Текст книги "Сесквоч"
Автор книги: Джон Бостон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Глава IX
Прекрасные свежие следы
или
Историческое обоснование Элен Митикицкой существования не одного, а нескольких огромных, покрытых волосами монстров
Усталая лошадь, прикрытая наброшенным на нее старым одеялом, ударила утомленным копытом по тротуару, фыркнула и снова заглянула в окно. За Санта Клаусом и северным оленем, нарисованными на окне «Багл» Туберским и Клиффордом, мерин видел Фенберга, лежащего на старом кожаном зеленом диване. Майк так и не снял свой длинный желтый непромокаемый плащ. Покрытый пластиком стетсон нависал над глазами. Здесь он был на десять миль ближе к городу, чем на ранчо. Фенберг только что приехал сюда на лошади, чтобы поработать после охоты на человека. Одел Фоли, хозяин местного продовольственного магазинчика, должен был прийти через несколько минут, чтобы причесать и накормить утомленное животное, но лошадь об этом ничего не знала. Все, что ей удавалось увидеть, это был спящий у камина Фенберг.
На самом деле Фенберг не совсем спал. Он пытался вызвать приятный сон о своей жене и ребенке и в то же время размышлял, почему все шло не так, как надо. Они уже обсуждали это, он и Туберский. Почему умирают невинные дети? Почему мерзавцы, которые лгут, обжуливают и воруют, часто живут себе спокойно до старости безо всякого видимого наказании за свои поступки? Почему я не могу остановиться и перестать думать о своей жене? Фенберг ждал ответа. Чего-нибудь осязаемого, Не было ни надежды, ни веры, ни уверенности. Я не хочу, чтобы меня дурачили, и не удовлетворюсь пожеланиями счастливого будущего. Мне нужен метод.
– Ну, этого я не знаю, дружище, сказал Туберский. Но Туберский размышлял над этим. Было что-то фундаментальное, чудовищное, общее для всех людей, что портило им жизнь. В этом Туберский не сомневался.
Уютная деревушка Бэсин Вэли была со всех сторон окружена поднимающимся вертикально вверх влажным лесом Сьерры, который по территории превосходил штат Мэн, был по большей части неисследованным, и в некоторых местах карта местности составлялась лишь по снимкам с самолета. Потоки ледяного дождя смыли все следы, но они все же продолжали охотиться за Джоном Туберским на лошадях и с собаками. За исключением двоюродного брата Фенберга и братьев Магоногонович, все сорок пять мужчин втайне надеялись, что не наткнутся в темноте на Туберского. Только гончие проявляли пыл.
Собаки были неутомимы.
Наклонив носы и принюхиваясь, они без труда шли по запаху за Туберским. У подножия Тимберлена, альпийского луга в пятнадцати милях от ранчо, собаки остановились. Они почуяли новый след. Весь вечер их не мог остановить ни дождь, ни туман. Они уверенно рвались грудью вперед, рыча и повизгивая. Теперь почуяли новый запах и остановились. Они выли и трусили. Извините нас, ребята, за наше отвратительное поведение, но дальше мы за эти деньги не пойдем. Никакие ругательства и тумаки хозяев не смогли заставить собак пересечь поросшую травой поляну.
Через несколько минут отряд полицейских опять услышал этот дьявольский крик. Несколько человек были сброшены с лошадей. Это была не пума, пояснил один из братьев Магоногонович, хотя крик был высоким, скрежещущим. Он был долгий и нечеловеческий.
Ситуация казалась Фенбергу сюрреалистической. Лес был освещен полной луной, пробивавшейся сквозь дождевые облака. Длинные тени от деревьев метались под сумасшедшим ветром. Пахло страхом. К рассвету буря прекратилась. Они не нашли Туберского. Туда отправится новая смена со свежими людьми и лошадьми. В поисках примут участие вертолеты и прибудут специальные приборы ночного видения. Позже утром вызовут ФБР.
В своих снах Фенберг проезжал под деревом, на котором повесился человек. Что-то большое и мохнатое упало с ветки и вцепилось ему в горло. Фенберг сел и закашлялся, отбросив одеяло. Он глотнул воздух и диким взглядом осмотрел комнату. С окна на него смотрел Санта Клаус, и светило солнце.
– Привет, – сказала Митикицкая.
Фенберг глубоко вздохнул и опять откинулся на диван.
