Текст книги "Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Ледяные щупальца страха заползли под одежду Джеймса. Он снова повернулся в прежнем направлении, готовый сорваться с места, но ноги приросли к полу, стоило ему увидеть творившееся впереди. Коридор по-прежнему был здесь, но подпирающие колонны сменились стволами деревьев. На месте сводчатых потолков возникли ветви и виноградные лозы, ничем не ограниченные в пустоте ночного неба. Даже мозаичный пол растворился в кружеве корней и сухой листвы. А потом и та малая сохранившаяся иллюзия школьного коридора исчезла, остался только окружающий его лес. В спину дунул холодный ветер, раздувший полы его плаща и взъерошивший волосы призрачными пальцами. Джеймс осознал, где он оказался, хотя, когда он был здесь в последний раз, листья все еще были на деревьях, и в ночи звучал неумолчный хор сверчков. Это был лес, окружавший озеро неподалеку от острова с Пещерной Цитаделью.

Деревья застонали, скрипя ветвями на ветру, звук был негромким, словно тихий хрип задремавшего больного, мечущегося в лихорадке. Джеймс осознал, что он снова может двигаться и направляется туда, где заканчиваются деревья, где шуршит камыш, покачиваясь на краю озера. Огромная темная масса выросла впереди, заслоняя вид. Луна показалась из-за туч, когда Джеймс приблизился, по-прежнему неспособный управлять движением своих ног. Остров Пещерной Цитадели проявился в лунном свете, и у Джеймса замерло дыхание в груди. Остров рос. Таинственная крепость выглядела сейчас реальной как никогда.

Это был готический монстр, украшенный мрачными статуями и кособокими горгульями, непонятно как возникшими из лиан и деревьев острова. Драконья пасть моста легла перед ним, и Джеймс едва успел остановиться, не поставив на нее ногу. Он припомнил скрежет деревянных зубов, когда те пытались сожрать их с Зейном. В серебряном лунном свете ворота на другом конце моста были хорошо видны, как и слова стихотворения на них – «Когда свет Сульвы засияет, найду Пещеры Цитадель» Ворота вдруг вздрогнули и раскрылись, обнажив свою черную глотку. И из нее пришел голос, четкий и красивый, чистый, как перезвон колокольчиков.

– Хранитель реликвии, – произнес голос. – Твой долг уплачен.

Джеймс стоял и смотрел через мост во тьму открытых врат, где замерцал свет. Он конденсировался, твердел и обретал форму. Джеймс понял, что это были мягкие очертания дриады, лесной женщины, духа дерева. Хотя это была не та дриада, которую он встречал раньше. От той исходило зеленое сияние, а от этой бледно-голубое. Она слегка пульсировала. Ее волосы струились вокруг головы как текучая вода. Скромная, почти нежная улыбка была на ее губах, и ее огромные влажные глаза слегка мерцали.

– Исполнил роль свою уже ты, – произнесла дриада столь же чудесным и обволакивающим голосом, как и предыдущая. – Нужды нет более реликвию таить. Не для тебя се бремя. Нам принеси ее, отдай. Хранителями мы назначены ей быть с времен давешних. Сбрось эту ношу, нам реликвию отдав.

Джеймс взглянул вниз и увидел, что вопреки собственному желанию, все-таки ступил на мост. Драконья пасть не сомкнулась над ним. Он взглянул вверх и увидел, что она, как ни странно, тянется немного вверх, словно приглашая его. Упавшие деревья, образовывавшие челюсть, тихо скрипнули.

– Принеси нам реликвию, – снова произнесла дриада и протянула руки к Джеймсу, словно приветствовала его с распростертыми объятиями. Ее руки были неестественно длинными и словно протянулись через весь мост. Ее ногти были такого глубокого голубого цвета, что он казался почти фиолетовым. Они были длинными и удивительно неровными. Джеймс отступил на шаг, сходя с моста. Глаза дриады изменились. Они засияли и ожесточились.

– Реликвию нам принеси ты, – повторила она еще раз, и ее голос снова изменился. Он зазвучал, словно песня. – Не для тебя она. Сильней ее могущество, чем у тебя, чем у любого, кто с тобой. Ее нам принеси, пока ты не разрушен ею будешь. Иначе уничтожит реликвия тебя, как и любого, в чьих руках она пробудет долго, кто овладеть ей неспособен. Доставь ее сюда, пока не попадет она еще к кому-нибудь, использует его… Отдай ее, пока еще ты можешь.

