Текст книги "Что будет дальше?"

Автор книги: Джон Катценбах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

Глава 5

Где-то в амстердамском офисе…

В спальне в Бангкоке…

В каком-то кабинете в Токио…

В интернет-кафе в Сантьяго…

На экране ноутбука в читальном зале университетской библиотеки в Найроби…

На огромной плазменной панели, висящей на стене просторного зала в шикарном московском пентхаусе. В помещении с телевизором было не протолкнуться: гости отдыхали, веселились и, как и следовало ожидать, пили водку из хрустальных стопок и закусывали икрой. Рвущуюся из мощных колонок техно-музыку сделали тише, и бо́льшая часть собравшихся переключила свое внимание на экран, где беззвучно заканчивалась трансляция футбольного матча. Московский «Локомотив» играл против киевского «Динамо». Высокий властный мужчина, с усами в стиле Фу Манчу, поднял руку, призывая всех к тишине. Он имел на это право: это была его вечеринка и его квартира, балконом выходящая на парк Горького. На мужчине были дорогой черный костюм и сиреневая шелковая рубашка без галстука, из-под расстегнутого воротника которой виднелась толстая золотая цепочка. На запястье у хозяина дома поблескивал драгоценными камнями браслет с роскошными часами «Ролекс». В современном мире криминал очень тесно связан с бизнесом. Порой трудно отличить, кто перед тобой: представитель преступной группировки или добропорядочный успешный предприниматель. Хозяин пентхауса запросто мог быть либо тем, либо другим, либо же – и тем и другим одновременно. Стоявшая рядом с ним молодая, лет на двадцать моложе его, женщина, с прической и ногами супермодели, одетая в свободное вечернее платье с блестками, мало скрывавшее от посторонних взглядов ее ладную, легкую – быть может, чуть по-мальчишески – фигуру, обратилась к гостям поочередно по-русски, по-французски и по-немецки. «Нам сообщили, – объявила она, – что сегодня вечером начнется очередной цикл трансляций нашего любимого онлайн-шоу. Мы думаем, что многим из вас оно также придется по вкусу». Женщина воздержалась от дальнейших пояснений, не без оснований полагая, что гости и так поняли ее правильно. Судя по тому, с какой готовностью собравшиеся стали занимать места в уютных креслах, на диванах и на стульях, принесенных в гостиную, они действительно были в курсе анонсированного зрелища. Более того, по блеску, появившемуся у многих в глазах, можно было сделать вывод, что и собрались они здесь в первую очередь ради этой загадочной интернет-трансляции.

На экране появилась заставка с большой стрелкой и надписью PLAY. Хозяин дома навел курсор на стрелку и щелкнул кнопкой мыши. Послышалась музыка – «Ода к радости» Бетховена. Мелодия исполнялась на синтезаторе. На экране тем временем появилось изображение еще совсем юного Малкольма Макдауэлла в роли Алекса из кубриковского «Заводного апельсина». Алекс был как в фильме – в белом трико, черных клоунских ботинках, с театрально подведенными глазами и в шляпе-котелке. Именно в таком образе этот герой стал знаменит на весь мир, именно таким создали его талант актера и гений режиссера картины, прогремевшей в международном прокате в начале семидесятых.

Этот кадр вызвал оживление и даже аплодисменты у аудитории, собравшейся в пентхаусе в центре Москвы, – особенно у представителей старшего поколения: они отлично помнили и книгу, и пьесу, и, разумеется, знаменитый фильм.

Портрет Алекса исчез, и экран погрузился в напряженную пульсирующую темноту. Через несколько секунд на черном фоне появилась надпись, выполненная острым как бритва кроваво-красным шрифтом: «Что будет дальше?»

Название программы побледнело, и на его месте всплыл очередной титр: «Часть 4».

