Текст книги "Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Джордж Норман Липперт
Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших
(основано на персонажах и мире Джоан Роулинг)

Тогда у меня был стул из слоновой кости, высокий, чтобы сидеть сверху,

Почти как на стуле моего отца, который был троном из слоновой кости;

Там я сидела, высоко подняв голову, там я сидела одна.

Кристина Россетти.

ПРОЛОГ

Мистер Грей заглянул за угол и обследовал коридор.

Он был затянут бесконечной дымкой, с вкраплениями шаровидных серебристых огоньков.

Ему говорили, что эти огоньки являются болотными огнями, помещенными в чары временной петли, чтобы они не погасли.

Он никогда даже не слышал о болотных огнях, не то что про чары временной петли, но, в то же время, мистер Грей никогда не был в месте похожем на Зал Тайн.

Он вздрогнул.

– Я никого не вижу – прошептал он двум фигурам позади него.

– Ни ворот, ни замков, вообще ничего.

– Вы думаете, они используют невидимые барьеры или что-то в этом роде?

– Не-а, – ответил серьезный голос. – Нам точно указали, где были размещены сигнальные огни, не так ли? В этой секции все чисто. Мы должны бояться только часового. Если не видишь его, тогда входи.

Мистер Грей пошаркал ногами:

– Я знаю, что нам сказали, но не думаю, что это правильно, Бистл. У меня есть предчувствие. Мне мама так всегда говорила.

– Не называй меня Бистл, ты, недоумок, – проскрипел голос, который принадлежал чрезвычайно седому гоблину в черной рубашке и штанах. – На работе меня зовут мистер Шафрон, и только. И будь проклято твое шестое чувство. Ты ведешь себя как трус, когда попадаешь в незнакомое место. Чем быстрее мы войдем, тем быстрее все это закончится и мы вернемся в хижину, праздновать.

Третьим был высокий, пожилой мужчина с острой белой козлиной бородкой. Он обошел мистера Шафрона и пошел по коридору, попутно изучая двери.

– Видите, как легко мистер Пинк[1]1
  Прим. ред. Grey (Грей) – cерый, Pink (Пинк) – розовый.


[Закрыть] сделал это? – спросил мистер Сафрон, подходя поближе и оглядываясь вокруг. – Он знает, что нашей информации можно верить. Нет охраны, нет проблем. Правда, мистер Пинк?

Мистер Грей последовал за мистером Шафроном, хмуря брови и наблюдая за таинственными дверьми. Здесь были сотни, а может быть и тысячи – дверей вдоль бесконечного коридора. Все без названий или каких-либо табличек. Было слышно, как идущий первым мистер Пинк шепотом считает.

– Почему я должен быть мистером Греем? – с раздражением спросил он. – Никому не нравится серый. Его цветом-то с трудом назвать можно.

Гоблин проигнорировал его. Через пару минут мистер Пинк приостановился, мистер Сафрон и мистер Грей замерли позади него, хмуро оглядывая коридор.

– Это не может быть то место, мистер Пинк, – сказал гоблин. – В этой секции вообще нету дверей. Вы уверены, что правильно посчитали?

– Я правильно посчитал, – отрезал мистер Пинк. Он посмотрел на пол, а затем на носочках пошел по мраморным плитам. Угол одной из них был обломан. Мистер Пинк хмыкнул и опустился на колени. Он потрогал пальцем обломанный уголок. Затем кивнул в ответ на какие-то свои мысли, засунул пальцы в дыру и потянул. Прямоугольная часть пола начала подниматься вверх, открытая пальцем мистера Пинка. Он потянул сильнее и прямоугольный кусок пола выдвинулся, как длинный, вертикальный ящик стола. Он поднимался со скрежетом и грохотом, пока не достиг потолка. Послышался щелчок, будто он вернулся на свое место. Он был таким же высоким и широким как дверь, но всего пару дюймов в глубину. Мистер Грей обошел вокруг него и увидел бесконечный коридор Отдела Тайн, тянувшегося позади.

– Как ты узнал, что он здесь? – потребовал ответа мистер Шафрон, подняв глаза на мистера Пинка. – Она сказала мне. – ответил мистер Пинк, пожав плечами.

