Текст книги "Выбранная Добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

  «Пианист говорит: „Нет, но если ты напоешь пару тактов, я, наверное, смогу притвориться“. ”

  На юге потогонной мастерской , где нелегальные латиноамериканцы вышивали на нейлоновых спортивных куртках эмблемы команд, Ян Мерфи рассказал ему, что известный спортсмен Миннесотского университета устроился на работу в службу доставки посылок. В отличие от других курьеров, которые ездили на небольших белых «Фордах», служебным автомобилем спортсмена был Porsche C4.

  «У ребенка должны быть колеса, в этот день и возраст. И кто знает, может быть, он занимается только особыми перевозками, действительно важными вещами, – сказал Лукас.

  – О, верно, – сказал Мерфи, указывая на него пальцем пистолета, – мистер Уайт. Четырехлетний Леттерман, да? Хоккей? Я забыл.

  В The Diamond Collective Сэнди Ху сказала ему, что ничто не смотрится лучше с маленьким черным платьем, чем ожерелье из черного жемчуга и серьги из черного жемчуга в форме слезы, на которые она может дать ему специальную полицейскую скидку, четыре платежа всего по 3499,99 долларов каждый.

  «Почему вы просто не сделали четыре платежа по 3500 долларов?»

  «Потому что мой способ удерживает цену ниже волшебного барьера в 14 000 долларов».

  «Ах. Ну и кому я его отдам?» – спросил Лукас.

  Ху пожал плечами. "Я не знаю. Но видишь такой засос у себя на шее , пытаешься продать парню что-нибудь дорогое».

  Она ни о ком не слышала ничего нового; она слышала шутку об обезьяньих яйцах.

  Свеге Таннер из «Силы и красоты» сообщил, что на выходных кто-то взял двадцать пять тысяч долларов наличными из квартиры, арендованной членом законодательного собрания штата по имени Алекс Труант. «Говорят, что у Труанта есть подружка здесь, в городах, и они просадили большие деньги в казино. То ли дело, то ли он был по уши в голове, так что судебные адвокаты наняли его носить для них немного воды. Вот откуда взялись двадцать пять».

  – От кого ты это услышал? – спросил Лукас.

  – Подруга, – сказал Таннер. «Она работает здесь. Получил годовой билет.

  – Думаешь, она с кем-нибудь поговорит?

  "Да. Если бы кто-нибудь пошел к ней сразу. Труант избил ее, когда пропали деньги. Он думал, что она взяла его. Она не так хорошо выглядит с большой гребаной мышью под глазом.

  «Она делала? Возьми это?»

  Таннер пожал плечами. «Я спросила, она говорит, что нет. Она из тех, кто, украв в понедельник двадцать пять тысяч, придет во вторник в норковой шубе и за рулем красного, как пожарная машина, „Мустанга“. Если вы понимаете, о чем я."

  – Не совсем волшебник.

  – Не совсем так, – сказал Таннер.

  – Есть номер телефона?

  «Я делаю.»

  Шейлок по имени Коул вышел на пенсию и переехал в Аризону. Старый наркоман по имени Койн был сбит машиной, когда лежал без сознания на улице, и находился в Хеннепин-Генерал, трезвый впервые с тех пор, как в шестидесятых отправился на антивоенный митинг; ему это не понравилось. Чрезвычайно толстый мужчина по имени Эллиот, владелец мастерской по изготовлению металлоконструкций, но в основном известный тем, что был чрезвычайно толстым, заболел раком простаты и собирался умереть от него. Компания Half-Moon Towing обанкротилась, и вспыльчивый владелец, собиравший оружие, обвинил городской совет в том, что он отстранил его от городских контрактов на буксировку.

  Обыденность, в основном. Несколько заметок, несколько меланхолических мыслей о поиске новой работы. Но кто еще заплатит вам за такое удовольствие?

  Лукас добрался до офиса и обнаружил, что Марси ждет их с Делом и Лейном; плюс Ри из «Секса» и Суонсон и Том Блэк из «Убойного отдела». Начало практически каждого расследования убийства – кроме обычных, где знали, кто убийца, – начиналось с бумаги, подробностей, снятых с места убийства, с допросов, с отчетов из различных лабораторий. Суонсон и Блэк навязывали рутину.

