют, – сказал Холидей. – Это старый добрый «Джеки Ди», приятель.
– Давненько не пил, – сказал Кук. – Но какого черта. – Он опрокинул свою рюмку, не дожидаясь сигнала или тоста.
Реймон сделал большой глоток. Кисловатое пойло обожгло нёбо. Холидей осушил свою рюмку залпом и запил пивом.
– Который час, Дэнни? – спросил Кук.
Холидей посмотрел на часы, висевшие на стене. Потом вспомнил часы Кука, отстававшие на несколько часов. Тут он сообразил, что Кук не может считывать время.
– Вы отсюда не видите? – спросил Холидей.
– У меня проблемы с цифрами, – ответил Кук.
– Я думал, вы можете читать.
– Немного могу. Газетные заголовки и, если очень постараюсь, развернутые подзаголовки. Но с цифрами пока никак не выходит.
– У вас был удар? – спросил Реймон, зная ответ по внешнему виду Кука, но пытаясь быть вежливым.
– Ничего серьезного, – ответил Кук. – Слегка выбило из колеи.
– Как вы пользуетесь телефоном?
– Мне трудно звонить. Моя дочь потратила несколько часов, программируя скоростной набор на домашнем телефоне и на сотовом. Кроме того, на аппаратах есть кнопка обратного вызова. Потом, ко мне раз в неделю приходит одна сальвадорка и делает то, что я не в состоянии сделать сам. Ее посещения – это часть моих ветеранских привилегий. Она договаривается о встречах, выписывает чеки и все такое прочее.
– Сейчас ведь существуют всякие штуки с речевым управлением, разве не так? – спросил Холидей.
– Существуют, наверное, но я не хочу идти по этому пути. Послушайте, все это, конечно, очень неприятно, но я знаю, что у людей существуют проблемы со здоровьем и посерьезнее. Я хожу на обследования в госпиталь Министерства по делам ветеранов, и там много мужиков, которым гораздо хуже, чем мне. А ведь многие из них моложе меня.
– Вы хорошо со всем этим справляетесь, – сказал Холидей.
– В сравнении с другими, у меня все не так плохо.
Холидей закурил «Мальборо» и выдохнул дым через стол. Он уже не обращал внимания на то, что курит перед Куком. В баре и так было сильно накурено.
– Чувствую себя, как после хорошего рабочего дня, – сказал Кук.
У Холидея было такое же ощущение, но он не собирался признаваться в этом перед Реймоном.
– Вы были одним из лучших, – сказал Реймон, салютуя Куку стопкой.
– Я был лучшим в свое время. Это не похвальба, это – факт. – Кук подался вперед. – Позволь мне кое о чем спросить тебя, Джуз? Какая у тебя раскрываемость?
– У меня? Доходит до шестидесяти пяти процентов.
– Это выше, чем в среднем по отделу, так?
– Да.
– В лучшие годы у меня было почти девяносто процентов, – сказал Кук. – Конечно, сегодня бы я не имел таких высоких показателей. Я видел, как крэк наводнял город в восемьдесят шестом, все это было, как огненные письмена, предсказывающие гибель. Я мог бы проработать еще несколько лет, но ушел почти сразу после этого. И знаешь, почему?
– Почему?
– Работа стала другой, не такой, как раньше. Федералы пригрозили перекрыть денежные потоки в округ, если ГУП не направит больше полицейских на улицы и не начнет производить больше арестов по наркотикам. Но понимаешь, нельзя сажать каждого, кто хоть раз попробовал «дурь» – это не поможет, только разрушит семьи и настроит людей против полиции. Я не говорю о преступниках. Я говорю о законопослушных гражданах, потому что, похоже, сейчас почти у каждого жителя округа Колумбия, особенно из малоимущих семей, есть родственник или, в крайнем случае, знакомый, которого посадили за наркотики. Раньше люди дружелюбно относились к полиции. Теперь мы враги. Если хочешь знать мое мнение, из-за войны против наркотиков патрулирование потеряло всякий смысл. А для копов улицы вообще стали опасны. С какой стороны ни посмотришь, все неправильно.
