Текст книги "Ночная Добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

  – Подожди, – сказала она с открытым лицом, полным страха, но надежды. Она подняла сумку. – Я поеду, если ты не против.

  "Конечно. Я припарковался прямо за станцией, – сказал Куп. «Позвольте мне убрать мои инструменты. . . Вы будете там через пять минут.

  – Я впервые в Миннеаполисе, – болтливо сказала девушка. – Но я ездил в сиу почти каждые выходные.

  «Как тебя зовут?» – спросил Куп.

  – Марси Лейн, – сказала она. – Что твое?

  – Бен, – сказал он. «Бен Купер».

  Бен было хорошим именем. Как медвежонок Милый Бен по телевизору. – Приятно познакомиться, Бен, – сказала она и попыталась улыбнуться, чем-то вроде богемной улыбки проезжей женщины.

  Она выглядела как ребенок.

  Круглолицый пацан из деревни.

  10

  ПОГОДА УСЛЫШАЛА телефон в дальнем конце дома, проснулась, ткнула его пальцем.

  – Телефон, – пробормотала она. – Это должно быть для тебя.

  Лукас порылся в темноте, нашел телефон в спальне, снял трубку. Диспетчер соединил его с Северным Миннеаполисом. Еще один.

  “. . . нашла ее сумочку и спортивную сумку с какой-то одеждой. У нас есть лицензия, там написано, что она Марси Лейн с адресом в Уортингтоне, – сказала Кэрриган. Его голос звучал, как напильник, проткнутый листовым металлом. – Сейчас мы пытаемся загнать ее родных. Лучше тащи свою задницу сюда».

  – Ты звонил Лестеру? Лукас сидел на кровати, сгорбившись в свете прикроватной лампы, босые ноги на полу. Везер все еще не спала, не шевелясь, прислушиваясь к разговору через плечо.

  «Еще нет. Нужно ли мне?»

  – Я позвоню ему, – сказал Лукас. «Заморозить все, что блядь. Заморозить. Дерьмо попадет в вентилятор, и вы не хотите никаких ошибок. И не разговаривайте с мундирами, ради всего святого.

  «Он сильно замерз», – сказала Кэрриган.

  «Продолжай в том-же духе.» Лукас нажал кнопку «Отмена» на телефоне и снова набрал номер.

  «Кто мертв?» – спросила Уэзер, перекатываясь на спину.

  «Какой-то ребенок. Похоже, это сделал наш мудак, – сказал Лукас. Подошел диспетчер и сказал: «Это Давенпорт. Мне нужен номер Миган Коннелл. И мне нужно поговорить с Фрэнком Лестером. Сейчас."

  Они нашли номер для Коннелла, и он записал его. Когда его соединили с Лестером, он ухмыльнулся Уэзеру, сонные глаза смотрели на него снизу вверх. – Как часто они звонят тебе посреди ночи? она спросила. – Когда ты работаешь?

  «Может быть, двадцать раз за двадцать лет», – сказал он.

  Она повернулась к своей тумбочке, посмотрела на часы. «Я встаю через три часа».

  – Извините, – сказал он.

  Она приподнялась на локте и сказала: «Я никогда не думала об этом до сих пор, но у тебя очень мало волос на заднице».

  «Волосы?» На другом конце звонил телефон, и он в замешательстве посмотрел на свою задницу. Сонный Лестер хмыкнул: «Алло?»

  – Это Давенпорт, – сказал Лукас, возвращаясь к телефону и пытаясь отвлечься от прически. «Только что звонила Кэрриган. Молодую девушку из Уортингтона выпотрошили и бросили на пустыре на северной стороне. Если это не тот, кто убил Ваннемейкера, то его брат-близнец.

  После минутного молчания Лестер сказал: «Дерьмо».

  "Да. Итак, теперь у нас есть новый. Тебе лучше поговорить с Ру и решить, что ты собираешься делать в плане рекламы».

  – Я позвоню ей. Ты собираешься туда? Где бы?"

  – Я иду, – сказал Лукас.

  ЛУКАС ПОВЕСИЛ ОТБОР, затем набрал номер Коннелла. Она подняла трубку слабым хриплым голосом: «Алло?»

  – Это Давенпорт, – сказал он. «Девушку из сельской местности только что убили и бросили на северной стороне. Похоже, это наш парень.

  «Где?» Проснулся сейчас. Лукас дал ей адрес. «Увидимся там.»

