Текст книги "Ночная Добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

  – Семена, так говорят его друзья.

  Лукас раздраженно покачал головой. «Все, что нам нужно, это эти мудаки, околачивающиеся вокруг».

  – Они лезут в политику, – сказал Дел. «Хотят убить себя некоторые черные люди».

  "Да. Вы хотите изучить это?

  – Вот почему я привел тебя сюда, – сказал Дел, кивая. «Ты видишь пушки, чувствуешь запах свинины, как ты можешь говорить „нет“?»

  "Отлично. Но ты проверяешь меня каждые чертовы пятнадцать минут, – сказал Лукас, постукивая его по груди. – Я хочу знать все, что ты делаешь. Каждое имя, которое вы найдете, каждое лицо, которое вы видите. При малейших признаках неприятностей ты отступишь и поговоришь со мной. Они тупые ублюдки, но они убьют тебя».

  Дел кивнул и сказал: – Ты уверен, что у тебя нет спички?

  – Я серьезно, Дел, – сказал Лукас. «Ты меня трахаешь, я верну твою задницу в униформу. Вы будете управлять движением за пределами парковочной рампы. Твоя старушка залетела, и я не хочу воспитывать твоего ребенка.

  «Мне действительно нужна гребаная спичка», – сказал Дел.

  The Seeds: мафия Hayseed, MC Bad Seed Пятьдесят или шестьдесят бандитов, угонщиков автомобилей, контрабандистов, угонщиков грузовиков, уродов Harley, в основном выходцы из северо-западного Висконсина, связанные кровным родством, браком или просто делящие тюремные камеры. Соломенноволосые деревенские засранцы с детскими лицами: есть пушки, будут путешествовать. И недавно они были заражены опасным микробом апокалиптической анти-черной странности, и подозревались в убийстве мелкого черного бандита возле бильярдной в Миннеаполисе.

  «Зачем им пятьдесят ккал?» – спросил Дел.

  – Может быть, они строят Вако в лесу.

  «Эта мысль пришла мне в голову, – сказал Дел.

  КОГДА ОНИ ВЕРНУЛИСЬ на улицу, отряд из Миннеаполиса пробирался сквозь ряды пожарных машин, машин местных полицейских и машин шерифа. Отделение остановилось почти на ногах, и Слоан выбрался из машины, наклонился к водителю, сержанту в форме, и сказал: «Сдачу оставьте себе».

  – Отсоси мне, – добродушно сказал водитель и отъехал.

  Слоан был худощавым мужчиной с решетчатым лицом. На нем был светло-коричневый летний костюм за сто пятьдесят долларов, коричневые туфли слишком желтого оттенка и фетровая шляпа цвета говяжьего соуса. – Как поживаешь, Лукас, – сказал он. Его глаза переместились на Дела. – Дел, ты выглядишь как дерьмо, дружище.

  – Где ты взял шляпу? – спросил Лукас. – Не слишком ли поздно забрать его обратно?

  «Моя жена купила его для меня», – сказал Слоан, проводя кончиками пальцев по краям. «Она говорит, что это дополняет мою бурную личность».

  Дель сказал: «У нее все еще есть голова в заднице, а?»

  – Осторожнее, – обиженно сказал Слоан. – Ты говоришь о моей шляпе. Он посмотрел на Лукаса. – Нам нужно покататься.

  «Куда?»

  «Висконсин.» Он покачивался на носках слишком желтых туфель. «Хадсон. Посмотри на тело».

  – Кого-нибудь, кого я знаю? – спросил Лукас.

  Слон пожал плечами. – Ты знаешь девчонку по имени Харриет Ваннемейкер?

  – Я так не думаю, – сказал Лукас.

  – Вот кто это, наверное.

  – Зачем мне смотреть на нее?

  – Потому что я так сказал, а ты доверяешь моему суждению? Слоан задал вопрос.

  Лукас ухмыльнулся. «Отлично.»

  Слоан посмотрела на «Порше» Лукаса. – Могу я водить?

  «Там ОЧЕНЬ ПЛОХО?» – спросил Слоан. Он закинул шляпу на затылок и переключился на пониженную передачу, когда они подъехали к знаку остановки на шоссе 280.

  «Они казнили его. Выстрелил ему в зубы, – сказал Лукас. – Думаю, это могут быть Семена.

  – Жалкие засранцы, – сказал Слоан без особого энтузиазма. Он разогнался до 280.

