Текст книги "Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

– Что такое дементор? – спросил Ральф, расширив глаза.

– Лучше тебе не знать, Ральф, поверь мне.

– Ну, тогда, похоже на то, что нам придется вернуться к первому образцу, – двояко заметил Зейн. – У меня из идей – всё.

Ральф внезапно остановился посреди коридора. Зейн врезался в него, отлетел назад, но Ральф ничего не заметил. Он пристально смотрел на одну из картин, висящих в коридоре. Джеймс заметил, что это была та картина, у которой они останавливались, чтобы спросить дорогу в прачечную. Очень наблюдательный слуга в заднем углу картины привлек внимание Джеймса на пути вниз, но только как человек, способный указать дорогу. Джеймс уже почти привык к случайным наблюдающим персонажем на картинах по всему Хогвартсу. Слуга угрюмо уставился на Ральфа, пока рыцари на картине поднимали свои пивные кружки и индюшачьи ножки, счастливо похлопывая друг друга по частично закованным в броню спинам.

– Ну прекрасно, – сказал Зейн, потирая ушибленное о Ральфа плечо. – Посмотри, что ты наделал, Джеймс. Теперь Ральф тоже будет останавливаться возле каждой пятнадцатой картины. И это не самое лучшее, что могло случиться, если ты спросишь меня. Вы двое – самые странные поклонники искусства, которых я когда-либо встречал.

Джеймс сделал шаг, приблизившись к картине вплотную, чтобы изучить слугу, стоявшего в полутени с полотенцем, переброшенным через плечо. Фигура отступила назад, и Джеймс был уверен, что она пытается скрыться в темном углу нарисованной залы.

– В чем дело, Ральф? – спросил он.

– Я уже видел это раньше, – ответил Ральф довольно смущенно.

– Ну да, мы же останавливались возле этой картины минут десят назад, не так ли?

– Да, точно. Он и тогда показался мне знакомым, но я не стал заострять на этом внимание. А теперь он стоит по-другому…

Ральф внезапно опустился на одно колено, бросив перед собой портфель на пол, быстро открыл его и начал что-то искать внутри, почти безумно, словно боялся, что озарение, посетившее его, упорхнет до того, как он успеет его подтвердить. Наконец он торжественно извлек книгу и снова встал, шурша чем-то перед собой. Зейн и Джеймс столпились за ним, стараясь разглядеть хоть что-то за широкими плечами Ральфа. Джеймс узнал книгу. Это был антикварный учебник зельеварения, который его мама и папа подарили Ральфу на Рождество. Пока Ральф листал страницы, Джеймс мог видеть примечания и формулы, которые теснились на полях, втиснутые между чертежами от руки и диаграммами. Вдруг Ральф прекратил листать. Он сжал открытую книгу двумя руками и медленно поднял так, чтобы она была на уровне наблюдательного слуги с заднего плана картины. Джеймс открыл рот от удивления.

– Это тот же чувак! – порывисто сказал Зейн.

Действительно, справа, на полях одной из последних страниц книги зелий, был старый карандашный эскиз наблюдательного слуги. Это, несомненно, была та же фигура, вплоть до крючковатого носа и угрюмой, ссутуленной позы. Слуга с картины слегка отпрянул от книги и затем пересек зал настолько быстро, насколько это можно было сделать не переходя на бег. Он остановился за одной из колонн, поддерживающей нарисованный зал. Рыцари за столом проигнорировали его. Джеймс внимательно следил за ним, прищурив глаза.

– Я знал, что они похожи, – гордо сказал Ральф. – Он стоял по-другому, когда мы в первый раз проходили мимо, так что я сразу не понял. Только сейчас, когда он встал в точно такую же позу, как нарисовано в книге. Это странно.

– Можно посмотреть? – спросил Джеймс.

