Текст книги "Ночная Добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

  Лукас присвистнул. «Ограбление оружейного магазина. В пригородах вокруг городов.

  «Хороший материал», – сказал Бенето, присев на корточки, чтобы посмотреть на длинные пушки. «Это все вещи из оружейного магазина». Springfield M-1, Ruger Mini-14 и Mini-30, три странных вида Navy Arms, куча Marlins, пара элегантных Brownings, экзотический Heckler и Koch SR9.

  Бенето взял H&K и посмотрел на него. – Держу пари, это револьвер за полторы тысячи долларов, – сказал он, целясь из окна в кофейную банку «Фолджерс» во дворе.

  – Что за история с женщиной там наверху? – спросил Коннелл.

  «Элли Рэй? Она и ее муж держат лучшую закусочную в городе. Скорее, она управляет им, а он готовит. Отличный повар, но когда у него депрессия, он пьет. Если они расстанутся, он крепко напьется, а она бросит, и на этом закусочная закончится.

  – О, – сказал Коннелл. Она посмотрела на него, чтобы убедиться, что он шутит.

  – Эй, это большое дело, – защищаясь, сказал Бенето. – Их всего две, а другая – жироуловитель.

  Джо Хиллерод был очень похож на своего брата, с такими же грубыми немецкими чертами лица. – У меня в кошельке полторы тысячи баксов наличными, и мне нужны свидетели. Я не хочу, чтобы деньги уходили, – угрюмо сказал он.

  Элли Рэй сказала: «Я свидетель».

  – Заткнись, Элли Рей, – сказал Бенето. – Какого черта ты вообще здесь делаешь?

  – Я люблю его, – сказала она. «Я не могу с собой поделать».

  Депутат помог толстяку войти в комнату. Вся его голова, плечи и руки были в крови из окна, и он волочил одну ногу.

  «Тупой кролик спрыгнул с крыши», – сказал депутат. – После того, как он выбил окно.

  – Он смывает дерьмо наверх, – сказал Лукас. Тупой кролик? Парень похож на мастодонта. – Но он накопал немного на сиденье унитаза.

  «Проверьте это», – сказал Бенето одному из заместителей.

  Коннелл убрала ее пистолет, и теперь она подошла к Хиллероду сзади и потянула его за руку, обездвиженную наручниками.

  – Какого хрена? – сказал Хиллерод, пытаясь повернуться, чтобы посмотреть, что она делает.

  «Видеть?»

  Лукас посмотрел. Хиллерод держал 666 на перепонке между большим и указательным пальцами. «Да.»

  Женщина, которая сидела на раскладном диване, наблюдала за Коннеллом, рассматривая его волосы длиной в дюйм. «Я подверглась сексуальному насилию», – сказала она наконец. «От копов».

  Коннелл сказал: «Да?»

  Лукас поднимался по лестнице, и Коннелл поспешил за ним. В спальне ветхая водяная кровать была придвинута к одной стене, с тумбочкой и лампой с одной стороны и комодом к стене у изножья кровати. Журналы и газеты были разбросаны по комнате. Гладильная доска стояла в углу, утопая в мятой одежде, утюг лежал на боку на остром конце доски.

  Длинный складной нож с оленьей рукоятью валялся в куче хлама на комоде. Коннелл наклонился рядом с ним, осторожно, не касаясь его, посмотрел на него и сказал: «Черт возьми, Дэвенпорт. Вскрытие показало, что это именно такой нож. Лезвие в самый раз.

  Она взяла коробок спичек и использовала его, чтобы вращать нож. В ее голосе росло волнение. «В петле, или как вы там это называете, есть какая-то гадость, там, где она складывается; это может быть кровь».

  – Но посмотри на сигареты, – сказал Лукас.

  На тумбочке стояла пачка «Мальборо». Верблюда в доме не было.

  17

  Хиллеродцы позвонили юристу из Дулута по имени Аарон Капелла. Адвокат прибыл в полдень на пыльном «форде-эскорте», поговорил с окружным прокурором, а затем со своими клиентами. Лукас отправился в местное отделение неотложной помощи, ему наложили четыре шва на кожу головы, а затем он встретился с Коннеллом за поздним обедом. После этого они болтались в офисе Beneteau или бродили по зданию суда, ожидая, пока Капелла закончит с Hillerods.

