Текст книги "Ночной садовник"
Автор книги: Джордж Пелеканос
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Джордж Пелеканос
«Ночной садовник»
Посвящается Артуру Рейгану
1985
1
Место преступления находилось в самом конце И-стрит, на границе парка Форт-Дюпон, в районе, известном как Гринвей, на территории 6-го полицейского участка Саут-Иста.
Девочка лет четырнадцати лежала на траве с той стороны общественного сада, которая была скрыта от глаз местных жителей: загораживали деревья.
В косички девочки были вплетены цветные бусинки. Причиной смерти, по-видимому, стало сквозное огнестрельное ранение в голову. Немолодой полицейский из отдела по расследованию убийств опустился на колено рядом с жертвой и пристально посмотрел на нее, словно ожидая, что она вот-вот проснется. Звали этого полицейского Т.К. Кук. Сержант, имевший 24 года выслуги, думал, и мысли его были далеко не оптимистичными. Ни на самой девочке, ни рядом с ней не было видно крови, только вокруг раны запеклось несколько темных капель. Крови не было ни на ее рубашке, ни на джинсах, ни на кроссовках – одежда и обувь выглядели абсолютно новыми. Кук предположил, что после убийства девочку переодели и только потом ее тело перенесли и бросили здесь.
Болезненно засосало под ложечкой, и он почувствовал, как участился его пульс, а это явно свидетельствовало о том, что «ищейка почуяла след». Когда личность убитой установят, это наверняка подтвердится, но уже сейчас Кук понимал, что она была такой же, как и те, другие. Она была одной из них.
Прибыла оперативная группа по расследованию преступлений. Криминалисты внимательно изучали местность, пытаясь отыскать хоть какие-то следы, но в их движениях была заметна некоторая вялость и читалось предстоящее поражение. Поскольку было ясно, что девочку убили где-то в другом месте, Кук понял – улик не будет. К тому же прошел короткий, но довольно сильный дождь, и кто-то из криминалистов сказал, что убийца сейчас, наверное, довольно посмеивается.
Поблизости от места преступления стояла машина «скорой помощи» и несколько патрульных машин с полицейскими, которые прибыли на место происшествия по вызову. Кроме них у желтой ленты маячила и пара дюжин зевак. Патрульным было поручено сдерживать репортеров и любопытствующих, чтобы не путались под ногами. Начальник детективной группы Майкл Мессина и капитан из отдела по расследованию убийств Арнольд Беллоуз оставили сержанта Кука одного и, о чем-то тихо переговариваясь, прошли под лентой. Офицер отдела по связям с общественностью, американец итальянского происхождения, часто мелькавший на экранах телевизоров, заученными фразами выдавал обычную порцию информации репортеру с Четвертого канала, ушлому парню с подозрительно похожими на парик волосами, фишкой которого была рубленая манера репортажа и драматические паузы между предложениями.
Двое полицейских стояли возле своей машины. Офицеров звали Джуз Реймон и Дэн Холидей. Реймон был среднего роста и среднего телосложения. Холидей был выше ростом и тощий как щепка. Оба они не доучились в колледже, были холосты, обоим едва перевалило за двадцать, и они были белыми. И тот и другой служили в полиции второй год и не считались зелеными новичками, хотя опытными копами их назвать тоже было нельзя. Они уже с определенным скепсисом относились ко всем офицерам, имевшим чин выше сержантского, но циничным отношением к своей работе еще не заразились.
– Ты только посмотри на них, – сказал Холидей, кивнув острым подбородком в сторону старшего детектива Мессины и капитана Беллоуза. – Они даже не разговаривают с Куком.
– Они дают ему возможность делать свое дело, – ответил Реймон.
– Эти канцелярские крысы просто боятся его, вот что я тебе скажу.
Сержант Кук, чернокожий мужчина среднего роста, был одет в желто-коричневый утепленный, непромокаемый плащ, под которым виднелась спортивная куртка в мелкую ломаную клетку. На голове у него красовался широкополый светло-коричневый «стетсон», украшенный шоколадного цвета лентой и пестрым пером. Шляпа полностью прикрывала лысину, но выставляла напоказ торчащие над ушами клочки черных с проседью волос. Нос в форме луковицы и густые темно-каштановые усы дополняли портрет детектива. На его губах редко появлялась улыбка, и только в глазах иногда сверкали искорки заинтересованности.