  – Что случилось с как-ее-имя? – спросил Лукас. «Подражатель».

  «Ваннемейкер. Она пропала из виду три дня назад. Ее друзья говорят, что в пятницу вечером она шла в какой-то книжный магазин, они не знают, в какой именно, а в субботу она не пришла делать прическу. Мы опубликовали записку о пропавших без вести, и это последнее, что мы знаем до сегодняшнего утра, когда позвонил Хадсон. Мы снимали полароид вон там; это было не слишком хорошо, но они думают, что это она».

  «Выстрелил?»

  «Зарезан. Основная техника – это разрыв – палка в нижнюю часть живота, затем тяга вверх. Много власти. Вот почему я изучаю это».

  – Это как-то связано с как-ее-там, цыпочкой из штата?

  – Миган Коннелл, – сказал Слоан. «Да.»

  – Я слышал, у нее проблемы.

  "Да. Ей не помешала бы трансплантация личности, – сказал Слоан. Он снес двери Lexus SC, позволив себе легкую улыбку. Парень в «лексусе» был в солнцезащитных очках и водительских перчатках. – Но когда ты на самом деле читаешь ее файлы, то, что она собрала, – в ней что-то есть, Лукас. Но Господи, надеюсь, это не его. Похоже на то, но это слишком рано. Если это его, то он ускоряется.

  «Большинство из них так и делают», – сказал Лукас. «Они становятся зависимыми от этого».

  Слоан остановился на светофоре, затем проехал на красный и с ревом помчался по съезду на шоссе 36. Переключившись на более высокую передачу, он разогнал «Порше» до семидесяти пяти и держал его на этом уровне, прорезая поток машин, как акула. «Этот парень был настоящим завсегдатаем», – сказал он. – Я имею в виду, если он существует. Он совершал одно убийство каждый год или около того. Сейчас мы говорим о четырех месяцах. Он сделал последний как раз в то время, когда тебя подстрелили. Подобрали ее в Дулуте, выбросили тело в охотничьем заказнике Карлоса Эйвери.

  – Какие-нибудь зацепки? Лукас коснулся розового шрама на шее.

  «Чертовски мало. У Миган есть дело.

  ДВАДЦАТЬ минут они добрались до Висконсина, проехав через паутину межштатных автомагистралей через сельскую местность к востоку от Сент-Пола, зеленую и тяжелую после дождливой весны. – Здесь, в деревне, лучше, – сказал Слоан. «Боже, СМИ сойдут с ума из-за того, что этот полицейский убит».

  «Много дерьма сыплется», – сказал Лукас. – По крайней мере, полицейский не наш.

  «Четверо убиты за пять дней», – сказал Слоан. «Ваннемейкер сделает пять за неделю. На самом деле, у нас может быть шесть. Мы разыскиваем пожилую женщину, которая квакала в своей постели. Пара парней думает, что ей могли помочь. Пока что они называют это естественным».

  – Вы проверили прислугу на Дюпона, – сказал Лукас.

  – Да, молотком и зубилом.

  «Больно думать об этом». Лукас ухмыльнулся.

  – Попал прямо между глаз, – сказал Слоан, пораженный. Он никогда раньше не работал молотком и зубилом, а новизна в убийстве не так уж распространена. В основном это был полупьяный парень, который чесал себе задницу и говорил: « Боже, она меня очень взбесила, понимаете?» Слоан продолжал: «Она подождала, пока он заснет, и ударила. На самом деле, стук, стук, стук. Долото прошло весь путь до матраса. Она вытащила его, положила в посудомоечную машину, включила посудомоечную машину и позвонила в 911. Заставляет меня дважды подумать, прежде чем ложиться спать ночью. Вы ловите свою старушку, смотрящую на вас. . ».

  «Какая-нибудь защита? Длительное насилие?»

  "Не так далеко. Пока, по ее словам, внутри было жарко, и она устала от того, что он лежит там, храпит и пукает. Ты знаешь Донована в прокуратуре?

  «Да.»

  – Говорит, что согласился бы стать секундантом, если бы это был всего один удар, – сказал Слоан. «Вок-вжик-вжик, он должен получить первую степень».

  Внезапно перед ними двинулся грузовик, и Слоан выругалась, затормозила, свернула за ним вправо и проехала.

  – Дело Луи Каппа, – сказал Лукас.

  – Мы поймали его, – с удовлетворением сказал Слоан. «Два свидетеля, один из них знал его. Выстрелил в парня три раза, получил сто пятьдесят баксов.