  «Проблема в том, что у Аронсона не было парня или соседа по комнате, а два бывших парня, которых мы можем найти, выглядят не очень хорошо из-за того, что сделали это. Один из них женат, и сейчас у него есть ребенок, который учится в колледже, а другой живет в Вайоминге и, кажется, почти не помнит ее», – сказал Суонсон.

  – У нее есть телефонная книга? – спросила Шерил.

  Блэк покачал головой. «Просто куча клочков бумаги с номерами на них. Мы проверили их и оказались сухими. Женщина из соседней квартиры сказала, что за месяц до исчезновения пару раз слышала там мужской голос. Никаких помех или чего-то подобного».

  «Посмотрите на номера, хранящиеся в ее мобильном телефоне?» – спросил Лукас. «Что-нибудь в ее компьютере? У нее есть Palm Pilot или что-то в этом роде?

  «У нее был сотовый телефон, но там вообще не было никаких номеров. Электронная почта в ее компьютере была в основном с ее родителями и ее братом. Нет пальмы. У нас есть записи ее местных телефонных звонков: она много звонила в рекламные агентства и друзьям – мы разговаривали с ними, они все женщины, и мы не видим женщин для этого – а потом какие-то случайные звонки, пицца , вроде того. Мы никогда не пытались реконструировать доставщиков пиццы, а теперь… . . черт, я не знаю, если бы мы могли. Прошло слишком много времени."

  – Ты хочешь сказать, что у тебя ни хрена нет, – сказал Дел.

  – Так оно и есть, – сказал Блэк. «Это одна из причин, по которой мы всегда считали, что она все еще жива, – мы оказались такими пустыми. Она не таскалась по барам. Не была тусовщицей. Никаких наркотиков, мало пил. Алкоголя в ее квартире нет вообще. Она работала в ресторане под названием Cheese-It недалеко от Сент-Пэтс. Я полагаю, она могла столкнуться там с кем-то, но это не мясная стойка или что-то в этом роде, это место для студентов, где подают суп и бутерброды. Она занималась рекламой на фрилансе, разрабатывала рекламу и занималась веб-дизайном, но мы ничего не могли раздобыть».

  Свонсон был смущен. «Мы не смотрим слишком быстро на эту вещь».

  Лукас разложил задания.

  «Суонсон и Лейн: Возьмите все эти рекламные агентства и ресторан. Узнай, с кем она разговаривала. Составьте списки всех имен, которыми вы управляете».

  Он повернулся к Блэку, который когда-то был партнером Марси. – Марси пока не может много бегать, так что я хочу, чтобы вы с ней поработали вне офиса, привели сюда этих трех женщин, тех, у кого есть рисунки, и перечислили всех людей, которых они знали или с кем они, помнят, разговаривали. до того, как они получили чертежи. Какой бы слабой ни была связь. Когда они не могут вспомнить имя, но помнят парня, попросите их позвонить людям, которые могли бы его знать. Мне нужен список старших матерей.

  Рие: «Я хочу, чтобы вы с Дель раздобыли копии рисунков и начали рассылать их секс-маньякам. У этого парня гайки не в порядке, но я не удивлюсь, если он показал несколько таких штук. Он художник, так что, возможно, он искал немного признательности. Нам нужно больше имен: все возможности, которые могут придумать ваши друзья». Он щелкнул пальцами. – Ты помнишь Морриса Уэра?

  «Нет.»

  – Да, – сказал Дел. Он посмотрел на Ри. – Возможно, это было до твоего времени. Он фотографирует детей».

  – Он может вернуться в бизнес, – сказал Лукас. Делу: «Почему бы тебе не потусоваться со мной завтра. Если у нас будет время, мы найдем его.

  «Отлично.»

  «Я вижу пару больших возможностей для раннего перерыва», – сказал Лукас. – Во-первых, кто-то знает его и выдает. Во-вторых, мы должны предположить, что он имел какой-то контакт с этими женщинами. Если мы получим достаточно большие списки, мы должны получить несколько перекрестных ссылок».

  «Но нам нужны эти списки старших матерей», – сказал Блэк.

  "Вот так. Чем больше имен мы получим, тем выше шансы кросса. И чем больше людей мы сможем найти, у которых есть эти рисунки, тем больше будут списки».

  – Что ты собираешься делать? – спросила Марси.

  – Поговори с киношниками о какой-нибудь рекламе, – сказал Лукас. «Мы собираемся разместить фотографии на улице».

