Текст книги "Ночной садовник"

Автор книги: Джордж Пелеканос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

32

Реймон вошел в аппаратную ОТП, в руках у него был сэндвич с жареным цыпленком и банка содовой. Близился вечер, а он еще не обедал. Пока Реймон ходил за сэндвичем, Ронда допрашивала Алдана Тинсли. Антонелли сидел, как всегда, положив ноги на стол. На экране номер один было видно, как Бо Грин продолжал допрашивать Доминика Лайонса. Ему уже сообщили, что Дарсия Джонсон согласилась сотрудничать со следствием и дает показания. Прикованный к стулу, он сидел, подавшись вперед, с искаженным от злости лицом. Абсолютно спокойный Бо Грин сидел напротив, сложив руки на животе и откинувшись на спинку кресла.

– Бо сообщил Доминику, что мы взяли человека, который продал ему пистолет, – сказал Антонелли. – И что именно из этого пистолета накануне вечером был убит человек. Посмотри на него. Теперь спесь с нашего парня слетела.

На экране было видно, как Доминик, рванувшись, грохнул кулаком по столу.

– Все это полное дерьмо, – заорал он. – Вы не сможете повесить на меня еще одно убийство. Я не идиот, чтобы покупать «пушку», на которой висит труп.

– Бино сказал тебе, что пистолет чистый? – спросил Бо Грин.

– Черт побери, именно так этот ублюдок и сказал.

– А откуда он взял пистолет?

– Не знаю. Сам спроси эту задницу, откуда у него «пушка».

– Мы собираемся, – сказал Грин.

Антонелли опустил ноги на пол и кивком головы указал на экран номер два: Ронда допрашивала Алдана Тинсли.

– Ваш воришка не слишком-то разговорчив.

– Ничего, заговорит, – сказал Реймон.

– Ронде сильно досталось?

– Слегка ударило дверью. Но она отшатнулась, словно ее ударил грузовик.

– У всех женщин есть актерские способности.

– И не только.

Ронда продолжала возиться с Алданом Тинсли, но не продвинулась ни на шаг. Как изголодавшийся зверь, Реймон проглотил свой сэндвич, залпом выпил содовую и бросил пустую банку в урну.

– Я пойду туда, – кивнул на экран Реймон.

Антонелли увидел, как Ронда повернула голову, услышав стук в дверь. Вошел Реймон. Он сел рядом с напарником и положил руки на стол.

В третий раз за день Реймон ослабил узел галстука. В комнате было жарко, и он чувствовал запах собственного тела. Несколькими часами ранее в этой же рубашке он играл в баскетбол, потом боролся с Тинсли. У него было ощущение, что он целую неделю не менял рубашку.

– Привет, Алдан, – сказал Реймон.

Алдан Тинсли кивнул. После того как Реймон припечатал его об пол, губы у того распухли, и он стал похож на мультяшную утку.

– Тебе удобно?

– Губы болят, – сказал Тинсли. – И зуб шатается.

– Нападение на офицера полиции – очень серьезное преступление.

– Я извинился перед детективом. Разве нет?

– Извинился, – сказала Ронда.

– Я не хотел ударить ее дверью. Я просто был расстроен. Вы вообще не сказали, зачем я вам нужен, а в последнее время у меня и так достаточно заморочек. Я просто устал. И мне надоело, что меня постоянно достают. Но, вы же понимаете, я никому не хотел причинить вреда.

– Как бы серьезно это ни было, – сказал Реймон, – обвинение в нападении – теперь самая маленькая из твоих проблем.

– Мне нужен адвокат.

– Доминик Лайонс. Знаешь его?

– Не припоминаю.

– Пять минут назад Доминик Лайонс рассказал нам, что купил у тебя пистолет в среду вечером. «Спешиал» 38-го калибра. Девушка, которая была с ним, подтвердила, что его продал именно ты.

У Тинсли задрожала губа.

– Из пистолета в тот же вечер Лайонс убил человека.

– Вы, что, меня не слышите? Я хочу… чтобы мне предоставили этого чертова адвоката.

