Текст книги "Выбранная Добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

  – Мне всегда приятно, когда сильные мужчины позволяют себе немного нежности, – сказала Марси Маршаллу.

  – Да пошел ты, маленькая леди, – протянул Маршалл. Он уловил поступок Марси. – Я просто похлопал его по спине.

  – Что случилось с Рэнди?

  «Мы столкнулись с этим назойливым маленьким придурком. . ». Лукас рассказал ей остальную часть истории, а Дель и Маршалл нашли стулья.

  – Надо вернуться к нему, – сказала Марси. – У него все еще есть ключ.

  "Знаю, знаю. . . . Черт возьми, казалось, что это будет легко. Вместо этого это похоже на подсчет голосов во Флориде».

  Многое, казалось, происходило, но делать, казалось, было нечего – беда влекла их за собой, и они никак не могли с ней справиться. «Так что же нам делать?» – спросил Дел Марси.

  – В Сент-Пэтс полно людей, с которыми можно поговорить.

  – А, черт, – сказал Дел. – Хорошо, я сделаю это.

  – Я собираюсь поговорить с Хармоном, – сказал Маршалл. «Может быть, компьютеры что-нибудь выплюнут».

  – Они сделали это сегодня утром. Те имена, которые дал нам Уэйр – помните их – мы получили два хита. Один парень за наркотики, хранение кокаина после остановки транспорта, другой парень за криминальный секс III, проблемы с женой. Я сделал фотографии, и они действительно похожи на нашу фотографию».

  Лукас покачал головой. «Имейте в виду, но они не наши. Даже Уэр так не думал. Я поеду в Сент-Пэтс с Делом, и мы встретимся с другими парнями. Он в Сент-Пэтс.

  Остаток дня был утомительным . Все они остановились в два часа, чтобы выпить чашечку кофе и сэндвич, а затем пошли обратно – разыскивая профессоров, разговаривая со студентами, торопясь найти друзей Хелен Катар. В конце дня они вычеркнули.

  «У меня есть один возможный вариант – антрополог, который брал уроки рисования, чтобы рисовать знаки, статуи и тому подобное. Он немного сумасшедший и выглядит вроде как правильно, но утверждает, что получил докторскую степень. из Университета Южной Калифорнии шесть лет назад и до этого ни разу не был в Миннесоте. . . и другие люди в его отделе говорят, что это правильно, – сказал Дел.

  – Лучше меня, – сказал Суонсон. – Я никого не нашел.

  «У меня есть парень, который выглядел как очень отдаленная возможность, но… . ». Блэк отвернулся и сказал: «Мне нужен еще один бутерброд».

  «Но что?» – спросил Лукас. – Что с парнем?

  «Он вроде как подошел ко мне», – сказал Блэк. – Он, ммм, вообще не ориентирован на женщин – и я получил это подтверждение из его отдела.

  «Может быть, что-то подавленное», – сказал Суонсон. «Может быть, когда он проталкивает выдумки, все, о чем он думает, это убивать женщин».

  Какое-то время они все сидели и жевали, потом Дель рассмеялся, а затем и Лукас, и Суонсон. Блэк, который был геем, сказал: «К черту всех вас, фанатиков».

  НЕПОСРЕДСТВЕННО ПЕРЕД ТЕМ , как они ушли, Лукас сказал Делу: «Ты и Шерил сегодня вечером придешь за лобстерами, верно?»

  "Да, черт возьми. Надо держать это дерьмо массовых убийств в пропорции.

   20

  «Я НЕ ПОНИМАЛ , что вы можете показать такую глубину эмоций, даже по поводу смерти родителя», – сказал Барстад, когда они вышли из офиса судмедэксперта. – Это та сторона тебя, которую я раньше не видел, Джеймс. Я воодушевлен и. . ».

  И бла-бла-бла, подумал Катар, отключаясь от нее. В его глазах, затаившихся в уголках, еще стояли слезы, но они быстро высохли.

  Его мать. Были и хорошие времена: научиться кататься на велосипеде. Рождество приходит и уходит. Первые материалы для рисования, которые она купила для него, и то, как, когда он захотел научиться рисовать, она спустилась в подвал и с инструментами его отца и кучей досок кропотливо собрала профессиональную... качественный мольберт. Его первые уроки рисования; его первые жизненные уроки; его первая живая обнаженная женщина, рыжая.

