Текст книги "Особый склад ума"

Автор книги: Джон Катценбах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

– И какие преступления относятся к красному уровню?

– Обычно экономические. Типа казнокрадства или присвоения чужих денег обманным путем. Или социальные, типа случающегося у тинейджеров употребления наркотиков где-нибудь в муниципальном общественном центре во время проведения культурных или спортивных мероприятий. Здесь это считается преступлением настолько серьезным, что от задерживаемого вполне можно ожидать достаточно яростного сопротивления. Отсюда и необходимость в специально обученной команде. Но убийств за всю историю штата у нас можно насчитать не больше дюжины, и все эти случаи связаны с убийством одного супруга другим. У нас еще есть проблемы с наездами водителей на пешеходов, когда виновные скрываются с места происшествия. В традиционной системе юстиции такие случаи тоже считаются убийствами. Эти тоже относятся к красному уровню, но к несколько более низкой его категории. Второй или третьей.

Джеффри кивнул, отметив про себя, что Мартин ему соврал, но вслух не сказал ничего.

– Дело в том, – продолжил детектив, – что иммиграционная служба по идее должна выявлять подобную склонность к насилию и алкоголю, заранее проводя психологическое тестирование подавших заявки на въезд на территорию нашего штата. Ну, случаются еще спонтанные вспышки насилия в виде драк подростков – например, из-за девчонок или во время школьных состязаний по баскетболу. Сами знаете, какие страсти там кипят. Это тоже может привести к преступлениям красного уровня.

– Но мой отец…

– Для него следовало бы завести особый цвет. Возможно, алый или багровый, так чтобы с литературными ассоциациями.

– А как происходит арест преступников? И что вы понимаете под их устранением? Похоже, некий вопрос тут напрашивается сам собой…

Мартин помолчал, не торопясь с ответом. Он было принялся снова мурлыкать прежнюю песенку, дошел до ее середины, но потом все-таки прекратил напевать и произнес:

– Клейтон, вы же не мальчик. Так что не надо изображать наивность. Главное, что ваш отец от нас не уйдет. Если придется стрелять на поражение, то так тому и быть. Вам ведь приходилось с этим и раньше сталкиваться при расследовании других преступлений. Правила вам знакомы. В данной ситуации они совсем, черт возьми, не отличаются от тех, которые применимы, скажем, в Далласе, или в Нью-Йорке, или в Портленде, или в любом другом месте, где плохие парни хотят отнять у кого-то жизнь. Вы не можете этого не понимать, верно? Так что вам стоит лишь сказать слово, и я высажу вас на обочине дороги – можете подождать нас где-нибудь на зеленой полянке, под раскидистым деревом, пока я съезжу на задержание вашего папаши. Нет, правда, если захотите выйти из игры, то лишь подайте мне знак. А если решите все-таки ехать с нами, то уж не взыщите. Может случиться всякое.

Джеффри решил помалкивать и больше вопросов не задавать. Он принялся рассматривать длинные тени от высоких сосен, которые росли среди ухоженных лужаек в этом райском загородном мирке, тихом и добропорядочном.

Детектив Мартин остановил машину почти в квартале от интересующего их дома. Он поправил наушники, бегло глянул, все ли в порядке у остальных членов команды особого назначения, и приказал им выдвинуться на свои позиции. Двое «ремонтников» занялись телефонным коммутационным ящиком, висящим на северной стене дома, «бизнесмен» и человек в свитере прошли к южной его стороне. Две женщины с колясками, прикрывая им тыл, принялись неспешно прогуливаться туда и сюда, якобы занятые обычным перемыванием косточек всем своим знакомым. Мартин с Клейтоном должны были, согласно составленному плану, подъехать к передней двери и постучать в нее. Когда они это сделают, остальным членам группы следовало подтянуться к дому. Все было очень просто, действия оперативников ожидались быстрые и стандартные. Если бы все прошло по плану и не пришлось задействовать силы поддержки, то даже соседи не заметили бы, что совсем рядом с ними произведен арест. Однако четыре дополнительных автомобиля Службы безопасности и несколько полицейских, уже введенных в курс дела, стояли в полутора кварталах, ожидая приказа.