– Она сказала, неужели? Может, ты знаешь еще что-то, о чем до сих пор не рассказал нам?

– Достаточно, для того чтобы довести нас сюда, – сурово ответил мистер Пинк. – ты-взломщик, мистер Грей – вышибала, а я – картограф. Каждый знает то, что ему нужно, и ничего лишнего.

– Да, да, я помню, – проворчал гоблин. – Тогда будь любезен, дай мне ознакомиться с ним, ага?

Мистер Пинк уступил ему дорогу и тот приблизился к загадочной каменной пластине. Гоблин аккуратно изучал ее, что-то бормоча себе под нос и щурясь. Он прислонил к ней свое ухо, и постучал по разным местам. В конце концов, он полез в карман своей черной рубашки и достал какой-то сложный механизм, сделанный из десятка медных петель. Он развернул одну из них и поглядел сквозь нее на каменную плиту.

– Честно говоря, едва ли он стоит наших усилий, – пробормотал он. – Это замок-гомункул. Открывается только при определенных условиях. Например, рыжей девушкой, поющей национальный гимн Атлантиды в три часа во вторник. Или когда разбитое зеркало отражает луч заходящего солнца на глаз козы. Или когда мистер Грей охотится на привидение верхом на пурпурном тритоне. На своем веку, я успел повидать несколько хороших замков-гомункулов, ага.

– А этот хороший? – Спросил Мистер Грей, голосом, полным надежды.

Гоблин оскалился, показывая множество мелких острых зубов.

– Как там говорил мистер Пинк? Каждый знает то, что ему нужно, чтобы выполнить свою работу, – он начал рыться в другом кармане и достал маленькую стеклянную бутылочку, заполненную красным порошком. Мистер Шафрон аккуратно поддел пробку от бутылочки и высыпал ее содержимое на пол перед каменной панелью. Порошок закружился вихрем, и падая, образовал неестественно правильный рисунок. Мистер Грей присел и увидел, что он представлял из себя форму руки скелета, один палец которой указывал на плиту.

Мистер Шафрон достал крошечный медный инструмент и пробормотал «Аккулюмос». Узкий луч зеленого света засветился на конце его волшебной палочки. Гоблин сел на корточки и осторожно положил ее поперек костлявой руки, так, чтобы свет смотрел точно под тем углом, на который указывал палец скелета.

Мистер Грей открыл рот и сделал шаг назад. В аккуратном свете инструмента мистера Шафрона было видно, что неровная каменная поверхность плиты не была случайной. Игра света и тени показала витиеватую гравюру улыбающегося скелета, окруженного танцующими, злобными фигурами. Правая рука скелета была протянута, образуя подобие дверной ручки. Левая рука отсутствовала, и мистер Пинк содрогнулся снова, представив что она – это фигура из красного порошка на полу.

– Это Ужасный танец! – сказал мистер Шафрон, изучая гравюру. – Танец смерти. Открытый с помощью порошка драконьей крови и пещерного света. Да, это хороший замок, мистер Грей.

– Тогда, теперь он открылся? – оживленно спросил мистер Пинк.

– Он никогда и не был закрыт, – ответил гоблин. – Просто нужно знать, куда поднажать. Чувствуй себя как дома, мистер Пинк.

Высокий мужчина осторожно, чтобы не пересечь зеленый свет приблизился к плите. Он вышел вперед и обхватил рукой запястье выгравированного скелета. Он повернул его, при этом послышался низкий скрежещущий щелчок. Гравированная дверь открылась внутрь, показывая большое, темное пространство и отдаленный звук капающей воды. Из отверстия пошел холодный воздух, наполнивший коридор и играющий с черной рубахой мистера Шафрона. Мистер Грей вздрогнул, когда пот на его лбу похолодел.

– Куда она ведет? Это пространство даже не здесь, если ты понимаешь о чем я.

– Конечно, оно не здесь. – ворчливо ответил мистер Шафрон, но его тоже трясло. – Это скрытая сокровищница. Нам говорили об этом, как и обо всем остальном. Там этот сундук. Пошли, у нас мало времени.

