Текст книги "Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших"

Автор книги: Джордж Норман Липперт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Зейн нахмурился.

– Ну, и?

– Что, если мы с Ральфом оказались в Пещерной Цитадели именно так? Ральф, ты сказал, что почувствовал, будто вылетел из тела. Что, если это действительно было так? Что, если нас принудили создать удаленную проекцию! Только наши проекции переместились к пещере, а наши тела остались в коридоре как бы… замороженными.

Ральф пришел в ужас от этой мысли. Зейн выглядел задумчивым.

– Это выглядит реальным. Вы оба говорите, что это случилось в коридоре, когда вы были одни. Никто не видел, как ваши тела оставались там в режиме автопилота, пока ваши души или что-то в этом роде выдернули и отправили в Пещерную Цитадель.

– Но это же специализация Делакруа, – сказал Ральф, вздрогнув. – Думаете, она каким-то образом узнала, что мантия у нас?

Джеймс ответил:

– Возможно. Она скользкая, как угорь. Она могла все узнать и не сказать Джексону. Может, она хочет, чтобы вся слава досталась ей.

– Одна вещь мне совершенно ясна, – подытожил Зейн. – Мы не должны оставлять вас двоих в одиночестве. Я думаю, что тот или то, что делает это, не хочет, чтобы секрет выплыл наружу. Вот почему они ждали, пока вы двое останетесь одни на несколько минут. Если вокруг вас будут люди, вероятно, они не смогут повторить попытку.

Ральф был бледен как статуя.

– Если все это правда, это действительно ужасно.

– Что ж, да, – согласился Зейн. – Всегда есть такая возможность. Но мы ничего не можем сделать в этом случае, давайте просто надеяться, что они не будут этого делать.

– Теперь мне гораздо легче, – простонал Ральф.

– Да, ладно, – сказал Джеймс, вставая из-за стола. – Уже поздно, и домовые эльфы начинают коситься на нас. Пора убраться отсюда, пока нас не заподозрили в заговоре.

Трое мальчиков побрели в прохладный сад, болтая о прочих вещах, а затем, связанные обязательствами перед своими факультетами, разошлись по своим делам на весь день.

Вся следующая неделя, к сожалению, была занята. Невилл Долгопупс задал написать одно из своих очень необычных, но требующих кропотливой работы эссе. Джеймс вынужден был проводить огромное количество времени в библиотеке, изучая бесконечные способы использования спинусворта, что осложнялось еще и тем, что каждая часть этого растения от листьев до стебля с корнями и даже его семян использовалась с различными целями – от исцеления болезней кожи до полировки ручек метел. Джеймс как раз дописывал семьдесят девятый пункт в свои записи, когда Морган Патония села за стол напротив него с тяжелым вздохом. Морган, первогодка с Пуффендуя, тоже занималась травологией и тоже работала над этим эссе.

– Ты должен найти всего пять методов использования, – заметила Морган, увидев лист Джеймса. – Ты же знаешь об этом, верно?

– Пять? – переспросил Джеймс слабо.

Морган с радостным презрением дала Джеймсу посмотреть свой лист.

– Профессор Долгопупс задал нам написать про спинусворт потому, что это растение наиболее часто используется в волшебном мире. Если бы мы писали обо всех способах его использования, мы бы создали энциклопедию, глупый мальчишка.

Джеймс покраснел.

– Я знал это! – сказал он, стараясь казаться высокомерным и скрыть свое раздражение. – Я просто забыл. Ты же не можешь винить меня за тщательно выполненную работу?

Морган захихикала, явно в восторге от того, что Джеймс потратил впустую столько времени. Спустя пару минут Джеймс собрал вещи и отправился в гостиную Гриффиндора с раздражением и облегчением одновременно. Наконец-то его эссе было завершено. На самом деле, поскольку он написал около двадцати трех способов использования спинусворта, он наверняка заслужил множество дополнительных очков. Главное, чтобы Невилл не догадался, что старательность Джеймса при выполнении задания была вызвана невнимательностью на уроке.