  Лукас повесил трубку, вскочил с кровати и направился в ванную. – Вы собирались наблюдать завтра, – сказал Уэзер.

  Лукас остановился, обернулся. – О, боже, верно. Слушать. Если я закончу там, я приеду в больницу. Вы начинаете в семь тридцать?

  "Да. Вот тогда и появится ребенок».

  – Я могу это сделать, – сказал он. «Куда я иду?»

  «Спросите на стойке регистрации. Расскажи им об операционной, а когда поднимешься, позови меня. Они будут ждать тебя.

  – Я попробую, – сказал он. «Семь тридцать.»

  ВТОРОЕ ПРИТЯЗАНИЕ КЭРРИГАНА на известность заключалось в том, что у него были маленькие красивые ноги, которыми он танцевал. Однажды он появился на сцене в Гатри, в современной интерпретации Отелло , одетый только в золотой камуфляж и повязку на голове.

  Его третье заявление о славе заключалось в том, что, когда новичок назвал его педиком-танцором, он так долго держал голову новичка в туалете раздевалки, что убийство занесло имя парня в Книгу рекордов Гиннесса на самый долгий срок. свободное погружение. Заявление приняли к сведению, но отклонили.

  Первым прославлением Кэрригана стало то, что десятью годами ранее он дважды выигрывал титул чемпиона NCAA по борьбе в весе 198 фунтов. Никто с ним не трахался.

  – Не могло быть так давно, – сказал он Лукасу, оглядываясь на толпу, собравшуюся на углу. Кэрриган была черной, как и большая часть толпы, собравшейся напротив. «Здесь были какие-то люди, игравшие в мяч до темноты, и тогда тела не было. Несколько детей, которые шли через парк, нашли ее чуть позже часа дня.

  – Кто-нибудь видел какие-нибудь машины?

  «У нас есть люди, которые ходят от двери к двери через парк, но я не думаю, что мы получим много. Через квартал есть въезд на межштатную автомагистраль, и его легко пропустить; люди приходят сюда, чтобы развернуться и вернуться, так что машины постоянно въезжают и выезжают. Никто не обращает внимания. Давай, посмотри».

  Тело все еще было непокрытое и лежало на голой земле между парой больших кустов. Кусты обрамляли берег, который шел параллельно линии третьей базы на поле для софтбола. Тому, кто убил ее, было все равно, если ее найдут; он, должно быть, понял, что ее найдут почти сразу. Переносные фонари освещали место вокруг тела, над этим работала криминалистическая бригада. «Ищи сигареты, – сказал Лукас Кэрриган. „Нефильтрованные верблюды“.

  "Хорошо. . . ».

  Лукас присел рядом с мертвой девушкой. Она лежала на боку, скрюченная, голова и плечи были обращены вниз, бедра полуповернуты к небу. Лукас достаточно хорошо видел рану, чтобы сказать, что она была идентична ране Ваннемейкера: колющая и выпотрошенная. Он чувствовал запах полости тела. . . . – Мерзко, – сказал Лукас.

  – Ага, – кисло сказала Кэрриган.

  – Могу я ее передвинуть?

  «Зачем?»

  «Я хочу перевернуть ее на спину и посмотреть на ее грудь», – сказал Лукас.

  «Если хочешь – у нас есть фотографии и все такое», – сказала Кэрриган. – Но она вся в крови, лучше наденьте перчатки. Подожди. . . ». Через мгновение он вернулся с парой тонких желтых пластиковых перчаток и протянул их Лукасу. Лукас натянул их, взял женщину за руку и повернул ее назад.

  – Посмотри на это, – сказал Лукас. Он указал на две кровавые закорючки у нее на груди. «На что они похожи?»

  "Письма. Буква S и буква J , – сказала Кэрриган, освещая тело девушки фонариком. «Поцелуй мою розово-красную прямую кишку. Что это за дерьмо, Давенпорт?

  – Безумие, – сказал Лукас, изучая тело.

  Через мгновение Кэрриган спросила: «Кто это?»

  Лукас оглянулся и увидел, что к ним направляется Коннелл, закутанный в плащ. – Мой помощник, – сказал он.

  – Что за хрень?

  – Это он? – спросил Коннелл, подходя. Лукас встал и снял перчатки.

  "Да. Вруби в нее SJ , – сказал Лукас. Он запрокинул голову и посмотрел на ночное небо, на слабые звезды за городскими огнями. Парень его разозлил. Почему-то Ваннемейкер не общался с ним так лично; этот ребенок сделал. Может быть, потому, что он все еще чувствовал в ней жизнь. Она умерла не так давно.