Её длинные руки протянулись через мост и Джеймс понял, что сможет дотронуться до них, если протянет свою руку. Он попятился дальше, зацепился пяткой за корень и споткнулся. Он повернулся, взмахнул руками и упал на что-то широкое и жесткое. Он оттолкнулся от этого и выпрямился. Это была каменная стена. В пяти футах дальше потрескивали факелы в подставках. Джеймс огляделся.

Коридор Хогвартса тянулся вперед, теплый и обыденный, словно он никуда и не исчезал. Возможно, так и было. Джеймс посмотрел в другую сторону. Там был перекресток со статуей одноглазой ведьмы. Чувство страха ушло, и теперь Джеймс почувствовал уверенность в том, что случившееся не было простым видением. Он по-прежнему чувствовал холод ночного ветра в складках своей мантии. Затем он посмотрел вниз, с его ботинок осыпалась сухая речная грязь. Он вздрогнул, потом взял себя в руки и пробежал остаток пути до лестницы, где в два счета добрался до гостиной.

Единственное, в чем Джеймс был уверен, так это в том, что кто-то хочет отобрать у него мантию Мерлина. Он просто не был уверен, что это было правильно. К счастью, мантия по прежнему была заперта в портфеле Джексона в чемодане Джеймса. После того, как уже попробовал прикоснуться к мантии, Джеймс не планировал более доставать мантию из чемодана до тех пор, пока не придет время вручить ее отцу и департаменту мракоборцев. Пока время еще не пришло, но оно придет. Позже. Тем не менее, он не собирается отдавать ее какому-то мистическому существу, не важно дух оно дерева, или нет.

Уверенный в этом, Джеймс дошел до гостиной Гриффиндора и отправился в постель. Но еще долго после того, как улегся под одеяло, ему казалось, что он слышит шепчущий голос в ветре за окном, бесконечно и однообразно умоляющий его: «Принеси нам реликвию… Принеси нам реликвию, пока можешь…» Он убаюкал его, и он уснул, думая об этих следящих прекрасных глазах и этих длинных, длинных руках с тонкими кистями и неровными фиолетовыми ногтями.

В следующую пятницу на уроке травологии Джеймс был удивлен, увидев, что Невилл Долгопупс перенес персиковое деревце Ральфа из класса Трансфигурации, где оно перестало помещаться, в одну из теплиц.

– Все это из банана, – уточнил Невилл у Джеймса после урока.

– Да. Держу пари, у Ральфа больше сюрпризов, чем у кого-либо. Он удивительный, но не думаю, что он на самом деле осознает всю свою силу. Некоторые слизеринцы думают, что он принадлежит к какой-нибудь старой могущественной семье волшебников. Все может быть, я думаю, ведь он никогда не знал свою мать.

– Это в их духе, – сказал Невил с необычной откровенностью. – Магглорожденные могут быть так же могущественны, как и рожденные в старых, чистокровных семьях. Некоторые предрассудки никогда не меняются.

Джеймс посмотрел на персиковое дерево, которое стало довольно большим, несмотря на тот факт, что его корни по-прежнему обвивались вокруг одной из парт из класса трансфигурации. Он знал, что Невилл прав, но он не мог забыть лица Ральфа в тот день, когда он трансфигурировал банан. Ральф никогда не говорил об этом, но Джеймс чувствовал, что такая сила немного его пугала.

На следующий день день был запланирован матч между командами по квиддичу Гриффиндора и Слизерина. Джеймс сидел на трибуне Гриффиндора вместе с Зейном и Сабриной Хильдегард. Ральф, чтобы поддержать нескольких своих слизеринских друзей, сел в зеленом секторе с другой стороны поля. Джеймс встретился глазами с Ральфом и помахал ему. Ральф помахал в ответ, но осторожно, убедившись, что его не видит никто из старших товарищей.

