Текст книги "Танцовщица Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 46 страниц)

Я больше не хотела простых ласк и поцелуев с уважением, предписанным банальной земной этикой. Я должна была быть завоевана!

– Пожалуйста! – зарыдала я.

– Нет, – снова отказал мне Мирус.

Мне больше не разрешено даже клочка собственного достоинства или гордости. Моя капитуляция перед мужчиной ничего общего не имела с тем, что было принято на Земле. Ничего общего с той лёгкой бессмысленной рябью эмоций, указывавшей на приемлемое выражение чувств, наибольшее, на что были способны многие из землян. Нет, скорее это был результат его воли и власти, его принуждения, решительности и применения ко мне его силы, делавшей меня беспомощной. Он просто брал меня так, как он хотел меня брать. Это не было актом компромисса. Это был акт получения им удовольствия от обладания мной. Это был манифест его ошеломительной власти и моей беспомощной слабости, его триумфа и моего поражения. Это был акт его бескомпромиссной власти наложенной на меня, и которой я, женщина, не в силах была сопротивляться.

– Позвольте мне кончить! – умоляла я.

– Жди, – его ответ был неизменным.

Я застонала. Мне не нужна была вежливость в любви. Я хотела быть уверенной, что находилась в руках мужчины, который способен к тому, чтобы возбуждаться, и которого возбуждала я. Я хотела быть в руках того, кто нашел бы меня по-настоящему изумительной, чьей яростной власти я могла бы покориться, и чьи жестокие и ненасытные аппетиты я могла бы вызвать. Я хотела быть в руках настоящего мужчины. Я не хотела ошибаться в том, владеют мной или нет. Я не хотела, чтобы ко мне прикасались так, как если бы я была хрупким цветком, и могла бы сломаться от прикосновения. Я не хотела бороться со сном во время акта любви. Я хотела, чтобы он обладал и покорял меня, а если случилось бы так, что он остался недоволен мной, то я не хотела бы, чтобы дрогнула его рука держащая плеть.

– Я готова! Я прошу позволить мне подчиняться вам, как рабыне!

– Ещё нет, – Мирус был безжалостен.

Я начал рыдать от желания уступить его натиску.

Он не собирался просто наслаждаться мной или получать удовольствие вместе со мной. Он декларировал свою власть надо мной. Я не должна была быть просто использована, пусть даже использована как простая рабыня, как это иногда нравится делать нашим гореанским рабовладельцам. Я должна была капитулировать полностью и без остатка. Это даже не было просто актом любви. Произошедшее со мной было намного значимее и опустошительнее для меня, чем просто это. Надо мной доминировали, мной владели. Я должна была капитулировать, как рабыня, полностью!

– Пожалуйста!

– Нет!

Я должна была быть побеждена, окончательно.

– Пожалуйста!

– Мне необходимо заткнуть тебе рот? – строго спросил Мирус.

– Нет, Господин, – простонала я.

– Ты готова? – уточнил мой мучитель.

– Да, да, Господин! – закричала я.

– Теперь Ты можешь отдаться, – наконец разрешил он, – как рабыня.

И я сдалась на его милость, полностью, без компромиссов, как рабыня своему господину.

А чуть позже, придя в себя, всё ещё не веря в случившееся со мной, я посмотрела на него, дикими от переполнявших меня эмоций глазами.

– Господин, – одними губами проговорила я, признавая, что то, что я принадлежала мужчинам, было абсолютно верно.

Замерев, почти не дыша, я лежала в его руках, ошеломлённая, напуганная рабыня. Мой опыт, в контексте обусловленном моей смиренной капитуляцией в отношениях между нами, между господином и его рабыней, теперь был полным.

Мирус поцеловал меня. На этот раз очень нежно.

На Земле я даже представить себе не могла, что такие мужчины где-то существуют. Я могла только мечтать о них, о мужчинах, перед которыми я совершенно справедливо могла быть только презренной рабыней. Но оказавшись на Горе, я стала собственностью именно таких мужчин. И теперь, голая, в рабском ошейнике и клеймом на бедре, я лежала в руках одного из них.

– Что это было? – спросила я. – Чем было то, что Вы со мной сделали?

– Ничем, – ответил Мирус.

– Господин! – возмутилась я.