  «Я преследовал Луи десять лет и ни разу не прикоснулся к нему, – сказал Лукас. В его голосе была нотка сожаления, и Слоан взглянула на него и ухмыльнулась. – У него есть защита?

  – Два чувака, – сказал Слоан. Это сделал какой-то другой чувак. «На этот раз не сработает».

  «Он всегда был тупым сукиным сыном, – сказал Лукас, вспоминая Луи Каппа. Огромный парень, руки как бревна, с большим животом. Надел штаны под живот, так что промежность его штанов опускалась почти до колен. „Дело в том, что то, что он сделал, было настолько просто, что нужно было быть там, чтобы поймать его. Подкрасться сзади к парню, ударить его по голове, забрать бумажник. Этот парень, должно быть, трахнул до двухсот человек за свою карьеру“.

  Слоан сказал: «Он такой же подлый, как и глупый».

  – По крайней мере, – согласился Лукас. «Итак, что остается? Гангстер из племени хмонгов и официантка, которая упала-прыгнула-столкнула».

  «Я не думаю, что мы получим хмонгов; у официантки была кожа под ногтями, – сказал Слоан.

  «Ах». Лукас кивнул. Ему понравилось. Кожа всегда была в порядке.

  Лукас ушел из департамента двумя годами ранее под давлением из-за ссоры с сутенером. Он полностью посвятил себя работе в собственной компании, изначально созданной для разработки игр. Дети-компьютерщики, с которыми он работал, подтолкнули его к новому направлению – созданию симуляторов для полицейских диспетчерских компьютеров. Он нажил состояние, когда новый глава Миннеаполиса попросил его вернуться.

  Он не мог вернуться на государственную службу; он получил политическое назначение заместителем начальника. Он, как и раньше, будет работать с разведкой, преследуя две основные цели: задерживать самых опасных и самых активных преступников и освещать в отделе странные преступления, которые могут привлечь внимание средств массовой информации.

  – Постарайся, чтобы мы не попали в засаду кексов, – сказал вождь. Лукас какое-то время играл в недотрогу, но бизнес ему наскучил, и в конце концов он нанял штатного администратора для управления компанией и принял предложение шефа.

  Он вернулся на улицу уже месяц, пытаясь восстановить свою сеть, но это оказалось труднее, чем он ожидал. Все изменилось всего за два года. Многое изменилось.

  – Я удивлен, что у Луиса был пистолет, – сказал Лукас. «Обычно он работал с соком или трубкой».

  – Теперь у всех есть оружие, – сказал Слоан. "Все. И им плевать на их использование».

  СВ. CROIX представлял собой стально-голубую полосу под мостом Гудзона. Лодки, как парусные, так и моторные, усеивали поверхность реки, как кусочки белого конфетти.

  – Тебе следует купить пристань, – сказал Слоан. «Я мог бы управлять газовым доком. Я имею в виду, разве это не выглядит чертовски чудесно?»

  – Ты выходишь здесь или мы едем в Чикаго?

  Слоан перестал хвастаться и ударил по тормозам, подрезал фургон, выскользнул из первого съезда со стороны Висконсина и направился на север, в Гудзон. Прямо впереди полдюжины машин скорой помощи собрались вокруг лодочной рампы, а патрульные Гудзона в форме отводили движение от рампы. Два полицейских стояли у мусорного контейнера, зацепив большие пальцы за ремни с оружием. Сбоку перед третьим полицейским стояла блондинка с широкой спиной в темном костюме и солнцезащитных очках. Казалось, они спорят. Слоан сказал: «Ах, дерьмо», и когда они подошли к месту происшествия, он опустил окно и закричал «полиция Миннеаполиса» полицейскому, регулировавшему движение. Полицейский махнул ему рукой на парковку.

  «Какой?» – спросил Лукас. Блондинка махала руками.

  – Проблемы, – сказал Слоан. Он открыл дверь. – Это Коннелл.

  Костлявый заместитель шерифа с темным, обветренным лицом разговаривал с городским полицейским на мусорном контейнере, и когда «Порше» подъехал к стоянке, заместитель коротко ухмыльнулся, крикнул что-то копу, спорившему с блондинкой, и начал сначала.

  – Хелстрем, – сказал Лукас, пытаясь найти имя. «ДТ Хелстрем. Помните того профессора, которого убил Карло Друз?

  «Да?»

  – Хелстрем нашел его, – сказал Лукас. «Он хороший парень».

