Текст книги "Заставь меня полюбить тебя (ЛП)"

ли?

– Может быть, – Брук вспомнила свои собственные мысли прошлой ночью, и то, как

галантно было с его стороны попытаться укрыть ее собой от ветра.

– Так что теперь он достаточно здоров, чтобы ехать сквозь шторм и обратно ради тебя,

а это потрясающий, героический...

– Не нужно приписывать ему мотивы, которых у него не было. У него был личный

интерес, заставивший его искать меня, и больше ничего.

Альфреда вздохнула, она не была согласна с Брук.

– В любом случае, тебе нужно найти другой повод, чтобы проводить с ним время.

Твой план ещѐ может сработать, виконт просто не из тех, кто безропотно подчиняется. Я

видела, как он идет в конюшню. Может быть, тебе стоит присоединиться к нему после

обеда? Он хоть знает, как сильно ты любишь лошадей?

– Он знает, что я хочу их разводить. Но это хорошая идея, – Брук замолчала, когда

услышала, как Доминик в коридоре зовет Волка, объявляя о своем возвращении в дом. –

Хорошо. Сегодня я, вероятно, смогу отругать его за то, что он не дает отдохнуть больной

ноге. И присоединюсь к нему в конюшне, если завтра он снова пойдет туда.

– Или прокатись с ним вместе, если он начнет выезжать этого дикаря, на котором

ездит. Может он сам предложит это, чтобы ты снова не потерялась.

Брук фыркнула:

– Он уже сказал, что впредь я должна брать с собой грума в провожатые.

– Так скажи ему, что он – твой жених, поэтому тебя должен сопровождать он. Будь

настойчивой – или он, или никто.

Брук хмыкнула.

– Ты знаешь, что значит пытаться быть настойчивой с ним? Это словно воду решетом

носить. Абсолютно бессмысленно.

– Ты заставляешь меня утратить надежду, милая. Я знаю, что эта стена между вами

двумя кажется непреодолимой, особенно теперь, когда мы знаем, что он винит твоего брата

не только в смерти своей сестры, но и в гибели ее ребенка. Как бы я хотела, чтобы ты не

узнала об этом, когда читала дневник этой девочки.

– Я тоже, – сказала Брук немного мрачно.

Когда Альфреда застала ее за чтением дневника, Брук рассказала ей о той части,

которую она увидела в самом его конце. В тот же день Альфреда вновь предложила сделать

для Брук приворотное зелье, по крайней мере для того, чтобы преодолеть враждебность и

перейти к более приятной стороне супружеской жизни. Брук снова отказалась. Она хотела,

чтобы Доминик действительно любил ее, а не только думал, что любит.

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

– Ты должна была послушаться меня тогда, – Альфреда вновь подняла эту тему. –

Ситуация более серьезная, чем мы думали, так что придется пойти на крайние меры. Я

сделаю для тебя приворотное зелье.

– Страсть – это не то, что я от него хочу.

– Любовь и страсть идут рука об руку, – горничная встала и направилась к двери. – По

крайней мере, если возникнет необходимость, то напиток будет у тебя под рукой.

Из-за тяжелых испытаний предыдущего дня, Брук сдалась на милость усталости и

легла спать пораньше, хотя ещѐ только занимались сумерки. Было темно, когда громкий вой

разбудил ее. Она зажгла лампу и посмотрела на свои карманные часы. Была половина

одиннадцатого. Она схватила свой халат и быстро пошла в комнату Доминика, дабы

убедиться, что он находится там, но она не решалась постучать в дверь. Какое у нее будет

оправдание, если он сейчас там? А если его там нет, и это он воет на болотах? Конечно же,

нет, это не он. Что за бред! Она отогнала от себя нелепые сонные мысли. Это был просто

глупый слух, но она хотела опровергнуть его не только ради своей собственной прихоти,

а развенчать этот миф раз и навсегда.

Она негромко постучала и стала ждать. Дверь приоткрылась. Это был Эндрю, и он

сразу же сказал:

– Он вышел на прогулку, миледи.

