Текст книги "Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

– Что ты имеешь в виду? Твой отец глава мракоборцев. Если ты действительно переживаешь из-за этого, расскажи ему обо всем. Этого его работа – предотвращать такие вещи, верно? В конце концов, что мы можем сделать?

Джеймс рассердился.

– Мы можем попытаться остановить их! Никто нам не поверит, если рассказать сейчас. Мы можем попытаться сами захватить реликвии. Если мы это сделаем, у нас будут доказательства!

Ральф продолжал смотреть на Джеймса. Через минуту он заговорил.

– Тебе не кажется, что ты хочешь сделать слишком много? Я имею в виду, я понимаю, ты пытаешься следовать по стопам отца и прочих, стараешься спасти мир и стать героем…

– Заткнись, Ральф, – неожиданно зло воскликнул Джеймс. – Ты не знаешь, о чем говоришь.

Ральф перекатился на спину.

– Да, ты прав, извини.

Джеймс знал, что после их недавней ссоры Ральф старался не спорить.

– Хорошо, – признал Джеймс. – Я знаю, почему ты так сказал. Но это другое. Я действительно не стараюсь быть как отец, ясно? Может, и не существует способа вернуть Мерлина, но все равно вещи типа Прогрессивного Элемента до добра не доведут. Если мы докажем, что они пытаются начать войну, мы можем хотя бы задержать их, так ведь? Если мы можем это сделать, я думаю, мы должны попытаться. Ты со мной?

Ральф улыбнулся Джеймсу.

– Естественно. Что веселого в том, чтобы быть волшебником, если перед тобой не стоит задача, как спасти мир?

Джеймс закатил глаза.

– Заткнись и спи, Ральфинатор.

Но сам Джеймс еще долго не мог уснуть. Он думал и думал обо всем, что узнал этой ночью, о сомнениях: своих и Ральфа. Слишком много совпадений. Это должно быть правдой. И как бы он ни доверял Луне, он не мог согласиться с тем, что так уж невозможно вернуть Мерлина в мир. Он был был величайшим волшебником, так ведь? Он уверенно проделывал такие вещи, которые даже самые могущественные колдуны считали невозможными. Джеймс ощутил сильное нежелание оставлять все это просто так. Тем не менее, часть его задело предположение Ральфа, что Джеймс просто ищет способ стать героем как его отец. Не потому, что он знал, что это неправда, а потому, что боялся, что это возможно. Наконец, через несколько часов после того как дом затих, чувствуя себя сбитым с толку и опустошенным, Джеймс провалился в сон.

За день до отъезда обратно в школу Джеймс бродил по верхним комнатам на площади Гриммо, скучая и беспокоясь. Последние гости уехали еще вчера, а Ральф ушел вместе с Тедом и Виктуар посмотреть на офис Гарри в Министерстве. Джеймс был там сотни раз, но главной причиной, по которой он не захотел их сопровождать, была необходимость подумать.

Спустя полчаса лежания на кровати и царапания бессмысленных заметок и рисунков на куске пергамента он прекратил это и поднялся по лестнице на четвертый этаж. Верхние этажи были тихими и сонными, с пылинками, плавающими в лучах солнца, падающих сквозь замерзшие окна. Все кровати были заправлены, чемоданы упакованы. Все покидали площадь Гриммо в течение последующих дней, снова временно сжав ее. Даже Кикимер был вынужден сопровождать семью в большой дом в Годриковой Впадине на несколько месяцев. Время и тишина, казалось, заполняли комнаты дома словно туман. Джеймс чувствовал себя привидением.