– Это был рабский оргазм, – снизошёл он до объяснений.

Я вздрогнула в его руках.

– Конечно, такой, какой был возможным для тебя.

– Да, Господин! – сладко улыбнулась я.

Оказывается у меня только что был рабский оргазм, с любопытством подумала я.

– Весьма слабенький, если быть совсем честным, – добавил он.

– Слабенький! – воскликнула я. – Пожалейте бедную рабыню, прошу вас, Господин. Не дразните её так.

Мне никогда прежде не доводилось испытать ничего даже близкого с такой подавляющей мощью. Я всё ещё оставалась под впечатлением произошедшего со мной. Оказавшись во власти этих ощущений, я была ошеломлена и совершенно беспомощна.

– Тебе ещё предстоит расти и расти до большего, – пояснил Мирус. – Ты в самом начале пути. Это сейчас они такие слабые.

– Неужели может быть сильнее? – поинтересовалась я.

– Ты поднялась только на первую ступень того, что мужчины могут заставить тебя почувствовать, рабыня Дорин, – улыбнулся мужчина.

По телу пробежали мурашки, заставившие меня вздрогнуть. До настоящего времени я даже не представить себе не могла, что власть мужчин надо мной могла быть настолько огромной.

– Ты хотела бы почувствовать такое снова и сильнее? – спросил он.

– Да, – прошептала я. – Да!

Насколько же глубоко мы были в их власти! Мужчины держали нас в рабстве не только силой боли, но также и силой удовольствия. В лице Мируса, они позволили мне ощутить вкус невероятного наслаждения, возможно лишь для того чтобы заронить во мне некое подозрение относительно того, какими могли бы быть эти ощущения в будущем. Теперь в их власти было предоставить мне такие удовольствия, или отказать мне в них. Только ради этого я готова была повиноваться им со всем возможным совершенством!

– На что Ты готова пойти, чтобы пережить это снова? – поинтересовался Мирус.

– Пожалуйста, не заставляйте меня говорить этого, Господин, – взмолилась я.

– И что здесь происходит? – откуда-то сверху донёсся зычный мужской голос.

Мы с Мирусом мгновенно отпрянули друг от друга. Только он сразу оказался на ногах, а я на коленях, опустив голова до каменных плиток пола.

– Ты что взял её здесь в коридоре? – спросил Хендоу.

– Ну да, – ответил Мирус.

Конечно, со своего места я не могла видеть лица Хендоу, но почему-то была уверена, что господин не был обрадован случившимся. Мне показалось, что и Мирус испытывал неловкость перед ним. По моему телу пронеслась горячая волна страха.

– Ты, что тренировал её? – спросил Хендоу.

– Да, – ответил Мирус.

– Лучше места не нашлось? – осведомился Хендоу.

– Я ещё и получил удовольствие от неё, – раздражённо отозвался Мирус.

– И как она тебе? – сразу заинтересовался Хендоу.

Кажется, в этот момент я покраснела.

– Для сырой рабыни, очень даже ничего, – ответил Мирус.

Поведение и достоинства рабыни, как и другие её особенности, могут обсуждаться открыто, впрочем, как и таковые параметры любых других животных. Ведь рассказывая про свою собаку или лошадь, никто не будет стесняться их присутствия.

– Она сдалась тебе? – уточнил Хендоу.

– Куда бы она делась, – сказал Мирус.

– Полностью? – как будто удивился Хендоу.

– Само собой, – несколько сердито ответил Мирус.

– Подними голову рабыня, – скомандовал мне Хендоу.

Я немедленно повиновалась ему.

– Ты отдалась? – спросил меня Хендоу.

– Да, Господин.

– Полностью? – теперь уже обращаясь ко мне, уточнил он.

– Да, Господин, – прошептала я.

– Ему? – спросил мой господин.

– Да, Господин, – испуганно подтвердила я.

– Ну и как, она достигала рабского оргазма? – осведомился Хендоу.

– Да, – кивнул Мирус.

– Рабыня? – позвал он меня.

– Да, Господин, – отозвалась я.

– Это – твой первый, не так ли? – поинтересовался Хендоу.

– Да, Господин, – шёпотом ответила я и закусила губу.