Мистер Пинк провел их через проход, нагнувшись, чтобы пролезть в него. Стало ясно по запаху и эху их шагов, что они находится глубоко в пещере. Мистер Пинк достал волшебную палочку и зажег ее, но она осветила не более чем блестящие, влажные камни под ногами. Чернота поглощала свет, и мистер Грей ощутил, что они находятся так глубоко, что здесь никогда не было солнечного света. На коже ощущался холодный, сырой туман, охлаждая их после теплого коридора. Мистер Грей оглянулся, но смог увидеть только очертания двери, ведущей назад. Она светилась столбом серебристого огня словно мираж.

– Г-где мы сейчас находимся, как вы думаете? – спросил он.

– Воздушная дыра в пещере под Атлантическим океаном – ответил мистер Пинк, на ходу.

– Под… – начал говорить ослабшим голосом мистер Грей и сглотнул. – У меня плохое предчувствие. Действительно плохое. Я хочу вернуться назад, Бистл.

– Не зови меня Бистл, – не задумываясь ответил гоблин.

– А все-таки, что в этом сундуке? – простонал мистер Грей. – Надеюсь, там что-то действительно стоящее. Не могу представить то, ради чего стоило прийти в такое место.

– Не думай об этом, – грубо ответил мистер Сафрон. – Там больше всего, о чем ты когда-либо мечтал. Нам больше никогда не придется работать. Больше никакой мелочевки и налетов посреди ночи. Как только мы возьмем сундук, наши дела наладятся.

– Но что там? – настаивал мистер Грей. – Что в сундуке?

– Ну, подожди и увидишь.

Мистер Грей остановился:

– Ты не знаешь, не так ли?

Мистер Шафрон зашипел:

– Не имеет значения что там, тупица. Нам сказали, что там больше, чем все о чем мы когда-либо мечтали, разве нет? Все, что нам надо сделать, это украсть коробку и отдать двадцать процентов нашему информатору. Они вряд ли помогли бы нам проникнуть в Министерство Магии, если бы не рассчитывали на хороший кусок добычи, не так ли?

И кстати, почему бы тебе не спросить у мистера Пинка? Он знает.

– Я тоже не знаю, – задумчиво сказал мистер Пинк.

Последовала долгая пауза. Мистер Грей слышал шум капель воды, эхом отдающихся в темноте.

Наконец-то, мистер Шафрон сказал:

– И ты тоже не знаешь?

Мистер Пинк медленно покачал головой, едва заметно, в свете собственной палочки.

Гоблин нахмурился:

– Каждый из нас знает только то, что ему нужно знать, не так ли?

– Все, что нам нужно знать, это только куда идти, – начал мистер Пинк. – как только мы доберемся до места, мы узнаем, что делать.

Гоблин кивнул, вспоминая:

– Тогда ладно. Пойдемте, мистер Пинк. Вы наш проводник.

– Мы на месте, – ответил он. – Теперь очередь Грея работать.

Он развернулся и посветил палочкой перед собой. Ужасное, чудовищное лицо сверкнуло в темноте, освещенное слабым серебристым светом. У мистера Грея подогнулись коленки.

– Это просто статуя, ты, простофиля, – прорычал мистер Сафрон. – Это же та самая голова дракона, о которой нас предупреждали. Идти вперед и открой ее. Отработай свою долю, мистер Грей.

– Ненавижу это имя, – сказал мистер Грей, проходя мимо статуи. Она была больше него, и сделана из сталактитов и сталагмитов на стене пещеры. – Я хочу быть мистером Пурплом[2]2
  Прим. ред. Purple – фиолетовый


[Закрыть]. Мне нравится фиолетовый.

Он припал к земле и просунул руки между корявыми зубами дракона. Мистер Грей был необычайно силён, но чтобы поднять челюсть дракону ему понадобились вся его огромная сила. От напряжения пот стекал по его лицу и шее, но статуя не пошевелилась. Наконец, когда мистер Грей понял, что оторвал мускулы от костей, послышался звук бьющегося стекла и челюсть открылась. Сталактиты, которые образовывали сочленение челюсти, сломались. Мистер Грей приподнял челюсть, чтобы остальные смогли пробраться внутрь.

– Быстрее! – приказал он, сквозь сжатые зубы.

– Не брось эту проклятую штуку на нас – прохныкал мистер Шафрон, пока мистер Пинк нырял в раскрытую пасть дракона.

