Текст книги "Ночной садовник"

Автор книги: Джордж Пелеканос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Усевшись за руль, он набрал номер сотового Уилсона.

– Привет, Билл, Это Джуз.

– В чем дело?

– Я думаю, тебе стоит позвонить патологоанатому, пусть еще раз осмотрит тело Асы Джонсона и проверит, не было ли сексуального насилия.

– Они сделают это и без моих указаний.

– И все же позвони на всякий случай. Чтобы быть уверенным.

– Зачем?

– Мы ведь хотим, чтобы все было сделано тщательно.

– Конечно.

– Новости есть какие-нибудь?

– Я говорил с директором школы, где учился парнишка, потом хотел осмотреть комнату мальчика, но его отец попросил, чтобы сначала посмотрел ты.

– Извини, Билл. Они просто знают меня, вот и все. Я заскочу к ним попозже и поговорю с Террансом.

– Это мое расследование, Джуз.

– Безусловно. Мне нужно сейчас еще кое-кому позвонить. Поговорим при встрече.

– Ладно, тогда пока, приятель.

Реймон отсоединился. Не было причины упоминать о возможной связи с серией нераскрытых убийств, которые случились тогда, когда Уилкинс еще не служил в полиции. Он понимал, что это только собьет Гарлу с толку.

Решив, что все сделал правильно, Реймон не спеша направился в верхнюю часть города.

20

Средняя школа Асы Джонсона располагалась в Мэйнор-Парке, в нескольких кварталах от его дома и почти на таком же расстоянии от дома Реймона. Если бы Диего продолжал посещать эту школу, ему бы не пришлось ежедневно проходить целую милю до границы штата, а потом еще ехать на автобусе. Казалось бы, если рядом с домом есть школа, зачем заставлять собственного сына тратить столько усилий на то, чтобы добраться до места учебы. Но Реймон считал, что Диего это не повредит. Правда, в последнее время он все чаще стал задумываться, не разумнее ли будет перевести Диего в старую школу округа Колумбия.

Реймон размышлял об этом, идя по коридору к кабинету директора. Вокруг него, радуясь окончанию уроков, сновали дети, в основном черные и латиноамериканцы, они смеялись, доставали рюкзаки из своих шкафчиков, баловались и складывали учебники, стремясь как можно скорей выбежать из школы. Лишь при виде охранников они затихали, старательно обходя людей в форме, похожей на полицейскую. Охрана, затянутые проволочной сеткой окна и слабое освещение делали школу больше похожей на колонию для малолетних преступников.

Реймон шел, встречая знакомых ребят, которые жили по соседству или играли вместе с Диего в футбольной команде, некоторые ребятишки узнавали его и здоровались, обращаясь к нему «мистер Реймон» или «мистер Джуз». Они знали, что он полицейский, и, наверное, поэтому некоторые ребята избегали встречаться с ним взглядом, но большинство были настроены дружелюбно и уважительно.

Некоторые ребята, особенно из неблагополучных семей, уже сбились с пути, другие только собирались ступить на кривую дорожку. Но Реймон знал: у большинства все будет хорошо.

К учителям Реймон испытывал огромное уважение. Он был женат на учительнице и отлично знал, каково им приходится, ведь они имели дело не только с непослушными и плохоуправляемыми детьми, но и с их вечно недовольными родителями. Немного найдется профессий, требующих такого же напряжения, как профессия учителя средней школы, но люди, работающие в этой системе, понимали – подростки отчаянно нуждаются в том, чтобы на них не махнули рукой, ведь этот период их жизни был, наверное, самым важным и решающим.

«Вот что есть в этой школе, – думал Реймон, глядя на оживленные лица детей, – учителя здесь смотрят на поведение учеников, а не на их расовую или классовую принадлежность».

Но проходя мимо настежь раскрытых дверей, он замечал и еще кое-что: нуждающиеся в покраске стены, туалеты со сломанными дверцами кабинок, протекающие потолки и явную нехватку самых простых школьных мелочей. Все это сразу напомнило Реймону, почему они с Региной решили забрать Диего отсюда.

Чертовски трудно разобраться, что же действительно правильно для твоего ребенка.

Реймон вошел в учительскую и представился одному из заместителей директора, объяснив, что звонил и договаривался о встрече. Вскоре он уже сидел напротив Синтии Бест – директора школы, привлекательной темнокожей женщины с понимающим взглядом и гордой прямой осанкой.

– Рада вновь видеть вас здесь, мистер Реймон.

– Жаль, что эта встреча происходит при таких печальных обстоятельствах. Как у вас дела?

– Мы вчера приглашали консультанта, думали, он поможет ребятам примириться со смертью Асы.

– Желающие нашлись?

– Пришла пара школьников. Я думаю, так, из любопытства. А может, под этим предлогом они просто ушли с урока. Я деликатно отправила их обратно.

– Мисс Бест, вы ничего не слышали? Может, до учителей доходили какие-нибудь разговоры или школьные слухи?

– Ничего, кроме обычных догадок и предположений. Вы ведь знаете, ребята любят идеализировать определенный образ жизни, но в данном случае разговоров о наркотиках почти не было. Что же касается учителей, они в курсе того, что происходит в жизни их учеников, никто из не высказывал никаких, даже теоретических, предположений насчет Асы.

– Вы сказали им, что я собираюсь зайти?

– Я говорила с учителями математики и английского, для начала вы можете побеседовать с ними. Они ждут вас. Если нужно встретиться с другими, я могу это устроить.

Мисс Бест подвинула ему через стол листок из блокнота, на котором были записаны номера кабинетов и фамилии учителей. Реймон положил его в карман пиджака.

– Вы разговаривали с детективом Биллом Уилкинсом? Официально он занимается этим делом.

– Да, он звонил мне. Попросил не вынимать вещи из шкафчика Асы, пока он не посмотрит.

– Это хорошо, – сказал Реймон, начиная думать, что несколько недооценил Уилкинса.

– А вы сами не хотите взглянуть?

– После того, как поговорю с учителями. – Реймон постучал ручкой по небольшому блокноту, лежащему у него на коленях. – Мне хотелось бы кое-что уточнить. Вы говорите, что школьники не очень переживали по поводу смерти Асы.

– Я не хотела придать своим словам негативный оттенок.

– Я и не воспринял это таким образом. Мне просто хочется знать, какое впечатление Аса производил на вас?

– За последние два года я с ним не часто общалась, – ответила мисс Бест. – Мы разговаривали лишь несколько раз. Он был спокойным мальчиком, никаких проблем с дисциплиной. Я бы назвала середнячком. Он не был лидером, но и в хвосте не плелся.

– В общем, вы хотите сказать, что он был ни рыба ни мясо.

– Это вы сказали.

– Мисс Бест, прошу вас, это совершенно конфиденциальный разговор, вы можете говорить свободно.

– Аса не относился к числу школьников, которые производили на меня сильное впечатление. Это самая откровенная оценка, которую я могу вам дать.

– Я ценю вашу откровенность.

– Как дела у Диего? – спросила мисс Бест.

– Если честно, новая школьная дорога оказалась не без ухабов.

– Мы всегда готовы принять его обратно.

– Спасибо, мисс Бест. Теперь я с вашего позволения пойду побеседую с учителями.

– Желаю удачи.

Кабинет учительницы английского языка Реймон нашел на втором этаже. В классе никого не было – ни школьников, ни учителя. По углам стояли переполненные урны, на полу валялись бумажные шарики. Столы и стулья использовались здесь, казалось, со времен Великой депрессии и стояли беспорядочными, едва определяющимися рядами.

На доске остались написанные учительницей несколько высказываний доктора Кинга, Джеймса Болдуина и Ралфа Эллисона.<sup>[38]38
  Джеймс Болдуин, Ралф Уолдо Эллисон – американские негритянские писатели.


[Закрыть]</sup> Чуть ниже были еще две записи: объявление о предстоящем тесте и напоминание школьникам о ведении дневников. Мисс Каммингс, учительница английского, так и не появилась, и Реймон вышел из класса.

Мистер Болтон, учитель математики, ждал Реймона в кабинете № 312. Здесь царили идеальная чистота и порядок. Учитель встал из-за стола и, обойдя его, протянул руку Реймону.

Болтон, мужчина с кожей темно-шоколадного цвета, лет сорока, был одет в широкие брюки без стрелок, выглаженную рубашку и легкие кожаные туфли с ремешками. Одежда выглядела недорогой, но тщательно продуманной. Реймон ожидал встретить «ботаника», но увидел хорошо сложенного мужчину, со вкусом одетого и тщательно выбритого. У него были большие и живые глаза, и, если бы не довольно крупный, странной формы нос, Болтона можно было бы назвать красивым.

– Детектив Реймон? – спросил Болтон.

– Да. Здравствуйте, мистер Болтон. – Реймон пожал ему руку.

– Можно просто Роберт.

– Хорошо. Я не отниму у вас много времени.

– Рад вам помочь.

Реймон достал блокнот и ручку.

– Когда вы в последний раз видели Асу Джонсона?

– На моих занятиях, в день его смерти.

– Значит, в понедельник.

– Правильно. И потом в тот же день после уроков.

– Его, что, оставили после уроков за провинность?

– Нет, ничего подобного. Он приходил для дополнительных занятий. Он интересовался математикой, детектив. Ему действительно нравилось решать задачки. Аса был одним из лучших учеников.

– Что вы ему задали?

– Кое-какие задачи повышенной сложности. Письменные задания в том числе.

– Вы не обратили внимание, может, он был чем-то расстроен в тот день?

– Я ничего такого не заметил.

– Вы можете… у вас никогда не возникало подозрений, что он впутался во что-то нехорошее?

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Ничего конкретного. Просто хочу узнать ваше мнение.

– Заблуждение считать, что большинство молодых людей в этом округе стремятся заниматься чем-то незаконным. Необходимо понимать, что большинство школьников не имеет никакого отношения к кражам из машин или распространению наркотиков.

– Я понимаю.

– Они всего лишь дети. И ни к чему поддерживать надуманные стереотипы только потому, что они афроамериканцы и живут в округе Колумбия.

Афроамериканцы. Как-то, довольно давно, Диего сказал ему: «Никогда не называй так моих друзей, они просто засмеют тебя. Мы – черные, папа».

Реймон улыбнулся Болтону «полицейской» улыбкой, которую можно было назвать улыбкой с большой натяжкой.

– Я живу по соседству, сэр.

Болтон скрестил руки на груди.

– Иногда люди делают ошибочные предположения. И говорил я только об этом.

Реймон написал в блокноте «оборонительно» и «придурок».

– Вы можете припомнить что-нибудь еще, что могло бы помочь расследованию? – спросил Реймон.

– Мне очень жаль. Я много раз прокручивал в голове это происшествие. Но мне Аса представлялся вполне уравновешенным молодым человеком.

– Спасибо, – сказал Реймон, пожав сильную руку Болтана.

Реймон опять спустился вниз и застал Андреа Каммингс в кабинете. Мисс Каммингс была молодой, ей еще не было тридцати, высокой, длинноногой и темнокожей. На первый взгляд она казалась простоватой, но улыбка делала ее по-настоящему хорошенькой. Когда Реймон вошел в класс, она приветливо улыбнулась ему.

– Я детектив Реймон. Думал, что уже не застану вас.

– Что вы, у меня еще столько работы после занятий! Я просто ходила в буфет выпить содовой.

Реймон подвинул стул и сел.

– Осторожней, – заволновалась Каммингс. – Этому стулу, должно быть, уже около шестидесяти.

– Пора вам кое-что отправить из классов в музей.

– Я вас умоляю. У нас не хватает даже бумаги и карандашей. Я покупаю большую часть канцелярских принадлежностей на свои деньги. Точно вам говорю, кто-то ворует. Может быть, чиновники, может, поставщики, а может, руководство, но кто-то на этом наживается. Они воруют у детей. Кто бы это ни был, он должен гореть в аду.

Реймон улыбнулся:

– Вы довольно откровенны.

– Я всегда говорю, что думаю.

– Вы из Чикаго?

– Никак не могу избавиться от акцента. Я выросла в муниципальном районе и первые два года после окончания Северо-Западного университета там же преподавала. Условия и там были ниже среднего, но ничего подобного я не видела.

– Могу поспорить, ученики вас любят.

– Начинают понемногу. Моя тактика такова: в начале семестра я нагоняю на них страху и держусь с таким абсолютно каменным лицом, показываю им, кто здесь главный. Потом они могут полюбить меня. Или не полюбить. Но я хочу, чтобы они чему-то здесь научились. И тогда они меня запомнят.

– А что вы можете сказать об Асе Джонсоне? У вас с ним были хорошие отношения?

– С Асой все было в порядке. Он всегда хорошо учился. Поведение тоже было прекрасным.

– Он вам нравился?

– Я плакала, когда узнала о случившемся. Когда убивают ребенка, невозможно остаться равнодушным.

– Но он вам нравился!

Каммингс уселась поудобнее.

– У учителей есть любимчики, точно так же, как одних детей родители любят больше, чем других, хотя немногие готовы в этом признаться. Не буду скрывать, он не был одним из моих любимых учеников.

– Он казался вам счастливым?

– Не особенно. Его что-то угнетало, достаточно было увидеть его вечно опущенные плечи. К тому же он редко улыбался.

– И в чем же причина, по-вашему?

– Пусть Бог меня простит за мои предположения.

– Обязательно простит.

– Возможно, дело тут в семье. Я встречалась с его родителями. Мама очень тихая и во всем подчиняется мужу. Отец – один из тех, кто мнит себя мачо и всячески пытается этому соответствовать. Я просто говорю с вами откровенно. Думаю, пареньку не слишком весело было жить в таком доме, вы понимаете, что я хочу сказать?

– Я ценю вашу откровенность, – ответил Реймон. – У вас есть какие-либо основания полагать, что он мог быть замешан в чем-то незаконном?

– Ни малейших. Но кто его знает.

– Верно. – Реймон посмотрел на доску. – Я бы хотел взглянуть на его дневник, если он у вас.

– У меня его нет, – ответила Каммингс. – Они сдают дневники в конце семестра, и тогда я просто проверяю их.

Реймон протянул руку.

– Приятно было познакомиться с вами, мисс Каммингс.

– Мне тоже, детектив, – сказала Каммингс, отвечая на рукопожатие. – Надеюсь, смогла вам помочь.

Реймон вышел из школы, подошел к своему «тахо», достал из «бардачка» пару латексных перчаток и засунул их в карман пиджака. Он вернулся в школу, вновь зашел в офис администрации и в сопровождении охранника направился к шкафчику Асы. Охранник сверился с листком бумаги и набрал комбинацию цифр на замке шкафчика. Когда Реймон, надев перчатки, осматривал содержимое, охранник отошел в сторону.

На верхней полке лежала пара учебников. Не было никаких листков бумаги, вложенных в книги, а на металлическом полу не валялось никаких отдельных листков или привычного для мальчишеского шкафчика мусора. Обычно ученики средних школ оклеивают внутренние стороны дверей шкафчиков фотографиями своих спортивных кумиров, рэперов или кинозвезд, но тут – ничего лишнего.

– Вы закончили? – спросил охранник.

– Запирайте, – ответил Реймон.

Он надеялся найти дневник мальчика, но его не было.

21

Терранс Джонсон открыл входную дверь и впустил Реймона. От него крепко несло спиртным. Терранс пожал Реймону руку, надолго задержав ладонь полицейского.

– Спасибо, что согласился встретиться, – сказал Реймон, высвобождая руку.

– Ты же знаешь, я готов помочь.

– Терранс, необходимо, чтобы ты с такой же готовностью сотрудничал с детективом Уилкинсом. Мы все работаем вместе, а он ведет это расследование.

– Как скажешь.

В доме стояла зловещая тишина. Не было слышно ни голосов, ни звуков работающего телевизора или радиоприемника.

– Хелена дома?

Джонсон покачал головой.

– Она пока поживет у своей сестры. Диана с ней. Хелена не может сейчас оставаться в доме. Не знаю, когда она свыкнется с этим.

– Есть определенные этапы переживаемого горя, потом станет полегче.

– Я знаю, – раздраженно-небрежно отмахнулся Джонсон. Он стоял, глядя прямо перед собой, рот слегка приоткрыт, взгляд затуманен алкоголем.

– Тебе тоже нужно себя поберечь.

– Мне станет легче, когда вы во всем этом разберетесь.

– Могу я взглянуть на комнату Асы?

– Пошли.

Из коридора они поднялись по лестнице на второй этаж. Типичный для этой округи дом в колониальном стиле: три спальни с одной ванной комнатой располагались наверху. Джонсон провел Реймона в комнату Асы.

– Кто заходил сюда после его смерти?

– Я и Хелена, – ответил Джонсон. – Думаю, Диана. Я сделал, как ты мне сказал. Больше никого сюда не впускал.

– Хорошо. А в последние дни перед гибелью? В его комнату заходил кто-нибудь, может быть, друзья или знакомые?

Джон задумался:

– Я ведь на работе днем. Надо будет спросить Хелену. Но могу почти точно сказать, что ответ будет «нет».

– Почему ты так уверен?

– Думаю, в последние полгода или около того, то есть с конца прошлого учебного года, Аса ни с кем особенно не общался.

– У него не было близких друзей?

– Он отошел от тех, с кем дружил раньше. Знаешь, как это бывает у детей.

«У девочек такое происходит чаще, – подумал Реймон. – Мальчишки, как правило, дольше сохраняют дружеские отношения». Но он знал, что Джонсон говорит правду. Диего и Аса раньше были друзьями и встречались почти каждый день. Но потом Диего долгое время вообще не упоминал об Асе, вплоть до его гибели.

– Я тебе здесь нужен? – спросил Джонсон.

– Все в порядке, – ответил Реймон. – Я сам разберусь.

Джонсон вышел, Реймон достал из кармана перчатки, натянул их и начал осматриваться. В комнате было гораздо чище, чем когда-либо у Диего. Кровать убрана. На стене – единственный плакат с непременным Майклом Джораном в форме «Буллз». На отдельной полке с удивительно большим количеством книг стояли футбольные трофеи Асы, но это были награды за командные достижения, а не за личные успехи.

Реймон осмотрел ящики комода, заглянул в платяной шкаф и проверил карманы курток и брюк. Он провел пальцами по днищу комода и ощупал снизу короб кровати, но не нашел ничего, что Аса мог бы скрывать. Он вообще не нашел ничего, что, по его мнению, могло бы иметь непосредственное отношение к убийству.

Реймон нашел школьный рюкзак «Дженспорт», с которым Аса ходил в школу, и тщательно его осмотрел. Внутри был ежедневник, молодежный роман и учебник по алгебре. В книгах не было никаких листков бумаги. Дневника Асы тоже не было.

Реймон попытался надеть на левую руку бейсбольную перчатку, но она оказалась ему мала.

На столе стоял компьютер. Реймон сел в кресло и выкатил роликовую подставку с клавиатурой. Он двинул «мышкой», и экран монитора засветился. Экранной заставки не было, но на чистом голубом поле висело множество значков, в том числе Microsoft Outlook, Word и Internet Explorer. Реймон не слишком разбирался в компьютерах, но эти программы знал.

Он кликнул Outlook и зашел на электронную почту Асы. Нажимая кнопки «Отправить» и «Получить», он просмотрел многочисленные сообщения, но все это были обычные рекламные послания. Он открыл «корзину», зашел в список отправленных сообщений, но везде было пусто. Реймон поочередно стал открывать «дневник», «блокнот» и «черновики», но результат остался прежним. Реймон вышел он-лайн, запустил Yahoo! и кликнул по значку «избранное» – открылся список из нескольких сайтов. Большинство были игровыми или развлекательными, некоторые, по-видимому, имели отношение к Гражданской войне, местным фортам и кладбищам того периода. Реймон вернулся в Word и проверил файлы, озаглавленные «Документы Асы». Все сохранившиеся файлы оказались школьными заданиями, эссе и докладами по естественным наукам и Основам здорового образа жизни, многие файлы были посвящены книгам и их героям.

Странно, что в компьютере подростка было так много учебных материалов и ничего личного характера.

Реймон поднялся и встал в центре комнаты. Он снял перчатки, обвел взглядом стены, книжные полки и верх комода. Опыт подсказывал: сегодня, здесь, он узнал что-то важное, даже несмотря на то, что это знание еще не пришло к нему. Но любой детектив испытывает разочарование, если расследование тормозится.

Он спустился вниз, на погруженный в тишину первый этаж. Терранс Джонсон на заднем дворе сидел в шезлонге с банкой пива в руке. Реймон нашел складной стул и подсел.

– Хочешь составить мне компанию? – спросил Джонсон, поднимая банку.

– Нет, спасибо. Мне еще предстоит работать.

Реймон поерзал, устраиваясь поудобнее.

– Поговори со мной, – сказал Джонсон. Из-под потной губы показались его острые зубы.

– Пока я еще не готов сообщить тебе что-либо важное. Но есть и положительная новость: у нас нет оснований полагать, что Аса был замешан в чем-либо противозаконном.

– Я это знал. Я воспитывал парня честным человеком.

– У него был сотовый? Я хотел бы взглянуть на исходящие и входящие звонки.

– Нет. Я уже сказал детективу Уилкинсу, мы считали, что в этом нет необходимости.

– Но мы с Региной таким образом контролируем Диего.

– Мне не было нужды контролировать его. Я не позволял ему ходить на вечеринки, ночевать в гостях и все такое. Вечером он всегда был дома. Вот так я контролировал его.

Реймон ослабил узел галстука.

– Аса, очевидно, вел дневник. Он может выглядеть как записная книжка или даже как обычная книжка, только без названия на обложке и с чистыми страницами внутри. Мне бы очень хотелось его найти.

– Не помню, чтобы я видел что-то в этом роде. Хотя писать ему нравилось. Он и читать любил, очень много читал.

– У него в комнате много книг.

– Слишком много, если хочешь знать мое мнение.

«Разве может быть в комнате подростка «слишком много» книг?» – подумал Реймон. Он был бы рад, если бы Диего заинтересовался хоть одной.

– Я не против, чтобы парень читал, – сказал Джонсон. – Пойми меня правильно. Но меня немного беспокоило, что ему только это и нравилось. Молодой человек должен быть развит всесторонне, а это побольше, чем разбираться в книжках или получать хорошие оценки в школе.

– Ты говоришь о занятиях спортом?

– Да.

– Я слышал, он перестал заниматься футболом.

– Я расстроился, когда он бросил футбол, честно скажу. Если ты можешь проявить состязательный дух на спортивном поле, то и в жизни добьешься успеха. Мир сейчас очень жесток, и я не хотел, чтобы он вырос слабаком. У тебя есть сын, так что ты понимаешь, о чем я.

– Я догадываюсь, что для тебя это было двойным разочарованием. Ведь ты в юности играл в футбол, верно?

– Когда был ребенком. Я играл здесь, в городе. Но потом лодыжку сломал, и она никак не заживала. А когда заканчивал среднюю школу, уже не мог участвовать в соревнованиях. Я бы стал хорошим игроком, только вот тело меня подвело.

Реймон вспомнил Джонсона во время футбольных матчей, когда играл его сын. Он был из тех отцов, которые считают, что разбираются в игре лучше тренера, и в голос бранят судей. Он частенько видел, как Джонсон, стоя у кромки поля, кричит Асе, советуя ему быть посмелее и не бояться ударить кого-нибудь. Терранс громогласно указывал сыну на ошибки, и Реймон видел, какую боль он доставлял этим Асе. Неудивительно, что у мальчишки пропало желание играть. Его отец был одним из тех парней, которые требуют от сыновей спортивных успехов, которых не смогли добиться сами.

– Я купил ему куртку «Норт Фейс», которая была на нем, – произнес Джонсон, глядя на заросший клочок земли под ногами, голос его звучал совсем тихо. – Двести семьдесят пять долларов. У нас с ним был уговор, я ему сказал, что куплю куртку, если в следующем сезоне он вернется в команду. Ну, тренировки начались, и он сразу же нашел предлог, чтобы не играть. То ему слишком жарко, то ему что-то не хочется… и так далее. Я задал ему трепку и сказал, что мне за него стыдно. – Губы Джонсона слегка дрожали. – Я сказал ему, что, мол, ты, как какой-то гомик, сидишь в своей комнате, а в это время другие парни становятся мужчинами на футбольном поле.

Реймон был раздосадован и даже слегка раздражен, поэтому старался не смотреть в глаза Джонсону.

– Когда ты видел его в последний раз? – спросил он.

– Я работаю с семи до трех, так что возвращаюсь примерно в то время, когда он приходит из школы. Он тогда собрался куда-то, и я спросил, куда. Он сказал, что пойдет прогуляться. Я увидел, что он надел новую куртку, и сказал, мол, слишком тепло и он не должен надевать новую вещь, потому что нарушил наш уговор.

– А он?

– Он сказал: «Я тебя люблю, папа».

Из глаза Джонсона вытекла слеза и скатилась по щеке.

– Это все, что он сказал. А потом Аса ушел из дому. Когда я увидел его снова, он был уже мертвый. Кто-то всадил пулю в голову моего мальчика.

Реймон посмотрел на небо, на тени на траве, которые становились все длиннее. Через несколько часов уже стемнеет. Он встал со складного стула.

В тот день Диего Реймона выставили из магазинчика, незаконно торговавшего под маркой «Севен-Илевн», в округе Монтгомери. Парень за прилавком показался ему похожим на какого-то пенджабца. Может быть, это был пакистанец или шиит. Диего так решил, потому что у чувака на голове был намотан тюрбан.

– Убирайтесь, – сказал мужчина. – И никогда не появляйтесь здесь.

Диего был со своим другом Тоби. На голове у Тоби была черная кепка, оба были в широких джинсах, на спине – затянутые шнурками рюкзаки. Диего хотел купить тонизирующий напиток «Сьерра мист», перед тем как сесть на автобус и поехать обратно в свой округ.

– Хочу купить газированную воду, – сказал Диего.

– Мне не нужны твои деньги, – ответил мужчина и показал на дверь. – Вон отсюда.

Диего и Тоби с ненавистью посмотрели на продавца и вышли из магазина.

Когда они вышли на улицу и жилые дома скрыли их, Тоби поднял кулаки и принял боксерскую стойку.

– Надо было надрать ему задницу!

– Ты же видел, он не вышел из-за прилавка.

– Вот сволочь, – сказал Тоби.

Не в первый раз Диего выкидывали из магазина за то, что он был маленьким и черным. К тому же в этом районе к ним часто цеплялась полиция. В округе Монтгомери полицейские не церемонились с черными подростками, которые болтались около жилых домов. Однажды вечером, в выходной, когда Диего и Шака возвращались домой с вечеринки, к ним подъехала пара патрульных машин. Офицеры, сидевшие в машинах, выскочили, схватили ребят и, заставив их положить руки на капот, обыскали, вывернув все карманы. Один из офицеров, молодой белый парень по имени О'Ши, стал насмехаться над Шакой, мол, такой слабак не осмелится ни слова вякнуть в свою защиту и тем более надерзить полицейскому, но что ему очень хотелось бы посмотреть на такую картину. Диего знал, что Шака, который неплохо умел работать кулаками, мог бы парой ударов свалить парня. Но когда имеешь дело с полицией, лучше молчать, так говорил им отец Диего, и они молча снесли издевки.

На следующее утро, когда Регина отправилась в полицейский участок, чтобы подать жалобу, ей сказали, что Диего и Шака подходили под описание двух молодых людей, которые в тот вечер угнали машину.

– Точно соответствовали? – спросила Регина. – Или там просто было сказано «два черных подростка»?

В тот вечер Диего слышал, как родители обсуждали случившееся.

– Они просто – пугала, – сказал Реймон, так он называл всех нечестных и недобросовестных полицейских.

– Мне не нравится этот район, – вздохнула Регина. – И не нравятся эти дурацкие стикеры на бамперах.

– «Да здравствует разнообразие!» – процитировал Реймон. – Только их разнообразие почему-то не подразумевает прогулки подростков в субботу вечером, причем по своей улице.

– Завтра они собираются с тобой говорить, – сказал Тоби.

– Кто собирается? – спросил Диего.

– Думаю, мисс Брустер, – ответил Тоби. – Мистер Гай сказал, что они проводят собственное расследование. Они, наверное, собираются выкинуть меня из школы, потому что родители того парня подняли страшный шум. На этот раз меня могут исключить или даже отправить в школу для проблемных детей.

– Но все было по-честному.

– Я сам знаю. Но они ищут, к чему бы прицепиться, чтобы надрать мне задницу. Мой отец буквально взбесился из-за этого дерьма. Он хочет подать иск против школы.

– Моему отцу тоже страшно не нравится эта школа, – сказал Диего.

– Ты ведь ничего не скажешь этой Брустер и мистеру Гаю, верно?

– Нет, чувак, будь спокен. – Они стукнулись кулаками. – Увидимся на тренировке.

– Ладно, пока.

Диего направился к автобусной остановке, оглядываясь на магазинчик. Дело в том, что они с Тоби когда-то давно действительно стащили конфету, ну, может быть, пару конфет в этой лавочке. Но ведь козел в тюрбане не мог этого знать.

На автобусной остановке Диего позвонила мать.

– Ты где? – спросила Регина.

– Собираюсь сесть в автобус. Может, выйду возле площадки, покидаю мяч. У меня сегодня вечером тренировка.

– Вам задали домашнее задание?

– Я его сделал в школе, – ответил Диего. Он сделал половину домашней работы, так что это была почти правда.

– Не задерживайся, – сказала Регина.

– Ладно.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, мама, – ответил Диего совсем тихо, чтобы его не слышал парень, стоявший рядом с ним на остановке.

В это время подошел автобус. Диего вошел в открывшиеся двери.

Реймон позвонил Регине и сказал, что немного задержится. Он спросил, как дела у Диего и Аланы, и она ответила, что Алана в своей комнате, а Диего играет в баскетбол возле Кулиджа. Реймон был неподалеку и решил зайти на спортивную площадку.

Диего увидел его первым. Он поднял голову, услышав приближающийся «тахо» и узнав характерное полязгивание амортизаторов. Был самый разгар игры: двое на двое – Диего с Шакой против близнецов Сприггс. Рональд и Ричард, как обычно, проигрывали и, по своему обыкновению, последними словами честили противников и всех их родственников. Чуть раньше они говорили об Асе, выдвигая различные предположения и догадки относительно убийства. Братья Сприггс, как и Диего с Шакой, видели его в тот злополучный день. Никто не знал подробностей убийства, но обсудить им это хотелось. Все они испытывали чувство вины из-за того, что в последний год их компания несколько отошла от Асы. На самом деле он сам от них отдалился. И все-таки неприятный осадок оставался. Они считали себя крутыми и жесткими городскими ребятами, но впервые им пришлось столкнуться со смертью друга.

Джуз Реймон подошел к спортивной площадке. Он был в темно-синем костюме и при галстуке. В этой одежде и с черными усами он выглядел стопроцентным копом. Пожал руку Шаке и поздоровался с Рональдом и Ричардом, не перепутав при этом их имена, хотя они были абсолютно одинаковыми. Он различал братьев по глазам, у Рональда они были более живые и смышленые. Он знал этих ребят уже лет десять, с тех пор когда они были совсем маленькими.

Реймон положил руку на плечо Диего, и они вышли на улицу. Через несколько минут Диего вернулся на площадку, а Реймон сел в свою машину и уехал.

– Детектив Реймон сегодня очень суров, – сказал Шака.

– Я думал, он заберет тебя в участок, – добавил Рональд Сприггс.

– Что он хотел? – спросил Ричард.

Он просил меня вернуться домой засветло. Узнал, как у меня дела в школе. Сказал, что любит меня. Так всегда говорит мама, перед тем как закончить разговор.

– Ничего особенного, – ответил Диего Ричарду. – Он сказал, чтобы я как следует надрал задницу вам, придуркам.

– Сам придурок, – огрызнулся в ответ Рональд.

Диего сказал:

– А вот мы сейчас посмотрим, какие вы крутые.