Текст книги "Ночная Добыча (ЛП)"

Автор книги: Джон Сэнфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

  «Некоторые из них этого заслуживают».

  Лукас не согласился. «Я не знаю, заслуживает ли кто-нибудь этого».

  Д . УЭЙН ПРАЙС был крупным мужчиной лет сорока; его лицо выглядело так, словно его медленно и неумело формировали молотком с шариковым бойком. Его лоб был блестящим и изрытым впадинами, со шрамами, доходившими до линии роста волос. У него была грубая беспористая кожа под глазами, рубцы от ударов. Его маленькие круглые уши, казалось, входили в прорези на голове. Когда конвоир привел его в комнату для допросов, он улыбнулся подобострастной улыбкой арестанта, а зубы у него были маленькие и щербатые. На нем были джинсы и белая футболка с надписью «Harley-Davidson» спереди.

  Лукас и Коннелл сидели на паре слегка поврежденных зеленых офисных стульев, лицом к дивану, единственное примечательное качество которого заключалось в его коричневом цвете. Сопровождающий был пожилым мужчиной с конским лицом и короткой стрижкой; он нес книгу в желтом переплете, сказал Прайсу «Садитесь», как будто он был лабрадором-ретривером, сказал «Как поживаете» Лукасу и Коннеллу, а затем рухнул на другой конец дивана со своей книгой.

  «Ты куришь?» – спросил Коннелл Прайса.

  «Конечно.» Она порылась в кармане, протянула ему открытую пачку «Мальборо» и бутановую зажигалку. Прайс выбил сигарету из пачки, закурил, и Коннелл сказал мягким голосом: – Итак, эта женщина в Мэдисоне. Ты убил ее?

  – Никогда не прикасался к этой суке, – сказал Прайс, пробуя, не сводя с нее глаз.

  – Но вы знали ее, – сказал Коннелл.

  «Я знал, кто она такая, – сказал Прайс.

  – Спать с ней? – спросил Лукас.

  "Неа. Никогда не подходил так близко, – сказал Прайс, глядя на Лукаса. – Хотя у нее была хорошая задница.

  – Где вы были, когда ее убили? – спросил Коннелл.

  «Пьяный. Мои приятели подбросили меня до моего дома, но я знал, что если зайду внутрь, то начну пить, поэтому я пошел в этот круглосуточный магазин выпить кофе. Вот что меня зацепило».

  – Скажи мне, – сказал Коннелл.

  Прайс посмотрел на потолок, сунул сигарету в рот, посмотрел на нее достаточно долго, чтобы зажечь, выпустил немного дыма и закрыл глаза, вспоминая. «Я выпивал с приятелями. Черт, мы пили весь день и играли в бильярд. И вот около восьми мои приятели отвезли меня домой, потому что я был чертовски пьян, чтобы пить.

  – Это довольно пьяно, – сказал Лукас.

  – Да, красиво, – сказал Прайс. «Во всяком случае, меня выкинули на крыльцо, и я посидел там некоторое время, а когда смог собраться, то решил подняться на угол и выпить кофе. В одном из придорожных торговых центров был магазин 7-Eleven. Там была аптека, химчистка и книжный магазин. Я был в 7-Eleven, и она спустилась из книжного магазина, чтобы что-то купить. Я был пьяница, но помнил ее по сварочным работам, которые делал для нее.

  «Сварка?»

  «Да.» Прайс рассмеялся, смех перешел в кашель. – У нее был этот дерьмовый «кадиллак» 79-го года, кремовый поверх светло-зеленого, и бампер отвалился. Просто, черт возьми, упал в один прекрасный день. Магазин «Кадиллак» хотел около четырехсот баксов, чтобы починить его, поэтому она принесла его ко мне и спросила, что я могу сделать. Я приварил этого сукина сына обратно за двадцать два доллара. Если бы этот бампер не отвалился, я был бы сегодня свободным человеком».

  – Значит, вы ее запомнили, – подсказал Коннелл. «В магазине.»

  "Да. Я поздоровался и немного подошел к ней, но ей это не понравилось, и она ушла. Я как бы последовал за ним». Голос Прайса был медленным и мечтательным, вытягивая детали из его памяти. «Она пошла в этот книжный магазин. Я был так чертовски пьян, что продолжал думать: „ Черт, мне повезет с этой цыпочкой“. Шансов не было. Даже если бы она сказала: „Черт возьми, да“, я был не в том состоянии, чтобы... . . тебе известно. Так или иначе, я пошел в книжный магазин.