Отверстие за драконьей головой было низким и практически круглым. Сталактиты и сталагмиты окружали пространство, словно колонны, поддерживающие ровный куполообразный потолок. Каменный пол, устроенный в виде террасы, вел вниз в центр, где в темноте находилось что-то, непонятной формы.

– Это не сундук. – уныло пробормотал мистер Пинк.

– Не сундук, – согласился мистер Сафрон. – Но здесь ведь только одна вещь? Думаешь, мы сможем ее вытащить?

Мистер Пинк сошел с террасы, оставив гоблина карабкаться позади него. Они осматривали объект некоторое время, потом мистер Пинк засунул свою палочку между зубами. Он наклонился, хватая объект, и кивнул гоблину, чтобы тот схватил его с другой стороны. Он был удивительно легкий, несмотря на то, что покрыт кальцием и минералами. Они неуклюже тащили объект между собой, поднимая его вверх по террасе. Палочка мистера Пинка светилась, качалась и дергалась, отчего их тени дико скакали по стенам и потолку.

Наконец они перетащили объект через открытую челюсть статуи дракона. Мистер Грей сильно вспотел, его колени стали ватными. Когда он увидел, что все его компаньоны вышли, он отпустил верхнюю челюсть. Она захлопнулась и раскололась, произведя облако песчаной пыли и оглушительный треск. Мистер Грей упал на каменный пол пещеры, потеряв равновесие от напряжения.

– Так, что это? – спросил мистер Шафрон, игнорируя тяжелое дыхание мистера Грея. – Не похоже, что это стоит целое состояние.

– Я никогда не говорил, что оно стоит состояние – сказал голос из темноты позади них. – Я только сказал, что его хватило бы на всю вашу жизнь. Забавно, как много значений может иметь фраза, подобная этой, не так ли?

Мистер Шафрон стал крутиться вокруг, в поисках источника голоса, но мистер Пинк повернулся очень медленно, словно ожидал этого. Из тьмы появилась фигура в черной мантии. Лицо было скрыто за ужасной блестящей маской. Еще две похожих фигуры появились из темноты.

– Я узнаю твой голос – сказал мистер Пинк. – Я должен был догадаться.

– Да, – согласился голос. – Должны были, мистер Флетчер, но не сделали этого. Годы твоего опыта не сравнятся с природной жадностью. Но теперь уже слишком поздно.

– Подождите, – крикнул мистер Шафрон, выбрасывая вперед руки. – Вы наняли нас. Вы не можете этого сделать! У нас соглашение!

– Да, у нас соглашение, мой дорогой гоблин. Большое спасибо за услугу. Вот твоя доля.

Вспышка оранжевого света выскочила от одной из фигур, ударив мистера Шафрона в лицо. Он запнулся и схватился за горло, издавая звук, как будто задыхается. Он, все еще корчась, повалился на спину.

Мистер Грей стоял на трясущихся ногах.

– Это неправильно. Вы не должны были так поступать с Бистлом. Он всего лишь делал так, как вы просили.

– И он получил то, что мы обещали, – любезно ответил голос под маской. Снова вспыхнула струя оранжевого света и мистер Грей упал.

Три фигуры в масках приблизились, окружая мистера Пинка. Он безнадежно смотрел на них.

– Хотя бы скажите мне, что это, – попросил он. – Скажите мне, что за штуку мы достали для вас, и почему вы наняли нас, а не сделали этого сами.

– Боюсь, твой последний вопрос, не твое дело, мистер Флетчер – сказал голос, окружая его. – Как говорится: если мы скажем тебе, нам придется убить тебя. Это приведет к тому, что к концу нашей сделки не останется выживших. Мы обещали заботиться о тебе всю жизнь, и мы намерены выполнить обещание. Может это не та жизнь, о которой ты мечтал, но нищий не выбирает.

Палочка направилась мистеру Пинку в лицо. Он не использовал имя Флетчер долгие годы. Он оставил его, когда перестал быть жуликом. Он так старался быть честным и хорошим. Но потом получил эту работу: в Министерстве Магии, такую замечательную, высокооплачиваемую, и просто не смог отказаться. Конечно, его старые друзья из Ордена разочаруются в нем, но большинство из них уже мертвы. Больше никто не знает его настоящего имени. Или он так думал. По видимому, эти люди все время знали – кто он. Они использовали его, и теперь собирались ликвидировать. С одной стороны справедливо. Он тяжело вздохнул.