Отлично! Это то, что она не хотела услышать – случайность, поддерживающая этот

глупый слух.

– Вы слышали этот жалобный вой?

– Вокруг бродят собаки из деревни.

Неужели? Или слуги уже привыкли находить оправдания странным привычкам своего

господина.

– Где Его Светлость обычно гуляет?

– В деревне. Он часто посещает таверну, когда не может уснуть.

Она поблагодарила Эндрю и вернулась в свою комнату, но не в постель. Значит

таверна? Может быть, у него там есть любимая прислужница? Она разозлилась, что он

предпочитает общество других женщин, а не еѐ. Сначала его бывшая любовница, теперь

девчонка из таверны? Проснувшись окончательно, она оделась и вышла из дома, решив

увидеть всѐ это сама.

В эту прекрасную летнюю ночь широкую дорогу к деревне освещал лунный свет.

Это не заняло много времени дойти туда и заметить освещенное и шумное заведение. Она

направилась прямо к нему, но остановилась, чтобы заглянуть в одно из окон. Она сразу же

заметила Доминика, который был выше всех остальных в этой комнате. Рядом с ним был

Гэбриел и полдюжины других мужчин.

Он был одет небрежно и даже не был похож на лорда. И вел себя не как лорд. Она

видела новую сторону волка и была очарована, наблюдая, как он смеется и пьет с

простолюдинами, и, Боже мой, это он… поѐт? Она была приятно удивлена, что местным

жителям он нравился, и что они чувствовали себя с ним комфортно. Когда Доминик вдруг

завыл, как волк, другие мужчины подхватили за ним, а вскоре они все искренне смеялись над

этим.

Брук усмехнулась. Нет, в самом деле, слух что он – наполовину волк, очевидно,

больше не беспокоит его, если вообще когда-либо беспокоил. Эта мысль заставила ее

задуматься, что из того, что он рассказывал ей о себе, было правдой, а что он придумал,

чтобы прогнать ее прочь.

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

По крайней мере, он не развлекался тут с женщинами. Она отвернулась от окна, чтобы

вернуться обратно в Ротдейл, но ахнула, когда врезалась в чью-то грудь.

– Спокойно, девочка, – сказал мужчина. – Если твой дружок сидит там дольше, чем

ему следовало бы, то пойди и скажи ему об этом.

Прежде чем она смогла возразить, ее затащили в таверну. Она бы выскочила обратно,

если бы Доминик сразу же не заметил ее. Хотя их разделяла комната, их глаза встретились,

но она не шелохнулась. Затем задорная краснощекая прислужница протянула ей кружку и

улыбнулась. Брук почувствовала себя виноватой из-за того, что плохо думала о женщинах,

которые работали в таверне.

– Так кто же он? – спросил мужчина, который завел ее внутрь.

Она взглянула на ухмыляющегося крестьянина, который ждал, в надежде увидеть, как

один из мужчин наорѐт на неѐ за подобное вмешательство. Она, вероятно, разочаровала его,

сказав:

– Я – невеста Доминика.

Меньше всего она ожидала, что он рассмеется и выкрикнет эту информацию так

громко, чтобы было слышно всем собравшимся в таверне. Громкие крики моментально

заполнили комнату, и мужчины начали хлопать Доминика по плечу.

– Мы слышали сплетни, – признался один из мужчин. – Теперь мы знаем, что это –

правда!

Еще один человек, который не мог отвести взгляд от Брук, сказал Доминику:

– Вы – счастливый человек, милорд.

Доминик улыбнулся, но ответил:

– Это еще предстоит выяснить.

Многие рассмеялись, наверное, потому, что все в таверне уже догадались, что она

проверяла его. И как она собиралась ему это объяснять? Она сделала большой глоток

поданного ей пива, когда он направился к ней. Затем начались тосты, и, услышав так много

пожелания здоровья и счастья ей и Доминику, она не могла перестать улыбаться.