   4

  ТРЕТИЙ КАНАЛ располагался в низком, беспорядочном каменном здании , попытка модного архитектора поставить шелковый кошелек на угол, который взывал к свиному уху; Лукасу никогда не нравилось это место. Здание находилось в нескольких минутах ходьбы от мэрии, и во время прогулки Лукас на мгновение подумал, что увидел в небе кусочек синего, но потом решил, что ошибался. Синего не было; никогда не было бы. Он ухмыльнулся собственному настроению, и женщина, мимо которой он проходил, кивнула ему.

  У Лукаса в кармане была ксерокопия рисунка Аронсона в натуральную величину, а также частичные копии трех других рисунков; у тех троих лица были тщательно вырезаны ножницами. Он встретил Дженнифер Кэри на стоянке у Третьего канала, где она курила сигарету. Она была высокой, светловолосой и матерью единственного ребенка Лукаса, его дочери Сары. Сара жила с Кэри и ее мужем.

  – Лукас, – сказал Кэри, бросая сигарету на улицу. Из мокрого асфальта вырвался дождь искр.

  «Вы знаете, что эти вещи вызывают рак», – сказал Лукас.

  "Действительно? Мне придется сделать об этом телешоу». Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. "Что творится? Где ты взял засос?

  – Все, я покупаю водолазку, – сказал Лукас.

  – Ты будешь похож на французского головореза, – сказал Кэри. «Я мог бы пойти на это. . . . Так ты снова с Уэзером?

  "Да. Похоже, – сказал он.

  – Собираешься совершить дело?

  «Наверное.»

  – Молодец, – сказала она. Она взяла его под руку и потащила к двери здания. «Мне всегда нравилась эта женщина. Я не могу себе представить, как между вами возникла такая мелочь, как стрельба.

  – У нее на лице были мозги того парня, – сказал Лукас. «Это произвело впечатление».

  «Мозги? Или инцидент? Я имею в виду, как вмятина? Или вы имели в виду впечатление, как метафору? Потому что я не думаю, что мозги действительно…

  «Замолчи.»

  «Боже, как мне нравится этот тон», – сказала она. «Почему бы нам не взять твои наручники и не найти пустой фургон?»

  – У меня есть для тебя история, – сказал Лукас.

  «Действительно?» Хуйня прекратилась. "Хороший? Или я занимаюсь вашим пиаром?»

  – Это прилично, – сказал Лукас.

  – Так иди сюда, – сказала она. Он последовал за ней в здание и через лабиринт коридоров к ее кабинету. Стопка протоколов судебных заседаний занимала ее кресло для посетителей; она передвинула их к своему столу и сказала: «Садитесь».

  «Это чисто неофициальный визит, – сказал Лукас. Он достал из кармана ксерокопию рисунка Аронсона.

  – Самый лучший, – сказал Кэри. – Что это за бумага?

  «Есть пара условий».

  «Вы знаете, какие условия мы можем принять. . . . Можем ли мы их принять?» она спросила.

  «Да.»

  "Потом . . . Дай мне.

  Лукас толкнул газету через стол, и Кэри развернула ее, просмотрела и сказала: «Она могла бы сбросить несколько фунтов».

  – Она есть, – сказал Лукас. – Смерть сделает это за тебя.

  «Она мертва?» Кэри посмотрел на него поверх рисунка.

  – Это Джули Аронсон. Ее тело-"

  – Я нашел ее на юге, я знаю эту историю, – сказал Кэри. Она опустила губы. «Мы как бы обсудили это. Не то чтобы мы не могли его использовать».

  – Подождите, ради всего святого. Проклятые киноманы, – сказал Лукас. «Дело в том, что несколько женщин получили такие рисунки – мы знаем еще о трех. Два получили их по почте, а третий комплект был вывешен на доске объявлений в Университете. У нас появился урод».

  Она просветлела. – У тебя есть еще фотографии?

  Он отдал ей остальные три. Она посмотрела на них по одному, сказала: «Чувак», а затем: «Возможно, из них получится история. Было бы лучше, если бы мы могли взять интервью у жертв.

  – Я должен проверить. Сегодня ты их не получишь».

  «Можем ли мы подождать, пока не получим их? До завтра? Это действительно прокачало бы историю».

