Текст книги "Заставь меня полюбить тебя (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
удовольствиям. И она для него была забавой и удовольствием, ничем больше. Когда он
заказал этот портрет, то она была убеждена, что вскоре они поженятся. Но когда она
предложила ему это, то он просто рассмеялся ей в лицо.
– Не очень галантно…
– Паршивая овца до глубины души.
– Ох, я поняла. Она прокляла вашу семью из-за того, что он растоптал еѐ надежды?
15 игра слов – фамилия главного героя Вульф (англ. Wolfe) созвучна со словом волк (англ. Wolf).
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
– Что-то вроде того. Она ушла, проклиная его и заклиная его род на погибель. В тот
же день она умерла при загадочных обстоятельствах.
– Он убил еѐ?!
– Нет. Есть две версии того, что же случилось с ней. Согласно одной, она ушла домой
и убила себя. По второй, еѐ обвинил в колдовстве сельский священник, бывший также еѐ
родственником, и еѐ сожгли на костре. Другой информации не сохранилось, нет даже еѐ
имени. В те времена в ведьм верили все поголовно, начиная от простолюдинов и заканчивая
знатью. Не нужно было многого, чтобы тебя обвинили в колдовстве. Люди были убеждены,
что она была ведьмой. А когда через десять лет Корнелиус женился и его первенец умер при
родах, то в этой трагедии обвинили эту женщину и проклятие, которое она наложила на род
Вульфов.
– Но смерть действительно случается, из-за болезни или из-за несчастного случая.
Доминик странно посмотрел на неѐ.
– Конечно. Наша семья не обладает бессмертием. Но в нашей семье преждевременно
уходили родственники, которые не были первенцами. Если на Вульфах и лежит какое-то
проклятие, то это «проклятие невезения».
– Если проклятие бывшей любовницы Корнелиуса не было конкретным, и его
первенец умер сразу после рождения, то откуда взялась цифра в «двадцать пять лет», которая
фигурирует в слухах?
– Ещѐ одна загадка. Учитывая то, что лишь трое из моих родственников умерли в
возрасте двадцати пяти лет, включая моего отца. Просто мы никогда не ожидали прожить
больше этого срока, и ни один первенец, по факту, не прожил.
– Ни один?
– Ни один.
– А как умер твой отец?
– Они с матерью были в саду. Он взобрался на яблоню, чтобы сорвать одно яблоко для
неѐ, и упал. Это было невысокое дерево, но при падении он сломал себе шею. Она сожгла
фруктовый сад после похорон. Его не высаживали заново до окончания траура.
– Мне очень жаль.
– Как ты сказала, смерть случается. Иногда из-за несчастного случая.
– Ты прочѐл все дневники?
– Нет, некоторые из них написаны на латыни, некоторые по-французски. Мне не
хватило терпения, чтобы выучить эти языки.
– Я знаю французский. Я могу научить тебя, или прочесть тебе дневники, которые
написаны по-французски.
– Ты думаешь, что останешься здесь, чтобы сделать это?
Она скорчила гримасу. Он не заметил, так как снова накрывал картины. Брук вышла
из комнаты вперѐд него. Она по-прежнему должна была убедить его, чтобы он позволил еѐ
новому другу остаться. Но она должна была быть готовой и к неудаче. Он показал ей
картину с изображением двух волков, чтобы убедить еѐ, что держать подобное домашнее
животное просто безрассудно. Возможно, так оно и было. Несмотря на то, каким бы ручным
оно не казалось. Она была удивлена, что Доминик предпринял попытку убедить еѐ в том, что
это животное было волком, ведь он не обязан был этого делать.
Поэтому она не очень-то поверила, когда он вышел из башни, запер дверь и сказал:
– Я оборудую для неѐ жилище за живой изгородью на восточной лужайке, подальше
от лошадей. Но если она напугает стадо, или хотя бы одно животное из-за неѐ умрѐт, то ей
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
придѐтся уйти. Я делаю это вопреки здравому смыслу. И мне не нужно будет много времени,
чтобы изменить своѐ решение.