Может быть, поэтому он не торопил ее с выходом из таверны. После нескольких

глотков пива, которое она никогда раньше не пробовала, она абсолютно перестала

волноваться, что он может разозлиться из-за того, что она пришла в таверну.

Но он, наконец, взял полупустой стакан из ее рук:

– Пора идти.

Она кивнула и направилась к двери, но споткнулась о ступеньку. Внезапно его рука

обхватила еѐ за талию:

– Мне отнести тебя домой?

Она посмотрела на него:

– А ты хочешь? Нет, конечно же, нет. В каком направлении дорога на Ротдейл?

Он засмеялся:

– Не привыкла к выпивке?

– Нет, я пила вино, но редко. Но я в порядке. Правда. Я просто не смотрела вниз и

забыла, что там ступенька.

– Конечно, – как ей показалось, его тон был поддразнивающий, а не скептический.

Хотя, ей пора перестать слышать то, что ей хочется услышать и помнить, что у него не

было никакой причины быть милым с ней – пока не было.

Когда они вышли на тропинку он убрал свою руку с еѐ талии. Она была

разочарована. Ей нравилось, что она чувствовала, когда он обнимал ее так, как если бы она

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

принадлежала ему. Ей было интересно, он совершил этот бережный жест, потому что жители

этой деревни могли наблюдать, как они уходят. Взглянув на него, она поняла, что человек,

которого она видела в таверне не тот, кого она знала. Ни пиджака, ни галстука, он был одет

так же, как и другие мужчины в таверне. И они не обращались с ним как с господином, он им

нравился! Она хотела больше узнать о реальном Доминике Вульфе.

– Каково было расти в Ротдейле?

Он посмотрел на нее сверху вниз, словно удивился ее вопросу.

– Замечательно, беззаботно, спокойно, по крайней мере, в то время когда моя семья

была здесь со мной.

Она не должна говорить ни слова. Всѐ сказанное ей сводит их разговор к смерти его

сестры? Но выпитое пиво, сделало ее смелой.

– А когда ты понял, что хочешь разводить лошадей?

– В день, когда я выпустил на свободу стадо своего отца.

Она усмехнулась:

– Ты этого не делал.

– Именно, что сделал. Это был вызов, но я хотел посмотреть, что же будет дальше,

кроме того, что меня за это обязательно накажут. Гэйб помог мне стянуть вниз длинный

засов забора на задней стороне пастбище, чтобы был массовый побег, так и случилось. Мы

смеялись и не могли остановиться, пока смотрели, как отец Арнольда, который был главным

конюхом в то время, пытался поймать лошадей, бегая за ними на своих двоих. За это я был

наказан и не выходил из комнаты неделю, но оно того стоило. Мне было девять.

– Так твой отец тоже разводил лошадей?

– Угу. И мой дед до него. Я не был уверен, что хочу идти по их стопам, пока не

совершил эту шалость. Возможно, это было смешно, когда я это делал, но вскоре я пожалел

об этом и волновался, что они не все будут пойманы. И особенно переживал за племенного

жеребца моего отца. Так как очень хотел заполучить жеребѐнка, отцом которого стал бы этот

чемпион.

– И ты заполучил его?

– Конечно. Это Роял.

– Я рада.

Она улыбнулась, наслаждаясь добродушным и лѐгким разговором с Домиником, когда

они шли вместе по дороге этой звездной ночью.

– Люди в таверне не нервничали рядом с тобой. Они напомнили мне моих слуг у нас

дома в Лестершире. Они – люди, с которыми связано всѐ самое забавное и доброе, что со

мной случалось, пока я росла.

– Твои родители разрешали тебе общаться с ними?

– Они не знали, – хихикнула Брук. – Эти слуги были моей настоящей семьей.

Они дошли до дома. Он открыл входную дверь, пропуская еѐ внутрь, но не последовал

за ней. Она повернулась:

– Ты не идѐшь в постель?

– Тебе стоит перефразировать вопрос.

Она не сразу поняла, что он имел в виду. А когда поняла, то покраснела:

– Я не предлагала...