– Все на местах? – спросил Мартин и двинулся вперед, не дожидаясь ответа.

Джеффри с удивлением заметил, что дышит учащенно.

Значит, где-то глубоко внутри его обуревали эмоции. Не вызывало также сомнений, что азарт, возбуждение сейчас заглушали все имеющиеся у него вопросы, затуманивали мозг. Джеффри ощутил в себе странный холод, почти такой же, какой испытал в детстве, когда узнал, что никакого Санты не существует и что это всего-навсего выдумка взрослых. Он искал внутри себя хоть какую-то разумную и конкретную эмоцию, за которую можно было бы уцепиться, но не находил.

У него возникло такое чувство, будто он обескровлен, окоченел, превратился в ледышку.

Детектив вырулил на полукруглую подъездную дорожку, которая вела к современному двухэтажному дому на четыре спальни, стилизованного, как и тот городок, откуда они недавно выехали, под колониальный стиль Новой Англии. День стремительно угасал, краски меркли, превращаясь в палитру невнятных серых тонов, но в наступивших сумерках дом, освещенный фарами полицейского джипа, был хорошо виден.

Дом стоял темный, без всяких признаков жизни.

Мартин резко нажал на тормоза.

– Приехали, – проговорил он, выходя из машины.

Сунув пистолет-пулемет за спину, чтобы его не было видно, детектив быстро прошел к передней двери.

– Нахожусь у двери! – шепнул он в укрепленный на его наушниках маленький микрофон. – Подтягивайтесь к дому.

Дав Клейтону знак отойти в сторону и держаться подальше, он с силой постучал в дверь.

Уголком глаза Джеффри увидел, как другие члены команды со всех сторон ринулись к дверям. Мартин постучал снова, еще громче прежнего. На этот раз он вдобавок еще и крикнул:

– Служба безопасности штата! Откройте!

Внутри по-прежнему не раздавалось ни звука.

– Вот дерьмо! – выругался Мартин и принялся всматриваться в ближнее к двери окно. – Всем внутрь! – скомандовал он.

Детектив отошел на один шаг от двери и ударил по ней ногой, отчего раздался грохот, похожий на пушечный выстрел. Дверь сотряслась и затрепетала, однако не поддалась.

– Черт побери! – с чувством произнес Мартин и повернулся к Клейтону. – Пойдите принесите из машины кувалду, да поживее! Будем ломать дверь!

Пока Джеффри шел за кувалдой, он слышал, как в отдалении перекрикиваются члены команды, и в то же самое время до него доносились их голоса, раздающиеся в наушниках у агента Мартина, так что возникало нечто вроде стереоэффекта. В конце концов Мартин сорвал с головы наушники и принялся ожесточенно махать ему руками:

– Давайте пошевеливайтесь, черт побери!

Клейтон взял с заднего сиденья кувалду и понес детективу.

– Давайте сюда эту хрень! – крикнул Мартин, выхватывая кувалду из рук Клейтона.

Отступив от двери фута на два, он со злостью размахнулся кувалдой и ударил по двери. На этот раз от нее полетели щепки. Мартин зарычал от напряжения и с усилием ударил еще раз, нанеся последний, сокрушительный удар. Дверь с треском распахнулась. Детектив отшвырнул кувалду, и она с глухим стуком упала на крыльцо. Мартин же ухватился за свой автоматический пистолет и, выставив его вперед, не мешкая ни секунды, прыгнул вперед, в дверной проем, закричав:

– Я в доме, я в доме!

Джеффри последовал за ним.

Мартин наткнулся на стену и, сделав пируэт, одновременно извернулся так, чтобы держать под прицелом весь темный вестибюль, и при этом еще передернул затвор. Раздался громкий металлический щелчок, отозвавшийся эхом в пустом помещении.

Этот отраженный стенами и потолком звук стал для Джеффри самым сильным впечатлением о штурме дома, отложившимся у него в памяти. Он заставил его на миг внутренне содрогнуться, хотя профессор лишь спустя какое-то время понял, что именно тот означал. Клейтон подошел вплотную к детективу и прошептал:

– Расслабьтесь. И скажите остальным, чтобы подошли сюда через переднюю дверь.