Проходя мимо двери в спальню родителей, он остановился. Сделал шаг назад и всмотрелся в темноту. Шторы были открыты, и яркий солнечный луч прорезал воздух, осветив чемодан Гарри Поттера. Джеймс посмотрел вниз по лестнице, чтобы убедиться, что никто не идет, и на цыпочках вошел в комнату. Чемодан был закрыт не до конца. У него даже не было замка. Джеймс медленно поднял крышку, заглянул внутрь. Там, там же, где и в последний раз, лежала мантия-невидимка его отца. Она была крепко свернута, засунута в угол и почти скрылась под грудой носков. Джеймс, снова взглянул на дверь, уже чувствуя себя виноватым. Конечно, он не должен этого делать. Точно нет. Когда отец узнает, быть беде. Но опять-таки он мог и не заметить. Кажется, Гарри Поттер носит легендарную мантию с собой просто по привычке.

Джеймс не помнил, когда его отец действительно пользовался мантией в последний раз. Это казалось неправильным, что такое полезное сокровище никто не использует. Джеймс протянул руку и прикоснулся к ней, а затем, не позволяя себе задуматься об этом, он накинул мантию на себя. Он собрался развернуться и бежать к себе в спальню, когда кое-что еще в чемодане привлекло его внимание. У него перехватило дыхание от увиденного, он не поверил сам себе, что видел это. Оно было завернуто в мантию-невидимку и открылось только тогда, когда Джеймс вытащил ее. Большинство даже не признавали существование подобной вещи. На первый взгляд, она была похожа на кусок старого пергамента, сложенный много раз. Как карта. Джеймс рассматривал ее. В конце концов, к решению его подтолкнула мысль о том, что бы сказал Тед Люпин, узнай он, как Джеймс упустил такую блестящую возможность.

Джеймс схватил карту мародеров и бережно прижал к груди вместе с мантией-невидимкой, затем осторожно закрыл отцовский чемодан. Он сбежал по ступеням и вернулся в свою комнату. Он спрятал похищенное на самом дне своего чемодана, чувствуя себя взволнованным и напуганным в равной степени. Нет сомнений, что будет скандал, когда все обнаружат, и не вопрос, что все будет обнаружено. Все же он знал, что отец не сможет отрицать, что сделал бы то же самое на месте Джеймса. Он рассчитывал на то, что гнев стихнет, когда пройдет время. А до тех пор он использует обе вещи для великих дел. Он не знал, как именно, но не сомневался, что с мантией-невидимкой и картой мародеров в личном пользовании он гораздо лучше оснащен для любых приключений, какими бы они ни были.

Возвращение в школу было как-всегда тоскливым и тихим. Вернувшись в Хогвартс на следующей неделе, Джеймс и Ральф пересказали Зейну все, что им рассказала Луна и свои последующие выводы. Джеймс с удовольствием отметил, что Зейн тут же ухватил суть.

– Может, Мадам Делакруа держит Джексона под Империусом? – предположил он, понизив голос, когда три мальчика сгрудились вокруг стола в углу библиотеки.

– Да, – согласился Ральф, – это имело бы смысл. Она могла использовать его в качестве инструмента.

Джеймс покачал головой.

– Папа говорил, что Заклятие Империус довольно легко наложить, но нужна просто прорва энергии, чтобы поддерживать его в течение длительного времени. А год обучения – это длительное время. К тому же достаточно сильный волшебник способен сбросить его или сопротивляться иным способом. Джексон – слишком крупная рыба, чтобы так легко попасться на крючок.

Ральф пожал плечами, наклонился и понизил голос, поскольку мимо проходила группа студентов.

– В любом случае я по-прежнему считаю, что все это ерунда. Я имею в виду, волшебники пытались вернуть Мерлина веками, так ведь? Лучшие волшебники современности считают все это сказкой. Профессор Франклин сказал на Защите от Темных Искусств, что лучшее доказательство смерти Мерлина получено от кого-то по имени «Леди озера», которая забрала его силу и пленила его. Это может быть просто частью легенды, но все равно он умер около двенадцати веков назад и похоронен как любой другой.

Зейн, который всегда был склонен к болезненным фантазиям, распахнул глаза.

– А что если план в том, что бы вернуть его в-виде инфернала? Может, они хотят поднять его тело как зомби или что-то вроде того!

Джеймс округлил глаза.