– Мне показалось, что вы устали от езды и промокли, поэтому я накрыла вас одеялом, – объясняла Элен Митикицкая. Фенберг поправил шляпу и снова нырнул под теплое одеяло. – Доброе утро, мистер Фенберг.
Мистер Фенберг что-то проворчал.
Элен поставила на камин чашку горячего чая. Она наклонилась, рассматривая Фенберга с близкого расстоянии, и заметила, что он выглядит несколько более грязным, чем она ожидала.
Фенберг тупо уставился на нее.
Это не овсяный чай или что-нибудь этакое? – спросил он подозрительно. – Я слышал, вы любительница органики.
– Вы тонете и кофеине, – сказала Элен, – и это лишит вас последнего оставшегося в организме витамина В. Не обижайтесь, мистер Фенберг, но вы выглядите ужасно.
– Вы хорошо говорите, Митикицкая, – сказал Фенберг и сел.
Он сделал большой глоток и поставил кружку, глядя на Элен, которая перебирала стопку книг.
Элен улыбнулась. На ней был очень модный вариант репортерского костюма в этот самый ее первый рабочий день: джинсы «Левис, блузка в черно-желтую клетку, новые кроссовки и серое вельветовое спортивное пальто с плечами. Ее нос и щеки были все еще розовыми от утреннего – холода, и она выглядела отвратительно здоровой. Когда она отвернулась от Фенберга, он попытался определить форму и размер ее груди. Он делал это автоматически. У Фенберга был острый глаз и любопытные руки, и не только руки, если женщина позволяла ему улучить момент.
– Насколько я понимаю, вестей о вашем брате все еще нет? – спросила она, перелистывая один из томов.
– Нет. – Фенберг посмотрел на свои дорогие ботинки „Тони Лама, 175.
Они были заляпаны грязью. И сам он тоже. Надо было принять душ.
– Мне надо забрать мальчиков у Малулу и отвезти их в школу, – сказал он, вставая.
– О, не стоит беспокоиться, – ответила Элен. – О них уже позаботились.
– Вы уже отвезли их?
Митикицкая повернулась, но смотрела не на Фенберга, а в потолок, пытаясь найти нужные слова.
Злючка Джо и Клиффорд так и не вернулись в город прошлым вечером. После того, как Фенберг ушел с полицейскими, толстая домохозяйка, прорвавшись через все полицейские преграды, вернула братьев Фенберг номер три и четыре, несмотря на грязь и на то, что обстановка была неподходящей для впечатлительных маленьких мальчиков.
– Вот этот маленький, он… он… он… – это были единственные слова, которые могла произнести всхлипывающая в бурной истерике женщина.
Митикицкая, наклонившись, заглянула в машину. Безвкусный халат женщины был весь разорван, а ее „Анетта Фуницелло“ была вся перепачкана. На шее и ушах женщины было размазано арахисовое масло.
– Вам не следовало так одеваться, – сказала Элен, сделав каменное лицо. – Это только провоцирует их.
Женщина вышвырнула мальчиков из машины и выкатила машину через передние ворота. Элен обняла Клиффорда за плечо. Он не сопротивлялся.
– У вас есть что-нибудь святое? – хотелось ей знать.
– Нам хочется посмотреть, – объяснил Клиффорд.
– Итак, они оставались на ранчо всю ночь? – спросил Фенберг. – С вами? Одной? Всю ночь? В одном доме?
Митикицкая пожала плечами. – Да.
– Хм.
Она не сказала Фенбергу, что посреди ночи Клиффорд испугался и забрался в постель к Элен. Она погладила веснушчатого проказника по спине, как это полагалось делать с испуганными маленькими мальчиками. Элен понравилась Клиффорду. Она была доброй. В ней было что-то приятное, чего не было у Джона или Майка, когда они утешали его, если он больно поцарапался или ударился или после стычек со Злючкой Джо. Злючка Джо слонялся в темноте под дверью Элен, но гордость не позволяла ему войти.
Фенберг снял плащ, но остался в шляпе. Он ходил по кабинету, прихлебывал чай, включил пишущую машинку и помахал рукой приводившему в порядок лошадь Оделу. Фенберг и Элен болтали о прошлой ночи и предстоящем дне. Ей не хотелось зондировать обстановку или задавать бестактные вопросы в первый день работы, но Фенберг был, казалось, совсем не озабочен судьбой своего третьего брата, того, с другим именем. Она перелистывала страницы. Тебе не приходило в голову, Митикицкая, что, может быть, он потому не очень беспокоится о брате, подозреваемом в каннибализме, что прячет его, или они с самого начала были в сговоре? А, Элен?