На экране появилось изображение какого-то помещения, судя по всему – подвала. Изображение было неожиданно зернистым и как будто плоским, одномерным, несмотря на то что для трансляции явно использовалась современная недешевая высококачественная камера. Помещение выглядело пустым, унылым и необитаемым. Ни окон, ни дверей в поле зрения камеры. Догадаться, что это за место, – невозможно. Место без названия, без координат. Гостям московской вечеринки, помимо серых бетонных стен и пола, была видна только старая кровать с металлическим каркасом-сеткой. На кровати лежала молодая женщина, раздетая до белья. Голова ее была укутана в какой-то черный колпак или капюшон. Ноги и руки женщины были пристегнуты наручниками и цепями к вкрученным в стену – как в старинной тюрьме – кольцам. Женщина лежала совершенно неподвижно, и о том, что она жива, говорили лишь колебания тяжело вздымавшейся груди. Была ли она без сознания, одурманена наркотиками или просто спала – понять было невозможно. Прошло, наверное, с полминуты – и женщина в черном капюшоне изогнулась всем телом, отчего сковавшие ее цепи зазвенели.

Кто-то из гостей непроизвольно охнул. Кто-то спросил по-французски: «Est-ce-que c’est vrai?» Но ответа не последовало. Все неотрывно смотрели на экран, стараясь не пропустить ни одного кадра.

Другой участник вечеринки стал рассуждать по-английски: «Да нет, это же просто постановка, перформанс. А девушка – актриса, которую специально наняли для участия в театрализованном представлении».

Женщина в платье с блестками посмотрела на говорящего и покачала головой. В ее голосе слегка угадывался мягкий славянский акцент, но в остальном ее английский был безупречен. «Многие так думали, – сказала она, – когда смотрели трансляции предыдущих серий. Но уверяю вас, посмотрев шоу подольше, хотя бы несколько дней, вы поймете, что охотников играть такие роли нет. Так что никакая она не актриса».

Красавица вновь обернулась к экрану. Фигура в капюшоне вздрогнула. Ее голова непроизвольно повернулась в сторону – туда, где, судя по всему невидимый для зрителей, кто-то зашел в подвальное помещение. Было видно, как пленница вся напряглась, как натянулись удерживавшие ее цепи.

Неожиданно изображение на экране замерло, трансляция сменилась стоп-кадром, а еще через несколько секунд его сменил все тот же черный фон с кроваво-красными титрами. «Хочешь увидеть больше?» – гласила надпись, протянувшаяся через экран.

Вслед за вопросом появилась таблица со списком тарифов и полями для введения данных кредитной карты. Можно было оплачивать просмотр поминутно, можно купить сразу час, можно – целый многочасовой блок. Допускалась и оптовая закупка – сразу целого дня и даже нескольких дней кряду. В одной из строк таблицы было указано: «Часть 4. ПОЛНЫЙ ДОСТУП С ИНТЕРАКТИВНЫМ УЧАСТИЕМ» – и сумма. В нижнем углу экрана виднелся электронный таймер, окошечки которого до поры до времени застыли на нулях. Рядом красовалось краткое объявление: «День первый». Часы вдруг моргнули и стали отсчитывать время. Одна секунда, вторая, третья… Это напоминало работу хронометра, отсчитывающего продолжительность теннисного матча где-нибудь на Уимблдоне или на U.S. Open.

Несколько выбивалась из привычной картины новая надпись, появившаяся на экране: «Часть 4. Предположительная продолжительность – от 1 недели до 1 месяца».

Кто-то из гостей весело крикнул по-русски: «Давай, Дмитрий, вперед! Купи все сразу – от начала до конца! Что, у тебя бабла не хватит, что ли?» Послышался смех, ободряющие возгласы, и вскоре хозяин дома встал с довольным видом, оглядел гостей, чуть театрально поклонился им и, эффектно позируя, лениво набрал на компьютерном терминале данные своей банковской карты. На экране тотчас же появился запрос на пароль. Мужчина нашел глазами свою спутницу в блестящем платье и едва заметно кивнул ей. Та тотчас же подошла к клавиатуре и не задумываясь набрала несколько знаков. Судя по ее загадочно-двусмысленной улыбке, в качестве пароля было использовано известное только ей и ее любовнику ласкательное прозвище, которое произносится вслух только в стенах спальни. Хозяин вечеринки довольно улыбнулся и кивком головы приказал официантам вновь наполнить бокалы гостей, с нетерпением ожидавших подтверждения платежа и начала трансляции.

Того же ждали и многие другие люди по всему миру.

