Текст книги "Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Хозяин! – воскликнул призрачный голос. Джеймс перевел взгляд с фигуры на троне на тень, что вызвала ужасные когти. Это был маленький человечек, почти невидимый. Он задыхался, его лысая голова блестела в неясно лунном свете. – Вы вернулись! Моя работа завершена! Я свободен!

– Я вернулся, – согласился Мерлин. Его лицо было бесстрастным, глаза пристально смотрели на призрака. – Но в какое время ты вернул меня, Астрамаддукс?

– М-Мир готов принять вас, хозяин! – запнулся призрак, его голос был высоким и испуганным. – Я… Я ждал, пока наступит подходящее время! Баланс между магией и ее отсутствием должен быть в ваших руках, хозяин! Время… время пришло!

Мерлин смотрел на призрак, по-прежнему не двигаясь.

– Умоляю, хозяин! – воскликнул Астрамаддукс, падая на свои призрачные колени. – Я наблюдал за веками! Мой долг… мой долг был больше, чем я мог вынести! Я ждал так долго, как мог. Я только немножко помог! Я нашел женщину, хозяин! Ее сердце было открыто мне! Она разделяла наши цели, так что я… я поддержал ее! Я помог, но немножко! Чуть-чуть!

Взгляд Мерлина переместился с Астрамаддукса на фантом мадам Делакруа, который почти восстановил себя. Она тоже бросилась на колени, и когда она заговорила ее голос звучал так, словно рот был полон грязи.

– Я твоя слуга, Мерлин. Я призвала вас, что бы выполнили свое предназначение, повели нас против этих червей-маглов. Мы нуждаемся в вас. Мир нуждается в вас.

– Эта кукла из грязи должна быть моей музой? – сказал Мерлин, его голос был низким, но почти оглушал своей силой. – Давай посмотрим, как она выглядит на самом деле, а не как ей хочется, чтобы она выглядела.

Делакруа выпрямилась и попыталась заговорить, но ничего не вышло. Ее челюсти работали словно механические, а затем жуткий глубокий хрип вырвался из ее глотки. Фантом вскинул руки, схватился за шею, царапая ее, разрывая длинными ногтями, так что полоски грязной плоти отлетали прочь. Глотка раздулось, как у лягушки-быка, и фантом вдруг согнулся в талии, словно от боли. Мерлин смотрел на фантом, и на его посохе мягко светились руны, пульсируя внутренним светом.

Наконец, фантом мадам Делакруа с усилием поднялся, ее челюсть широко распахнулась, дальше любого логического предела. Что-то порвалось там, в раскрытом ужасном рте. Он излился на землю впереди. Тело фантома уменьшалось по мере того, как оно изливалось изо рта. Это было похоже, словно фантома вывернули наизнанку через его собственный рот, то, что осталось ничком лежало на земле, корчащееся и отвратительное. Это была мадам Делакруа, какая она есть на самом деле, каким-то образом перенесенная сюда из ее удаленного безопасного места и извергнутая из ее куклы. Она распласталась на полу, словно испытывая сильную боль, ее фигура была изможденной и костлявой, ее глаза – пустые серые шары – слепо уставились в потолок.

– Астрамаддукс, ты призвал меня в смертоносное время, – сказал Мерлин, его низкий голос наполнил пещеру как шум тысячи морей. Он отвернулся от жалкой фигуры мадам Делакруа, снова взглянув на съежившегося призрака. – Деревья проснулись для меня, но они почти немы. Даже земля спит, спит века. Ты вернул меня для себя и только для себя. Ты был негодным слугой, когда я согласился учить тебя и только вернувшись я осознал глубину своей ошибки. Я освобождаю тебя от служения мне. Уходи.

Мерлин поднял свободную руку и повернул ее ладонью в сторону призрака Астрамаддукса. Призрак побледнел еще больше и отшатнулся, вскинув руки, словно желая защититься.

– Нет! Нет! Я был предан! Пожалуйста! Не изгоняйте меня! Я выполнил свой долг! Я был верен! Нееееееееет!