Ральф пожал плечами и передал книгу Джеймсу. Джеймс склонился над ней и пролистал к началу. Поля первой сотни страниц были заполнены в основном пометками и заклинаниями, многие части были замараны и переписаны другими чернилами, как если бы автор пометок улучшил свою работу. К середине книги, однако, рисунки и чертежи начали преобладать над пометками. Они были схематичными, но очень хорошими. Джеймс узнал многие из них. Здесь был набросок женщины с заднего плана картины, изображавшей королевский двор. Несколько страниц спустя он нашел два детальных изображения толстого лысого волшебника с картины, изображающей отравление Перакла. Снова и снова он узнавал эскизы и героев с картин по всему Хогвартсу, второстепенные фигуры, которые наблюдали за Джеймсом и его друзьями с алчным, нескрываемым интересом.

– Поразительно, – сказал Джеймс тихим благоговейным голосом. – Все эти рисунки с картин по всей школе, видите?

Ральф бегло просмотрел рисунки в книге, а затем снова взглянул на картину. Он пожал плечами.

– Это странно, но не удивительно. Я имею в виду, этот парень, которому принадлежала эта книга, скорее всего, тоже был студентом здесь, верно? Кажется, он был слизеринцем, как и я. Поэтому твой отец и отдал мне эту книгу. Вероятно, он любил искусство. Многим любителям искусства нравится делать наброски с картин. Большое дело.

Джеймс наморщив лоб переводил взгляд с эскиза наблюдательного слуги на его эквивалент с картины, который по-прежнему скрывался за колонной на заднем плане.

– Нет, это не просто наброски, – сказал он, медленно качая головой. – Это оригиналы или настолько близко к ним, что невозможно найти отличий. Не спрашивайте, откуда я знаю. Я просто знаю. Тот, кто сделал эти наброски, был настоящим мастером подделок… или это был сам художник.

Ральф задумался на мгновение, а затем покачал головой.

– В этом нет никакого смысла. Эти картины были написаны в разное время, невозможно, чтобы один и тот же парень написал их всех. Кроме того, многие из этих картин старые. Гораздо старше этой книги.

– О, в этом есть замечательный смысл, – сказал Джеймс, закрывая книгу зелий и глядя на ее обложку. – Тот, кто нарисовал это, не рисовал картины целиком. Подумайте об этом: ни один героев с этих набросков не является доминирующим ни на одной из картин. Каждый из них нарисован как совершенно незначительный персонаж второго плана. Тот, кто их нарисовал, просто вписал персонажей в уже готовые картины.

Зейн вытянул уголок рта и наморщил лоб.

– Зачем кому-то делать подобное? Это как граффити, но никто их не заметит, кроме парня, который это нарисовал. Какой в этом интерес?

Джеймс напряженно думал. Он кивнул сам себе и снова взглянул на старую книгу у себя в руках.

– Кажется, у меня есть идея, – сказал он, задумчиво сузив глаза. – Мы выясним это точно. Сегодня вечером.

– Прекрати, Ральф! – взмолился шепотом Джеймс. – Ты опять тянешь! Вот она снова задралась. Мои ноги у всех на виду!

– Ничего не могу поделать! – застонал Ральф, нагибаясь так низко, как мог. – Я знаю, ты говорил, что твой отец и его друзья постоянно так делали, но одной из них была девушка, помнишь?

– Да, и она не ела по семь раз на день, наверняка, – заметил Зейн.

Троица шла по темному коридору, скрючившись под мантией-невидимкой. Они встретились у основания лестницы и, за исключением одного напряженного момента, когда Стивен Метцкер, старшекурсник с Гриффиндора, брат Ноя, миновал их в коридоре, тихо напевая, они никого не встретили. Когда они дошли до статуи одноглазой ведьмы, Джеймс велел им остановиться. Троица неуклюже отманеврировала в угол, и Джеймс раскрыл Карту Мародеров.

– Не понимаю, почему мы должны заниматься этим втроем, – пожаловался Ральф. – Я доверяю вам обоим. Вы могли бы просто рассказать мне все завтра за завтраком.

– Ты был явно обеспокоен, когда мы планировали это, Ральфинатор, – прошептал Зейн. – Так что держи свои нервы при себе теперь.

– Это было днем. И я родился вообще без нервов, чтоб ты знал.