– Я тебя слышу, – сказал Реймон. – На твоем месте я вызвал бы целую команду адвокатов. Обвинение в хранении оружия, соучастие в убийствах…

– Послушайте, я не совершал никакого гребаного убийства. Я покупаю и продаю. Я не убийца.

Реймон улыбнулся.

– Я сказал «в убийствах», Бино.

– Нет.

– Расскажи нам, где ты был в прошлый вторник вечером.

– Во вторник вечером?

– Во вторник, – повторила Ронда.

– Во вторник вечером я был у своей девчонки, – сказал Тинсли, тема сменилась, и он с заметным облегчением вздохнул.

– Как ее имя?

– Флора Толсон. Мы иногда встречаемся. Она может подтвердить, что я был там.

– Где? – спросил Реймон.

– Она живет недалеко от Канзас-авеню.

– Где «недалеко»? – спросила Ронда.

– Не знаю точно. Не доходя Блер-роуд.

Реймон и Ронда переглянулись.

– Что ты там делал? – спросила Ронда.

– Развлекался. А вы что думаете?

– И в какое время ты покинул ее дом?

– Было поздно. Мы долго у нее сидели. После полуночи, думаю.

– И что, ты поехал прямо домой?

– Нет, я… – Тинсли замолчал.

– Ты пошел пешком, – уточнил Реймон.

– Ведь тебя задерживали за вождение в нетрезвом виде, – сказала Ронда.

– У тебя нет водительских прав, – сказал Реймон.

– Такой «ходок», как ты, идет пешком к своей подружке, – усмехнулась Ронда.

– Мне нужен адвокат, – вновь повторил Тинсли.

– А на пути к своему дому на Милмарсон, – сказал Реймон, – ты шел от Блер через Канзас-авеню, как раз мимо общественного сада на Огелторпе-стрит.

– Да пошли вы все, – сказал Тинсли. – Я не убивал этого мальчишку.

– Какого мальчишку? – спросил Реймон.

– Вы можете повесить на меня обвинение в хранении оружия, – сказал Тинсли. – Но не убийство.

Реймон наклонился вперед.

– Какого мальчишку?

Плечи Тинсли расслабились.

– Я нашел этот пистолет.

– Нашел его где?

– В саду на Огелторпе. Я всегда срезаю, когда возвращаюсь от Флоры. Это самый короткий путь до дома моей матери.

– Расскажи нам, что произошло.

– Я просто шел через сад. И нашел его, он лежал на тропинке. Сначала я подумал, что он спит. Ну, я нагнулся, присмотрелся и увидел, что глаза у мальчишки открыты, а под головой лужа крови. Понятно было, что он мертв.

– Как он был одет? – быстро спросил Реймон, чуя добычу.

– Куртка «Норт Фейс», – сказал Тинсли. – Луна светила, и эмблему можно было рассмотреть. Это все, что я помню.

– Что-нибудь еще можешь припомнить?

– Ну, был еще пистолет.

– Какой пистолет? – спросил Реймон.

– У мальчишки в руке был револьвер 38-го калибра.

Реймон скрипнул зубами, повисла такая тишина, что стало слышно, как из вентиляционного отверстия в комнату влетает свежий воздух. Ронда ничего не сказала.

– Ты к нему прикасался? – спросил Реймон.

– Я взял его, – ответил Тинсли.

– Зачем?

– Я увидел, что там лежат деньги, – сказал Тинсли.

– Разве ты не понимал, что это улика на месте преступления?

– Все что я видел, это три сотни долларов.

– Значит, ты украл его.

– Похоже, этому маленькому нигеру он больше был не нужен.

Реймон встал со стула, его кулаки были сжаты.

– Джуз, – предостерегла его Ронда.

Реймон быстро вышел из комнаты. Ронда встала и взглянула на часы.

– Можно мне содовой или чего-нибудь? – попросил Тинсли.

Не ответив, Ронда посмотрела на камеру: «Два часа сорок три минуты».

Так же молча она вышла из комнаты, оставив Тинсли наедине со своими страхами. Реймон сидел у стола Уилкинса и тихо разговаривал с Биллом. Ронда положила руку на плечо Реймона.