Последнее слово растянулось и поднялось до визга, в то время как призрак, казалось, съежился. На мгновение он принял форму голубой дриады, преклоненной и отчаявшейся, но затем потерял всякую форму вообще. Он уменьшился, и Джеймс увидел, что он сжимается с той же скоростью, с какой Мерлин закрывал свою ладонь, словно волшебник сжимал Астрамаддукса в своей протянутой ладони. Последнее слово призрака перешло в вопль ужаса, убывающий, как будто призрак уменьшился до яркой мерцающей точки света. Призрак растворился, исчез, оставив только эхо своего последнего крика.

Наконец, словно впервые заметив их, Мерлин повернулся к Джеймсу, Ральфу и Зейну. Джеймс двинулся вперед, не зная, что он будет делать, но чувствуя сердцем, что что-то надо сделать. Мерлин снова протянул свою руку, на этот раз в сторону Джеймса. Он почувствовал как мир смягчается вокруг него, темнеет. Он боролся с этим, пытался кричать, чтобы не забыться. Он мог противиться силам Мерлина не больше чем комар, который противится шторму. Мир устремился прочь, утекая в точку и в ее центре была рука Мерлина, направленная на Джеймса. В центре руки были глаза, голубые как лед. Глаза закрылись и голос Мерлина произнес одно слово, слово, которое, казалось, заполнило тьмой весь мир, это слово было – «спать».

Глава 18. Башня Ассамблея

Рассвет прорезал горизонт тонкой розовой полоской, когда Джеймс открыл глаза. Он лежал в неудобной позе на траве посреди Пещерной цитадели и промерз до костей. Постанывая, он принял сидячее положение и огляделся вокруг. Первым, что бросилось ему в глаза, было отсутствие трона Мерлина. От него остались только вмятины на траве. Вторым отмеченным им фактом было то, что Пещерная Цитадель перестала быть магическим местом. Без трона Мерлина остров быстро вернулся в свой первозданный дикий вид. Пропало ощущение заброшенного готического строения. В ветвях над головой звонко пели птицы.

– О-ох, – простонал поблизости чей-то голос. – Где это я? У меня отчетливое ощущение того, что поблизости не найдется ничего, напоминающего камин и чашечку кофе.

– Зейн, – сказал Джеймс, поднимаясь на дрожащие ноги. – С тобой все в порядке? А где Ральф?

– Я здесь, – отозвался Ральф, – провожу ревизию своих костей и проверку основных функций тела. Похоже, ничего не пострадало, за исключением того, что ванна мне сейчас нужна даже больше, чем Святому Локимагусу.

Джеймс вскарабкался по ступеням к темному потолку пещеры. Слабый сероватый утренний свет с трудом пробивался сквозь ветви деревьев, растущих на острове. Зейн и Ральф не без усилий поднялись на ватные ноги.

– Никаких следов Мерлина, – сказал Джеймс, осматриваясь вокруг, – равно как и Джексона или Делакруа.

Он переступил через обломки палочки Джексона и вздрогнул.

– Похоже, мы ошибались насчет него, не так ли? – сказал Ральф.

– Мы ошибались относительно множества вещей, – тихо согласился Джеймс.

Зейн осторожно помассировал нижнюю часть своей спины и тихонько застонал.

– Эй, учитывая все обстоятельства, мы были не так уж плохи. Нам почти удалось остановить возвращение Мерлина благодаря моим длинным рукам и кошачьим рефлексам, – его голос раскатился эхом под сводами пещеры, и он замолчал. Мальчики нашли проход, ведущий к голове дракона, продрались сквозь густую растительность, успевшую там вырасти, и вышли в рассветное утро. Мост был частично разрушен и больше не имел почти никакого сходства с драконьей головой. Берег со стороны леса был грязным и мокрым, покрытый утренней росой.

– Глядите-ка, – сказал Ральф, указывая пальцем на следы в свежей липкой глине.

– Похоже, здесь прошло два человека. По направлению прочь от школы, – заметил Зейн, наклоняясь, чтобы внимательнее изучить грязные отпечатки. – Думаете, одним из них был Мерлин?

Джеймс покачал головой.

– Нет. Мерлин не носил обуви. Я полагаю, это были Делакруа и Джексон. Скорее всего, она ушла первой, а он последовал за ней, когда пришел в себя. К тому же что-то подсказывает мне, что Мерлин не оставил бы никаких следов, не пожелай он этого специально сделать.