Мартин продолжал водить перед собой дулом то вправо, то влево, описывая им в воздухе широкую дугу.

– Что? – спросил он.

– Велите другим членам команды идти к нам. И пусть опустят оружие. Тут нет никого, кроме нас.

Джеффри выпрямился и принялся искать в полумраке настенный выключатель. Через пару секунд он его нашел и включил свет. Теперь стало очевидным то, о чем говорил Клейтон: дом был пуст. Причем совсем. Ни людей, ни мебели, ни ковров, ни портьер. Никаких признаков того, что здесь кто-нибудь обитает.

Мартин сделал вперед несколько неуверенных шагов – гулкое эхо разнеслось по всему пустому помещению, точно так же как щелчок его затвора несколькими секундами раньше.

– Ничего не понимаю, – произнес он.

Джеффри промолчал, однако мысленно обратился к детективу со следующими желчными вопросами: «Ну что, детектив, ты думал, это проще простого? Поколдовал на компьютере – и все, готово?»

Они вошли в пустую гостиную. За их спинами слышались голоса членов команды специального назначения, собравшихся у входа, в прихожей. Командир группы – тот самый, в синем костюме, – вошел следом за ними в гостиную.

– Ну что, никого? – спросил он.

– Похоже, что так, – ответил Мартин. – Но я хочу, чтобы тут все обыскали на предмет любых оставленных здесь улик.

– Еще бы! – согласился человек в костюме. – Ведь все-таки красный уровень.

Мартин метнул в его сторону красноречивый взгляд, но тот его проигнорировал и просто сказал:

– Пойду оповещу наших девушек. Пускай тоже расслабятся.

– Ага, – произнес Мартин. – Чертовщина какая-то!

Джеффри медленно шел по пустым комнатам. «Тут все не так просто, – подумал он. – Эта пустота очень многозначительна. Она о многом говорит. Надо лишь понять, о чем именно». Его размышления прервал звук голосов, донесшийся из вестибюля. Он обернулся и увидел Мартина, стоящего в центре гостиной. Его пистолет-пулемет висел у него на боку, лицо было красным от злости. Детектив, похоже, собирался ему что-то сказать, но тут в комнату вернулся командир группы:

– Эй, хотите поговорить кое с кем из соседей? Тут один из них как раз подошел узнать, из-за чего вся эта катавасия.

Джеффри быстро ответил:

– Да, я хочу! – И он быстрым шагом прошел мимо Мартина, который, фыркнув, последовал за ним к выходу.

Человек средних лет, в брюках цвета хаки и в лиловом кашемировом свитере, держащий на поводке терьерчика, который то и дело потявкивал и вертелся у ног, разговаривал с двумя членами их команды. Одна из женщин, снимая бронежилет, надетый под куртку спортивного костюма, произнесла:

– Эй, Мартин, послушай-ка, что он говорит. Возможно, тебе это будет интересно.

Детектив подошел ближе.

– Что вы знаете о владельцах этого дома? – спросил он.

Мужчина повернулся к нему, пошикал на свою собачку, впрочем без особого успеха, и ответил:

– Он никому не принадлежит. Его пытаются продать вот уже два года.

– Два года? Это ведь очень большой срок.

Его собеседник кивнул:

– Обычно у нас в поселке нового покупателя такой недвижимости подыскивают месяцев за шесть. Максимум за восемь. У нас тут очень хорошо, и все к нам стремятся. О нас даже однажды писали в главной газете штата, вскоре после того, как закончилось строительство. Прекрасная планировка, совсем недалеко от ближайшего городка, где есть все необходимое, очень хорошие школы…

Джеффри вышел вперед:

– Но этот дом отличается от других. Чем?

Мужчина пожал плечами:

– Думаю, люди считают, будто он несчастливый. Сами знаете, насколько крепко могут засесть в головах людей подобные предрассудки. Как только услышат, что он числится под номером тринадцать, так тут же дают задний ход. Я уж советовал хотя бы сменить номер.