Внизу, на поле капитаны команд вышли на центральную линию, чтобы встретиться с Габриэлем Ридкулли, что бы ознакомится с правилами и пожать друг другу руки, традиция, на которую в действительности никто не обращал внимания. Джеймс смотрел как Джастин Кеннели небрежно пожимает руку Табиты Корсики. Даже с высоты своего места на вышке-трибуне Джеймс мог видеть вкрадчивую вежливую улыбку на действительно красивом лице Табиты. Затем оба капитана развернулись и пошли в противоположные стороны обратно к своим метлам, оставив Ридкулли с чемоданом с мячами для квиддича.

Зейн радостно чавкал попкорном, который для него приготовил один из домовых эльфов с кухни.

– Это будет замечательный матч, – заметил он, разделяя жизнерадостность толпы.

– Гриффиндор против Слизерина – это всегда бойня, – сказала Сабрина, перекрикивая толпу. – Во времена моей мамы все ненавидели слизеринцев, потому что они были нечестными игроками. Парень по имени Майлс Блетчли был капитаном команды тогда и еще играл за Забияк Зонделера несколько лет, пока его не выгнали из лиги за использование закупоривающей метлы.

– Э… что? – вставил Зейн – Как можно закупорить метлу?

Джеймс пояснил:

– Это такой тип мошенничества, когда в рукоятке метлы просверливают отверстие и вставляют туда какой-нибудь магический предмет, например, кусочек драконьего ребра или клык василиска. Таким образом, вся метла превращается в волшебную палочку. Он использовал Защитные чары и модифицированное заклинание Экспеллиармус, не позволяющие команде соперника завладеть квофлом. Нечестный старый жулик, вот он кто.

Пока он говорил, команда Слизерина вылетила на поле под крики «Ура!» со стороны трибун их болельщиков. Дамьян, находящийся в радоэфире, прижав палочку к горлу, представлял команду, его голос эхом отдавался в холодном январском воздухе.

– Ну, – сказал Зейн после приветственных криков, – не похоже, чтобы кто-то ненавидел Слизерин теперь.

Действительно, аплодировали со всех трибун. Только Грифиндорцы свистели и шипели. Джеймс пожал плечами.

– Похоже они играют уже не так грязно, как раньше. Но они по-прежнему остаются необычайно сильной командой. В этом есть какая-то хитрость, просто она не так очевидна.

– Я и говорю, – согласился Зейн. – Когда мы играли со Слизерином до перерыва, это был самый чистый матч, который я играл за весь год. Ридкулли назначил всего один фол. Но все равно, было что-то слишком гладкое в этом. Либо они удачливая кучка скунсов, летающая на метлах, либо они заключили сделку с дьяволом.

Джеймс стиснул зубы.

Через поле Гораций Слизнорт, краснощекий, закутанный в пальто с меховым воротником и такую же шляпу, махал маленьким слизеринским флагом на палочке и выкрикивал поощрения команде своего факультета. Ральф сидел на два ряда ниже него и покорно аплодировал. Джеймс знал, что Ральф не большой фанат квиддича, несмотря на это он внимательно следил за матчем, Джеймс полагал, что это потому, что Ральф не мог на самом деле выбирать команду, за которую он хотел бы болеть. Его друзья, включая Руфуса Бартона, одобрительно загудели.

Гриффиндорская команда вылетела на поле следующей, держась вдоль трибун, и зрители вокруг Джеймса закричали и вскочили как один. Джеймс вскочил вместе с ними, улыбаясь и исступленно крича, уверенный в победе Гриффиндора. Он топал ногами и кричал до хрипоты, пока команда облетала поле, улыбаясь и маша руками.

Команды вылетели на позиции. После инструктажа команд по честной игре, все игроки заняли свои места, а Ридкулли выпустил бланджеры и снитч и подбросил в воздух квофл. Игроки зароились в воздухе в погоне за бладжерами и снитчем и борьбе за квофл. Ной и Том Скваллус – два ловца – кинулись за снитчем, промелькнувшим у плакатов Когтеврана и снова исчезнувшем.

Почти сразу разница между командами стала очевидной. Гриффиндор вел игру как по учебнику, основываясь на тщательно оттренированных стратегиях. Джастина Кеннели было не слышно из-за ликующей толпы, поэтому он давал указания своим игрокам с помощью знаков. Слизерин с другой стороны, казалось, имел изящный, почти жуткий стиль игры, они двигались над полем как косяк рыбы. Табита Корсика не давала никаких указаний со своей метлы, но все же ее игроки разделялись и перегруппировывались с танцевальной точностью. Однажды Табита нырнула под бладжер и одновременно швырнула квофл через плечо.