  «Как долго ты тут оставался?»

  «Около пяти минут. Там была толпа, и я не очень подходил. Во-первых, от меня пахло так, будто на меня помочился грузовик Budweiser».

  «Так?» – подсказал Коннелл.

  – Так что я ушел. Его голос стал жестче, и он сел. «Там был этот прыщавый засранец, клерк. Он сказал, что я осталась, и что позже, когда эта история с книгой закончилась, я последовала за ней из магазина. Это то, что он сказал. Адвокат спросил его на месте свидетельских показаний, он сказал: „Вы можете указать на человека, который последовал за ней?“ И этот ребенок сказал: „Да, сэр. Вот этот человек. Он указал на меня. Я был конченым ублюдком“.

  – Но это был не ты.

  "Конечно нет. Парень запомнил меня, потому что я столкнулся с ним. Типа толкнул его.

  «Что это за тату-бизнес?» – спросил Лукас.

  Взгляд Прайса скользнул к сопровождающему, снова к Лукасу, снова к сопровождающему, снова к Лукасу, и его подбородок быстро двигался вправо и влево, не более чем на четверть дюйма. «Тату? У парня не было татуировки.

  Коннелл, делая заметки, пропустил это. Она посмотрела вверх. – Согласно моим записям, – сказала она, но Лукас перепрыгнул через нее.

  – Нам нужно поговорить, – сказал он ей. – Я бы предпочел, чтобы мистер Прайс этого не слышал. . . . Да ладно."

  Эскорт просматривал «Энциклопедию поп-музыки, рока и соула». Он поднял голову и сказал: «Я мог бы взять его. . . ».

  – Угол в порядке, – сказал Лукас, увлекая за собой Коннелла.

  «Какой?» – спросила она тихим голосом.

  Лукас повернулся спиной к Прайсу и эскорту. «Д. Уэйн не хочет говорить о татуировках при охраннике, – сказал Лукас. – Поговорите с ним еще пять минут, затем спросите у охранника, где находится дамская уборная. Заставьте его отвести вас – он вернется через одни двери.

  – Я могу это сделать, – сказала она.

  Сопровождающий вернулся в свою книгу, когда они снова сели. – Так куда ты пошла, когда вышла из магазина? – спросил Лукас.

  «Дома.»

  – Ты не остался с ней? Ты больше не пробовал?

  «Блять, нет. Я был слишком пьян, чтобы следовать за ней куда-либо. Я вернулся в круглосуточный магазин и купил еще пару бутылок пива – даже кофе так и не купил. Я едва успел вернуться домой. Я некоторое время сидел на ступеньках, пил пиво, затем вошел внутрь и потерял сознание. Я не проснулся, пока за мной не пришли полицейские».

  – Должно быть, дело было не только в этом, – сказал Лукас.

  Прайс пожал плечами. «Не было. Парень через дорогу даже увидел, как я сижу на ступеньках, и так и сказал. Они нашли чертовы пивные банки рядом со ступенькой. Сказал, что это ничего не доказывает.

  – Должно быть, у него был дерьмовый адвокат, – сказал Лукас.

  "Государственный защитник. Он был в порядке. Но ты знаешь . . ».

  «Да?»

  Прайс откинулся на спинку кресла и снова посмотрел в потолок, как будто устал от этой истории. «Полицейские искали меня. Я воровал вещи. Я признаю это. Инструменты. Я специализировался на инструментах. Большинство людей воруют, например, стереосистемы. Черт, вы не можете получить ничего за стерео по сравнению с тем, что вы можете получить за хороший набор инструментов для механика, понимаете? Так или иначе, копы пытались заполучить меня навсегда, но так и не смогли. Я мог что-нибудь украсть, и, прежде чем кто-нибудь понял, что это пропало, в Чикаго появились трое негров с новым сварочным аппаратом или чем-то в этом роде. Я захожу в магазин, достаю инструменты, еду два с половиной часа в Чикаго, разгружаю их, еду обратно и напиваюсь в задницу с деньгами в кармане, прежде чем кто-нибудь узнает, что что-то случилось. Я думал, что я довольно умный. Полицейские знали , и я знал, что они знали, но я никогда не думал, что они просто поймают меня. Но это то, что они сделали».