  Криминалисты позвонили со свалки и сказали, что нашли три полукилограммовых мешка кокаина за фальшпанелью в ванной на свалке. Бенето был более чем доволен: его показывали по телевидению с каждой из станций Duluth-Superior.

  «Я добьюсь переизбрания своей задницы, Дэвенпорт», – сказал он Лукасу.

  – Я пришлю вам счет, – сказал Лукас.

  Они разговаривали в его кабинете и увидели Коннелла, идущего по дорожке снаружи. Она была в кофейне и носила с собой фарфоровую чашку.

  – Красивая женщина, – сказал Бенето, не сводя с нее глаз. «Мне нравится, как она сует свое лицо в неприятности. Если вы не возражаете, что я спрошу, вы двое. . . что-то происходит?

  Лукас покачал головой. «Нет.»

  "Хм. Она с кем-нибудь еще?

  – Насколько я знаю, нет, – сказал Лукас. Он начал что-то говорить о ее болезни, помедлил.

  «Я имею в виду, что она не лесбиянка или что-то в этом роде», – сказал Бенето.

  "Нет, она не. Смотри, Джордж. . ». Он все еще не мог сообразить, что именно он хотел сказать. Он сказал: «Слушай, тебе нужен ее номер телефона или что?»

  Брови Бенето поползли вверх. «Ну, я время от времени бываю в Городах. Ты получил это?"

  ААРОН КАПЕЛЛА БЫЛ профессионалом. Бенето знал его, и они обменялись рукопожатием, когда Капелла вошел в офис шерифа. Beneteau представил Лукаса и Коннелла.

  «Я разговаривал со своими клиентами. Еще одно бессовестное нарушение их гражданских прав, – мягко сказал Капелла Бенето.

  – Я знаю, это позор, – иронично сказал Бенето. «Право уголовников носить украденное штурмовое оружие при раздаче кокаина и спида».

  «Это то, что я постоянно говорю людям, и ты единственный, кто меня понимает», – сказал Капелла. – Давай, Бич ждет.

  Они прошли через здание суда, Бенето и Капелла говорили о парусной лодке Капеллы, которую он держал на Верхнем озере. “. . . парень из Мэриленда говорил мне: «Озеро – это не океан». Поэтому я говорю: «Куда ты плывешь?» и он говорит: «Чесапик». И я говорю: «Вы могли бы поставить шесть Chesapeaks в Superior, и все еще иметь пролив Лонг-Айленда по краям». ”

  Бич был окружным прокурором, серьезным краснолицым мужчиной в темно-сером костюме. – Сейчас они поднимают твоего клиента, Аарон, – сказал он Капелле. Все они последовали за прокурором в его кабинет, уселись на стулья, Бич присоединился к разговору о плавании, пока помощник не вывел Джо Хиллерода из камеры.

  Губы Хиллерода приподнялись в неудержимой усмешке, когда он увидел Бенето. Он опустился на стул рядом с Капеллой и спросил: «Как дела?»

  БИЧ СПОКЕТО Капелла, как будто Хиллерода здесь не было, но все, что он говорил, было направлено на Хиллерода: Капелла и Бик уже были над землей.

  – Вот что, Аарон, ваш клиент в плохом состоянии, – профессорски сказал Бич. – У него осталось два года условно-досрочного освобождения. Владение пистолетом вернет его внутрь. Не будет ни суда, ни всей этой ерунды. Все, что для этого нужно, – это услышать».

  «Мы будем соревноваться».

  Бич прокатился мимо него. «Мы нашли его с домом, полным краденого оружия. Мы могли бы судить его за хранение огнестрельного оружия как преступника и хранение украденного огнестрельного оружия. Тогда мы могли бы отправить его в Миннесоту, чтобы судить за кражу со взломом. Он вернется в Ваупун, отбудет остаток своего условно-досрочного освобождения, после этого начнет свой новый срок в Висконсине, а затем отправится в Миннесоту, чтобы отбыть там свой срок. Это много времени».

  Адвокат развел руками. «Джо не имел никакого отношения к оружию. Он думал, что они законны. Там их оставил друг, тот самый парень, которого вы схватили в ванной.

  «Верно.» Бич закатил глаза.

  «Но мы не обсуждаем оружие; это другой вопрос, – сказал Капелла. – Мы можем поговорить, да? Вот почему Лукас и мисс Коннелл здесь, верно? Маленькое дружеское вымогательство?