– Возможно, Вы предпочли бы довести её до этого состояния лично, – осторожно начал Мирус. – Если это так, то я этого не знал. В таком случае, вам стоило бы известить меня о своих намерениях, конечно, я бы уважал их, если бы знал о них.

– Какое значение имеет то, кто вызывает в девке её первый рабский оргазм? – отмахнулся Хендоу.

– Никакого, конечно, – пожал плечами Мирус.

– Тебе понравилось это, рабыня? – спросил меня Хендоу.

– Да, Господин, – пискнула я, испуганная тем, что впервые видела его в таком состоянии.

– Это всё? – уточнил он.

– Я полюбила это, – прошептала я испуганно.

– Что именно Ты полюбила? – раздражённо переспросил Хендоу.

Я ошеломленно уставилась на него. Но я же скромная застенчивая девушка. Я робкая. Я с Земли. Я не могла вслух произнести такие слова.

– Она всего лишь сырая рабыня, – попытался вступиться за меня Мирус. – Возможно ….

– Помолчи! – отмахнулся от него Хендоу.

Мирус дернулся, как от удара. Его скулы напряглись. Я был поражена. Как Хендоу мог говорить так со свободным человеком? А ещё я никогда прежде не видела его, в таком состоянии.

– Я ухожу, с вашего позволения, – ледяным тоном заявил Мирус.

– Стой, где стоишь, – небрежно бросил Хендоу.

– Я не знал, что рабыня представляла интерес для Вас, – попытался объяснить Мирус.

– Она так же бессмысленна для меня, как и любая другая рабыня, – сказал Хендоу.

– Конечно, – кивнул Мирус.

Хендоу снова обратил внимание на меня. В его глазах, не предвещавших для меня ничего хорошего, плескалась жестокая ярость. Я должна была ответить на его вопрос. Но, как же это было трудно для меня! В мою бытность на Земле мне было трудно назвать тот вид танца, которым я занималась и который любила, его настоящим названием. Вместо «танца живота» я всегда говорила «восточный танец». Но под пристальным взглядом Хендоу, я спасовала. Мне было невозможно выдержать пристальный взгляд настоящего господина.

– Мой рабский оргазм, – с трудом выдавила я из себя.

– Говори громче, рабыня, – потребовал Хендоу.

– Мой рабский оргазм, – уже громче повторила я.

От сказанных мною слов, тело начала колотить неудержимая дрожь.

– И Ты хочешь испытывать это снова и снова, не так ли? – спросил мой хозяин.

– Да, Господин, – признала я, и мои глаза, внезапно наполнились слезами.

Какой же беспомощной я была перед такими мужчинами.

– Ты хочешь этого отчаянно? – уточнил он.

– Да, Господин! – всхлипнула я.

– Возможно, теперь Ты понимаешь, что это привязывает тебя к рабству куда крепче, чем ошейники и цепи, – заметил Хендоу.

– Да, Господин, – согласилась я.

– Значит, Ты понимаешь и то, что теперь Ты порабощена гораздо полнее, чем когда-либо прежде, – сказал он.

– Да, Господин, – прошептала я.

Это было правдой. Я жаждала этих невероятно потрясающих ощущений. Теперь я была готова на всё, только бы пережить их снова. Ради того, чтобы мужчины позволили мне снова испытать их, я готова была стать для них самой прекрасной из всех рабынь. Внезапно, спрятала лицо в ладонях, и зарыдала в голос.

– Хендоу, – попытался протестовать Мирус.

– Ты посчитал монеты? – поинтересовался у него Хендоу.

– Нет ещё, – сердито буркнул тот.

– Возможно, тебе, стоит рассмотреть возможность выполнения этого, когда у тебя появится свободное время, – заметил Хендоу.

– Конечно, – проворчал Мирус. – Вы хотите, чтобы я послал эту рабыню в зал, или в ваши покои?

– Если не ошибаюсь, то согласно расписанию, ей нечего делать в зале этим вечером.

– Понятно, – кивнул Мирус. – Значит, сейчас она отправиться мыться, а потом я пошлю её в ваши покои.

– Нет, – остановил его Хендоу. – Девка отправится в конуру и будет заперта там, с цепью на животе и прикованными к ней сзади руками.

– Я прослежу, – сказал Мирус.

