Текст книги "Криминальные сюжеты. Выпуск 1"
Автор книги: Джон Кризи
Соавторы: Эдмунд Бентли,Георгий Чулков,Витянис Рожукас,Весела Люцканова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)
Глава вторая. ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Помощник комиссара полиции, мистер Патрик Доулиш, в это утро встал рано: предстояла важная конференция у комиссара, на которой должен присутствовать весь начальствующий состав Нью-Скотланд-Ярда. Его не привлекала предстоящая конференция, но выхода не было. Разве только, по счастливой случайности, последует какой-нибудь важный вызов? И тогда он сможет откланяться всем джентльменам, занимающимся расследованием уголовных преступлений в Лондоне, пожелав им всего хорошего. А сам займется вплотную тем делом, которое не только интересовало его, но поглощало всего целиком. Оно стало его навязчивой идеей. Речь шла об уголовных преступлениях, имеющих международное значение. Доу-лиш заинтересовался международными проблемами во время второй мировой войны. В ту пору, еще совсем молодым, он выбрасывался с парашютом в тылу противника так часто, что уже после первого десятка перестал вести счет.
– Стоит вам перешагнуть этот рубеж, – говорил он, – и можете считать, что удача вам обеспечена.
Удача и впрямь его не покинула. Были, конечно, и другие важные тому причины – к примеру, хладнокровная и расчетливая смелость, умение предусмотреть с особой тщательностью любую случайность, по сути, во всем, что он делал, его мгновенная реакция и физические качества, редкое чувство времени. Ко всему этому надо еще добавить просто поразительную способность завоевывать друзей, а также весьма пригодившееся знание немецкого языка. О нем распространялись легенды. В частности, о том, как он, спустившись на парашюте прямо в расположение немецких десантников, вызвал у них бурное веселье, сказав о том, как ему удалось одурачить глупых англичан.
После войны этого гиганта не увлекло садоводство и выращивание свиней, хотя он и делал попытку этим заняться. Не много времени прошло, пока его жена Фелисити поняла, что такая жизнь не по нему. Она довольно быстро перестала протестовать против его склонности к расследованиям уголовных преступлений. Он оправдывался тем, что занимается этим лишь удовольствия ради, слегка прикасаясь к вопросам юриспруденции. Но даже легкое прикосновение не раз приводило его к конфликту с полицией, но чаще – к сотрудничеству с ней. Наконец настал день, когда по логике и, очевидно, по принципу «нельзя побить – надо вовлечь» его пригласили работать в столичной полиции в качестве помощника комиссара по уголовным делам, занимающегося международными проблемами.
В это утро ему надо было подготовить доклады о действиях мафии как в Лондоне, так и повсюду в Европе. Он должен был связаться по телефону с сотрудником Национальных органов безопасности в Париже по поводу дела о подделке документов, а еще послать телеграммы в разные места в странах Британского содружества относительно весьма хитроумных махинаций с паспортами. Все это он должен сделать до совещания, назначенного на 10 часов утра, и поэтому сейчас спешил попасть в свой кабинет в старом здании Скотланд-Ярда.
Он шел пешком. Позади остался дом, в котором он жил. Впереди высился парламент – необыкновенно красивое здание под лучами восходящего солнца. Потом он посмотрел на Ламбетский дворец и Вестминстерское аббатство. Двое полицейских поприветствовали его, он на ходу ответил им. Когда он пересек парламентскую площадь и повернул на Уайтхолл, часы Биг Бена пробили восемь раз. Оставалось два часа – достаточно времени, чтобы успеть все сделать.
Он надеялся, что будет один в своем служебном помещении, но там оказался его помощник Чайлдс – человек, обладавший незаурядными знаниями международного права, законов различных государств, а также жизни полицейского и преступного мира. Доулиш, пользуясь этим, составлял подробную картотеку, хотя и его собственные знания были глубокими.
– Доброе утро, сэр – сказал Чайлдс.