  – Если он поедет вместе с нами, – сказал Бик, тыча пальцем в грудь Хиллерода, – мы, возможно, будем склонны забыть о нарушении условно-досрочного освобождения и владении оружием. Что мы его уже надели.

  – Так о чем мы говорим? – спросил Капелла.

  Бич посмотрел на Лукаса. – Вы хотите объяснить мистеру Хиллероду?

  Лукас посмотрел на него и сказал: «Я не буду врать тебе. Есть несколько веских причин думать, что ты резал женщин. Вырывают им кишки. Уже шесть или больше раз. Нам нужно задать вам несколько вопросов и получить ответы».

  Хиллерод знал, что грядет, поговорив с Капеллой. Он начал качать головой, прежде чем Лукас закончил говорить. «Нет, нет, никогда этого не делал, это чушь собачья».

  – Мы прогоняем ваш нож через криминалистическую лабораторию, – сказал Коннелл. «Похоже, в петлях запеклась кровь».

  – Ну, дерьмо, – сказал Хиллерод, и на мгновение ему стало неловко, когда он подумал о том, что она сказала. «Если и есть кровь, то это кровь животных. Это охотничий нож.

  – Сейчас не сезон оленей, – сказал Лукас.

  – Если на этом ноже и есть какая-то чертова кровь, то это кровь оленя – или ты намазал ее, чтобы достать меня, – горячо сказал Хиллерод. – Вы, чертовы копы, думаете, что вам все сойдет с рук.

  Голос Капеллы перекрыл голос его клиента. «Мой клиент помнит книжный магазин в Мэдисоне».

  «Это долго помнить, – восхитился Бич. – Несколько лет, если я правильно понял.

  – Я помню, потому что это единственный книжный магазин, в котором я когда-либо был, – прорычал Хиллерод.

  Капелла продолжал говорить. “. . . и у него есть свидетельница с хорошей репутацией, которая провела с ним всю ночь в Мэдисоне, и он уверен, что она запомнит это независимо от того, о чем мы здесь говорим. Без каких-либо подсказок со стороны меня или Джо. Я заявляю, что мы не связывались с ней, и что Джо уверен, что она помнит».

  – У тебя есть имя? – спросил Лукас.

  «Вы можете узнать имя и обстоятельства, при которых они встретились», – сказал адвокат. – Дело в том, что он подобрал ее в книжном магазине.

  – Я не имел никакого отношения к оружию, – угрюмо сказал Хиллерод.

  – Мы не об этом говорим, – быстро сказал его адвокат. Он похлопал Хиллерода по колену. – Это не часть сделки.

  – Мы знаем, что убийца курит «Мальборо», – сказал Лукас, наклоняясь к Хиллероду. – Ты куришь «Мальборо», верно?

  «Нет, нет, я обычно курю Меритс, я пытаюсь бросить, – сказал Хиллерод. „Я только что получил Marlboro в тот раз“.

  – Ваш человек лжет нам, – сказал Лукас Капелле. «Мы знаем, что он много лет курил Marlboro».

  Капелла сказал: – Он говорит «Заслуги». . . Я должен ему поверить». «Заслуги на вкус как дерьмо», – сказал Бич. «Почему ты курил Меритс? Это все, что ты куришь?

  – Ну, я пытаюсь бросить, – сказал Хиллерод, не встречаясь с ними глазами. «Я курю Мальборо, но никого не убивал. Я тоже курю Venture.

  Блеф Мальборо не сработал. – Мы хотим знать о книжном магазине, – сказал Коннелл.

  – В Мэдисоне? Взгляд Хиллерода на мгновение расфокусировался, а затем он сказал: – Как ты вообще узнал об этом?

  – У нас есть свидетель, – сказал Коннелл. – Ты ушел с женщиной.

  – Верно, – сказал Хиллерод. Затем он сказал: «Должно быть, это она сказала тебе».

  – Нет, – сказал Лукас. «Наш свидетель. . . ну, это женщина, но это не твой друг. Если у тебя есть друг. Но мы хотим знать о другой женщине. Который на следующий день был найден мертвым.

  – Это был не я, – сказал Хиллерод. «Женщина, с которой я ушел, она все еще жива. И она, должно быть, сказала тебе, что я не мог этого сделать, потому что я был с ней.

  «Как ее зовут?» – спросил Коннелл.

  Хиллерод почесал лицо, глядя на нее, но Коннелл ровно посмотрела в ответ, словно она была энтомологом, исследующим не особенно интересного жука. – Эбби Вид, – сказал он наконец.