Голос продолжал:

– Что касается твоего первого вопроса, думаю мы можем ответить. Это, кажется, будет честно. Кто, после сегодняшнего, сможет это рассказать? Ты искал сундук с сокровищем, потому что ты человек с небольшими запросами. Мы не такие мелочные, мистер Флетчер. Наши цели великие. И благодаря тебе, и твоей группе, теперь у нас есть все для ее достижения. Наша цель – власть, и то что ты видишь здесь – средство получить ее. То, что ты видишь, мистер Флетчер… это просто конец твоего мира.

Безнадежность охватила Наземникуса Флетчера и он упал на колени. Когда струя оранжевого света ударила его, пытаясь удушить, охватывая тьмой, он приветствовал ее. С раскрытыми объятиями.

Глава 1. Тень легенды

Джеймс Поттер медленно продвигался по узкому коридору поезда, как можно небрежнее заглядывая в каждое купе. Для тех, кто внутри, он, вероятно, выглядел так, словно ищет кого-то из друзей или группу ребят, с кем можно было бы скоротать время поездки, и это было сделано намеренно. Последнее, чего бы хотелось Джемсу, это чтобы кто-либо заметил, как он нервничает, несмотря на браваду, которую он продемонстрировал своему младшему брату Альбусу на платформе. Его желудок скручивало узлом и мутило, словно он откусил половину блевательного батончика дяди Рона и Джорджа. Он открыл раздвижную дверь в конце пассажирского вагона и осторожно перешагнул в следующий. Первое купе было заполнено девочками. Они оживленно разговаривали друг с другом, словно лучшие подруги, не смотря на тот факт, что, скорее всего, только что познакомились. Одна из них подняла глаза и увидела, что Джеймс смотрит. Он поспешно отвел взгляд, делая вид, что рассматривает окно позади них на станцию, где все еще царила оживленная деятельность. Чувствуя, что его щеки немного покраснели, он вернулся в коридор. Если бы только Роуз была на год старше, она была бы здесь, с ним. Она была девчонкой, но по совместительству двоюродной сестрой, и они росли вместе. Было бы неплохо иметь хоть одно знакомое лицо рядом с собой.

Конечно, Тед и Виктория тоже были в поезде. Тед, семикурсник, так быстро слился с шумной толпой возвращающихся друзей и однокурсников, что едва успел махнуть и подмигнуть Джеймсу, прежде чем исчезнуть в переполненном купе, из которого доносились удары рок-музыки по новой беспроводной связи. Виктория, которая была на пять лет старше его, пригласила Джеймса сесть с ней во время поездки, но он не чувствовал себя с ней так же комфортно, как с Роуз. Его не привлекала идея слушать болтовню её и еще четверых девчонок из купе о пикси-пудре и заклинаниях по уходу за волосами. Будучи частично вейлой, у Виктории никогда не возникало проблем заводить друзей обоих полов, быстро и без особых усилий. Кроме того, Джеймс почему то чувствовал, что ему необходимо сразу утвердить себя как личность, несмотря на то, что даже эта мысль заставляла его нервничать.

Не то чтобы он беспокоился из-за поездки в Хогвартс. Он с нетерпением ждал этого дня большую часть своей жизни, с тех пор как достаточно повзрослел, чтобы понять, что значит быть волшебником, с тех пор, как мама рассказала ему о школе, в которой однажды училась, о таинственной школе для ведьм и волшебников, изучающих магию. Он прямо зудел в предвкушении своего первого курса, обучения по использованию своей новенькой волшебной палочкой, которую с гордостью носил в своем рюкзаке. Больше всего на свете, он с нетерпением жаждал увидеть Квиддич на поле Хогвартса, получить свою первую настоящую метлу, пройти отбор в команду, возможно, только возможно…