  И несколько плохих времен.

  Он помнил Говарда Корда, профессора истории, который носил красные галстуки-бабочки и костюмы в полоску, от него пахло табаком и мелом, и как он приходил поздно вечером, после того как его отправили спать, и долбил мать по мозгам. свободный. Она, должно быть, знала, что он мог слышать все это в своей спальне прямо над ее, все стоны и бормотание просьб о том или ином. Должно быть, он подозревал, что поднял половицу и прорезал дыру в вентиляционном отверстии, чтобы смотреть. Смотрите, как она все это делает. . .

  И не только Говард Корд; было человек десять или пятнадцать с тех пор, как ушел его отец, а потом он умер, и он пошел в школу. Академики, в основном, его мать переходила из рук в руки через университет св. Патрика, а затем св. Фомы; священник или два, подумал он.

  Но это были только плохие времена. Анализируя собственное сумасшествие, которое не обошлось без психологического наказания, он действительно не мог винить в своих проблемах скачкообразную сексуальность матери. Они ушли гораздо дальше назад. Он еще помнил сильное удовольствие сжигать муравьев с помощью увеличительного стекла, когда он еще не был в начальной школе; помнил даже едкий запах маленьких клубов дыма. Он топил песчанок в начальной школе, помещал их в аквариум на переменах, пока миссис Беннет была на школьном дворе; и он еще помнил тишину классной, и далекие крики других детей, едва слышные в окнах, и бешеный плеск песчанок. Они выглядели так, будто могли продержаться слишком долго, поэтому он толкнул их под воду, обоих, одного за раз, и наблюдал за их медленно уменьшающейся борьбой через стеклянные стены. . . .

  Он уже знал достаточно, чтобы скрывать себя и свои импульсы. Он выскользнул из комнаты как раз вовремя, чтобы перекинуться парой слов с учителем на детской площадке, заявить о своем присутствии там.

  И когда песчанки были найдены, он с радостью помог спланировать похороны.

  Его личное сумасшествие было там все это время, крест, который он должен был нести. Потерпи, что он сделал. Его мать не была виновата.

  “. . . Бла бла бла?" она спросила.

  Он ничего из этого не слышал. На самом деле он взял ее с собой в качестве реквизита. Его женщина, если кто-нибудь из копов решит, что в нем может быть что-то странное. Они были по всему университетскому городку. «Какой?»

  "Что теперь? Там не так много, чтобы сделать, пока вы не знаете, когда. . . она будет освобождена», – сказал Барстад.

  «Я не думаю, что смогу справиться с этим прямо сейчас», – сказал он. – Я позвоню в похоронное бюро сегодня днем. Пусть разбираются. Мы не были религиозными, поэтому церковных служб не будет». Слез уже не было. «Почему бы нам… я не знаю… отвезти тебя домой?»

  – Мы могли бы немного прогуляться.

  «Я не ел. Я не знаю, смогу ли я поесть, – сказал Катар. – Может быть, немного чего-нибудь».

  Они дошли до здания Пиллсбери, поднялись по эскалатору и прошли через лабиринт магазинов на эстакаде. «Это действительно похоже на ближневосточный базар, – сказал Барстад. Они были в глубине кофейни, ели пахлаву и пили крепкий кофе. „То, что мы едим и пьем, можно получить где угодно между Стамбулом и Каиром, при тех же обстоятельствах, за исключением того, что люди там вежливые, а кофе не такой хороший“.

  – Никогда там не был, на Ближнем Востоке, – неопределенно сказал Катар. Затем: «Вы когда-нибудь замечали, что мужчинам с определенной формой черепа не идут высокие воротники? Им нужны плоские воротники?

  «Какой?»

  «Как вы думаете, я бы хорошо смотрелся в водолазке? Или он дошел бы до моей шеи так далеко, что мое лицо выглядело бы как . . . чтобы я выглядел, как бюргер эпохи Возрождения? Он скрестил руки, подложив большие пальцы под подбородок, словно хотел задушить себя, чтобы показать ей линию свитера. „Понимаете, он обрамляет лицо, но также и изолирует его“.

  – Понятно, – сказала она. «Ну, если бы человек был загорелым или обгоревшим на солнце, я думаю, есть вероятность, что голова выглядела бы деревянной. Вы бы выглядели как резьба по дереву на пьедестале.