  «Где она живет?»

  Хиллерод пожал плечами. «Я не знаю адреса, только как туда добраться. Но ты можешь найти ее в университете.

  – Она работает в университете? – спросил Лукас.

  – Она профессор, – сказал он. «В изобразительном искусстве. Она художник.

  Лукас посмотрел на Коннелл, которая закатила глаза. «С кем ты там был? В книжном магазине?

  – Ни с кем там не был, – сказал Хиллерод. «Я пошел, чтобы взять книгу на свой велосипед, если она у них была, а у них ее не было».

  – Как долго ты был там?

  Хиллерод пожал плечами. «Час.»

  «Очень долго искать книгу, которой у них не было», – сказал Лукас.

  «Я потратил всего пять минут на поиски книги. Потом я увидел, как Эбби посмотрела на меня, и я задержался, чтобы немного поиздеваться над ней. У нее был большой. . ». Он взглянул на Коннелла. «Фары.»

  – Она ушла с тобой домой? – сказал Коннелл.

  – Мы пошли к ней.

  – Ты ночевал?

  «Черт, я провел около четырех ночей», – сказал Хиллерод с легкой улыбкой, разговаривая с Коннеллом. «Каждый раз, когда я пытался встать с постели, я обнаруживал, что она держится за мой член. . . ». Улыбка померкла, и он посмотрел на Лукаса. – Чертов полицейский, – сказал он. – Этот гребаный полицейский выследил меня, не так ли?

  – Какой полицейский?

  «Полицейский в магазине».

  Лукас долго смотрел на него, а потом сказал: «У тебя на руке 666».

  Хиллерод посмотрел на татуировку и покачал головой. «Черт возьми, я знал, что это было глупо, чертовски 666. Все получали их. Я сказал людям, что копы используют их против нас».

  – Вы видели кого-нибудь в магазине, который выглядел бы так? – спросил Коннелл. Она протянула ему композит.

  Хиллерод просмотрел его, затем с любопытством перевел взгляд с Коннелла на Лукаса, на Бича и на Капеллу. "Хорошо. Ни кто другой. Не то, чтобы я помню.

  "Какой? Что ты имеешь в виду под кем-то еще? – спросил Лукас.

  Он пожал плечами. "Ты должен знать. Похоже на твоего полицейского.

  – Полицейский? Коннелл снова посмотрел на Лукаса. – Как вы узнали, что он полицейский?

  «Как он смотрел на меня. Он был полицейским, все в порядке. Он посмотрел на мою руку, потом на меня, потом на мою руку. Он знал, что это такое».

  – Могла быть афера, – сказал Лукас.

  Хиллерод подумал об этом, а затем сказал: «Да. Могло быть, я думаю. Но я чувствовал, что он полицейский».

  «И он выглядел как на этой картинке», – сказал Коннелл.

  "Да. Это не совсем правильно, я не думаю. Я плохо помню, но у него не та борода, – сказал он, изучая рисунок. – И что-то не так со ртом. И волосы у парня были более плоскими. . . Но это то, на кого это в основном похоже».

  – Полицейский, – сказал Лукас.

  "Да. Полицейский.

  – СОНОФАГУН, – горько СКАЗАЛ КОННЕЛЛ. Они стояли рядом с фонтаном, вокруг них текли офисные юристы и секретари. «Полицейский появляется снова. Дэвенпорт – я ему верю. Она указала на кабинет Бича, где ждал Хиллерод. „Я не могу поверить, что он только что вытащил это из своей задницы. Он недостаточно умен“.

  – Пока не паникуй, – сказал Лукас. «У нас еще есть кое-какие лабораторные работы. У нас есть нож.

  – Ты знаешь так же хорошо, как и я. . . Мы уверены, что полицейский из Сент-Пола не в теме?

  «Св. Пол говорит, что да.

  «Они ни за что не стали бы прикрывать парня в чем-то подобном», – сказала она, не превращая это в вопрос.

  – Ни за что, – согласился Лукас. «Я разговаривал с одним из их парней, и они довольно хорошо над ним поработали».

  – Черт возьми, – сказал Коннелл. Она покачала головой. «Мы возвращаемся к началу».