– А чем это он несчастливый?

Человек с собачкой кивнул, показывая, что понимает, о чем идет речь:

– Не знаю, назовете ли вы этот дом несчастливым или как-то иначе. Не то чтобы тут водились привидения или какая-нибудь еще чепуха в этом духе, просто с ним связаны дурные воспоминания, вот и все. И я не понимаю, почему все мы должны страдать из-за той давней истории.

– Какой истории? – спросил Джеффри.

– А между прочим, что вы, ребята, все тут делаете? – настороженно спросил мужчина.

– Так что это за история? – продолжал настаивать Джеффри.

– Пропала девочка. Так писали в газете.

– А ну-ка расскажите.

Человек вздохнул, дернул за поводок, когда пес принялся обнюхивать ногу одного из членов команды, и пожал плечами:

– Семья, которая здесь жила, она, знаете ли, переехала отсюда именно после той трагедии. Люди прознали, вот это их и отпугивает. Кругом сколько угодно других домов. И в этом квартале, и вообще у нас в Эвергрине. Кто станет покупать дом, с которым связана неприятная история?

– Что за неприятная история? – спросил Джеффри. Его терпение уже подходило к концу.

– Их фамилия была Робинсон. Очень хорошая семья.

– Не сомневаюсь. Но что же дальше?

– Однажды их девчушка бродила поздно вечером по здешним окрестностям, совсем незадолго до ужина. Мы ведь здесь живем как раз на краю большого заказника. Это что-то вроде заповедной зоны. Ну там леса и всякое зверье. А ведь ей уже было четырнадцать лет, могло бы хватить ума держаться поближе к дому. Да еще в такое время суток. Это у меня до сих пор в голове не укладывается. Как бы то ни было, она забредает бог весть куда, и, когда не приходит вовремя домой, родители отправляются на розыски. Уж они ее звали, звали. Все соседи вышли с фонариками помогать искать потеряшку. Даже полицейские прислали свой вертолет. А той и след простыл. Так бедняжку больше никто и не видел. Как в воду канула. Но большинство людей смекнули, что виноваты во всей этой беде, скорее всего, волки. А может, ее загрызли и разорвали на куски дикие собаки. Некоторые, правда, поговаривали, что ее унес с собой снежный человек. Ну или кто-то вроде него. Я-то, конечно, в такие басни не верю. Это уж совершенная ерунда. Я думаю, она просто убежала из дому после какой-нибудь ссоры с родителями. Вы ж знаете, какие они, эти подростки. Просто порох какой-то. Вот она и вспылила, ушла в лес, заблудилась, и вот вам пожалуйста. Неподалеку от нас, у подножия холмов, есть пещеры, так тут и долго думать не надо, чтобы догадаться. Конечно, ее тело надо было искать там. Но ведь на это ж потребовалась бы целая армия, чтобы там все обыскать хорошенько и обшарить. Во всяком случае, так заявили власти. После этого отсюда переехало много семей. Думаю, я здесь один остался такой, кто знает эту историю во всех подробностях. А мне-то что, мне до лампочки. Мои ребята уже давно взрослые.

Джеффри отступил на шаг назад и прислонился к белой стене опустевшего дома. Теперь он вспомнил, где ему прежде встречался этот адрес. Он был в одной из статей, отобранных им в редакции «Нью-Вашингтон пост». Где-то в глубинах его сознания теплилось смутное, ускользающее воспоминание об улыбающейся девчушке со скобками на зубах. Та фотография тоже была опубликована в газете.

Мужчина пожал плечами:

– Вы, верно, подумали, что риелторам следовало бы помалкивать о подобных вещах, когда они показывают этот дом возможным покупателям. Так я полностью с вами согласен. Это хорошее место. И здесь обязательно должны жить люди. Какая-нибудь другая семья. Уверен, что в конечном счете так и случится. – Тут мужчина еще раз дернул за поводок, хотя на этот раз в этом не было никакой нужды: терьер сидел на крыльце совершенно спокойно. – А еще я вам скажу, – прибавил он, – что пустующий дом по соседству сбивает цену со всех домов поблизости.