  – Хм, – сказал он. На самом деле, это звучало интересно. – Давай еще немного пройдемся, – сказал он.

  На самом деле у него в кармане были деньги из дома его матери; и Сакс и Нейман Маркус были прямо за углом. По пути в торговый центр он остановился и заглянул в витрину ювелирного магазина, где были выставлены маленькие мужские кольца со звездчатыми сапфирами. Он никогда не думал о кольце, но у них был определенный вид.

  – Здесь, – сказал он. «Просто ради забавы».

  Он заплатил две тысячи долларов за золотое кольцо, идеально подошедшее к правому мизинцу. «Любимый цвет моей матери был синий, – сказал он ей. Он снова прослезился, вытер их, и они плюхнулись в Сакса.

  Магазин мужской одежды находился на первом уровне. Он провел ее на первый этаж, и там они нашли чудесную кожаную куртку до бедер, гладкую, с деталями из кожи кенгуру, со скидкой 1120 долларов.

  Он посмотрел на него и сказал: «Боже мой, сорок длинных». Ее глаза были устремлены на него, и он благоговейно сказал: «Это как раз мой размер».

  «Боже мой, – сказала она.

   21

  ПОГОДА сказала , что ничего особенного , просто друзья собрались вместе за пивом и небольшим количеством морепродуктов, но она приехала к Лукасу пораньше и провела три часа, вытирая пыль и пылесося, и от этого пахло так, будто там никто не жил, кроме лесных эльфов и вечнозеленых растений. Также на ней было обручальное кольцо.

  «Сейчас немного вонючее, – сказала она, – но когда ты приготовишь дикий рис и грибы, специи заставят это место пахнуть как…». . ». Она ничего не могла придумать. – Хорошо, – сказала она. – У тебя, кстати, пива не хватает, а когда будешь в магазине, возьми пару бутылок пино нуар – его все пьют, да? Что-нибудь приятное и маслянистое».

  – Баттери, – сказал он.

  "Да. Спросите клерка. Может три бутылки. Возьми лучше бумажные полотенца и обычные салфетки – они у тебя закончились.

  «Никогда не было», – сказал он.

  – Что ты использовал?

  – Туалетная бумага, – сказал он.

  Она уперлась кулаками в бедра. «Я не совсем, точно, в подходящем настроении для юмора, учитывая, что дом в таком развалинах. Хочешь пойти в магазин?»

  С Кредит сменил свой обычный коричневый костюм и крылышки на брюки цвета хаки и коричневый свитер с мокасинами цвета бычьей крови. Дель изо всех сил старался выглядеть опрятно, в выглаженных джинсах, бордельных сапогах и синем флисовом пуловере. Их жены выглядели как жены полицейских: аккуратно одетые в свитера и брюки, немного полноватые, со скептическими глазами.

  Лукас установил угольный гриль сзади, насыпал в него древесного угля и полпинты стартовой жидкости, отошел и зажег его; он, Дел и Слоан улыбнулись пене , которую образовала жидкость при воспламенении, и образовавшемуся огненному шару. Когда уголь разгорелся, он поставил сверху железную кастрюлю и налил достаточно воды, чтобы покрыть омаров.

  – Научи маленьких ублюдков возвращаться к жизни лобстерами, – сказал Лукас.

  «Единственная проблема в том, что он слишком труслив, чтобы вставлять их. Я должен это сделать», – сказал Уэзер.

  – Чертовы штуки кусаются, – сказал Лукас. – Мы взяли крекеры?

  – Эти маленькие кругленькие? – с надеждой спросил Дел.

  ГОВОРИЛИ О делах, но не о деле могильщиков. Они говорили о медицине, но не о Рэнди. Уэзер рассказала о реконструкции черепа, над которой она работала, и о том, как технология манипулирования изображениями позволила ей создать трехмерное изображение черепа, проработать реконструкцию с точностью до миллиметра и в конце соединить все кости вместе. «Конечно, так получается не всегда, и есть некоторая подтасовка, но это пять световых лет назад. . . ».

  У жены Дела была история о другом пластическом хирурге, который попал в припадок метания инструментов. «Обычно он хороший парень – должно быть, что-то происходит».