Типичного, «среднего» зрителя трансляций сайта Whatcomesnext?.com, наверное, не существовало. Впрочем, можно было с большой долей уверенности предположить, что среди любителей этого зрелища гораздо больше мужчин, чем женщин. Многолюдная московская вечеринка была скорее исключением: большинство посетителей сайта предпочитали утолять свое любопытство в уединенной обстановке. Создатели сайта разработали эффективную систему защиты контента и весьма сложную схему идентификации посетителей – со множеством степеней проверки паролей и платежных реквизитов. Все платежи осуществлялись через несколько последовательно подключенных поисковых и платежных систем, которые находились в юрисдикции разных стран, в основном в Восточной Европе и Индии. Продуманная система защиты уже доказала свою эффективность, отразив несколько попыток взлома со стороны правоохранительных органов. Впрочем, полиция не слишком интересовалась тем, что происходит на этом сайте: трансляции не несли никакой политической нагрузки, террористические организации в них участия не принимали, детской порнографии тоже замечено не было, – в общем, полиция интересовалась им лишь от случая к случаю и не прикладывала слишком больших усилий, чтобы выйти на создателей интернет-шоу «Что будет дальше?». Можно даже сказать, что умеренное внимание полиции к сайту шло ему на пользу, повышая рейтинг и создавая определенную репутацию.

Whatcomesnext?.com сам воспитывал своих клиентов. Костяк зрителей составляли люди, готовые платить немалые деньги за коктейль из острых впечатлений, которые они получали, наблюдая сексуальное подавление и унижение человеческой личности – издевательства, явно граничащие с криминалом. Когда очередная серия трансляций бывала готова к эфиру, для приглашения потенциальных клиентов использовались самые современные системы поиска и оповещения.

Создатели сайта вовсе не считали себя преступниками, хотя в процессе подготовки и реализации своего проекта они совершили немало преступлений. Не считали они себя и убийцами, хотя убивать им тоже приходилось. Они не стали бы называть свое «творчество» извращением, хотя, с позиции большинства нормальных людей, то, чем они занимались, было именно извращением. С их точки зрения, это был новый вид бизнеса, а сами они – современные предприниматели или даже импресарио, предлагающие клиенту особую услугу: редкое, чрезвычайно востребованное зрелище, находящее отклик в самых темных уголках мира и человеческой души.

Майкл и Линда познакомились пять лет назад на подпольной секс-вечеринке в одном из пригородов Чикаго. Майкл был тогда чуть стеснительным, вкрадчивым молодым человеком – аспирантом со специализацией в области компьютерных технологий; Линда же занимала весьма невысокий пост в известном рекламном агентстве и, для того чтобы свести концы с концами, не брезговала время от времени подработать, предоставляя эскорт-услуги. Ее вкусы выходили за границы привычного и дозволенного; он мечтал о том, чего до поры до времени не мог себе позволить. Линду тянуло к «БМВ»; из стимуляторов она предпочитала такие препараты, как декседрин, – и это предпочтение уже граничило с зависимостью. Майкла еще в ранне-подростковом возрасте задерживали по подозрению в краже соседской собачки. Это тявкающее создание действительно осмелилось цапнуть его за лодыжку, и он, судя по всему, обиды не забыл. У полиции были основания полагать, что сметливый юноша продал безобидную бишон-фризе куда-то в иллинойскую глубинку, на ферму, где, по некоторым данным, натаскивали для нелегальных боев питбулей. Бойцовым собакам нужно было на чем-то тренироваться, и хозяин фермы платил за живое мясо наличными. Двадцать пять долларов. Дело против Майкла рассыпалось после того, как выяснилось, что информатор, снабдивший полицию этими сведениями, замешан в гораздо более серьезных преступлениях, чем похищение собак на убой. Глядя на Майкла, покидающего зал судебных заседаний свободным человеком (досье на несовершеннолетнего абсолютно чистое: ни судимостей, ни приводов), многие полицейские предрекали, что видят его здесь не в последний раз и что по этому парню тюрьма плачет. Однако до поры до времени мрачные предположения по поводу будущей судьбы Майкла оставались лишь предположениями: он по-прежнему был на свободе и вел себя предельно аккуратно.

И у него, и у Линды было весьма темное прошлое, и оба они предпочитали многое не афишировать. Оба тщательно маскировали свои тайные наклонности и стремления. Студент-отличник, активный общественник – и молодая перспективная бизнес-леди. Интеллектуальный уровень у обоих был выше среднего, и они настойчиво продолжали повышать его. Оба могли с законной гордостью сказать, что уже добились в жизни большего, чем светило им при рождении. Впрочем, все эти внешние проявления и достижения имели мало общего с подлинными внутренними стремлениями и убеждениями молодых людей. Каждый уже давно обнаружил в себе эти тайные влечения, а вскоре они открыли их и друг в друге. В тот вечер, когда они познакомились, оба предполагали заняться самообразованием в весьма деликатной сфере и в еще более деликатной форме.

Правила участия в мероприятии были предельно просты: привести с собой партнера противоположного пола, представляться и называть других гостей только по имени, по окончании вечера не обмениваться ни с кем телефонами и электронными адресами, а главное, доведись потом встретить кого-то из новых знакомых в обычной жизни, – ни в коем случае не показывать виду, что общался с этим человеком прежде, во время безумной сексуальной оргии.

С правилами все соглашались легко. Другое дело, что, не считая первого пункта, мало кто следил за их строгим соблюдением. Партнера действительно нужно было привести с собой – иначе тебя просто не пустили бы в дом. А вообще, приезжавшие в загородный коттедж посетители не слишком ревностно относились к каким бы то ни было правилам.

Сам дом, казалось, был соткан из противоречий. У крыльца на лужайке валялись два детских велосипеда. Каминная полка была уставлена книгами доктора Сьюза. Коробки с мюсли и сухими завтраками были задвинуты в угол кухонной столешницы, в центре которой лежало большое зеркало с заботливо выложенными кокаиновыми дорожками. Большой телевизор в семейной гостиной надрывался, показывая один за другим фильмы категории XXX, которые транслировались по кабельному каналу. Никто не следил за происходящим на экране, потому что в реальном пространстве гости занимались именно тем, что придумывали для зрителей самые изощренные режиссеры порнофильмов. Одежды здесь сбрасывались мгновенно. Алкоголь лился рекой. Таблетки экстези подавались как закуска между основными блюдами. Самым старшим из более трех десятков гостей было, наверное, слегка за пятьдесят, большинству же – от тридцати до сорока. Когда Линда появилась в гостиной, когда она стала эффектно и соблазнительно раздеваться, многие мужчины обратили на нее внимание и мысленно занесли в свои планы на вечер новый пункт: обязательно познакомиться с этой красоткой поближе.

Как того требовали правила, и Майкл, и Линда появились на вечеринке не одни, а в сопровождении третьих лиц. Зато ушли они вместе. Изначально партнершей Майкла была его однокашница по аспирантуре, социолог, большая любительница полевых исследований. Впрочем, академический пыл ее несколько поугас, когда ее зажали в углу трое раздетых, явно возбужденных мужчин, которым не было никакого дела до ее по-школьному правильно сформулированных вопросов о том, как их сюда занесло и как они дошли до жизни такой. Гораздо больше этих троих интересовало, как бы им «нагнуть» новенькую поинтереснее. Спасло незадачливую социологиню негласное правило вечеринки: никого ни к чему не принуждать. Интерпретировалась эта заповедь весьма вольно, но ее соблюдение хотя бы в общих чертах помогало избежать прямых уголовных обвинений и просто лишних контактов с полицией.

Партнером Линды в тот вечер был ее клиент. Заказав услуги высококлассного эскорта, он сводил Линду в дорогой ресторан, где и поведал своей наемной спутнице, как хотел бы провести остаток вечера. Предложив девушке составить ему компанию на этом мероприятии, он подкрепил предложение обещанием заплатить ей сверх установленной таксы, которая и так составляла немалую сумму – 1500 долларов. Заявив, что, пожалуй, пересилит себя и согласится на это предложение при условии оплаты вперед и наличными, Линда не стала признаваться клиенту, что пошла бы в такое место даже бесплатно – просто из интереса. Любопытство оказывало на нее такое же действие, как предварительные ласки перед сексом. Вскоре после прибытия на вечеринку партнер Линды потерял к ней интерес и с концами пропал в одной из спален. В последний раз она видела его через полуоткрытую дверь – с кожаной плеткой в руках и абсолютно голого, если не считать плотной черной шелковой маски на лице. Лишившись спутника, Линда тем не менее не страдала от недостатка внимания присутствующих.

Их встреча – как и все встречи и знакомства, случившиеся в тот вечер, – была совершенно случайной. Просто взгляды молодых людей встретились, метнувшись друг к другу через душную полутемную комнату. Как-то по-особому вздрогнули и изогнулись их изнуренные тела, как-то иначе зазвучали голоса. Одного слова, едва заметного кивка, пожатия плечами им оказалось достаточно, чтобы вычислить друг друга в этом помещении, наполненном мужчинами и женщинами, совокуплявшимися в самых невероятных позах и комбинациях. В тот миг, когда их глаза встретились, каждый был занят кем-то другим. И ни один из них не был в восторге от того, чем занимался. В помещении, где, с точки зрения большинства присутствовавших, происходило нечто невообразимое и захватывающее, им было откровенно скучно. Но, увидев друг друга, они сразу же заинтересовались происходящим, сразу же оживились и стали проявлять внимание к новому объекту. В общем-то, в тот вечер у них даже не было секса друг с другом. Они просто присматривались один к другому, замечая друг в друге особую, свойственную обоим целеустремленность при совершении того, чем остальные просто занимались в свое удовольствие под аккомпанемент вздохов и стонов. В какой-то момент Майкл и Линда уже неотрывно смотрели друг на друга, и казалось, что именно эта бесплотная связь вот-вот взорвется самым безумным оргазмом посреди пространства, насквозь пропитанного похотью и вседозволенностью. Незнакомые люди пользовались их телами, а они все смотрели и смотрели друг на друга. Когда Майклу удалось наконец пробраться к Линде сквозь стену из потных тел, он с изумлением почувствовал исходящую от нее волну агрессивности. В другой раз он, наверное, и не сунулся бы к этой роскошной девчонке, как обычно похоронив свои тайные желания под неловкими, стеснительными приветствиями и дежурными скучными комплиментами. Но сейчас он не узнавал себя: к незнакомке он подошел в тот момент, когда над нею «трудился» какой-то мужчина, имени которого ни Линда, ни Майкл не знали. Линда сразу почувствовала, что этот парень направляется к ней не для того, чтобы каким-нибудь хитроумным способом воспользоваться еще не задействованными в процессе совокупления отверстиями ее тела. Нет, ему явно было нужно что-то другое. Чтобы понять, что именно, Линда даже стряхнула с себя очередного партнера, который, прерванный на самом интересном месте, остался не удовлетворен, растерян и весьма недоволен. Впрочем, одного взгляда Линды – властного, полного ненависти и презрения – хватило, чтобы сразу пресечь возможные проявления недовольства со стороны отвергнутого самца. Она встала, шагнула навстречу Майклу и, как была обнаженной, протянула ему, такому же голому, руку, как если бы они были знакомы сто лет. Без лишних разговоров они покинули этот чужой для них праздник. В тот миг, когда Майкл и Линда, рука об руку, направились в самый темный угол гостиной искать свою одежду, они были похожи на изгоняемых из рая Адама и Еву с какого-нибудь полотна или фрески эпохи Возрождения.

За годы, проведенные вместе, они не часто вспоминали о том, где и при каких обстоятельствах познакомились. Очень быстро обоим стало понятно, что их общие интересы, сжигающие их обоих страсти не ограничиваются сексом, пусть даже самым разнузданным. Их грело и возбуждало нечто иное – темное, порочное и оттого еще более притягательное.

Запах бензина ударил ему в нос.

Он чуть было не задохнулся, но, кашляя и почти теряя сознание от удушливых испарений, все-таки довершил начатое: весь ржавый пол фургона был сплошь покрыт радужной пленкой разлитого бензина. Распахнув дверь, он практически вывалился наружу, судорожно хватая ртом чистый воздух.

Немного переведя дыхание, он без лишнего промедления продолжил то, с чем нужно было покончить как можно скорее: облив фургон снаружи, подошел к кабине, дабы удостовериться, что сиденья водителя и пассажира успели насквозь пропитаться удушливо пахнущей горючей жидкостью.

Вполне удовлетворенный результатами проделанной работы, он швырнул в кабину почти пустую пластмассовую канистру. Следом полетели и резиновые перчатки. Галлонная банка с растворителем была припасена заранее. Отойдя на несколько шагов от машины, он сунул в банку кусок хлопчатобумажной ткани. Еще раз осмотрев это подобие напалмовой бомбы, он довольно ухмыльнулся и потянулся за зажигалкой.

Майкл осмотрелся: машину он загнал в абсолютно безлюдное место – на старую, давно заброшенную целлюлозно-бумажную фабрику. Когда-то это предприятие обеспечивало работой сотни людей из ближайшего городка, стоящего на берегу реки, которая служила источником дешевой энергии и воды, необходимой в технологическом процессе. Теперь от былого величия осталась лишь бледная тень – бесплотный призрак: полуразвалившиеся складские ангары, стекла выбиты заезжими подростковыми бандами, двери выломаны… Майкл благоразумно припарковал фургон в некотором удалении от зданий: в его планы вовсе не входило устраивать сильный пожар, который заметили бы из города. Чем позже окрестные жители заметят, что здесь происходит неладное, тем лучше. Он хотел только сжечь угнанный белый фургон, причем сжечь дотла, чтобы опознать уничтоженный огнем автомобиль было практически невозможно. За последнее время он успел приобрести определенный опыт в таких делах. Оказалось, что при умном подходе добиться желаемого результата вовсе не трудно.

Последняя проверка показала, что все сделано верно, ничего не забыто. Скрученные с фургона номера лежали поодаль – их Майкл собирался утопить в ближайшем пруду. Оставалось только снять с себя одежду, скомкать ее, хорошенько залить растворителем и бросить в машину. Поежившись от холода, он щелкнул зажигалкой и, отойдя еще на несколько шагов, поджег импровизированную гранату. Размахнувшись, Майкл швырнул ее в распахнутое нутро фургона и, мгновенно развернувшись, со всех ног бросился бежать прочь. Оставалось только работать ногами да локтями и надеяться, что в темноте в босую ступню не воткнется какой-нибудь кусок битого стекла или ржавой проволоки. Сзади раздался даже не взрыв, а что-то вроде тяжелого, глухого удара – это сработала заброшенная в фургон бомба. Майкл лишь на миг обернулся – удостовериться, что машина действительно объята пламенем. Все шло четко по плану. Над крышей цеха появились клубы дыма, снизу подсвеченные бензиновым костром. Майкл прибавил ходу. Мысленно он посмеивался над этой картиной: абсолютно голый человек, бегущий по заброшенной дороге на фоне языков пламени. «Интересно, – подумал он, – с какими рожами будут описывать полицейским увиденное случайные свидетели, если, конечно, я действительно попадусь на глаза какому-нибудь залетному гуляке или заблудившемуся шоферу».

Майкл по-прежнему чувствовал этот запах: смесь гари, бензина и растворителя. Сейчас, на свежем вечернем ветерке, обоняние у него как будто обострилось. Где же он встречал описание этого запаха, где мог наблюдать нечто подобное? Что это был за фильм? Ну конечно же, это ведь Билл Килгор в «Апокалипсисе наших дней»: «Люблю, когда поутру в воздухе пахнет напалмом…» «Что ж, – подумал Майкл, – поздним вечером этот запах пьянит едва ли не сильнее. А самое главное – в любое время суток он означает одно и то же: аромат победы».

Одежда по-прежнему лежала на водительском сиденье его старенького, видавшего виды пикапа. Ключи в целости и сохранности валялись там, куда он их бросил, – в ногах, под сиденьем. Прямо у порога, под коврик, была заткнута заботливо припасенная упаковка дезинфицирующих салфеток. Из всего многообразия подобных изделий, которые продавались и в аптеках, и в хозяйственных магазинах, Майкл предпочитал те, что предназначались для пожилых людей, страдающих геморроем: в таких салфетках было меньше отдушек, а с главной своей задачей – уничтожать запахи – они справлялись ничуть не хуже прочих. Не залезая в кабину, Майкл быстро, но тщательно обтер себя влажными салфетками. Буквально через минуту он уже натянул джинсы, футболку поло и бейсболку. Последний взгляд назад: никого. Впрочем, иного он и не ждал. В сотне ярдов за его спиной из-за стены старого фабричного цеха поднимались клубы дыма, из-под которых к небу постепенно стали тянуться языки пламени. Майкл сел на водительское место и завел мотор. Для проверки – глубокий вдох через нос: как и следовало ожидать, запах бензина исчез, уничтоженный чудодейственной пропиткой гигиенических салфеток. На всякий случай Майкл все же достал из бардачка аэрозольный баллончик с освежителем воздуха и хорошенько опрыскал весь салон автомобиля. «Может, это уже и лишнее», – подумал он, но сразу же вспомнил свое непреложное правило: меры предосторожности лишними не бывают. Останови его вдруг полицейский – за случайное превышение скорости, или за нарушение правил приоритета движения на перекрестке, или же за проезд под знак «стоп» без остановки, – не хотелось бы запомниться блюстителю порядка тем, что от тебя воняет бензином, как от поджигателя.