Дважды Джеймс видел профессора Делакруа в коридоре и четко ощущал, что она наблюдает за ним. Он никогда на самом деле не видел, чтобы ее глаза были обращены к нему, но поскольку она была слепа, это вряд ли имело значение. Джеймс помнил, как Делакруа управляла супницей с гумбо своей уродливой палочкой из виноградного корня во время ужина с Альма Алерон, не пролив ни капли. Он подозревал, что у Делакруа есть способ видеть, не полагаясь на свои бесполезные глаза. На самом деле, это объясняло, как она могла заметить, что портфель Джексона изменился. Ведь заклятие Визиум-Инептио действует так, что изменяет только то, что люди видят, верно? Тем не менее, она ничего не сказала и даже не замедлила шаг, проходя мимо него. Джеймс решил, что он просто параноик. Кроме того, как заметил Зейн, что это меняет?

Она могла быть одной из тех, кто пытался обмануть Ральфа и Джеймса и забрать реликтовую мантию в Пещерную Цитадель, или это мог быть кто-то другой. В любом случае, они должны быть настороже и не оставаться в одиночестве вне зависимости от того, кто на самом деле является источником опасности.

Джеймс начал понимать, как это на самом деле трудно – не оставаться в одиночестве. Они никогда не задумывался об этом, считая, что в школе размеров Хогвартса такое может случиться крайне редко. Теперь же, когда он стал обращать на это внимание, он осознал, что остается один снаружи или в залах множество раз каждый день, когда пересекает их по пути на травологию к Невиллу Долгопупсу после трансфигурации или просто идет в туалет посреди ночи. Не оставаться одному в подобных обстоятельствах было довольно сложно, но Зейн, к удивлению Джеймса, был совершенно непреклонен.

– Даже если мы и заполучили мантию с помощью цепочки совершенно невероятных совпадений, я не собираюсь упускать ее из рук только потому, что мы не были достаточно осторожны, – сказал он однажды Джеймсу, провожая его на травологию к теплицам. – Беспечность мерлиновых заговорщиков сработала на нас. Я не собираюсь предоставлять им подарки вроде этого.

Как-то раз Джеймс объяснял Ральфу и Зейну как использовать Заменяющий Заговор в качестве способа сообщения в какой-либо чрезвычайной ситуации. Джеймс заказал три Инновационные Резиновые Утки в магазине Всевозможные Волшебные Вредилки и раздал Зейну и Ральфу по одной.

– Заменяющий Заговор означает, что если я нажимаю на свою утку, обе ваши тоже крякнут, – объяснил Джеймс, ущипнув свою утку.

– Отвали! – хором крякнули все утки.

– Отлично, – сказал Зейн, от души сжимая свою утку, что вызвало хор радостных ругательств. – Итак, если кто-то из вас обнаруживает себя в одиночестве или нуждается в том, чтобы я проводил его в туалет, вы просто крякаете этим, и я прибегу, да?

– Угх, – фыркнул Ральф, стараясь держаться от своей утки на расстоянии. – Ненавижу это. Словно мне снова три года.

– Ну, если ты хочешь снова вылететь из тела, что бы встретиться с несчастным древесным духом, – сказал Зейн, пожимая плечами.

– Я не сказал, что не буду этого делать, – раздраженно ответил Ральф. – Я просто ненавижу это, вот и все.

Зейн повернулся к Джеймсу.

– Итак, как же я узнаю, кто из вас двоих мне крякает?

Джеймс достал черный маркер и нарисовал маленькое «Д» на дне своей утки.

– Теперь посмотрите на своих. Все, что мы делаем с одной уткой, отражается на всех остальных. Когда вы слышите кряк, просто проверьте дно утки и увидите, чьи инициалы там появились.

– Сильно, – сказал Зейн одобрительно. Он поднял свою утку и сжал ее, словно поздоровался.

– Ешь каки в котелке! – весело крякнули утки.

– Хорошо, – сказал Джеймс, пряча свою утку в рюкзак. – Но это будет работать только когда мы будем использовать их исключительно в чрезвычайных ситуациях. Уяснили?

– Почему они просто не пищат? – спросил Ральф, убирая свою.

– Спроси Уизли, – пренебрежительно ответил Джеймс.

Поначалу постоянное общество Зейна или кого-то еще раздражало Джеймса так же, как и Ральфа, но со временем Джеймс привык к этому, и ему даже начало нравиться. Зейн сидел на стуле в углу ванной комнаты, пока Джеймс мылся, тестируя его по защитным заклинаниям или терминологии и ограничениям трансфигурации. Джеймс узнал, что у многих из его одноклассников, включая Морган Патонию, идут занятия Чарами перед Травологией.

