Текст книги "Рунная магия"
Автор книги: Джоанн Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Между тем под холмом Красной Лошади Мэдди лихорадочно размышляла. Одноглазый и Локи оставили ее одну. Одноглазый – чтобы поспать и восстановить силы, прежде чем отправиться за Шепчущим, Локи – ради каких-то своих гнусных делишек. Зал освещал лишь пучок свечей, тень Мэдди то карабкалась на каменные стены, то отскакивала от них, пока девочка расхаживала туда-сюда.
Услышав признание Одноглазого, она сначала до смерти разозлилась на то, что он посмел так долго скрывать от нее правду и открыл лишь теперь, когда линии фронта уже начертаны и Мэдди – нравится ей это или нет – твердо стоит на его стороне.
Она ненавидела его обман. И все же, думала девочка, расхаживая, разве часть ее не мечтала об этом? Иметь цель, клан, семью, боги пресвятые! Разве знаки не подсказывали ей это с самого начала? Разве что-то внутри нее не знало всегда, что Джед Смит и Мэй – не ее крови, а Один, несмотря на все свои странности, ее?
Мэдди не услышала, как Локи вошел в зал. Он сменил украденную у Одуна Бриггса одежду на свежую тунику, рубашку и сапоги на мягкой подошве, и лишь когда коснулся ее руки, девочка поняла, что он здесь. Но ее возбуждение было столь велико, что она чуть не ударила его, прежде чем узнала.
– Мэдди, это я! – воскликнул он, увидев наполовину призванную Тюр в ее пальцах.
Она равнодушно изгнала руну.
– Я не настроена разговаривать, Локи, – ответила она.
– И я тебя не виню. – Локи вздохнул. – Один должен был рассказать тебе правду. Но попытайся взглянуть на дело с его стороны…
– Так он за этим тебя послал? Чтобы ты заступился за него?
– Ну разумеется, – признал Локи. – Зачем же еще?
Мэдди поневоле почувствовала себя обезоруженной этой неожиданной прямотой. Она улыбнулась, а потом вспомнила о его легендарном обаянии.
– Прекрати, – сказала она. – Ты ничем не лучше его.
– Почему? Что я сделал?
Мэдди злобно фыркнула.
– Все знают, что происходит, кроме меня, – возмутилась она. – Я что, ребенок? Меня от этого тошнит. Меня от него тошнит. И меня тошнит от того, что со мной обращаются так, будто я ничего не значу. Я думала, я ему нравлюсь. – Она снова фыркнула, еще яростнее, и вытерла нос рукавом рубашки. – Я думала, он мой друг.
Локи криво усмехнулся.
– И чего же он хочет? Воевать с Орденом? Для этого ему нужен Шепчущий?
Локи пожал плечами.
– Я бы не удивился.
– Но у него ничего не выйдет! – крикнула Мэдди. – Даже с ванами на нашей стороне нас все равно будет десятеро против всего Ордена, и в любом случае, – она понизила голос, – Шепчущий практически сказал мне, что Один проиграет.
Глаза Локи расширились.
– Значит, оракул сделал пророчество? Он сделал пророчество, и ты не собиралась никому о нем говорить?
– Ну, оно было бессмысленным, – смущенно сказала Мэдди. – Я даже не знаю, действительно ли это было пророчество. Он просто повторял что-то вроде: «Я говорю, ибо должен, и…»
– О боги! – с досадой перебил Локи. – Он сделал пророчество. Тебе. После того как я столько лет пытался убедить его произнести хоть что-нибудь, что угодно. – Он нетерпеливо наклонился ближе. – А обо мне он что-нибудь сказал?
– Хотел, чтобы я тебя убила. Сказал, что от тебя будут одни неприятности.
– Вот как. Разумно. Что еще он сказал?
– Что-то об ужасной войне. Тысячи умрут по единому слову. Что-то о пробуждении Спящих… предателе… и Генерале, стоящем одиноко…
– И когда ты собиралась ему рассказать?
Мэдди молчала.
– Когда?
– Не знаю.
Локи тихо засмеялся. Но Мэдди едва ли его слышала. С пересохшими губами она вспоминала слова Шепчущего, стараясь воспроизвести точные выражения. Теперь они казались ей стихами, безрадостными стихами на языке пророков.
Я вижу армию, готовую к битве.
Я вижу Генерала, стоящего одиноко.
Я вижу предателя у ворот.
Я вижу жертву.
И мертвые пробудятся в залах Хель.