  "Нет. Если ты не хочешь использовать их сегодня, я отнесу их в Восьмой, – сказал Лукас.

  "Нет нет нет . . . это нормально, – поспешно сказала она. «Самое важное, что у нас есть сегодня вечером, – это реклама мыльной оперы. Мы сделаем рисунки сегодня вечером, а завтра, если мы сможем получить интервью... . . это может быть даже лучше. Рассказывайте дальше».

  "Хорошо. И вы должны использовать их как в пять, так и в шесть часов. Мы хотим, чтобы все остальные станции кричали о них, карабкались вокруг, чтобы наверстать упущенное, играли с ними по-крупному в десять часов. Мы действительно пытаемся их оштукатурить».

  Кэри не был дураком. Она внимательно посмотрела на него и сказала: «Вы можете сделать это, созвав пресс-конференцию. Почему эксклюзив для нас?»

  – Потому что ты был моим милым?

  – Чушь собачья, Лукас.

  – Потому что мы хотим, чтобы ты был нам должен?

  «Ну вот. Почему?"

  «Очередная история вот-вот вырвется из мэрии, и есть некоторые последствия, которые я хотел бы… . . манипулировать». Он приложил руку к щеке и на секунду задумался. «Вышло неправильно».

  – Но, наверное, это правильно, – сказал Кэри. «Манипулировать. Что за вторая история?»

  «Если я скажу вам, вы не сможете похоронить рисунки под другой историей. Рисунки должны быть заметными».

  – Договорились, – сказала она. Она посмотрела на часы. – Но времени не так много. Что это такое?"

  – Мэр не будет баллотироваться этой осенью, – сказал Лукас, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. «Одним из следствий является то, что Роз-Мари отсутствует – он не может повторно назначить ее непосредственно перед выборами. Я подозреваю, что еще несколько высокопоставленных лиц тоже упадут».

  Кэри встал, потянулся к телефону и остановился. «Кто это знает?»

  «Мэр прямо сейчас ходит по мэрии, разговаривает со своими высшими людьми, может быть, с парой человек в совете. Слово просочится сегодня вечером.

  «Хорошо.» Она взяла рисунок Аронсона, подержала его вертикально, как постер, и сказала: «Знаете, он действительно хорош». Затем она деловито сложила его и сказала: – Убирайся отсюда. Я попрошу полицейского прийти к вам через двадцать минут по поводу рисунков. Я скажу ему, что получил их от инсайдера, но не от тебя. Вы можете быть удивлены – он не будет знать, откуда это исходит. Я сам вызову мэра.

  «Фотография Аронсона. . . Я имею в виду, ее задница там. Я не знаю, покажешь ли ты задницы в пять часов, но ты должен показать достаточно, чтобы люди поняли, что такое стиль. То же самое с другими. . . . Нам нужно найти парня, который их нарисовал».

  «Я думаю, мы можем показать задницу», – сказал Кэри.

  – Чем больше, тем лучше, – сказал Лукас. «Нам нужно немного хлопка, немного шока. Некоторые разговоры.

  «Вы получите разговор,» сказала она. – Можешь поставить на это свою задницу.

  Вернувшись в офис, Лукас едва успел снять пальто, как позвонил сотрудник отдела по связям с общественностью и сказал, что с ним хочет поговорить репортер Третьего канала. – Он говорит, что это срочно. У него с собой камера. Вы знаете, о чем это?

  – У меня есть идея, – сказал Лукас. – Отправьте его вниз.

  «Фильмы?» – спросила Марси, когда Лукас повесил трубку.

  – Абсолютно, – сказал Лукас. «Хотите взять? У меня есть этот чертов засос.

  «Действительно?»

  "Да. Я просто передам его вам».

  «Иисус, я должен… . . Я должен . . . мои волосы выглядят так, будто на них кто-то написал. Я должен . . ». Она выскочила из кабинета.

  Дел оказался на шаг впереди камеры. Лукас был потрясен, когда репортер спросил о рисунках. – Где вы, ребята, берете это дерьмо? Лукас искоса посмотрел на Дела, который сказал: «Эй, я только что встретил их в коридоре. Я не сказал ни слова».

  «У меня есть источники», – сказал репортер с лукавой улыбкой. – Ты собираешься дать нам что-нибудь? Мы уже получили большую часть».