На этом его волнение переходило в холодную тревогу. Его отец был Ловцом Гриффиндора, самым молодым в истории Хогвартса. Лучшее, на что он, Джеймс, мог рассчитывать – соответствовать этому рекорду. Этого все ожидали от него, первенца, сына знаменитого героя. Он помнил историю, рассказанную ему десятки раз (но никогда своим собственным отцом) о том, как молодой Гарри Поттер выиграл свой первый Золотой Снитч, совершив мастерский прыжок с метлы, поймав золотой мячик ртом и едва не проглотив его. Рассказчики истории всегда смеялись шумно, радостно, и если отец был там, он смущенно улыбался, когда они хлопали его по спине. Когда Джеймсу было четыре, он нашел знаменитый Снитч в обувной коробке на нижней полке буфета в обеденном зале. Его мама сказала что это подарок папе от старого директора школы. Крошечные крылья уже не работали, а мячик покрывал тонкий слой пыли и потускнел от этого, но Джеймс был заворожен им. Это был первый снитч который он видел так близко. Мяч выглядел больше и меньше, чем он представлял себе, и маленький вес в его руке казался удивительным. Это знаменитый Снитч, благоговейно думал Джеймс, из истории, тот самый что поймал мой отец. Он спросил отца, если он хранит Снитч в обувной коробке, то не мог бы он дать ему поиграть им в свой комнате. Отец, к счастью, легко согласился, и Джеймс перетащил обувную коробку с нижней полки в изголовье своей кровати, рядом со своей игрушечной метлой. Он притворялся что темный угол в изголовье был его Квидиччным шкафчиком. Он провел много часов, воображая жужжание и крутые повороты на лужайке для Квиддича, в погоне за легендарным Снитчем, и, в конце концов, ловя его в фантастическом вираже, вскакивая, запятнав Снитч своего отца под рев воображаемой толпы.

Но что если Джеймс не сможет поймать Снитч, как его отец? Что если он не так хорош на метле? Дядя Рон говорил, что полеты на метле в крови у Поттеров, как огненное дыхание у драконов, но что если Джеймс докажет, что он неправ? Что если он будет недостаточно проворен, или неуклюж, или вообще упадет? Что если он даже не сможет попасть в команду? Для других первогодок это стало бы легким разочарованием. Хотя правила насчет них были пересмотрены, ничтожное количество первокурсников попадало в факультетские команды. Но для Джеймса, тем не менее, это бы означало не оправдать ожиданий. Он бы с самого начала провалился в попытке сравниться с величием Гарри Поттера. И, если он даже не сможет преуспеть в чем-то элементарном, вроде Квиддича, то какие могут быть надежды на легендарную славу мальчика, победившего Василиска, выигравшего Турнир Трех Волшебников, собравшего Дары Смерти и, ну да, избавившего землю от старого Молди-Волди, самого темного и опасного волшебника всех времен и народов?

Поезд шумно и лениво тронулся вперед. Снаружи голос старой проводницы, магически усиленный, объявил о закрытии дверей. Джеймс остановился в коридоре, внезапно охваченный холодной уверенностью в том, что худшее уже произошло, что он потерпел жалкую неудачу, даже ничего не начав. Он почувствовал глубокую, вдруг пронзившую его тоску по дому, моргнул, сдерживая слезы, и быстро перевел взгляд на следующее купе. Там было два мальчика, оба молчали и смотрели в окно, за которым Платформа Девять и Три Четверти начала медленно уезжать назад. Джеймс открыл дверь и поспешно ввалился внутрь, в надежде увидеть свою семью за окном, чувствую невероятную потребность встретиться с ними взглядом, пока еще не слишком поздно. Его собственное отражение в стекле от яркого утреннего солнца размывало толпу за окном. Там было столько народу; он никогда не сможет отыскать их в этой кутерьме. Он все равно отчаянно прочесывал толпу взглядом. И они были там. Они были именно там, где он их оставил, небольшая кучка людей стоящих посреди размытых лиц, как камни в ручье. Они не видели его, не знали в какой части поезда он находится. Дядя Билл и тетя Флер махали куда-то в заднюю часть поезда, и, видимо, кричали слова прощания Виктории. Папа и мама стояли, задумчиво улыбаясь поезду, скользя взглядами по окнам. Альбус стоял рядом с папой, а Лили держала мамину руку, завороженная гигантским алым двигателем, который выбрасывал большие клубы пара, шипел и звенел, набирая скорость. И вот мамин взгляд поймал Джеймса, и ее лицо просияло. Она сказала что-то, и папа повернулся, вгляделся и отыскал его. Они начали махать руками, гордо улыбаясь. Мама утерла уголок глаза одной рукой, а другой, взяв руку Лили, махала Джеймсу. Джеймс не улыбнулся в ответ, но смотрел на них и все равно чувствовал себя немного лучше. Они уехали назад, будто на конвейере с улыбающимися лицами, машущими руками и размытыми телами между ними. Джеймс смотрел, пока они не исчезли за стеной в конце платформы, потом глубоко вздохнул, скинул свой рюкзак на пол и рухнул на сиденье.