– Надеюсь, Джексон сломает ей хребет, когда догонит, – сказал Зейн, хотя и без особого воодушевления.

– Я скорее надеюсь, что она не проделает это с ним, – печально отозвался Ральф. – Вы же видели, как она расправилась с его палочкой.

– Не напоминай мне, – пробормотал Джеймс. – Не хочу думать об этом.

Он пошел вперед примерно в том направлении, в котором они оставили Пречку, но голова его была занята другим. У него было ужасное предчувствие насчет того, куда именно ушел Мерлин, и он, Джеймс, был виновен в этом. Дважды Делакруа назвала его своим учеником. Она повлияла на него, и он это допустил. Он прекрасно сыграл в ее плане свою роль, принеся мантию. Она была права. Ей было достаточно щелкнуть пальцами. Правда, в конечном итоге все обернулось против нее, но это не столь важно. Мерлин, блуждающий в одиночку, может быть гораздо более опасен, чем Мерлин в союзе с людьми, подобными Прогрессивному Элементу. Они хотя бы пытались работать под благопристойной маской. Мерлин из другого времени, более прямолинейного и смертоносного времени. Чувство вины и безнадежности давило на Джеймса неподъемным грузом, пока он брел вперед. Зейн и Ральф следовали за ним.

Пречка ушла. На самом деле Джеймс не удивился. Ее следы отпечатались во влажной земле, как следы динозавра. Мальчики молча пошли по ним, дрожащие и мокрые от росы. Туман заполнил лес, сужая мир до горстки черных деревьев и покрытого каплями кустарника. Пока они шли, туман становился все прозрачнее, растворяясь на солнце, и наконец исчез. Лес наполнился птичьими трелями и невидимыми существами, шныряющими в кустах. Вдруг они услышали далекие голоса, зовущие их.

– Эй! – сказал Зейн, останавливаясь и прислушиваясь. – Это Тед!

– И Сабрина! – добавил Ральф. – Что они тут делают? Эй! Сюда!

Мальчики остановились, зовя Гремлинов, которые отозвались гиканьем и воплями. Огромная фигура выплыла из тумана, почти грациозно двигаясь между деревьев.

– Грохх! – засмеялся Зейн и побежал навстречу великану.

– Парни, вы выглядите, как объедки мертвецов, – крикнул Тед вниз с плеча Грохха. – Вы всю ночь провели здесь?

– Да, но это долгая история, – ответил Зейн. – Если коротко: Мерлин вернулся, королева вуду сбежала, а Джексон оказался хорошим парнем. Он ушел за ней, как говорится, с неизвестным результатом.

– Унесешь еще троих, Грохх? – спросил Ральф, дрожа от холода. – Думаю, если мне придется сделать еще хоть шаг, я упаду замертво.

Грохх опустился на колени, и трое мальчиков вскарабкались к нему на спину, потеснив Сабрину и Теда. Прежде чем лезть, Джеймс согнул пальцы и запястье правой руки. Боли не было, и кости выглядели крепкими и прямыми. Он снял шину и небрежно сунул ее в карман.

– Как вы здесь оказались? – спросил Джеймс Теда, устраиваясь рядом с ним и хватаясь за похожие на солому волосы Грохха. – Я думал, вы все под домашним арестом.

– Что было прошлой ночью! – просто сказал Тед. – С тех пор в школе просто сумасшедший дом. Мерлин появился в середине ночи и, скажу тебе, парень знает, как эффектно появиться.

– Он въехал на Пречке прямо во внутренний двор, заставив ее выбить пинком главные ворота, – объяснила Сабрина, – он, похоже, говорит по-великаньи, и это было действительно дико. Затем он спустился и просто приказал ей спать. Она по-прежнему там, храпит у главного входа, похожая на самую большую в мире кучу белья.