– Шшш, – зашипел Джеймс.

Зейн склонился над картой.

– Кто-то идет?

Джеймс покачал головой.

– Нет, все тихо. Филч в своем кабинете внизу. Не знаю, спит ли он когда-нибудь, но сейчас, вроде бы, замок чист.

Ральф выпрямился, поднимая мантию-невидимку на фут от пола.

– Тогда почему мы вообще под этой штукой?

– Это традиция, – ответил Джеймс, не отрывая глаз от карты.

– Кроме того, – добавил Зейн, – что прикольного в том, чтобы иметь мантию-невидимку и не слоняться в ней по залам невидимыми там и тут?

– Здесь нет никого, чтобы увидеть нас, – заметил Ральф.

Джеймс велел им переместиться в правый угол перекрестка. Вскоре они подошли к горгулье, охранявшей лестницу, ведущую в кабинет Директрисы. Джеймс мог поклясться, что она наблюдает за их ногами под мантией, хотя она оставалась совершенно неподвижной. Джеймс надеялся, что пароль не изменился с тех пор, как он сопровождал Невилла в кабинет Директрисы несколько месяцев назад.

Он прочистил горло и тихо произнес:

– Ээ… водяной петух?

Горгулья, которая была сравнительно новой, пришедшей на замену поврежденной во время битвы за Хогвартс, слегка сдвинулась с места со скрежещущим звуком открывающихся мавзолейных дверей.

– Это что-то как лесо-зеленое поле, или голубое небо, или красный узор? – спросила она неторопливо. – Никак не могу запомнить.

Джеймс обратился к Ральфу и Зейну резким шепотом.

– Лесо-зеленое поле? Я не знаю, что это такое! Это было слово, которое Невилл использовал, чтобы войти!

– Как он ответил на вопрос потом? – спросил Зейн.

– Она не задавала ему никаких вопросов!

– Это шотландская модель, я думаю, – просипел Ральф. – Моя бабушка помешана на них. Просто скажи «да».

– Ты уверен?

– Конечно, я не уверен! Ну, скажи «нет»! Откуда мне знать?

Джеймс повернулся обратно к горгулье, которая, похоже, пристально разглядывала его ботинки.

– Э, да, конечно.

Горгулья закатила глаза.

– Повезло, наверно.

Она выпрямилась и отошла в сторону, открывая проход на винтовую лестницу. Трое мальчиков протиснулись мимо нее и встали на первые ступеньки, лестница тут же стала подниматься вверх, прихватив их с собой. Коридор перед кабинетом директрисы открылся перед ними, и они вывалились в него, ругаясь и толкаясь под мантией.

– Вот и он, – раздраженно сказал Ральф, сдергивая с себя мантию и тут же испуская сдавленный крик. Джеймс и Зейн скинули мантию и нервно огляделись, ища то, что напугало Ральфа. Призрак Седрика Диггори стоял перед ними с озорной улыбкой.

– Тебе действительно не стоит так делать, – сказал Ральф, переводя дыхание.

– Простите, – сказал Седрик своим далеким голосом. – Меня попросили быть здесь.

– Кто просил тебя? – спросил Джеймс, стараясь скрыть раздражение в голосе. Волоски у него на шее все еще стояли дыбом. – Как кто-то мог узнать, что мы собираемся сюда сегодня?

Седрик просто улыбнулся, а потом ткнул пальцем в сторону тяжелой двери, ведущей в кабинет Директрисы. Она была заперта.

– Как вы собираетесь пройти через это?

Джеймс почувствовал, что его щеки запылали от смущения.

– Я забыл про это, – признался он. – Она закрыта, да?

Седрик кивнул.

– Не волнуйтесь об этом. Вот почему я здесь, я полагаю.

Призрак повернулся и легко прошел сквозь дверь. Спустя мгновение мальчики услышали звуки отпираемого замка. Дверь бесшумно распахнулась, и Седрик улыбнулся, приглашая их. Джеймс вошел первым. Зейн и Ральф удивились, когда он сразу отвернулся от массивного директорского стола. В комнате царил полумрак, разгоняемый красноватым светом, шедшим от камина. Джеймс зажег огонек на конце своей палочки и поднял ее.