И Безымянный восстанет, и Девять миров
погибнут,
Если не пробудятся Семь Спящих.
И Громовержец вырвется из Нижнего мира…
– Оно сбывается, – наконец сообщила Мэдди. – Спящие пробудились. Орден наступает. Пророчество гласит, что Девять миров погибнут… – Мэдди сглотнула, ее подташнивало. – И я все думаю: ведь это я виновата. Я разбудила Спящих. Я нашла Шепчущего. Если бы я оставила его в огненной яме… – Она осеклась и нахмурилась. – Но почему Генерал стоит одиноко? Почему мы не с ним? – Мэдди снова принялась расхаживать по темному залу. – Я не этого хотела! – крикнула она.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, – кисло произнес Локи, – но я тоже отнюдь не в восторге. У меня нет выбора, без Одина я мертвец. Однако и с ним у меня мало шансов остаться в живых, что не слишком воодушевляет.
– Тогда скажи мне, – настаивала Мэдди. – Скажи мне правду. Кто я на самом деле? И почему я здесь?
Локи наблюдал за ней с легкой улыбкой на изуродованных губах.
– Правду? – повторил он.
– Да. Всю правду.
– Генералу это не понравится, – предупредил он.
«Тем больше оснований ей рассказать», – подумал Локи и усмехнулся в глубине души.
– Так кто я? – спросила она. – И какова моя роль во всем этом?
Локи угощался вином.
– Тебя зовут Моди, – начал он. – Оракул предсказал твое рождение задолго до Рагнарёка, впрочем, оказалось, что с полом он немного напутал. Но в одном он не сомневался: Моди и его брат Магни – первые дети Нового века, рожденные возродить Асгард и низвергнуть врагов богов. Вот почему у тебя на руке эта руна. Эск, Ясень – символ обновления и всех миров.
Мэдди посмотрела на свою руку, на которой кроваво-красным горела Эск.
– У меня есть брат? – спросила она.
– Или сестра. Если она уже родилась. Как я сказал, оракул был не слишком точен.
– А мои… родители?
– Тор, Кузнец-Громовержец, и Ярнсакса – не то чтобы жена, воительница с другой стороны гор. Так что сама понимаешь, сестренка, в тебе течет демоническая кровь, по крайней мере со стороны матери.
Но у Мэдди голова еще шла кругом от новых сведений. Она пробовала имена на вкус – Моди, Магни, Тор, Ярнсакса – как какое-то сказочное, экзотическое блюдо.
– Но если они мои родители…
– То как вышло, что ты родилась у пары деревенщин из долины? – Локи усмехнулся, наслаждаясь собой. – Что ж, помнишь, как, когда ты была маленькой, тебе все время говорили, что нельзя видеть сны, что видеть сны опасно, что если ты будешь их видеть, то гадкие злые асы придут из Хаоса и украдут твою душу?
Мэдди кивнула.
– Что ж, – продолжал Локи. – Выходит, они почти не ошиблись.
Мэдди слушала историю, затаив дыхание.
– Начнем с начала, – сказал он и подлил себе вина. – То есть Конца Всего. Рагнарёка. Гибели богов. Падения и асов, и ванов, триумфа Хаоса и так далее. Не самое приятное время для твоего покорного слуги, поскольку его убили, и не кто-нибудь, а надутый добрый дядя Хеймдалль…
– Погоди, – перебила Мэдди. – Ты это уже говорил. Тебя правда убили в Рагнарёк?
– Ну, – замялся Локи, – все не так просто. Одно из моих обличий там пало, верно. Но Смерть – всего лишь один из Девяти миров. Некоторые асы нашли убежище там, где даже Сурт не имеет власти. Другим повезло меньше. Они были сброшены в Нижний мир – который вы, люди, называете Проклятием…
– Черная крепость. На что это похоже?
Локи несколько помрачнел.
– Ничто не подготовит к Нижнему миру, Мэдди. Он был за гранью всего, что я знал. Я прежде бывал в темницах и до тех пор полагал, что тюрьма – обычное здание со стенами, кирпичами, охранниками – знакомая ловушка, одинаковая во всех мирах. Но в Нижнем мире правит беспорядок. Так близко к Хаосу возможным становится практически все: законы притяжения, перспективы, ощущений и материи гнутся и сдвигаются, часы и дни ничего не значат, граница между реальностью и воображением стерта. На что это похоже? Как будто тонешь, Мэдди, тонешь в океане забытых снов.