Мяч взвился в воздух и был ловко пойман ее товарищем по команде, который летел перпендикулярно под ней. Игрок забил гол в центральный круг до того, как вратарь Гриффиндора успел осознать, что у Табиты больше нет мяча. Джеймс застонал, в то время как слизеринцы вскочили и закричали. Джастин Кеннели осмотрелся так, словно хотел сброситься со своей метлы от расстройства. Спустя час от начала матча счет был сто тридцать против сто сорока в пользу Гриффиндора, хотя лидер сменился уже пять раз.

– В таких матчах, как этот, все зависит от ловца, – жизнерадостно прокричала Сабрина, не отводя глаз от игроков. – И Скваллус новенький в этом деле, поскольку Гноффтон закончил в прошлом году. Ной способен размазать его по стенке вместе с метлой.

Внезапно толпа взревела и Джеймс увидел, что Ной преследует снитч. На другой стороне поля Том Скваллус прижался к метле, оскалив зубы на холодном ветру, и бросился наперерез Ною. Он пронесся сквозь игроков, едва не угодив под бладжер, посланный Джастином Кеннели. Несмотря на его скорость, Джеймс понимал, что у Скваллуса нет шансов перехватить приз у Ноя. Золотая полоска и гудение тоненьких крылышек пронеслись вдоль трибун Гриффиндора, а несколько секунд спустя за ним – Ной.

На задних рядах пригнулись, затем вскочили, крича, когда Ной тяжело накренился, едва не касаясь трибун, и рванулся вперед на своей метле, вытянув руку. Это был долгий момент, когда все затаили дыхание, а Ной почти дотянулся до крошечного золотого мячика с тонкими крылышками, расстояние сокращалось, сокращалось, рука Ноя дрожала. Затем в вихре из метлы и мантии что-то изменилось. Ной был вынужден прижаться к своей метле, чтобы не остановиться и не потерять контроль, облако из слизеринцев во главе с Табитой Корсикой окружило его, вычерчивая в воздухе виртуальные стены. Ной столкнулся с мускулистым слизеринцем и отскочил в сторону, потеряв контроль над метлой. Он завалился на бок, размахивая одной рукой и хватаясь другой. Толпа взревела.

Табита Корсика пролетела сквозь стену слизеринцев, которая открылась для нее как радуга. Ее плащ развивался за спиной, и Джеймс с удивлением обнаружил, что снитч порхает рядом с ней, в тени ее мантии. Он метнулся вверх, но Табита среагировала почти мгновенно, пригнувшись к своей метле. Каким-то образом, даже не глядя на него, она вела снитч прямо к Тому Скваллусу. Он увидел ее, тяжело наклонился и пролетел мимо нее. Когда он оказался с другой стороны, он протянул руку и снитч скользнул в нее. Слизеринские трибуны необычайно бурно приветствовали его. Игра была окончена.

Ной повис на метле, зацепившись за нее одной ногой. Он попытался вернуться в вертикальное положение, когда к нему подлетели Тед и Джастин Кеннели, разговаривая и жестикулируя. Джеймс понимал, о чем они говорят, хоть и не слышал слов из-за криков поддержки и порицания. Случилось что-то очень странное, но все же на самом деле Слизерин не нарушал правил. На траве поля Петра Моргенштерн, которая играла как загонщик, что-то оживлено втолковывала Габриэль Ридкулли, указывая на Табиту Корсику, которая, по-прежнему оставаясь на метле, принимала поздравления от своей команды вместе с Томом Скваллусом. Ридкулли покачал головой, не имея возможности или не желая согласиться с аргументами Петры. Не было никаких обращений от Гриффиндора, поскольку они не могли доказать, что было нарушение.

– Что во имя одутловато-белого зада Волди это было? – спросил Дамьян Дамаскус, оставив радиовещание и присоединившись к Джеймсу, Зейну и Сабрине.

Сабрина покачала головой.