  Уэзер знал его и вмешался. «Он говорил о том, чтобы бросить хирургию и заняться инвестиционным банкингом – он очень глубоко увлекся инвестициями. Думаю, это было довольно рискованно. Он сказал мне, что если я захочу заработать четверть миллиона, он может сделать это за год. Я сказал ему, что не могу себе этого позволить, но я действительно думаю, что риск, должно быть, был ужасен. Может быть, он получил удар».

  Некоторое время они спорили друг с другом, и, наконец, Шерил, жена Дела, наблюдая, как ее муж ломает клешню лобстера и обмакивает ее в масло, спросила: «Интересно, в лобстере столько же холестерина, сколько в креветке?»

  «И то, и другое похоже на жуков, – сказал Лукас. Он встал и сказал: „Еще пива?“

  Шерил посмотрела на двух других женщин. «У Дель единственного человека высокий уровень холестерина?»

  – А, заткнись, – сказал Дел.

  – Нет, правда.

  «У Слоана такое низкое, что это похоже на гонку с его кровяным давлением, чтобы увидеть, кто первым достигнет дна. Я как бы на грани», – сказала жена Слоана.

  "Я в порядке. Лукасу нужно подумать об этом, но в целом он в порядке, если бы просто вырезал пончики, – сказал Уэзер.

  – С этим Лаповориным у Дэла должно быть лучше. Шерил ткнула мужа локтем. «Это не значит, что вы можете есть все, что попадается на глаза. Вернись к этим ужасным свиным шкваркам.

  "Замолчи. Ты собираешься съесть эти когти?

  Она подтолкнула к нему свою тарелку. "Г-н. Изощренный беспокоился о том, что тот парень сказал тебе в баре, – сказала она Лукасу.

  Лукасу пришлось минутку подумать: «Кобра». "О, да. Лаповорин заставляет вернуться назад».

   «Какой?» Слон заинтересовался.

  – Ах, Иисусе, – сказал Дел.

  «Этот парень рассказал нам, что эта женщина, которую убил могильщик, что единственное, что она сказала о нем – она смеялась над этим, – это то, что он принимал Лаповорин и боялся, что его сексуально облажают».

  – Как будто это не так, – сказал Уэзер.

  «Да, но это какая-то реальная физическая вещь», – сказал Лукас. «Происходит какая-то эякуляция, и… . ».

  Он не решался сказать это, но Дел не стал. «Ты возвращаешься назад. Ничего не выходит».

  Всех это слегка позабавило, и Уэзер сказал: – Дел, это чепуха. Я немного знаю о Лаповорине, и таких побочных эффектов вообще нет. Тебе нужно время от времени проверять функцию печени, анализ крови…

  «Действительно?» – сказал он, просияв. – Я сдал анализ крови.

  – Ты имеешь в виду, что парень говорил через свою задницу? – спросил Лукас. «Я планировал сутенерить Дел с этим в течение следующих десяти лет».

  «Не Лаповорин. То, о чем он говорил, – это ситуация, которую вы видите у определенного процента мужчин, которые используют это лекарство от облысения», – сказал Уэзер.

  «Какой?» – спросил Дел.

  "Тебе известно. Его постоянно показывают по телевидению, – сказал Уэзер. «В нем достаточно странных гормонов, поэтому они рекомендуют женщинам никогда не трогать его. Даже пыль на них не попадет».

  ТРИ ПОЛИЦЕЙСКИХ мыли посуду, пока женщины разговаривали в гостиной. Они рассказали Слоан о деле могильщика и немного поговорили о Терри Маршалле.

  – Крутой парень, – сказал Дел. «Так бывает, я думаю, когда ты один из тех деревенских парней. Здесь везде юристы и прочее дерьмо, но за городом зачастую только ты, и ты должен все исправить».

  – Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Лукас. «Но у него с Андерсоном что-то с братом по духу».

   «Андерсон».

  Остаток вечера они провели, сплетничая о друзьях и знакомых. Шерил Кэпслок спросила Уэзер, приняли ли они решение о детях и когда собираются пожениться, если да. – Мы еще не определились с датой свадьбы, – сказал Уэзер. «Мы все еще работаем над этим. Мы одновременно работаем над ребенком».

  – Удачи, – сказал Слоан. – Посмотрим, Лукас, тебе будет, ммм, девяносто четыре, когда парень закончит школу. . . ».