– Мы проснулись, услышав грохот выбиваемых дверей, – продолжил Тед. – Затем начался ад кромешный. Ученики бегали повсюду в ночнушках, пытаясь выяснить, что происходит. Люди и так были взволнованы из-за того, что Прескотт все еще здесь и непонятно чем занят, а тут является этот парень, сложенный как валун и одетый как нечто среднее между друидом и Санта-Клаусом, шествует через школу, усыпляя людей одним своим взглядом, стуча огромным посохом по полу при ходьбе, и эхо от ударов разносится повсюду. Затем он увидел Пивза и тут случилось самое странное!

– Что? – спросил с надеждой Зейн. – Пивз дунул-фыркнул на него и превратил в торшер или что?

– Нет, – сказала Сабрина, – Пивз присоединился к нему. Он, кажется, не хотел, но у него не было выбора. Мерлин остановился, когда увидел Пивза, и заговорил с ним. Никто из нас не знает, что он сказал. Это был действительно странный, цветистый язык. Мы боялись, что Пивз выкинет какую-нибудь глупость и нас всех укокошат этим жутким посохом, но Пивз только улыбнулся, и это не была одна из его обычных ухмылок. Это была одна из тех улыбок, какими улыбаются домашние эльфы, когда хозяин расположен отлупить этого эльфа сковородкой. Во все зубы, но без радости, понимаешь? А затем Пивз спикировал вниз к этому парню, они переговорили несколько секунд тихими голосами, а затем Пивз двинулся вперед так, чтобы Мерлин мог следовать за ним. Думаю, Мерлин понял, куда ему надо идти, и Пивз показывал ему дорогу.

– Пивз? – недоверчиво переспросил Ральф.

– Знаю, – ответил Тед. – Это невероятно. Вот когда мы поняли, что столкнулись с чем-то действительно страшным. Большинство Гремлинов и так знали, что это Мерлин, но это все подтвердило.

– И куда они отправились? – тихо спросил Джеймс.

– В Лесную башню, – ответила Сабрина. – По крайней мере, так ее назвали. Никто особо ею не пользовался. Последние слова, которые мы услышали, когда уходили, были «переговорю с Пендрагоном», что бы это ни значило.

– Мне не нравится как это звучит, – сказал Зейн.

– Как и всем, – согласился Тед. – Видимо, он считает, что этот «Пендрагон» кто-то вроде короля или лидера. Что-то типа средневековой клички или типа того. Тем не менее, МакГонагалл собрала профессорско-преподавательский состав, чтобы пойти и разобраться с ним, тогда-то она и поняла, что профессора Джексона и Делакруа нет. Затем сообщили, что ты сбежал из больничного крыла, Джеймс. Следующее, что мы знаем, МакГонагалл выпустила нас, чтобы мы отыскали вас троих. Она была слишком занята, чтобы идти самой, но знала, если кто и может отыскать вас, то только мы. Она надеялась, что ваша троица знает хоть что-нибудь про этот «адский беспредел», как она выразилась. Недоверчивая пожилая девчонка.

Пока Тед заканчивал свой рассказ, Грохх подошел к опушке леса. Замок сиял в бриллиантовом утреннем свете, его окна весело блестели, несмотря на то, что происходило внутри. В гараже Альма Алерон было тихо, двери были закрыты и заперты на замок. Джеймс вспомнил о разнице во времени между Хогвартсом и филадельфийской частью гаража и понял, что на той стороне еще крепко спят. Когда Грохх свернул во внутренний двор, Тед попросил его спустить их на землю.

– Отличная работа, Грохх! – тепло сказала Сабрина, похлопав великана по огромным плечам. – Иди, отдохни с Пречкой.

Грохх согласно хрюкнул и плюхнулся рядом с великаншей, которая действительно громко храпела рядом с лестницей, ведущей в замок. Массивные деревянные двери висели на одной петле каждая, выбитые и широко распахнутые. В прихожей было подозрительно пусто и тихо. Когда они вошли, Ральф ахнул и схватил Джеймса за руку, указывая на что-то. Там около двери на полу неловко лежали мистер Рекрент и мисс Сакарина. У обоих глаза были открыты, и оба неестественно улыбались в потолок. Рука Сакарины была вытянута, поднята и выглядела белой в утреннем свете.

– Они… м-мертвы? – заикнулся Ральф.

Тед слегка пнул Ральфа в ногу.