– Но ты выбрался.
Локи мрачно кивнул.
– Как? – спросила девочка.
– Заключил сделку с демоном.
– Какую сделку?
– Обычную, – ответил Локи. – Услуга за услугу. Я предал обе стороны, поэтому меня решили примерно наказать. Меня заперли в камере без окон и дверей, без пола и потолка. Ничто не достигало меня – по крайней мере, они так считали. Но демон предложил мне возможность сбежать.
– Как? – снова спросила Мэдди.
– На дальнем краю Хель есть река, – начал рассказывать Локи. – Закованная в железо, река Сон галопом мчится к Нижнему миру, неся с собой мешанину всех незрелых мыслей Девяти миров. Коснуться ее воды значит погибнуть или сойти с ума, и все же я сбежал через Сон. – Локи умолк, чтобы освежиться. – Я почти потерял рассудок в борьбе, но в конце концов нащупал путь в ребенка, ребенка из Райдингза.
Довольно уныло он показал на себя.
– Я сделал с этим обличьем все, что мог, – сказал Локи. – Но, честно говоря, я привык выглядеть намного привлекательнее. И все же это лучше, чем Нижний мир. Вот почему последние несколько сотен лет я сидел тише воды, ниже травы. Не хотел, чтобы Сурт надумал проверить, как там его старые друзья.
Но мысли Мэдди неслись вскачь, точно зимние облака.
– Итак, вы с Одноглазым спаслись через Сон. Значит, и другие могли?
Локи пожал плечами.
– Возможно, – признал он. – Но это опасно.
Мэдди наблюдала за ним горящими глазами.
– Но я-то не оттуда пришла, верно? Я не была частью Древнего века…
– Да, не была. Ты – новый побег старого дерева. – Локи весело улыбнулся ей. – Новехонькое обличье, никаких бывших владельцев, совсем как предсказал оракул. Именно такие, как ты, должны возродить Асгард после войны, в то время как мы с Одином станем удобрением. Уверен, ты понимаешь, что я предпочел бы стать этим самым удобрением как можно позже.
Мэдди кивнула.
– Ясно. Слушай, у меня есть идея.
– Какая? – спросил Локи.
Она подняла на него сверкающие глаза.
– Мы пойдем и найдем Шепчущего. Прямо сейчас, пока Одноглазый не проснулся. Принесем его обратно в холм Красной Лошади и положим на место, в огненную яму. Так никто не сможет завладеть им, и все станет как раньше.
Локи с любопытством наблюдал за ней.
– Ты думаешь?
– Локи, я должна попытаться. Я не могу просто стоять и смотреть, как Одноглазый гибнет в какой-то дурацкой войне, которую просто не в состоянии выиграть. Он устал. Он безрассуден. Он так зациклен на Шепчущем, что считает, будто у него есть шанс. А если он проиграет, проиграют все. Все Девять миров, как изрек оракул. Так что сам понимаешь, если ты поможешь мне вернуть его на место…
Локи притворно засмеялся.
– Безукоризненная логика, Мэдди, как всегда. – Он отвернулся с поддельным сожалением. – Извини. Без меня.
– Пожалуйста, Локи. Я спасла тебе жизнь…
– И я хотел бы ее сохранить, если ты не против. Генерал мне руки-ноги поотрывает…
– Одноглазый спит. Несколько часов у нас есть. К тому же я не позволю ему тебе навредить…
Глаза Локи вспыхнули зеленым пламенем.
– Хочешь сказать, что возьмешь меня под защиту? – поинтересовался он.
– Ну конечно, возьму. Если ты поможешь.
Локи изобразил задумчивость.
– Клянешься? – спросил он.
– Именем отца.
– Договорились, – согласился Локи и допил вино.
Волнение Мэдди было столь глубоким, столь отчаянно она стремилась начать поиски, что вовсе не заметила ни выражения глаз Обманщика, ни усмешки, которая медленно скривила его губы, покрытые шрамами.
В Зале Спящих ваны пребывали в смятении. Все уже проснулись и были на месте, кроме Скади, но ни Идун, которая говорила с Охотницей, ни Фрейя, которая не говорила, не могли толком объяснить, что, собственно, произошло.
– Ты сказала, здесь был Локи, – произнес Хеймдалль сквозь золотые зубы.
– Ну да, – подтвердила Идун. – Ему было плохо.