– Уберите эту штуку от моего лица, Поттер, – произнес тихий голос, растягивая слова. – Вы разбудите остальных, а я подозреваю, это должен быть приватный разговор.

Джеймс пригасил свою палочку и посмотрел на стену с портретами. Все ее обитатели спали в различных позах, тихонько похрапывая.

– Да, вы правы, – согласился Джеймс. – Извините.

– Как я погляжу, вы все-таки пришли к верному заключению, – сказал портрет Северуса Снейпа, взгляд его проницательных черных глаз пригвоздил Джеймса к месту. – Теперь расскажите мне, что, как вы считаете, вам известно.

– На самом деле, это нельзя называть «пришли», здесь не было особых логических размышлений, – признался Джеймс, поглядывая на Ральфа. – Он обнаружил это. У него есть та книга. Снейп закатил глаза.

– Эта проклятая книга принесла больше проблем, чем она заслуживала. Нужно было уничтожить ее, пока я еще мог. Продолжай. Джеймс глубоко вдохнул.

– Ну, я знал, что что-то происходит, когда заметил, что все эти герои с картин следят за нами. Я также заметил, что все они выглядят немного похожими, хотя все они совершенно разные. Не думаю, что свел бы все воедино, если бы Ральф не показал мне рисунки в книге зелий. Я знал, что книга принадлежала слизеринцу, которого мой отец уважал, так что я подумал про вас, и мы все просто пришли сюда. Вы нарисовали всех этих героев на картинах по всей школе, и каждый из них является вашим портретом, но измененным. Вот как вы следили за нами. Вы распространили сами себя через все эти картины. И поскольку вы настоящий художник, никто другой не может их уничтожить. Это ваш способ подстраховки, вы можете следить за всем, даже после смерти.

Снейп хмуро изучал Джеймса. Наконец, он слегка кивнул.

– Да, Поттер, совершенно верно. Немногие знают об этом, но у меня были некоторые естественные склонности к подобному. Будучи адептом зельеварения, смешивать необходимые зачарованные краски было несложно. Потребовалось некоторое время, чтобы отточить мои навыки в достаточной мере для того, чтобы изменить картины, но, как и любое другое искусство, живопись, в основном, дело практики и обучения. Я согласен с вами в том, что вы никогда не смогли бы свести все воедино, если бы не мое собственное слепое высокомерие, позволившее этой книге продолжить свое существование. Может, я и гений, но гордость стала причиной падения больших гениев, чем я. Тем не менее, это было очень успешной задумкой. Я мог наблюдать за вами и остальными во время школьных проделок вполне свободно. А теперь скажите мне: зачем вы пришли ко мне сейчас? Позлорадствовать из-за вашей удачи?

– Нет, – решительно сказал Джеймс и умолк. Он не хотел говорить то, что собирался сказать. Он боялся, что Снейп посмеется над ним или хуже того, откажет в просьбе. – Мы пришли… мы пришли просить вас о помощи.

Выражение лица Снейпа не изменилось. Он серьезно изучал Джеймса в течение долгого мгновения.

– Вы пришли просить о помощи, – сказал он, словно желая убедиться, что правильно расслышал Джеймса. Джеймс кивнул. Снейп слегка прищурил глаза. – Джеймс Поттер, я никогда не предполагал, что скажу подобное, но вы, наконец, сумели произвести на меня впечатление. Величайшей слабостью вашего отца было то, что он отказывался обращаться за помощью к тем, кто знал больше и лучше него. Ему всегда требовалась их помощь в конце, но обычно после огромного, а иногда и непоправимого ущерба. Вы, похоже, избавились от этой слабости, хоть и неохотно. Если бы вы пришли к осознанию этого пару недель назад, мы бы могли не полагаться на чистую удачу и хорошей расклад, чтобы спасти вас от участи худшей, чем смерть.

Джеймс снова кивнул:

– Да, спасибо вам за это. Я знаю, это вы послали Седрика чтобы помочь нам, когда мы открыли портфель Джексона.