– Нет, за этим проследит Тупита, – отрезал Хендоу.

– Хорошо, – не стал спорить Мирус.

Хендоу развернулся и ушёл. Я мгновенно ткнулась головой в пол, и стояла в такой позе, пока его шаги не стихли за поворотом. Подняв голову, я удивлённо посмотрела на Мируса, кажется удивлённого не меньше меня самой.

– Не понимаю, – пробормотал мужчина, уставившись в ту сторону, где скрылся Хендоу. – Ничего не понимаю.

– Господин? – позвала его я.

– Хендоу – мой друг, – растерянно сказал Мирус. – Мы умерли бы друг за друга.

– Господин, – снова позвала я, протянув к нему руку.

– Нет, – сердито, бросил он, отстраняясь от меня как от заразной.

У меня перехватило дыхание от обиды. Его отношение ко мне вдруг стало совершенно другим, по сравнению, с тем каким было несколько минут назад. Он смотрел на меня сердито, если не сказать зло.

– Ты красотка, не правда ли, Дорин? – спросил он.

– Я не знаю, Господин, – прошептала я.

– Это не далеко от истины, – сказал он с горечью. – Возможно, Ты даже слишком красива.

Всхлипнув, я опустила голову и уставилась в пол.

– Но Ты – всего лишь рабыня, – добавил Мирус.

– Да, Господин.

Он отвернулся от меня и, откинув занавес, вышел в зал.

– Тупита! – услышала я, его голос. – Тупита!

Но первой кто появился в коридоре, была не Тупита. Из-за портьеры выскользнула Сита, в переброшенной через плечо шёлковой ткани. Она плюхнулась рядом со мной на колени и сразу же полюбопытствовала:

– Что случилось?

– Я не знаю, – растерянно пожала я плечами.

– Проблема с Мирусом? – уточнила рабыня.

– Хендоу рассердился, как мне кажется, – ответила я.

– Это имеет какое-то отношение к тебе? – спросила Сита.

– Кажется да, – кивнула я.

– Слушай, а правда, что Хендоу к тебе расположен? – шепотом спросила она.

– Я так не думаю, – призналась я.

– Ходят слухи о том, – опасливо оглянувшись, зашептала Сита, – что у нас со дня на день может появиться новая старшая рабыня. Ты случайно ничего про это не слышала?

– Я слышала кое-что об этом, – кивнула я. – Но не знаю, насколько это всё правда.

– Если что, похлопочи за Ситу, – шепнула она.

– Но Ты же подруга Тупиты, – удивилась я.

– У Тупиты нет, и никогда не было никаких подруг, – усмехнулась Сита, заставив меня, озадаченно уставится на неё. – Ты просто намекни про Ситу перед владельцами. Если я буду первой среди девушек, то я о тебе не забуду, Ты будешь второй.

– Говорят, что Тупита теряет свой авторитет среди девушек, – осторожно сообщила я.

Кстати, нас у Хендоу было двадцать семь.

– Так оно и есть, – кивнула Сита. – Я проследила за этим. Кто, по-твоему, помог ей его растерять?

– Хм, интересно, скольким из нас Ты предложила должность второй девушки? – поинтересовалась я.

– Только тебе, – страстно заверила меня она, заставив улыбнуться. – Правда-правда. С другими мне хватало намёков непопулярность Тупиты, её произвол, протекционизм, и, само собой, на обещание более легкой жизни под моим командованием.

– Чем же я такая особенная? – удивилась я.

– Из-за Хендоу, – прошептала женщина.

– Не понимаю, – призналась я.

– Ты ему нравишься, – уверенно заявила интриганка. – Я в этом уверена.

– Не может быть, – отмахнулась я. – Я сама слышала, как он сказал, что я для него всего лишь бессмысленная рабыня.

– Ага, все мы бессмысленные, вот только мужчины готовы убивать из-за рабынь, – усмехнулась моя собеседница.

Я вздрогнула, вдруг осознав, что Сита только что сообщила мне чистую правду.

– Похлопочи за Ситу, – шепнула рабыня.

Она хотела сказать что-то ещё, но в этот момент занавес разошёлся, и в коридоре появилась Тупита.

– Ты – глупая рабыня, – крикнула мне Сита, моментально вскочив на ноги. – Тебе ещё учиться и учиться, как надо ублажать мужчин!

– Да, Госпожа, – покорно признала я, пряча усмешку.

– Что это с Мирусом случилось? – спросила Тупита. – Я его ещё никогда таким сердитым не видела.

– Это связано с Хендоу, – подсказала Сита. – Хозяин рассердился на Мируса.

– Это как-то связано с этой рабыней? – осведомилась Тупита.

– Само собой, – закивала Сита. – Я вынудила её признаться. Ты посмотри на неё. Невооружённым взглядом видно, что её недавно использовали.

– Что, прямо здесь? – удивилась Тупита.

– Вот именно, что здесь, – усмехнулась Сита.

– Возвращайся в зал, – приказала ей старшая рабыня.

– Тупита! – попыталась возмутиться Сита.

– Там за столом номер пятнадцать сидит мужчина. Он в дурном расположении духа. Насколько я знаю, у него дома проблемы с его свободной спутницей. Падай на живот перед ним. Помоги ему утешиться.

– Да, Госпожа, – отозвалась Сита и, бросив взгляд на меня, развернулась и вышла в зал.

– Так значит, между Мирусом и Хендоу, произошло что-то неприятное? – уточнила Тупита.

– Возможно, Госпожа, – ответила я. – Я не знаю.

– И скорее всего из-за тебя? – предположила женщина.

– Возможно, Госпожа. Я не знаю, – повторила я.

– Интересно, что же тут могло произойти, – задумчиво проговорила она.

Тупита, не сводя с меня глаз, медленно обошла вокруг меня.

– Да, – кивнула она своим мыслям. – Полагаю, это вполне возможно.

Наконец женщина замерла передо мной.

– Ты знаешь, что должно быть с тобой сделано? – осведомилась она.

– Я должна быть заперта в конуре, с цепью на талии и прикованными к ней сзади руками, – вздохнув, сообщила я.

– Значит, тебя использовали здесь? – сказала Тупита, осматриваясь.

– Да, Госпожа, – ответила я.

– Ох уж этот мой нетерпеливый Мирус, – покачала она головой.

Я, молча, смотрела на неё.

– Ты хоть хорошо ему отдалась? – полюбопытствовала женщина.

– Да, Госпожа, – прошептала я.

– О, да, Мирус умеет хорошо преподать нам наше рабство, не так ли? – поинтересовалась женщина.

– Да, Госпожа, – признала я. – Пожалуйста, не наказывайте меня, Госпожа.

– Интересно, почему бы это я должна это сделать? – усмехнувшись, спросила она меня.

– Я думала, что Вы могли рассердиться на меня, – всхлипнула я, – из-за Мируса.

– У всех мужчин этого дома имеется право свободного доступа к любой из нас, – пожала Тупита плечами. – А Ты слишком соблазнительна.

– Так значит, Вы на меня не сердитесь? – спросила я.

– Конечно, нет, – отмахнулась женщина. – А что Ты должна была делать? Сопротивляться? Ты – всего лишь рабыня.

– Спасибо, Госпожа, – облегчённо вздохнула я.

– Следуй за мной в подвал, – скомандовала старшая рабыня. – Цепь и браслеты я надену на тебя там. И можешь не бояться, я не собираюсь затягивать цепь на животе ни на звено больше, чем необходимо.

– Спасибо, Госпожа, – искренне поблагодарила её я.

– И ещё, позже, я принесу тебе из кухни кекс, – пообещала Тупита. – Я положу его на пол в твоей конуре. Руками Ты, конечно, воспользоваться не сможешь, но, я думаю, что Ты справишься и так.

– Спасибо, Госпожа, – уже несколько удивлённо сказала я.

– Просто не отзывайся обо мне плохо при Хендоу, – усмехнулась женщина.

– Да, Госпожа, – пообещала я.

– Если я всё же останусь первой девкой, – вздохнула она, – я сделаю тебя третьей, второй после меня самой и Ситы.

– Спасибо, Госпожа, – сказала я.

Я поднялась на ноги и проследовала за Тупитой по коридору к лестнице, ведущей в рабский подвал, где было расположено большинство конур. Старшая рабыня, сдержав своё слово, не стала затягивать цепь на талии слишком туго, по крайней мере, не туже, чем было необходимо. И она, правда, сходила на кухню и принесла мне оттуда кекс.

– Просто не говори обо мне плохо с Хендоу, – напомнила Тупита.

– Да, Госпожа, – кивнула я.

Лежа на боку и повернув голову, я понемногу съела принесённую женщиной сдобу. Потом, одними зубами, как смогла, я натянула на себя одеяло, и вытянулась в темноте своей конуры. Немного подёргав руками, закованными в рабские браслеты, убедилась, что ни они, ни цепь мне особо не мешали, но сидели на мне плотно и надёжно. И держали они меня отлично. Я вспомнила, что мужчина сделал со мной, и насколько рабыней он меня сделал. А Хендоу подтвердил, что я ещё никогда не была столь полно порабощена, как теперь. А ещё меня теперь преследовали воспоминания о тех потрясающих ощущениях. Да, Хендоу был прав. И я теперь не знала, плакать ли о власти мужчин надо мной, или кричать от радости. Я, правда, не знала. Да, я была рабыней, и, несмотря на свою уязвимость и связанные с моим статусом страхи, мне это нравилось. Теперь мне оставалось только постараться хорошо служить мужчинам.

А ещё меня пугали интриги рабынь, Тупиты, Ситы, да и других девушек тоже. Вот чего мне точно не хотелось, так это быть вовлеченной в них.

Я лежала на полу в конуре, в темноте рабского подвала таверны Хендоу, и любила всех мужчин Гора. На самом деле, несмотря на те сильные чувства, что я испытывала на Земле и мою интуицию, я не начала понимать свой пол, пока не оказалась порабощена, пока не оказалась на своём месте, предписанном мне природой, под властью сильных и бескомпромиссных мужчин. Теперь я любила свой пол. Теперь мне нравилось быть женщиной. Это было изумительно! Это было замечательно!

14. Наказание

Я стояла на коленях на ковровой дорожке у подножия возвышения, увенчанного креслом моего господина, Хендоу из Брундизиума. Ворс ковра щекотал мой лоб. Ладони рук прижимались к полу по обе стороны от головы. Меня вызвали в его апартаменты. Я часто вздрагивала.

Честно говоря, меня пугала эта комната. Мне уже приходилось бывать здесь прежде. Это была своего рода приёмная, или кабинет моего хозяина, Хендоу. Также, я отлично помнила, что в одной из стен имелась панель, которая открывшись, выпускала сюда Борко, серого охотничьего слина. Где-то в темноте примитивного и ужасного мозга этого животного намертво отпечаталось моё имя и мой запах. Теперь достаточно было только команды хозяина, и следопыту даже не понадобится что-либо из моих вещей. От воспоминания о прикосновениях его пытливого носа меня передёрнуло.

Я понятия не имела, по какой причине была вызвана в приёмную моего владельца.

– Подними голову, – приказал мне Хендоу из Брундизиума. – Встань. Теперь подойди ко мне и встань на колени там передо мной.

Я поднялась по широким, покрытым ковром ступеням и опустилась на колени. Мужчина немного наклонился вперед.

– Поверни голову влево, – велел он. – Теперь вправо. Хорошо.

Мои уши были проколоты. Это произошло вчера утром. Кожевник проткнул мочки моих ушей, а пришедший вместе с ним кузнец вставил в проколы крохотные, временные штырьки, чтобы не дать ранкам зарасти. Казалось, что мой господин просто захотел осмотреть результаты работы приглашённых мастеров, и, похоже, они ему понравились. Могу добавить, что и я была рада, что господин оказался доволен работой.

– Можешь вернуться к подножию и встать там, – указал он.

Я, склонив голову, попятилась вниз и замерла там, выпрямившись перед моим хозяином, как это и ожидалось от рабыни. Полагала, что меня сейчас отпустят, но ошиблась. Хендоу, молча, смотрел на меня. Меня опять начали терзать подозрения. Я снова испугалась.

– Я могу встать на колени, Господин? – осторожно поинтересовалась я.

Признаться, я чувствовала бы себя куда комфортнее, стоя на коленях в присутствии такого мужчины, как Хендоу. Тем более что я уже была напугана до слабости в коленях, причём в прямом смысле этого слова, так что мне было бы легче стоять на коленях, чем на ногах. По крайней мере, не надо было бы следить за тем, чтобы не пошатнуться или не упасть.

– Нет, – отрезал Хендоу.

Пришлось стоять. Я задрожала сильнее. Я не так далеко стояла от мужчины, чтобы у него возникли затруднения в считывании реакций моего тела. Любое, даже самая минимальная дрожь моего тела, малейшая слабость в ногах были ему превосходно видны.

– Ну что ж, эти люди своё дело знают туго, – отметил он. – Твои уши проколоты просто превосходно.

– Да, Господин, – отозвалась я. – Спасибо, Господин.

Конечно же, я и сама была довольна тем, что работа была сделана на высоком уровне. Признаться, я сама была рада носить на себе такие украшения, ведь они могли сделать меня ещё привлекательнее для мужчин. Кроме того, у меня уже появилось некоторое понимание того, какое значение имеет ношение сережек для гореанских мужчинам, и того, какое влияние оно на них может оказать.

– Сними свою одежду, – приказал мне Хендоу.

Я дотянулась до раздевающего узла, завязанного на левом плече, и, потянув за свободный кончик, позволила короткой шёлковой тунике, которая в тот момент была на мне, изящно стечь к моим ногам. Дело было утром, так что на мне была туника, сделанная из тонкой, но непрозрачной шёлковой ткани, а не из прозрачного шёлка, в котором мы обычно выходили в зал вечером, чтобы обслуживать клиентов нашего хозяина. Тунику из такого шёлка мы могли бы носить даже вне таверны. Безусловно, это был шёлк того вида, который позволят носить только рабыням для удовольствий. Всё же мы одевались согласно предпочтениям мужчин. Кстати, за всё время моего здесь нахождения, мне ни разу не разрешили покинуть территорию таверны. Нет, мне, конечно, было предоставлено определенное время на то, чтобы выходить и заниматься на свежем воздухе в маленьком закрытом со всех сторон дворике позади таверны, но и только.

Я осталась совершенно обнажённой перед Хендоу. Туника жёлтой шёлковой лужицей растеклась вокруг моих ног.

Мужчина внимательно рассматривал меня.

Теперь, я была более чем уверена, что он пытался прочитать моё тело. Дрожь охватила меня с новой силой. В какой-то момент мне показалось, что он мог заглянуть внутрь меня и узнать все мои самые сокровенный тайны и даже мысли. Я покачнулась, едва устояв на ногах, настолько ослабли мои колени. Удержать равновесие удалось с трудом.

– Ты боишься? – спросил Хендоу.

– Да, Господин, – призналась я.

– Почему? – полюбопытствовал он.

– Я в присутствии своего господина, – объяснила я.

Мужчина кивнул и продолжил рассматривать меня.

Я задышала несколько увереннее. Мне показалось, что, возможно, он всего лишь захотел полюбоваться на мою красоту, если конечно таковая у меня имелась с его точки зрения. Такое весьма обычно у гореанских мужчин. Они не видят ничего предосудительного в том, чтобы приказать своим рабыням раздеться и покрутиться перед ними, принять те или иные соблазнительные позы, подвигаться определенным образом, или иным способом продемонстрировать свою красоту. Гореанские мужчина, сильные мужчины, вообще очень ценят красоту женщины. Не будем забывать и о том, что в случае с рабыней, речь идёт об их собственности, ведь девушка им принадлежит. Таким образом, мужчины могут командовать ею, требовать от неё выступать именно так, как это нравится владельцам, а женщина соответственно должна повиноваться им со всем возможным совершенством. Она – их рабыня. Полагаю, что это, по крайней мере, частично, следствие понятного желания ценить и получать удовольствие от своего имущества, или, от того, что можно было бы рассматривать, как драгоценности или сокровища. Например, мы не увидели бы ничего странного, если бы земной мужчина, время от времени, вынул бы монету или марку из своей коллекции и провёл бы некоторое время, любуясь этим, тщательно исследуя и осматривая предмет своей гордости. Ведь в его руках предмет его увлечения, если не сказать страсти. Точно так же, ничего странного не увидит гореанин, если, скажем, городской чиновник, генерал или Убар мог бы любить время от времени садиться в своих садах удовольствий и разглядывать принадлежащих ему женщин, крутящихся перед ним нагими или одетыми согласно его предпочтениям. Столь же понятно, что не столь богатый и не занимающий высокий пост человек мог бы, точно так же, как и они, но на более скромном уровне, наслаждаться видом его девушки или девушек, которыми он владеет. И, как знать, возможно, такому бедняку вид одной единственной, зато любимой рабыни доставит куда больше удовольствия, чем богачу вся его коллекция. Если какой-либо мужчина, вдруг, возможно на улице или в транспорте, замечает женщину, с его точки зрения привлекательную, разве он не будет, пусть и украдкой, с удовольствием рассматривать её? А случись так, что предмет его интереса оказался бы в его власти, как владельца, если бы рассматриваемая им женщина вдруг оказалась его собственностью, его имуществом, разве было бы что-то удивительное в том, что он мог бы просто приказать, возможно, перед этим дав ей то имя, которое понравилось бы ему: «Сними свою одежду, и покажи мне себя». Конечно, те, кому такие соображения просто непостижимы, из-за того, что их сексуальность находится на крайне низком уровне, врятли будут в состоянии понять смысл сказанного. Ведь, если мужчина приказал женщине, раздеться, и, возможно, потребовал от неё продемонстрировать себя, то весьма обычно, что это может закончиться её использованием. С другой стороны это тоже не всегда обязательно. Иногда рабовладелец, насладившись красотой своей женщины, может просто приказать ей одеться и вернуться к исполнению прежних обязанностей. Надо ли объяснять, как разочаровывающе может подействовать такой приказ на возбуждённую рабыню. Ведь довольно трудно сняв себя одежду перед мужчиной и, возможно, быть вынужденной продемонстрировать ему себя во всей красе и при этом не оказаться охваченной горячей тревожащей волной своих собственных пробуждающихся потребностей.

– Интересно, – протянул Хендоу.

– Господин?

– Ты довольно красива, – сказал он.

– Спасибо, Господин, – поблагодарила я.

– Но в мире много женщин красивее тебя, – продолжил хозяин.

– Господин? – удивилась я.

– Что же, тогда, такого особенного есть в тебе, чего нет в них? – спросил он.

– Я не понимаю вас, Господин, – призналась я.

– Ты, правда, земная женщина? – уточнил Хендоу.

– В некотором смысле, Господин, конечно, да – кивнула я, – в том смысле, что я – женщина, родившаяся на Земле. Но с другой стороны, я уже давно не земная женщина. Теперь я всего лишь гореанская рабыня.

– Чему Ты научилась на Горе? – поинтересовался мужчина.

– Я научилась тому, что к мужчине следует обращаться «Господин», – ответила я.

– Поясни, что Ты имела в виду, – потребовал он.

– Господин? – не поняла я.

– Почему Ты должна обращаться к мужчинам не иначе как «Господин», – пояснил Хендоу.

– Я поняла, Господин, – кивнула я. – Простите меня, Господин. Я сказала неточно. Я сразу должна была выразиться яснее. На Горе я узнала, что мужчины – мои владельцы.

– Именно поэтому для тебя является правильным называть любого из них «Господин», – сказал он.

– Да, Господин.

– Я приказал проколоть твои уши, – заметил Хендоу.

– Так было угодно вам, Господин, – отозвалась я.

– Теперь Ты всего лишь девка с проколотыми ушами, – сказал он.

– Да, Господин, – озадаченно ответила я.

– Ты знаешь, что это означает? – осведомился мужчина.

– Я не уверена, – призналась я.

– Отныне, у тебя нет никакой надежды, оказаться вне ошейника, – пояснил он.

– Да, Господин, – кивнула я.

Я пришла к выводу, что он, по некой своей причине или причинам, решив сделать меня ещё более возбуждающей для своих клиентов и мужчин вообще, приказал проколоть мне уши. А возможно, подумала я, в некотором роде, он захотел, подтвердить на мне моё рабство, сделав его намного глубже. Впрочем, меня это совершенно не волновало. Я была рабыней!

– Ты знаешь, почему я решил проколоть твои уши? – спросил Хендоу.

– Нет, Господин.