Запомнив это, Джеймс торопился после своей трансфигурации к кабинету Заклинаний, а затем в компании Патонии и ее друзей шел к теплицам, избегая таким образом одинокого похода через сад. Постоянно находиться рядом с людьми стало привычным для Джеймса, и в конце концов он почти забыл, для чего это делает. Тем временем прошло несколько недель. Сырость зимы сменилась хрупким весенним теплом, но ни Джеймс, ни Ральф, ни Зейн так и не придумали как заполучить метлу Табиты Корсики. В конце концов, они неохотно признали, что требуется разведка.

– Мне это не нравится, – признался Ральф, подведя двоих друзей к дверям общей комнаты Слизерина. – Я не видел никого кроме слизеринцев здесь уже несколько месяцев.

– Не волнуйся об этом, Ральф, – сказал Зейн, но его голос был менее уверенным, чем обычно. – У нас есть волшебная карта Джеймса. Мы можем еще раз ее проверить, но, как мы знаем, большинство твоих приятелей наблюдают за тренировкой слизеринцев перед турниром. Верно, Джеймс?

Джеймс держал в руках развернутую карту мародеров. Он изучал ее на ходу.

– Насколько я могу судить, в комнатах Слизерина сейчас всего несколько человек, и никто из них не относится к людям, из-за которых мы должны беспокоиться.

– Ты уверен, что правильно читаешь эту штуку? – спросил Ральф, прижимая свое кольцо к глазнице высеченной фигуры змеи на гигантской деревянной двери. – Последнее, что я слышал от тебя по ее поводу, это то, что ты не помнишь, как с ней обращаться.

– Ну, она же работает, не так ли? – раздраженно ответил Джеймс. На самом деле, он волновался по поводу точности карты. Он вспомнил фразу, которая заставляла карту открываться и показывать территорию, но, как заметил его отец, замок сильно изменился с тех пор, как Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост создали ее. Неправильные куски карты были пусты, за исключением уведомления о необходимости перерисовки, «пожалуйста, попросите помощи у господ Сохатого и Бродяги». Джеймс мог только догадываться о том, что его дед и Сириус Блэк были главными художниками, создавшими карту, но так как они оба были давно мертвы, перерисовать перестроенные части замка было невозможно.

Крошечные имена, отмечающие местоположение людей в замке, передвигались здесь и там, но едва они входили в перестроенную область, они выделялись и начинали мерцать. К счастью, комнаты Слизерина находились под озером и крайне мало пострадали в битве за Хогвартс (Ральф узнал, что только главный вход был уничтожен при осаде). Джеймс мог видеть все участки комнат и залов Слизерина на карте мародеров.

Скульптура змеи задала свой вопрос. Ральф представил себя и объяснил, кто-такие Джеймс и Зейн, и что они его друзья. Светящиеся зеленые глаза внимательно изучили Зейна и Джеймса, а затем сложная система болтов и барьеров, защищающих дверь, открылась.

Ничто не скрывало троих мальчиков, когда они прошли через очевидно пустынную общую комнату Слизерина. Неприятный зеленый солнечный свет, отфильтрованный озерной водой, проникал сквозь витражные потолки, наполняя комнату мутными тенями. Огонь тускло мерцал в огромном камине, напоминающем распахнутую пасть змеи.

– Что может быть лучше, чем почитать книжку перед зияющим роком? – пробормотал Зейн, проходя мимо камина. – Так где они держат свои метлы, Ральф?

Ральф покачал головой.

– Я же уже говорил тебе, что не знаю. Я знаю только, что они не в общем шкафчике или чем-то подобном, как в Гриффиндоре или Когтевране. Большинство из этих парней не доверяют друг другу. Каждый имеет личный гардероб со специальным магическим ключом. Все равно их метел здесь сейчас нет, вы в курсе? Они все забрали их на поле для квиддича.

– Мы здесь не для того, что бы стащить ее сейчас, – ответил Зейн, осматривая общую комнату. – Мы здесь просто, чтобы выяснить, где они могут их прятать.