  Они вышли из машины, когда Хелстрем подошел к Лукасу и протянул руку. «Дэвенпорт. Слышал, ты вернулся. Заместитель начальника, да? Поздравляю».

  «ДТ Как дела?» – сказал Лукас. – Не видел тебя с тех пор, как ты откопал профессора.

  «Да, ну, это еще хуже», – сказал Хелстрем, оглядываясь на мусорный контейнер. Он потер нос.

  Блондинка крикнула мимо копа: «Эй. Слоан.

  Слоан что-то пробормотал себе под нос, а затем еще громче: – Привет, Миган.

  – Эта дама, работающая с вами? – спросил Хелстрем Слоан, ткнув большим пальцем в блондинку.

  Слоан кивнул, сказал: «Более или менее», и Лукас склонил голову в сторону своего друга. – Это Слоан, – сказал он Хелстрому. «Убийство в Миннеаполисе».

  – Слоан, – позвала женщина. «Привет, Слоан. Иди сюда.

  – Твой друг – заноза в заднице, – сказал Хелстром Слоану.

  – Ты будешь прав на сто процентов, за исключением того, что она мне не подруга, – сказал Слоан и направился к ней. «Я скоро вернусь.»

  ОНИ СТОЯЛИ на лодочной рампе с черным верхом, с полосатыми местами для парковки автомобилей и трейлеров, сейфом для сборов и мусорным баком для мусора. «Что ты получил?» – спросил Лукас у Хелстрома, когда они направились к мусорному контейнеру.

  «Урод. . . Я думаю, он совершил убийство на твоей стороне моста. Здесь нет крови, кроме той, что на ней. Она остановила кровотечение еще до того, как попала в мусорный бак, на земле не было никаких следов. И, должно быть, было много крови. . . Иисус, посмотри на это».

  На западном пролете моста возле перил остановился фургон с желтыми мигающими фонарями на крыше, и мужчина с телекамерой стрелял в них сверху.

  – Это законно? – спросил Лукас.

  – Будь я проклят, если я знаю, – сказал Хелстрем.

  Слоан и женщина подошли. Женщина была молодой, крупной, лет двадцати или тридцати. Несмотря на гнев, ее лицо было бледным, как обеденная свеча; ее светлые волосы были подстрижены так коротко, что Лукас мог видеть белизну ее скальпа. «Мне не нравится, как со мной обращаются, – сказала женщина.

  – У вас здесь нет юрисдикции. Ты можешь либо заткнуться, либо вернуться через мост, – рявкнул Хелстрем. – С меня довольно тебя.

  Лукас с любопытством посмотрел на нее. – Вы Миган О'Коннелл?

  «Коннелл. Нет О. Я следователь из BCA. Кто ты?"

  «Лукас Дэвенпорт».

  – Хм, – хмыкнула она. – Я слышал о вас.

  «Да?»

  "Да. Какой-то мачо-мудак».

  Лукас полурассмеялся, не уверенный, что она серьезно, и посмотрел на Слоан, которая пожала плечами. Она была. Коннелл посмотрел на Хелстрома, который позволил себе легкую ухмылку, когда Коннелл пошел за Лукасом. – Так я могу ее увидеть или как?

  «Если вы работаете с отделом убийств в Миннеаполисе… . ». Он посмотрел на Слоан, и Слоан кивнула. "Будь моим гостем. Только ничего не трогай».

  – Господи, – пробормотала она и направилась к мусорному контейнеру. Мусорный контейнер подошел к ее ключице, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь. Она постояла немного, глядя вниз, затем пошла прочь, вниз к реке, и ее начало рвать.

  – Будь моим грёбаным гостем, – пробормотал Хелстром.

  – Что она сделала? – спросил Лукас.

  «Подошла, как будто ее задница была в огне, и начала кричать на всех. Как будто мы забыли соскоблить лошадиное дерьмо с наших ботинок, – сказал Хелстрем.

  Обеспокоенный Слоан двинулся вслед за Коннеллом, затем остановился, почесал затылок, подошел к мусорному контейнеру и заглянул внутрь. «Вау». Он отвернулся и сказал: «Черт возьми», а затем Лукасу: «Задержи дыхание».

  Лукас дышал через рот, когда заглянул внутрь. Тело было обнаженным и лежало в зеленом мешке для мусора, завязанном сверху. Мешок раскололся при ударе о дно мусорного бака, или кто-то расколол его.