– Нет, упаси тебя Бог сделать это. Но я пока недостаточно пьян, чтобы идти спать.

Думаешь легко заснуть в комнате, которая находится так близко от твоей спальни?

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

Она с шумом втянула воздух, но он не услышал, так как уже закрыл дверь и

направился обратно в таверну.

ГЛАВА 30

ВОЗМОЖНО, Доминик был ещѐ недостаточно пьян, чтобы отправиться спать, но и

Брук после его последней реплики не могла уснуть. Еѐ тешила мысль о том, что он мог

желать еѐ, и его волновало то, что она спит так близко. Но Брук не очень-то в это верила.

Возможно, он и поцеловал еѐ уже дважды, но зато ни разу из-за того, что действительно

жаждал этого.

А может, и нужно было сказать Доминику, что она говорила о своей кровати, а не о

его. Она даже захихикала, представив, как бы он удивился. Интересно, принял бы он еѐ

предложение? О нет, только не до свадьбы.

Она вздохнула и встала у окна, глядя на залитый лунным светом парк. Она должна

спуститься на кухню за стаканом тѐплого молока, которое поможет ей снова уснуть… И тут,

девушка увидела белое животное, снующее перед домом. Бог ты мой, неужели белая собака

последовала за ней к дому и пробралась через ограду?

Брук поспешила вниз к задней части дома через музыкальную комнату, где были

высокие французские двери, выходящие на широкую террасу над парком. Она встала на

верху лестницы, которая вела к парку, и стала ждать, решив проверить, подойдет ли к ней

собака. Она начала подходить, медленно ускоряя шаг, что вызвало у Брук улыбку.

– Мне всегда хотелось иметь собственного питомца, – сказала она собаке. – Ну ладно,

такого питомца, на котором бы я не ездила. А тебе хотелось бы жить здесь? Подойди ближе,

если согласна. Мы утром выясним, как тебе устроиться на новом месте.

Как будто прекрасно поняв то, что ей говорила девушка, собака пошла за ней в дом.

Сначала Брук остановилась в кухне, чтобы набрать большую миску жаркого, которое

подавали на ужин, и прихватила еѐ в свою комнату. По крайней мере, поблизости не было

слуг, которые могли бы увидеть еѐ необычного друга.

После того как поставила миску на пол, Брук закрыла дверь и наблюдала, как быстро

собака расправляется с едой. Наверное, она не сможет держать животное здесь … ну, не без

разрешения. Но после того, что Доминик сказал о Растоне, он вполне может позволить ей

оставить животное. Он любит собак, почему бы тогда ему быть против? Конечно же, она

знала наверняка почему: он может отказать ей в этом просто из-за того, что у него есть

такая возможность.

Она подумает об этом утром. И ей обязательно нужно разузнать у работников кухни,

чем они кормят Волка. Еѐ новый друг расправился с той большой миской жаркого в

считанные секунды.

Брук наполнила пустую миску водой, перед тем как сесть возле собаки для более

близкого знакомства. После того как собака позволила потрепать себя за ушком, девушка не

думала, что животное станет возражать против иных проявлений нежности. Оно и не

возражало, и когда легло на полу возле неѐ, чтобы девушка могла почесать его животик,

Брук смогла убедиться в принадлежности животного к женскому полу. Девушка была

окончательно завоѐвана. Она обязательно найдет способ оставить эту собаку.

Утром, еѐ разбудила Альфреда, принеся кувшин свежей воды. Брук улыбнулась,

вспомнив сон о белой собаке, пришедшей в Ротдейл. Это было так ярко, но так

неправдоподобно, что она удивленно ахнула, увидев собаку спящей в изножье кровати.

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

Еѐ первым порывом было прикрыть собаку одеялом, пока она сможет объяснить еѐ

присутствие, но вместо этого она сказала Альфреде:

– Только не кричи. Я нашла себе нового питомца. Он вполне дружелюбный.

– И почему я должна волноваться, это всего лишь… чертовски большая псина.