  КОННЕЛ ДРОВ: ОНА хотела управлять Порше. По пути к межштатной автомагистрали, когда солнце опускалось к горизонту, лобовое стекло было смазано миллионами жуков из придорожных канав, она сказала: «Джордж Бенето был на удивление профессионален. Я имею в виду, для шерифа округа.

  Лукас проехал еще минуту, а потом сказал: – Он спрашивал о вас. Семейное положение и все такое.

  «Какой?»

  Лукас ухмыльнулся ей, и она покраснела. "Он сказал . . ». Лукас перешел к акценту кукурузных шариков, которого не было у Бенето: «Это симпатичная женщина». ”

  – Ты лжешь мне, Давенпорт.

  – Честное слово, – сказал Лукас. Через минуту он сказал: «Он хотел твой номер телефона».

  – Ты дал ему это?

  Лукас сказал: – Я не знал, что делать, Миган. Я не знал, сказать ли ему, что ты болен, или что. Так что я . . . да, я дал его ему.

  – Ты не сказал ему, что я болен?

  "Нет. Я этого не сделал.

  Они ехали еще минуту в тишине, а потом Коннелл заплакал. Глаза открыты, голова поднята, большие руки на руле, она начала рыдать, дыхание вырывалось из груди, слезы текли по ее лицу. Лукас начал было что-то говорить, подыскивая слова, но она только покачала головой и продолжила.

  18

  ЭВАНХАРТ стоял, держа одну руку в кармане, его голос был тихим, обеспокоенным. Он стоял спиной к балкону, поэтому его обрамлял темный квадрат; на нем был синий костюм с консервативной полосатой рубашкой, а в левой руке он держал квадратный стакан виски. Он снял галстук и сунул его в карман. Сара видела только то, что торчало из-под клапана его кармана. – Вы говорили с полицией?

  Она покачала головой. – Не знаю, что бы я им сказал. Она скрестила руки на груди, потерла ладонями трицепсы, как будто ей было холодно. «Это как привидение, – сказала она. „Я чувствую кого-то, но я никогда ничего не видел . У меня была кража со взломом, и с тех пор. . . ничего. Они сказали бы, что это паранойя – паранойя, вызванная кражей со взломом. И я ненавижу, когда меня опекают“.

  «Они были бы правы насчет паранойи. Вы не можете быть хорошим трейдером, если вы не параноик», – сказал Харт. Он потягивал «Джонни Уокер Блэк».

  «Потому что кто-то хочет тебя достать», – сказала она, заканчивая старую шутку с Уолл-Стрит. Она двинулась через гостиную к нему. Еще у нее был стакан, водка мартини, три оливки. Она посмотрела через балкон, на здание через дорогу, в сторону парка. «Честно говоря, мне немного страшно. Через дорогу убили женщину, а парень с ней до сих пор в коме. Это было всего несколько дней назад, через пару дней после моей кражи со взломом. Никого еще не поймали, говорят, это бандиты. Я никогда не видел здесь бандитских детей. Это должно было быть безопасно. Раньше я гулял вокруг озера по вечерам, но я остановился».

  Лицо Харта снова стало серьезным. Он протянул руку и коснулся ее руки кончиками двух пальцев, легким прикосновением. – Может, тебе стоит подумать о том, чтобы уехать отсюда?

  – У меня есть договор аренды, – сказала Сара ему с балкона. «А квартира очень удобная для работы. И это должно быть безопасно. Это безопасно . Я поменял замки, у меня железная дверь. Я не знаю. . . ».

  Харт подошел к балкону, выглянул наружу, повернувшись к ней спиной. Она задавалась вопросом, заставила ли она его нервничать. «Это красивый район. И я думаю, что ни одно место не может быть абсолютно безопасным. Уже нет."

  Наступила минутная тишина, а затем она спросила: «Я заставляю тебя нервничать?»

  Он повернулся, на его лице появилась слабая, медленно угасающая улыбка. – Да, немного.

  «Почему?»

  Он пожал плечами. "Ты мне очень нравишься. Ты очень привлекательный . . . Я не знаю, я просто не очень хорош в этом».

  – Неловко, – сказала она. «Послушай, почему бы тебе не подойти и не сесть, а я положу голову тебе на плечо, и мы пойдем оттуда».

  Он снова пожал плечами. «Отлично.» Он поставил стакан, пересек комнату, быстро сел, обнял ее за плечи, и она уронила голову ему на грудь.

  – Ну, это плохо? – спросила она и вдруг захихикала.