Боже! Как же сильно ей хотелось сейчас его отблагодарить! Но если бы он узнал,
насколько она ему благодарна, то изменил бы своѐ мнение незамедлительно. Поэтому она
просто кивнула и поспешила наверх, чтобы убедиться, что Волк пережил встречу с матерью,
конечно, если она верно догадалась об их родственных связях. Но может быть Волк, всего-
навсего, признал более грозно противника и решил действовать с учѐтом этого? Ей, кстати,
тоже следует вести себя соответственным образом с тем волком, за которого она собирается
выйти замуж.
ГЛАВА 32
БРУК НАСТОЛЬКО УВЛЕКЛАСЬ двумя собаками, или волками, если они таковыми
являлись, что полностью потеряла счет времени в этот день. Она решила назвать собаку
Шторм в честь того, как они с ней встретились. Брук также руководила строительством
жилища для собаки, настаивая не только на крыше, чтобы укрыться от дождя, но и на
небольшой норе в земле, которая может стать убежищем, к которому собака привыкла.
Доминик попытался огородить небольшую площадку в шесть футов высоким забором, но
его тут же снесли, прежде чем закончили строительство, когда Волк едва не ушибся, пытаясь
перепрыгнуть через него.
С того момента, как два животных встретились, они были неразлучны. Вместе
носились по болотам, словно маленькие щенки. Они оба прогуливались с Брук, когда она
каталась на лошади, и кобыла, казалось, не обращала на них никакого внимания. А вот Роял
не реагировал на них так спокойно, когда Доминик попытался присоединиться к ним.
Доминику не нравилось, что его питомец предпочел остаться на открытом воздухе возле
Шторм, а не в доме, вместе с ним. Но он не злился. Доминик даже позволил обоим
животным остаться в доме на ночь. Слуги этому не обрадовались, зато Брук была счастлива.
Шторм вела себя как собака, а не как волк. Поэтому слуги привыкнут к ней со временем.
Если это время у неѐ будет…
На следующий день, это было ее второе воскресенье в Ротдейле, в церкви снова
огласили об их свадьбе. Еще только одна неделя, и их с Домиником судьба будет решена.
Она понимала, что если Доминик нашел способ избежать вступления в брак, и она поедет
обратно домой, то ее родители никогда не позволят ей оставить эту собаку себе. Она была
уверена в этом, ведь знала их слишком хорошо. Это разобьѐт еѐ сердце. Таким образом, была
еще одна причина, по которой она хотела выйти замуж, еще одна причина заставить
Доминика полюбить ее. Со временем.
После ночи проведѐнной в руинах он, казалось, временно перестал придерживаться
своей тактики, которая должна была заставить еѐ сбежать. Возможно, это было из-за собак.
Она проводила большую часть своего времени с животными, вчера и сегодня тоже, но и
Доминик делал то же самое, поэтому Брук не нужен был предлог, чтобы разыскать его.
Вчера он даже сказал, что ожидает еѐ к ужину. Он, вероятно, думал, что это разозлит еѐ,
поэтому Брук не выказала, насколько радостно ей было услышать нечто подобное.
А еще для него так и осталось тайной то, что, разрешив Брук оставить собаку,
которую он настойчиво именовал волком, Доминик полностью завоевал еѐ сердце. Конечно,
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
он мог надеяться, что дикий волк решит его проблему16 нежеланной женитьбы, но она
абсолютно не верила в это. Случившееся этим вечером, навело еѐ на мысль о том, что
Доминик, возможно, просто-напросто доведѐн до отчаяния, ведь осталась всего неделя до
церемонии. Хотя у неѐ и было сомнение. Она не думала, что он может сымитировать панику,
а Брук действительно показалось, что он в панике, когда вечером за ужином ему доставили
срочное письмо из Лондона.
Он сразу же встал.
– Моя мать заболела. Приготовь свой саквояж и ложись спать пораньше. Выезжаем с
рассветом. Поездка на карете займѐт слишком много времени, чтобы добраться до
побережья. Мы будем в Скарборо завтра к полудню, если поедем верхом.
– Я могла бы отправиться за тобой в карете.
– Нет, ты поедешь со мной.