  – С этим справится сержант Шерил. Мы решили, что можем поговорить с вами, ребята, завтра. Думаю, день раньше не повредит, но другие станции…

  «К черту другие станции», – сказал репортер. Оператор стоял, прислонившись к стене, и, казалось, заснул. Марси вернулась через пять секунд. Ее волосы выглядели более аккуратно, а на щеках появился румянец – то ли от холодной воды, то ли от пощечины. И она расстегнула еще одну пуговицу на своей блузке; Лукас подумал, что она выглядит потрясающе. Операторы, почувствовав наличие расстегнутой кофточки, проснулись.

  – Что мы делаем? она спросила.

  – Делай, что хочешь, – сказал ей Лукас. – Ты хочешь пойти с ним?

  «Скажи „да“, – сказал репортер. „Мы будем вам должны“.

  – Думаю, это не повредит, – сказала Марси, пожимая плечами. – Конечно, я поговорю с тобой.

  « ТАК МЫ ПОЛУЧИЛИ ДВЕ ОГРОМНЫЕ УСЛУГИ НА ОДНОМ ЭТАЖЕ », – сказала Марси сорок минут спустя, когда они сидели в эркере офиса и смотрели портативный телевизор. Кэри был на ступенях мэрии и сообщил, что мэр подтвердил, что он не будет баллотироваться на переизбрание осенью. Третий канал начал с нескольких кадров с рисунков в качестве тизера – полиция опасается, что убийца-художник преследует женщину из Миннеаполиса, – а затем перешел к Кэри с эксклюзивом из мэрии. Из этого отчета она перешла к истории убийства:

  «Эта важная история выходит исключительно на Третьем канале как раз в тот момент, когда полицейские сбиваются в кучу над другой кошмарной проблемой: убийца преследует женщин городов-побратимов, и, прежде чем нанести удар, он, по-видимому, заманивает их позировать обнаженными».

  Лукас сел. «Это неправильно, – сказал он телевидению.

  – Достаточно близко для работы на телевидении, – сказал Дел.

  На экране появился рисунок Аронсона, включая задницу. «Джули Аронсон была задушена восемнадцать месяцев назад человеком, который, по-видимому, хорошо знал ее».

  – Я до смерти напугаю других женщин, – сказала Марси. «Я имею в виду, что мы собираемся привлечь внимание. Я лучше позвоню им».

  «Это то, чего мы хотели, – сказал Лукас. „Внимание.“ Они смотрели, как появился репортер Третьего канала, на пленке, с подробностями, а затем выступила Марси с объяснением.

  – Отличная пуговица для блузки, – сказал Дель, искоса глядя на нее.

  – Да пошел ты, он только что открылся, – сказала Марси, краснея.

  – Нет, нет, не говори так, – сказал Лукас. «Это отличная техника. Если бы вы не подумали об этом, я бы предложил это, но я, вероятно, не подумал бы об этом. Но знаешь, не повредит, если сексуальный полицейский разговаривает с телевизором. Дает вам некоторые рычаги воздействия, да поможет нам всем Бог».

  «Посмотрите, как они подставили вас. Не только твое лицо, но и декольте, – сказал Дель. „Это действительно хорошо“.

  – Мне только что пришло в голову, что в выпуске новостей было только две женщины, – сказала Марси. – И ты спал с ними обоими, Лукас. Был ли Кэри лучше меня или я был лучше?»

  Дел посмотрел на Лукаса и сказал: «Беги».

  ДВА СЮЖЕТА на Третьем канале потянули все остальные телеканалы и обе газеты в мэрию. Мэр подтвердил, что он не будет баллотироваться, и Роз-Мари изложила то, что было известно по делу Аронсона, исправив впечатление, что угроза угрожала более чем одной женщине.

  Роз-Мари позвонила, как только вышла из эфира. «Я предполагаю, что это был ты, дергающий за ниточки с Кэри».

  "Да. Они должны нам».

  "Хорошо. Поговорим завтра. Я пойду домой и буду плакать».

  Лукас повесил трубку, посмотрел на часы, потом позвонил Уэзеру и предложил вместе перекусить поздним сэндвичем.

  – Я принесу пижаму, – сказала она.

  "Да? Ты хоть представляешь, сколько мне лет?

  – Не так стар, как ты будешь к полуночи.

  Он натягивал куртку, когда снова зазвонил телефон. Он подумал, что это может быть Погода с быстрым обратным вызовом. «Да?»