– Это было действительно жутко. Ты же видел то же, что и я? Корсика заблокировала снитч! Она не прикасалась к нему, но летела прямо рядом с ним, пока не подлетел Скваллус на своей метле.

– Это ведь не запрещено правилами? – спросил Зейн, присоединившись к толпе, покидающей трибуны.

– Нет смысла составлять правила, запрещающие вещи, которые невозможны, – сердито сказал Дамьян. – До тех пор, пока она не прикасалась к нему, она чиста. Она даже не смотрела на снитч. Я клянусь.

Ральф обежал вокруг поля, когда Джеймс и Зейн спускались по последним нескольким ступенькам. Тяжело дыша, он утянул их от Сабрины и Дамьяна, чье настроение совсем испортилось.

– Вы видели это? – спросил Ральф, пытаясь отдышаться. Он был чрезвычайно возбужден.

– Мы видели что-то, – сказал Джеймс, – хотя я не уверен, что могу верить своим глазам.

Зейн был менее дипломатичен.

– Гриффиндорцы думают, что твои приятели сжульничали. Это отразится на итоговой турнирной таблице. Похоже, теперь Когтевран будет играть со Слизерином. Я надеялся на матч между Когтевраном и Гриффиндором.

– Можете вы оба хоть на минуту забыть о проклятом турнире по квиддичу? – спросил Ральф, поворачивая их лицами к трибунам. – Кажется, вы забыли, что у нас есть более важные вещи для раздумий!

– Хорошо, выкладывай, Ральф, – сказал Джеймс, стараясь не показывать раздражения.

Ральф глубоко вздохнул.

– Вы говорили мне, что я ваш человек в стане врага, так ведь? Поэтому я пристально наблюдал, ища подсказки и признаки того, кто может быть причастен к заговору Мерлина, правильно?

– И ты считаешь, сейчас подходящее время, чтобы говорить об этом? – спросил Зейн, вскинув брови.

– Нет, нет, все верно, – вставил Джеймс. – Что ты видел, Ральф? Что-то случилось на слизеринской стороне?

– Нет! – нетерпеливо ответил Ральф. – Не в общей комнате или где-то еще. Прямо здесь, несколько минут назад! Вспомните, что мы должны были высматривать?

– Да, – сказал Зейн, заинтересовавшись, – посох Мерлина.

Ральф многозначительно кивнул. Послышались веселые крики. Трое мальчиков повернулись, чтобы увидеть, как слизеринцы покидают поле в толпе студентов, с зелеными шарфами. Табита шла во главе группы, ее метла триумфально возлежала на ее плече.

– Шесть футов или около того необычного магического дерева, – сказал Ральф, понизив голос, продолжая смотреть, как Табита покидает поле. – Происхождение неизвестно.

– Верно! – воскликнул Джеймс, понимая что к чему. – Табита говорила что у ее метлы необычная модель, созданая каким-то маггловским художником или что-то вроде того! Она зарегистрировала ее как маггловский артефакт, потому что это нестандартная модель!

– И нет никаких сомнений, что это что-то необычно-магическое, – добавил Ральф. Джеймс кивнул.

– Вы говорите о том, о чем я думаю, вы говорите? – недоверчиво спросил Зейн. Ральф взглянул на него.

– Имеет смысл, не так ли? Это прекрасное секретное место! Вот почему я побежал сюда сразу после окончания матча. Я хотел, чтобы вы двое тоже это увидели и решили, правда ли это.

Зейн присвистнул от восхищения.

– А мы рассуждаем о закупоренных метлах! Когда тут Табита все это время рассекала на посохе Мерлина!

Джеймс не мог отвести глаз от Табиты, которая достигла вершины холма, направляясь к замку. Зимний солнечный свет сверкал на прутьях ее метлы. Это действительно была идеальная маскировка для шестифутовой магической деревяшки. И они не знали точно, кто является третьим заговорщиком в мерлиновском плане, слизеринец, который назвался именем Астрамаддукса. Сердце Джеймса заколотилось от волнения и предвкушения.

– Итак, – сказал он, когда все трое последовали в замок, держась на расстоянии от слизеринской команды, – как мы стащим посох Мерлина у Табиты Корсики?