– Но…
– Ты едешь со мной. Встань до рассвета, чтобы было время позавтракать, прежде чем
мы уедем. Прошу прощения за такую спешку, но мать – единственный родной человек,
который у меня остался.
Он дал ей дальнейшие инструкции, прежде чем выйти из столовой. Она поспешила
наверх, чтобы рассказать обо всѐм Альфреде. Горничная не была в восторге от плана
Доминика добраться до Лондона самым быстрым способом, тем более что он не включил в
этот план еѐ.
– Скакать так быстро к побережью – небезопасно, – предупредила Альфреда. – Ты
очень устанешь, если встанешь так рано. А потом еще и уснешь на коне!
Брук усмехнулась.
– Я не думаю, что подобное вообще возможно. У него есть небольшой корабль,
который он швартует в Скарборо. На нем мы доберемся до его матери гораздо быстрее, чем в
карете. К тому же, я никогда раньше не каталась на лодке. Это может быть интересно.
– Особенно, когда она не движется. Паруснику, чтобы плыть, необходима одна
конкретная вещь – попутный ветер, который может и не подуть сегодня.
Да, это правда. Но Доминик, казалось, не думал, что это остановит их. В противном
случае, он сказал бы, что они поедут верхом.
– Учитывая то, как быстро лодки могут передвигаться, не думаю, что час или два
безветренного затишья будут что-то значить.
– Или ты вообще никогда не доберешься до Лондона. Ты не думала об этом? То
отчаяние, которое ты заметила в нѐм, оно из-за тебя. Ведь у него с каждым днѐм всѐ меньше
времени, чтобы отделаться от брака с тобой.
– Прекрати, – Брук поспешно переоделась в ночную рубашку. Она подумала об одной
вещи, которая могла бы улучшить настроение Альфреды, поэтому спросила. – Тебе здесь
нравится?
– Да.
Неужели это румянец выступил у Альфреды на щеках? Брук закатила глаза. Всѐ из-за
Гэбриела, конечно. Вероятно, он был прав, когда заверял, что Альфреда полюбит его.
– Мне тоже здесь нравится, даже больше, чем я могла представить до этого. Я хочу
остаться. Я хочу, чтобы он меня полюбил. Если я уеду вместе с ним, и мы какое-то время
будем вдвоѐм, это может сыграть мне на руку.
16 намек на то, что волк может загрызть Брук.
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
– Тогда возьми вот это, – Альфреда положила небольшой флакон в руку Брук. –
Нужный момент может возникнуть во время вашего путешествия, и теперь, когда ты
уверена, что хочешь лорда Вульфа, надо его использовать.
Брук не отдала флакон обратно, но заметила:
– Мы поедем на лодке, но я буду держать это под рукой, когда мы будем в Лондоне.
Упакуй мои оставшиеся вещи и привези их в Лондон, так как мы не вернѐмся сюда до
свадьбы. Гэбриел поедет вместе с тобой.
– Гэбриел?
– Надеюсь, ты не убьешь его до того, как приедешь в Лондон, – поддразнила еѐ Брук.
Горничная фыркнула:
– Так как я буду очень сильно волноваться за тебя, то не могу ничего обещать!
ГЛАВА 33
ВЕТЕР, задувавший с воды, угрожал сорвать чепчик с головы Брук. Она была рада, что
крепко завязала ленточки под подбородком.
– Здесь нет каюты? – спросила она у Доминика, когда он помогал ей взойти на борт.
– Это парусная лодка.
– Но…
– Она предназначена для коротких прогулок вдоль побережья, хоть я и водил еѐ в
Лондон несколько раз, ориентируясь по звездам.
Она надеялась, что на лодке будет каюта, где она сможет на время спрятаться от ветра
или вздремнуть, поскольку прошлой ночью ей не удалось поспать, настолько велико было еѐ
волнение. Она прикорнула на час на диванчике в доме Доминика в Скарборо, пока он
подготавливал лодку, отдавал приказания насчѐт отправки лошадей обратно в Ротдейл и
готовил постельные принадлежности и еду для поездки. Брук предполагала, что сможет
уснуть и в лодке, раз уж смогла устроиться на полу в развалинах замка.