  – Лукас? Мужской голос.

  «Да.»

  «Это Джерри Хаак. Ты помнишь меня?"

  «Да, Джерри. Что творится?" Лукас снова посмотрел на часы.

  «Я ухаживаю за газонами. У меня была эта штука».

  Эта штука с метамфетамином и буйство в отделе изысканных мужских аксессуаров в Дейтоне. – Да, да, что я могу для тебя сделать?

  – Ты сказал, что я должен тебе, и я должен позвонить, если когда-нибудь что-нибудь получу. У меня есть кое-что».

  «Да?» Погода уже выходила бы за дверь. «Что ты получил?»

  «Я больше не занимаюсь газонами, я работаю в Cobra Lounge в Сент-Поле. Это не лучшее место, но я пытаюсь снова встать на ноги, понимаете…

  – Это здорово, Джерри. Итак, что у тебя есть?

  «Вы знаете эту женщину, которую задушили? Аронсон?

  «Да.»

  «Я только что видел картину по телевизору, но там ничего не говорили о ее продаже».

  «Какой?»

  – Она была на углу, чувак. Голос Хаака понизился на полоктавы и стал уютнее. Человек человеку.

   "Какой? О чем ты говоришь?

  «Она занималась махинациями из-за денег, – сказал Хаак.

  – Ты это точно знаешь?

  "Да. Я знаю парня, с которым она встречалась пару раз. Стоило ему сто баксов за раз, ничего, кроме минета и прямого траха. Ничего странного. Они сидят здесь и говорят об этом по ночам».

  – Вы говорите, что знаете его?

  "Ну, да. Вы никогда не могли бы сказать ему, кто позволил. Они убьют меня». Теперь его голос звучал нервно, как будто он задумался о чаевых.

  – Никто не узнает, – сказал Лукас. «Как его зовут?»

  ПОСЛЕ РАЗГОВОРА С Хааком Лукас украл еще десять минут, чтобы просмотреть досье на Аронсона. Суонсон отметил, что он изучил на нее государственные и национальные записи и проверил ее отпечатки пальцев у федералов, и она оказалась чистой. Тем не менее, если бы Аронсон был на углу, кто-нибудь должен был бы его подобрать.

  К тому времени, когда он прибыл в ресторан, он довел себя до бешенства. «Как, черт возьми, у вас может быть уголовное расследование в течение года, и вы не знаете, что цыпочка суетится?»

  «Это не продолжалось целый год. Это было вялое расследование пропавших без вести в течение нескольких недель после ее исчезновения, а потом ничего не было, – сказал Уэзер. – А может быть, она была любителем. Вы сказали, что ее никогда не арестовывали.

  «Но вы должны знать это», – сказал он. «Вы должны поговорить с достаточным количеством людей, чтобы узнать это. Теперь есть вопрос об этих других женщинах. Они профи? Один из них утверждает, что она все еще девственница, а не то, что кто-то достал фонарик и посмотрел. Если они профессионалы, то у нас совсем другая проблема, чем та, с которой мы начали».

  – Это плохо или хорошо?

  Он подумал об этом и, наконец, сказал: «Слишком рано говорить. На самом деле, это может быть хорошо. Если парень заигрывает с проститутками, мы ограничили количество людей, на которых должны смотреть, и у меня довольно хорошие связи в этом районе».

  – Итак, двенадцать часов расследования, ты уже гений. И ты выглядишь так, будто получаешь удовольствие, хоть и злишься.

  «Хмф». Он вспомнил заявление мэра. – Ты смотрел телевизор сегодня вечером?

  "Нет. Вы были на связи?

  «Нет, но было несколько историй. . . . Дело в том, что через несколько месяцев я могу остаться без работы». Он рассказал ей об этом и о маловероятности того, что его переназначит новый начальник.

  «Так что, если мы забеременеем, нам не придется искать няню», – сказал Уэзер.

  «Это не совсем так. . . Ты дергаешь мою цепь. Это серьезно."

  «Если вы действительно хотите сохранить работу, вы можете придумать, как это сделать», – сказал Уэзер. «Но, может быть, пришло время попробовать что-то еще».

  «Как что?»

  "Я не знаю. Что-то другое. Ты всю жизнь занимался одним делом. Может быть, вы могли бы сделать что-то. . ».