– Инферналы это просто ожившие трупы. Никто не может назвать их «возвращенными к жизни». С тем же успехом можно просто привязать веревочки к черепу Мерлина и устроить шоу марионеток.

Зейн поднял руку, изображая пальцами рот.

– Хей, чуваки, я Мерлин. Я только что восстал из мертвых и, парни, почему мои руки висят?

Джеймс сдержал смех.

– Хорошо, давайте серьезно, может, возвращение Мерлина – просто сумасшедшая легенда. Джексон, Делакруа и те, кто работает с ними в Прогрессивном Элементе, верят в нее, и пока они действуют, они будут держаться ее. Даже если план с возвращением Мерлина не сработает, они просто придумают что-нибудь еще. Если мы сможем доказать, что они пытаются сделать, тогда…

– Мы можем хотя бы помешать им, – кивнул Ральф. – Верно? Опорочить их в волшебном мире?

– Да, и если мы сможем сделать это, то они не смогут достичь своей цели.

Зейн сплел руки за головой и откинулся назад.

– Похоже мы должны наложить руки на эти реликвии. Трон слишком хорошо защищен от нас, если он на острове. Мы также не знаем, где находится посох Мерлина, или кого-то, кто знает об этом. Остается мантия. По крайней мере, мы знаем, где она, и мы также знаем, что кейс Джексона не оторвет нам ноги, если мы откроем его.

– Насколько мы знаем, – мрачно заметил Ральф.

– Мы должны быть готовы забрать ее так, чтобы Джексон ничего не заподозрил. Если он нас поймает, у них будет время отступить и замести следы, – сказал Джеймс, напряженно размышляя. – Я бы хотел, чтобы мы знали, когда они планируют собрать все реликвии вместе, мы должны опередить их.

– И где этот Перекресток, или как его называть-то правильно, Зал Пересечения Старейших? – добавил Ральф.

– Я предполагаю, он на острове, – ответил Джеймс, приподнимая брови.

Зейн в свою очередь покачал головой.

– Не. Не может быть. На вывеске над воротами было сказано, что это Пещерная цитадель. В конце было сказано так о Зале Пересечения Старейших, словно он был где-то еще.

Джеймс покопался в своем рюкзаке, нашел кусок пергамента, на котором они с Зейном воссоздали стихотворение с ворот. Он развернул его перед ними. В свете того, что Луна рассказала им о реликвиях, поэма обретала больше смысла. Они прочитали ее еще раз, со всеми своими пометками.

Когда свет Сульвы засияет

сульва=луна

Найду Пещеры Цитадель

значит, цитадель можно найти только при лунном свете.

Пока отмщенья ночь не грянет,

время отомстить? определенная дата?

Прерву я сон творца теней.

Мерлин; спит? Рип Ван Винкль

Пока луч солнца не пронзит

случится в ночное время?

На свет явившийся реликт;

три реликвии! Собранные вместе

Новой жизнью напоенный

Обломок Вечности нетленный,

жизнь из прошлого в новом времени, исток легенды?

Старейших Пресеченья Зал.

Зал Пересечения Старейших, здесь? где?

– Да, – неохотно согласился Джеймс. – Это звучит так, словно Перекресток Старейших находится в совершенно другом месте. Может, Пещерная Цитадель каким-то образом им становится?

Зейн неопределенно пожал плечами.

– На самом деле, без разницы, – сказал Ральф после минутного раздумья. – Это просто старая поэма. Часть легенды.

– Ты не видел остров, – с чувством сказал Зейн, затем повернулся к Джеймсу. – Думаешь, Пещерная Цитадель появилась на острове из-за того, что трон там?

– Возможно, – кивнул Джеймс. – Правдивы легенды или нет, но эта штука должна обладать серьезной магией. Верояно, мадам Делакруа добавила еще и свои собственные защитные чары и амулеты.

– Так или иначе, – подытожил Ральф, – мы должны заполучить мантию из портфеля Джексона. Идеи?

Все три мальчика уставились друг на друга. Наконец, Джеймс сказал:

– Я разработаю план. Нам нужно что-то, чтобы подменить мантию.

– Ты сказал это просто кусок черной ткани? – сказал Ральф. – Мы можем использовать мою парадную мантию. Мой отец купил мне выходную парадную одежду в Косой аллее до начала занятий на случай, если я пойду на чью-то свадьбу или похороны, не могу представить, зачем мне эта штуковина. Она больше моего одеяла.

Джеймс согласился с этим.

– Конечно, я считаю, это сгодится, не хуже чего-то еще. Хотя, – добавил он, серьезно глядя на Ральфа, – если они отследят тебя по ней…

Ральф замолчал на минуту, а потом пожал плечами.

– Ну и ладно. У меня нет недостатка во врагах. Одним-двумя больше – большого вреда не будет.

«Учитывая калибр врагов в этой истории Ральфа», подумал Джеймс, «это может быть действительно опасно», но он не стал этого говорить. Он был горд тем, что Ральф вызвался добровольцем и чувствовал, что тот верит в него. Джеймс надеялся, что достоин этого.

В течение недели у Джеймса было очень мало времени, чтобы подумать о портфеле Джеймса и мантии-реликвии. Словно зная, что они замышляют, профессор Джексон задавал больше домашней работы, чем обычно, по пять глав и эссе на пять сотен слов по закону Гектора о перемещении инерции. В то же время профессор Франклин запланировал практическую работу на вечер пятницы, оставив лишь один день Джеймсу, Зейну и Ральфу на отработку разоружающего и блокирующего заклинания.

Ральф был вынужден тренироваться на манекене. Спустя два часа он наконец смог произнести Экспеллиармус без результата в виде горящей дыры в манекене. К счастью, Франклин лично выступил в качестве партнера Ральфа во время практической работы. Ральф чувствовал себя более уверенно, зная, что Франклин сможет отбить любое его блуждающее заклинание лучше, чем любой из его одноклассников, и потому мог сконцентрироваться на работе палочкой. Никто так не удивился более, чем он сам, когда его Экспеллиармус выбило палочку из руки Франклина. Она выскочила в потолок, как стрела.

– Очень хорошо, мистер Дидл, – сказал Франклин слабым голосом, глядя снизу вверх на свою палочку. – Мистер Поттер, не будете ли вы так добры и не вернете ли мне мою палочку? Там есть лестница в гардеробе. Вот молодец.

Когда Джеймс и Ральф возвращались практики по Защите от темных искусств, Джеймс заметил, что на него снова пристально смотрит усатый человек с картины с волшебниками, собравшимися вокруг большого глобуса. В последнюю неделю он начал замечать взгляды с картин по всему холлу. Не со всех картин, но достаточно часто, чтобы привлечь его внимание. Толстый волшебник в углу стола на картине с отравлением Перакла, казалось, подслушивал их, когда они с Ральфом и Зейном обсуждали портфель Джексона в библиотеке. Всадник на картине «Битва при Боргеноигне» направил свою лошадь в угл картины, чтобы не упустить из виду Джеймса, когда он шел на Маггловедение. Пожалуй, самым странным был портрет на портрете на картине с коронацией короля Цицифуса, невозмутимо изучающий Джеймса в Большом Зале, когда они с Зейном завтракали.

Джеймс остановился на пути в общую комнату и подошел к картине с волшебниками, собравшимися вокруг глобуса. Волшебник с темными усами и в очках грубо уставился на него с непонимающим выражением.

– В чем дело? – возмутился Джеймс. – У меня горчица на галстуке или что?

Выражение лица нарисованного волшебника не изменилось, и в очередной раз Джеймс обратил внимание на то, что есть в том что-то безумно знакомое.

– Твое лицо мне откуда-то знакомо, – сказал он. – Кто ты?

– Ты разговариваешь с картиной, – заметил Ральф.

– Я каждый день разговариваю с картиной, чтобы попасть в общую гостиную, – не оборачиваясь, ответил Джеймс.