В доме в Скарборо был полный штат сотрудников, что было замечательно. Большие
окна гостиной смотрели прямо на Северное море. Она впервые видела такую огромную
массу воды. Брук была бы в восторге от их спонтанного путешествия в Лондон, если бы еѐ
так не волновала не покидающая Доминика нервозная озабоченность. Он беспокоился о
своей матери. Но Брук не знала, что именно стряслось с ней, кроме разве что высокой
температуры, поэтому не могла успокоить его.
Лодка была, по меньшей мере, двадцать футов17 в длину, так что Альфреда ошибалась,
когда предполагала, что она окажется крошечной. У неѐ был только один главный парус и
ещѐ один поменьше – спереди, оба прикреплѐнные к высокой одиночной мачте. Здесь было
весьма много свободного места, так как скамейки были встроены в борта лодки. Она
присела, когда они покинули порт. Было довольно ветрено. Брук восхищалась скоростью, с
которой они рассекали сине-зелѐную водную гладь, которая искрилась на солнце. Берег
стремительно отдалялся от них, и она начинала чувствовать себя неуютно. Она ведь никогда
не плавала на лодке до этого момента и никогда не удалялась так далеко от суши. Хотелось
бы ей уметь плавать. Но затем она рассмеялась, когда порыв ветра сорвал с неѐ чепчик и
забросил его в море.
Девушка не сказала об этом Доминику, поправлявшему главный парус. Вместо этого
она заплела волосы, пусть на сильном ветру это было не очень удобно. Лодка плыла на юг, и
она видела тонкую зелѐную линию берега справа и пустое синее море слева, хотя она
представляла, что оно всѐ до самого горизонта будет усеяно кораблями.
17 6 метров.
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
– Как думаешь, мы увидим английскую армаду18? – поинтересовалась она вслух.
– Она контролирует эти воды. Мы уже прошли мимо нескольких английских
патрульных кораблей.
Он перебросил ей подзорную трубу, но когда она посмотрела в неѐ, то всѐ равно
ничего не увидела, кроме моря и неба.
– Они ведут здесь сражения?
– Нет, просто сторожат, чтобы никакое судно не прорвало блокаду. Они будут стрелять
по лодкам, пытающимся прорваться. Эта стратегия работала раньше. С начала войны наш
флот удвоил число кораблей, в то время как французский уменьшился вдвое. Блокада
мешает Наполеону получить материалы для постройки новых судов. Он не станет рисковать
оставшимися у него кораблями, развязывая бой в этих водах. Кроме того, он силѐн на суше, а
не в море.
– Тогда в кого палит наша армада?
Он пожал плечами.
– В корабли, доставляющие к нам французских шпионов, контрабандистов. Англичане
слишком любят французский бренди, даже по заоблачным ценам, поэтому и английские, и
французские матросы пытаются нажиться на его контрабанде. Но контрабандисты работают
по ночам, а не при свете дня. Как бы то ни было, мы огибаем берег так, чтобы избежать
столкновений с нашим флотом и любыми нарушителями границ.
Спустя какое-то время она достала из корзинки для пикника сандвич и съела его. А она
изрядно проголодалась на свежем воздухе! Затем она неуверенно двинулась в сторону
Доминика и поставила корзинку у его ног, чтобы он тоже смог поесть. Он не обратил на
корзинку ни малейшего внимания, что заставило Брук подумать, а не опасно ли будет ему
убирать руки со штурвала?
Она бы предложила ему свою помощь, но у неѐ было предчувствие, что он откажется,
хорошо, если не рассмеется ей в лицо за одно только предложение. Однако она знала из
дневника Эллы, что он научил свою сестру ходить под парусом. Может, это не так уж
трудно. Может, он не станет смеяться.
– Я могла бы подменить тебя ненадолго. Пара уроков по судоходству займѐт много
времени?
– Ты когда-нибудь плавала на лодке такого размера?
– Ну, строго говоря, я ни на одной не плавала.
– Ходить под парусом довольно сложно. Тебе бы пришлось провести долгие недели на
воде, чтобы научиться…
– Но ты ведь научил свою сестру…
Он пристально посмотрел на неѐ.