  Он уловил ее направление. «Добрее и нежнее».

  "Да. Может быть, – сказала она. – Ты вроде хорошо разбирался в бизнесе. Лукас какое-то время был номинальным генеральным директором компьютерной компании, производившей симуляторы для полицейских систем службы экстренной помощи. Он нанял на эту работу другого парня, как только смог, и вернулся в полицейский участок.

  «Ничто из того, что я когда-либо делал, не было таким жестоким, как то, что постоянно делают руководители корпораций», – сказал Лукас. «Я никогда никого не увольнял. Никогда не брал совершенно невинного трудолюбивого парня и не портил его жизнь, его семью, его детей и его собаку, потому что кому-то нужно было добавить лишний пенни к гребаным дивидендам».

  – Коммунист, – сказала она.

  ПОЗЖЕ ТЕМ ВЕЧЕРОМ Лукас сел в постели и вздохнул.

  – О, давай, – сказал Уэзер. Она натянула одеяло до подбородка.

  «Какой?» Но он знал.

  – Давай, попробуй найти этого парня. Тот, кто делает минет».

  – Не лучшая ночь для поиска парней, – сказал Лукас, переводя взгляд на прикроватные часы.

  – Лукас, ты дергаешься с тех пор, как мы легли в постель, – сказала она.

  «Дель собирался вернуться поздно, – сказал он неуверенно.

  – Тогда позвони ему. Я завтра работаю, так что мне все равно пора спать. Я не буду, если ты продолжишь дергаться. Идти."

  Лукас на мгновение притворился, что борется с этой идеей, затем откинул простыню, переполз через нее, чтобы добраться до телефона на ночном столике, и позвонил Дель на сотовый. Дел ответил после первого звонка. «Какой?»

  «Вы будите?»

  "Я надеюсь, что это так. Если нет, то мне снится, что я стою в луже слякоти на Двадцать девятой и Хеннепине, а мне в шею метет снег.

  «Идет снег?»

  "Да. Снег вытеснил дождь из кадра».

  «Я в постели с Уэзер. Мы теплые и голые, – сказал Лукас. Везер потянулся под его грудь и злобно ущипнул один из сосков. „Ой. Иисус Христос . . “. Он отскочил от нее.

  «Какой?» – спросил Дел.

  – Неважно, – сказал Лукас, потирая грудь. – Ты знаешь «Кобру» в Сент-Поле?

  «Мой дом вдали от дома», – сказал Дел.

  «Там тусуется парень, Ларри Лапп. Джули Аронсон играл на его волынке по сто баксов за штуку. Мне так сказали».

  "Скажи. Хочешь найти его?

  "Да. Встретимся там через полчаса, – сказал Лукас.

  – Если ты встретишь меня там через полчаса, и прямо сейчас ты будешь действительно голым и теплым в постели, ты самый сумасшедший ублюдок, которого я когда-либо знал. Здесь плохо».

  – Тогда увидимся, – сказал Лукас.

  Когда он уронил телефон на крючок, Уэзер спросил: «Играет на волынке? Откуда вы, ребята, берете этот мусор?»

  «Это было очень плохо», – сказал Лукас. «Щипать меня. Все еще болит."

  «Ой. Что вы собираетесь с этим делать?"

  Он посмотрел на часы. Он был в десяти минутах от Кобры. – Мне придется перевернуть тебя через колено, – сказал он.

  «Большой шанс», – сказала она.

  ПОГОДА БЫЛА такой плохой, как и говорил Дель. Сильный зимний ветер сдувал снег прямо в лобовое стекло автомобиля, когда он ехал на север вдоль реки, создавая иллюзию воронки; Лукасу казалось, что он смотрит в узкую часть торнадо. Десять минут спустя он заметил Дела, стоящего под уличным фонарем, и припарковался рядом с ним.

  – Это место проклято, – сказал Дель, когда Лукас вылез из своего тахо. Дель был одет в свой зимний уличный костюм: шинель восточногерманской армии, варежки домашней вязки и такой же колпак. Он смотрел через улицу на Кобру. Это был магазин с венецианскими жалюзи, закрывающими окна, табличками Busch и Lite на витрине и золотой на черном вывеской с надписью «Кобра», мерцающей из плохой люминесцентной лампы.

  "Проклятый? Вы имеете в виду Миннесоту?