– Нет, конечно. Они по-прежнему теплые и дышат, просто очень-очень медленно. Видно, они были здесь, когда явился Мерлин. Выглядит так, словно они пытались поприветствовать его, а он просто оглушил их. Он усыпил многих студентов, но эти получили особое замораживающее заклятье. Ну, мы убрали их в сторонку, чтобы люди не спотыкались, – он пожал плечами и повел всех мимо двух скрюченных фигур в коридор выше по лестнице.

– А где эта Лесная башня? – спросил Джеймс, пока они спешили по коридорам.

– Это самая высокая и узкая башня в старой части замка, – ответил Тед, его голос был непривычно мрачен. – Не использовалась особо, разве что для астрономии иногда. Она слишком высокая и непрочная, чтобы взбираться на нее. Петра говорила, что она была важной частью замка долгое, долгое время. У каждого замка была такая, и она считалась нейтральной территорией, что-то типа универсального посольства или типа того. Там проходили встречи между враждующими народами и королевствами, одного короля с одной стороны и вражеского короля с другой. Их сопровождали четверо советников, но остальные ждали внизу. Иногда войны разрешались и заканчивались прямо там, иногда один король убивал другого и сбрасывал тело с башни, чтобы все видели.

Джеймс почувствовал, как его сердце упало еще ниже.

– Так кто там наверху, с ним?

Тед пожал плечами.

– Не знаю. Мы отправились на ваши поиски, когда МакГонагалл собирала всех вместе. Я думаю, она планировала сама отправиться к нему. Она выглядела довольно решительной, если спросишь меня.

Пятеро учеников прошли сквозь широкую низкую арку, ведущую в старейшую и наименее используемую часть замка. Спустя несколько изогнутых узких коридоров они наконец встретили людей. Ученики собрались в коридорах вдоль стен, разговаривая тихими голосами. Наконец, Тед провел их в круглую комнату с очень высоким потолком, таким высоким, что он терялся во тьме туманной высоты башни. Комата была переполнена учениками, бормотавшими в нервозном ожидании. Бросив взгляд вверх, Тед начал подниматься по лестнице. Джеймс, Зейн, Ральф и Сабрина последовали за ним.

– МакГонагалл там с… ним? – спросил Ральф. – Она ээ… в порядке?

– Она Директриса, – серьезно ответила Сабрина. – Она в порядке.

– Надеюсь, – тихо ответил Джеймс.

Остаток пути они проделали в молчании. Это заняло довольно много времени, и Джеймс чувствовал себя ужасно усталым и разбитым, когда добрался до вершины. Ральф пыхтел позади него, держась обеими руками за перила. Наконец, лестница уперлась в комнату, расположенную на вершине башни. Она представляла собой невысокую узкую площадку с тяжелыми балками, заполненную пылью веков и пометом сов и голубей. В узких окнах, расположенных по периметру комнаты, виднелись кусочки утреннего солнца. Там находилось несколько людей, но никто из них не был директрисой или Мерлином.

– Джеймс, – произнес хриплый голос, и на его плечо опустилась рука. – Что ты здесь делаешь? Боюсь, это место не для тебя.

– Его попросили прийти, профессор Слизнорт, – сказала вошедшая вслед за остальными Сабрина. – Директриса лично желала его видеть, а также Ральфа и Зейна. Они все должны подняться наверх.

– Наверх? – проскрипел Ральф. – Еще выше? Так мы не на вершине?

– Ах, мистер Дидл, – сказал Слизнорт, глядя на Ральфа. – Боюсь, что так, но осталось немного. Это прямо над нами. Вы вполне уверены в этом, мисс Хильдегард? Это неподходящее место для детей.

Джеймс подумал, что Слизнорт выглядит немного раздраженным из-за того, что ему, Ральфу и Зейну позволено пройти туда, куда самому Слизнорту нельзя.

– Вы были в комнате, когда директриса послала нас за ними, – сказал Тед, вкладывая в свой голос чуть-чуть суровости.

– Ну, я был там, – подтвердил Слизнорт так, словно этот факт мало что доказывал.

– Пропусти их, Гораций, – сказал профессор Флитвик со скамьи у окна. – Если их позвали, значит, они приглашены. Едва ли они будут в безопасности с нами здесь, если этот дикарь победит.