– Последний бойскаут, – хмыкнув, пробормотал Холидей. – Начальство его не любит, но не пристает. У этого парня раскрываемость девяносто процентов, поэтому он может делать все что угодно.
«Это в духе Холидея, – подумал Реймон. – Выдай результат, и тебе все простят».
У Реймона были свои правила: следуй инструкциям, не рискуй зря, отдай свой четвертак и потом спокойно стриги газон. Он был не в восторге от Кука и вообще не любил индивидуалистов – эдаких «одиноких ковбоев», живых легенд вашингтонской полиции. Можно сколько угодно идеализировать эту работу, но суть не изменится. Это не призвание, это работа.
А вот Холидей был мечтателем, но мечтателем, обладавшим внутренней силой и к тому же вдохновленным 23-м псалмом, о тех, у кого «руки неповинны и сердце чисто».
Холидей начинал пешим патрульным на одной из улиц в Северо-Восточном районе – белый, в одиночку, в «черном» районе. Но он все точно рассчитал и быстро поднял свою репутацию. Холидей помнил по именам даже тех, с кем встретился лишь однажды, он с одинаковой любезностью мог сделать комплимент молодой девице и ее бабушке, мог поддержать разговор о «Пулях»[1]1
Вашингтонская баскетбольная команда.
[Закрыть] и похвалить «Краснокожих»,[2]2
Вашингтонская футбольная команда.
[Закрыть] разговаривая с парнями, сидящими на крыльце перед домом или ошивающимися у винных лавочек, мог найти общий язык с юнцами, которые, как ему было известно, ступили на кривую дорожку. Местные жители – и те, кто был в неладах с законом, и добропорядочные граждане – чувствовали: Холидей тип еще тот, и ухо с ним надо держать востро, и все же относились к нему хорошо. Энтузиазм этого парня и явная склонность к полицейской работе, по всей вероятности, помогут ему продвинуться по карьерной лестнице выше, чем Реймону. Но лишь в том случае, если сидящий внутри него бес не погубит его.
Реймон и Холидей вместе учились в полицейской академии, но друзьями не стали. Они даже не были напарниками, хотя из-за нехватки патрульных машин в гараже 6-го участка округа им приходилось ездить в одной тачке. Шесть часов совместного дежурства, и Реймон уже уставал от голоса Холидея. Некоторые копы любят компанию и требуют себе напарников, даже самых посредственных. Реймон предпочитал ездить один.
– Я тебе рассказывал о своей девчонке? – начал Холидей.
– Да, – ответил Реймон.
Это не было вопросительное «Да?», это было «Да» с точкой на конце, ставящее конец обсуждению.
– Она фанатка «Краснокожих», – нимало не смущаясь, продолжил Холидей. – Из группы поддержки, они выступают на стадионе Роберта Кеннеди.
– Я знаю, кто это такие.
– Рассказать о ней?
– Думаю, ты уже рассказывал.
– Видел бы ты ее попку, Джузеппе.
Только мать Реймона, злясь или пребывая в сентиментальном настроении, называла его полным именем. Но это было до тех пор, пока Холидей не заглянул в его водительские права. Изредка, после того как Холидей познакомился с его коллекцией грампластинок, он называл его «Виниловый Реймон». Один-единственный раз Реймон пригласил его к себе, и это было ошибкой.
– И грудки у нее славные, – Холидей подагрически задергал руками. – У нее такие большие розовые, как их там называют, венчики, ореолы, помпоны?
Холидей повернулся, на его лице играли блики все еще включенной «мигалки» патрульной машины. Он улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов, и разноцветные вспышки отразились в его светло-голубых глазах. На его нагрудном именном значке было написано «Д. Холидей», что естественным образом тотчас позволило сослуживцам окрестить его «Доком».[3]3
В городе Тумстоне в 1881 году произошла знаменитая перестрелка, в которой на стороне шерифа участвовал доктор Холлидей, «Док». Сюжет лег в основу известного фильма «Перестрелка в O.K. Коррал».