  все эти разговоры, Лукас ничего не спотыкался до следующего утра . Погода уже испортилась, и он был в душе.

  Он подумал, что Уэзер, возможно, слегка разозлила шутка Слоана о возрасте Лукаса, тем более что Уэзер был не намного моложе. Мысль о старении, мысль о том, что вся группа поседела, и что их беспокоит холестерин и обратная эякуляция. . .

  Он ухмылялся в насадку для душа, думая о предстоящей дискуссии, когда его осенило.

  – Сукин сын, – сказал он. Он отошел от воды и посмотрел себе под ноги. Уэзер сказал, что это средство от облысения заставило тебя попятиться?

  Значит, парень был лысым или стал таким. Он не был похож на актера Шакала – у этого парня были зубы, глаза и волосы. Убери волосы. . .

  Он только что познакомился с молодым лысым парнем из церкви Святого Патрика, который был близок с Хелен Катар, и кто – он правильно помнил? Катар сказал, что находится в том же отделении, что и женщина Нойманн. Он закрыл глаза и представил Катар с волосами. Ебена мать.

  Может быть совпадением. Не чувствовал себя таким образом.

  – Чертов Джеймс Катар, – сказал он вслух. Он начал выбираться из душа, затем прыгнул обратно, чтобы смыть мыло с ног. Увидел Джеймса Катара мысленным взором. Увидел в углу подружку Джеймса Катара – молодую, белокурую, довольно маленького роста, артистичную на вид. Она могла бы стать моделью для убитых женщин.

  – Гребаный Катар, – удивленно сказал он.

  М АРСИ был погружен в стопку бумаги; Дел еще не пришел, а Маршалл пил кофе и читал « Космополитен». Обложка журнала обещала раскрыть доселе неизвестные любовные секреты, которые вернут бросившего вас мужчину, и Маршалл, похоже, был глубоко в этом заинтересован.

  Марси подняла голову и сказала: «Привет. Блэк и Суонсон ничего не добились, но мы накапливаем до хрена данных. Только что пришло ФБР с измененным сексуальным досье, а также сведениями обо всех членах факультета Святого Патрика, на которых у них есть файлы. Многим пожилым приходилось иметь допуски из-за того, что в старые недобрые времена они работали на правительство, и…

  – прервал Лукас. «Не имеет значения».

  – Не имеет значения? Она встала. Она знала тон. – Почему это не имеет значения?

  Маршалл перестал читать, а Лукас направился в свой кабинет и толкнул дверь. Перед тем, как войти внутрь, он сказал: «Потому что, когда я был в душе сегодня утром, я намыливал свой твердый, как стиральная доска, пресс. . ».

  Марси следовала за ним. «Прежде чем стирать на них носки».

  «Когда я понял, что могильщик не кто иной, как… . ». Он сделал паузу, давая им угадать. Никто не догадался, но оба внимательно слушали. “. . . Джеймс Катар, сын Хелен Катар.

  Маршалл посмотрел на Марси, которая посмотрела на Маршалла, затем они оба снова повернулись к Лукасу, и Марси сказала: «Я хотела бы знать, почему».

  «Я мог бы объяснить это, но вместо того, чтобы тратить время прямо сейчас. . ». Он посмотрел на Маршалла. – Вы знаете кого-нибудь в «Стауте»?

  Он кивнул. "Да. Несколько людей. Я знаю президента. Большинство вице-президентов. И все кареты, и…

  «Позвоните кому-нибудь, кто может знать. Спросите их, показывают ли они Джеймса Катара в студенческие годы, когда Лора исчезла».

  Теперь Маршалл сосредоточился: он мог видеть, что Лукас серьезен. Он сказал: «Я, черт возьми, могу это сделать » , – взял трубку, положил ее обратно, вытащил из кармана пиджака футляр для карт, вытащил стопку карт, перетасовал их и снова взял трубку. и набрал междугородний номер.

  Через минуту он сказал: «Джанет? Это Терри Маршалл из офиса шерифа. . . . О, Боже, спасибо, это было довольно ужасно. . . . Да, я был там через день. . . . Да. Слушай, я работаю над делом, я в Миннеаполисе. Не могли бы вы заглянуть в свой компьютер и посмотреть, нет ли у вас там студента десятилетней давности – было бы хорошо, если бы вы могли посмотреть и на пару лет по обе стороны от этого – по имени Джеймс Катар? Ага, Катар, КАТАР. Да, как страна.