– Доброе. Возникли проблемы? – спросил Доулиш Нет. Просто я знаю, как много вы хотите проделать до десяти часов, – сказал Чайлдс. – Не начать ли мне с отчета о паспортных махинациях?
– Да, пожалуйста, – с радостью согласился Доулиш.
Чайлдс ушел в свою комнату, а Доулиш расположился в своей. По тому, как был оборудован его кабинет, можно было понять, почему он все еще оставался в старом здании Скотланд-Ярда. Здесь все было устроено на самый современный лад и привычно. Он мог мгновенно установить контакт с любым полицейским управлением мира. Карты были разбиты на часовые пояса, и достаточно было одного взгляда, чтобы определить местное время и его соответствие британскому. Освободившись благодаря Чайлдсу от одной из постоянных проблем, он углубился в изучение материалов, связанных с мафией, все более и более поражаясь разветвленности ее деятельности. Но внезапно раздался звонок и загорелась сигнальная лампочка на одном из телефонов. Это была прямая линия, которая связывала его с Главным департаментом уголовной полиции, находившимся в новом здании близ улицы Виктории. Этим телефоном редко пользовались, звонок свидетельствовал о неотложном деле.
Он поднял трубку.
– Патрик Доулиш слушает.
– Доброе утро, сэр. – Звонил Ланкастер, связной между отделом Доулиша и Управлением уголовной полиции, цели которых часто совпадали. – Случилось нечто, о чем вам следует знать.
– Докладывайте.
– Помните ли вы Кембалла, сэр? Дэвида Кембалла?
– Конечно, – сказал Доулиш.
– Его убили, сэр. – Пока Доулиш осмысливал это неожиданное сообщение, Ланкастер продолжал: – При ужасных обстоятельствах к тому же.
– О, – сдавленно произнес Доулиш, – при каких же обстоятельствах?
– Сосед обнаружил, что его ребенок блуждает по улицам в поисках полицейского. Кембалл научил ее искать полицейского, если она потеряется или попадет в затруднительное положение. Он заперся на ключ в своей комнате, чего раньше никогда не делал, девочка не смогла разбудить его. Сосед нашел двух полицейских. У них хватило здравого смысла оставить девочку у соседей, пока взламывали дверь.
Ланкастер сделал паузу для пущего эффекта, что было ему свойственно. Но Доулиш, не дожидаясь, спросил:
– Кембалл, кажется, потерял жену?
– Год с лишним назад, в автокатастрофе.
– И он не женился снова?
– Кажется, нет, мистер Доулиш. Нашли Кембалла с перерезанным горлом в постели. Он умер два-три часа назад.
– Исчезло что-нибудь ценное?
– Нет, сэр. Но весь дом был обшарен. Только в одной комнате ничего не было перевернуто вверх дном – в детской. Ценные вещи остались нетронутыми, хотя их нетрудно было унести. Вы, наверное, помните, что Кембалл коллекционировал миниатюры и фарфор?
– Да, помню.
– Все осталось на месте. И более шестидесяти фунтов находилось в его бумажнике, который лежал на стуле у кровати.
– Странно.
– Вам это кажется странным? – заметил скептически Ланкастер. – А мне нет. – Ланкастер задержал дыхание. – А, понимаю, что вы имеете в виду. Он пришел, чтобы что-то найти, и не знал, где это находится. Так не проще ли было получить у Кембалла нужные сведения, а потом уж…
– Вот именно, – сказал Доулиш. – Так вы сказали – профессиональный обыск?
– Тщательный, сэр.
– И, конечно, никаких отпечатков?
– Никаких, если не считать отпечатков пальцев самого Кембалла, ребенка и служанки, приходящей обычно к ним после полудня.
– В котором часу вы все это обнаружили? – спросил Доулиш.
– Между восемью и половиной девятого, сэр.