– Послушайте, – внезапно вступил в разговор Мартин, – а вы не видели, чтобы тут недавно кто-нибудь околачивался?

Мужчина покачал головой:

– А кто, по-вашему, здесь мог быть?

– Ну, например, какие-нибудь рабочие, или риелторы, или геодезисты? – спросил Клейтон.

– Ну, не знаю, – ответил мужчина. – Никого вроде бы я тут не замечал.

Детектив Мартин вынул отпечатанные на принтере фотографии Гилберта Рея, его жены и детей и протянул человеку с собачкой:

– Эти люди вам знакомы? Когда-нибудь их видели?

Тот их долго рассматривал, потом отрицательно покрутил головой:

– Нет. Никогда с ними не встречался… А послушайте, в чем все-таки дело?

– Это вас не касается! – отрезал Мартин, забирая обратно фотографии из руки мужчины.

Терьер тявкнул и агрессивно подпрыгнул, явно пытаясь цапнуть детектива, уставившегося сверху вниз на вредную собачонку.

Джеффри думал, что Мартин собирается задать новый вопрос или, возможно, побольнее пнуть надоедливое создание, но тут один из членов команды, находящийся в доме, крикнул детективу:

– Агент Мартин, пожалуй, у нас тут для вас кое-что есть!

Детектив дал знак одной из женщин их группы, стоящей неподалеку, подойти ближе.

– Снимите показания с этого парня, – велел он ей, а потом добавил с оттенком горечи: – И поблагодарите за оказанную помощь.

– Да ладно, чего там, – проговорил мужчина холодно. – Но я все-таки хотел бы знать, что происходит. Я понимаю, что вы из полиции, но и у меня тоже есть права.

– Конечно есть, – фыркнул Мартин и поспешил на голос позвавшего его полицейского. Звали из кухни.

Клейтон торопливым шагом последовал за детективом.

Выяснилось, что находку сделал оперативник в форме телефониста.

– Это я его нашел, – произнес он и указал на полированную столешницу серого камня напротив кухонной мойки.

На ней стоял подключенный к телефонному гнезду маленький дешевый лэптоп, штепсель электрического шнура у которого был воткнут в настенную розетку. Рядом с ним стоял простой таймер, какой можно купить в любом магазине электроники. На светящемся экране компьютера один за другим появлялись геометрические узоры, кружившиеся в хаотическом танце, менявшие цвет – от желтого к голубому, от голубого к зеленому, от зеленого к красному и так каждые несколько секунд.

– Вот откуда он прислал мне сообщение, – тихо произнес Джеффри.

Агент Мартин кивнул.

Джеффри осторожно подошел к компьютеру.

– Как вы думаете, – проговорил «телефонист», – этот таймер подсоединен к взрывному устройству? Может, следует вызвать саперов?

Клейтон покачал головой:

– Нет. Таймер нужен только для того, чтобы можно было оставить здесь этот ноутбук, запрограммировать на определенное время отправку сообщения, а самому убраться подальше. Но мы все равно должны вызвать спецгруппу, чтобы ребята изучили лэптоп на предмет наличия на нем отпечатков пальцев, да и вообще проверили все, что здесь есть. Конечно, они тут ничего не найдут, но попробовать все-таки нужно.

– Но почему он оставил ноутбук там, где мы бы его все равно нашли? Я хочу сказать, он мог бы отправить сообщение с любого компьютера в любом общественном месте…

Джеффри бросил взгляд на таймер.

– Думаю, это вторая часть все того же послания, – ответил он без какого-либо, однако, намека на что-то конкретное, хотя сам прекрасно понимал, что данное место было выбрано совершенно намеренно, и ему не приходилось гадать, о чем эта вторая часть послания говорит.