Даже в такой солнечный весенный полдень в комнатах Слизерина царил зеленоватый полумрак.

– Люмос, – сказал Джеймс, вызвав огонек на кончике своей палочки и подняв ее повыше. – Этот коридор ведет к спальням мальчиков, так, Ральф?

– Ага. Комнаты девочек располагаются с другой стороны, наверху тех лестниц.

Зейн двинулся вдоль комнаты по направлению к лестницам.

– Давайте-ка проведем «трусячье сафари» в комнатах девочек. Я в деле!

– Подожди, – решительно остановил его Джеймс. – Здесь наверняка чары. Мальчикам не разрешено входить в спальни девочек. Стоит тебе только приблизиться, как сто процентов поднимется тревога.

Зейн замер, посмотрев на Джеймса, затем вернулся обратно.

– Проклятье! Они все предусмотрели, верно?

– Кроме того, – заметил Ральф через комнату, – здесь они называют это «панталоны».

– Ты сказал «картофель», я сказал «картошка», – пробормотал Зейн.

– Может, вернемся к тому из-за чего мы здесь, в конце концов? – сказал Джеймс настолько громко, насколько осмелился. – Мы должны найти способ украсть метлу Табиты. Даже если все, что мы сможем сделать, это просто выяснить, где она ее хранит.

– Верите или нет, – чопорно сказал Зейн, – я только об этом и думал. Как мы знаем, она спит с этой вещью. И даже если не так, держу пари, что она держит ее достаточно близко, чтобы постоянно приглядывать. Это означает поход на девчачью территорию, так ведь?

Джеймс покачал головой.

– Теперь понимаю, как повезло папе, что у него в команде была тетя Гермиона. У него была бы возможность послать ее в разведку. А вот для нас это реальная проблема.

Едва Джеймс закончил говорить, как с лестницы раздался шум. Мальчики виновато замерли, глядя в сторону лестницы. Послышалось шарканье маленьких ножек, а затем крохотный домовой эльф спустился вниз, балансируя корзиной с грязным бельем на голове. Эльф остановился, увидев троих мальчишек, глядящих на него.

– Мои извинения, господа, – сказал эльф, и Джеймс понял по тембру его голоса, что он женского пола. – Просто собираю стирку, если вы позволите.

Ее глаза-луковички метались между ними тремя. Она, кажется, смутилась, вызвав такой живой интерес. Джеймс понял, что обычно ее игнорировали, даже если она была на виду у всех.

– Без проблем, мисс… – сказал Зейн, слегка кивая и отступая от лестницы.

Эльфийка не двигалась. Ее глаза следили за движениями Зейна с возрастающим ужасом.

– Простите, хозяин?

– Ваше имя, мисс? – повторил Зейн.

– А… Э… Фиггл, хозяин. Простите, хозяин. Фиггл не привыкла, чтобы хозяева и хозяйки говорили с ней, хозяин.

Эльфийка, казалось, дрожала от нервного напряжения.

– Уверен, что это так, Фиггл, – понимающе сказал Зейн. – Видишь ли, я член организации, о которой ты, возможно, слышала. Мы зовемся… э… – Зейн взглянул на Джеймса, вытаращив глаза. Джеймс припомнил, как рассказывал Зейну и Ральфу о том, как тетя Гермиона боролась за равноправие домовых эльфов.

– О… А… Г. А. В. Н. Э. Гражданская Ассоциация Восстановления… э… Независимости Эльфов?

– Да, как он сказал, – кивнул Зейн, поворачиваясь обратно к дрожащей Фиггл. – Г.А.В.Н.Э. Ты о нас, без сомнений, слышала. Мы помогаем эльфам, которые не могут помочь себе сами.

– Фиггл не надо, хозяин. Ни капельки. У Фиггл много работы, хозяин.

– Вот именно, моя дорогая Фиггл. Мы в Г.А.В.Н.Э., работаем над тем, чтобы уменьшить объем работы. На самом деле, в качестве акта доброй воли, я мог бы помочь тебе прямо сейчас. Пожалуйста, могу я помочь тебе отнести это?

Фиггл была в полном ужасе.

– О, нет, хозяин. Фиггл не может! Хозяин не должен насмехаться над Фиггл, сэр!