Доулиш посмотрел на свои часы – только четверть десятого. У него было почти непреодолимое желание сказать, что он тут же выезжает на место, но тогда он не сумеет вернуться раньше полудня. А совещание?
– Буду там во второй половине дня, – сказал он.
– Я скажу, чтобы вас ждали, сэр.
– Благодарю. Еще какие-нибудь дела, Ланкастер?
– Ничего особенного. Только я подумал: может, Кембалл занимался чем-то, о чем вам известно?
– Нет, – ответил Доулиш. – Кроме дела Боскоуэна, я ничего не знаю. Но это не значит, что он прекратил активную деятельность.
– Надеюсь, нам удастся что-нибудь прояснить к вашему приезду.
– Я позвоню вам перед выездом. – Доулиш положил трубку и откинулся в кресле, нахмурившись. Дэвид Кем-балл убит… Человек, который некогда был незаменимым помощником Доулиша в международной организации, неофициально именуемой – «Враги преступности». Даже предполагалось, что он в том или ином качестве войдет в состав организации, но тогда Кембаллу пришлось бы проводить много времени вне дома, а он не хотел так часто оставлять жену. У Доулиша создалось впечатление, что супружество Кембалла было почти совершенным, а это сейчас явление довольно редкое.
– Мафия, – сказал вслух Доулиш и выпрямился в кресле. Он обладал свойством быстро переключаться и сосредоточивать внимание на вопросе, требующем более срочного решения. Полчаса он работал над отчетом о мафии. В нем были перечислены игорные дома, казино, жульнически эксплуатируемые игральные автоматы, а также другие предприятия, находящиеся под контролем или влиянием мафии. Подобные отчеты готовились и в полицейских управлениях других стран, в начале осени предполагался созыв международной конференции «Врагов преступности», на которой будет осуждена деятельность мафии.
К такой конференции стоило хорошо подготовиться.
Он закончил работу без семи минут десять. Просто удивительно, как много сил отнимает такая сосредоточенная работа. И он позволил себе расслабиться, чтобы снова обрести силы. Открылась дверь Чайлдса, и тот вошел, неся кофе и печенье.
– У меня, право, нет для этого времени.
– Я позвонил и предупредил, что вы задержитесь – сказал Чайлдс. – Да сегодня они, очевидно, и не начнут в назначенное время. – Он поставил поднос на стол Доулиша. – Как у вас с отчетом о мафии, сэр?
– Закончил. Отдайте на перепечатку, но сами прежде просмотрите. – Он налил себе кофе. – Отчет довольно внушительный.
– Как и само дело, – заметил Чайлдс.
– Вы слышали по параллельному телефону, о чем говорил Ланкастер?
– Нет, – ответил Чайлдс.
– Рано утром был убит Дэвид Кембалл, – сообщил Доулиш. – Я отправлюсь на место преступления как только смогу, во второй половине дня. Найдите мне, пожалуйста, досье Кембалла, – добавил он, подумав.
– Хорошо, – обещал Чайлдс. – Есть ли у вас версия?
– Еще нет.
Чайлдс помолчал, пока Доулиш пил кофе, а потом сказал:
– Трагична личная жизнь Кембалла. Его первая жена умерла от рака, когда ей было всего двадцать четыре года.
Доулиш сказал, пораженный:
– Я не знал, что он был женат дважды. А дочка…
– От первой жены, – ответил Чайлдс. – Девочке было три года, когда мать умерла.
После паузы Доулиш мрачно сказал:
– Бедное дитя. – Он выпил кофе и встал. – Спасибо, что предупредили начальство о моем опоздании.
Чайлдс улыбнулся покровительственной улыбкой.
Вскоре шофер полицейской машины доставил Доулиша в Управление Скотланд-Ярда в новом здании, и он проскользнул в небольшой конференц-зал на пятом этаже. Комиссар уже выступал. Служитель проводил Доулиша к свободному месту.