  Женщине выпотрошили кишки, ее кишки выкипали, как непристойная кукурузная головня. И предыдущее описание Слоан было верным: она не была зарезана, она была вскрыта, как банка из-под сардин, длинная щель шла от области таза к грудине. Он сначала подумал, что над ней уже работают опарыши, но потом понял, что белые вкрапления на теле – это рисовые зёрна, видимо, чей-то мусор.

  Голова женщины была в профиль на фоне зеленого мусорного мешка. Мусорный мешок с красной пластиковой завязкой обвивал женщину над ухом, как бант на рождественской упаковке. По ней ползали мухи, как крошечные черные МиГи. . . Над ее грудью, на два дюйма выше разреза, были две меньшие надрезы, которые могли быть буквами. Лукас смотрел на них в течение пяти секунд, затем попятился и подождал, пока он не окажется в полудюжине шагов от мусорного контейнера, прежде чем снова начать дышать через нос.

  «Парень, который ее бросил, должен быть довольно сильным», – сказал Лукас Хелстрому. «Он должен был либо бросить ее туда, либо поднять довольно высоко, не расплескивая кишки повсюду».

  Коннелл с бледным лицом поплелся обратно по трапу.

  – Что ты только что сказал?

  Лукас повторил это, и Хелстрем кивнул. "Да. И судя по описанию, которое мы получили, она не была полностью легковесной. Должно быть, она пробежала около 135. Если это Ваннемейкер.

  – Это так, – сказал Слоан. Слоан подошел к другой стороне мусорного контейнера и снова вглядывался в него. С точки зрения Лукаса, глаза, нос и уши над краем мусорного бака, он выглядел как Килрой. – И вот что я вам скажу: я видел видеозапись тела, которое они нашли в Карлосе Эйвери. Если это делал не один и тот же парень, то они оба брали уроки резки в одном и том же месте».

  «Точно так же?» – спросил Лукас.

  – Идентичен, – сказал Коннелл.

  – Не совсем, – сказал Слоан, пятясь от мусорного контейнера. «У Карлоса Эйвери не было закорючек над головой. . . груди».

  – Закорючки? – спросил Коннелл.

  «Да. Посмотри.»

  Она снова заглянула. Через мгновение она сказала: «Они выглядят как заглавная S и заглавная J » .

  – Я так и думал, – сказал Лукас.

  «Что это значит?» – спросил Коннелл.

  – Я не умею читать мысли, – сказал Лукас, – особенно с мертвыми. Он повернул голову к Хелстрому. «Нельзя ничего убрать с края этой штуки, не так ли? Из мусорного бака?

  «Я сомневаюсь в этом. Пару раз шел дождь с пятницы, люди бросали туда вещи все выходные. . . Почему?»

  «Лучше не рисковать». Лукас вернулся к «порше», открыл багажник, достал небольшой аварийный плащ, кусок пластика, упакованный в сумку размером с его ладонь. Он снял пальто, отнес его обратно в мусорный контейнер и сказал: «Держись за мои ноги, чтобы я не опрокинулся внутрь, хорошо, Д. Т.?»

  "Конечно. . . ».

  Лукас осторожно набросил плащ на край мусорного бака и приподнялся, пока не смог перевернуться животом. Верхняя часть его тела свисала внутрь, его лицо было не более чем в футе от лица мертвой женщины.

  «У нее есть, ммм. . ».

  «Какой?»

  «У нее что-то в руке. . . Не вижу. Например, сигарету.

  «Не трогай».

  «Я не.» Он подошел ближе. – У нее что-то на груди. Я думаю, это табак. . . застрял на."

  «На нее набросали мусор».

  Лукас упал обратно на асфальт и снова начал дышать. «Некоторые из них покрыты кровью. Как будто она раскрошила о себя сигарету».

  – О чем ты думаешь? – спросил Хелстрем.

  – Что парень курил, когда убивал ее, – сказал Лукас. – Что она выхватила это у него изо рта. Я имею в виду, что она бы не курила, если бы на нее не напали.

  – Если только это не было нападением, – сказал Слоан. «Может быть, это было по обоюдному согласию, потом они расслаблялись, и он сделал ее».

  – Чушь собачья, – сказал Коннелл.

  Лукас кивнул ей. «Слишком много насилия, – сказал он. „Вы не получите столько насилия после оргазма. Это сексуальное возбуждение, на которое вы смотрите“.

  Хелстрем переводил взгляд с Лукаса на Коннелла и Слоана. Комментарий Лукаса, похоже, до странности удовлетворил Коннелла. – Он курил, когда делал это?