  – Нет, это совсем неплохо, – сказал Эван. Он звучал нервно, но чувствовал себя преданным, и когда она подняла голову, чтобы улыбнуться ему, он поцеловал ее.

  Она чувствовала себя хорошо. Она зарабатывала сто тридцать тысяч долларов в год, отдыхала в Париже, Мексике и Монако; она была самой жесткой женщиной, которую она знала.

  Но грудь чувствовала. . . превосходно. Она прижалась к нему.

  КУП Схватился за край корпуса кондиционера, подтянулся и увидел Дженсена на диване с мужчиной, увидел, как она повернулась лицом вверх, и мужчина поцеловал ее.

  – О, трахни меня, – сказал он вслух. – О, трахни меня, – и он почувствовал, как его мир содрогнулся.

  Парень через улицу положил руку на талию Дженсена, а затем поднял ее на несколько дюймов под ее грудь. Куп подумал, что узнал этого парня, но потом понял, что видел кого-то вроде него по телевизору, в старом фильме. Генри Фонда, вот и все; Генри Фонда в молодости. «Ублюдок. . . ».

  Куп не задумываясь встал, держа в руке прицел, диван в гостиной подпрыгнул к нему. Их лица были сцеплены, и парень определенно справлялся с чувствами. Вспомнив себя, Куп присел на корточки, чувствуя, как жар заливает его лицо. Он посмотрел вниз и ударил кулаком по стальному корпусу; и впервые с тех пор – когда? никогда? – чувствовал что-то, что могло быть эмоциональной болью. Как она могла это сделать? Это было неправильно, она была его. . . .

  Он оглянулся на квартиру Сары. Теперь они разговаривали, немного отстранившись. Затем она склонила голову ему на плечо, и это было почти хуже, чем поцелуй. Куп навел на них прицел и так пристально смотрел, что у него начала болеть голова. Господи, он надеялся, что они не трахались. Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста.

  Они снова поцеловались, и на этот раз рука парня обхватила грудь Дженсена, удерживая ее. Куп в агонии перевернулся на плечо и отвел взгляд, решив не оглядываться, пока не сосчитает до ста. Может быть, это ушло бы. Он сосчитал раз, два, три, четыре, пять и дошел до тридцати восьми, прежде чем не выдержал и перевернулся.

  Парень стоял.

  Она что-то сказала ему; пульс восторга пронзил его душу. Должно быть, она. Она собиралась вышвырнуть его, ей-Богу. Иначе зачем бы он остановился; Господи, она была у него на диване. Он держал ее в руках, ради всего святого. Потом парень взял стакан и посмотрел на нее, что-то сказал, а она запрокинула голову и засмеялась.

  Нет. Это не выглядело хорошо.

  Затем она вскочила на ноги и направилась к нему. Просунул два пальца между пуговицами его рубашки, что-то сказал – Куп отдал бы жизнь за умение читать по губам – затем встал на цыпочки и снова поцеловал его, на этот раз быстро, и ушел, взял газету и помахал ей, сказал что-то еще.

  Они говорили еще пять минут, теперь оба стояли, кружась друг вокруг друга. Сара Дженсен продолжала прикасаться к нему. Ее прикосновение было для Купа подобно огню. Когда она прикоснулась к парню, Куп почувствовал это на своей руке, на груди.

  Затем парень направился к двери. Он уезжал. Оба все еще улыбаются.

  В дверях она врезалась в него, подняв лицо, и Куп снова перевернулся, отказываясь смотреть, считая: раз, два, три, четыре, пять. Только до пятнадцати, считая быстро, он повернулся.

  Она все еще была в его руках, и он прижал ее к двери. Иисус.

  Надо взять его. Надо взять его сейчас.

  Импульс был подобен молоту. Он выпотрошил бы хуесоса прямо на подъездной дорожке. Он заигрывал с женщиной Купа. . . .

  Но Куп задержался, не желая уходить, пока парень не вышел за дверь. Наконец они разошлись, и Куп, пригнувшись, ждал, пока он уйдет. Дженсен держал его за руку. Не хотел, чтобы он уходил. Потянулся к нему.

  «Хуесос. . ». – подумал он и понял, что сказал вслух. Сказал еще раз: «Чулосос, вырежь свое гребаное сердце, чувак, вырежь свое гребаное… . ».

  И дверь на крышу открылась. Луч света, шокирующий, ослепляющий, пронесся по крыше и взобрался на корпус кондиционера. Куп упал, напрягшись, готовый драться, готовый бежать.