Глава 14. Зал Пересечения Старейших

– Что? С чего бы нам красть её метлу? – воскликнул Ральф за завтраком следующим утром. Он потянулся через стол за тарелкой с сосисками. – Это будет посложнее, чем с Джексоном. Мальчикам ведь нельзя в девчоночьи спальни. Даже близко не подобраться! К тому же, у нас уже есть мантия. Они не смогут сделать ничего, не имея всех предметов.

– Потому что это тоже часть барахла Мерлина, вот почему! – воскликнул Джеймс. – Даже просто сам по себе он является одним из могущественнейших артефактов в мире. Ты видел, что Табита Корсика проделывала с его помощью на матче. Если даже не упоминать о воздействии на снитч без малейшего взгляда на него. Вся ее команда действовала как одно целое, или, по крайней мере, их метлы действовали. Они точно знали, где когда и надо оказаться. Это действительно мощная магия. Пока что она пользовалась этой силой только для достижения побед на матчах по квиддичу, но неужели вам хотелось бы оставлять эту штуку в руках кого-нибудь наподобие ее или Прогрессивного Элемента?

Ральф явно не был впечатлен его речью. Зейн опустил чашу с кофе обратно и принялся внимательно разглядывать поверхность стола.

– Я не знаю… – пробормотал он.

– Что такое? – спросил Джеймс нетерпеливо.

Зейн поднял взгляд.

– Кажется, все удается слишком легко. Нет, ну правда. Я имею в виду, сначала у приятеля Ральфа оказывается эта его сумка для камней – в правильное время в правильном месте. Затем, не важно, что вы об этом думаете, но нам реально повезло с заклятием Визиум-Инептио. Еще до этого была куча совпадений – ты сумел найти место, где был спрятан трон Мерлина, заметив королеву вуду на берегу озера в ту ночь и сопоставив это с удачно вышедшей в тот же день статьей в «Ежедневном Пророке» о краже из Министерства. А теперь мы выясняем, что Табита рассекает на посохе Мерлина. Неприятно это говорить, но что это за темный заговор, который так легко может быть раскрыт тремя недотепами-первокурсниками вроде нас?

Джеймс рассердился.

– Да, ты прав, мы просто невероятные везунчики. Учитывая, сколько пришлось потрудиться и необходимость соблюдать крайнюю осторожность. И кроме того, все ведь сходится, верно? То, что участники заговора Мерлина высокомерно полагают, что никто не способен надуть их, вовсе не означает, что все это не по-настоящему. Помните, что случилось, когда мы открыли портфель Джексона? А ведь я еще не успел рассказать вам, что со мной случилось на прошлой неделе!

Ральф подскочил, чуть не сбив на пол стакан с тыквенным соком. Он смотрел на Джеймса около секунды диким взглядом, затем успокоился.

– На прошлой неделе? Когда?

– Той ночью, когда мы ходили к Хагрдиду, после того, как мы разделились, – ответил Джеймс. Он описал, как коридоры Хогвартса вокруг него превратились в лесную чащу, его странный путь к острову Пещерной Цитадели и таинственную призрачную фигуру, приказавшую ему принести реликтовую мантию ей. Зейн слушал с явным интересом, в то время как лицо Ральфа было белее мела, на нем ничего не отражалось.

Когда Джеймс закончил, Зейн спросил:

– Ты думаешь, что это и правда была дриада?

Джеймс пожал плечами.

– Не знаю. Она была похожа на ту, что мы повстречали в лесу, но в то же время отличалась. Она пульсировала и мерцала, если вы понимаете, о чем я. Я ощущал это буквально у себя в голове.

– Может, это был просто сон, – осторожно заметил Зейн. – Ведь звучит очень похоже.

– Это не могло быть сном. Я в это время находился в коридоре, ведущем к общей гостиной. Я не имею привычки ходить во сне.

– Я просто спросил, – мягко сказал Зейн, опуская глаза.

– Что?! – вскинулся Джеймс. – Может, ты считаешь, что и Мерлин – просто сон тоже? Когда я растворился в воздухе прямо перед твоим носом той ночью, и только призрак Седрика смог вернуть меня обратно?