– …Очень неприятен, но неоспорим факт, что преступность растет, – говорил комиссар, – и, в известной степени, мы несем за это ответственность. Думается, что настало время нам, работникам Скотланд-Ярда, пересмотреть свои собственные действия и методы.
«Очередное взбадривание», – подумал Доулиш. И мысли его вновь переключились на Кембалла. Он вспомнил, как Кембалл помог ему, проявив мужество. Он спустился на парашюте в горящий лес, чтобы спасти похищенную женщину, запертую в хижине дровосека.
Но слышал Доулиш и каждое слово комиссара; он умел жонглировать многими шарами.
Курьер подошел к Доулишу и вручил записку. Комиссар заметил это, но не прервал своего выступления.
– Мы несем весьма серьезную ответственность, – продолжал он.
Доулиш развернул записку.
«Кажется, становится ясным, почему убили Кембалла. Приходите, пожалуйста, как можно скорее. Чайлдс».
Глава третья. МОТИВ
Голос комиссара, ему показалось, звучал громче, когда Доулиш прикрывал за собой дверь. Доулиш вынул визитную карточку и написал на ней: «Прошу прощения, комиссар. Меня вызвали на срочное расследование», – и вручил карточку курьеру.
– Передайте комиссару, как только он закончит выступление.
– Слушаюсь, сэр.
Доулиш кивнул и быстро вышел. Машина стояла внизу, но шофер, полагая, что, пока идет совещание, он свободен, куда-то ушел. У Доулиша был свой ключ, он сел и повел машину к месту службы. Такое уж беспокойное было утро! Прежде не раз случались дела, которые требовали от Доулиша напряжения всех сил. Возможно, и сейчас речь шла о таком деле. Во всяком случае, Ланкастер убедил Чайлдса: дело принимает такой оборот, что расследование его не терпит отлагательства.
Чайлдс сидел в кабинете Доулиша и говорил по телефону.
– Да… Я скажу ему… О, вот он только что вошел. – И Чайлдс передал трубку Доулишу, доложив: – Инспектор Лаболье звонит из Парижа, сэр.
В организации «Враги преступности» Лаболье был новым человеком – он занял место Пьера Кристалл, погибшего при расследовании дела, очень похожего поначалу на дело Кембалла.
– Алло, – сказал Доулиш, – я сам хотел вам Звонить позднее.
– Может оказаться слишком поздно, – ответил Лаболье на хорошем английском языке, но с акцентом. – Думаю, что вы, как всегда, впереди, а не позади событий.
– Кто-то вас водит за нос, – сказал Доулиш.
– Что, что вы сказали? – начал было Лаболье, но голос его изменился, и он расхохотался: – A-а, понял! Посмотрим, к чему придем. Меня очень беспокоят паспорта.
– А что в этом нового? – спросил Доулиш.
– Есть сведения, что выпущено больше двух тысяч фальшивых французских паспортов, которые продаются. И, право же, сейчас не до шуток, когда речь идет о том, что во Франции наверняка найдется больше двух тысяч подонков, которые не замедлят ими воспользоваться. И кто же, черт побери, может знать, кому с их помощью удастся пробраться во Францию?
– Я знаком с проблемой, – сказал Доулиш. – Два дня назад мы совершили рейд в одну гостиницу и обнаружили три французских паспорта, которые показались подозрительными. Они уже на пути к вам.
– Буду рад увидеть их. Скажите, удалось ли вам в Англии лучше ознакомиться с этой проблемой?
– Нам известно, что существует много фальшивых британских паспортов, – ответил Доулиш. – Но наши цифры скромнее ваших.
– Значит, мы сейчас страдаем больше всех, – заметил Лаболье. – Ну, что ж, займемся всерьез. Прощайте!
Доулиш задумчиво опустил трубку и увидел, что Чайлдс смотрит на него с напряженным вниманием. Взгляды, которыми они обменялись, свидетельствовали о том, что они сомневаются в способностях Лаболье. Доулиш лишь взял на заметку сообщенные им сведения. А потом спросил:
– Итак, в чем же заключаются мотивы убийства Кем-балла?