– Вас что-то беспокоит, Митикицкая? – спросил Фенберг.
– Нет. – Она затрясла головой.
Фенберг грел спину около камина.
– Да. – Она посмотрела на Фенберга, но так и не нашла в его глазах поощрения. Но все равно продолжала: – Может быть, причина во мне самой. Я здесь новичок. И мне всегда говорили, что я слишком чувствительная…
– Человек жив настолько, насколько он может чувствовать, Митикицкая.
– Тогда почему вы совсем не кажетесь обеспокоенным из-за исчезновения вашего брата и его возможного участия в серии убийств?
Фенберг положил руку на пояс.
„Вы не тратите времени зря, не так ли?“ – подумал он.
Он обдумывал возможные ответы: 1) На людях я стараюсь держаться. 2) Я не думаю, что смогу перенести еще одну потерю, спасибо. 3) А может, это не ваше собачье дело?
Но вместо всего этого Фенберг сказал:
– Наш северо-американский край для Джона все равно что для Тарзана Африка. Я не знаю ни одного человека, белого или индейца, который бы умел так хорошо приспосабливаться к этой не прощающей ошибок природе. Он может месяц прожить в лесу и вернуться в чистой рубашке. И еще: нет, Митикицкая, успокаивая ваши идущие из глубины души темные страхи, я хочу сказать, что я не причастен к его исчезновению, и да, Митикицкая, я верю в его невиновность.
Стук по дереву.
Элен хотелось провалиться сквозь землю.
– Забудьте об этом. Вы проявили искреннюю заботу, – сказал Фенберг. – Где вы взяли все эти книги?
– Я не хотела… Я старалась не…
Фенберг сделал жест рукой. Чепуха.
– Книги?
– Хорошо. Разве вы не помните? Прошлым вечером вы просили меня собрать всю возможную информацию о Сесквоче. Я и собрала.
Фенберг собирался почистить зубы. Он быстро оценил количество книг в комнате, потом посмотрел на часы. Около восьми.
– Как вам удалось собрать все это так рано утром? Библиотека откроется часа через два, и все равно у них есть только пара экземпляров „Западного Всадника“.
– Они мои, – сказала Элен с оттенком самодовольства. – Я когда-то занималась этим. Поэтому меня так заинтересовали эти следы прошлой ночью…
Она замолчала. Следы прошлой ночью. Кроме того, что они могли по размеру принадлежать динозавру, в них было что– то странное. Что-то было не так.
– Спуститесь на землю, – позвал ее Фенберг.
Элен покачала головой.
– Извините. Задумалась. И все же я прошла курс антропологии у профессора, который летом обычно отправлялся в экспедиции на поиски Большой Ноги. Он считался одним из самых крупных специалистов по этому существу и тем не менее каждый раз возвращался со слайдами, на которых были лишь деревья.
– Да? – Фенберг крутился по кабинету в поисках чего-нибудь съедобного. Он вспомнил о столе Генри Дарича и щелкнул пальцами. – Вы все еще поддерживаете с ним связь?
– О боже, нет!
– Митикицкая, – улыбнулся Фенберг. – Я кажется, слышал в вашем голосе нотки горечи?
– Заметно?
– Все нормально. Горечь делает вас личностью. А я думал, перед мной очередное хорошенькое личико. О господи! – вскрикнул Фенберг и вытащил целую упаковку печенья. – Угощайтесь. Послушайте, давайте не будем отклоняться и влезать в личные трагедии друг друга в ваш первый рабочий день. Почему бы вам не посвятить меня в результаты ваших исследований?
Элен подумала, что должна чувствовать себя обиженной, но она почему-то не чувствовала. Фенберг неуклюже устроился на диване и шуршал целлофановой упаковкой. Как странно, подумала она. Грубости не было. Тон его не был противным.
„О, хватит анализировать, Элен“, – остановила она себя.
– Итак, – произнесла Элен, взяв в руки стопку записей, но не читая, – насколько мне известно, существует море доказательств существования не одного существа, а целой расы человекоподобных существ, живущих в отдаленных краях Соединенных Штатов. И всего мира. Эти существа известны под разными названиями, в зависимости от страны: Большая Нога, Старьевщик, Иети, старый добрый Снежный Человек и в прошлом его называли Ома.
Фенберг жевал печенье и рассматривал фигуру Элен, отводя взгляд, когда она смотрела на него.