– Ну, конечно же, не считаю. Просто этот рассказ выглядит странноватым. Был ли ты в лесу или все-таки в коридоре? Что из этого было реальностью? Я имею в виду, понятно, что тебе это все показалось ужасным видением. Но, возможно…

Ральф продолжал изучать свою пустую тарелку.

– Это не было сном.

Джеймс и Зейн уставились на Ральфа.

– Тебе что-то известно, Ральф? – спросил Зейн.

Ральф вздохнул.

– То же самое случилось и со мной.

Глаза Джеймс расширились, у него отвисла челюсть.

– Ты видел Пещерную Цитадель? И дриаду? Ральф, почему же ты молчал?

– Я и не знал, что это были они! – сказал Ральф, поднимая взгляд. – Меня ведь не было с вами в ту ночь в лесу, когда вы видели остров и повстречались с дриадой, помните? Так вот, на прошлой неделе я направлялся через подземелья к комнатам Слизерина, и тут-то оно и произошло: коридор сменился на лес точно так же, как ты, Джеймс, описывал. Я видил остров и леди – древесного духа – но не понял, что это. Я тогда решил, что она была привидением или чем-нибудь в этом духе. Она сказала, чтобы я принес ей реликвию, но я струсил. У меня не было опыта относительно странных волшебных путешествий-вне-тела и тому подобного. Я попытался убежать прочь и внезапно очутился перед входом в общую гостиную Слизерина, где и должен был быть. Я беспокоился, не спятил ли я, потому и не рассказал. Я подумал, что вся эта магия отрицательно подействовала на мой разум. Честно говоря, я не уверен, не случилось ли того же и с тобой.

– Я даже догадываюсь о причинах, – закивал Зейн.

– Но почему и ты тоже? – спросил Джеймс. – Ведь у тебя нет реликвии. Она хранится у меня.

Зейн склонил голову и оттянул уголок рта в комичном выражении предельной концентрации, возникающем у него, когда он серьезно задумывался.

– Может, это случилось просто потому, что Ральф в Слизерине. Я имею в виду, он участвовал в дебатах против Петры и меня. Таким образом та штука, чем бы она ни являлась, посчитала его чем-то вроде слабого звена. Она могла решить, что сможет заставить Ральфа предать тебя и, выкрав мантию, принести ее на остров. Я не имею в виду, что ты мог бы, Ральф, – добавил Зейн, покосившись на Ральфа.

– Да все равно. Я в любом случае никогда не притрагивался к этой вещи, – миролюбиво ответил Ральф.

– Полагаю, в этом есть смысл, – признал Джеймс. – Тогда почему подобного не случилось и с тобой тоже, Зейн?

Зейн поднял взгляд к потолку с блаженной улыбкой.

– Потому что я чист как свежевыпавший снег, конечно же. И к тому же я никогда не возвращался к тому острову. Слишком уж все это странно для меня.

– В любом случае я не смог бы украсть мантию, даже если и захотел бы, – сказал Ральф, наморщив лоб. – На ней ведь Запирающее Заклятие Зейна. Джеймс – единственный, кто может открыть чемодан.

– Думаю, ты мог бы утащить ее вместе с чемоданом, – хмыкнул Джеймс. – Кто хочет, тот сможет.

– К счастью, этого не будет, – серьезно сказал Ральф.

Зейн отодвинул от себя пустую чашку из-под кофе.

– Дриада, или кто она там, вовсе не обязательно должна знать об особом запирающем заклятье на чемодане, что бы там ни было. Но тот факт, что это случилось с вами обоими, доказывает, что кто-то хочет заполучить мантию и знает, что она у нас. Если это не Джексон и не кто-то из его шайки, то кто тогда?

– Помните, что нам говорила зеленая дриада? – сказал Джеймс. – Она сказала, что деревья проснулись, но многие из них… как она выразилась?

Зейн кивнул, припоминая.

– Она сказала, что они «переменились», как молоко, когда истекает срок его годности или как-то так. Другими словами, некоторые деревья стали плохими. Они на стороне хаоса и войны. Думаете, ваша с Ральфом голубая дриада – одна из этих плохишей, пытающаяся выглядеть хорошей?

– Возможно, – сказал Ральф – Она была красивой и улыбалась, и все такое, но у меня было сильное чувство, что если я не принесу ей мантию, эта улыбка очень быстро обернется голодным оскалом. Вот что напугало меня. Это и ее ногти.