Знаешь, я уже успела сегодня утром проведать Растона, поэтому я лучше буду держаться на

расстоянии.

– Это всего лишь собака, Фреда.

– В самом деле? Я лучше пойду и заверю в этом прислугу, пока ты не вывела еѐ из

комнаты, и половина домочадцев с воплями не выскочили из дому.

Брук усмехнулась. Альфреда оставалась довольно самоуверенной и хладнокровной,

даже пятясь вон из комнаты:

– Со временем ты еѐ полюбишь!

– И почему все постоянно говорят мне, кого я полюблю? – пробормотала Альфреда,

направляясь к двери.

Брук быстро оделась, постоянно разговаривая с собакой. Девушка надеялась, что

реплика Альфреды о возможных воплях была всего лишь шуткой. Но, наверное, всѐ же,

стоит расчистить путь, перед тем как выпустить собаку из комнаты. Но животное спрыгнуло

с кровати и последовало за девушкой, когда она направилась к двери, поэтому Брук

остановилась и присела на одно колено.

– Я вернусь через несколько минут, чтобы вывести тебя погулять. Можешь

подождать? Побудешь в комнате?

Животное, без сомнения, привыкло к людям. Оно никогда не рычало, ни разу не

оскалилось, но Брук всѐ ещѐ не была до конца уверенна, что оно понимает еѐ, или следует

каким-то элементарным командам. Но собака моментально уселась в центре комнаты,

позволив снова потрепать себя за ушком, и осталась там, когда девушка поспешила к двери.

Брук едва не споткнулась о Волка, когда выходила из комнаты. Он как раз обнюхивал низ еѐ

двери и попытался проскочить мимо девушки в комнату, но она успела быстро захлопнуть

дверь прямо перед его носом. Она обязательно представит друг другу этих двоих – и Брук

надеялась, что они поладят – но только после того, как получит официальное разрешение

содержать своего питомца. По крайней мере, Волк не лаял и не привлекал внимания к

тайному гостю в еѐ комнате.

Но самое нежелательное внимание он уже привлек.

– Какого дьявола? – Доминик вышел из своей комнаты и увидел, чем занимается его

пѐс. – Приворожила моего пса чѐртовой морковкой? – наблюдая за Волком, который теперь

скребся в еѐ дверь, желая попасть в комнату, Доминик подошѐл ближе. – Он думает, что ты

припрятала там ещѐ больше моркови?

– Думаю, да, – соврала она.

Но она допустила глупую промашку, слишком очевидно загораживая дверной проем,

встав перед ним с широко разведенными руками. Поэтому он отодвинул еѐ в сторону, чтобы

открыть злосчастную дверь. Волк тут же вбежал в комнату и резко остановился, увидев

другую собаку. Доминик даже не двинулся дальше порога.

– Это же волк, – сказал он, не веря собственным глазам.

Брук хмыкнула:

– Как ты можешь знать это, если никогда их не видел?

– Видел и покажу тебе, но ты теперь и близко не подойдешь к этому животному.

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

Она попыталась обойти его и встать между ним и белой собакой, но он выставил

руку, преграждая ей путь.

– Перестань, – запротестовала она, – эта собака дружелюбная.

– Да ты хоть знаешь, как должна выглядеть дружелюбная собака? Она должна вилять

хвостом и нарезать круги вокруг тебя, а не сидеть здесь и не смотреть на тебя как на свой

будущий обед. Мы должны убить еѐ.

Брук ахнула:

– Только посмей!

Скулеж заставил еѐ перевести взгляд на Волка. Он опустился на живот и с

осторожностью подползал поближе к другой собаке, всѐ время поскуливая. Широко открыв

глаза, она с изумлением прошептала:

– Это его мать.

– Не говори глупостей, – насмешливо заметил Доминик.

– Раскрой свои глаза. Он ведет себя как потерянный щенок, который просит свою

мать принять его обратно в стаю.

– Ты не можешь оставить еѐ у себя.

– Почему же? Ты оставил Волка. Твой питомец был таким же диким, когда ты его

нашел. Он даже пытался съесть тебя.