– Мне очень жаль, – сказала она.

– Почему я этого не понял? – произнес Реймон.

– Никто из нас не понял, – ответила Ронда. – Там не было оружия. Вы когда-нибудь сталкивались с отсутствием оружия при самостреле?

– Левая рука, – пробормотал Реймон. – Выстрел в левый висок… порох на пальцах левой руки. Он надел куртку не потому, что хотел похвастаться. Он нес пистолет в кармане. Мой сын видел его, и видел, что он вспотел. А он плакал. Черт возьми, я должен был это понять.

– Ты должен признать, – сказал Уилкинс, – что это несколько необычно.

– Брось, Билл, – сказала Ронда.

– Я хочу сказать, что черные ребятишки, как правило, себя не убивают.

– Ерунда все это, – сказала Ронда. – Черные подростки тоже совершают самоубийства. На самом деле, число самоубийств среди черных подростков даже увеличивается. Одна из привилегий, которая становится доступной как богатым, так и среднему классу. Понимаете, чем оборачивается наличие денег? Не говоря уж о доступности оружия. А многие черные подростки-геи точно знают, что общество их никогда не примет. Об этом никогда не говорят, но это так. Некоторые из наших людей простят вам что угодно, за исключением одной этой вещи, ты понимаешь, о чем я?

– Даже страшно представить себе, что чувствовал Аса, – сказал Реймон, – жить со всем этим под одной крышей с отцом.

– Да, он просто не смог, – сказала Ронда.

– Скорее всего, – Реймон поднялся со стула.

– Ты куда? – спросила Ронда.

– Мне нужно еще кое с чем разобраться. Билл, я позже позвоню тебе, возможно, появится новая информация.

– А как насчет обработки данных и бумажной работы?

– Извини, но это твое дело, парень. Я поговорю с отцом, если тебя это утешит.

– А обвинения на Тинсли? – спросила Ронда.

– Вешай на этого ублюдка по полной, – сказал Реймон. – Я сделаю так, что он не отвертится.

– Мы сегодня неплохо поработали, – сказала Ронда.

– Неплохо, – ответил Реймон, глядя на нее с одобрительной улыбкой. – Мы еще поговорим об этом позже.

Выйдя на автомобильную стоянку, Реймон позвонил Холидею на мобильный. Холидей сказал, что он возле Национального аэропорта, высаживает клиента.

– Ты можешь со мной встретиться? – спросил Реймон. – У меня к тебе конфиденциальный разговор.

– У меня есть еще одно дело, – ответил Холидей.

– Я подъеду к тебе прямо сейчас. Грэвелли-Пойнт, недалеко от аэропорта. Маленькая стоянка на южном шоссе.

– Поторопись, – сказал Холидей. – Я не могу торчать тут весь день.

33

В Грэвелли-Пойнт, расположившийся на берегу Потомака, можно было попасть, съехав с любой из идущих в северном направлении магистралей или проехав по автостраде Джорджа Вашингтона. Этот пригород был очень популярен у любителей бега трусцой и гребли, у велосипедистов, регбистов и тех, кто все свободное время проводил, наблюдая за самолетами, поскольку всего в нескольких сотнях метров располагался Национальный аэропорт имени Рейгана. На противоположной, менее живописной стороне автострады находилась небольшая автомобильная стоянка, которой пользовались преимущественно водители службы проката лимузинов, ожидающие клиентов из аэропорта.

На парковке, облокотившись на свой автомобиль, стоял Дэн Холидей и смотрел, как «тахо» Джуза Реймона пытается втиснуться рядом с его «линкольном». Наконец Реймон выбрался из машины и подошел к Холидею. Про себя Дэн отметил, что выглядит Реймон несколько помятым.

– Спасибо, что согласился встретиться, – сказал Реймон.

– Ты, что, спишь в этом костюме?

– Я сегодня отрабатывал свои деньги.

Холидей достал из кармана пиджака пачку «Мальборо». Вытряхнув из нее сигарету, он протянул пачку Реймону.