– Он занимался расследованием дела о махинациях со страхованием и едва успел доложить, что мошенники действовали путем подмены документов.
В кабинете наступила напряженная тишина. Доулиш подошел к окну, из которого открывался вид на Вестминстерский мост, реку и набережную. Там царили свет и оживленное движение, и этот мир был далек от того, что он сейчас услышал.
– Один из вариантов махинаций с паспортами, не так ли? – спросил Доулиш.
– Да.
– Откуда получены такие сведения?
– Из отдела исков страховой компании. В кармане Кембалла найдено письмо. Суть дела заключается в том, что в результате автомобильных, воздушных и морских аварий тела погибших могут быть неузнаваемы, и в таких случаях используются паспорта. Страховая компания выплатила таким образом крупную страховую сумму, а «погибший» оказался жив. И Кембаллу было поручено заняться расследованием этого дела. Он добился известного успеха и, по его словам, был близок к раскрытию тесных связей между появлением фальшивых паспортов и предъявлением крупных исков к страховой компании.
– Называл ли он имена? – спросил Доулиш.
– Нет.
– Он вообще не любил о чем-либо распространяться, пока не приходил к определенным выводам, – сказал Доулиш. – Не исключено, что кто-то узнал о его осведомленности по поводу этих паспортных махинаций и убил его.
– Такой вывод сам собой напрашивается, – согласился Чайлдс.
– Да… – И после некоторого колебания Доулиш добавил: – Лаболье сказал, они располагают сведениями о том, что существуют две тысячи фальшивых французских паспортов.
– О боже! – выдохнул Чайлдс.
– Вот именно. – Доулиш сел на край письменного стола, на удивление спокойный. Довольно долго хранил он молчание, наблюдая за Чайлдсом. И наконец принял решение:
– Поеду-ка я сейчас прямо в Садовый пригород Хэллоуз Энд. Кто там дежурит?
– Участковые и Ланкастер. Кстати, он уже успел связаться со страховой компанией после того, как нашел письмо в кармане Кембалла.
– Не знаю, нужно ли всех оповестить о том, что паспортное дело имеет отношение к этому убийству, или… – Он не закончил фразу, и широкая улыбка осветила его лицо. – Я лучше подожду. А вы соберите отчеты о том, как обстоят дела с фальшивыми паспортами в других странах. Возможно, срочно придется собрать совещание.
– Положитесь на меня, – обещал Чайлдс.
Слишком много дел свалилось на Доулиша, а Чайлдс,
хоть и прекрасно справлялся со своей работой, едва ли мог еще долгое время выдерживать такую нагрузку. Самым подходящим человеком был бы Кембалл. Еще подавал надежду Гордон Скотт. Но он недавно говорил о своем желании подать в отставку, чтобы отправиться в Нью-Йорк, где собирался жениться. Впереди работы было очень много. Если бы можно было искоренить или хотя бы резко сократить преступления в международном масштабе, это помогло бы полиции сосредоточить внимание на преступности внутри страны. Слишком много помех у полицейских сил современного мира возникает оттого, что свободно преступники переезжают из страны в страну. А министерство внутренних дел никогда не проявляло склонности платить хорошо для того, чтобы эта сторона не волновала полицию. Просто удивительно, до чего слепы власти!
– Вас что-то беспокоит, сэр? – спросил Чайлдс с тревогой.
– Просто я представил себе, какие масштабы может приобрести это дело, – сказал Доулиш. – Работал ли Кембалл в одиночестве?
– Да, он отказался от помощи, – ответил Чайлдс. – В общем-то, он только с нами один раз сотрудничал и больше ни с кем.
Садовый пригород Хэллоуз Энд соответствовал своему названию. Это был приятный уголок Большого Лондона, который выглядел чуть ли не идиллически, особенно когда солнце освещало его ухоженные лужайки и цветники.