– Ему бы стало еще хуже, если бы здесь был я, – пробормотал Хеймдалль. – Ну и чего он хотел и почему Скади его не убила?
– И что это была за девчонка? – в третий или четвертый раз спросила Фрейя. – Говорю вам, если бы я не была такой сонной и растерянной, я никогда не одолжила бы ей свое соколиное оперение…
– К черту твое соколиное оперение! – рявкнул Хеймдалль. – Я хочу знать, при чем тут Локи.
– Ну, – замялась Идун, – он упомянул Шепчущего…
Пять пар глаз уставились на богиню Изобилия.
– Шепчущего? – повторил Фрей.
И Идун рассказала им все, что знала. Шепчущий на свободе, Один в тюрьме, Локи, возможно, с ним заодно. Она поведала о слухах о Слове, не говоря уже о загадочной девчонке, которая умеет отпирать лед и которая владеет боги знают какими чарами…
– По-моему, надо выбираться отсюда, пока не поздно, – заметил Фрей. – Мы здесь как на ладони, если враги попытаются устроить засаду…
– По-моему, надо подождать Скади, – перебил Ньёрд.
– По-моему, надо устроить погоню за Локи, – предложил Хеймдалль.
– А как же Генерал? – спросил Браги.
– А как же мое соколиное оперение? – поинтересовалась Фрейя.
Одна Идун ничего не сказала, она напевала себе под нос.
А в коридоре, ведущем в пещеру, две фигуры, стоящие в тени, обменивались взглядами и готовились претворить свой план в жизнь.
Локи бросил Юр и затаил дыхание. Пока все хорошо. Они с Мэдди без каких-либо проблем добрались до Спящих и, что более важно, не предупредили ванов о своих намерениях.
Он уже слышал гул голосов в Зале Спящих и видел сквозь руну Беркану их цвета: золото, зелень, морская лазурь. Локи с радостью отметил, что Охотницы среди них нет. Хорошо.
Осталось самое сложное и опасное для него. Необходим ложный маневр – нечто, что отвлечет внимание ванов и даст Мэдди шанс вернуть Шепчущего. Иными словами, приманка.
Локи глубоко вздохнул и быстро, но небрежно направился ко входу в Зал Спящих.
Первым его увидел Фрей в золотых доспехах и несколько секунд, стараясь различить цвета незваного гостя, щурился сквозь блеск чар, что крест-накрест прошивали пещеру.
Но так ничего и не увидел, и этого хватило, чтобы немного его встревожить. Однако фигурка у входа в пещеру казалась слишком крошечной, чтобы поднимать тревогу. Когда остальные повернулись посмотреть, гость, а вернее, гостья, маленькая девочка трех-четырех лет, подняла к ним лицо, исполненное такой мольбы, что даже Хеймдалль был захвачен врасплох.
– Кто ты? – рявкнул он, быстро придя в себя.
Девочка (босая, в одной мужской рубахе) мило улыбнулась и протянула ручку.
– Я Люси, – сказала она. – Хочешь поиграть?
Мгновение ваны молча наблюдали за ней. Всем им (ну, может быть, кроме Идун) было ясно, что это какая-то хитрость: разведка, ложный маневр, возможно, ловушка. Они настороженно осматривали зал: больше никого, только кудрявая девочка, одна-одинешенька.
Хеймдалль оскалил золотые зубы.
– Это не ребенок, – мягко произнес он. – Если я не слишком ошибаюсь, это…
– Тебе водить, – усмехнулся Локи.
И прежде чем Хеймдалль успел отреагировать, он сбросил маскировку, поспешно сменил обличье на пламенное и рванул через открытый зал, спасая свою жизнь.
Ваны больше не тратили времени. Быстрее чем за секунду воздух пронзили мысли-стрелы, летящие кинжалы рунного света, брошенные сети колючего голубого огня. Но Локи был быстр и использовал складки и щели ледяной пещеры, чтобы увернуться, нанести ложный выпад и запутать своих врагов.
– Где он? – крикнул Хеймдалль, щурясь сквозь рунный свет.
– Ку-ку, – бросила Люси из-за ледяной колонны на другой стороне пещеры.
Иса, кинутая под четырьмя разными углами, разнесла колонну алмазной метелью, но Обманщик уже сбежал. В пламенном обличье он вел их к дальней стороне пещеры, увертываясь от чар и рун, и еще дважды появился в виде Люси за одним из сказочных ледяных сооружений. Ваны приближались со всех сторон, и он изобразил замешательство, с мучительной мольбой взирая на кучку разъяренных богов.