– Он не знал ничего лучшего, а теперь знает. Но она, – Доминик ткнул пальцем в еѐ

величественную подругу, – взрослый и дикий зверь.

– Как ты можешь говорить такое, когда она спокойно сидит, не делая абсолютно

ничего, что могло бы нести угрозу?

– Ты не можешь держать в доме настоящего волка.

– Я не согласна, что это волк.

Он бросил на неѐ колючий взгляд:

– О, теперь ты считаешь, что они вымерли. И это при том, что дважды пыталась

убедить меня в обратном?

Девушка вздѐрнула подбородок.

– Она помогла мне. Она позвала меня назад к руинам, когда началась гроза, а я

ничего не видела на расстоянии двух шагов. И она привыкла к людям. Собака не рычала на

меня, когда я впервые еѐ увидела. Она не рычала на Альфреду сегодня утром. Да она даже на

тебя не рычит, в то время как ты ей угрожаешь. Я хочу еѐ оставить. Совершенно очевидно,

что она никакой не волк.

Вместо ответа он взял еѐ за руки и потащил вон из комнаты, направившись прямиком

на первый этаж в гостиную.

– Что ты…

Она получила ответ на свой вопрос, когда он вытащил ключ из своего кармана и

двинулся к юго-восточному углу большой комнаты, туда, где стена башни изгибалась,

соединяясь с домом. Она пыталась пробраться в комнату в башне, когда самостоятельно

обследовала дом, но обнаружила, что дверь, ведущая в неѐ, закрыта на замок.

Когда Доминик открыл замок, Брук напряглась, решив, что он собирается запереть еѐ

в башне, пока будет убивать еѐ любимицу. Девушка уже приготовилась сражаться с ним,

используя зубы, когти, да любые подручные предметы, но просто остолбенела из-за того, что

увидела в комнате.

ГЛАВА 31

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

ПО СПИНЕ БРУК пробежал холодок, когда она вошла в мрачную комнату. Еѐ

изогнутые стены были сделаны из грубого серого камня, как и пол. На стенах висели

несколько картин, накрытых скатертями, вероятно, чтобы защитить их от пыли. В центре

комнаты на низком столике стоял старый сундук. Брук не могла видеть больше из-за того,

что в комнате совсем не было окон, а единственный лучик света проникал сюда через

открытую дверь. В луче света клубились пылинки, но девушка не заметила никакой

паутины, как в той башне наверху, которую она увидела в первый день пребывания здесь.

Это мрачное воспоминание о башне заставило еѐ спросить:

– Ты знаешь о состоянии комнаты в башне наверху, куда пытался поселить меня,

когда я только приехала? Там полно паутины.

– Серьѐзно? Я не был там с тех пор, как был ребѐнком. Но ты вполне можешь

очистить еѐ. Неужели ты думаешь, что будешь просто праздно отсиживаться здесь, если

останешься?

Вообще-то он улыбнулся, когда сказал это. Она сжала губы. Говоря о том, что он

превратит еѐ в служанку, когда в доме их и без того было достаточно много, он просто

придерживался своей тактики, намереваясь заставить еѐ сбежать.

– Минутку, – он вышел из комнаты. Она зажмурилась, ожидая услышать звук

закрывающейся двери, но он вернулся с зажженной свечой в руке. Лучше бы она этого не

видела. В отблесках свечи его глаза сверкали, словно волчьи. Не удивительно, что слухи о

нѐм процветают.

– Что в сундуке? – спросила она, когда он поставил свечу рядом с ним.

– Побрякушки, ювелирные изделия, любимые безделушки и дневники, которые

принадлежали моим предкам.

Дневники? Ей стало интересно, заперты ли здесь недостающие страницы из дневника

Эллы. Осмелится ли она попросить прочесть их?

– Каждый из моих предков оставил что-то, что стоит сохранить. Некоторые из этих

вещей слишком большие, чтобы поместиться в сундуке. Например, вот эта картина. Ей уже

двести лет.