  Пока они смотрели, он сказал: «Да», затем с минуту рисовал на передней панели « Космо», посмотрел на них, закатил глаза и пожал плечами, нарисовал еще немного, а затем сказал: «Да? Какие годы? Ага. Не могли бы вы распечатать все это и отправить по факсу в полицейское управление Миннеаполиса, если я дам вам номер факса? Ага?"

  Марси вскочила, нацарапала на клочке бумаги число, и Маршалл прочитал его в телефоне. Он сказал «Угу» еще пару раз, затем «Спасибо» и «Слушай, держи это строго при себе».

  Он повесил трубку. – Тебе следует чаще принимать душ, – сказал он. «Катар был там».

  Лукас сказал Марси: – Соберите всех сюда – и не позволяйте этому просочиться в чертову междисциплинарную группу или куда бы она ни шла. Я не хочу, чтобы повсюду бегала кучка федералов в синих костюмах. Давайте просто помолчим, но направим всех на Катар».

  Она сказала: «Правильно», и начала делать это.

  «Мне сказали, что иногда вы делаете такое дерьмо», – сказал Маршалл. – Но как ты это сделал?

  Лукас сказал ему, и когда он закончил, Маршалл потер подбородок и сказал: «Я тебе верю. Но в основном это все чушь и ложь, скрепленная проволокой для кип».

  Лукас сказал: «Интересно, хорошо ли его знает та цыпочка, с которой он был? Интересно, подписалась ли она вчера, когда они были в медицинском кабинете? Я думаю, что если вы собираетесь официально осмотреть тело, вы что-нибудь подпишете. Не так ли? Может быть, нам стоит поискать ее.

  Марси оторвалась от телефонов. «Теперь, когда у нас есть имя, мы можем сделать около двадцати вещей. Так много дел, что я не знаю, с чего начать».

  – Женщина с фотографиями на мосту, – сказал Лукас. «Начнем с этого».

   22

  ПОКА МАРСИ звонила Блэку, Лейну и Суонсону , Лукас позвонил Делу и поймал его за завтраком. – Что, черт возьми, ты делаешь? – спросил Дел, когда взял телефон у жены.

  «Мне нужно имя женщины, с которой вы разговаривали, той, чьи фотографии были вывешены на мосту».

  «Беверли Вуд. Но я разговаривал с ней пару раз, и там не так много. Она понятия не имеет.

  – У тебя есть номер?

  – Да, минутку. Что-то появилось?»

  – Я раскрыл это дело сегодня утром, – скромно сказал Лукас. «Может быть, повторный разговор с ней даст нам еще одно подтверждение».

  – Боже, это хорошо, – сказал Дел. «Вот номер». Он прочитал номер телефона Вуда, а затем сказал: «Я не получаю никаких серьезных вибраций иронического юмора. На самом деле вы не раскрыли дело, не так ли?

  – Мы встретимся здесь, как только Марси сможет вернуть остальных парней. Наверное час. Расскажешь тебе об этом, когда приедешь.

  – Дай мне подсказку, – сказал Дел.

  «Я эякулировал в обратном направлении», – сказал Лукас.

  ОН ПОЗВОНИЛ БЭВЕРЛИ Вуд , и ей сказали, что она в классе. «Ее семинар о женщинах-экспрессионистках», – сказали ему. В классе не было телефона, но он был не более чем в десяти минутах ходьбы. Он поймал отряд, собиравшийся покинуть здание, и конфисковал его как такси.

  «Кто защитит Вашингтон-авеню от спидеров, если нам придется возить по всему городу какого-то заместителя начальника?» – спросил парень за рулем.

  «Я могу исправить это, чтобы у вас было дополнительное время в пути, если хотите», – сказал Лукас.

  «Мне плевать на парней, которые водят „Порше“, – сказал полицейский. „Ты превышаешь скорость, когда сидишь на парковке“.

  КЛАССЕ Б ЕВЕРЛИ ВУДА участвовало восемь человек, сгорбившихся за бледным кленовым столом и просматривающих ксерокопии журнальных статей. Лукас засунул голову, и все повернулись, чтобы посмотреть на него. – Беверли Вуд?