  «Я читал файл, в котором говорилось, что вы, возможно, обошлись с парой винных магазинов, что некоторые люди пострадали. Старика избили пистолетом, – сказал Коннелл.

  – Не я, – сказал Прайс, но его глаза скользнули в сторону.

  – На наличные выпил немного, – сказал Коннелл. – Ты пьяница.

  «Послушайте, я признался в краже», – сказал Прайс. Он облизал губы. – Но я не убивал эту суку.

  «Когда вы были в магазине, вы видели кого-нибудь еще, кто мог быть с ней?»

  «Чувак, я был пьян , – сказал Прайс. „Когда за мной пришли копы, я даже не мог вспомнить, что видел эту девчонку, пока они мне не напомнили“.

  – Значит, ты ни хрена в дерьме не знаешь, – сказал Лукас.

  В глазах Прайса вспыхнул уголь, говорящий, что он хотел бы побыть наедине с Лукасом. «Вот и все, – сказал Прайс. Лукас задержал взгляд, и уголь потух. «Той ночью в книжном магазине были люди, которых никто так и не нашел. Там внизу читали стихи, и там была целая куча народу. Это мог быть любой из них, а не я.

  Коннелл вздохнул, затем посмотрел на эскорт. – Простите, там сзади есть дамская уборная?

  «Неееет. . ». Он должен был подумать об этом. «Ближайший вышел».

  «Интересно, ты не против? Можешь ли ты?"

  «Конечно.» Сопровождающий посмотрел на Прайса. – Ты сиди спокойно, ладно?

  Прайс развел руками. «Эй, эти ребята пытаются мне помочь».

  – Конечно, – сказал охранник. И Коннеллу: «Пойдем, девочка».

  Лукас вздрогнул, но Коннелл ушел. Как только дверь закрылась, Прайс наклонился вперед, понизив голос. – Думаешь, они подслушивают?

  – Сомневаюсь, – сказал Лукас, качая головой. – Это комната для допросов подсудимого. Если их поймают, они будут в глубоком дерьме».

  Прайс оглядел бледные стены, словно пытаясь разглядеть микрофон. «Я должен рискнуть, – сказал он.

  «На что?» – спросил Лукас, позволяя скептицизму звучать в его голосе.

  Прайс снова наклонился к нему, говоря резким шепотом. «На суде я сказал, что видел еще одну аферу в книжном магазине. Парень с бородой и ППС на руке. Тюремная татуировка, шариковые чернила и прямая булавка. Никто так и не нашел его».

  – Вот почему мы здесь, – сказал Лукас. – Мы пытаемся выследить парня.

  «Ну да, это был не PPP», – сказал Прайс. Он снова посмотрел на стены, потом снова на Лукаса. Он буквально вспотел, его забитый лоб блестел в свете фонарей. "Иисус Христос. Вы не можете никому говорить».

  «Какой?»

  «Я снова увидел татуировку. Это был не ППС. Я смотрел на него с ног на голову, и получил его задом наперёд. Это было 666».

  "Да? Что это, какой-то культ?

  – Нет, нет, – прошептал Прайс. – Это чертовы Сиды.

  Теперь Лукас понизил голос. «Уверен?»

  «Конечно, я уверен. Сейчас их здесь четверо или пятеро. Вот что заставило меня нервничать. Если бы они знали, что я говорю о них, я был бы мертвым ублюдком. 666 происходит от Bad Seeds; раньше это были байкеры».

  – Можешь описать его?

  «Я могу сделать лучше, чем это. Его зовут Джо Хиллерод.

  – Как ты это понял? Теперь они оба говорили шепотом, и Лукас усвоил привычку Прайса осматривать стены.

  «Они привезли меня сюда, и после того, как я прошел ориентацию и вошел в популяцию, один из первых парней, которых я увидел, черт, я подумал, что это он. Они были чертовски похожи друг на друга. У парня даже была такая же татуировка».

  – Это тот самый Джо?

  – Нет, нет, это Боб. Парнем здесь был Боб Хиллерод, брат Джо.

  «Какой?»

  «Видите ли, я начал поднимать тяжести, просто чтобы быть ближе к этому парню. Боб. Я узнаю, что он был здесь какое-то время – задолго до того, как эта цыпочка была убита. И я вижу, что он старше того парня в магазине. Я не мог понять это. Но потом я слышу, что у Боба есть брат, на шесть или семь лет младше. Это должен быть он. Должно быть."