Джеймс не представлял, как Зейн разрешит эту шараду, но было сомнительно, что это как-то рассосется. Домашние эльфы, особенно те, кто работал в Слизерине, часто подвергались издевательствам и насмешкам со стороны своих хозяев. Фиггл выглядела так, словно готова была расплакаться от ужаса.

Зейн встал на колени так, чтобы его глаза были на уровне глаз Фиггл, стоящей на второй ступеньке лестницы.

– Фиггл, я не собираюсь обижать тебя или втравливать в неприятности. Я обещаю. Я не слизеринец. Я из Когтеврана. Ты знаешь Когтевран?

– Фиггл знает, хозяин. Фиггл собирает стирку в Когтевране по вторникам и пятницам. В Когтевране пахнет намного меньше, чем в Слизерине, хозяин, – пролепетала эльфийка, кажется, немного успокоившись.

– Я буду рад помочь тебе, Фиггл. Это слишком много, чтобы нести. Могу я отнести это для тебя?

Фиггл плотно сжала губы, балансируя на лезвии ножа: между тем, чтобы счесть это шуткой и необходимостью делать то, что ей говорят. Ее глаза, размером с теннисные мячики, изучали Зейна, затем, наконец, она один раз быстро кивнула.

– Отлично, Фиггл. Ты хороший эльф, – успокаивающе сказал Зейн. – Есть еще белье для прачечной наверху, так ведь? Я вижу, ты складываешь все около двери. Я соберу за тебя все остальное, – он сделал шаг вверх по лестнице.

– О, нет, хозяин! Подождите! – закричала Фиггл, вскидывая руки. Корзина на ее голове слегка накренилась, и она легко ее уравновесила. – Хозяин нарушит границу. Фиггл не может позволить, чтобы другие видели, что ей помогают.

Фиггл прыжком преодолела последние две ступени и повернулась к лестнице. Она вскинула руки и щелкнула пальцами. Что-то изменилось в дверном проеме. Джеймс мог поклясться, что кто-то выключил свет, хотя освещение в комнате не изменилось.

– Теперь хозяин может подняться. Но, пожалуйста, хозяин… – снова Фиггл, казалось, мучилась между страхом и повинованием. – Пожалуйста, хозяин, не трогайте ничего, кроме корзины. Потом Фиггл помоет все подвалы. Хорошо? – Она, похоже, мечтала о том, чтобы поскорее закончить с этим и уйти.

– Конечно, – ответил Зейн, улыбаясь. Поколебавшись, он поставил ногу на первую ступеньку. Ничего не случилось.

– Я скоро вернусь, парни, – сказал Зейн через плечо и побежал вверх по лестнице.

Джеймс сдержал вздох и услышал, что Ральф сделал то же самое. Фиггл наблюдала, как Зейн поднимался по лестнице, затем взволнованно оглянулась на Джеймса и Ральфа. Ральф пожал плечами и улыбнулся ей. Это была довольно жутковатая улыбка, подумал Джеймс. Фиггл, казалось, этого не заметила. Она прошла мимо мебели, легко балансируя огромной корзиной на голове и сгрузила ее на большую кучу около двери.

– Джеймс, – тихо сказал Ральф, – карта.

Джеймс кивнул и снова развернул карту мародеров. Для начала он посмотрел в верхний правый угол карты, где было показано поле для квиддича и трибуны. Множество имен теснилось там, большинство на трибунах, но несколько летало по полю. Тренировка слизеринцев еще не закончилось, хотя, похоже, там стало меньше людей на метлах. Вероятно, они были где-то поблизости на земле, обсуждали стратегию или что-нибудь в этом роде. Он осмотрел имена на трибунах и на поле. Там были Скваллус, Норберт, Битлбрик и множество других, которых Джеймс не знал.

Джеймс заметил, что Фиггл подняла руки, так же, как домовые эльфы делали в Большом зале, чтобы собрать скатерти. Куча белья сгрудилась в большой шар, простыня обернулась вокруг него, создавая кокон, и связала свои кончики. Фиггл бросила небольшое количество розового порошка на огромный шар из грязного белья и снова щелкнула пальцами. Шар исчез, предположительно, для того, чтобы вновь появиться в прачечной. Она нервно бросила взгляд на лестницу.

– Ну? – спросил Ральф Джеймса сдавленным, обеспокоенным голосом.