  – Заставьте их сделать сигарету, если это то, что нужно. Я вижу бумагу, – сказал Лукас Хелстрому. «Проверь партию, посмотри, есть ли что-нибудь совпадающее».

  «Мы собрали на стоянке все, что может означать что угодно – фантики от конфет, сигареты, крышки от бутылок и все такое».

  – Может быть, это марихуана, – с надеждой сказал Коннелл. «Это было бы местом для начала».

  «Кривоголовые не делают этого дерьма, по крайней мере, когда они курят», – сказал Лукас. Он посмотрел на Хелстрома. – Когда в последний раз убирали мусорный контейнер?

  "Пятница. Они сбрасывают его каждый вторник и пятницу».

  «Она пропала в пятницу вечером, – сказал Слоан. «Наверное, убит, привезен сюда ночью. Вы не можете заглянуть в мусорный контейнер, если не встанете на цыпочки, поэтому он, вероятно, просто бросил ее и натянул на нее пару мусорных мешков, и на этом все закончилось.

  Хелстрем кивнул. «Это то, что мы думаем. Этим утром люди начали жаловаться на запах, и пришел парень с пристани и поковырялся. Увидел колено и позвонил нам».

  «Она на этой маленькой белой сумке, как будто приземлилась на нее. Я посмотрю, нет ли в нем чего-нибудь, что позволило бы определить, кто его бросил, – предложил Лукас. „Если вы сможете найти парня, который выбрасывал мусор, вы сможете засечь время“.

  – Мы сделаем это, – сказал Хелстром.

  Лукас вернулся, чтобы в последний раз взглянуть, но больше не на что было смотреть, только на бледно-серую кожу, мух и тщательно выкрашенные волосы с прядью белого инея. Она позаботилась о своих волосах, подумал Лукас; она любила себя из-за своих волос, а теперь вся эта симпатия испарилась, как испаряющийся бензин.

  «Что-нибудь еще?» – спросил Слоан.

  – Нет, я готов.

  – Нам нужно поговорить, – сказал Коннелл Слоану. Она стояла прямо перед ним, уперев кулаки в бедра.

  – Конечно, – сказал Слоан с грустной ноткой в голосе.

  Лукас направился к машине, но остановился так быстро, что Слоан врезалась в него. – Извини, – сказал Лукас, повернувшись и снова взглянув на мусорный контейнер.

  «Какой?» – спросил Слоан. Коннелл с любопытством смотрел на него.

  – Ты помнишь Джанки Дуга? – спросил Лукас Слоан.

  Слоан посмотрел в сторону, нащупывая имя, затем щелкнул пальцами и снова посмотрел на Лукаса, в его глазах мелькнуло возбуждение. – Джанки, – сказал он.

  «Это кто?» – спросил Коннелл.

  – Сексуальный психопат, зацикленный на ножах, – сказал Лукас. «Он вырос на свалке, у него не было родителей. Ребята на свалке позаботились о нем. Он любил вырезать на женщинах. Он преследовал манекенщиц. Он делал на них узоры виноградной лозы и подписывал их». Лукас снова посмотрел на мусорный контейнер. «Это слишком грубо для Джанки».

  – Кроме того, Джанки в Сент-Питер, – сказал Слоан. «Не так ли?»

  Лукас покачал головой. – Мы становимся старше, Слоан. Джанки был давным-давно, наверное, десять или двенадцать лет назад. . . ». Его голос умолк, а взгляд блуждал по реке, прежде чем он снова повернулся к Слоан. – Ей-богу, ему было семнадцать лет назад. Второй год я был без формы. Какое среднее время в Сент-Питере? Пять или шесть лет? А помните несколько лет назад, когда придумали новую теорию реабилитации и всех выгнали из государственных больниц? Должно быть, это было в середине восьмидесятых».

  «Первое убийство, которое я обнаружил, было в 1984 году в Миннеаполисе, и оно до сих пор не раскрыто», – сказал Коннелл.

  «Нам нужно запустить Junky», – сказал Слоан.

  Лукас сказал: «Это было бы рискованно, но он был сумасшедшим сукиным сыном. Помнишь, что он сделал с той моделью, за которой следил с показа мод в Дейтоне?

  – Да, – сказал Слоан. Он потер щеку, размышляя. – Давай попросим Андерсона найти его.

  – Я тоже поищу его, – сказал Коннелл. – Увидимся там, Слоан?