– Когда я начинал работать в «убойном» отделе, – сказал Реймон, – у нас было двадцать детективов, которые расследовали четыре сотни убийств в год. Приходилось двадцать дел на каждого детектива в год. Теперь у нас в отделе работает сорок восемь детективов, и каждый ведет четыре-пять дел в год. А раскрываемость стала ниже.
– Нет свидетелей, – сказал Холидей. – Только если жертва – ребенок или старик. И даже в этом случае не факт, что кто-то согласится сотрудничать с полицией.
– Да, с полицейскими сейчас никто не хочет разговаривать, – сказал Кук, постукивая пальцами по столу. – Вот что я вам скажу. Округа безопасна, если люди в ней сотрудничают с полицейскими.
– Это в прошлом, – сказал Холидей. Он сделал большой глоток пива, затянулся и стряхнул пепел.
Они выпили еще по одной. Реймон начал ощущать действие алкоголя. Он давно уже не засиживался в баре.
– «Манки Джамп», – сказал Кук, когда электроорган зазвучал громче. – Джуниор Уокер и «Ол Старс».
– Неплохое местечко, – сказал Реймон, оглядываясь на разношерстную и разновозрастную публику.
– Джуз у нас человеколюб, – сказал Холидей.
– Заткнись, Док.
– Что хорошо в этом баре, здесь можно познакомиться с дамами, – сказал Холидей. – Только взгляните вон на ту штучку.
Из холла в бар вошла высокая женщина. Она была настолько хороша, что мужчины разом обернулись.
– Я бы с ней покувыркался, – мечтательно вздохнул Холидей.
– Неплохое выраженьице, – заметил Реймон.
– Я просто мужик, который любит свои «шоколадки». Ничего в этом плохого.
Реймон ополовинил свою бутылку.
– В чем дело, Джузеппе, я тебя обидел? Или ты думаешь, что цветная женщина не клюнет на такого мужика, как я?
Реймон отвел взгляд.
– Джуз женат на сестре, он вам это говорил? – сказал Холидей.
– Хватит нести чушь, Холидей, – сказал Реймон устало и без всякой угрозы в голосе.
– Ты говоришь, что он женат на твоей сестре? – спросил Кук, пытаясь разрядить обстановку.
– Моя сестра умерла, – сказал Холидей. – Скончалась от лейкемии, когда ей было одиннадцать.
– Это шутка, – ответил Реймон Куку. – Он так однажды разыграл меня, когда мы с ним еще ходили в патрульных. И тогда это тоже было не смешно.
– Я не шучу, – сказал Холидей.
Реймон и Кук подождали продолжения, но его не последовало.
Кук слегка откашлялся.
– Значит, ты женат на темнокожей женщине, Джуз?
– Сегодня с утра еще был.
– И у вас все в порядке?
– Думаю, вполне.
– Никаких ухабов на дороге? – спросил Холидей.
– Встречаются иногда, – ответил Реймон.
– Только иногда? – спросил Холидей. – Ходили слухи, что у тебя там были, как это называется, «проблемы с супружеской верностью».
– К черту слухи. Это, небось, тебе твой дружок Рамирес натрепал?
– Не помню. Может, и он. Ходили разговоры.
– Чушь собачья.
– Джонни сказал, что ты к нему сегодня заходил.
– Да, я с ним виделся. Он учил новобранцев – рукопашный, блоки, удары и все такое. Еще один парень, который всплыл, оттолкнувшись от дна.
– Ты хочешь сказать, такой же, как и я?
– Я этого не сказал.
– Ты можешь проработать еще двадцать лет, но тебе никогда не стать таким полицейским, каким был я.
– Тебе не следует так много пить, Док. Из тебя дерьмо начинает лезть.
– Я-то хоть водкой могу отговориться. А ты чем?