  «Да?»

  – Я из полиции Миннеаполиса. Мне нужно поговорить с вами несколько срочно. Всего на минутку.

  «Ой. Отлично.» Она оглядела свой класс. – Ничего скандального, уверяю вас. Лили, почему бы вам не начать обсуждение Габриэле Мюнтер, поскольку я уже прочитал вашу статью и знаю ваши взгляды. Я вернусь через минуту, – она посмотрела на Лукаса, – я полагаю.

  – Может быть, две минуты, – сказал Лукас.

  Он вывел ее в холл и сказал: – Вы пару раз говорили с офицером Кэпслоком о рисунках. . . но позвольте спросить вас – между прочим, вы должны держать это в тайне, – вы знаете или слышали о человеке по имени Джеймс Катар?

  Она вскинула голову. «Ты наверное шутишь.»

  «Ты его знаешь?»

  "Не совсем. Он опубликовал смехотворную статью о том, что он назвал «речным экспрессионизмом», в которой предположил, что европейский экспрессионизм проник на Средний Запад в 1930-х годах через долины великих рек. Боюсь, я высмеял это в своем ответе.

  – Вы высмеивали его лично?

  «Все личное, когда вы говорите о стипендии», – сказала она. «Я предположил, что речное влияние, вероятно, не было таким сильным, поскольку в то время у нас были радио, газеты, книги, музеи, поезда, автомобили и даже авиалинии».

  – Но лично он почувствовал бы себя осмеянным? – спросил Лукас.

  «Я очень на это надеюсь. . . . Это он рисовал?

  «Мы не знаем. Всплыло его имя, и мы подумали, не могли ли вы связаться с ним.

  «Только эта статья. Насколько мне известно, я никогда не видела этого человека, – сказала она.

  «Сколько времени прошло между тем, когда вы опубликовали статью, и тем, когда рисунки были размещены на мосту?»

  "Дайте-ка подумать. . . ». Она посмотрела в пол и что-то пробормотала себе под нос, затем снова подняла глаза. "Четыре месяца? Я бы сказал офицеру Кэпслоку, но, по правде говоря, все это было для меня настолько тривиальным – я имею в виду обзор, – что я совершенно забыл об этом.

  «Что, если бы обувь была на другой ноге, и вы написали бы статью, и ее раскритиковали бы точно так же. . . . Вы бы запомнили критику?»

  – О да, наверное, навсегда, – сказала она. «Может, мне и не стоило этого делать, но я неплохо провел с ним время».

  – Спасибо, – сказал он. «Пожалуйста, никому не говорите об этом разговоре. Мы точно не знаем, кто этот человек».

  «Могильщик. . ».

  – Если да, то мы считаем, что лучше не привлекать его внимание.

  ПОЛИЦЕЙСКИЙ ждал в отряде с работающим мотором. Лукас открыл дверь и забрался внутрь, и полицейский сказал: «Четыре спидера. Они прошли мимо меня безнаказанно».

  «Безнаказанность, да? Ты на уроке лексики?

  Дел ждал, когда он вернется, и ему потребовалось две минуты, чтобы объяснить это. Маршалл добавил: «Мы получили этот факс от Стаута. Он пробыл там два года, а через год после исчезновения Лауры уехал в Мэдисон. Он специализировался на искусстве в Стауте, а в Мэдисоне, как мне сказали, он был на истории искусства».

  – Значит, он должен уметь рисовать, – сказал Лукас.

  Маршалл спросил: «Интересно, что он делал с этим сутенером?»

  – Мы можем спросить Рэнди, – сказал Лукас. Марси: «Нам нужно, чтобы кто-нибудь из разведки выследил его, Катар, и сфотографировал его так, чтобы он об этом не знал».

  – Лейн может это сделать, – сказала Марси. – У него дома есть темная комната. Он хороший фотограф».

  «Хорошо, это хорошо. Давай заставим Лейна.

  Когда все собрались, Лукас изложил то, что у них было: Катар был в «Стауте», когда Лора Уинтон исчезла. Он вырос рядом с Сент-Пэтс, где его отец был профессором, а мать – административным служащим, а позже главой Уэллсского музея. Он соответствовал образу человека, описанного Уинтоном, или, по крайней мере, соответствовал бы ему, если бы у него были волосы. У него было художественное образование. Его кабинет находился через коридор от Ноймана. Его мать умерла вскоре после того, как сказала, что немного пошпионит. А его нынешняя девушка была точной копией всех убитых женщин.