Слизнорт посмотрел на Джеймса, а затем его лицо смягчилось. Он повернулся к Ральфу и неуклюже хлопнул его по плечу.

– Представьте нас как следует, мистер Дидл.

Тед кивнул в сторону короткой каменной лесенки, выступающей из деревянного пола и идущей к люку в потолке. Джеймс, Ральф и Зейн подошли к ней и медленно поднялись по изношенным ступеням. Люк был не заперт, Джеймс откинул его, и солнечный свет на мгновение ослепил Поттера, когда тот выбрался наружу.

Комната была почти такой же формы и размера как и Пещерная Цитадель, почти целиком сделанная из камня, за исключением деревянного пола в центре, в котором и открывался люк. Вокруг были расположены мраморные колонны, но крыши не было. Солнечный свет сиял на белом мраморе и камне террасы. Мерлин сидел всего в нескольких футах впереди, лицом к трем мальчикам, когда они шагнули в мягкий ветер и теплый солнечный свет. Его лицо было окаменевшим, неподвижным, только его глаза повернулись, чтобы взглянуть на них.

– Мистер Поттер, – раздался голос Директрисы в тишине, – мистер Уолкер и мистер Дидл. Спасибо, что присоединились к нам. Пожалуйста, располагайтесь слева от меня, мы вскоре перейдем к вашей истории.

Джеймс повернулся, пока Зейн закрывал люк и увидел МакГонагалл, сидящую позади них, напротив Мерлина. Она была одета в огненно-красную мантию, выглядя в ней гораздо серьезней и представительней, чем Джеймс привык ее видеть. Также она выглядела моложе и опаснее, словно какая-нибудь деспотичная королева. Кресла, на которых они с Мерлином сидели, вырастали прямо из камня, оба смотрели друг на друга через деревянный пол в центре. Слева от МакГонагалл по краю терассы находилось еще четыре не столь впечатляющих кресла. На них расположились Невилл Долгопупс, профессор Франклин и Гарри Поттер.

– Папа! – выдохнул Джеймс, и улыбка облегчения и радости расплылась по его лицу. Он бросился вверх по ступеням к отцу.

– Джеймс, – тихо сказал Гарри, лицо его было мрачным. – Мне сказали, что ты пропал. Ты заставил нас волноваться. Я бы сам пошел за вами троими, если бы известие о том, что вы нашлись, не пришло в тот самый момент, когда я приехал.

– Как вы узнали об этом? – спросил Ральф, морща лоб.

Гарри выдавил кривую улыбку и продемонстрировал резиновую уточку Уизли. На ее дне почерком Теда было нацарапано: «Нашли их! Скоро будем!»

– Это Петры Моргенштерн, но она сказала, идея принадлежит вашей троице. Очень удобно.

– Прости я взял карту и твою мантию, пап, – быстро сказал Джеймс – Я знаю, я не должен был. Я действительно устроил неразбериху. Мерлин вернулся, и это моя вина.

Гарри перевел взгляд на кресла, стоящие в центре.

– Не будь столь строг к себе, мой мальчик. У нас будет много времени, чтобы обсудить все это позже, а сейчас думаю, у нас были другие причины, чтобы собраться здесь.

Джеймс повернулся обратно к Директрисе и Мерлину. Он почти забыл о них от восторга и облегчения при виде своего отца..

– Конечно, прости.

Трое мальчиков встали вдоль террасы позади Гарри, Невилла и Франклина. Джеймс только сейчас заметил, что на другой стороне террасы собралось удивительно много птиц и животных, пристально глядящих на Мерлина. Там были совы, голуби, вороны и даже несколько соколов. Все они расположились на перилах, на четырех креслах и на верхних ярусах террасы. Среди них неуместными казались домашние животные, которых разглядел Джеймс. Они так же глядели на бородатого мужчину. Лягушки и крысы тихо теснились среди птиц. Даже кот Зейна, Пальчик, был там, сидел впереди, и его черно-белый нос, слегка подергивался.

– Вы что-то сказали, профессор Долгопупс? – сказала МакГонагалл, она по-прежнему не сводила взгляда с огромной неподвижной фигуры Мерлина.

Невилл дернулся и встал.