– Держи его! – крикнул Фрей. – Это тупик…
– Осалил, – сказала Люси, снова перевоплотилась, на этот раз в птицу, и полетела прямо к потолку с гигантской люстрой посередине. Небольшое отверстие, проделанное Локи при падении, бледно зияло – близился рассвет.
Слишком поздно ваны поняли, что он задумал.
– За ним! – крикнул Фрей и обернулся в луневого ястреба, который был намного крупнее птичьего обличья Локи.
Ньёрд стал морским орлом с белыми крыльями и когтями-кинжалами, а Хеймдалль – желтоглазым соколом, быстрым как стрела. Все трое рванули прямо к Локи, в то время как Фрейя обстреливала дыру в своде. Браги достал из кармана флейту и сыграл на ней коротенькую сарабанду,[7]7
Сарабанда – старинный испанский танец, в эпоху Возрождения исполнялся очень темпераментно.
[Закрыть] приправив воздух стремительными смертоносными нотами, которые подпалили Локи перышки и чуть не сбили его.
Локи закувыркался в воздухе, на мгновение потерял контроль, но потом пришел в себя и полетел к небу. Морской орел не упустил возможности и приблизился, но размах его крыльев был слишком велик для пещеры. Ньёрд уклонился от залпа дробных нот, развернулся и врезался в древнюю ледяную колонну, разбив ее стержень вдребезги, прежде чем окончательно потерять контроль над полетом и врезаться в гнездо сосулек – главную часть свода. Морозная люстра задрожала, покачнулась и начала разваливаться, осыпаясь осколками льда, который пятьсот лет нетронутым просуществовал в Зале Спящих.
На время воцарился хаос. Водопад мерзлых обломков, зачастую острых, как нож, или больших, как стог сена, рушился, сначала медленно, потом все быстрее, с блестящего свода. Одни разбились о полированный пол, взметнув ледяное крошево, смертельное и острое, как осколки шрапнели.[8]8
Шрапнель – артиллерийский снаряд, начиненный пулями, употребляется для стрельбы по живым целям.
[Закрыть] Другие разлетелись, еще не достигнув земли, и наполнили воздух колючим снегом.
Все случилось так внезапно, так катастрофично, что на несколько решающих секунд ваны потеряли интерес к крылатому беглецу и разбежались по дальним углам Зала Спящих, спасаясь от обвала.
Браги сыграл такую зажигательную джигу,[9]9
Джига – английский старинный народный танец кельтского происхождения.
[Закрыть] что лед растаял, не долетев, и пролился ласковым дождиком.
Фрейя бросила вверх Юр и создала мысль-щит золотистого цвета, от которой падающие осколки отскакивали, не причиняя вреда.
Идун просто загадочно улыбнулась, и кусочки льда превратились в яблоневый цвет и тихонько опустились на пол.
Хеймдалль, Ньёрд и Фрей били крыльями в яростном смятении, стараясь увернуться от падающего льда, в то время как их добыча, отделавшись парой подпаленных перьев, скрылась через скалящуюся дыру. Во время всего этого замешательства Мэдди просто вошла в зал, тихо забрала Шепчущего из его укромной берлоги под рыхлым снегом и спокойно вернулась – никем не замеченная, вне подозрений – в тоннели Подземного мира.
Локи летел, спасая свою шкуру. Конечно, он выиграл немного времени. Трое охотников задержались и потому, что обрушилась ледяная люстра, и просто потому, что были крупнее и им было труднее покинуть пещеру через небольшое отверстие в своде.
В результате Локи снова заметил преследователей только через четверть часа: сокол, морской орел и лунь кружились над долинами, рыскали, искали его в раннем утреннем свете.
Локи немедленно сбросил ястребиное обличье и опустился отдохнуть за небольшой рощицей возле Фоджес-Пост. Там стояла крошечная бревенчатая хижина, за ней трепыхалась веревка с бельем, на крылечке в кресле-качалке дремала старушка.
Это была не кто иная, как Полоумная Нэн Фей, бывшая няня Мэдди. Она приоткрыла один глаз, когда ястреб опустился на лужайку, и не без интереса смотрела, как он превращается в обнаженного юношу и бросается к бельевой веревке Нэн в поисках какой-нибудь одежды. Нэн подумала, не вмешаться ли, но потеря старого платья, фартука и шали казалась невысокой ценой за спектакль, и она решила, что не стоит.