  Лукас откинулся назад, его голос повысился. «Похоже на бред».

  «Нет, нет, клянусь Христом. Это он. Джо Хиллерод. А этот Джо – он был внутри. Для секса». Прайс протянул руку и коснулся руки Лукаса. Его глаза были широко раскрыты, испуганы.

  «Секс?»

  «Изнасилование.»

  – Ты спросил Боба? . . Это Боб?

  «Да, Боб был здесь, Джо не было. Джо парень. Боба сейчас нет, но Джо – парень».

  «Ты спросил Боба, есть ли у Джо татуировка?»

  Прайс откинулся назад. «Черт возьми, нет. Здесь ты узнаешь одну вещь: нельзя спрашивать об этих чертовых татуировках. Вы просто делаете вид, что их там нет», – сказал он. «Но Джо был внутри. Он был одним из Семен. Держу пари, у него это есть. Готов поспорить на что угодно.

  КОГДА КОННЕЛЛ И эскорт вернулись, Лукас делал записи. «Гарри Рой Уэйн и Джерри Гей Уэйн, – говорил Прайс, – они братья и работают там, внизу, в компании Caterpillar. Они расскажут вам.

  – Но это все, что у тебя есть? – спросил Лукас.

  – У тебя есть все остальное. Д. Уэйн рухнул на кушетку, выкуривая вторую сигарету. Он взял пакет и сунул их в карман.

  – Я не буду врать тебе, – сказал Лукас. – Я не думаю, что этого достаточно.

  «Это будет, если вы поймаете правильного парня», – сказал Прайс.

  "Да. Если он есть, – сказал Лукас. Он встал и сказал Коннеллу: «Если у вас нет еще вопросов, мы уходим».

  14

  «ЧТО У НАС ЕСТЬ?» – спросил Коннелл, пока они ждали машину. Она копалась в пачке картофельных чипсов со вкусом зеленого лука, шестьдесят центов с автомата.

  – Чертовское совпадение, – сказал Лукас. Он вкратце рассказал ей о нервозном заявлении Прайса и о расследовании Дела при пожаре, о мертвом помощнике и о пушках 50-го калибра. «Значит, Семена в Городах».

  – И этот Джо Хиллерод был осужден за изнасилование?

  «Прайс сказал о сексе, так что я точно не знаю, что это было. Если бы наш парень был членом Seeds, это бы многое объяснило, – сказал Лукас. – Дай пару фишек.

  Она прошла пакет. – Что это объясняет?

  Лукас хрустнул: крахмал и жир. Превосходно. «У них были годы стычек с законом, у них даже есть адвокат на гонораре. Они знают, как мы работаем. Они постоянно перемещаются, но в основном на Среднем Западе, в штатах, о которых мы говорим. Пробелы в убийствах – этот парень Джо мог быть внутри.

  «Хм.» Коннелл забрал чипсы, доел их. «Звучит очень хорошо. Видит Бог, они достаточно сумасшедшие».

  КОННЕЛЛ СДЕЛАЛ Долгий телефонный звонок из аэропорта, поговорил с женщиной в ее офисе, сделал несколько заметок. Лукас стоял вокруг, глядя в никуда, а пилот избегал его.

  – Хиллерод живет недалеко от Супериора, – сказала Коннелл, когда она повесила трубку. «Он был осужден за нападение при отягчающих обстоятельствах в округе Чиппева в марте 1986 года и отсидел тринадцать месяцев. Он вышел в апреле 87-го. В августе 87-го произошло убийство».

  «Отлично. Он не делал в другой раз?

  "Да. Несколько коротких тюремных сроков, а затем, в январе 90-го, он был осужден за сексуальное насилие и отсидел двадцать три месяца и вышел за месяц до того, как Джина Хофф подверглась нападению в Тандер-Бей.

  – Но разве дело в Южной Дакоте…

  – Да, – сказала она. «Это было в 91-м, когда он был внутри. Но это был самый странный из всех случаев, которые я нашел. Вот где женщина была заколота, а не разорвана. Может быть, это был кто-то другой».

  – Что он сделал с тех пор, как вышел? – спросил Лукас.

  Коннелл просмотрел свои записи. «В 92-м ему предъявили обвинение в вождении в нетрезвом состоянии, но он победил. И штраф за превышение скорости в этом году. Его последний известный адрес находился где-то в районе Супериор, город под названием Две Лошади. В текущих водительских правах указан адрес в городке под названием Стедман. Моя подруга не смогла найти его на карте, но она позвонила в управление шерифа округа Каррен, и они сказали, что Стедман находится на перекрестке в паре миль от Две Лошади.