Доулиш свернул с главной улицы с ее магазинами и ансамблями высоких домов в северный конец Хоггарт-авеню. Доехав до середины, он увидел у дверей двух домов скопище машин, толпу, множество фоторепортеров и полицейских в форме.
Доулиш сразу подумал, что здесь жил Кембалл. В одном из окон он увидел девочку с заплаканным лицом.
Вот она, дочка Кембалла.
Когда Доулиш подъехал, к нему ринулись представители печати. Кто-то крикнул: «Это Доулиш!» И он услышал, как другие повторили его имя. Защелкали фотоаппараты и кинокамеры на треножнице, делающие съемки Для вездесущего телевидения.
Старший инспектор Ланкастер, показавшийся в дверях двухэтажного дома, имел внушительный вид. Его двойной подбородок и тяжелая нижняя челюсть делали его похожим на особую породу ищеек; с красным от возбуждения лицом он пошел навстречу Доулишу.
– Привет, инспектор!
– Рад видеть вас, сэр.
Когда репортеры перестали их снимать, стоявший впереди блондин небольшого роста обратился к Доулишу:
– Значит ли ваше присутствие, что дело имеет отношение и к другим странам, мистер Доулиш?
– Он имеет в виду международные связи, имеющие отношение к «Врагам преступности», – пояснил другой.
– Возможно, – согласился Доулиш. – Иначе, зачем бы мне здесь находиться? – Он приветливо улыбнулся и вместе с Ланкастером вошел в дом. – Тело уже увезли?
– Да, оно в местном морге, – ответил Ланкастер. – Причина смерти не вызывает сомнения. Могу вам показать снимки, если желаете.
Доулиш последовал за Ланкастером в комнату направо. Эта большая комната во всю ширину дома имела с одной стороны обыкновенные окна, а с другой – так называемые французские, доходящие до полу и ведущие на лужайку. Полки, стоявшие у стены, были заполнены фарфором, и на трех других стенах висели интересные миниатюры. На столе были разложены хорошо отпечатанные фотографии, и Доулиш направился к столу, чтобы посмотреть их.
– Хватило одного удара, – пояснил Ланкастер.
Доулиш отвел глаза и стал разглядывать личные вещи убитого: часы, ключи, серебряные монеты. Все эти вещи, конечно, не представляли особого интереса для полиции. Доулишу здесь больше нечего было делать, и они покинули комнату.
– Что бы вы прежде всего хотели посмотреть, сэр?
– Доказательства того, что убийца что-то искал.
Ланкастер водил его из комнаты в комнату. Имелось много свидетельств того, что человек обыскивал тщательно и осторожно. Обыск производил, бесспорно, опытный человек.
В детской Доулиш заметил беспомощно болтавшегося парашютиста. Вероятно, потому, что он так часто сам пользовался парашютом, он особенно заинтересовался игрушкой, восхищаясь ее совершенством.
– Даже комбинезон сделан, как настоящий, – заметил Ланкастер.
– Да. Странная игрушка для девочки, – сказал Доулиш.
– Сразу видно, что вы не знаете детей, – возразил Ланкастер. – Будь то мальчик или девочка, если игрушка хоть как-то связана с отцом, ребенок с ней не расстается. Он ведь служил в парашютных частях, не так ли? Хотите посмотреть, как она устроена, сэр?
Доулиш кивнул, Ланкастер потянул игрушку за шнурок, и Доулиш увидел, что к притолоке двери прикреплен крюк длиной в три дюйма, с которого свисал шнур. Маленькая защелка на верху парашюта, похожая на язычок зонтика, сдвинулась под нажимом пальца. Парашют стал медленно расправляться, и «человечек» начал спускаться. Его удерживал крючок на шнуре, свисавшем с притолоки. Наконец крохотные ножки коснулись пола и колени согнулись: маленький парашютист грациозно опустился на спину, и парашют мягко опал в нескольких дюймах от него.