Через две минуты вторая старушка, босая, с толстой шалью на голове, подозрительно быстро направилась к деревне Мэлбри. Более близкое наблюдение могло бы обнаружить, что ее левая рука странно скрючена, однако немногие узнали бы руну Юр.
Несколько птиц покружились над ее головой, но, насколько Нэн могла судить, так и не приземлились.
Мэдди и Локи договорились встретиться у большого старого бука в лесу Медвежат. Мэдди первой добралась туда, воспользовавшись тропой сквозь Подземный мир, и присела на траву подождать и раз и навсегда разобраться с Шепчущим. Разговор вышел не из приятных. Шепчущий обиделся, что его оставили в Зале Спящих «как какой-то булыжник», по его словам, а Мэдди злилась, что он скрыл от нее правду о ее происхождении.
– Можно подумать, это какая-нибудь ерунда, о которой забываешь упомянуть, – возмущалась она. – «Да, кстати, ты внучка Отца богов». Тебе не пришло в голову, что мне может быть до этого дело?
Свечение Шепчущего было явно скучающим.
– Да, и вот еще что, – добавила Мэдди. – Если я Моди, дочка Тора, и, согласно пророчеству, должна возродить Асгард, то, теоретически, на чьей стороне я окажусь в этой войне, та и победит. Верно?
Шепчущий широко зевнул.
И Мэдди выпалила вопрос, который вертелся у нее на языке с тех пор, как Один впервые сказал ей, кто она.
– Поэтому Одноглазый нашел меня? – спросила девочка. – Поэтому научил меня тому, чему научил? Он просто притворялся, что друг мне, чтобы использовать против врагов, когда время придет? И как он это сделает? Я не воин…
Перед ее глазами неожиданно ярко вспыхнул образ Локи в пещере, говорящий: «Есть не одна причина посадить дерево», и, хотя в лесу было тепло, Мэдди не смогла сдержать дрожь.
Шепчущий сухо хохотнул.
– Я тебя предупреждал, – ответил он. – Один всегда так делает. Он использует других. Использовал меня, когда это его устраивало, после чего предоставил моей собственной судьбе. С тобой будет то же самое, девочка, если позволишь. Для него ты всего лишь шаг по обратной дороге в Асгард. В конце концов он принесет тебя в жертву, совсем как принес меня, если не…
– Это очередное пророчество? – перебила Мэдди.
– Нет. Это предсказание, – возразил Шепчущий.
– В чем разница?
– Предсказания иногда ошибаются. Пророчества – никогда.
– То есть на самом деле ты тоже не знаешь, как все обернется? – поинтересовалась Мэдди.
– Точно не знаю. Но я умею угадывать.
Мэдди прикусила ноготь.
– «Я вижу армию, готовую к битве. Я вижу Генерала, стоящего одиноко. Я вижу предателя у ворот. Я вижу жертву». – Она повернулась к Шепчущему. – Это я? Я жертва? А Одноглазый – предатель?
– Я не в курсе, – ухмыльнулся Шепчущий.
– «Мертвые пробудятся в залах Хель. И Безымянный восстанет, и Девять миров погибнут, если не пробудятся Семь Спящих, и Громовержец вырвется из Нижнего мира…» Вырвется из Нижнего мира… Это вообще возможно?
За глянцевой скорлупой Шепчущего кружились и сверкали искры рунного света.
– Я спросила, это возможно? – повторила Мэдди. – Освободить моего отца из Нижнего мира?
Локи считал ее незрелой и нелогичной. На самом деле, едва услышав его рассказ о бегстве из Нижнего мира, Мэдди принялась рассуждать очень четко. Она поставила на его готовность помочь не потому, что доверяла добродушию Локи, напротив, она ожидала, что он солжет. Она не сомневалась, Локи не позволит ей бросить Шепчущего обратно в огненную яму, но, чтобы забрать оракула из Зала Спящих, нужны были двое. Мэдди была уверена, что Локи станет потакать ей, лишь бы не дать Шепчущему попасть в руки ванов, по крайней мере пока Локи и Мэдди не достигнут Подземного мира, где Локи спокойно передаст Мэдди и оракула в руки Одина. Не бесплатно, конечно же.
Что ж, в такую игру могут играть как минимум двое.
На обратном пути из Зала Спящих Мэдди очень серьезно размышляла. Часть ее хотела прибежать с вопросами к Одноглазому, как она всегда поступала ребенком. Но пророчество Шепчущего заставило ее насторожиться, и в немалой степени потому, что, если она прочла его правильно, поражение Одноглазого приведет к гибели миров.