  Голоса пересекались друг с другом в десяти футах от них. Раздался резкий грохот и грохот, когда дверь открылась, а затем закрылась под собственным весом.

   Копы.

  «Нужно быть быстрым». Не копы. Женский голос.

  Голос мужчины. «Это будет быстро, я могу это обещать, ты меня так возбудил, что я не могу сдержаться».

  Женский голос: «А что, если Кари поищет блокнот?»

  «Она не будет, она не заинтересована в кемпинге. . . давай, пойдем за кондиционером. Да ладно."

  Женщина хихикнула, и Куп услышал их грохот по покрытой гравием крыше и звук раскатывающегося по гравию пластикового коврика. Куп посмотрел в сторону, мимо воздуховода к зданию Дженсена. Она снова целовала парня на прощание, стоя на цыпочках в открытой двери, его рука ниже ее талии, почти на ее заднице.

  Внизу, в восьми футах от него, мужчина говорил: «Дайте мне вот это, дайте мне вот это… . . О, Господи, они отлично выглядят. . . ».

  И женщина: «Мальчик, что, если бы Кари и Боб могли видеть нас сейчас. . . О Боже . . ».

  На другой стороне улицы Дженсен захлопывал дверь. Она прислонилась к нему спиной, откинув голову назад, на ее лице было странное, распущенное выражение, не совсем улыбка.

  Женщина: «Не рви, не рви. . . ».

  Мужчина: «Боже, ты мокрая, ты горячая маленькая сучка. . . ».

  Куп, ослепленный яростью, с сердцем, колотящимся, как отбойный молоток, лежал тихо, как мышь, но злился все больше и больше. Он подумал о том, чтобы спрыгнуть вниз, взять их двоих.

  Он отверг эту идею так же быстро, как она пришла. В этом здании уже умерла женщина, а мужчина находился в коме. Если еще двое погибнут, копы поймут, что здесь что– то происходит. Он никогда не встанет.

  Кроме того, все, что у него было, это его нож. Он мог не получить их обоих – и он не мог видеть парня. Если бы парень был большим, крепким, это могло бы занять некоторое время, наделать много шума.

  Куп закусил губу, слушая занятия любовью. Женщина хотела завизжать, но визг звучал фальшиво. Парень сказал: «Не чеши», а она ответила: «Я не могу удержаться», и Куп подумал: « Господи. . . .

  А любовник Сары Дженсен убегал. Лучше отпустить его. . . Проклятье.

  Он снова повернул голову к квартире Дженсена. Дженсен пошел в ванную и закрыл дверь. Глядя на нее, он знал, что когда она это сделает, она какое-то время будет внутри. Куп перевернулся на спину и посмотрел на звезды, прислушиваясь к парочке на крыше под ним. Проклятье.

  Мужской голос: «Позвольте мне сделать это так, давайте. . . ».

  Женщина: «Боже, если бы Боб знал, что я делаю… . ».

  19

  ГРЕЙВ задрал ноги на столе и разговаривал по телефону, когда утром пришел Лукас. Андерсон подошел и сказал: «Парень из отдела убийств в Мэдисоне взял интервью у женщины по имени Эбби Вид. Он говорит, что она подтвердила, что встретила Джо Хиллерода в книжном магазине. Она не помнит дату, но помнила обсуждение, и оно было правильным. Она сказала, что провела с ним ночь и недовольна тем, что ее допрашивают».

  – Черт, – сказал Лукас. Он сказал это без жара. Хиллерод не чувствовал себя хорошо, и он не ожидал многого. – Ты не видел Миган Коннелл?

  Андерсон покачал головой, но Грив, все еще разговаривая по телефону, поднял палец, сказал еще несколько слов и прикрыл трубку ладонью. «Она позвонила, сказала, что заболела. Она будет позже, – сказал он. Он вернулся к телефону.

  Больной. Коннелл впадала в депрессию, когда Лукас ушел от нее прошлой ночью. Он не хотел уходить – он предложил ей пойти с ним домой, переночевать в комнате для гостей, но она сказала, что с ней все в порядке.

  – Я не должен был упоминать Beneteau, спрашивая о вас, – сказал Лукас.

  Она поймала его руку. – Лукас, ты поступил правильно. Это одна из самых приятных вещей, которые произошли со мной за последний год». Но ее глаза были невыразимо печальны, и ему пришлось отвернуться.