  – Ваш друг спрашивал их о Хиллеродах?

  "Нет. Я подумал, что мы должны сделать это лично.

  "Хорошо. Давайте вернем нашу задницу в Города. Я хочу поговорить с Дел, прежде чем мы начнем возиться с Сидами, – сказал Лукас. Он посмотрел через гостиную на пилота, который потягивал чашку кофе. – При условии, что мы вернемся.

  На полпути назад Лукас с закрытыми глазами и одной рукой, сжимающей рукоятку над головой, сказал: – Двадцать три месяца. Это не могло быть большим изнасилованием.

  – Изнасилование есть изнасилование, – сказала Коннелл с раздражением в голосе.

  – Ты понимаешь, о чем я, – сказал Лукас, открывая глаза.

  «Я знаю, что имеют в виду мужчины , когда говорят это, – сказал Коннелл.

  – Поцелуй меня в зад, – сказал Лукас. Пилот вздрогнул – почти пригнулся – и Лукас снова закрыл глаза.

  – Я не заинтересован в том, чтобы мириться с определенной ерундой, – ровным голосом сказал Коннелл. «Мужской комментарий об изнасиловании – один из них. Меня не волнует, что парень из Ваупуна называет меня девчонкой, потому что он тупой и не в курсе. Но ты не дурак, и когда намекаешь…

  – Я не имел в виду чушь, – сказал Лукас. «Но я знала женщин, которые были изнасилованы, и которым приходилось думать об этом, прежде чем они поняли, что произошло. С другой стороны, вы получаете женщину, которую избили битой, у нее выбиты зубы, разбит нос, сломаны ребра, ей нужна операция, потому что ее влагалище разорвано. Ей не нужно об этом думать. Если это произойдет, каким образом вы этого хотите?»

  – Мне это совсем не нужно, – сказал Коннелл.

  – Ты тоже не хочешь смерти и налогов, – сказал Лукас.

  «Изнасилование – это не смерть и не налоги».

  «Все крупные – это смерть и налоги», – сказал Лукас. «Убийство, изнасилование, грабеж, нападение. Смерть и налоги.

  – Я не хочу спорить, – сказал Коннелл. «Мы должны работать вместе».

  – Нет, не знаем.

  – Ты что, собираешься бросить меня, потому что я спорю с тобой?

  Лукас покачал головой. «Миган, мне просто не нравится, когда меня набрасывают, когда я говорю что-то вроде: „Это, должно быть, не было большим изнасилованием“, и ты знаешь, о чем я говорю. Я имею в виду, что в изнасиловании не должно быть большого количества явного насилия, иначе они дали бы ему больше времени. Наш убийца разрывает этих женщин. Возможно, он курит сигарету, пока делает это. Он чертов монстр. Если он кого-то изнасилует, он не будет скрывать это. Я не знаю подробностей этого изнасилования, но двадцать три месяца – это не наш вариант.

  «Вы просто не хотите, чтобы это было так просто», – сказал Коннелл.

  «Бред сивой кобылы.»

  "Я серьезно. Мне все время кажется, что ты играешь в какую-то странную игру, ищешь этого парня. Я не. Я хочу прибить этого мудака любым доступным мне способом. Если легко, то хорошо. Если это тяжело, это тоже нормально, если мы посадим его в клетку».

  "Отлично. Но держись подальше от моего лица, а?

  Дел сидел на ступеньках мэрии, уперев локти в колени, и курил «Лаки страйк». Он смотрел, как рыжие муравьи выползают из трещины в тротуаре. Его волосы были слишком длинными и смазаны чем-то, что могло быть салом. На нем была оливково-серая армейская рубашка с выцветшими пятнами на рукавах, где были удалены сержантские нашивки, и выцветшая бирка с именем над правым карманом, на которой было написано «Халприн», что не было его именем. На армейской рубашке не было пуговиц, и она была расстегнута, обнажая бесплатную футболку рок-станции с надписью «KQ отстой». Его наряд завершали рваные штаны цвета хаки с грязью на коленях и черные парусиновые кроссовки. У кроссовок была дырка у основания большого пальца правой ноги, и сквозь дырку видна была кожа такая же грязная, как и туфли.