– Я не вижу Табиту, – ответил Джеймс, стараясь, что бы его голос звучал спокойно. – Или Филию Гойл. Их больше нет на поле, насколько я вижу.

– Что? И где же они?

– Не знаю. Кажется они просто исчезли с карты в данный момент.

Фиггл смотрела на них с тревогой, широко распахнув глаза. Она чувствовала, что что-то стало намного хуже, чем было минуту назад. Джеймс внимательно следил за каждым белым пятном, чтобы не пропустить, если Гойл и Корсика появятся из них. Он не спускал глаз с пятна перед дверью в комнаты Слизерина.

– О, нет, – сказал он, широко распахнув глаза. – Они идут сюда! Что они собираются здесь делать сейчас?

– Спрячь карту! – сказал Ральф, его лицо было пепельно-белым. – Выходи! Зейн! – крикнул он вверх по лестнице. Ответа не последовало.

Выражение лица Фиггл сменилось от тревожного до панического.

– Госпожа Корсика идет! Фиггл сделала ужасную вещь! Фиггл будет наказана!

Она кинулась к лестнице, щелкая пальцами на бегу. Снова возникло ощущение перемены, как будто включили свет, и Джеймс понял, что Зачарованная граница вернулась. Послышался топот шагов и голоса от входной двери в общую комнату. Джеймс свернул Карту Мародеров и запихнул ее в свой открытый рюкзак. Ральф бросился на ближайшую кушетку в попытке создать впечатление полного безделья. Дверь распахнулась в тот момент, когда Джеймс забросил на плечо свой рюкзак и повернулся.

Табита Корсика и Филия Гойл шагнули в дверной проем. Их взгляд упал на Джеймса, и они смолкли. Табита была одета в спортивную мантию и черные капри, она держала метлу на плече. Ее волосы были собраны в «конский хвост» и хотя она всего пару минут назад летала над полем для квиддича на своей невероятной волшебной метле, она выглядела свежей и легкой как тюльпан. Она заговорила первой.

– Джеймс Поттер, – сказала она мягко, мгновенно оправившись от удивления от встречи с ним, – какой сюрприз.

– Что ты тут делаешь? – спросила Филия более зло.

– Филия, не будь грубой, – сказала Табита, беззаботно проходя вглубь комнаты и мимо Джеймса. – Мистеру Поттеру так же рады у нас, как, я уверена, были бы рады нам в Гриффиндоре. Если у нас не будет доброй воли в эти трудные времена, то что у нас останется? День добрый, мистер Дидл.

Ральф что-то прохрипел с кушетки, выглядя при этом на редкость неловко и некомфортно. Филия продолжала тяжело сверлить Джеймса взглядом с враждебным выражением лица, но промолчала.

– Это позор для команды Гриффиндора по квидичу – сказала Табита из угла комнаты, где она повесила свою мантию. – Мы всегда любили играть против Гриффиндора во время турнира, верно, Ральф? Я уверена, это болезненно для твоих друзей – не иметь возможности сразиться с нами, как мы говорим, Джеймс. Пожалуйста, вырази им наши симпатии. Кстати… – Табита пересекла комнату, направляясь к лестнице, ведущей в спальню девочек. – Я видела нескольких игроков Когтеврана на поле, изучающих наши приемы. Интересно, почему вашего друга Зейна не было среди них. Вы его не видели? – она уперлась метлой в пол, наблюдая за лицом Джеймса.

Джеймс покачал головой, не решаясь заговорить.

– Хм, – задумчиво протянула Табита. – Это любопытно. Однако. Пойдем, Филия.

Джеймс в ужасе смотрел, как Табита и Филия начинают подниматься по лестнице. Он отчаянно пытался придумать хоть какой-нибудь способ их отвлечь, но ничего не приходило в голову.

– Заткнись! – неожиданно раздался хор приглушенных крякающих голосов.

Табита и Филия замерли на полушаге. Филия, стоящая на нижней ступеньке, гневно обернулась. Табита повернулась к ним несколько медленнее, сохраняя выражение вежливого удивления на своем лице.

– Ты что-то сказал? – спокойно спросила она у Джеймса.

Джеймс кашлянул.

– Эм, нет. Прошу меня извинить. Я просто подавился.