– Я читала, что эти существа невероятно сильные, может быть, раз в десять сильнее человека. Обратите внимание. – Митикицкая нашла лист. – В июле 1936 года старый индейский знахарь по имени Фрэнк Дон сообщил, что видел, как Большая Нога задушил гризли голыми руками.
– Мы возьмем с собой пару варежек, – сказал Фенберг.
– Простите?
Фенберг поднял руки:
– Варежек.
– О! Ах, да. Так вот. Большая Нога водится в основном на северо-западном побережье Тихого океана, но, как я сказала, его можно обнаружить практически в любой точке земного шара. За последние двести лет было огромное количество сообщений видевших его свидетелей и десятки документально зарегистрированных встреч. Существуют магнитофонные записи его голоса, и есть несколько нечетких фотографий, а также 16-миллиметровый фильм, где заснято это существо – знаменитый фильм Патерсона.
– С Арнольдом Шварценеггером и Одри Хэпберн?
Митикицкая прочистила горло. Она положила руку на талию и продолжала читать:
– Характерно, что очень мало доказательств того, что существует целая раса таких существ.
– Что вы имеет в виду?
– То, что информация отрывочная и чаще всего опирается лишь на показания свидетелей. Никто никогда не наткнулся в лесу на мертвое существо. Некоторые считают, что такая раса покрытых шерстью гуманоидов могла быть побочной ветвью древнего вида гигантопетикус, считающегося вымершим десять тысяч лет назад. Дело в том, что они, как и кроманьонцы, хоронили своих мертвых. Научные круги обычно плюют…
– Они что?
– Перестаньте перебивать. Они… научные круги не могут согласиться, что что-то, весящее от трехсот до девятисот фунтов, покрытое мехом, ростом от шести до десяти футов и держащееся при ходьбе прямо, как и человек, может существовать в современном мире и не быть пойманным. – Митикицкая посмотрела на Фенберга. Она думала, что он будет потрясен ее докладом. Он не был.
– Профессор, с которым я была знакома, – сказала она, – тот, который считается одним из лучших знатоков Большой Ноги во всем мире…
– Несколько минут назад он был всего лишь крупнейшим в стране, – заметил Фенберг. – Ваш поклонник, не так ли?
– У него даже есть теория, что эти существа умнее нас.
– Здесь нет материала для нашей газеты.
Элен глубоко вздохнула:
– Я говорила в общем.
Фенберг встал, налил еще чая и предложил Элен.
– Да, пожалуйста, – ответила она и достала из сумочки свой чай из трав. Она дунула на плавающие на поверхности травинки и отхлебнула из чашки. – Около трехсот лет назад святые отцы оставили записи в нескольких калифорнийских миссиях, в которых говорится об огромных, покрытых шерстью демонах или о найденных недалеко от кладбищ следах гигантских размеров. Многие северо-американские индейцы даже поклонялись гигантским собакам без шеи и с квадратными головами.
– Вы говорите, как моя жена, – сказал Фенберг, сидя на подоконнике и выглядывая в окно. Он посмотрел на небо. – Я просто шучу, дорогая.
Элен не обратила на него внимания, но про себя решила разузнать у Малулу о бывшей миссис Фенберг.
– Об этих существах писали немного до калифорнийской золотой лихорадки. Тут есть кое-что интересное. – Она достала фотокопию. – В 1892 году, когда Тедди Рузвельт был еще просто ковбоем, он написал книгу под названием „Охотники в дикой стране“. В ней рассказывалось о двух мужчинах с гор, которые отправились проверять свои капканы.
Фенберг открыл рот, но Элен подняла Руку:
– Когда они вернулись в лагерь, то все было разграблено и повсюду были гигантские следы. Человеческие по форме. Тогда они отправились, чтобы найти тех, кто оставил эти следы. Один шел по следу, другой бродил по округе. Через несколько часов один из них вернулся в то место, где они договорились встретиться и нашел там своего товарища. У него не осталось ни единой целой кости, а шея была разорвана.
Фенберг сидел у окна и смотрел на улицу. Он вспомнил прошлую ночь, когда появилась мать. Она с усилием шла мимо полицейских, чтобы посмотреть на останки своей дочери. Линда Беган была бледной потертой женщиной, которая всегда носила очки от солнца, и Фенберг безошибочно узнал исходящий от нее запах алкоголя. Из того малого, что знал о ней Фенберг, у него осталось впечатление, что она вечно чего-то боится и пьет, чтобы забыться.