– Я просто хочу выразить свои возражения по поводу ваших переговоров с этим… этим незваным гостем, который ворвался в школу с неизвестно какой гнусной целью, на языке, который мы, ваши давние партнеры и друзья, не можем понять. Кроме того, ваш удивительный наряд, я должен заметить… ну, уверен, вы должны понимать, как это выглядит для нас.

– Простите меня, мистер Долгопупс и все остальные, – сказала МакГонагалл, наконец, отводя взгляд от Мерлина и глядя на тех, кто собрался справа от нее. – Я забылась. Этот джентльмен пришел из времени формальностей и ритуалов. Я приму его, как он и ожидает, в церемониальной мантии, соответствующей моей должности. Боюсь, что когда он нашел нас, он решил, что все мы, включая меня и профессорско-преподавательский состав, это крестьяне, которые каким-то образом захватили замок. Во времена Пендрагона было крайне неприлично носить какие-то бесцветные мешки, за которые он принял наши мантии. Что до языка…

– Я могу говорить на языке ваших слуг, если вы пожелаете, мадам Пендрагон, – прервал Мерлин своим низким, громким голосом. – Хотя почему вы разговариваете с ними, как с равными, когда их стоит заковать за такую наглость, я не могу понять.

МакГонагалл вздохнула и закрыла глаза. Джеймс понял, что подобное недопонимание длится уже некоторое время.

– Это мои коллеги, а не мои слуги, сэр. Это другое время, как я вынуждена вам постоянно напоминать. Я не Пендрагон королевства. Я Пендрагон лишь крошечного кусочка земли, который вы полностью можете обозреть с этой башни. Но, да, пожалуйста говорите так, чтобы все вас понимали.

– Как пожелаете, мадам, – ответил Мерлин. – Я полагаю, теперь ваш совет полностью в сборе?

– Это так. Джеймс Поттер, Ральф Дидл, Зейн Уолкер, – сказала Директриса, поворачиваясь по очереди к каждому из мальчиков, – этот человек утверждает, что является Мерлином Амброзиусом, вернувшийся в мир сквозь время из небытия благодаря совместным усилиям призрачного ученика и еще пятерых человек. Что вы можете сказать по этому поводу?

Джеймс ответил настолько четко и честно, насколько мог, как получилось так, что три реликвии Мерлина оказались вместе на острове Пещерной Цитадели. Он был осторожен, рассказывая, к своему стыду, как профессор Джексон пытался защитить мантию и уберечь ее от попадания в пещеру, сорвать план Делакруа, но Джеймс невольно помешал его намерениям.

– Это была моя ошибка, – печально пояснил он. – Ральф и Зейн только помогали мне, потому что я рассказал им обо всем. Я хотел… – он умолк и сглотнул. – Я хотел спасти положение, я думаю. Но я все разрушил. Простите.

Лицо МакГонагалл было спокойным, но непроницаемым, пока Джеймс не закончил. Он повесил голову, но секунду спустя почувствовал отцовскую ладонь на своем плече, теплую и тяжелую. Он вздохнул.

Мерлин окинул взглядом собравшихся на и позади скамей, затем он глубоко вздохнул.

– Вижу план Астрамаддукса включал много намерений, хороших и плохих. Однако, я предполагаю, что после свидетельства этого мальчика больше нет сомнений в моей личности. Позвольте мне повторить, тем не менее, что я, по-видимому, стал предметом весьма мерзкой кампании, оболгавшей меня и опорочившей мою репутацию. Похоже, сейчас распространено мнение, что я был когда-то раздражительной и подлой личностью, человеком эгоистичных союзов и бесконечного лукавства.

Это не более правдиво, чем длинный скучный перечень приукрашенных качеств в истории про этого злодея Волан-де Морта, которого вы описали мне. Я не большее зло, чем шторм. Я убиваю лишь тогда, когда нет надежды на раскаяние или плен. Я собирал дань только с тех, кто заслужил эту плату и даже тогда треть моих сборов шла бедным и церкви. Я не ужас, к которому обращаются презренные существа, которых вы беспричинно зовете «злом», чье единственное злодеяние это несправедливо запаленные факелы, которые я наблюдал в свое время.