  – Ее зовут Эллен Барстад, – сказала Марси. «Хотите верьте, хотите нет, но в Миннеаполисе есть две Эллен Барстад, так что мы сейчас с этим разбираемся».

  «Мы знаем, что он крадет у своих жертв ценные вещи – правда, это не сувениры, очевидно, он делает это из-за денег. Как только мы попадем в его дом, мы должны все осмотреть в микроскоп, на случай, если он еще что-нибудь хранит. Если бы мы могли найти что-то, что исходит от жертв, это было бы огромно».

  «Мы должны проникнуть внутрь и захватить его компьютеры, – сказал Лейн. „Если друг Марси, художник, прав и рисует с компьютерных фотографий, то, возможно, у них есть все, что нам нужно“.

  – Хорошо, – сказал Лукас. Он сделал пометку в блокноте. Затем: «Я хотел бы знать, почему мы не нашли его раньше, несмотря на все то время, что мы провели в Сент-Пэтс».

  Блэк сказал: «Потому что мы искали людей, связанных с искусством, художественным отделом и музеями. Это сотни людей. И после этого мы просто поспрашивали. Катар и Нойманн были на историческом факультете. Он пожал плечами. „Мы никогда не заглядывали в историю“.

  ВСЕ СБОРИЛИСЬ за столами в рабочем отсеке, но по мере того, как разговор продолжался, они передвигали стулья, пока не образовали грубый круг, лицом друг к другу, полные решимости. Когда они обсудили все возможности и вероятности, Лукас сказал: «Проверьте меня на этот счет. Я вижу два ключа: нам нужно, чтобы Рэнди идентифицировал его как парня, который продал ему драгоценности, и, может быть, может быть, мы сможем что-то сделать с его девушкой.

  – Я могу выстрелить в голову, – сказал Лейн. «Это может занять день или два, если мы не хотим, чтобы он меня заметил».

  – Давай сильнее, – сказал Лукас. «Я хотел бы получить что-нибудь сегодня, чтобы мы могли передать это Рэнди».

  – Как насчет подруги? – спросил Дел.

  – Это ты и я, – сказал Лукас.

  Маршалл сказал: «И я».

  Лукас кивнул и повернулся к Суонсону и Блэку. – Вы двое, я хочу, чтобы вы вернулись в Сент-Пэтс. Посмотрим, сможем ли мы установить, был ли он на вечеринке по случаю воссоединения в музее, но держите это в тайне, под прикрытием. Мне нужна биография на него. Что-то, что может связать его с другими мертвыми женщинами, которых мы опознали.

  – Мы будем отслеживать его? – спросила Марси.

  – Я позову парней из разведки. Не думаю, что нам нужна полная команда – это слишком опасно. Нам придется поговорить с его соседями и преподавателями колледжа, чтобы собрать команду, и молва может разойтись. Так что, может быть, только один парень за раз, сохраняя легкую метку. Нет причин думать, что он сбежит.

  Марси спросила: «А как насчет меня?»

  – Поговорите с окружным прокурором. Расскажи ему, что у нас есть, и узнай, что нам нужно – как сильно мы страдаем и что мы можем сделать».

  «Я думаю, что нам немного больно», – сказала она. «Как сказал Терри, мы соединили много точек, но ничего особенно важного».

  – Кроме Рэнди.

  «Кого нам удалось покалечить», – сказала она.

  "Да . . . маленький укол.

  Прежде чем они отправились на поиски Эллен Барстад, Лукас зашел в офис Роз-Мари, чтобы рассказать ей, чем они занимаются .

  «Каковы шансы?» – спросила она после того, как он дал ей краткий обзор.

  «Я думаю, что он парень. Доказать будет сложнее. Проблема в том, что, за исключением первого, они приходили к нему – казалось, он приставал к женщинам из другого города или к женщинам, которые только что приехали в город, чтобы ее друзья никогда его не увидели. Кто знает, возможно, они никогда не знали его настоящего имени. . . . Мы думаем, что он дал вымышленное имя девушке Уинтон.