Мэдди хотела бы никогда не слышать о Шепчущем. Но теперь дороги назад нет. И хотя он – плохая замена советам ее старого друга, по крайней мере, пророчество не может лгать.
Девочка знала, что Одноглазый подумает о ее плане, и ей было больно обманывать его, но она ничего не могла поделать. «Я спасу его от него самого, – повторяла она. – Я спасу миры».
– До тех пор пока Локи согласен помогать…
– Об этом не беспокойся, – уверил Шепчущий. – Я смогу его убедить. Я весьма убедителен.
Мэдди долго смотрела на него.
– Насколько я помню, в прошлый раз ты хотел его убить.
– Даже от мертвых есть прок, – возразил оракул.
Через полчаса явился Локи, запыленный, со стертыми ногами, в юбках Полоумной Нэн Фей.
– Вы только посмотрите, – самым гадким голосом произнес Шепчущий. – Песья Звезда надела платьице. Что дальше, а? Диадема и жемчуг?
– Ха-ха. Очень смешно. – Локи принялся разматывать шаль с головы. – Извини, что опоздал, – обратился он к Мэдди. – Пришлось идти пешком.
– Это уже не важно, – откликнулась Мэдди. – Важно, что Шепчущий у нас.
Обманщик с любопытством посмотрел на девочку. Ему показалось, что она раскраснелась, от волнения или от страха, в ее цветах появилась какая-то яркость, отчего ему стало не по себе.
– Что случилось? – спросил он.
– Мы разговаривали, – ответила Мэдди.
Локи выглядел неуверенно.
– О чем?
– Я кое-что придумала, – сообщила она ему.
И Мэдди принялась намечать свой план, сперва неохотно, потом все более уверенно. Постепенно лицо Локи становилось все бледнее и бледнее, а Шепчущий пылал, точно стайка светлячков, и улыбался, словно готов был взорваться.
– Нижний мир? – наконец спросил Локи. – Хочешь, чтобы я отправился в Нижний мир?
– Ты слышал, что предсказал оракул!
– Поэтическая вольность! – рявкнул Локи. – Оракулы их любят.
– «Генерал будет стоять одиноко, – сказал он. – Безымянный восстанет. Девять миров погибнут». Война, Локи. Ужасная война. И единственный способ ее остановить – освободить моего отца из Нижнего мира. Ты обещал мне помочь…
– Я обещал помочь вернуть Шепчущего, – уточнил Локи. – Я ничего не говорил о спасении миров. Собственно, что плохого в войне?
Мэдди подумала о долине Стронд, о полях и домах, разбросанных по дороге от деревни Мэлбри до Фоджес-Пост, обо всех тропинках и изгородях, об осеннем запахе горящей стерни. Она подумала о Полоумной Нэн в кресле-качалке, о ярмарке на лугу, о Джеде Смите, который старался как мог, и обо всех милых, безобидных жителях долины с их жалкими жизнями и глупым убеждением, что они живут в центре миров.
И впервые в жизни Мэдди Смит поняла нотации, запугивания, тайные знаки от сглаза за ее спиной. Сотни маленьких жестокостей, из-за которых она сбегала в лес Медвежат больше раз, чем могла припомнить. Она думала, ее ненавидели за то, что она не такая, как все, но теперь она знала правду. Ее боялись. Боялись кукушонка в своем гнезде, боялись, что однажды он вырастет и приведет Хаос в их маленький мирок.
Так и вышло, подумала Мэдди. Это она все затеяла. Без нее Спящие бы не проснулись, Шепчущий висел бы в безопасности в своей яме, и до войны оставалось бы еще лет пятьдесят, или сто, или даже больше…
Девочка повернулась к Локи.
– Это возможно. Ты сам сказал.
Локи резко засмеялся.
– Ты не представляешь, что предлагаешь. Ты и носу не казала до сих пор из своей долины, а теперь планируешь штурмовать Черную крепость. Не много ли ты на себя берешь?
– Ты боишься, – заметила Мэдди, и Локи снова трескуче засмеялся.