  – Чувак, – сказал он, покачивая головой, когда подошли Лукас и Коннелл. У него была нервная покорность человека, который слишком много лет питался из мусорных баков.

  Коннелл прошел мимо него, бросив взгляд. Когда Лукас остановился, она сказала: «Давай».

  Лукас, засунув руки в карманы, кивнул Делу. – Что ты делаешь?

  – Наблюдаю за муравьями, – сказал Дел.

  «Что еще?»

  Коннелл, добежавший до двери, подплыл к ним.

  – Засранец выйдет через несколько минут. Я хочу посмотреть, кто его подберет». Дел бросил сигарету на улицу и посмотрел на Лукаса. – Кто эта цыпочка?

  «Меган Коннелл. Следователь от штата, – сказал Лукас.

  Коннелл сказал: «Лукас, мы торопимся, помнишь?»

  Лукас сказал: «Миган. Знакомьтесь, это Дел Кэпслок».

  Она посмотрела вниз, а Дель поднял глаза и сказал: «Как дела».

  "Вы . . ». Она не могла найти подходящего слова.

  – Офицер полиции, да, мэм, но тут произошла какая-то бюрократическая неразбериха, и последние несколько лет мне не платят.

  – Ты должен видеть этого мудака? – спросил его Лукас.

  «Не надо».

  «Тогда заходи внутрь. Мы делаем это дело. . . ».

  «Да?»

  «Семена взошли».

  У DEL была база данных Seeds, известная полицейским агентствам Висконсина, Миннесоты, Айовы и Иллинойса. Джо Хиллерод записал двадцать строк. «Его брат Боб активно участвует в этом», – сказал Дел, просматривая компьютерный файл. – Он перевозил наркотики из порта сюда, в Чикаго и, может быть, в Сент-Луис для каких-то посредников. Он не продавал себя в розницу, не в то время, хотя, может быть, и сейчас. Затем у него было несколько проституток, которые работали на всех крупных стоянках грузовиков в Висконсине и северном Иллинойсе. Джо. . . информация говорит, что он в основном водил своего старшего брата, но не был большим бизнесменом. Очевидно, он дикий; любит женщин и хорошие времена. И он, кажется, силовик, когда они в нем нуждаются.

  – Что они сейчас делают? – спросил Коннелл.

  – Мелкая розничная торговля коксом и манкой через придорожные забегаловки. И у них есть склад утильсырья за пределами Две Лошади.

  – Есть шанс, что они были связаны с теми пятидесятикалами, которые вы нашли? – спросил Лукас.

  Дел с сомнением покачал головой. «У Seeds есть куча маленьких отколовшихся групп. Парни лет пятидесяти увлекаются этим странным праворадикальным христианско-нацистским дерьмом о превосходстве белых. И в основном это парни из грабителей и бронированные машины. Hillerods – это другой откол, в основном основанный на старой байкерской банде Bad Seeds. Они наркоманы и женщины. Пара из них поставляет женщин в массажные салоны в Милуоки и здесь, в Сити. У одного из них порномагазин в Милуоки.

  Лукас почесал затылок и посмотрел на Коннелла, который заглядывал через плечо Дела. – Я думаю, единственный способ узнать это – пойти туда и разбудить их.

  – Будь осторожен, – сказал Дел.

  «Когда?» – спросил Коннелл.

  – Завтра, – сказал Лукас. – Я позвоню шерифу сегодня вечером, и утром мы поедем первым делом.

  «За рулем?»

  Лукас показал болезненную ухмылку. «Вождение».

  ЛУКАС И КОННЕЛЛ договорились встретиться в восемь часов для поездки на север. – Я проверю судмедэксперта на Марси Лейн и посмотрю, не обнаружилось ли чего, – сказала она. – Я получу все, что смогу, на Хиллерод. Весь файл».

  Лукас остановился в отделе убийств, чтобы связаться с Гривом, но ему сказали, что его нет. Другой полицейский сказал: «У него эта штука в доках Эйзенхауэра. Он уже должен вернуться.

  Из своего офиса Лукас позвонил шерифу округа Линкольн Шелдону Карру в Гранте, штат Висконсин; коснулся шрама на шее, когда Карр снял трубку. Карр был там, когда ребенок застрелил Лукаса.

  – Лукас, как дела? Карр был выносливым, деревенским и умным. – Ты собираешься ловить рыбу? Уэзер еще не беременна?