– Ага, – кивнул Ральф. – Но все равно немного странновато вступать в беседы со всеми картинами, развешанными в этих залах.

– Откуда я тебя знаю? – раздраженно спросил Джеймс у картины.

– Молодой человек, – заговорил другой волшебник на картине, – мы не привыкли к столь грубому обращению. Уважительнее и почтительнее будьте добры. Мы старше вас.

Джеймс проигнорировал его, продолжая изучать усатого волшебника в очках, который просто молча на него смотрел. Джеймса пришло в голову, что волшебник только кажется ему знакомым, потому что похож на все остальные картины, наблюдающие за ним. Но это же нелепо, так ведь? Те были толстый лысый мужчина и тощий волшебник с другого портрета, у которого была большая, окладистая, белая борода. Все картины, которые он поймал на слежке за собой, были совершенно разные. На некоторых были изображены даже довольно некрасивые женщины. Хотя было что-то в глазах и лицах. Джеймс покачал головой. Он чувствовал, что близок к правде, но она ускользала от его понимания.

– Пойдем, – наконец позвал Ральф, беря Джеймса за руку. – Поспоришь с картинами потом. Сегодня на ужин бифштекс и почки.

В выходные Джеймс опробовал свою Молниеносную на поле для квиддича. Она и правда превосходила любую местную метлу. Молниеносная была значительно быстрее, и, что более важно, она откликалась на команды Джеймса так точно и легко, что это граничило с предвидением. Джеймс только думал о том, что неплохо бы снизиться или повернуть, и вдруг обнаруживал, что это уже происходит. Тед объяснил с придыханием, что Молниеносная оснащена функцией под названием «Расширенная экстра-жестикуляция».

– В принципе, – восхищенно сказал Тед, – метла может читать твои намерения и достаточно легкого прикосновения, чтобы она начала делать то, что ты хочешь. Она уже знает, чего ты хочешь, так что в тот момент, когда ты даешь команду, она уже выполняется.

Джеймс предложил Теду покататься на метле, но тот печально покачал головой.

– Она связана с тобой. Ты – ее хозяин. Если кто-нибудь еще попытается полететь на ней, она пустится во все тяжкие. Это недостаток функции РЭЖ. Или плюс, если ты боишься, что метлу могут украсть.

– Мне любопытно, – тихо сказал Зейн. – Сколько такая стоит?

– А сколько у тебя есть? – спросил Тед.

Зейн задумался на мгновенье.

– Ну, я отдал последнюю пятерку эльфу-домовику, швейцару, э-э, так что ничего.

– Она стоит больше, чем это, – сказал Тед, кивнув.

На обратном пути в замок Зейн рассказал Джеймсу, что у него появилась идея, как заменить реликтовую мантию на парадное одеяние Ральфа.

– Встретимся сегодня вечером в общей комнате Когтеврана, – сказал он. – Передай Ральфу, чтобы тоже пришел, когда его встретишь. Я буду ждать вас у дверей в девять.

В тот вечер в общей комнате Когтеврана было необычно пусто. Зейн объяснил, что в большом зале проходит турнир по волшебным шахматам.

– Гораций Бирч играет с профессором Франклиным за титул величайшего чемпиона волшебных шахмат во вселенной или типа того. Неофициально, я думаю. В любом случае, все там поддерживают его. Итак, кто-нибудь из вас придумал, как стащить реликтовую мантию у Джексона?

– Я думал, ты сказал, у тебя есть план? – сказал Джеймс.

– Да, но он довольно ненадежный. Я хотел сначала послушать ваши идеи на случай, если они окажутся лучше.

Джеймс пожал плечами. Ральф сказал:

– Я видел профессора Джексона. Он всегда держит портфель при себе.

– На самом деле, – сказал Зейн, опускаясь в кресло у огня, – это не совсем так.

Ральф и Джеймс сели на диван. Джеймс сказал:

– Ральф прав. Он брал его даже на матч по квидичу. Он ставит его между ног во время еды. Он носит его с собой постоянно.