  «Я имею в виду Кобру. Бьюсь об заклад, за последние пятнадцать лет там появилось десять предприятий, – сказал Дел. „Никто не успевает“.

  «Это змеиное место», – вспомнил Лукас. – Так «Кобра» получила свое название?

  "Думаю, да. Я знал того парня, который владел этим, змеиным заведением. Герпетология Гранд. Он сказал, что змеи – будущие домашние животные яппи, следующая новинка. Они были красивыми, чистыми, тихими и ели только раз в неделю. К тому же на них была большая наценка. Он хотел, чтобы я инвестировал; он собирался начать целую цепочку из них».

  – Что могло пойти не так? – спросил Лукас, когда они переходили улицу.

  «Вы должны были кормить их живыми песчанками», – сказал Дел. «Оказывается, женщины-яппи не могут смириться с идеей скармливания живых песчанок большим змеям. Вы знаете, как повседневная вещь.

  КОБРА была такой же тусклой внутри , как и снаружи: узкий вход за барной стойкой с красными табуретами из кожзаменителя, парой столиков в задней части с цветным телевизором, игрой в шаффлборд и чем-то вроде малоиспользуемой доски для дартса. . Запах пива, арахиса и дыма. Унисекс-туалет в задней части показал задний холл рядом со светящейся табличкой с надписью «Осторожно, прозвучит сигнал тревоги: только аварийный выход». Два клиента сидели за столиком сзади и смотрели игру «Лейкерс». Третий склонился над барной стойкой. Лукас указал на табуретку и сказал: «Пиво?»

  – Ты покупаешь, – сказал Дел.

  Подошел бармен, налил две бутылки пива, дал Лукасу сдачу на пятерку. Лукас положил свой портфель на стойку бара и сказал: – Мы копы. Мы ищем одного из ваших постоянных клиентов.

  «Да?» Бармен был достаточно дружелюбным. «Я видел тебя по телевизору один или два раза. Ты парень из Миннеаполиса?

  "Да. Мы ищем Ларри Лаппа, – сказал Лукас. «Ты его знаешь?»

  – Ларри? Бармен был удивлен. – Что он сделал?

  "Не важно. Нам нужно поговорить о его друге.

  "Я поинтересовался. Он хороший парень. . . . Он был здесь сегодня вечером, должно быть, ушел два часа назад. Он живет всего в двух или трех кварталах отсюда, я думаю, но я не знаю, где именно.

  – Не смог найти его в телефонной книге, – сказал Лукас.

  «У него есть старушка, я думаю, это ее дом». Он виновато развел руками. «Все, что я знаю о ней, это то, что ее зовут Марселла».

  Дел кивнул в сторону барной стойки. – Кто-нибудь из этих парней его знает?

  Бармен посмотрел. «Эти ребята?» Он подумал об этом. «Да, может быть.»

  Лукас и Дель взяли свое пиво и прошли в заднюю часть, где двое парней смотрели баскетбольный матч; они художники, подумал Лукас, все еще в заляпанных краской джинсах. Обоим было за двадцать; на одном была бейсбольная кепка Twins, а на другом – толстовка Vikings с пластиковым футбольным мячом на груди. Лукас и Дел смотрели игру с минуту, затем Лукас сказал парню в бейсболке: «Мы полицейские. Мы ищем твоего друга».

  Двое мужчин посмотрели друг на друга, затем парень в бейсболке пожал плечами и сказал: «Кто? Что он сделал?

  – Ларри Лапп, и он ничего не сделал. Нам просто нужно поговорить с ним о женщине, которую он знал.

  «О, боже. . . Ты говоришь о той девушке, которую убили? – спросил фанат викингов.

  Они кивнули, и Дел спросил: – Ты знал ее?

  «Знал, кто она такая», – сказал фанат «Викингов». «Она была из района, пока ее родители не переехали куда-то за пределы штата. Она знала некоторых других детей отсюда.

  «Я понимаю, что она была… . . увидеть этого парня из Лаппа, – сказал Лукас, добавляя немного больше к „видению“.

  «О, чувак, я так не думаю – и ты можешь навлечь на Ларри большие неприятности с его женой, разговаривая таким образом», – сказал парень. «Он и эта девушка прошли долгий путь, вы знаете, в младших классах средней школы или что-то в этом роде. Они ничего не делали, но Марселла не поверит, если ты постучишь в ее дверь.