– Что было безрассудно и невежественно с вашей стороны, Поттер. Вы должны были быть лучше осведомлены, хотя я удивился бы, будь оно так. Мантия невероятно опасна, и вы совершаете колоссальную глупость, храня ее здесь. Как бы мне ни не хотелось это признавать, вы должны передать ее вашему отцу.

– Что еще вы знаете о заговоре Мерлина? – взволнованно спросил Джеймс, проигнорировав упрек.

– Я знаю немногим больше, чем вы, к сожалению, большая часть знаний, которые я накопил, взяты мной из легенд и множества предыдущих попыток вернуть Мерлина Амброзия. Исследования, я вас уверяю, были бы вам гораздо полезнее, чем ваши нынешние нелепые попытки похитить посох Мерлина.

– Почему это они нелепые? – спросил Зейн, подходя ближе.

– А, шут заговорил, – фыркнул Снейп приглушенно, – мистер Уолкер, я полагаю.

– Это справедливый вопрос, – заметил Джеймс, взглянув на Зейна. – Посох наверняка гораздо опаснее мантии. Мы не можем оставить его в руках людей, которые верят, что Волан-де-Морта просто неправильно поняли, и на самом деле он был милым парнем, который хотел со всеми дружить.

– И кто же эти люди, Поттер? – спросил Снейп спокойно.

– Ну, Табита Корсика, для начала.

Снейп взглянул на Джеймса с откровенным презрением.

– Типичные гриффиндорские предрассудки.

– Предрассудки! – воскликнул Джеймс. – Какой факультет считает, что все магглорожденные волшебники слабее чистокровных? Какой факультет придумал термин «грязнокровка»?

– Никогда не произносите этого слова при мне, Поттер, – опасно сказал Снейп. – Вам кажется, что вы знаете, о чем говорите, но позвольте мне спасти вас от вашего невежества и напомнить вам, что то, что вы знаете, так же ограниченно, как и односторонне. Легко судить о людях, основываясь на их принадлежности к факультету, это еще одна величайшая ошибка вашего отца. Я надеялся, что вы выше этого, основываясь на вашем выборе компании, – черные глаза Снейпа обратились к Ральфу, который попятился, молча наблюдая.

– Ну, Ральф совсем другой, так ведь? – слабо возразил Джеймс.

Снейп среагировал быстро, его глаза снова обратились к большому мальчику.

– Он? Другой в чем, мистер Поттер? Что именно, как вы верите, вы знаете о членах факультета мистера Дидла? Или, осмелюсь спросить, что знает он сам?

– Я знаю, что сказал нам древесный дух, – сказал Джеймс, повернувшись к портрету, его голос поднялся от гнева. – Я знаю, что род Волан-де-Морта не прервался и находится в этих залах сейчас. Его кровь бьется в другом сердце. Наследник Волан-де-Морта жив и находится среди нас.

– И почему вы так уверены, – резко сказал Снейп, – что этот наследник со Слизерина? Или что это мужчина?

Джеймс открыл рот, чтобы ответить, но снова закрыл его. Он осознал, что дриада на самом деле ничего подобного не говорила.

– Ну, просто… такое чувство…

Снейп кинул, улыбка снова скользнула на его лицо.

– В самом деле? Возможно, вы все-таки ничему не научились, – Снейп вздохнул, кажется он был искренне разочарован. – Что вы хотите спросить, Поттер? Я вижу, вы будете гнуть свою линию независимо от того, что я говорю, так что давайте покончим с этим.

Джеймс почувствовал себя малышом перед портретом бывшего директора школы. Зейн и Ральф стояли у него за спиной, и Джеймс знал, какой вопрос он задаст. Это была больше его битва, чем их. Его битва против заговора Мерлина, да, но более важно, его битва против самого себя и тени его отца.

Он встретился взглядом с черными глазами Снейпа.

– Если мы не сможем получить посох Мерлина, я хочу пробраться в в Перекресток Старейших. Я хочу остановить их до того, как они навсегда скроются вместе с посохом и троном.