[Закрыть] К тому же он был кожа да кости, как тот чахоточный стрелок. Некоторые пожилые копы утверждали, что Холидей похож на молодого Дэна Дюрье.[4]4
Дэн Дюрье – американский актер, снимался в роли «плохих парней», жестоких, но сексуально привлекательных. Умер в 1968 году.
[Закрыть]
– Ты мне говорил, – повторил Реймон уже в третий раз.
– Ладно. Тогда послушай это. На прошлой неделе я был с ней в баре. В «Констебле», на Восьмой улице…
– Да, знаю я это место.
Раньше, еще до службы в полиции, Реймон часто захаживал в «Констебль». Там можно было взять в долг банку коки, послушать группу «Тайни Деск Юнит», или «Инсект Серферс», или еще какую-нибудь, просто посидеть на заднем дворике под звездами, попить пивка, стрельнуть сигаретку, поболтать с девчонками, которые тогда сильно красились и носили ажурные чулки. Это было после четвертого, и последнего, семестра в колледже в Мэриленде, где он корпел над теорией криминалистики и где решил, что с него достаточно этой оторванной от жизни ахинеи и он уже может делать настоящее дело. Но некоторое время перед тем, как поступить на службу, он еще болтался по барам, покуривал марихуану, иногда махал кулаками и приставал к девчонкам в ажурных чулках. Тогда ему казалось, что он «оступился».
Сегодня вечером, когда он стоял на месте преступления в синей форме с полицейским жетоном на груди и пушкой на широком ремне, рядом с парнем, который несколько лет назад не вызвал бы у него ничего, кроме насмешки, ему казалось, что тогда он был свободен.
– …и тут она мне выдает! Она говорит, что я ей нравлюсь и прочее фуфло, но что она также встречается с одним из «Краснокожих».
– С Джо Джейкоби? – спросил Реймон, искоса взглянув на Холидея.
– Нет, не с этим зверем.
– А с кем тогда?
– С нападающим. Но не с Донни Уорреном.
– Ты говорил, что она встречается с черным нападающим.
– С одним из них, – сказал Холидей. – Знаешь, как они любят белых девчонок.
– Кто этого не знает, – ответил Реймон.
Перекрывая треск установленной в машине рации, донесся голос Кука, который приказал одному из полицейских убрать с места преступления посторонних. Эти слова относились к репортеру с Четвертого канала, пытавшемуся подобраться поближе.
– Долбаный ублюдок, – громко, явно для того, чтобы репортер услышал, сказал Кук.
– Это тот самый, из-за которого убили свидетельницу в Конгресс-Парке. Вышел в эфир и рассказал, что девушка собирается дать показания.
Холидей взглянул на Кука и продолжил свой рассказ:
– Скажу честно, после ее признания у меня появились проблемы, ты понимаешь, о чем я.
– Это потому, что он черный.
– Черт его знает, но мне было трудно забыть о том, что она спала с ним. Я имею в виду, когда мы были в койке.
– Что тебе мешало, ты был не на высоте или что-то вроде того?
– Ну, ты же понимаешь, приятель. Профессиональный футболист… – Холидей, сложив ладонь горстью, красноречивым жестом опустил ее к паху. – У настоящего парня такой и должен быть.
– Это требование Национальной футбольной лиги.
– Да?
– Они и зубы их проверяют.
– Так вот, я говорю, что я обычный парень. Ну, в этом смысле. Пойми меня правильно, когда дойдет до дела, я не подкачаю, но так…
– Короче, к чему ты клонишь?
– Понимаешь, я все время помнил, что эта девчонка трахается с тем парнем, и это все портило.
– И что, ты так просто взял и отпустил ее?
– Такую аппетитную задницу? Нет, я не мог просто так отпустить ее. Ну уж нет, сэр.
Пока парни перебрасывались репликами, какая-то женщина прошла под лентой к телу, тут же ее сильно вырвало. Сержант Кук снял шляпу, рукой протер внутреннюю кромку и громко вздохнул. Потом водрузил свой «стетсон» на место, приладил его на затылок и недовольно огляделся. Повернувшись к стоящему рядом Чипу Роджерсу – белому детективу, он указал на Реймона и Холидея.