Майкл просто обожал планировать и воплощать в жизнь всякого рода меры предосторожности. Он раз за разом просчитывал каждый свой шаг и пытался предугадать все возможные последствия своих действий, разрабатывая схемы для каждого теоретически предсказуемого варианта развития событий. Его сердце начинало учащенно биться от восторга, когда он принимался за любимое дело – на много ходов вперед продумывать свою партию в большой игре под названием «жизнь».

Он включил передачу, и пикап тронулся с места. Теперь – надвинуть бейсболку поглубже на глаза, вытащить из «айпода» наушники и подсоединить его к автомобильной магнитоле. Как всегда, когда Майкл отправлялся делать черную работу, связанную с их маленьким семейным бизнесом, Линда собрала для него специальную подборку музыки. На вспыхнувшем экране плеера он прочел первый пункт меню: «Бензиновая музыка». Шутка пришлась как нельзя кстати – Майкл от души рассмеялся. Откинувшись на спинку сиденья, он прислушался. Так и есть: в колонках зазвучали знакомые стальные аккорды гитары Криса Уитли. Вскоре, перекрывая музыку, в кабине раздался голос вокалиста: «…как прогулка по улице лжи…» «Точно подмечено, – подумал Майкл, выруливая с заброшенной парковки на пустынную дорогу. – Молодец, Линда. Всегда угадывает, что именно я хотел бы послушать».

В целлофановом мешке на пассажирском сиденье лежала аккуратно завернутая кредитная карта, принадлежащая некой миссис Риггинс. Этот трофей Майкл получил, обшарив бумажник, отобранный у Номера Четыре. До встречи с Линдой оставалось совсем немного: нужно было сделать кое-что в Бостоне, да еще завернуть в пару мест по дороге. Двигатель пикапа наконец прогрелся как следует, и печка в салоне заработала в полную силу. Только сейчас Майкл понял, насколько сыро и промозгло было снаружи. «Следующую трансляцию нужно будет организовать где-нибудь во Флориде или в Аризоне», – подумал он. Впрочем, буквально в следующую секунду парень одернул сам себя: заглядывать так далеко вперед – задумываться о следующем деле, когда текущее еще не завершено, – было не в его правилах. Действительно, Майкл всегда гордился тем, что умеет сосредоточиться на самом главном. Ввязавшись во что-либо серьезное, он не позволял себе отвлекаться ни по серьезным причинам, ни тем более по пустякам. Он был уверен, что эта черта роднит его с истинными художниками и успешными бизнесменами. Любой из этих людей наверняка подписался бы под правилом, которое Майкл сделал своим кредо: нельзя написать книгу или сочинить песню, нельзя провернуть сделку или создать бизнес, не подчинив всю свою волю, все внимание и все силы одной главной задаче.

Линда всегда следовала этому правилу не менее строго, чем он сам.

Вот почему они так любили друг друга.

Вдруг у Майкла в мозгу пронеслось: «Какой же я счастливчик! До чего же мне повезло!»

До города было два часа езды. А тем временем там, на арендованной ими, давно заброшенной ферме, все шло своим чередом. «Мы ведь уже почти богаты», – подумал Майкл. Впрочем, любимым делом они занимались не только и не столько ради денег. Четвертая серия началась как нельзя лучше. Эта мысль грела Майкла изнутри – совсем иначе, чем теплый воздух, который дул из дефлекторов на приборной панели. Внутреннее тепло пульсировало в его жилах, билось в такт музыке, звучавшей в салоне автомобиля.