– Откуда ты знаешь?
Она не хотела проблем для Гэбриела из-за того, что он впустил еѐ в запертую комнату
Эллы, так что она сказала, защищаясь:
– Ты ведь так ничего и не рассказал мне о ней, даже о том, как она умерла, поэтому я
расспросила слуг. Они тоже не хотели говорить о ней, но кто-то упомянул о том, что ей
нравилось выходить в море самостоятельно после того, как ты обучил еѐ.
Он больше не смотрел на Брук. Его взгляд был направлен прямо перед собой. Она не
думала, что он станет отвечать, но затем услышала:
– Ей было всего восемнадцать, когда она умерла почти два года назад. Она имела
грандиозный успех во время Сезона в Лондоне, но не приняла ни единого предложения. У
неѐ было столько поклонников, что моя мать не могла уследить за всеми. Я был с ними в
18 большой военный флот.
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
Лондоне первые несколько недель, радуясь за свою сестру, которую так захватила светская
кутерьма, но тут вмешалась моя работа на военных. Армия прислала срочный заказ на
гораздо большее количество лошадей, чем я мог обеспечить им в тот момент, и длинный
список лошадиных ферм, где я мог приобрести их, по большей части в Ирландии. Им нужно
было ошеломляющее число для высокоприоритетной миссии. Я подозревал, что мне
потребуются месяцы на то, чтобы собрать поголовье, так и получилось, поэтому я пропустил
остаток Сезона Эллы. Я пропустил даже еѐ похороны!
Брук затаила дыхание. Его злость вернулась. Она слышала это, видела и догадывалась,
что он больше ничего не скажет. И она до сих пор не услышала ответ на свой вопрос.
Она попыталась поддержать его, спросив:
– Не мог кто-нибудь другой заняться покупкой лошадей, чтобы тебе не пришлось
оставлять сестру в такой важный момент еѐ жизни?
– Думаю, это можно было устроить, но мой связной в армии привык работать со мной
и доверял лишь мне поставки самых быстрых скакунов, каких можно достать. Мне не
объяснили зачем, но я догадывался, что животные предназначались для важной новой
шпионской или разведывательной сети на континенте. В любом случае, мне дали понять, что
никто другой не мог справиться с этим заданием.
Брук поѐжилась, собираясь с духом.
– Как умерла твоя сестра?
– Стояла ранняя осень. Двое еѐ поклонников последовали за Эллой в Ротдейл после
Сезона, чтобы продолжить свои ухаживания там, но Элла не благоволила к ним и попросила
мать забрать еѐ в Скарборо за несколько недель до наступления холодов, надеясь, что
молодые лорды уедут, прежде чем они с моей матерью вернутся в Ротдейл. Но пока они
были в Скарборо, она безрассудно вышла под парусом одна, когда внезапно начался шторм.
Моя мать не находила себе места от беспокойства, когда она не вернулась спустя несколько
часов, весь город, почти все корабли и лодки вышли из порта и отправились на еѐ поиски.
– Они… нашли еѐ?
– Да. Два дня спустя еѐ тело выбросило на берег несколькими милями ниже по
течению. Оно было настолько обезображено, и его так истрепали морские волны, что моя
мать не могла даже смотреть на него. Но на ней был медальон, который доказал, что перед
ними Элла. Я подарил его на еѐ шестнадцатый день рождения и вырезал на обратной стороне
слово «Дикарка». Это еѐ сильно развеселило, и с тех пор она всегда носила его с дневными
платьями. Как ты понимаешь, мать была убита горем и, так как не знала, как можно
связаться со мной, провела похороны неделю спустя. Когда я вернулся в Йоркшир и узнал
шокирующую новость о том, что Элла погибла, мы с матерью оплакали еѐ безрассудный
нрав и невезение, которое завело еѐ в бурю. Я корил себя за то, что не обуздал еѐ
бесшабашность. Мать винила себя за то, что взяла Эллу в Скарборо. Она постоянно плакала,
рассказывая мне о похоронах. Несколько подруг Эллы были там и упомянули, что ждали
Эллу на домашнюю вечеринку накануне Рождества, которую она планировала посетить. Кое-
кто из еѐ ухажеров тоже присутствовал, и на них просто не было лица. Все слуги из обоих
домов были там. Все любили Эллу. Единственным странным происшествием,
приключившимся в день гибели Эллы, был спешный отъезд еѐ личной горничной из
Скарборо. Позже моя мать обнаружила пропажу всех драгоценностей Эллы. Мать считала,
что юная горничная решила воспользоваться всеобщей суматохой, когда Элла не вернулась с
прогулки, чтобы украсть еѐ украшения, которые оценивались в приличную сумму. Местные
власти искали воровку, но еѐ и след простыл.