– Был также случай в Оровилле, – сказала Элен, расхаживая по комнате. – На входе в шахту был обнаружен охранник. У него, как у охотника и у Дарлы Беган, были переломаны все кости.
„Последняя соломинка“. Эти слова сказала миссис Беган, когда, онемев, стояла над прикрытым телом. Фенберг подумал тогда, что же она имеет в виду. Линда Беган качала головой снова и снова. Она не позволяла себя утешать, не оперлась ни на чью руку, не приняла ни от кого накидки. Фенберг понимал. „Последняя соломинка“, – вдруг сказала миссис Фенберг, внезапно выпрямилась и извинилась за сцену. Она сказала, что хочет немного поездить и подумать, как об этом лучше сообщить мужу. Фенберг посмотрел на другую сторону улицы. Газета М.Дж. Бегана откроется через несколько дней.
– Знаете, чего я не могу понять, – поинтересовалась Элен. – Допустим, что существуют неизвестные человекоподобный существа и что по непонятной причине одно из них сходит с ума и начинает убивать людей. Оно прячется у подножья окрестных гор, видит направляющуюся к ранчо Дарлу, хватает и убивает ее. Это, очевидно, случилось перед домом. Думаю, что девочка кричала. Я бы точно кричала.
Дальше Элен промолчала, но подумала про себя: „Если бы я была сумасшедшей, то не направилась бы потом в дом, чтобы оставить записку в пишущей машинке“.
– Может, она не кричала, – сказал Фенберг. – Может быть, то, что она увидела, заставило ее оцепенеть.
– Однако это не помешало ей вырывать клоки шерсти из туловища этого существа, – возразила Элен и подумала, интересно, какого цвета волосы у Туберского.
Фенберг слушал. Он думал об индейце Чарли, об истории с женщиной, которая выдергивала клоки шерсти у твари. Жена чудища.
– Кричала или нет, и где, черт возьми, был Джон? – спросил Фенберг и поднялся, слегка взволнованный. – Почему он убежал? И что это за идиотская история с запиской? Подделка? И почему никому никогда не удавалось поймать такое существо?
– Нет, удавалось. – Элен пролистала другую стопку записей и книг. – Вот. Одно из самых сенсационных происшествий. 3 июля 1884 года, Йейл, Британская Колумбия. Экипаж остановил свой поезд, увидев на рельсах мохнатое, очевидно, спящее существо. Видимо, оно упало с утеса и потеряло сознание от удара.
– Со мной тоже случалось такое, – сказал Фенберг, потирая затылок. „Через несколько дней из-за этого угла выглянет ухмыляющееся лицо Туберского, – подумал Фенберг. – Может, я сумасшедший, но объяснение существует“.
– Через несколько лет след этого маленького существа потерялся, – продолжала Элен. – Может быть, он умер в ка– ком-нибудь третьестепенном цирке.
– Ну, а с какой стати более крупный экземпляр этой особи посещает мое ранчо и совершает нападение на дочь моего конкурента? – спросил Фенберг. – А? Можете вы ответить на этот вопрос?
Он подошел к вращающемуся стулу, уселся на него и аккуратно положил ноги на стол.
Митикицкая пожала плечами. Причина? Возможно, секс?
Она чихнула.
На самом деле существовало два случая, когда Иети обращал внимание на человеческих женщин. Во-первых, конечно, история Чарли Два Парящих Орла и второй случай, происшедший в Британской Колумбии примерно в 1870 году. Большая Нога похитил тогда другую индейскую женщину и продержал ее в пещере около года. Согласно протоколам канадской полиции, женщине в конце концов удалось бежать, и она вернулась в свою деревню беременная. Версии о том, что же стало с отродьем твари, были разные. Некоторые считают, что ребенок умер при рождении или через некоторое время после. Другие говорят, что ребенка вырастили индейцы подальше от глаз белого человека, и потом он ушел к своим.
Элен вздрогнула. Заниматься сексом с вонючей тварью весом девятьсот фунтов. Ладно, она не хотела думать об этом.
– Итак, у вас есть друг? – спросил Фенберг.
Митикицкая уклонилась от ответа.
– Не обижайтесь, но что вам до этого?
Фенберг сидел, положив руки за голову и откинувшись на стуле.
– Просто любопытно.
Митикицкая понимающе улыбнулась. Она подошла к фотографии его мертвой жены Трейси и взяла ее в руки. Затем вернулась и поставила ее на стол Фенберга. Это было упреком, и Фенберг криво усмехнулся.