  Слон был недоволен. "Да. Увидимся, Миган.

  Вернувшись в машину, Слоан пристегнул ремень безопасности, завел двигатель и сказал: «Э-э, вас хочет видеть шеф».

  «Да? О чем?» – спросил Лукас. «Об этом?»

  «Я так думаю.» Слоан столкнул машину с рампы и направился к мосту.

  – Слон, что ты сделал? – подозрительно спросил Лукас.

  Слоан виновато рассмеялся. – Лукас, в отделе есть два человека, которые могут поймать этого парня. Ты и я. У меня сейчас три крупных дела. Люди кричат на меня каждые пять минут. Чертов телевизор стоит у меня во дворе».

  – Когда я вернулся, это было не мое дело, – сказал Лукас.

  – Не будь примадонной, – сказал Слоан. «Этот мудак убивает людей».

  – Если он существует.

  «Он существует».

  Наступила минутная тишина, затем Лукас сказал: «Общество Иисуса».

  «Какой?»

  «Общество Иисуса. Вот к чему принадлежат иезуиты. Они ставят инициалы после своего имени, например, Отец Джон Смит, SJ. Как SJ на Ваннемейкере».

  – Найдите другую теорию, – сказал Слоан. – Отдел по расследованию убийств Миннеаполиса не гоняется за ёбаными иезуитами.

  КОГДА ОНИ ПЕРЕСЕКАЛИ мост, Лукас посмотрел на мусорный бак и увидел, что Коннелл все еще разговаривает с Хелстромом. Лукас спросил: «Что за история с Коннеллом?»

  – Шеф вам все о ней расскажет, – сказал Слоан. «Она заноза в заднице, но она придумала дело. Я не видел ее месяц или около того. Черт возьми, она пришла сюда быстро.

  Лукас оглянулся на пандус. «У нее есть серьезное преимущество, – сказал он.

  – Она торопится забрать этого парня, – сказал Слоан. «Она должна получить его в следующем месяце или около того».

  «Да? Что за спешка?»

  – Она умирает, – сказал Слоан.

  3

  ГЛАВНЫЙ СЕКРЕТАРЬ была костлявой женщиной с маленькой родинкой на скуле и отросшими бровями. Она увидела приближающегося Лукаса, нажала кнопку переговорного устройства и сказала: «Шеф Дэвенпорт здесь». Лукасу она сказала: «Входите». Она сложила большой и указательный пальцы в пистолет и указала на дверь шефа.

  РОЗ-МАРИ РУ сидела за широким столом из вишневого дерева, заваленным отчетами и записками, и сворачивала под носом незажженную сигарету. Когда Лукас вошел, она кивнула, некоторое время возилась с сигаретой, затем вздохнула, открыла ящик стола и бросила ее внутрь.

  – Лукас, – сказала она. В ее голосе был рваный никотиновый оттенок, как заусенец. «Садиться.»

  Когда Лукас уволился из полиции, кабинет Квентина Даниэля был опрятным, упорядоченным и темным. Кабинет Ру был завален книгами и отчетами, ее стол был завален бумагой, картотеками, калькуляторами и компьютерными дисками. Резкий синий свет от люминесцентных ламп на потолке проникал во все уголки. Даниэль никогда не имел дела с компьютерами; IBM последней модели стоял на подставке рядом со столом Ру, кнопка заметки мигала в верхнем левом углу экрана. Ру выбросил кожаную мужскую клубную мебель Даниэля и заменил ее удобными тканевыми стульями.

  «Я читала отчет Купичека о ограблениях гробниц, – сказала она. – Как он, кстати?

  «Не могу ходить». У Лукаса было два помощника, Дел и Дэнни Купичек. Ребенок Купичека наехал на Додж Караван. – Его нет на месяц.

  «Если мы получим вопрос СМИ о гробницах, вы сможете с ним справиться? Или Купичек?

  "Конечно. Но я сомневаюсь, что это когда-нибудь выйдет».

  – Не знаю, это хорошая история. Постоянная серия взломов гробниц сначала была приписана грабителям, ищущим обручальные кольца и другие драгоценности, хотя ведомственные уроды-заговорщики предположили, что группа сатанистов добывала части тел для черных месс. Как бы то ни было, родственники расстроились. Ру попросил Лукаса взглянуть на него. Примерно в то же время полированные кости пальцев рук и ног начали появляться в художественных украшениях. Купичек нашел дизайнера-продавщицу, зажал ее, и кражи со взломом прекратились.