– Он носит его с собой постоянно, – согласился Зейн, – но есть одна ситуация, в которой он не может постоянно приглядывать за ним.

– Что? – воскликнул Джеймс – Где?

– Занятия по техномантии, – просто ответил Зейн. – Подумайте об этом. Что он делает на протяжении всего урока?

Джеймс замер на минуту, а потом его глаза расширились.

– Он ходит.

– Бинго, – сказал Зейн, указывая на Джеймса. – Он опускает портфель рядом со своим столом, осторожно, как и всегда, а потом он ходит. Он обходит комнату раз десять за урок, я думаю. Я следил. Даем ему примерно минуту чтобы обойти комнату, что означает, что около двадцати секунд он будет спиной к портфелю.

– Подожди, – вставил Ральф. – Ты думаешь, мы должны попытаться совершить подмену прямо посреди занятия?

Зейн пожал плечами.

– Как я сказал, это не лучшая идея.

– Как? Два десятка человек будут в классе во время занятия. Мы не можем привлечь их всех.

– Нет, – согласился Джеймс. – Филия Гойл будет на уроке. Она тесно общается с Табитой Корсикой и, возможно, даже вероятно, она в курсе заговора Мерлина. Филия тоже может знать, в чем дело. Никто не должен знать, что мы хотим сделать.

– Это не значит, что это невозможно, – сказал Зейн.

Ральф задумался.

– Ты думаешь, мы сможем залезть в портфель Джексона, подменить мантию и закрыть его, и все это, пока Джексон отвернется на двадцать секунд, да так, чтобы никто в классе этого не заметил?

– Хмм, – сказал Джеймс, хмуря брови. – Может, нам не надо влезать в портфель? Может, мы сможем найти другой портфель? Мы можем положить мантию Ральфа в него и как-нибудь заменим портфели, пока Джексон отвернется.

Ральф засомневался.

– Джексон сможет понять. Он постоянно таскает эту штуку с собой. Он наверняка запомнил каждую царапину и потертость на нем.

– На самом деле, – задумчиво сказал Зейн, – это довольно обычный кожаный портфель. Я видел другие точно такие же здесь в Хогвартсе. Если бы смогли найти что-то достаточно похожее… – Зейн вдруг вскочил и щелкнул пальцами. – Гораций!

– Гораций? – моргнул Джеймс. – Гораций Бирч? Гремлин, играющий в волшебные шахматы? При чем тут он?

Зейн взволнованно покачал головой.

– Помните Старелку? Гораций использовал заклинание Визиум инептио, чтобы сделать ее похожей на летающую тарелку. Это чары Обманного зрения! Он сказал, они просто заставляют людей видеть то, что они хотят видеть. Если мы найдем портфель, достаточно похожий на портфель Джексона, применим к нему Визиум инептио, я уверен, этого будет достаточно, чтобы обмануть старину Камнелица! Я имею в виду, он не ожидает, что что-то может случиться во время урока, чары помогут ему увидеть другой чемодан, как-будто это его собственный. Верно?

Ральф подумал об этом и, кажется, оживился.

– Это настолько безумно, что даже может сработать.

– Да, – заметил Зейн, – но все же, как мы провернем все это во время урока так, чтобы никто не заметил?

– Нам нужна диверсия, – твердо сказал Зейн.

– Ты слишком много смотришь телевизор, – скривился Ральф.

Джеймс нахмурился, размышляя о мантии-невидимке.

– Знаете, – сказал он. – Кажется, у меня есть идея, – он рассказал Зейну и Ральфу о найденных им мантии-невидимке и карте мародеров.

– Ты стянул их из чемодана собственного отца! – Зейн улыбнулся, сияя от радости. – Ты маленький злодей! Тед захочет расцеловать тебя.