– Мне нужно отлить, – буркнул Реймон и поднялся. Он вышел в холл.
Кук наблюдал за ними и слушал их словесную пикировку, сопровождаемую натянутыми улыбками и стискиванием зубов. Теперь Холидей сидел расслабленно, только пальцы по-прежнему плотно сжимали бутылку пива.
– Ты с ним слишком уж круто, – сказал Кук.
– Он толстокожий. Переживет.
– Ты знаешь его жену?
– Встречал ее очень давно. Она очень недолго работала в полиции. Приятная женщина. Умная. Слышал, что у них пара симпатичных ребятишек.
– Так в чем проблема?
– Нет никакой проблемы. Мне просто нравится доставать его. Парень женится на черной женщине, черт возьми, кем он себя воображает, Губертом Хэмфри,[40]40
Губерт Хэмфри – американский политический деятель, вице-президент США.
[Закрыть] что ли.
– Не он поднял эту тему. Ты сам начал.
– Я просто подшучиваю над ним, – сказал Холидей. – Ничего больше.
Реймон вернулся к столу, но не стал садиться и не притронулся к остаткам пива, просто достал бумажник и бросил на стол двадцать пять долларов.
– Этого должно хватить, – сказал Реймон. – Я пошел.
– Мне просто любопытно, – сказал Кук, – вы так и не сказали, есть ли у вас подозреваемые?
– Пока я ничего не знаю, – ответил Реймон. – Ей-богу. Но послушайте, вы ведь больше не будете лезть в это дело, так?
Холидей и Кук вразнобой кивнули. На клятву это мало было похоже.
– Приятно было посидеть с вами, сержант, – сказал Реймон, протягивая Куку руку.
– Мне тоже, детектив.
Холидей протянул руку. Реймон пожал ее.
– Пока, Джуз.
– Пока, Док.
Они смотрели, как он не совсем твердой походкой выходит из бара.
– Он знает больше, чем ему кажется, – сказал Кук. – Просто пока еще не понял.
– И все же я бы утер ему нос, – сказал Холидей.
– Ну, мы ведь не сказали определенно, что не будем заниматься этим делом?
– А он разве спрашивал? Я просто кивал головой в такт музыке.
– Я тоже.
– Хотите еще пива?
– Я свою норму выполнил, – сказал Кук, наблюдая за женщиной, на которую несколько минут назад обратил их внимание Холидей, она разговаривала у стойки с каким-то мужчиной. – Ты пей. А я просто посижу и помечтаю.
Реймон без происшествий проехал по переулкам, ведущим к его дому. Он вел машину немного рискованно, поворачивал чуть резче, чем нужно, и ехал чуть быстрее, чем можно. Некоторые, хлебнув спиртного, стараются вести машину более осторожно, но Реймон в подпитии всегда начинал лихачить. Черт с ним, пусть какой-нибудь патрульный из 4-го участка остановит его. Он покажет ему свой жетон и поедет дальше.
Реймон не сердился на Холидея. Замечания в адрес жены были непонятными и глупыми, но они не были адресованы Регине. Скорее, он намекал на то, что женитьба Реймона на черной женщине была своеобразной демонстрацией. Но это било абсолютно мимо цели. Он влюбился в Регину совершенно случайно. Они были счастливы в своей совместимости, как любая пара людей, полностью подходящих друг другу, поэтому их брак пережил все жизненные неурядицы.
В течение долгого времени Реймон даже особенно не задумывался о том, что у них разный цвет кожи, и тем более после рождения детей. Диего и Алана моментально стерли все, что имело к этому какое-либо отношение. Не то чтобы Реймон не «видел цвета кожи» – самое смехотворное заявление, которое некоторые белые считали своим долгом высказывать. Он просто не замечал его в своих детях.