Несколько минут прошли в тишине, пока Джеймс смотрел на проплывающий за окном Лондон. Город постепенно превратился в пригород и промышленную зону, такую занятую и важную в лучах утреннего солнца. Он задумался, как с ним часто бывало о том, как живут неволшебники, и в первый раз завидовал им, с их обычными, не такими страшными (так он полагал) школами и работами. Наконец, он решил обратить внимание на двух других мальчиков в купе. Один сидел на том же сидении, что и он, но ближе к двери. Он был большим, с квадратной головой и короткими черными волосами. Он жадно листал иллюстрированный буклет «Элементарная Магия: Все, что нужно знать начинающей ведьме или волшебнику». Джеймс видел, как они продавались у небольшой стойки на платформе. На обложке красивый волшебник подросток в школьной мантии подмигивал, призывая разные вещи из чемодана. Он только вырастил дерево с чизбургерами на ветвях, как мальчик завернул обложку назад, чтобы прочитать одну из статей. Джеймс переключился на мальчика сидящего напротив, который не стесняясь смотрел на него и улыбался.

– У меня есть кот, – неожиданно заявил он. Джеймс взглянул на него и заметил коробку на сидении рядом с мальчиком. У нее была дверь-решетка, сквозь которую можно было увидеть развалившегося черно-белого кота, вылизывающего лапу.

– У тебя ведь нет аллергии на кошек, а? – серьезно спросил мальчик Джеймса.

– О. Нет, – ответил Джеймс. – Не думаю. У нас есть собака, но у моей тети Гермионы есть большой старый обшарпанный кот. У меня с ним никогда не возникало проблем.

– Это хорошо, – невозмутимо продолжал мальчик. У него был американский акцент, что немало удивило Джеймса.

– Мои мама и папа – аллергики, так что у нас никогда не было кота, но мне они нравятся. Когда я узнал, что можно привезти кота, я понял что это то, что мне нужно. Это Пальчик. У него лишние на лапках, видишь? По одному на каждой. Он не то чтобы волшебный, но мне кажется, что это делает его интересным. А у тебя кто?

– У меня филин. Он живет у нас в семье пару лет. Большой, старый, амбарный филин, налетал кучу миль. Я хотел жабу, но папа сказал, что в начале школы у мальчика должна быть сова. Он сказал, что полезней животного для первокурсника нету, но я думаю, что он просто хочет этого, потому что у самого была сова.

Мальчик радостно расплылся в улыбке.

– Значит, твой отец тоже волшебник? Мой нет. И мама тоже. Я первый в семье. Мы узнали о волшебном мире только в прошлом году. Я так вообще поверить не мог! Думал магия это то, что случается только на праздновании дня рождения у маленьких детей. Ну знаешь, парни в цилиндрах вытаскивающие доллар из-за уха. Ну или типа того. Вау! А ты всю жизнь знал, что ты волшебник?

– Вроде того. Сложно проморгать это, если твои первые воспоминания – это прибытие бабушки с дедушкой из камина Рождественским утром, – отвечал Джеймс, наблюдая, как глаза мальчика становятся все шире. – Конечно, это совсем не казалось мне странным, понимаешь? Просто жизнь.

Мальчик многозначительно присвистнул.