Он снял покрывало с одной из картин. У девушки перехватило дыхание. Здесь были

изображены два волка: один – абсолютно белый, второй – сплошь серый. Животные были

тощими и имели хищный вид, со свирепым блеском в глазах. Невероятно, насколько эта

белая волчица напоминала ту собаку, которая тайком пробралась в дом. Не удивительно, что

Доминик привѐл еѐ сюда, чтобы показать это.

– А эта ещѐ старше.

Он показал ей ещѐ одну картинку, но Брук не могла оторвать взгляд от предыдущей.

Один волк сидел, будто бы готовясь к прыжку, а второй лежал рядом и выглядел весьма

довольным, словно бы не так давно вдоволь насытился.

– Кто нарисовал это?

– Дочь Корнелиуса Вульфа, Корнелия.

– Она могла так близко подходить к волкам? – недоверчиво спросила она.

– Нет. Она упоминала в своѐм дневнике, что наблюдала за ними в подзорную трубу.

На чердаке есть ещѐ с десяток еѐ картин, на каждой изображены волки. Они явно очаровали

Коллекции http://vk.com/johanna_lindsey_club

еѐ. В то время как их считали исчезнувшими в других частях страны, они свободно

разгуливали на севере. Но неужели ещѐ один Вульф будет увлечѐн настоящими волками?15

Брук опешила. Он что, только что признал, что их брак состоится? Она была уверена,

что он просто дразнит еѐ, поэтому спросила:

– Почему ты держишь эту картину здесь взаперти?

– Это единственная работа, на которой волки изображены так близко. Прекрасная

картина. Она висела в моей спальне, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда я решил,

что это немного по-детски и спустил еѐ вниз.

– Если слуги видели еѐ в твоей комнате, то не удивительно, что пошли слухи о твоей

волчьей натуре.

Он поднял бровь, удивляясь еѐ догадке.

– Более вероятно, что этот глупый слух берѐт свой начало во времена моего детства,

когда я был мальчишкой и завывал на школьном дворе ради веселья, чтобы напугать

младших учеников. Кстати, дочь Корнелиуса едва не умерла, заканчивая эту работу. Еѐ

другие картины сделаны с дальнего расстояния. Но ради этой картины она решилась на то,

чтобы волки располагались совсем близко от неѐ. Работа заняла долгие месяцы, прежде чем

она закончила еѐ. Нужно было подловить их в определѐнных позах, что было сложно, хотя

эта парочка была дружной и постоянно появлялась вместе.

– Откуда ты это знаешь?

– Она вела дневник. Многие из моих предков вели дневники. Они писали о семейном

проклятии и высказывали своѐ мнение на этот счѐт. Некоторые были достаточно глупы,

чтобы искренне верить в него. Но все они единодушно винят в нѐм вот эту парочку.

Она, наконец, посмотрела на другую картину, которую он открыл. На ней был

изображѐн дворянин эпохи королевы Елизаветы, он был одет очень богато и стоял, положив

руку на плечо сидящей женщины, которая была одета так же величественно, как и он.

Типичная поза для супружеской пары.

– Кто они?

– Это Корнелиус Вульф – паршивая овца семейства, я тебе о нѐм рассказывал. Он как

раз получил свой титул, когда был написан этот портрет. Хозяин Ротдейла, весь из себя,

такой важный. А эта была его любовницей. Некоторые думают, что она была внебрачной

дочерью дворянина из Йорка, но большинство считает, что она была обычной

простолюдинкой из деревушки Ротдейл. Но Корнелиус дал ей статус, одел как знатную леди,

относился к ней, как к даме из высшего общества. Даже представил еѐ своим друзьям, как

леди, потому что это забавляло его.

– И получил за это насмешки от своих соседей, и даже враждебное отношение к себе,

– догадалась Брук, думая о Шоу.

– Да, но Корнелиусу было всѐ равно, – неодобрительно сказал Доминик. – Как я уже

говорил, он был гедонистом, полностью предан лишь своим собственным забавам и