Брук не понимала, как любое из этих душераздирающих событий было связано с еѐ
братом. Помимо грусти, теперь она чувствовала себя ещѐ более неловко, чем обычно. Она не
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
рискнула упомянуть о дневнике, который тайком прочла, или о проклинающих словах,
которые обнаружила на последней странице.
Но она могла выразить словами то, что чувствовала сердцем.
– Мне жаль, что твоя сестра не выбралась из шторма.
– Она могла выбраться, – отрешѐнно сказал он. – Она просто не хотела. Но я не знал
этого в тот момент. Только спустя шесть месяцев после длившегося год траура я подумал,
что могу посетить еѐ любимое место – еѐ старую детскую в западной башне, без того, чтобы
оплакивать сестру. Я взял еѐ старый дневник. Он был заполнен еѐ детскими переживаниями,
некоторые из которых касались и меня. Но я был поражен, найдя совсем недавние записи,
датированные еѐ Сезоном в Лондоне и последующим возвращением в Йоркшир.
Брук было интересно, оставались ли пропавшие страницы ещѐ в дневнике, когда он
читал его. Или там были только последние две строчки? Но и их было достаточно. Ему не
нужны другие доказательства, чтобы захотеть убить еѐ брата. И неудивительно, что он сжег
башню. Его ярость, должно быть, зажглась в нѐм той ночью.
Брук тихо пересела на скамейку перед ним. Ей не нужно было спрашивать, что такого
он прочѐл в ту ночь. Она не хотела задавать ему вопросов, но он мог счесть это странным.
– Что было в тех последних записях?
Он не посмотрел на неѐ.
– Она написала о чудесном мужчине, в которого влюбилась во время Сезона. Он
обещал, что они поженятся после того, как он убедит своих родителей, что ему не нужен
никто, кроме неѐ. Она тайком встречалась с ним, так что им удавалось ускользать от
бдительного взора матери. На одном из таких свиданий он соблазнил еѐ. Элла была в ужасе и
потрясена до глубины души, когда он сказал, что не женится на ней, что никогда и не
намеревался жениться. Не столько стыд из-за беременности, сколько боль от разбитого
сердца и предательства молодого человека заставили еѐ «искать успокоения в море». Она
прямо написала о своѐм намерении, что у неѐ не было иного выбора. Она даже держала его
имя в секрете вплоть до последней страницы, когда она прокляла его за то, что он разрушил
еѐ жизнь. Нет, Элла не пыталась вырваться из шторма в тот день, она позволила ему забрать
свою жизнь.
– Мне так жаль.
Он продолжил, не обращая внимания на Брук.
– Я никогда не был в такой ярости, как тогда. Я швырнул фонарь, которые принѐс с
собой, на пол и вырвал эти проклятые страницы, выбросив их в пламя. Я почти оставил там и
дневник, но в нѐм сохранились и хорошие воспоминания, поэтому я подумал, что могу
захотеть перечитать его однажды или показать матери, так что я вынес его из комнаты Эллы.
Но я не пытался погасить огонь. Я поехал прямо в Лондон, чтобы найти человека, который
совратил мою сестру и оставил еѐ одну с ребѐнком, и смеялся над ней, когда она ему
рассказала, – твоего лживого брата!
Брук вздрогнула. Лучше бы ей никогда не знать всей правды о том, что хранили эти
пропавшие страницы. Она абсолютно ничего не могла сказать в защиту своего брата. Его
жестокость по отношению к Элле не имела оправдания.