  «Ее вещи хорошо сочетаются с простым черным платьем, – сказал Лукас. „Конечно, ты хочешь подобрать серьги“.

  Ру показал тонкую улыбку. «Ты можешь так говорить, потому что тебе насрать», – сказала она. «Ты богат, ты влюблен, ты покупаешь себе костюмы в Нью-Йорке. Почему тебя это должно волновать?»

  – Мне не все равно, – мягко сказал Лукас. – Но трудно слишком волноваться, когда жертвы уже мертвы. . . . Чего ты хотел?

  Наступило долгое молчание. Лукас подождал, а она снова вздохнула и сказала: «У меня проблема».

  «Коннелл».

  Она удивленно посмотрела вверх. «Ты ее знаешь?»

  «Я встретил ее около часа назад, в Висконсине, болтала о ней».

  – Это она, – сказал Ру. «Торчит ртом. Как она узнала об этом?

  Лукас пожал плечами. «Я не знаю.»

  «Черт возьми, она работает в отделе». Она покусала ноготь, затем снова сказала: «Черт возьми», поднялась на ноги и подошла к окну. Она засунула два пальца между жалюзи и на мгновение выглянула на улицу. У нее была большая попа, широкие бедра. Она была крупной молодой женщиной, хорошим полицейским в приличной форме. Теперь, после слишком многих лет в мягких правительственных креслах, форма уже рушилась.

  – Нет никакого секрета в том, как я получила эту работу, – наконец сказала она, повернувшись к нему. «Я решил много политических проблем. Всегда было давление со стороны черных. Потом в дело вступили феминистки, после тех изнасилований на Рождество. Я женщина, бывший полицейский, у меня есть юридическое образование, я был прокурором и сенатором штата от либералов с хорошей репутацией в области расовых отношений. . . ».

  – Да, да, ты подходил для этой работы, – нетерпеливо сказал Лукас. «В погоню.»

  Она повернулась к нему. «Прошлой зимой егеря нашли тело в заповеднике Карлоса Эйвери. Ты знаешь, где это?

  "Да. Там много тел.

  – Эту звали Джоан Смитс. Вы, наверное, помните истории в газетах.

  «Смутно. Из Дулута?

  "Верно. Иммигрант из Южной Африки. Вышел из книжного магазина и все. Кто-то воткнул в нее лезвие чуть выше тазовой кости и разорвал ее до шеи. Выкинул ее в сугроб у Карлоса Эйвери.

  Лукас кивнул. «Хорошо.»

  «Коннелл получил дело, помогая местным властям. Она взбесилась. Я имею в виду, что-то сломалось. Она рассказала мне, что Смитс приходит к ней ночью, чтобы посмотреть, как идет расследование. Смитс сказал ей, что этим же человеком были и другие убийства. Коннелл порылся и придумал теорию.

  – Конечно, – сухо сказал Лукас.

  Ру достала из ящика стола пачку Winston Lights и спросила: «Вы не возражаете?»

  «Нет.»

  «Это незаконно», – сказала она. – Я получаю от этого большое удовольствие. Она вытряхнула из пачки сигарету, прикурила от зеленой пластмассовой зажигалки «Бик» и бросила зажигалку обратно в ящик стола вместе с сигаретами. – Коннелл думает, что она нашла следы серийного сексуального убийцы. Она думает, что он живет здесь, в Миннеаполисе. Или Сент-Пол, или что там еще, пригород. Во всяком случае, рядом».

  "Здесь? Серийный убийца? Голос Лукаса звучал скептически, и Ру посмотрела на него через стол.

  – У вас есть проблемы с этой идеей? она спросила.

  – Назовите мне несколько фактов.

  – Их несколько, – сказал Ру, выпуская дым в потолок. «Но позвольте мне дать вам еще одну предысторию. Коннелл не просто следователь. Она занимает видное место в левом феминистском крыле AFSCME штата – Американской федерации государственных, окружных и муниципальных служащих».

  «Я знаю, что это.»

  – Это важная часть моего электората, Лукас. AFSCME отправил меня в сенат штата и оставил там. И, может быть, шестьдесят процентов из них – женщины». Ру стряхнула сигаретный пепел в мусорную корзину. «Они моя скала. Сейчас. Если я справлюсь с работой этого шефа, если проработаю четыре, а то и шесть лет и мне немного повезет, я дойду до Сената США как либеральная феминистка, выступающая за закон и порядок».