Табита некоторое время сверлила его взглядом, затем слегка повернула голову и сузила глаза в сторону Ральфа. Наконец она все-таки снова двинулась вверх по лестнице и исчезла за дверью вместе со следующей за ней Филией, продолжавшей время от времени оглядываться на них с злобным выражением лица. Еще несколько секунд были слышны их шаги наверху. Но не раздавалось ничего, похожего на гневные вопли или звуки борьбы.

– Чертов уродец! – снова крякнуло несколько голосов.

– Этот ненормальный! – воскликнул Ральф, подпрыгивая и сгребая свою сумку. – Что он творит?!

– Ладно, пойдем, – сказал Джеймс, направляясь к двери. – Если он по-прежнему там, то мы все равно ничем не можем помочь.

Они выбежали в коридор и несколько раз свернули в случайно выбранные проходы прежде, чем, наконец, остановиться. Тяжело дыша, с колотящимися сердцами они достали резиновых уток из рюкзаков, и каждый начал изучать свою собственную, хотя обе они были совершенно одинаковыми. Одно слово было нацарапано на дне уток черными чернилами: «Прачечная!»

– Вот ведь чокнутый негодяй! – повторял Ральф, смеясь от облегчения. – Фиггл просто спустила его вниз, в подвалы, вместе с остальным грязным бельем! Давай оставим его там.

Джеймс ухмыльнулся:

– Нет, давай заберем его, пока он не оказался в машине для отжимания белья. Может, он и заслужил это, но сначала я хочу узнать, что он смог найти.

Мальчики побежали искать прачечную в подвалах. Джеймс остановился только раз, чтобы спросить дорогу у крайне наблюдательного слуги с картины, изображающей толпу обедающих рыцарей.

– У меня было едва ли пара минут для того, чтобы осмотреться до того, как Фиггл взлетела по лестнице как пушечное ядро, – рассказал Зейн Джеймсу и Ральфу, когда они отыскали его в прачечной. – Она швырнула в меня пригоршню розового порошка и пуф! – я здесь.

Ральф с трепетом взглянул на огромные медные валики и лязгающие механизмы, предназначенные для стирки. Эльфы хлопотали вокруг них, полностью игнорируя троих мальчишек, в подвале кипела работа, как в улье, пока те проходили через него. Двое эльфов опрокинули в чаны тачку сухого мыла. Белые хлопья заполнили все вокруг и как снег опустились на волосы мальчиков.

– Поверьте, через пару минут это не будет казаться вам таким уж интересным, – сказал Зейн напряженно, – особенно, когда леденцовая гильдия не позволит вам уйти.

Трое эльфов столпились вокруг Зейна, глядя на него с явной враждебностью.

– Фиггл привела сюда, в прачечную, человека, мы не отпустим его, пока кто-нибудь не объяснит зачем? – сказал самый старый и сварливый эльф скрипучим голосом. – Согласно кодексу Хогвартса по поведению и правилам, люди не должны мешать эльфам работать, раздел тридцать, пункт шесть. Итак, кто вы двое такие?

Джеймс и Ральф озадаченно переглянулись. Ральф сказал:

– Мы его… ну, мы его друзья, так ведь? Мы пришли, чтобы вернуть его обратно наверх.

– Вы? – сказал эльф, сердито глядя на них. – Фиггл сказала, что этот человек пытался сделать ее работу за нее, так она сказала. Сказала, он говорил о благополучии эльфов и прочую чушь. Она была справедливо обижена. Нельзя допускать определенные вещи, вы понимаете. У нас есть соглашение о сотрудничестве со школой.

– Он так больше не будет, – попытался смягчить Джеймс. – Он плохо разбирается в таких вещах. Простите. Он ускользнул от нашего надзора на минутку. Это больше не повторится.

Зейн выглядел обиженным, но благоразумно промолчал. Глава эльфов хмуро глядел на Джеймса. Джеймс постарался выглядеть в глазах эльфа смиренно и кротко, или хотя бы угрюмо вежливым. Здесь, на их рабочей территории, правила были совершенно другими. У эльфов было соглашение о сотрудничестве со школой, как сказал глава эльфов. Это звучало почти как если бы они были объединены в профсоюзы, и одним из основных правил эльфийского договора было то, что только эльфы делают работу эльфов. Возможно они считают это охраной труда. Джеймс не знал, как тетя Гермиона это воспринял: как повышение или как понижение.