  – Еще нет, Шелли. Мы сообщим вам. . . Слушай, мне нужно поговорить с Джорджем Бенето из округа Каррен. Ты знаешь его?"

  «Джордж? Конечно. Он в порядке. Мне позвонить ему?»

  "Если бы ты. Я позвоню ему позже и поговорю. Я пойду туда завтра, чтобы посмотреть на парня, связанного с Seeds.

  – Ах, эти придурки, – с отвращением сказал Карр. «Знаете, они были здесь где-то поблизости. Мы прогнали их».

  «Да, ну, мы сейчас натыкаемся на них здесь внизу. Однако я был бы признателен за знакомство».

  – Я позвоню ему прямо сейчас. Я скажу ему, чтобы он ждал от вас вестей, – сказал Карр. – Ты полегче с этими плохими мальчиками.

  ГРЕЙВ Вошел с ребенком. На парне была футболка французского рыбака в черно-белую полоску, грязные джинсы и надетые белые кроссовки. У него был фунт грязно-светлых волос, торчащих из-под длинноклювой красной шапки дятла Вуди.

  – Это Грег, – сказал Грив, указывая на парня большим пальцем. «Он работает разнорабочим по квартирам».

  Лукас кивнул.

  – Никому не говори, что говорил со мной, а то меня уволят, – сказал Грег Лукасу. «Мне нужна работа».

  «Грег говорит, что за день до смерти пожилой леди сломался кондиционер, и в квартирах стало очень жарко. Он и Черри провели весь день в подвале, разбирая вещи. Он говорит, что было так жарко, что почти все оставили открытыми окна и даже двери».

  «Да?»

  «Да.» Грив подтолкнул ребенка. «Скажи ему.»

  – Они сделали, – сказал ребенок. «Это был первый по-настоящему жаркий день в году».

  – Так что, возможно, они могли проникнуть в квартиру старушки, – сказал Грив. «Войдите с лестницей и придумали, как опустить запертое окно. Мы знаем, что это не может быть дверь.

  – Что они с ней сделали после того, как залезли в окно?

  «Они задушили ее».

  «Это может установить судмедэксперт. А как бросить окно, запертое? Ты пробовал?

  – Я еще не разобрался, – сказал Грив.

  «Мы много раз пробовали», – сказал мальчик Лукасу; Грив раздраженно посмотрел на него. «Ни за что».

  – Может быть, есть какой-нибудь способ, – защищаясь, сказал Грив. «Помни, Черри – ремонтник, он знает фокусы».

  «Трюки с деревообработкой? Слушай, Черри не умнее тебя, – сказал Лукас. – Если он смог найти способ сделать это, ты сможешь. Что бы это ни было, должно быть, было тихо. Сосед ничего не слышал. Он сказал, что там было жутко тихо.

  – Я подумал, может быть, ты мог бы спуститься и посмотреть, – сказал Грив. «Придумай что-нибудь».

  – У меня нет времени, – сказал Лукас, качая головой. – Но если ты сможешь придумать способ, как вводить и выводить их… . . но даже тогда вам придется выяснить, что ее убило. Это не удушье».

  – Должно быть, они ее отравили, – сказал Грив. «Вы знаете, как жокеи накачивают лошадей и все равно проходят тесты на наркотики? Должно быть, они так и сделали: взяли какой-то неопределяемый яд, подсыпали ей в выпивку, и она захрипела.

  – Никакой токсикологии, – сказал Лукас.

  «Я знаю это. В этом весь смысл. Его невозможно обнаружить, понимаете?

  – Нет, – сказал Лукас.

  – Так и должно быть, – сказал Грив.

  Лукас ухмыльнулся ему. – Если да, то тебе следует лечь, приложить холодную тряпку ко лбу и расслабиться, потому что ты никогда никого не обвинишь в теории исчезающих наркотиков.

  – Возможно, – сказал Грив. «Но я скажу вам еще кое-что, что я понял: это должно быть как-то связано с выпивкой. Старушка принимает выпивку и пару снотворных. Насколько нам известно, это самое заметное, что она сделала. Потом ее убивают. Это дерьмо надо было отравить. Как-то."

  «Может быть, она мастурбировала ночью, и это сильно напрягло ее сердце, и она захрипела», – сказал Лукас.

  – Я думал об этом, – сказал Грив.

  «Ты сделал?» Лукас начал смеяться.

  «Но как это объясняет тот факт, что это сделала Черри?»