– Я не сомневаюсь, что вы верите в это, – заявила МакГонагалл, – но уверена, вы в курсе того, что легенды о самом могущественном в мире волшебнике с темным сердцем появились еще до того, как вы покинули свое время, когда вы еще ходили по земле. Многие жили в страхе перед вами.

– Только те, чьи злоба или невежество прощали им эту ошибку, – проворчал Мерлин. – И даже в этом случае я бы скорее подошел к ним с розгой, чем с мечом.

– Может быть и так, Мерлин, но вы и сами знаете, что вы пробовали себя в искусствах, которые, хоть и были технически дозволены в ваше время, не особо дозволены сейчас. Вы подвергались магическим воздействиям, которые отделили вас от всего человечества, силам, к которым, на самом деле, большинство людей не могут прикоснуться и остаться в здравом уме. Вы изменились под этим воздействием. Возможно, это даже извратило вас. Даже вы, должно быть, сомневаетесь в ваших собственных суждениях в этом времени. Сомнительная мораль Мерлина Амброзиуса была хорошо известна, как и его легкое отношение к жизни не-волшебников. Подозрение, что вы можете быть на стороне тех, кто хочет уничтожить и поработить мир маглов, было обосновано. Я не могу говорить за ваше время, но в нашем все, кто хочет пойти войной на мир маглов – это наше заклятые враги. Ваша лояльность должна быть доказана, прежде, чем мы позволим вам остаться в этих залах.

– Ты смеешь оспаривать мое великодушие? – спросил Мерлин, и голос его был ровным и спокойным. – И говорить, я не могу просто стереть всех вас с земли одним взмахом руки, если захочу?

– Я смею и то и другое не без оснований, – твердо сказала МакГонагалл. – Ваши мотивы были сомнительны в ваше время, на этом сходятся даже лучшие историки. Вы прибыли в это время. И вид вашей мощи может быть грозным, но даже в ваше время источник, из которого вы черпали ваши силы, уже иссякал, поскольку земля уже была окультурена. Не притворяйтесь, что это не было важнейшей причиной путешествия во времени. Вы надеялись вернуться во время, когда источник в земле восстановится, когда ваша сила снова станет безграничной и полной. Но это не то время. Источник еще больше истощился, чем тогда. Ваша сила, возможно, по-прежнему велика, и вы все еще можете победить всех в этой комнате, но это не значит, что вас не остановят. Осторожнее выбирайте союзников в этом времени, Мерлин.

Лицо Мерлина оставалось неподвижным как камень, когда он взглянул на Директрису.

– Я действительно вернулся в темное время, если Пендрагон считает, что лишь угроза гибели может поколебать намерения благородного волшебника. Но я вижу, что вы честны в ваших речах, даже если вы имеете в виду определенные методы. Я никогда не клялся в верности кому-либо, чье сердце было бы направлено против не-магов. Я работал, чтобы сохранить баланс между магическим миром и миром маглов, чтобы ни одна из чаш не перевешивала другую, хотя никто и не догадывался о моих истинных мотивах. Я служил всем, но всегда с этой целью в сердце. Справедливость – это миф, распространенный в разрозненном роде человеческом, но равноправие в битве может быть сохранено, даже если это лишь слабый призрак истинной справедливости.

– Вы хорошо говорите, Мерлин, – сказала Директриса, – но вы не обозначили четко ваши намерения. Вы здесь, чтобы сотрудничать с нами или чтобы уничтожить нас?

Впервые на лице Мерлина отразились эмоции. Он закрыл глаза и сжал губы. Его борода лоснилась от чего-то, что Джеймс посчитал чем-то вроде масла. Изредка запах этого, дикий и пряный, доносился ветром через вершину башни.

– Астрамаддукс заслужил судьбу, которую я предназначил ему, и, пожалуй, даже во сто крат хуже за то, что вернул меня в это время, – он снова открыл глаза и оглядел собравшихся. – Я подхожу к замку, самому солидному строению, какое я когда-либо видел, заполненному сверкающими глазами застывшего солнечного света, но не нахожу ни охраны, ни передового отряда, ни даже слуги, чтобы он наполнил мне ванну или поприветствовал согласно правилам.