Его отец бывал здесь и прежде – может, не в самом доме, но рядом с ним, это уж точно. «Наверное, вместе с теми дикими зверями, которых потом во всем обвинили», – язвительно добавил про себя профессор. Должно быть, устроивший все это считал подобную затею чрезвычайно веселой шуткой. Джеффри понимал, что большинство маньяков, с которыми ему довелось иметь дело за многие годы, очень позабавились бы при мысли о том, что власти Пятьдесят первого штата куда больше, чем любой убийца, заинтересованы в том, чтобы скрывать совершенные у них преступления. Он потихоньку вздохнул. Все те убийцы, о которых он знал и которых изучал всю свою взрослую жизнь, нашли бы такое положение вещей поистине иронией судьбы. Все – и хладнокровные, и маньяки, и расчетливые, и импульсивные. Они хохотали бы до упаду, схватившись за животы, согнувшись в три погибели, а слезы текли бы у них по щекам. До того им было бы смешно.

Клейтон смотрел на небольшой экран ноутбука и разглядывал все время меняющиеся узоры. «Да, таковы и некоторые маньяки, – подумал он с чувством обреченности. – Едва тебе покажется, что убийца, которого ты ищешь, имеет ту или иную форму и цвет, как он тут же их меняет, и ты попадаешь впросак». С внезапно нахлынувшим на него чувством крушения всех надежд он быстро протянул руку к клавиатуре и нажал клавишу «Ввод», чтобы избавиться от вращающихся узоров, которые начинали действовать ему на нервы. Внезапно они все пропали, а вместо них на черном экране зажглись желтые буквы неподписанного сообщения:

Ку-ку, я спрятался!

Вы думали, я совсем глупый?

Глава 14

Интересный исторический персонаж

Агент Мартин еще раз провел Клейтона через пахнувший антисептиком офисный лабиринт Главного управления Службы безопасности штата. Их появление вызвало легкий переполох. Люди, названивающие по телефонам, уткнувшиеся в экраны компьютеров или в бумаги на письменном столе, внезапно переставали делать то, чем занимались еще секунду назад, и наблюдали, как эти двое проходят мимо их комнаты, так что продвижение детектива с профессором к цели сопровождалось волной внезапно наступающей тишины. Джеффри полагал, что виной тому стали уже распространившиеся слухи об их неудачной попытке взять штурмом заброшенный дом. А может, люди наконец поняли, почему он появился в их штате, и он стал если не знаменитостью, то по крайней мере любопытной для многих фигурой. Он чувствовал, как его провожают глазами.

Секретарь, охранявший вход в директорские покои, ничего не сказал, только подал им рукой знак, чтобы они проходили.

Как и раньше, директор сидел за столом, слегка покачиваясь в кресле. Руки его лежали на деревянных, до блеска отполированных подлокотниках. Когда он наклонился вперед, сходство с хищной птицей еще более возросло. Справа от Джеффри, на диване, сидели те же двое, которые присутствовали и во время его первого визита: коротышка – тот, что постарше, его еще представили ему как Банди – узел на галстуке у него теперь был ослаблен и костюм немного помят, словно он в нем спал, – и молодой, франтовато одетый человек – представитель губернатора, так называемый Старквезер. Этот постоянно отводил глаза, глядя куда-то в сторону.

– Доброе утро, профессор, – проговорил директор.

– Доброе утро, мистер Мэнсон, – ответил Джеффри.

– Хотите кофе? Может, хотите что-нибудь съесть?

– Нет, благодарю, – отказался Джеффри.

– Хорошо. Тогда перейдем к делу. – И он указал жестом на два стула, стоящие перед широким столом красного дерева, предлагая сесть.

Джеффри разложил на коленях газетные статьи и кое-какие сделанные им записи, а затем поднял взгляд на директора.

– Я рад, что вы нашли время прийти сюда и рассказать, как продвигается ваше расследование… – начал было Мэнсон, однако его тут же прервал Старквезер, который проворчал:

– Или, вернее, как оно топчется на месте.

Директор метнул в его сторону пламенный взгляд. Агент Мартин продолжал сидеть с флегматично-бесстрастным выражением лица, ожидая, когда ему зададут вопрос, после которого он сможет начать говорить, и всем своим видом давая понять, что и ему не чужды присущие всякому государственному служащему чувства чинопочитания и самосохранения.