– Совсем как настоящий, не правда ли, сэр?
– Поразительно, – согласился Доулиш. – А что с девочкой?
– Ей очень плохо, сэр, очень плохо.
– Успокоительное давали? – спросил Доулиш.
– Доктор сказал, что даст ей на ночь.
– Жестокосердный или же мудрый человек, – отметил Доулиш.
Он вернул парашютиста на место за дверью, аккуратно расправив шнур, и оглядел комнату. В ней в беспорядке были разбросаны карандаши, мелки, книжки, кукольная одежда, бумага и игрушки, но сама комната была чисто убрана. На маленьком столике стояли две фотографии в одной складной рамке – обе жены Кембалла?
Наконец Доулиш пересек площадку; у двери в спальню Кембалла, где он был убит, стоял полицейский. Картины в комнате были сдвинуты, ящики открыты. На тумбочке стояла фотография темноволосой женщины с прелестными глазами.
– Жена, – сообщил Ланкастер. – Вы видели такую же фотографию в детской?
– В одной рамке с родной матерью девочки? – догадался Доулиш.
– Да, сэр. И знаете… Меня охватывает нервная дрожь, когда я слышу плач этого ребенка. Мне всегда было тяжело слышать, когда плакали мои четверо детей, а сейчас то же чувство испытываю, когда плачут внуки.
– Сколько у вас внуков?
– Семеро, – с гордостью ответил Ланкастер. – Четыре мальчика и три девочки. А моя младшая дочь имеет сейчас возможность сравнять счет, ее первенец появится на свет через пару месяцев.
– Надеюсь, это будет девочка, – сказал Доулиш.
Он внимательно осмотрел комнату, а затем внимательно посмотрел на Ланкастера.
– Что вы можете сказать о проделанном здесь обыске? – спросил, наконец, Доулиш.
– Он был очень тщательным и умелым, сэр. Я уже говорил об этом.
– Вы заметили, что были осмотрены все миниатюры? – подчеркнул Доулиш.
– Причем весьма тщательно, сэр.
– А значит, искали что-то очень маленькое, – размышлял вслух Доулиш.
Ланкастер был поражен и растерян.
– Да, конечно. Очень маленькое, сэр.
– И он не дал Кембаллу сколько-нибудь пожить, чтобы узнать, где это находится, – сказал Доулиш. – Не понимаю. – Он весь словно подобрался. – Ну что ж, наихудшее всегда остается напоследок.
– Наихудшее, сэр?
– Да, – сказал Доулиш. – Не исключено, что девочка нам поможет.
Ланкастер удивился:
– Я ведь говорил с ней, сэр! Она ничего не слышала и не видела. Вам не следует говорить с ней снова.
– Но я это сделаю, – сказал Доулиш, направляясь к двери. – Кстати, был ли у нее в руках игрушечный парашютист после того, как она покинула свой дом?
– Пожалуй, нет, – подумав, ответил Ланкастер. – Мы не могли дать унести отсюда что-либо прежде, чем не сняли отпечатки пальцев. На парашютисте, как выяснилось, оказались отпечатки пальцев девочки и ее отца, но… – Он замолк в то время, как Доулиш взял в руки игрушку. Когда же он снова заговорил, в голосе его послышался упрек: – Простите меня, сэр. Но я не думаю, что есть хотя бы малейший шанс услышать что-нибудь от Кэти. Едва ли справедливо тревожить ребенка, раз нет шанса.
– Будь я на вашем месте, я сказал бы то же самое, – ответил Доулиш. – Не хотите ли пойти со мной?
– Я бы предпочел, чтобы вы с ней повидались без меня, – сдержанно сказал Ланкастер.
Доулиш кивнул.
– Мы еще увидимся до моего ухода.
Он вышел из комнаты и спустился по лестнице.
Он вышел в сад и увидел, что Кэти все еще смотрит из окна соседнего дома на свой дом. Она уже не плакала.