– Рана, которую я нанѐс ему, была не смертельной, – продолжил Доминик. – Я думал,
этого хватит, однако ошибался. Меня снедало то, что справедливость не была восстановлена.
Он не расплатился за всѐ сполна – не только за жизнь Эллы, но и за жизнь еѐ ребѐнка. Два
месяца спустя я снова вызвал его на дуэль и промахнулся, как, собственно, и он. Моя ярость
не ушла. Он отказался встретиться со мной последний раз, и я ждал ещѐ несколько месяцев,
чтобы бросить другой вызов, который он просто проигнорировал. Поэтому я нашѐл обоих
наших секундантов и выследил его в Лондоне. Он не мог отказать мне при свидетелях.
Доминик, наконец, посмотрел на неѐ и добавил ледяным тоном:
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
– Наше с тобой положение – раздражающе досадно. Но то, что твой брат до сих пор
жив – омерзительно несправедливо.
– Я соглашусь с тем, что он злой, подлый, даже жестокий, – осторожно сказала она. –
Кому лучше знать об этом, как не мне. И он не заботится ни о ком, кроме себя, ни о семье, ни
о друзьях. Кто-нибудь, в конце концов, убьѐт его. Это неизбежно. Но этим кем-то не можешь
быть ты. Ещѐ одна попытка, и ты на долгие годы попадѐшь в тюрьму, если, конечно, тебя
сразу же не повесят.
– Особенно если он станет членом моей семьи.
Беседа принимала опасный оборот, хотя она была эмоционально напряжѐнной с самых
первых слов о смерти Эллы. Но его разъярѐнный вид сейчас напомнил ей, что она была с
ним в лодке совершенно одна. Если она не успокоит его, то может начать паниковать.
– Ты знаешь, члены семьи не всегда ладят. В некоторых семьях царят распри, даже
довольно жестокие. Но я сомневаюсь, что кто-либо бровью поведѐт, если ты время от
времени будет поколачивать моего братца. Я бы и сама с радостью помогла тебе в этом, если
бы у меня хватало сил. И Регент не сможет ничего возразить, потому что это «семейное»
дело.
Доминик наградил еѐ скептическим взглядом.
– Ты в самом деле предлагаешь мне избить твоего брата до полусмерти?
– Если он будет членом твоей семьи, определѐнно… если это не убьѐт его, то и тебя за
это не накажут.
Доминик посмотрел в сторону. По крайней мере, он больше не выглядел разъярѐнным,
так что ей стало легче дышать. Дать ему выбор, который удовлетворит его…
– Дьявол!
Она испуганно моргнула и проследила за его взглядом на большой корабль,
направляющийся к ним на полной скорости. Она спросила обеспокоенно:
– Он сумеет замедлить ход или собирается врезаться в нас?
– Ему не нужно подходить близко, чтобы уничтожить нас.
Она не знала, что он имеет виду, но внезапно он начал выворачивать штурвал в
противоположном направлении, ведя лодку к берегу. Но там не было причала!
ГЛАВА 34
БРУК завизжала, когда корабль начал приближаться к ним на необыкновенно
высокой скорости, или же это их лодка приближалась к кораблю. Но они точно врежутся!
Доминик крикнул:
– Держись!
Если бы Брук не схватилась за поручень и не присела, то могла бы вылететь из лодки,
когда та ударилась о берег. Еѐ трясло от страха, когда она встала и внимательно посмотрела
за борт. Каменистый берег был меньше чем в двух футах от лодки. Он намеренно направил
лодку к берегу! Внезапно рука Доминика обхватила ее за талию, затем он с лѐгкостью
перекинул Брук через поручень и поставил на землю.
– Мой саквояж! – закричала она ему.
Через мгновение он спрыгнул с лодки, держа обе сумки в одной руке, и схватил ее за
руку другой.
– Беги! – закричал он без объяснения.
Боже, еѐ начинало злить его странное и безрассудное поведение!
– А твоя лодка не сядет на мель? – выдохнула Брук, пытаясь не отставать от него.
– Буду беспокоиться об этом, если от неѐ хоть что-нибудь останется.
– Как это, хоть что-нибудь останется?!