Правда, в конце 80-х, когда они поженились; им нередко приходилось сталкиваться с некоторым, оставшимся от прежних времен, отрицательным отношением. Но Реймон и Регина еще раньше договорились, что перестанут общаться с любыми родственниками и так называемыми друзьями, если почувствуют в них подобное отношение, у обоих не было ни малейшего желания встречаться с такими людьми или «понимать» их.
Нельзя сказать, что они сами были безупречны. Реймон, как и Регина, открыто признавал – в его душе сидят остатки расового предубеждения, которые не исчезнут никогда, потому что они оба являлись продуктами своего времени и определенного воспитания. Но они точно знали, что новое поколение будет почти избавлено от предрассудков, и благодаря этому их семья останется крепкой и любящей. Похоже, так оно и получилось. И сейчас, когда Реймон с женой и детьми гулял по округу Колумбия, он очень редко слышал брошенные вслед язвительные слова. А когда такое все же случалось, ему в первый момент даже не приходило в голову, что это относится к цвету их кожи. Прежде всего возникала мысль о расстегнутых брюках или перепачканном лице.
Это не означало, что его детям не придется столкнуться с проявлениями расизма. Доказательства он, черт побери, видел почти каждый день. Ему тяжело было сдерживаться, когда из-за темного цвета кожи или из-за одежды он замечал пренебрежительное отношение к своему сыну. Но что в такой ситуации можно сделать – поставить к стенке дурака-продавца, который предложит твоему сыну убраться из магазина, или грозить неприятностями каждому деревенщине-копу, который привяжется к Диего? К таким ситуациям необходимо было относиться сдержанно-избирательно. Иначе можно было от бешенства запросто потерять голову.
Так что никакой демонстрации не было. У Реймона и без того забот хватало.
Он остановил машину перед домом. «Вольво» Регины был припаркован на подъездной дорожке, лампочку на крыльце и свет в коридоре наверху она оставила включенными. Алана спит лучше, когда знает, что в коридоре светло. Он увидел свет и в окне Диего. Тот, вероятно, все еще не спит, лежит в кровати, нацепив наушники. Думает о девочке, которая ему нравится или мечтает о том, как на последних секундах игры получит длиннющий пас. Все было хорошо.
Он сидел за рулем своего внедорожника. Какая-то мысль назойливо вертелась в голове, не давая расслабиться. Она не отпускала Реймона, словно взгляд кокетливой женщины из другого угла комнаты. И теперь Реймон ожидал поцелуя.
Заверещал мобильный. Он взглянул на дисплей и поднес трубку к уху.
– Ронда, что случилось?
– Есть кое-что, Джуз. Помнишь, я говорила тебе, что заказала баллистическую экспертизу?
– Ну и?
– На пулях, извлеченных из тел Асы Джонсона и Джамаля Уайта, бороздки, оставленные нарезкой ствола, совпали.
– Ты хочешь сказать…
– Да, – ответила Ронда. – Они выпущены из одного и того же оружия.
Пять минут спустя Реймон вошел в дом. Запер жетон и оружие в шкафу, поднялся по лестнице, заглянул в комнаты Аланы и Диего, потом вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Он направился в ванную, прополоскал рот, почистил зубы и принял пару таблеток аспирина, потом, слегка пошатываясь, вернулся в спальню. Снимая брюки, он услышал, как в постели завозилась Регина. Он снял трусы, оставив их на полу, выключил ночник и скользнул под простыни обнаженным. Прижавшись к Регине, он нежно поцеловал ее за ухом, потом в шею.
– Где ты был, Джуз?
– В одном местечке под названием «У Лео».
– Ты выпил?
– Немного.
Реймон просунул руку под эластичный пояс пижамы Регины. Она не сопротивлялась. Он начал поглаживать ее, и она направила его руку. Потом, когда его рука спустилась ниже, она еле слышно вздохнула и приоткрыла рот. Реймон поцеловал ее прохладные губы. Она стянула пижамные брюки и отбросила их в сторону, взяла его пенис в руку и погладила им внутреннюю сторону своего бедра.