– Скажи этим белым юнцам, чтобы они делали свою работу. Это место преступления, здесь никто не должен шляться и тем более блевать, как в кабаке… Если они не в состоянии убрать отсюда посторонних, найди тех, кто может это сделать. Я тут не в игрушки играю.
Реймон и Холидей тотчас направились к желтой ленте и, как положено блюстителям порядка, расположились около нее, стараясь закрыть собой место преступления. Холидей стоял, широко расставив ноги и расслабленно зацепившись большими пальцами за ремень, было похоже, что слова Кука совершенно не задели его. Реймон скрипнул зубами, разозлившись, что коп из «убойного» отдела назвал его «белым юнцом». Раньше, еще когда он рос за пределами округа Колумбия, ему доводилось слышать такие слова, и потом, когда он играл в бейсбол и баскетбол уже в самом городе, он слышал то же самое. Он понимал, что сейчас это было сказано, чтобы оскорбить его, причем считалось, что он стерпит, и он должен был стерпеть, что бесило еще сильнее.
– А как у тебя? – спросил Холидей.
– А что у меня? – не понял Реймон.
– Ты получил сено для своего ослика?
Реймон не ответил. Он положил глаз на одну женщину, она тоже коп, и дай Бог, чтобы все получилось. Но он научился не впускать Холидея в свой мир.
– Колись, приятель, – сказал Холидей. – Я тебе все выложил, теперь твоя очередь. У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Твоя сестренка, – сказал Реймон.
Холидей раскрыл рот, и его глаза сверкнули.
– Послушай ты, говнюк гребаный, моя сестра умерла от лейкемии, когда ей было одиннадцать.
Реймон отвел взгляд. Некоторое время слышались только потрескивание и шипенье полицейских раций и шепот зевак. Потом Холидей загоготал и хлопнул Реймона по спине.
– Это была шутка, Джузеппе. Но, черт возьми, как я тебя наколол!
Описание жертвы сверили со списком пропавших без вести в этом районе девочек. Полчаса спустя для опознания на место происшествия привезли отца. В ночи раздался вопль отчаяния.
Жертву звали Ева Дрейк. За год еще двое чернокожих детей, оба из беднейшего района, были убиты и брошены точно таким же образом. Обоих нашли вскоре после рассвета, оба были застрелены в голову, у обоих в прямой кишке были обнаружены следы спермы. Их звали Отто Уильямс и Ава Симмонс. Как и в данном случае, имена жертв одинаково читались слева направо и наоборот.[5]5
Ева – англ. Eve.
[Закрыть] Журналисты тут же окрестили эти убийства «палиндромными». Между собой полицейские называли преступника Ночным садовником.
В то время как отец рыдал над телом дочери, вашингтонцы спокойно сидели в своих домах. Одни смотрели полицейский сериал «Пороки Майами» и, выпивая литры колы, наблюдали за подвигами двух крутых копов, которые успешно вылавливали главарей наркомафии. Другие читали бестселлеры Тома Клэнси, Джона Джейкса, Стивена Кинга и Питера Штрауба или сидели в барах и болтали о слабых перспективах вашингтонских «Краснокожих», возглавляемых Джеем Шредером. Некоторые смотрели взятые в прокате видеокассеты с фильмами «Коп из Беверли-Хиллз» и «Кодекс молчания»,[6]6
Фильм с участием Чака Норриса.
[Закрыть] которые на той неделе пользовались самым большим спросом в видеосалоне Эрола. Кто-то потел, повторяя за Джейн Фондой упражнения по аэробике, а кто-то, выбравшись из дома, смотрел последний фильм с участием Майкла Фокса в кинотеатре «Авалон» или «Калигулу» в Джорджтауне, престижном районе города.
Пока современники эпохи Рейгана развлекались, к западу от парка Рок-Крик детективы и криминалисты, не покладая рук, трудились на месте преступления у пересечения 33-й и И-стрит, в окрестностях Гринвея, в юго-восточном районе округа Колумбия. Ни те ни другие не были уверены, что это последняя жертва палиндромного убийцы. На данный момент у них имелась убитая девочка-подросток – один из трех нераскрытых эпизодов – и преступник, возможно, готовящий сейчас новое преступление.
В холодный дождливый вечер декабря 1985 года двое молодых полицейских и среднего возраста детектив из отдела по расследованию убийств находились на месте происшествия.