– Он не знает, и я хочу, чтобы все так и оставалось, пока, по крайней мере, – сурово произнес Джеймс. – Но благодаря этому, думаю, мы сможем использовать мантию-невидимку, чтобы незаметно совершить подмену. Полагаю, нужны будем мы все.

– Меня не будет на уроке, – сказал Ральф.

Джеймс кивнул.

– Я знаю. Какой урок у тебя в это время? Первая пара, в среду?

Ральф задумался.

– Ум. Арифметика. Угх.

– Сможешь пропустить?

– Попробую. Зачем?

Джеймс объяснил свой план. Зейн начал улыбаться, но Ральф чувствовал себя неуверенно.

– Я ужасный лгун. Меня сразу поймают, – простонал он. – Может, Зейн выполнит мою часть? Он естественный.

Джеймс покачал головой.

– У него урок вместе со мной. Не выйдет.

– Ты сможешь, Ральф, – от души сказал Зейн. – Трюк в том, чтобы смотреть прямо в глаза и не моргать. Я научу тебя всему, что знаю. Мы сделаем из тебя лжеца.

Этой ночью, пока Джеймс готовился ко сну, он прокручивал план у себя в голове. Теперь, когда он позволил себе допустить невозможность возвращения Мерлина, он почувствовал себя глупо из-за того, что раньше был так уверен в этом. Очевидно, это и правда было безумное заблуждение безумно сильных темных волшебников. Однако, очевидно, что Джексон и Делакруа верят в это настолько, чтобы, по крайней мере, попытаться. Если Джеймс, Ральф и Зейн смогут достать реликтовую мантию, это будет достаточным доказательством для его отца и мракоборцев, чтобы разыскать остров с Пещерной Цитаделью. Они найдут трон Мерлина, и заговор будет раскрыт. Это будет новость для передовицы «Ежедневного пророка», и Табита Корсика со своим Прогрессивным Элементом, которые, без сомнения, являются частью заговора, будут раскрыты как ведущие кампанию лжи и пропаганды, жаждущие только войны и господства. Ясно увидев такую перспективу, Джеймс почувствовал решимость сделать все возможное, чтобы заполучить мантию.

Как бы он ни продумал план, тем не менее, он чувствовал сомнение. Это, конечно, была сложная схема, со множеством возможных исходов. Многое будет зависеть целиком и полностью от удачи. Сейчас Джеймс думал, что это сработает безупречно, а в следующее мгновение был уверен, что будет абсолютный провал, и его с Ральфом и Зейном поймают. Что бы они сказали? Джексон знает, что они в курсе его плана. Будет ли этого достаточно, чтобы остановить заговор? Джеймс был, кроме всего прочего, сыном главы мракоборцев. Он не думал, что это поможет. Если Джеймс и его друзья попытаются украсть реликвию, Джексон поймет, что они ничего не сказали Гарри Поттеру. Пойдут ли Джексон и его сообщники на убийство, чтобы сохранить свой план в секрете? Он едва мог поверить в это, но с другой стороны, он не мог поверить и в то, что Джексон может участвовать в таком ужасном плане. Тем не менее, Джеймс был уверен, наверно, больше, чем Зейн или Ральф, что они трое окажутся в большой опасности, если их план не удастся.

Впервые он захотел рассказать обо всем отцу. Он может послать письмо с Нобби, объясняя все, до чего они дошли. Если они трое преуспеют в том, чтобы заполучить реликтовую мантию, у него будут доказательства к письму. Если они провалятся, и их поймают, тогда хотя бы еще кто-нибудь будет знать про заговор Мерлина. Этой ночью уже поздно писать письмо, но он чувствовал убеждённость в том, что это хорошая идея, и он решить сделать это первым делом на следующее утро. Думая так, он уснул. На следующее утро, пока он собирался на завтрак, он забыл про все вчерашние мысли. В свете нового дня и новой недели, он был совершенно уверен, что план сработает. Неудача просто немыслима. Он был в таком приподнятом настроении, что не заметил бледного волшебника на картине с монастырем святого Мунго, с каменным лицом пристально наблюдавшего за ним.