Джеймс уловил движение Зейна и Ральфа у себя за спиной. Он повернулся к ним.

– Я не могу просить вас двоих идти со мной, но сам я обязан. Я должен попытаться остановить их.

Снейп громко вздохнул.

– Поттер, вы действительно так же глупо и нелепо погружены в себя, как и ваш отец. Избавьтесь от мантии. Отдайте ее вашему отцу или Директрисе. Они поймут, что надо делать. Я объясню им. Вы не можете надеяться на то, что управитесь с этим самостоятельно. Вы произвели на меня впечатление один раз. Постарайтесь и сделайте это еще раз.

– Нет, – сказал Джеймс решительно. – Если я скажу им, Джексон, и Делакруа, и все остальные исчезнут. Вы знаете это так же хорошо, как и я. Две реликвии будут утрачены навсегда.

– Без объединения всех трех их сила не работает.

– Но, не исчезает, – настаивал Джеймс. – Они по-прежнему остаются могущественными. Мы не можем допустить, чтобы они были использованы для продолжения дела Волан-де-Морта. Мы не можем рисковать тем, что они попадут в руки наследника Волан-де-Морта.

Снейп нахмурился.

– Если он вообще существует.

– Рискованно не верить в это, – возразил Джеймс. – Где Перекресток Старейших?

– Вы не знаете, о чем спрашиваете, Поттер, – пренебрежительно сказал Снейп.

– Мы сами найдем его, Джеймс, – сказал Зейн, снова подходя ближе. – Нам не нужны советы этой старой мазни. Мы уже зашли так далеко. И это тоже выясним.

– Вы живы только благодаря подозрительной удаче и моему личному вмешательству, – рявкнул Снейп. – Не забывайся, парень.

– Это правда, – заметил Ральф.

Джеймс и Зейн повернулись к нему, удивленные, что он заговорил. Ральф сглотнул и продолжил: – Нам действительно везло до сих пор. Я на самом деле не очень знаю, кто вы такой, мистер Снейп, но благодарен вам за помощь в тот раз, когда Джеймс надел мантию. Я думаю, Джеймс прав. Мы должны попытаться остановить их и добыть оставшиеся реликвии. Вы слизеринец, и вы сказали, что вещи, которые говорят о Слизерине, не всегда верны. Ну, одна из вещей, которые говорят о слизеринцах, заключается в том, что мы всегда думаем только о себе. Я не хочу, чтобы это было правдой. Я с Джеймсом и Зейном, даже если мы провалимся. Несмотря ни на что.

Снейп выслушал неожиданное выступление Ральфа, сурово глядя и продолжая хмуриться. Когда Ральф закончил, он осмотрел всех трех мальчиков по очереди и снова вздохнул.

– Вы все совершенно сумасшедшие, – отрезал он. – Это бессмысленная и опасная фантазия.

– Где Зал Пересечения Старейших? – снова спросил Джеймс.

Снейп смотрел на него, ежеминутно качая головой.

– Как я уже сказал, Поттер, вы не знаете, о чем спрашиваете.

– Почему не знаем? – заговорил Зейн.

– Потому что Зал Пересечния Старейших это не место, мистер Уолкер. Вы, как и любой из вас, должны были понять это. Если бы любой из вас был бы достаточно внимателен в последние месяцы, вы бы поняли это. Зал Пересечения Старейшин – это событие. Подумайте об этом немного, мистер Уолкер. Пересечение старейшин.

Зейн моргнул.

– Старейших… – начал он задумчиво. – Подождите минутку. Так астрологи Средневековья называли астрологические знаки. Планеты. Они называли их «старшие».

– Перекресток Старейших… – Джеймс сосредоточился, а потом расширил глаза, догадавшись. – Встреча, выравнивание планет! Зал Пересечения Старейших – это когда пути всех планет пересекаются. Когда они… образуют зал, проход!

– Выравнивание планет, – согласился Ральф с восторгом в голосе. – Это не место, а время!

Снейп тяжело смотрел на троих мальчиков.