  Лукас перестал смеяться. Черри сделала это. «Ты меня достал, – сказал он. Он посмотрел на ребенка. – Думаешь, это сделала Черри?

  – Он мог это сделать, – сказал мальчик. – Он подлый сукин сын. С другой стороны улицы была маленькая собачка, принадлежавшая этой пожилой паре, и она пришла и покакала на лужайке, а Рэй поймал ее веревкой и задушил. Я видел, как он это делал».

  Грив сказал: «Видишь?»

  – Я знаю, что он злой, – сказал Лукас. Затем Гриву: «Завтра мы с Коннеллом направляемся на север, проверим парня».

  – Эй, извини, чувак, – сказал Грив. – Я знаю, что мало тебе помогаю. Я сделаю все, что ты захочешь».

  – Андерсон проводит компьютерную проверку: известные сексуальные преступники против грузовиков. Почему бы вам не начать собирать записи, искать какие-либо сходства в старых обвинениях, все, что относится к мотоциклетной банде под названием «Плохие семена». Или любая мотоциклетная банда, если уж на то пошло. Отметьте все, что является даже отдаленной возможностью».

  ТЕЛЕФОН звонил, когда Лукас вернулся домой: погода. – Я ненадолго, – сказала она.

  «Что случилось?» Он был раздражен. Нет. Он ревновал.

  «Ребенок в школе отрезал себе большой палец ножом для бумаги. Мы пытаемся приклеить его обратно». Она была одновременно взволнована и устала, слова спотыкались друг о друга.

  – Жесткий?

  «Лукас, мы потратили два часа, пытаясь найти приличную артерию и подключить ее, а Джордж прямо сейчас вырезает вену. Боже, они такие маленькие, они как папиросная бумага, но если мы наденем их обратно, мы вернем парню его руку. . . Я должен идти."

  – Ты действительно опоздаешь?

  – Я здесь еще на два часа, если вена заработает, – сказала она. – Если этого не произойдет, нам придется пойти за другим. Это было бы поздно.

  – Тогда увидимся, – сказал он.

  ЛУКАС БЫЛ влюблен и раньше, но с Уэзером все было по-другому. Все было перевернуто, немного вышло из-под контроля. «Может быть, он переусердствует», – подумал он. С другой стороны, появилась страсть, которой он раньше не испытывал. . . .

  И она сделала его счастливым.

  Лукас иногда ловил себя на том, что громко смеется при одной только мысли о ней. Такого раньше не было. И дом вечером казался пустым без нее.

  Он сидел за своим столом и выписывал чеки на оплату счетов за домашнее хозяйство. Закончив, он бросил конверты с марками в корзину на старинном столе у входной двери. Антиквариат был первой вещью, которую они купили вместе.

  «Иисус.» Он потер нос. Он был в глубине. Но идея одной одинокой женщины, на все остальное время. . .

  15

  САРА ДЖЕНСЕН РАБОТАЛА в Raider-Garrote, биржевом маклерстве в здании биржи. Вход в офис был стеклянным, а по другую сторону стекла располагалась зона отдыха, где инвесторы могли сидеть и наблюдать, как цифры с Нью-Йоркской фондовой биржи и NASDAQ прокручиваются на табло. На самом деле мало кто зашел внутрь. Большинство из них – худощавые белые парни в очках, с портфелями, в серых костюмах и с редеющими волосами – стояли с открытым ртом на небосводе, пока их число не подошло, а затем, что-то бормоча, побежали прочь.

  Куп слонялся с ними, засунув руки в карманы, и каждый день его вид менялся. Однажды это были джинсы, белая футболка, кроссовки и бейсболка; на следующий день это была рубашка с длинными рукавами, брюки цвета хаки и мокасины.

  Через окно, над головами нескольких человек в выставочной зоне, мимо рядов мужчин в белых рубашках и хорошо одетых женщин, которые сидели, глядя на компьютерные терминалы и разговаривая по телефону, в отдельном большом кабинете Дженсен работал в одиночестве.

  Дверь ее кабинета обычно была открыта, но мало кто заходил внутрь. Большую часть дня она носила телефонную гарнитуру. Она часто разговаривала и одновременно читала газету. Полдюжины разных компьютерных терминалов стояли на полке за ее столом, и время от времени она нажимала на один из них, глядя на экран; время от времени она вырывала бумагу из компьютерного принтера, смотрела на нее или засовывала в свой портфель.