– Нет, спасибо, я бросил.

Холидей закурил и выдохнул дым в сторону Реймона:

– Все же запах приятный, правда.

– У меня к тебе просьба, Док.

– По-моему, я сегодня тебе звонил и тоже просил об одолжении. Но ты отказался мне помочь.

– Ты же знаешь, я не мог назвать тебе имя этого офицера.

– Я бы сказал, не хотел.

– Для меня никакой разницы.

– Правильный человек, – усмехнулся Холидей.

– Теперь это уже неважно, – сказал Реймон. – Аса Джонсон покончил с собой. Его смерть не имеет отношения к палиндромным убийствам.

Холидей глубоко затянулся.

– Я разочарован. Но не могу сказать, что удивлен.

– Кук тяжело это воспримет. Я знаю, он ведь думал, что из-за этого вновь откроют дело. Думал, что новое убийство каким-то образом поможет раскрыть старые.

– Это убьет старика.

– Я скажу ему, – произнес Реймон.

– Я сам, – отозвался Холидей.

– Док?

– Что?

– Этого офицера зовут Грэди Дюнн.

– Ты опоздал. Мы уже знаем.

– Послушай, я узнаю, почему он находился там той ночью. Возможно, это поможет предъявить обвинение.

– Не забудь о задержанном в машине, – сказал Холидей.

– Это мог быть кто угодно, например его подружка.

– Думаешь?

– Это ты мне скажи.

– Потому что в свое время я сам занимался подобными делами, – произнес Холидей, – ты это имеешь в виду?

Реймон ничего не ответил.

– Ты меня так никогда и не спросил о Лэйси, – сказал Холидей.

– Я бы спросил. Но ты сдал свой жетон.

– Это ты напортачил, – сказал Холидей. – Надо было, чтобы она выступила перед Большим жюри, а ты дал ей время смыться.

– Я знаю.

– В тот день, когда твой человек видел, как я говорю с ней, помнишь? Мы говорили не о твоем расследовании и не о продажных полицейских.

– О чем же вы говорили?

– Пошел ты к черту, Джуз.

– Мне интересно. Ты же хотел рассказать, так давай, облегчи душу.

– Я дал ей денег, – сказал Холидей. – Пять сотен. На автобусный билет до этого чертова городка в Пенсильвании, откуда она родом, и немного на первое время. Я просто пытался спасти девчонке жизнь. Потому что Морган, ее сутенер, сумел бы найти способ порвать ее на куски, и неважно, была у него полицейская «крыша» или нет. Такой уж это был гад. Но ты этого не знал, ты сидел за своим столом и считал, что все делаешь, как надо. Если бы ты поговорил со мной по-мужски, ты, возможно, взглянул бы на это иначе.

– Ты потопил мое дело. Мы так и не предъявили обвинение продажным копам. А Морган шесть месяцев спустя убил одного парня. Ты только испортил все дело.

– Я помогал этой девушке.

– Ты с ней еще кое-чем занимался. Она мне все рассказала во время одного из допросов. Так что не надо смотреть на меня сверху вниз, ладно?

– Я помогал ей, – повторил Холидей, но уже не так уверенно, он не смотрел Реймону в глаза.

– Мне жаль, Док, – сказал Реймон. – Поверь, вся эта история не доставила мне радости.

Реймон смотрел как солнечный свет, мерцая, отражается от воды небольшого речного залива. Холидей затянулся в последний раз и раздавил окурок мыском ботинка.

– Так о какой просьбе идет речь? – спросил Холидей.

– Понимаешь, после того как Аса Джонсон покончил с собой, некто Алдан Тинсли похитил его пистолет с места происшествия, потом он продал оружие Доминику Лайонсу, который следующим вечером из этого пистолета убил еще одного парня. Я получил признание Тинсли, но по ходу дела кое-что подпортил. Я пару раз крепко приложил его и трижды проигнорировал требование вызвать адвоката. Если защита зацепится за это, он может изменить показания, тогда у меня могут возникнуть проблемы. Док, поверь мне, это плохие парни, и я хочу их посадить.