Он вздрогнул.

– Тут нечто большее, чем просто мы и заговорщики Мерлина, – серьезно сказал Зейн. – С этим связаны древесные духи и кто знает что еще. Все, что нам известно, это что каждый в волшебном мире должен выбрать, на чьей он стороне.

– Так или иначе, – убежденно сказал Джеймс, – это доказывает, что эти реликвии невероятно сильны. В неправильных руках, кто знает, какой вред они смогут причинить? Вот почему мы должны выкрасть посох у Табиты.

– Я не понимаю, почему мы просто не можем позвать сюда твоего отца, – вставил Ральф. – Это же его работа – управляться с подобными вещами, разве не так?

– Потому что есть правила, которым он должен следовать, – устало ответил Джеймс. – Он должен привести сюда команду мракоборцев, чтобы обыскать земли. Они не смогут забрать метлу Табиты просто потому, что мы сказали, что это посох Мерлина, даже если мы предъявим мантию. Они будут измерять уровень магии, выявляя все необычные источники силы. Это затянется на дни. Пока они будут толпиться вокруг, проверяя Табиту, она уберет отсюда свою метлу. Джексон и Делакруа тоже пронюхают, что что-то неладно и смоются. Они могут даже попытаться воплотить заговор в жизнь, собраться в Перекрестке Старейших и попытаться призвать Мерлина. Это не сработает без мантии, разумеется, но тогда трон и посох будут потеряны, скрыты, и их будут контролировать темные маги.

Ральф вздохнул.

– Хорошо, хорошо. Ты меня убедил. Мы попытаемся стащить посох Мерлина у Корсики. Но это точно он, так ведь? Затем мы все это отдаем твоему папе и его профи. Они все подчищают, и мы становимся героями. Как бы то ни было. Верно?

Зейн кивнул.

– Да, я с вами. Хватаем метлу и дело сделано. Согласны?

Джеймс согласился.

– Итак, нам нужен план. Идеи?

– Это будет не просто, – решительно сказал Ральф. – Если нам повезло с портфелем Джексона, здесь понадобиться вмешательство Бога, чтобы все получилось. В Слизерине такая мощная защита и столько заклинаний против шпионажа, что он почти гудит от них. Они самые недоверчивые ребята, которых я когда-либо встречал.

– Обманщики всегда ожидают обмана, – мудро изрек Зейн. – Но мы забыли одну вещь, и это может быть важнее добычи посоха Мерлина.

– Что может быть важнее этого? – спросил Джеймс.

– Сберечь реликвию, которая у нас уже есть, – просто ответил Зейн, встретившись глазами с Джеймсом. – Кто-то знает, что мантия у нас, и может снова попытаться заполучить ее. Я не знаю, что это была за магия, но вы двое убеждены, что вас перенесли на остров прямо из залов Хогвартса, верно?

Джеймс и Ральф обменялись взглядами и кивнули Зейну.

– Итак, – продолжил Зейн, – если трансгрессия невозможна на территории Хогвартса, тогда они использовали какую-то другую форму магии, чтобы вытащить вас. Какое-то могущественное заклятие. Кто сказал, что они не попытаются снова?

Ральф побледнел.

– Я даже не думал об этом.

– Может, она истратила всю свою силу в первый раз, – с сомнением предположил Джеймс.

– Вам двоим лучше надеяться на это, – сказал Зейн, переводя взгляд с одного на другого. – Потому что они уже пытались просить по-хорошему. В следующий раз они не будут столь учтивы.

Тут к Джеймсу пришла такая мысль, что он аж вздрогнул.

– Что? – спросил Ральф, увидев, что Джеймс изменился в лице.

– Удаленная проекция, – сказал Джеймс понизив голос. – Так профессор Франклин назвал способность Делакруа создавать свой двойник. Это не то же самое, что и обычная трансгрессия, потому что она просто посылает нечто вроде своего привидения, но проекция может выглядеть плотнее и влиять на вещи. Я видел это. Призрак создает плотную версию себя из любого доступного материала и затем управляет им как марионеткой. Каким-то образом она использовала его, чтобы перенести трон Мерлина сюда и спрятать его на остров, не будучи обнаруженной.