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
Доминик не ответил, он просто продолжал бежать дальше, увлекая ее за собой, словно
на привязи. Он не остановился, пока они не добежали до огромного дерева с широким
стволом. Брук сердито посмотрела на него, когда мощный громовой раскат сотряс
окрестности.
Девушка увидела, как Доминик поморщился. Именно тогда она поняла, что
случилось.
– Это сейчас твою лодку взорвали? Наш английский флот?!
– Должно быть, они заметили судно, пытающееся прорвать блокаду, и преследовали
его. А затем, вероятно, подумали, что мы – это они. Я не могу придумать другой треклятой
причины, почему только что произошло то, что произошло.
– Но ты понял, что они собрались стрелять в нас, не так ли?
– Сейчас военное время. Если у военно-морского флота было основание подозревать,
что мы – французы, то они не стали бы колебаться. Но нет, я не думаю, что они на самом
деле взорвали бы мою чертову лодку. Я просто не собирался рисковать с тобой на борту.
Еѐ брови поползли вверх, и она не могла не улыбнуться. Он позволил взорвать свою
лодку ради неѐ? Но Доминик потерял своѐ судно, и это было катастрофическим поворотом
событий для них обоих.
– Бомбишь сельскую местность, приятель? – услышали они мужской голос.
Человек, идущий к ним, был молодым невысоким и носил широкую рваную куртку,
которая когда-то давно была новой. Брук подумала, что, возможно, это было
пожертвованием от какого-то лорда, что жил неподалеку. Доминик, казалось, был рад
увидеть человека. Она полагала, что мужчина мог бы, по крайней мере, сказать им, где они
сейчас, если Доминик не знал этого. Но Доминик, судя по всему, знал, так как уже не раз
проделывал этот путь.
– Нет, это просто немного переусердствовал английский военный корабль, – ответил
Доминик.
– Подумали, что ты – французишка, ага? – усмехнулся мужчина.
– А ты?
– А я просто пришѐл проверить, что это за шум. Моя деревня находится поблизости,
если вы хотите, можете пойти со мной. Я провожу.
– Безусловно. Я заинтересован в том, чтобы приобрести парочку лошадей.
– У нас есть несколько довольно быстрых, но вам сначала нужно будет обсудить это с
Рори. Все решения принимает он.
Внезапно из-за деревьев к ним вышли еще четверо мужчин и мальчик, и
разговаривающий с ними человек посетовал:
– Я все держу под контролем, Рори. От них никаких проблем. Ну, правда. Я вел их к
тебе.
Несмотря на заверения незнакомца, новоприбывшие не опустили оружие, которое
держали в руках. Даже у мальчика в руке был пистолет. Доминик моментально встал так,
чтобы закрыть Брук собой. Девушка выглянула из-за его плеча.
Остальные жители деревни были не слишком дружелюбны. Рори был самым высоким
среди них, по крайней мере, именно на него сначала посмотрела мужчина, который
обнаружил их. К тому же он был свирепый с виду, возможно из-за того, что одну из его
толстых черных бровей надвое разделял уродливый шрам. Еще один длинный шрам шѐл
вдоль щеки. Скорее всего, он был привлекательным мужчиной, прежде чем кто-то
располосовал его лицо. Потом она заметила еще один шрам, довольно широкий, идущий
поперѐк шеи, который напоминал след от петли. Должно быть, его почти повесили. Это
напугало Брук больше всего. Только серьезные преступления наказывались повешеньем…
– Что за шум? – спросил он.
Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club
– Лодку этого господина разбомбили.
Не покалеченная бровь Рори поползла вверх, когда он пристально оглядывал
Доминика своими светло-серыми глазами. Они были почти одинакового роста. Но Доминик
был более мускулистым, а человек, который каким-то образом избежал смертельного
приговора, был тяжелее и с широкой грудью. Но будучи главой деревни, или кем бы он там
ни был, он не был старым, на вид ему было около тридцати.
– У тебя действительно есть титул, или ты просто любитель вычурной одежонки? –
спросил он Доминика.
– У меня есть титул, хотя это вряд ли имеет какое-то отношение к нашей ситуации.
– Ох, имеет, имеет.