2005
2
Жилистый невысокий мужчина, с подавленным видом сидевший на стуле, был Уильям Тайри. Напротив него в кресле развалился детектив Пол Грин, по прозвищу «Бо». Между ними на прямоугольном столе стояла банка кока-колы и пепельница, полная окурков от сигарет «Ньюпортс». Небольшая комната провоняла никотином и едким запахом пота Тайри.
– Так ты был в этих туфлях? – спросил Грин, указывая на кроссовки Тайри. – Там ты был в них?
– Это «Гуарачес», – ответил Тайри.
– Значит, вчера ты был не в этих туфлях, которые на тебе сейчас?
– Не-а.
– Скажи-ка мне, Уильям. Какой размер ты носишь?
Волосы у Тайри росли отдельными клочками. Под левым глазом был виден небольшой заживающий порез.
– Эти девять с половиной, – сказал Тайри. – Я обычно ношу десятый. Но «Найки» быстро разнашиваются.
Детектив сержант Джуз Реймон, расположившийся в соседней комнате и наблюдавший за ходом допроса по монитору, впервые за день позволил себе улыбнуться. Даже подозреваемый в убийстве человек, находящийся на грани, в этой комнате, ярко освещенной лампами дневного света, ощущал потребность врать или удаляться в пространные объяснения по поводу размера обуви.
– Ладно, – произнес Грин, положив руки на стол. – Значит, «Найки», в которых ты сейчас… ты говоришь, что вчера ты был не в них?
– Я был в «Найках». Но не в этих, нет.
– Так в каких же кроссовках ты был, Уильям? Поясняю вопрос: в каких именно кроссовках «Найк» ты был вчера, когда пришел на квартиру к своей бывшей жене?
Тайри, подняв глаза к потолку, старательно обдумывал вопрос.
– Это были «Твентиз».
– Да? У моего сына такие же.
– Они популярны у молодых.
– Черные «Твентиз»?
– Не-е, у меня белые с синим.
– Значит, если мы отправимся к тебе домой, то найдем там пару белых с синим кроссовок «Твентиз» размера девять с половиной.
– У меня дома их нет.
– И где же они?
– Я положил их в пакет вместе с другими вещами.
– Какими другими вещами?
– С джинсами и футболкой, я в них был вчера.
– Это те джинсы и футболка, в которых ты вчера пришел к своей бывшей жене?
– Ну да.
– Что за пакет?
– Обычный пакет из «Сейфуэй».[7]7
Название сети фирменных продовольственных магазинов самообслуживания и универсамов.
[Закрыть]
– Пакет из продовольственного магазина с логотипом «Сейфуэй»?
Тайри кивнул:
– Обычный пластиковый пакет, какие у них есть.
– Ты еще что-нибудь положил в этот пакет?
– Кроме одежды и кроссовок?
– Да, Уильям.
– Я еще нож туда положил.
Детектив Энтони Антонелли, сидевший рядом с невозмутимым Реймоном, подался к монитору. В комнате для допросов Бо Грин тоже буквально навалился на стол. Уильям Тайри продолжал спокойно сидеть на стуле. Он провел с Грином уже несколько часов и в его присутствии чувствовал себя вполне комфортно.
Грин не торопился, он медленно подводил Тайри к главному вопросу – об убийстве Жаклин Тейлор. Грин и Тайри ходили в одну и ту же среднюю школу, Баллу, правда, в разное время. Грин знал старшего брата Тайри – Джейсона, неплохо игравшего в бейсбол в старших классах, он теперь работал на почте. Грин и Тайри поговорили о старом районе, о том, где в 80-е можно было купить самый хороший сэндвич с рыбой, о том, что музыка тогда была лучше, что родители лучше следили за своими детьми, а в случае чего всегда можно было положиться на соседей.
Грин, огромный, грубоватый мужик с добрыми глазами, никогда не торопился, он знал этот район как свои пять пальцев и за долгие годы работы познакомился со многими семьями, что в итоге позволяло ему в комнате для допросов располагать к себе подозреваемых, особенно тех, которые относились к определенному поколению. Дело Жаклин Тейлор вел Реймон, но решающий допрос он позволил провести Грину, и, похоже, Грин сейчас его завершит.
– Какой нож, Уильям?
– Большой нож, который был у меня на кухне. Знаешь, такой – для резки мяса.
– Разделочный нож?
– Что-то вроде того.
– И ты положил нож и одежду в пакет…
– Да, потому что на ноже была кровь, – сказал Тайри, словно объяснял очевидное ребенку.
– А на одежде и кроссовках?
– На них тоже была кровь.
– И куда ты дел пакет?
– Знаешь бар «Попай», вниз по Пенсильвании, где начинается Миннесота?
– Угу.
– Там еще через дорогу винная лавка.
– Винный магазин Пенна.
– Нет, дальше. На нем еще вывеска с еврейским именем.
– Ты говоришь о магазине Саула?
– Да, точно. Я положил пакет в контейнер для мусора, который стоит у них на заднем дворе.
– На заднем дворе винного магазина Саула?
– Угу. Вчера вечером.
Грин кивнул с невозмутимым видом, словно ему только что сообщили счет матча или сказали, что он оставил включенными фары своей машины.
В комнате видеонаблюдения Реймон открыл дверь и позвал детектива Юджина Хорнсби, который, присев на краешек стола, разговаривал с детективом Рондой Уиллис в большом служебном помещении отдела Особо тяжких преступлений, ОТП.
– Есть! – сказал Реймон подошедшим Хорнсби и Ронде Уиллис. – Джин, знаешь винный магазин Саула на Пенсильвания-авеню?
– Возле Миннесоты? – спросил Хорнсби, мужчина 38 лет совершенно заурядной внешности. Он вырос в пользующемся дурной славой районе Норт-Иста, известном как Город простаков.
– Да. Мистер Тайри говорит, что выбросил нож и одежду в мусорный контейнер на заднем дворе. А также пару бело-синих кроссовок «Найк Твентиз» размера девять с половиной. Все это в пакете «Сейфуэй».
– В бумажном или пластиковом? – спросил Хорнсби с едва уловимой ухмылкой.
– В пластиковом, – ответил Реймон. – Он должен быть там.
– Если мусор еще не увезли, – сказала Ронда.
– Это я уже слышал, – буркнул Реймон.
– Я сейчас же отправлю туда нескольких ребят, – сказал Хорнсби, хватая комплект ключей. – И прослежу, чтобы какой-нибудь идиот ничего не напортачил.
– Спасибо, Джин, – сказал Реймон. – Ронда, как дела с ордером?
– На подходе, – ответила та. – А пока он не будет готов, в квартиру Тайри никого не пропустят. Прямо перед домом стоит патрульная машина.
– Хорошо.
– Неплохо сработано, Джуз, – сказала Ронда.
– Это целиком заслуга Бо, – ответил Реймон.
В комнате для допросов Грин поднялся со своего места. Он посмотрел на Тайри, который теперь сидел, напряженно выпрямившись, и выглядел так, словно его внезапно бросило в жар.
– Мне хочется пить, Уильям. Тебе не хочется?
– Я бы выпил еще газировки.
– Что ты хочешь – то же самое?
– Можно «Слайс»?
– Этой нет. Есть «Маунтин Дью».[8]8
Безалкогольный газированный напиток с фруктовыми добавками.
[Закрыть]
– Сойдет.
– Сигарет у тебя достаточно?
– Вполне.
Детектив Грин помассировал затекшую спину и посмотрел на часы, потом, подняв глаза, взглянул прямо в объектив видеокамеры.
– Три часа сорок две минуты, – сказал он и вышел из комнаты.
Над дверью комнаты для допросов все еще горел зеленый огонек, означающий, что идет запись. В комнате видеонаблюдения Антонелли читал спортивный раздел газеты «Пост», изредка поглядывая на монитор.
Бо Грина приветствовали Реймон и Ронда Уиллис.
– Неплохая работа, – сказал Реймон.
– Он хотел говорить, – ответил Грин.
– Лейтенант просил сообщить ему, если всплывет какая-нибудь информация, – сказала Ронда. – Прокурор хочет, чтобы мы, как это называется, взаимодействовали.
– Ронда говорит, что мы раздражаем Литлтона, – сказал Реймон.
– Мелочный человечишка, – проворчал Грин.
Джуз Реймон пригладил свои черные усы.