– Ну ничего себе! Вот тебе повезло! Ладно, меня зовут Зейн Уолкер, и я из Штатов, если ты еще не догадался. Мой отец работает в Англии уже как год. Снимает фильмы, что, правда, не так интересно, как звучит. Скорее всего в следующем году я пойду в школу волшебства в Америке, но пока что я зачислен в Хогвартс, что вполне круто, если только они не попытаются дать мне еще почек или рыбы на завтрак, а то боюсь понадобятся бумажные пакеты. Приятно познакомиться. – он поспешно закончил и потянулся через купе пожать Джеймсу руку так бесхитростно и отточенно, что Джеймс чуть не рассмеялся.

Он с радостью пожал руку Зейну, почувствовав облегчение от такого быстрого знакомства.

– Мне тоже приятно познакомится, Зейн. Меня зовут Поттер. Джеймс Поттер.

Зейн откинулся на спинку сидения и с любопытством наклонил голову.

– Поттер. Джеймс Поттер? – повторил он. Джеймс почувствовал небольшой, знакомый всплеск гордости и удовлетворения. Он привык, что его узнают, даже если убеждал себя, что ему это не всегда нравится. Зейн выдал некий загадочный полу-вздох, полу-усмешку.

– Где Кью, Ноль-ноль-семь?

Джеймс поперхнулся.

– Не понял?

– Что? Ой, прости, – сказал Зейн, выражение лица которого стало смущенным. – Думал ты пародируешь Джеймса Бонда. Сложно понять из-за акцента.

– Джеймс кто? – переспросил Джеймс, чувствуя, что нить разговора куда-то ускользает. – А что такого с акцентом? Вообще-то, это у тебя акцент!

– Твоя фамилия Поттер? – подал голос третий мальчик в купе. Он слегка опустил буклет.

– Да. Джеймс Поттер.

– Поттер! – сказал Зейн в достаточно смешной попытке изобразить английский акцент. – Джеймс Поттер!

Он поднял кулак к своему лицу, направив указательный палец в потолок, изображая пистолет.

– А ты случайно не связан с этим парнем Гарри Поттером? – спросил крупный мальчик, игнорируя Зейна. – Я просто читаю про него в статье «Краткая история Волшебного Мира». Он вроде как большая шишка.

– Он уже давно не парень, – засмеялся Джеймс, – Он мой отец. И он выглядит не такой уж большой шишкой, когда ты видишь его в трусах уплетающего хлопья каждое утро.

Технически, это не было правдой, но людям было комфортнее представлять великого Гарри Поттера в таком бесхитростном виде. Крупный мальчик приподнял брови, слегка нахмурившись.

– Оу. Прикольно. Здесь пишут он победил самого злого волшебника всех времен. Его звали, мм-м… – он взглянул в буклет, ища имя. – Это где-то здесь. Волде-что-то-там, не помню.

– Да, это правда, – сказал Джеймс. – Но сейчас он просто мой папа. Это все было очень давно.

Теперь другой мальчик смотрел на Зейна.

– Ты тоже маглорожденный? – спросил он. Пару секунд Зейн выглядел сбитым с толку.

– Что? Я кторожденный?

– Родители не волшебники. Как у меня, – сказал большой мальчик серьезно. – Я стараюсь выучить термины. Мой отец говорит, что очень важно крепко усвоить основы. Он магл, но уже прочитал «Историю Хогвартса» от корки до корки. Он мне по ней тест устроил, пока мы ехали сюда. Вот задайте мне вопрос. Что угодно.

Он переводил взгляд с Зейна на Джеймса и обратно.

Джеймс вопросительно поглядел на Зейна, который нахмурился и качнул головой.

– Хм. Сколько будет семь умножить на сорок три?

Большой мальчик закатил глаза и рухнул на сиденье.

– Я имел в виду Хогвартс и волшебный мир.

– А у меня новая палочка, – заявил Зейн, и, позабыв о крупном мальчике, стал копаться в своем рюкзаке. – Она сделана из березы, а внутри хвост единорога, или что-то вроде того. Пока не могу заставить ее работать. Но это точно не из-за того, что плохо стараюсь, уж поверь.

Он повернулся, взмахнув палочкой, обернутой в желтую ткань.

– Кстати, я Ральф, – сказал крупный мальчик, откладывая буклет. – Ральф Дидл. Я вчера получил палочку. Она сделана из ивы с сердечником из уса гималайского йети.