– Не только, – сказал он покорно, – это момент, когда планеты встанут в ряд и все три реликвии Мерлина Амброзия будут собраны вместе. Вот где и когда возвращение Мерлина станет возможным. Таковы были его условия. И если я не сильно ошибаюсь, на ваш безумный план у вас есть меньше недели.

Зейн щелкнул пальцами.

– Вот почему королева вуду заставляла нас так точно вычислить момент выравнивания! Она сказала, это будет ночь, которую мы никогда не забудем, и она не шутила! Вот когда они планируют собрать все реликвии вместе.

– Пещерная цитадель, – прошептал Джеймс. – Вот где они это сделают. Трон уже там, – два других мальчика кивнули. Джеймс почувствовал, что покраснел от страха и волнения. Он посмотрел на портрет Северуса Снейпа.

– Спасибо.

– Не благодарите меня. Послушайтесь моего совета. Если вы планируете пройти через это, я не смогу вам помочь. Никто не сможет. Не будьте дураками.

Джеймс попятился, гася свою палочку и пряча ее в карман.

– Пошли, вы двое. Пора возвращаться.

Снейп смотрел, как Джеймс сверяется с Картой Мародеров. Это была не первая встреча Снейпа с картой. Однажды карта обошлась с ним довольно нахально. Убедившись, что Филч по-прежнему в своем кабинете, троица укрылась под мантией-невидимкой и прошла обратно через дверь кабинета директрисы в холл. Снейп продолжал следить за Филчем, который, как он знал, спал в своем кабинете с полупустой бутылкой огненного виски на столе. Один из автопортретов Снейпа был вписан в картину со сценой охоты в кабинете Филча, и Снейп мог бы легко использовать его, чтобы предупредить завхоза, и тот сцапал бы троих мальчишек. Нехотя он решил этого не делать. Хорошо это или нет, такие мелкие гадости не доставляли ему больше удовольствия. Призрак Седрика Диггори, с которым Снейп успел познакомиться раньше кого бы то ни было, закрыл дверь за мальчиками и задвинул засов.

– Благодарю вас, мистер Диггори, – тихо сказал Снейп, перебивая храп, доносящийся с других картин. – Вы свободны проводить их до спален. Или нет. Мне все равно.

Седрик кивнул Снейпу. Снейп знал, что призрак не любит говорить с ним. Что-то в разговоре призрака с картиной вызывало беспокойство у мальчика. Ничего формально человеческого в конечном итоге, понял Снейп. Седрик отпустил сам себя и ушел сквозь деревянную дверь.

Одна из картин рядом со Снейпом перестала храпеть.

– Разве он не копия своего отца? – задумчиво произнес старческий голос.

Снейп откинулся обратно в свой портрет.

– Он похож на него только с худших сторон. Он – Поттер.

– Ну и кто теперь легко судит? – поддразнил другой голос.

– Это не легкое суждение. Я следил за ним. Он так же высокомерен и глуп, как и другие, что носили эту фамилию. Не притворяйся, что не видишь этого.

– Я вижу, что он пришел просить твоей помощи.

Снейп неохотно кивнул.

– Остается надеяться, что у этого порыва будет шанс созреть. Он обратился за помощью, только когда исчерпал все другие варианты. И, как ты заметил, он на самом деле не принял ни один из моих советов.

Старческий голос умолк на мгновенье, а затем спросил:

– Ты скажешь Минерве?

– Возможно, – сказал Снейп, размышляя. – Возможно, нет. Пока я буду делать то, что я делаю всегда. Я буду наблюдать.

– Ты думаешь, есть шанс, что он и его друзья смогут преуспеть?

Снейп не ответил. Минуту спустя старческий голос продолжил:

– Им манипулируют. Он не знает об этом.

Снейп кивнул.

– Я полагаю, нет никакого смысла говорить ему об этом.

– Ты, вероятно, прав, Северус. У тебя инстинкт в подобных вещах.

Снейп многозначительно ответил:

– Я научился помалкивать от хозяина, Альбус.

– Несомненно, ты прав, Северус. Несомненно, ты прав.