Наконец глава эльфов проворчал.

– Я пойду против наилучшего решения, знаете. Вы трое теперь на испытательном сроке. Малейшее нарушение эльфийского протокола – и вы отправитесь к Директрисе. У нас соглашение о сотрудничестве, знаете ли.

– Да, я слышал, – пробормотал Зейн, закатив глаза.

– Но вы даже не знаете наших имен, – заметил Ральф. – Как вы можете следить за нами, если даже не знаете, кто мы такие?

Джеймс ткнул его под ребра.

Глава эльфов ухмыльнулся, глядя на своих товарищей, которые улыбались немного смущенно.

– Мы эльфы, – просто сказал он, – а теперь убирайтесь и, надеюсь, мы больше не увидимся.

Коридоры, ведущие к прачечной были, что неудивительно, узкими и низкими, Джеймс, Зейн и Ральф вынуждены были семенить в полушаге друг от друга, чтобы выбраться из них.

– Не знаю, поздравить тебя или дать пинка, – сказал Ральф Зейну. – Из-за тебя нас чуть не поймали Корсика и Гойл.

– Зато мне удалось побывать в женской спальне Слизерина, – с усмешкой заметил Зейн. – Скольким еще довелось повидать такое?

– Или хотелось этого? – добавил Джеймс.

– Будь вежлив или я не стану рассказывать тебе, что я там нашел.

– Есть что-то хорошее? – сказал Ральф.

– Не совсем, – вздохнул Зейн. – В девчачьей спальне около каждой кровати есть деревянный шкаф, только один из них был открыт, и я заглянул в него. В общем, можно сказать просто, я больше не удивлен тем, что Табита хранит там свою метлу.

Они дошли до большой двери в конце пролета небольшой лестницы. Джеймс толкнул ее, открывая, обрадованный тем, что оказался вдали от жара и шума прачечной.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, это волшебные шкафы, конечно же, хотя они не ведут в какую-либо волшебную страну. Тот в который я заглянул, выглядел как помесь косметички и гардеробной. Сказать по правде, это выглядело так, словно там взорвался бутик. Один из тех, действительно крутых, но с налетом вампирской готики. Там была бутылка с невидимым кремом и, судя по всему, я не думаю, что слово «невидимый» было метафорой.

– У всех девочек есть такие шкафы? – спросил Ральф.

– Точно такие же.

Джеймс нахмурился.

– Наши шансы снова попасть в спальню для девочек Слизерина нулевые. И даже если бы мы смогли, как мы узнаем, который из шкафов принадлежит Корсике, не говоря уж о том, как мы его откроем?

– Я говорил тебе, что это просто невозможно, – напомнил Джеймсу Ральф.

– А еще там пахнет как от комода моей бабушки, – сказал Зейн.

– Можешь обойтись без подробностей? – воскликнул Джеймс. – Это серьезно. Мы по-прежнему не знаем, где Зал Пересечения Старейших или где Джексон и Делакруа планируют собрать все элементы вместе. Все, что нам известно, это что все случится сегодня ночью.

– Что? – сказал Ральф. – Ты же говорил, что они не могут ничего сделать без всех реликвий.

Зейн серьезно вздохнул.

– Да, но если они попытаются сделать это, и ничего не выйдет, они скроются с остальными реликвиями, и мы никогда их не найдем.

Ральф вскинул руки.

– Ладно. Должен быть другой путь. Я имею в виду, она же вынимает метлу из шкафа время от времени, так ведь? Мы видели ее с ней сегодня. Что, если мы стащим ее во время матча по квиддичу?

Зейн ухмыльнулся.

– Мне это нравится. Особенно, если мы сделаем это, когда она будет футах в ста над землей.

– Снова невозможно, – сказал Джеймс в отчаянии. – Еще со времен моего отца вокруг поля устанавливают защитные заклинания, чтобы защитить людей от вмешательства в матч. Было несколько случаев, когда темные маги пытались проклясть его или сбросить с метлы. Однажды куча дементоров заявилась прямо на поле. После этого была установлена официальная граница. Ни одно заклинание не может проникнуть за нее или выйти наружу.