– Ну, я не считаю такой взгляд на создавшееся положение вещей вполне справедливым, мистер Старквезер, – возразил директор. – Думаю, сейчас наш уважаемый профессор знает куда больше, чем в самом начале его работы… – (Джеффри кивнул.) – Вопрос, таким образом, заключается все в одном и том же: как лучше использовать эти знания нашего профессора? Как это сможет нам помочь? Какие даст преимущества? Я ведь прав, профессор?

– Именно так, – подтвердил Клейтон.

– Я ведь, наверное, не ошибусь, если выскажу предположение, что мы теперь приняли по крайней мере одно весьма важное решение, ведь так, профессор?

Джеффри поколебался, прокашлялся и опять кивнул.

– Да, – произнес он медленно. – Похоже, что человек, которого мы ищем, действительно приходится мне родственником. – Он так и не смог заставить себя выговорить слово «отец», но мистер Банди сделал это вместо него:

– Так, значит, маньяк, заваривший всю эту кашу, ваш отец!

Джеффри повернулся на стуле лицом к собеседнику:

– Похоже на то. Думаю, однако, что нельзя исключить также необыкновенно умелый обман, предпринятый, чтобы ввести нас в заблуждение. То есть это может оказаться человек, близко знакомый с моим отцом и узнавший от него такие подробности, которые мог знать только мой отец. Но вероятность подобного обмана чрезвычайно мала.

– Да и какой в этом смысл? – согласился Мэнсон. У него был мягкий, спокойный голос, похожий чем-то на синтетический смазочный материал, и он резко контрастировал с бесноватыми, яростными голосами других двоих членов начальственной троицы. Джеффри подумал, что Мэнсон, пожалуй, выглядит самым грозным из них именно из-за этой своей сдержанности. – Действительно, зачем создавать иллюзию, о которой вы говорите? Какая конкретная цель может в таком случае иметься у преступника? Нет, я думаю, мы должны признать, что профессор вполне справился с первой задачей, которую мы перед ним поставили: он с высокой степенью точности установил, кто именно является источником всех наших неприятностей… – Мэнсон помолчал, а потом добавил: – Примите мои поздравления, профессор.

Джеффри снова кивнул, но подумал: было бы куда правильнее сказать, что источник их неприятностей с высокой степенью точности сам на него вышел, – собственно, такого развития событий и следовало ожидать после того, как его, Джеффри, имя и фотография были столь демонстративно опубликованы во всех местных газетах. Однако говорить этого вслух он не стал.

Коротышка Банди тут же поспешил высказать свою точку зрения:

– Понимание того, с кем мы имеем дело, и проведение успешных мероприятий по его поимке не одно и то же. Я бы хотел знать, насколько мы продвинулись на пути к тому, чтобы не просто узнать, кто преступник, но и найти его самого, чтобы можно было арестовать этого человека и потом навсегда закрыть эту тему. Стоит ли напоминать, что чем дольше мы все это затягиваем, тем более возрастает угроза нашему будущему.

– Вы, верно, имеете в виду политическое будущее? – спросил Джеффри с тенью сарказма. – Или, возможно, финансовое будущее? Хотя, пожалуй, для вас тут это одно и то же…

Банди заерзал на диване, раздраженно подался вперед и уже раскрыл рот, чтобы заговорить, когда Мэнсон поднял руку.

– Джентльмены, мы с вами уже обсуждали все это множество раз, прикидывали и так и этак, – произнес он, поворачиваясь в сторону Клейтона и беря со стола старомодный нож для разрезания бумаги. У того были резная деревянная рукоятка и блестящее лезвие, в котором отражались солнечные лучи. Мэнсон приложил его режущую кромку к своей ладони, словно проверяя, можно ли ею пораниться. – Мы никогда не рассчитывали, что арестовать этого человека будет легко, даже с помощью нашего уважаемого профессора. И задача не станет легче, несмотря на все, что мы уже знаем и еще узнаем. Даже здесь, в нашем штате, где закон благоприятствует нам более, чем в каком-либо другом месте. Но тем не менее мы сумели за достаточно короткое время очень многое успеть сделать. Верно, профессор?