  – Он не в своем стиле, – сказал Коннелл.

  «К черту шаблон. Мы знаем, что он убил Ваннемейкера, – сказал Лукас. „Девушка с севера не вырезала на себе буквы“.

  «Но она была по графику», – сказал Коннелл. «Ваннемейкер и этот, эти два вышли из строя. Надеюсь, у нас не будет двух парней».

  «Неа.» Лукас покачал головой. «Нож в животе, чувак, это подпись. Даже больше, чем письма.

  – Я лучше посмотрю на нее, – сказал Коннелл. Она заползла под кусты, чтобы лучше рассмотреть, присела рядом с телом, включила на нем свет. Она изучала его минуту, потом две, потом отошла плюнуть. Вернулся. – Я привыкаю к этому, – сказала она.

  – Да поможет вам Бог, – сказала Кэрриган.

  По кварталу быстро шли патрульный и высокий черный парень, который был на полшага впереди патрульного. На парне были шорты по колено, рубашка оверсайз, бейсболка «Сокс», а на лице закатывалось раздражение.

  Кэрриган сделала шаг к ним. – Что у тебя есть, Билл?

  – Малыш видел этого парня, – сказал патрульный. «Конечно».

  Лукас, Коннелл и Кэрриган собрались вокруг ребенка. «Ты видишь его?»

  "Мужчина . . ». Парень посмотрел на квартал, где бродило больше людей, привлеченных слухами об убийстве.

  «Как тебя зовут?» – спросил Коннелл.

  – Декс? Ответ прозвучал как вопрос, и глаза ребенка закатились к небу.

  «Как давно?» – спросил Лукас.

  Малыш пожал плечами. «Я похож на большие чертовы часы?»

  «Ты будешь выглядеть как большая гребаная парша, если не будешь следить за своим ртом», – сказала Кэрриган.

  Лукас поднял руку и приблизился к ребенку. – Это девушка с фермы, Декс. Только что подошла к городу, кто-то из нее воздух выпустил».

  – Меня это не касается, – сказал Декс, снова глядя на толпу.

  – Иди сюда, – дружелюбно сказал Лукас. Он взял ребенка за руку. «Посмотрите на тело».

  «Какой?»

  "Ну давай же. . . ». Он махнул мальчику, затем сказал патрульному: «Одолжи мне свой фонарик, приятель?»

  Лукас провел Декса вокруг куста, а затем пошел вместе с ним к женщине на стороне раны. Он пошел достаточно охотно; Черт, он видел шесть тысяч тел по телевизору и однажды проходил мимо места, где какие-то ребята из скорой помощи выносили тело из дома. Это было бы круто.

  В футе от тела Лукас осветил рану на животе.

  – Черт, – сказал Декс. Он встал прямо через кусты и начал пробиваться наружу.

  Лукас поймал его паутинный карман и грубо потащил вниз. «Да ладно, чувак, ты можешь рассказать об этом людям. Как копы позволили тебе проверить ее. Он направил фонарик на лицо девушки. «Посмотри на ее глаза, чувак, они все еще открыты, они похожи на яйца. Если подойти поближе, можно почувствовать запах ее внутренностей, какой-то мыльный запах.

  Глаза Декса метнулись к трупу, он вздрогнул, встал и попытался бежать. Лукас отпустил его: Кэрриган ждала, когда ребенок вырвется из кустов.

  – Никогда раньше не видел ничего подобного, – сказал Декс. Струйка слюны скатилась с края его рта, и он вытер ее рукой.

  – Так кто это был? – спросил Кэрриган.

  «Белый чувак. Вождение пикапа».

  – Какой пикап?

  – Белое с темным, может быть, красное, не знаю; Я точно знаю белую часть, – сказал Декс. Он продолжал отходить от тела, огибая кусты, обратно к бордюру. Кэрриган держала одну руку, а Декс продолжал бормотать. «Сзади был кемпер. Иногда люди приходят сюда, чтобы выбросить мусор. Я думал, что это то, что он делает, бросает мусор.

  – Насколько ты был близок? – спросил Коннелл.

  – В угол, – сказал Декс, указывая. Сто ярдов.

  – Как он выглядел, насколько вы могли судить? – настаивал Коннелл. «Большой парень? Маленький парень? Тощий?»

  «Довольно большой. Большой, как я. И я думаю, может быть, он играет в баскетбол, потому что сел в грузовик. Он как бы подпрыгнул там, вы знаете. Просто очень быстро, как будто у него есть скорость. Быстро.»

  Коннелл порылась в сумочке и достала сложенный лист бумаги. Она начала разворачивать его, когда Лукас понял, что это такое, протянул руку и схватил ее за руку, покачав головой. – Не делай этого, – сказал он. Он посмотрел на Декса и спросил: «Как давно?»

  "Час? Я не знаю. «Около часа». Это ничего не значило. Для большинства свидетелей час был больше пятнадцати минут и меньше трех часов.

  «Что еще?»

  «Чувак, я не думаю, что есть что-то еще. Я имею в виду, дайте мне подумать об этом. . . ». Он посмотрел мимо Лукаса. – А вот и моя мама.

  Женщина перекатилась прямо через линию полиции, и когда полицейский потянулся к ней, она обернулась и щелкнула чем-то, что остановило его, и пошла дальше.

  – Что ты здесь делаешь? – спросила она.

  – Разговариваю с твоим сыном, – сказала Кэрриган, глядя на нее. – Он свидетель преступления.

  «Он никогда не был в беде», сказала женщина.

  – Теперь у него нет проблем, – сказал Коннелл. – Он мог видеть убийцу – белого человека. Он просто пытается вспомнить, что еще он мог видеть».

  – Он не в беде? Она была подозрительной.

  Коннелл покачала головой. – Он помогает.

  – Мама, ты должна увидеть эту девушку, – сказал Декс, сглотнув. Он снова посмотрел на куст. Бедро девушки было видно с того места, где они стояли. Он снова посмотрел на Кэрриган. «У грузовика были такие ступеньки по бокам, знаете, как они их называют?»

  – Подножки? – предложил Лукас.

  Декс кивнул. "Вот и все. Серебряные подножки.

  – Шеви, Форд?

  «Черт возьми, чувак, они все кажутся мне одинаковыми. Сам бы не стал. . . ».

  – Какого цвета был кемпер?

  Ребенку пришлось задуматься. – Темно, – сказал он наконец.

  «Что еще?»

  Он почесал за ухом, посмотрел на мать и покачал головой. «Просто какой-то белый чувак, выбрасывающий мусор, вот что я подумал».

  – Ты был один, когда увидел его? – спросил Лукас.

  Он снова сглотнул и посмотрел на мать. Его мать увидела это и сильно хлопнула его по спине. – Ты расскажи.

  «Я видел, что здесь был парень по имени Лоуренс, – сказал он.

  Его мать положила руки на бедра. – Ты с Лоуренсом?

  – Я не был с Лоуренсом, мама. Я только что видел его здесь, вот и все. Я не был с ним».

  – Тебе, черт возьми, лучше не быть с ним, или я вышвырну твою задницу из дома. Ты знаешь, что я тебе говорила, – сердито сказала его мать. Она посмотрела на Кэрриган и сказала: «Лоуренс – толкач».

  – Лоуренс, его имя или фамилия? – спросил Кэрриган.

  «Лоуренс Райт».

  «Лоуренс Райт? Я его знаю, – сказала Кэрриган. – Лет двадцати двух или трех, высокий худощавый парень, все время носил матросскую фуражку?

  – Это он, – сказала женщина. "Мусор. Он происходит из длинной очереди мусора. У него дрянная мать, и все его братья мусор», – сказала она. Она снова хлопнула ребенка по спине. – Ты околачиваешься с этим мусором?

  – Куда он делся? – спросил Лукас. – Лоуренс?

  – Он был здесь, пока не нашли тело, – сказал Декс, оглядываясь по сторонам, словно мог увидеть пропавшего человека. – Потом он ушел.

  – Он видел белого парня? – спросил Коннелл.

  Декс пожал плечами. «Я не был с ним. Но он был ближе меня. Он шел сюда, когда белый чувак вышел из парка. Я видел, как белый чувак смотрел на него.

  Лукас посмотрел на Кэрриган. – Нам нужно добраться до этого Лоуренса прямо сейчас.

  – Он курит? – спросила Кэрриган Декса.

  Декс пожал плечами, но его мать сказала: – Он курит. Он все время ходит с поднятой головой в небе с этим дерьмом».

  – Мы должны заполучить его, – снова сказал Лукас.

  «Я не знаю, где он тусуется, я просто знала его по соседству, когда работала с наркотиками пять лет назад», – неуверенно сказала Кэрриган. «Я мог бы позвонить парню, Алексу Друкеру, он здесь работает».

  – Возьми его, – сказал Лукас.

  Кэрриган взглянул на часы и усмехнулся. "Четыре тридцать. Друкер лежит в постели около двух часов. Ему это понравится.

  Когда Кэрриган вернулся к своей машине, к нему подошел один из криминалистов и сказал: «Никаких сигарет с сегодняшнего вечера, только старые обрывки».

  – Забудь, – сказал Лукас. – Нам сказали, что ее бросили час назад. Мог бы проверить улицу отсюда обратно. . . Неее, черт возьми. Мы знаем, кто это сделал».

  – Мы проверим, – сказал криминалист. «Верблюды. . . ».

  – Нефильтрованное, – сказал Лукас. Он повернулся к матери. «Нам нужно отправить Декса в центр города с офицером, чтобы он сделал заявление и, возможно, попросил его описать этого парня для художника. Мы вернем его. Или, если хочешь, можешь поехать вместе.

  «Кататься одному?»

  «Если хочешь.»

  «Лучше я это сделаю», – сказала она. – Он не в беде?

  – Он не в беде.

  КЭРРИГАН ВЕРНУЛАСЬ. «Никого у Друкера дома. Нет ответа."

  «Этот парень здесь известен – почему бы нам не спуститься на угол и не спросить?»

  Кэрриган посмотрела в угол, потом снова на Лукаса и Коннелла. – Вы двое довольно белые, чтобы просить у них об одолжении.

  Лукас пожал плечами. «Я не собираюсь их потеть; Я просто спрошу. Ну давай же."

  Они подошли к углу, и Коннелл спросил: «Почему я не могу показать ему фотографию? Он мог бы дать нам подтверждение.

  – Я не хочу загрязнять его память. Если мы получим от него набросок, я бы предпочел, чтобы это было то, что он помнит, а не то, что он увидел, когда вы показали ему картинку.

  «Ой.» Она задумалась на минуту, затем кивнула.

  Когда они дошли до угла, толпа притихла, и Кэрриган вплотную подошла к ней. «Какой-то белый чувак только что разрезал маленькую девочку и выбросил ее тело в кусты сзади», – сказала Кэрриган разговорчиво, без предисловий. «Парень по имени Лоуренс Райт видел его. Мы не хотим беспокоить Лоуренса, мы просто хотим узнать: видел ли его кто-нибудь или он здесь?

  – Та девушка, черная или белая? – спросила женщина.

  – Белый, – сказал Лукас.

  «Зачем тебе разговаривать с Лоуренсом? Может быть, он ничего не видел.

  – Он что-то видел, – сказал Кэрриган. «Он был прямо рядом с этим белым чуваком».

  – Этот парень чокнутый, – сказал Лукас. «Он как тот парень в Милуоки, убил всех тех парней. Это не имеет никакого отношения ни к чему, он просто убивает людей».

  По толпе пробежала рябь разговоров, а затем женский голос сказал: «Лоуренс пошел к Портеру». Кто-то еще сказал: «Тише», и женский голос сказал: «Тише, твоя задница, он убивает маленьких девочек, кто-то».

  «Белые девушки. . . это не имеет никакого значения. . . еще белый. . . Что сделал Лоуренс. . . ?»

  – Нам пора идти, – тихо сказала Кэрриган. – Пока кто-нибудь не сбежал к Портеру и не сказал Лоуренсу, что мы идем.

  ЛУКАС И КОННЕЛЛ ехали с Кэрриган. – «У Портера» – это заведение, работающее в нерабочее время, на Двадцать девятой, – сказал Кэрриган. «Мы должны получить отряд, который будет блокировать нас».

  – Не повредит, – сказал Лукас. – Это место все еще будет открыто?

  «Еще пятнадцать минут или около того. Летом он обычно закрывается около пяти.

  Через четыре минуты они встретились с отрядом на стоянке ресторана Perkins. Один патрульный был черным, другой белым, и Лукас разговаривал с ними через окна машины, рассказывал им, кого они ищут. «Просто держите любого, кто выходит. . . Ребята, вы знаете, где это?

  "Да. Мы соскользнем прямо по переулку. Однако, как только вы увидите, что мы входим, вам лучше пройти вперед.

  – Давайте сделаем это, – сказал Кэрриган.

  «Насколько это может плохо закончиться?» – спросил Коннелл.

  Кэрриган взглянула на нее. «Все должно быть не так уж плохо. Porter's – нормальное место; Портер идет рядом. Но ты знаешь . . ».

  "Да. Лукас и я белые».

  – Лучше отпусти меня первой. Не кричи ни на кого».

  Они задержались на углу, ровно настолько, чтобы отделение успело проскочить за ними, пройти половину квартала и нырнуть в начало переулка. Кэрриган подъехала к четырехугольному дому в стиле 1920-х годов с широким крыльцом. Веранда была пуста, но когда они вылезли из машины, Лукас услышал мелодию Чарльза Брауна, доносившуюся из открытого окна.

  Кэрриган шла впереди по дорожке через крыльцо. Когда он вошел в дверь, Лукас и Коннелл на мгновение остановились, освободив немного места, а затем последовали за ним.

  Гостиная старого дома была превращена в бар; в старой гостиной было полдюжины стульев, три из них были заняты. Двое мужчин и две женщины сидели вокруг стола в гостиной слева. Все остановилось, когда вошли Лукас и Коннелл. Воздух был пропитан табачным дымом и запахом виски.

  "Г-н. Портер, – говорила Кэрриган лысому мужчине за барной стойкой.

  – Что я могу сделать для вас, джентльмены? – спросил Портер, держась обеими руками за стойку. У Портера не было лицензии, но обычно это не было проблемой. Один из мужчин за столом отодвинул свой стул на дюйм, и Лукас посмотрел на него. Он перестал двигаться.

  – Один из ваших покровителей видел подозреваемого в убийстве – белого мужчину, который убил белую девушку и выбросил ее тело в парке, – сказал Кэрриган вежливым тоном. – Парень – маньяк, и нам нужно поговорить об этом с Лоуренсом Райтом. Вы видели Лоуренса?

  «Я действительно не могу вспомнить. Имя незнакомое, – сказал Портер, но его глаза намеренно скользнули в сторону зала. На двери была написанная от руки табличка с надписью „Мужчины“.

  – Что ж, тогда мы уйдем с вашего пути, – сказала Кэрриган. – Я просто отлью, если вы не возражаете.

  Лукас отодвинулся, пока не оказался спиной к часам Зернового Пояса, где он все еще мог заблокировать дверь. Его пистолет был пристегнут к поясу сзади, и он положил руку на бедро, словно нетерпеливо дожидаясь Кэрриган. Голос сказал: «Копы сзади», а другой голос спросил: «Что это значит?»

  Кэрриган прошла по коридору, прошла мимо двери, затем отступила и распахнула ее.

  И улыбнулся. – Эй, – позвал он Лукаса, улыбаясь и удивляясь. "Угадай, что? Лоуренс здесь. Сижу на горшке».

  Из комнаты донесся вой: «Закрой дверь, мужик. Я делаю свое дело. Пожалуйста?"

  Голос звучал как в плохом комедийном сериале. После минутной тишины кто-то в гостиной рассмеялся, единым гортанным женским смехом, и вдруг весь бар рассыпался, посетители взревели. Даже Портер уткнулся лбом в стойку, смеясь. Лукас рассмеялся, не слишком много, и расслабился.

  ЛОУРЕНС был худым, почти истощенным. В двадцать лет у него выпали передние зубы, как верхние, так и нижние, и он издавал влажные чавкающие звуки, когда говорил: «. . . Не знаю, чавкай , было темно. Синий с белым, думаю, хлебать. И у него была борода. Дерьмовые колеса на грузовике.

  – Действительно большой?

  «Да, очень большой. Кто-то сказал, что у него были подножки? Хлеб. Не думаю, что у него были подножки. Может он и видел, но я не видел. Он был белым парнем, но с бородой. Темная борода.

  – Борода, – сказал Коннелл.

  – Почему ты уверен, что он был белым? Лоуренс нахмурился, словно решая головоломку, но тут же просиял. – Потому что я видел его руки. Он взял щепотку, чувак. Он был пьян, вот почему я посмотрел на него.

  «Кока-кола?»

  – Должно быть, – сказал Лоуренс. «Ничто другое не выглядит так, знаете ли, когда ты пытаешься гудеть, когда идешь или делаешь что-то еще. Хлеб. Ты просто берешь щепотку и кладешь ее туда. Вот что он делал. И я видел его руки».

  – Длинные волосы, короткие? – спросил Коннелл.

  «Не могу сказать».

  «Наклейки на бампер, номерные знаки, что-нибудь?» – спросил Лукас.

  Лоуренс склонил голову набок, поджал губы. – Неееет, ничего такого не замечал, чавкай. ”

  – Многого не видел, да? – сказал Кэрриган.

  – Я же говорил тебе, что он прикалывается, – защищаясь, сказал Лоуренс. – Я же говорил тебе, что он белый.

  «Большая сделка. Это снаружи Миннеаполис, если ты не заметил, – сказал Кэрриган. „Вокруг ходит примерно две с половиной миллиона белых людей“.

  – Я не виноват, – сказал Лоуренс.

  Красно-белый грузовик, а может, сине-белый, может, с серебряными подножками, а может, и нет. Кокхед. Белый. Борода.

  – Давай отправим его в центр и проведем через все это, – сказал Лукас Кэрриган. – Запишите его на пленку.

  ОНИ ВЕРНУЛИСЬ на сцену, но ничего не изменилось, кроме того, что взошло солнце, и мир стал бледным, заиндевевшим. Место преступления снималось на видео, а грузовики ТВ3 и Восьмого канала зависли над кварталом.

  – Твои приятели с TV3, – сказал Лукас, ткнув Коннелла локтем.

  – Тараканы, – сказала она.

  «Да ладно.» Он оглянулся на грузовик. Темноволосая женщина помахала рукой. Он помахал в ответ.

  «Они развлекаются убийствами, изнасилованиями, порнографией, болью, болезнями, – сказал Коннелл. „Нет ничего плохого в том, что происходит с людьми, из чего они не смогли бы сделать мультфильм“.

  – Ты не раздумывая пошел к ним.

  – Конечно, нет, – спокойно сказала она. «Это тараканы, но это факт жизни, и у них есть свое применение».

  11

  КОННЕЛ ХОТЕЛ ПОСЛУШАТЬ беседу с Лоуренсом и надавить на судмедэксперта по поводу вскрытия Марси Лейн. Лукас отпустил ее, посмотрел на часы. Погода уедет из дома через пятнадцать минут; он не успел до ее ухода. Он поехал обратно к Перкинсу, где они встретили отряд, купил газету и заказал блины и кофе.

  Junky Doog доминировал на первой полосе Strib : две истории, очерк и более сложная статья. Тяжелая история началась так: «Вчера в округе Дакота был арестован главный подозреваемый в серии сексуальных убийств на Среднем Западе. . . ». В статье говорилось: «Джанки Дуг жил под деревом на свалке округа Дакота и один за другим отрезал себе пальцы левой руки и пальцы ног. . . ».

  «Хорошая история.» Пара ног – красивых ног – остановилась у стола. Лукас посмотрел вверх. Знаменитость улыбнулась ему. Он узнал ее, но не мог сразу определить. – Джен Рид, – сказала она. «С ТВ3? Могу я присоединиться к вам на чашечку?»

  "Конечно. . . ». Он махнул рукой на сиденье напротив. – Я не могу тебе многого рассказать.

  «Парни с камерой сказали, что вы очень хорошо относитесь к нам», – сказал Рид.

  Рид была старше большинства тележурналистов, вероятно, около тридцати пяти, подумал Лукас. Как и все последние кадры тележурналисток, она была поразительно привлекательна, с большими темными глазами, каштановыми волосами, ниспадающими ей на плечи, и легким намеком на модный неправильный прикус. Лукас предположил Уэзер, что хирург где-то зарабатывает состояние, выпуская телеведущих с ужаленными пчелами губами и неправильным прикусом. Уэзер сказал ему, что это было бы неэтично; Однако на следующий день она сказала, что смотрела, и по местному телевидению было слишком много неправильных прикусов, чтобы их можно было объяснить простыми проблемами с челюстью.

  «Почему это?» – спросила она. Она казалась действительно заинтересованной.

  Лукас сказал: «Ты не знаешь?»

  "Нет. Я не знаю, – сказала она. Она посмотрела на него скептически. – Ты собираешься сказать мне, что это что-то грязное?

  «Это потому, что это заставляет парней думать о минете», – сказал Лукас.

  – Ты лжешь мне, – сказала Уэзер, положив руку ей на бедро.

  – Честное слово, – сказал Лукас. «Это и есть.»

  «Этому обществу не повезло, – сказал Уэзер. „Извините, но мы спускаемся по трубам. Минет“.

  ДЖАН РИД отхлебнула кофе и сказала: – Один из наших источников говорит, что это серийный убийца. Конечно, мы видели там офицера Коннелла, так что это разумное предположение. Вы подтвердите это?

  Лукас подумал об этом, а затем сказал: «Слушай, я ненавижу говорить под запись. Это доставляет мне неприятности. Я дам вам немного информации, если вы просто переложите ее на неназванный источник».

  – Готово, – сказала она и протянула руку. Лукас пожал ее: ее рука была мягкой, теплой. Она улыбнулась, и от этого ему стало еще теплее. Она была привлекательной.

  Лукас сообщил ей две части информации: что жертва была белой женщиной, и что следователи полагали, что это дело рук того же человека, который убил Ваннемейкера.

  «Большинство из этого у нас уже было», – мягко сказала она. Она работала с ним, пытаясь заставить его хвастаться.

  Он не укусил. – Ну, что я могу тебе сказать, – сказал он. «Еще один день из жизни тележурналиста, безрезультатно гоняющегося за любым возможным хламом».

  Она рассмеялась, милым смехом, мелодичным, и сказала: «Я так понимаю, ты встречался с репортером».

  "Да. У нас есть дочь, – сказал Лукас.

  – Это серьезно.

  "Хорошо. Так и было, – сказал Лукас. Он сделал глоток кофе. «Некоторое время назад.»

  – Я сама разведена, – сказала она. «Я никогда не думал, что это произойдет». Она посмотрела на свои руки.

  Лукас подумал, что должен упомянуть Уэзер, но не стал. – Знаешь, я тебя сразу узнал – подумал, что ты ставишь якорь.

  – Да, я буду. Я уже кое-что сделал, но пришел сюда только три месяца назад. Они меняют меня по сменам, чтобы я мог видеть, как все работает, пока я закрепляюсь на временной основе. Еще через месяц я начну получать больше времени на якорь».

  "Умный. Познакомьтесь с местом».

  Они болтали еще несколько минут, затем Лукас взглянул на часы и сказал: «Черт. Мне пора идти, – и выскользнул из кабинки.

  – У тебя свидание? Она посмотрела на него, и он чуть не упал ей в глаза.

  – Вроде того, – сказал Лукас, пытаясь искать что-то еще.

  «Слушай, э-э. . . увидимся, а?»

  – Несомненно, – сказала она, отсылая его с ужаленной пчелой улыбкой.

  Погода видела, как Лукас работал с близкого расстояния, раскрывая дело об убийстве в ее маленьком городке на севере Висконсина. Лукас видел, как Уэзер работал коронером – на севере врачей было мало, и они по очереди выполняли работу окружного коронера, – но единственный раз, когда он был поблизости, когда она работала с живым пациентом, он был без сознания: он был пациентом.

  Он пообещал ей, что придет и посмотрит, что она делает, не задумываясь об этом. Она стала настаивать, и они договорились о визите за неделю до убийства Ваннемейкера. Он мог бы просто втиснуть его, подумал он.

  Он коснулся шрама на шее, думая о Уэзер. Большая часть шрама осталась от швейцарского армейского ножа, которым она вскрыла его; остальное произошло от пули 22-го калибра, выпущенной маленькой девочкой. . . .

  ЛУКАС ОСТАВИЛ СВОЮ машину на парковке в трех кварталах от университетской больницы и пошел прохладным утром среди студентов-медиков в коротких белых халатах и штатных врачей в длинных халатах. Медсестра по имени Джим показала Лукасу мужскую раздевалку, дала ему замок и ключ от раздевалки и рассказала, как одеваться: «В мусорных баках лежат рабочие костюмы трех разных размеров. Бахилы там внизу, в нижней корзине. Шапки и маски в этих коробках. Возьмите одну из шапочек для душа и маску, но пока не надевайте ее. Мы покажем вам, как связать его, когда вы будете готовы. . . . Возьмите с собой свой бумажник, часы и любые ценные вещи. Доктор Каркиннен выйдет через минуту.

  Глаза Уэзера улыбнулись ему, когда он вышел из раздевалки. Он чувствовал себя идиотом в рабочем костюме, самозванцем.

  «Каково это?» – спросила Погода.

  "Странный. Круто, – сказал Лукас.

  «Девушка, которую убили. . . это был он?

  "Да. Многого из этого не вышло. Но его видел ребенок. Он белый, наверное, нюхает кокаин, водит грузовик».

  «Это что-то.»

  – Не так много, – сказал он. Он посмотрел в холл на двойные двери, которые вели в операционные. – Ваш пациент уже накачался?