  ГРЕЙВ бросил трубку на крюк и вздохнул. – Как далеко ты продвинулся в сексуальных историях? – спросил Лукас.

  «Недалеко.» Грив отвел взгляд. «Честно говоря, я едва начал. Я подумал, что у меня может быть что-то в моей квартире.

  – Черт возьми, Боб, забудь про эту чертову квартиру, – резко сказал Лукас. «Нам нужны эти истории – и нам нужно, чтобы как можно больше людей думало об этом деле».

  Грив встал, встряхнулся, как собака. Он был немного ниже Лукаса, черты лица у него были изящнее. – Лукас, я не могу. Я пытаюсь, но просто не могу. Это как кошмар. Клянусь богом, прошлой ночью я ел рожок мороженого и начал думать, не отравили ли они ее мороженое. Лукас просто посмотрел на него, а Грив через минуту покачал головой и сказал: «Конечно, они этого не сделали».

  И они оба одновременно сказали: «Никакой токсикологии».

  ДЖАН РИД НАШЕЛ Лукаса в его кабинете. У нее прекрасные глаза, подумал он. Итальянские глаза. Вы можете попасть в них, без проблем. У него было быстрое мужское мини-видение: Рид на кровати, подушка под плечами, голова запрокинута, в полудюйме от оргазма. В последний момент она поднимает глаза, открывает глаза, осознавая, что он – самая сексуальная вещь во вселенной. . .

  – Ничего, – сказал он, смутившись. «Ничего.»

  – А как насчет людей, которых вы схватили во время того рейда в Висконсине? В ее глазах мелькнуло веселье. Она знала, какое впечатление произвела на него.

  И она знала о рейде. «Не связанный с этим случай, но хорошая история», – солгал Лукас. Он пробормотал: «Это группа людей под названием Семена – когда-то существовала банда мотоциклистов, называемая Плохие Семена, с северо-запада Висконсина, и они превратились в преступную организацию. Копы называют это Хейсидской мафией. Так или иначе, это те парни, которые грабили пригородные оружейные магазины. Мы вернули много оружия».

  – Это интересно, – сказала она. Она сделала пометку в своем блокноте, затем задумчиво и эротично приложила ластик к зубам. Он начал зацикливаться на телеведущих и оральном сексе, подумал Лукас. «Вопрос с оружием стоит так остро. . . прямо сейчас." Время от времени она делала паузы, оставляя паузу в разговоре, словно приглашая его заполнить ее.

  Она сделала паузу, и Лукас сказал: – Рид – английское имя, верно?

  "Да. Я была бы англичанкой по отцовской линии, – сказала она. «Почему?»

  – Я думал, – сказал Лукас. – Знаешь, у тебя прекрасные итальянские глаза?

  Она улыбнулась, прикусила нижнюю губу верхним зубом и сказала: «Ну, спасибо. . . ».

  Когда она ушла, Лукас пошел с ней к двери. Она двигалась немного медленнее, чем он, и он оказался почти на ней, выводя ее наружу. Она хорошо пахла, подумал он. Он наблюдал за ней по коридору. Она бы не стала спортсменкой. Она была мягкой, гладкой. Она обернулась на углу, чтобы посмотреть, наблюдает ли он, и именно в этот момент, когда она обернулась, и хотя они совсем не были похожи друг на друга, она напомнила ему Уэзер.

  Остаток дня был пустошью из бумаги, старых отчетов и догадок. Коннелл забрела после двух, еще бледнее обычного, сказала, что работала с компьютерами. Лукас рассказал ей об интервью с Эбби Вид. Коннелл кивнул: – Я уже списал их со счетов. Попадание в Хиллерод было просто нашим добрым делом на сегодня».

  – Как ты себя чувствуешь?

  – Больна, – сказала она. Затем быстро: «Не с прошлой ночи. От . . . большая вещь. Оно возвращается».

  «Господи, Миган. . . ».

  «Я знала, что так и будет, – сказала она. „Слушай, я поговорю с Андерсоном и начну помогать Гриву с этими историями. Я не могу думать ни о чем другом“.

  Она ушла, но вернулась через десять секунд. – Мы должны заполучить его, Лукас. На этой неделе или на следующей».

  "Я не знаю. . . ».

  «Это все время, что у меня есть этот раунд. . . а следующий раунд будет еще короче».