– Боюсь? – спросил он. – Ну конечно боюсь. Бояться – мое призвание. Я умею бояться и потому до сих пор здесь. Кстати, о страхе. – Он глянул на Шепчущего. – Ты представляешь, что Генерал со мной сделает, если… Нет, не отвечай, я не хочу знать. Достаточно сказать, что мы немедленно оба пойдем к нему, отдадим ему чертову штуку, и пусть торгуется с ванами, ля-ля-ля, ля-ля-ля…
– Когда встретятся Один и Мудрый Мимир, Хаос придет в Девять миров. – Шепчущий говорил почти лениво, но цвета его сверкали, точно пламя дракона.
– Что ты сказал? – обернулся Локи.
– Я говорю, ибо должен, и не смею молчать.
– О нет. – Локи поднял руки. – Даже и не думай пророчествовать прямо сейчас. Я ничего не хочу слышать. Я ничего не хочу знать.
Но Шепчущий снова говорил. Его негромкий голос приковывал внимание, и оба слушали, Мэдди со смятением, Локи с растущим недоверием и страхом.
– Я вижу Ясень у открытых ворот, – вещал Шепчущий. – Молнией сожжен, но росток зеленеет. Я вижу встречу мудрого и не столь мудрого на Нижнем краю. Я вижу корабль мертвецов на брегах Хель и сына Бёра с его псом у ног его…
– О боги! – взмолился Локи. – Пожалуйста, не говори больше.
– Я говорю, ибо должен, и не смею…
– Да ты пятьсот лет молчал! – перебил Локи, который стал еще бледнее, чем прежде. – К чему теперь менять привычки?
– Погоди, – встряла Мэдди. – Сын Бёра – это одно из имен Одина.
Локи с несчастным видом кивнул.
– А пес?
Локи болезненно сглотнул. Даже его цвета, пронизанные серебряными нитями страха, побледнели.
– Неважно, – напряженно произнес он.
Мэдди повернулась к Шепчущему.
– Ну? – поинтересовалась она. – Что это значит?
Оракул светился узором, который девочка опознала как веселье.
– Я только пророчествую, – сладко произнес он. – Толкование я оставляю другим.
Мэдди нахмурилась.
– Ясень. Наверное, это я. Зеленый росток из сожженного молнией дерева. Мудрый – это, конечно же, Шепчущий. Сын Бёра на корабле мертвецов с его псом у ног его… – Взгляд девочки остановился на лице Локи. – Ой, Песья Звезда. Понятно.
Локи вздохнул.
– Итак, это значит, что я умру. Обязательно было повторять?
– Ну, это еще не значит, что ты умрешь…
– Что, правда? – рявкнул Локи. – Я на брегах Хель? Что еще, по-твоему, мне там делать? – Он начал расхаживать, заткнув юбки за пояс, шаль летела за ним. – Почему ты мне раньше не рассказал? – обратился он к Шепчущему.
Оракул ухмыльнулся и промолчал.
Локи закрыл лицо руками.
– Успокойся, – попросила Мэдди. – Ты еще не умер. На самом деле… – Она на мгновение остановилась, лицо ее просияло. – Дай-ка я разберусь. По словам Шепчущего, если Один умрет, то и ты тоже.
Локи издал приглушенный возглас отчаяния.
– И когда Один и Мимир встретятся, Хаос придет… Один падет…
Локи посмотрел ей в глаза.
– Если мы освободим Тора из Нижнего мира, война вообще не начнется, Генерал не умрет, Девять миров будут спасены, а мой отец…
Повисла долгая тишина, во время которой Локи пристально смотрел на Мэдди, сердце девочки билось еще быстрее, а Шепчущий сиял, как осколок звезды.
– Так что сам видишь, – сказала она, – тебе надо идти. Ты знаешь дорогу в Нижний мир. Шепчущий сказал, это возможно. А если мы не оставим Шепчущего, то Один не встретит его, и война не начнется, и…
– Слушай, Мэдди, – перебил Локи. – Я бы с огромным удовольствием пожертвовал жизнью ради спасения Девяти миров, но у меня есть план намного проще. Оракул увидел, что мы умерли в Хель. Так? Значит, пока я держусь подальше от Хель…
Он резко замолчал, почувствовав небольшой, но неприятный укол над левой бровью. Ему показалось, что его кто-то ужалил. Потом он ощутил присутствие Шепчущего, словно что-то острое рылось в его голове. Он шагнул назад и чуть не упал.
Ой, больно же!
Он почувствовал, как тот поймал его мысли, точно ноготь зацепился за шелк. Неприятное ощущение, но, когда Локи попытался закрыть свой разум, новый укол боли, на этот раз более острый, пронзил его голову.