– Так чего ты хочешь от меня?

– Мне нужно, чтобы ты уверенно опознал в Алдане Тинсли человека, проходившего той ночью через сад.

– Я же сказал тебе, что только мельком видел того мужика. Я ничего не помню, кроме того, что он был черный.

– Мне плевать, что ты видел, Док. Я говорю тебе, что мне нужно.

Холидей ухмыльнулся.

– Не такой-то ты и правильный.

– Ты это сделаешь?

– Да.

– Спасибо. Я приглашу тебя на опознание.

Реймон развернулся и пошел к своей машине.

– Джуз!

– Что?

– Извини меня за то, что я говорил о твоей жене. Я слышал, она у тебя хорошая. Это говорил алкоголь.

– Ладно, не переживай.

– Наверное, я просто тебе завидую.

– Брось…

– Мне не грозит обзавестись семьей. – Холидей щурился на солнце. – Знаешь, давно, еще когда я носил форму, меня отправили к психологу отдела. Мой лейтенант считал, что я слишком много пью и, как он выразился, «чрезмерно увлекаюсь женским полом». Еще он сказал, что такой образ жизни мешает мне исполнять служебные обязанности.

– Могу себе представить.

– Так вот, я в кабинете у этого «шамана» и рассказываю о своей жизни. Психолог говорит: «Мне кажется, у вас страх перед расставанием» или что-то в этом роде, мол, это якобы из-за того, что я очень долго переживал, когда скончалась моя младшая сестра. И он начал мне говорить, что я ухожу от продолжительных отношений из-за боязни, как он это сказал, «потерять партнера по обстоятельствам, неподвластным мне». Тогда я ему говорю: «Может, все это и так. А может, мне просто нравятся не очень строгие девочки». Как ты думаешь, Джуз, кто из нас прав?

– А я думал, – сказал Реймон, – что ты расскажешь мне одну из своих высокоморальных и поучительных историй.

– Как-нибудь в другой раз. – Холидей бросил взгляд на часы. – Мне надо выбираться отсюда.

Реймон протянул руку, и Холидей пожал ее.

– Ты был хорошим полицейским, Док. Я это серьезно.

– Я знаю, Джузеппе. На порядок лучше тебя.

Реймон смотрел, как Холидей открыл дверь «линкольна», потянулся, достал свою водительскую фуражку и, на секунду замешкавшись, нацепил ее на голову.

– Придурок, – улыбнувшись, пробормотал Реймон себе под нос.

Плотно перекусившие Майкл Тейт и Эрнест Хендерсон дожидались Шантель Ричардс на стоянке у салона красоты на Риггс-роуд. Наконец она вышла из салона и села в красную «тойоту солара».

– Неплохая машина, – сказал Тейт.

– Для девчонки, – сказал Хендерсон. – Ты, что, хотел бы такую?

– Я говорю, что у нее есть стиль. И она в ней будет классно смотреться.

Шантель выехала со стоянки на дорогу.

– В такой машине ей от нас не оторваться, – сказал Тейт. – За милю видно.

– Если только ты сам этого не захочешь.

– Что?

– Чего ты ждешь?

– Уже еду.

– Что-то непохоже.

Они последовали за ней в Мэриленд, через Лэнгли-парк и Нью-Гемпшир-авеню. Она выехала на Кольцевую и углубилась в округ Принца Георга. Несто Хендерсон оказался прав. Цвет машины облегчал слежку.

Шантель съехала с тянувшейся на запад эстакаде на Центральную авеню и, проехав около мили, повернула на Хилл-роуд. Тейт, сидевший за рулем, слегка увеличил дистанцию, поскольку движение здесь стало менее интенсивным. Немного погодя Шантель, въехав на устроенную за домами парковочную площадку, которая выходила прямо на лесополосу, остановила машину. Тейт притормозил и, не доехав до нее сотню ярдов, остановил «максиму» у обочины.

– Что она делает? – спросил Хендерсон. – Собирается пойти в лес?

– Нет, здесь гравий. Не видишь, что ли? Что-то вроде дороги.

– Перед ней машина припаркована.

– «Импала SS».

– Возможно, это машина нашего парня. Может быть, он сейчас в том доме.

– Ну все, – сказал Тейт. – Мы свое дело сделали. Проследили за ней и теперь знаем, где она живет. Давай возвращаться.

– Мы не закончили. – Хендерсон достал сотовый и начал набирать номер. – Рей наверняка захочет подъехать.

– Зачем?

– Забрать свои деньги. Этот Ромео нагрел его на пятьдесят «кусков». – Хендерсон дождался гудка. – Рей Бенджамин спокоен, пока его не накалывают, но если такое случится, то он этого так не оставит.

У Майкла Тейта стало сухо во рту. Ему захотелось пить и еще больше – свалить отсюда. По крайней мере, хотя бы выйти из машины.

– Ты пока поговори с Реем, – сказал Тейт. – А я пойду в лес, посмотрю, что к чему.

– О'кей, – кивнул Хендерсон, и в этот момент Бенджамин ответил на звонок.

Реймон припарковал свой «тахо» возле многоквартирного дома на Джорджия-авеню, к северу от Пайни-Бранч-роуд. Он прошел немного вперед, потом повернул направо и оказался у железной калитки на входе в Национальное военное кладбище. Реймон распахнул калитку и, пройдя мимо двух шестифунтовых гладкоствольных орудий и миновав несколько больших надгробий, подошел к основной достопримечательности мемориала. В центре кладбища, на высокой мачте, развевался американский флаг. Сорок одна мемориальная доска окружала площадку. Здесь покоились солдаты, погибшие в битве за форт Стивенс. Обрамляли площадь четыре стойки с закрепленными на них медными пластинами, на которых были выгравированы посвященные павшим солдатам стихи. Реймон подошел к одной из пластин и прочитал:

 
Барабан боевой приглушенно пробил
Последний сигнал в атаку,
Но не встанут солдаты уже из могил,
За жизнь не полезут в драку.
 

Реймон огляделся вокруг. Здесь было тихо – островок покоя в огромном городе, но с западной стороны кладбища хорошо просматривалась оживленная трасса, а с востока его прикрывал жилой квартал Винабл-плейс. Геи наверняка могли чувствовать себя здесь почти в полной безопасности. Реймон не думал, что Аса приходил сюда ради секса. Вероятно, это было ближайшее от его дома место, куда он мог сбежать от своей домашней жизни, чтобы найти немного покоя.

Аса сказал братьям Сприггс, что направляется к монументу Линкольна-Кеннеди. Он, безусловно, хотел, чтобы ребята запомнили столь странное сочетание. Он хотел, чтобы кто-нибудь обнаружил то, что он оставил там.

Реймон вернулся ко входу, туда, где в ряд стояли большие надгробия. Осмотрев их, он увидел, что это не обычные, пусть и большие, могильные камни, а памятники пехотным частям: Добровольческой кавалерии и Национальным гвардейским частям Огайо, Нью-Йорка и Пенсильвании.

Один монумент был выше остальных. Реймон встал перед ним и прочитал надпись на памятной доске: «Отважным сынам округа Онондага, Нью-Йорк, которые сражались на поле боя 12 июля, 1864 года, защищая Вашингтон в присутствии Авраама Линкольна».

Реймон обошел вокруг монумента. На нем были перечислены имена убитых и раненых. Среди них и имя Кеннеди.

Он внимательно осмотрел подножие монумента, носком ботинка поковырял землю. Потом зашел за постамент, так же внимательно осмотрел траву и увидел, что один из кусков дерна недавно вынимали. Он опустился на колено и поднял его. Под ним лежал небольшой герметичный пластиковый контейнер, в котором обычно маринуют мясо. В контейнере оказалась неподписанная тетрадь в мягком переплете.

Достав дневник Асы, Реймон направился к старому клену, росшему в самом углу кладбища, сел в тени дерева, и, прислонившись спиной к стволу, открыл тетрадь.

Он начал читать. Время шло, тени на кладбище становились длиннее, медленно подползая к его ногам.