– Думаю, вы сумели выразиться с достаточной точностью.

Клейтону вдруг пришло в голову, что слово «точность» стало что-то уж слишком часто мелькать в их разговоре, но вслух он опять этого не сказал.

Мэнсон улыбнулся и, явно обращаясь к своим коллегам на диване, пожал плечами:

– Это расследование, профессор… А кстати, вы можете припомнить нечто похожее в анналах истории? Или в литературе, посвященной убийствам? Или, может быть, что-то в этом роде вам известно из опыта вашего сотрудничества с ФБР? Вы ведь наверняка почерпнули немало сведений из их материалов…

Джеффри кашлянул и задумался. Он не ожидал такого вопроса и внезапно почувствовал себя в шкуре одного из своих студентов, припертого к стене на устном экзамене.

– Ну, здесь можно усмотреть некоторые параллели с другими делами, достаточно известными. Кроме того, есть некоторые свидетельства в пользу того, что сам Джек Потрошитель[53] в свое время также вступал в контакт с полицией и прессой. Дэвид Берковиц[54] посылал письма журналистам, подписывая их «Сын Сэма». Тед Банди[55] – никаких обид, мистер Банди, – также обладал незаурядной способностью смешиваться с окружающими людьми, принимая облик обычного горожанина, так что этого маньяка удалось арестовать, только когда он совсем распоясался и потерял всякую осторожность. Уверен, можно припомнить и многих других…

– Но это будут лишь отдельные черты сходства, разве не так? – спросил Мэнсон. – Можете вы вспомнить хотя бы один случай того, чтобы убийца позволил узнать о своих преступлениях собственному сыну?

– Нет, я не могу припомнить случая, когда сыном убийцы воспользовались, чтобы устроить охоту на его отца. Однако история знает примеры некоторых… ну почти родственных, что ли, отношений между убийцей и преследующими его полицейскими или прессой, которая обеспечивала ему известность… хоть и печальную, но все-таки…

– Но в данном-то случае мы со всем этим не сталкиваемся, ведь так?

– Нет. Конечно нет.

– И о чем это вам говорит, профессор?

– О многих вещах. О чувстве величия. О самолюбовании. Но прежде всего это говорит мне о том, что человеку, которого мы ищем, удалось создать несколько слоев – целое одеяло – дезинформации, и это, по его мнению, исключает любую возможность соотнести того человека, которым он когда-то был, с тем, которым он стал. И когда я говорю о нем нынешнем, я имею в виду не только его теперешнюю оболочку, но и все, что с ней связано. Его работу, его дом, его жизнь. Но его характер и сама его личность, само его, так сказать, нутро не изменились. А если изменились, то в худшую сторону. Однако внешне он будет выглядеть иначе. И в социальном плане тоже – я хочу сказать, что теперь он едва ли работает учителем истории, каким он был, когда мне исполнилось девять, и каким я его запомнил. И с виду он тоже стал совсем другим. Полагаю, в его внешности произошли такие изменения, которые позволяют ему верить, что он находится в полной, совершенной и абсолютной безопасности. Иначе он бы не стал поступать так, как поступает. – Клейтон помолчал, а потом добавил: – Заносчивость, вот то слово, которое так и напрашивается в данной ситуации.

– Ну так что же, черт возьми, нам теперь делать?! – воскликнул, разве только не прокричал Банди. – Этот маньяк продолжает убивать, а мы ничего не в состоянии ему противопоставить! Если так пойдет и дальше, пиши пропало! Люди начнут валом валить из нашего штата. Будет как во времена калифорнийской золотой лихорадки, только наоборот!

Все замолчали.

«Это они о деньгах так пекутся, – подумал Джеффри. – Безопасность – это деньги. Чувство защищенности – это деньги. Сколько приходится платить за роскошь выходить утром из дому, не включая охранную сигнализацию или вовсе не запирая дверь?» Еще пару секунд в комнате висела тишина, пока Джеффри наконец не сказал: