Текст книги "Рунная магия"
Автор книги: Джоанн Харрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Предосторожности экзаменатора казались пастору чрезмерными и даже трусливыми. Но Нат не обладал его опытом и практически ничего не знал о детях Огня. Экзаменатор, однако, – который, как и все члены Ордена, не имел имени, а только номер, выжженный на руке, – уже встречался с демонами.
Прошло около тридцати лет с тех пор, как он впервые с ними столкнулся. В то время он был простым младшим подмастерьем, учеником в Универсальном городе, и принимал мало участия в зловещих разбирательствах, но хорошо их помнил. Допрос занял четырнадцать часов, по истечении которых тварь – ослабленная, со сломанной рунной меткой – сошла с ума.
Но все равно понадобились два экзаменатора, вооруженные Словом, и три подмастерья, чтобы удержать ее. Когда ее потащили, завывающую, на костер, она прокляла их с такой силой, что трое ослепли.
Юный подмастерье навсегда это запомнил. Он старательно учился и вступил в ряды Ордена, решив оставить учебу, чтобы активнее работать в поле. Позже он возглавил программу проникновения в Райдингз и далее, чтобы выкорчевать зло везде, где находил его.
В благодарность за жертву ему пожаловали Слово. Весьма необычно для младшего, в особенности для младшего, который едва завершил двенадцатый год обучения, но в некоторых случаях допускались исключения. Кроме того, полевые агенты Ордена нуждались во всей возможной защите.
Во время своей первой вылазки из Края Света экзаменатор обнаружил около двух дюжин случаев, достойных рапорта в отдел записей. Большинство из них оказалось ерундой: жулики и полукровки, чужаки и чудаки, не обладавшие подлинной силой, о которой стоило бы говорить. Он смирился с тем, что в основном ему приходится изо дня в день раскапывать трущобы гоблинов, восполнять священные источники, рушить стоячие кольца и следить, чтобы старые беспорядочные пути оставались мертвыми и погребенными.
Но иногда ему встречались случаи – тревожные случаи, – которые всецело оправдывали его жертву. Таким случаем был и одноглазый мужчина из Мэлбри. Экзаменатор разрывался между надеждой обнаружить наконец нечто достойное внимания Главного экзаменатора и страхом в одиночку иметь дело с тварью.
Ему бы очень хотелось, чтобы мужчина был связан силой Слова. Но экзаменатор потратил слишком много сил на сосредоточение на холме Красной Лошади, и теперь ему понадобится долго медитировать, чтобы осмелиться вновь использовать Слово.
Поскольку Слово не повседневный инструмент, за каждое его использование – не считая военного времени – следовало полностью отчитываться и проставлять дату в тяжелых гроссбухах отдела записей. Кроме того, Слово было неповоротливо, иногда занимая часы для подготовки, хотя его последствия были стремительны и разрушительны. И конечно, оно было опасно. Экзаменатор использовал его чаще многих – сто сорок шесть раз за свою долгую карьеру, – но всегда с внутренней дрожью. Ведь Слово – это язык Безымянного. Призвать его – все равно что войти в иной мир, произносить его – общаться с силой, что ужаснее демонов. Еще за страхом таился более глубокий и куда более опасный секрет – экстаз Слова.
Ибо Слово было пагубным пристрастием, наслаждением превыше любого другого, вот почему оно давалось лишь тем, кто доказал собственную способность выдержать его. Экзаменатор не осмеливался использовать его дважды в день, и никогда – без должной процедуры. Поскольку, несмотря на свое воздержание, в отношении Слова экзаменатор был подлинным обжорой, он постоянно стремился удержать свои аппетиты в тайне и под контролем. Даже сейчас соблазн использовать его был почти невыносим. Произносить, видеть, знать…
Экзаменатор посмотрел на своего пленника: мужчину лет пятидесяти – шестидесяти, а то и старше, одетого в кожаные штаны бродяги и плащ, заплаты на котором давно покрыли исходную ткань. Он выглядел безвредным, а также казался человеком, но экзаменатор знал, что демон способен принять любое обличье, и ни на секунду не был обманут его внешним видом.
«По Метке его узнаете его», – гласит Книга Апокалипсиса.
Но еще больше пленника изобличала Книга Слов, в которой даны все известные руны Старого алфавита и их варианты, равно как и некоторые толкования. При помощи этого списка экзаменатор тут же узнал Райдо, Странника, и его подозрения быстро переросли в уверенность.
От его внимания, разумеется, не ускользнуло, что руна Странника, хотя четкая и целая, была тем не менее перевернута. Но бдительности в связи с этим экзаменатор не ослабил. Даже сломанные чары могут быть смертельны, а уж целая рунная метка – перевернутая или нет – настоящая диковина. Если честно, в последние тридцать лет ему не удавалось поймать никого подобного своими руками, и он догадывался, что этот человек, каким бы деревенщиной он ни казался, может на поверку быть во вражеском лагере кем-то поважнее простого пехотинца.
– Твое имя, приятель, – повторил экзаменатор.
В отсутствие пастора он осмелился вытащить кляп изо рта чужака, однако цепи в целях безопасности оставил на месте. Человек должен был испытывать ужасное неудобство, но он молчал и просто разглядывал экзаменатора единственным неестественно блестящим глазом.
– Твое имя! – крикнул экзаменатор и сделал вид, что пинает нахально развалившегося бродягу.
Но не пнул его. Он был экзаменатором, а не следователем и находил жестокость отвратительной. Кроме того, он помнил демона со сломанной рунной меткой, который лишил зрения трех членов его Ордена, и полагал, что время для опрометчивых поступков еще не наступило.
Один засмеялся, словно прочел мысли экзаменатора.
– Мое имя – Неназванный, – злобно ответил он, – ибо их у меня много.
Экзаменатор вздрогнул.
– Ты читал Хорошую Книгу?
Один снова засмеялся, но промолчал.
– Если читал, – продолжал экзаменатор, – то наверняка знаешь, что тебе недолго осталось. Зачем противиться? Твое время вышло. Скажи мне то, что я хочу знать, и, по крайней мере, избегнешь большей боли.
Один промолчал, ненатурально улыбаясь.
Экзаменатор сжал губы.
– Что ж, – произнес он, поворачиваясь к двери. – Ты не оставил мне выбора. Когда я вернусь, ты будешь умолять меня выслушать все, что знаешь.
Один закрыл глаз и притворился, что спит.
– Быть посему, – сухо бросил экзаменатор. – Подумай пока до завтра. Ты можешь обмануть меня, приятель, но я обещаю, что ты не обманешь силу Слова.
– А другого способа нет? – спросила Мэдди.
– Доверься мне. Я оракул.
Мэдди снова заглянула в ледяной гроб, в котором лежала бледная женщина с мягко сияющими в холодном свете цветами. Голубые оттенки сковавшего ее льда отбрасывали смертные тени на черты лица. Короткие волосы, такие светлые, что почти терялись в морозном саване, колыхались вокруг ее головы, точно водоросли.
Бросив Беркану, Мэдди сощурилась, и заклятия, которые сковали ледяную женщину, проявились более явно. Как и в первый раз, они напомнили те, что удерживали Шепчущего, но было их куда больше, они опутывали гроб Спящей сложным клубком переплетенных чар.
– Осторожнее! – предупредил Шепчущий. – Здесь могут быть подстроены ловушки.
Он не ошибся. Теперь Мэдди их видела, они сработали бы, если бы кому-то хватило безрассудства дотронуться до Спящей. Защитная мера – но для кого? Девочка осторожно коснулась рун кончиками пальцев. От прикосновения они засветились ледяным голубым, и Мэдди почувствовала, как они жаждут, стремятся, тщатся вырваться на свободу.
– Подумай, что они могут тебе поведать, Мэдди, – вкрадчиво произнес Шепчущий. – Тайны, утраченные с Конца Света. Ответы на вопросы, которые ты никогда не осмеливалась задавать, – вопросы, на которые не ответил бы даже Один…
Мэдди знала, это будет легко. Руны под ее пальцами оживали и разгорались почти самовольно. Нужно только немного помочь. И что, если в обмен она получит ответы на вопросы, которые мучили ее всю жизнь?
Кто она на самом деле?
Что такое ее чары?
И где ее место в этой истории о демонах и богах?
Быстро, чтобы не успеть передумать, Мэдди собрала свои самые сильные руны. Она бросила их, точно при игре в кегли, стремительно и уверенно: Кен, Тюр, Хагал и Ур, Могучий Бык. Блок раскололся с внезапным ужасным треском, и голубая поверхность льда в единое мгновение взорвалась молочным хрустящим инеем.
Удар отбросил Мэдди назад, она подняла руку, чтобы защитить глаза от ледяных осколков, которые полетели вместе с ним. Затем, когда больше ничего не случилось, она опустила руку и осторожно направилась к блоку, ставшему теперь непрозрачным.
Ничто не шевелилось. Качающаяся ледяная люстра над головой тихо и хрупко потрескивала в отголосках взрыва, но сосулек не падало, зябкая тишина вновь воцарилась над гигантским залом.
– Дальше что? – спросила Мэдди, поворачиваясь к Шепчущему.
Но прежде чем он успел ответить, раздался звук: далекий треск, ворчание, рокот, скольжение и, наконец, грохот льда, с глухим стуком обрушившегося в каком-то дальнем тоннеле с потолка на глянцевый пол.
Мэдди двигалась быстро. Она метнулась к стене пещеры и распласталась по ней, когда качающиеся сосульки начали падать со свода, острие за острием, точно зубы какой-то огромной молотилки.
Снежный ком размером с повозку сена разлетелся рядом по полу, за ним последовало звенящее ожерелье крошечных осколков, и вот что-то… нет, кто-то большой и тяжелый с приглушенным «ух!» плюхнулся на упавший снег.
Когда Локи рухнул на подол ледника, уставший и истекающий кровью, он знал, что совершил множество серьезных – а может, и фатальных – просчетов.
Какой дурак сунет голову в волчью пасть из чистого любопытства? Какой дурак оставит свою крепость и поднимется в мир без оружия и защиты в погоне за слухами, вместо того чтобы готовиться к осаде? Но любопытство всегда было самой пагубной привычкой Локи, и теперь, похоже, ему придется за него заплатить.
Но ему всегда неприлично везло. По счастливой случайности то самое место, где он упал, скрывало один из просветов, в котором открылись полые залы, расположенные в горе под ним. Сверху нарос снег, но его корка была хрупкой, и человеческого веса было более чем достаточно, чтобы ее проломить.
Так что, едва Локи коснулся земли, перед ним распахнулась щель, обнажив дыру с зазубренными краями, в которую он и провалился, не в силах себя защитить. Он падал сквозь свод гигантской пещеры с висячими ледяными садами, сквозь ломкое филигранное кружево, сплетенное тысячей лет морозов и оттепелей, сквозь ужасающе огромное воздушное пространство и наконец приземлился – более мягко, чем смел надеяться, – на толстую подушку рыхлого снега.
Но даже так удар едва не выбил из Локи дух. Какое-то время он просто лежал там, где упал, оцепенелый, задыхающийся. А когда поднял взгляд и стряхнул ледяные кристаллы с волос, то увидел знакомое лицо, глядящее на него, лицо, столь же безжалостное, сколь прекрасное, лицо, вокруг которого топорщились короткие бледные волосы, точно жабо из морской пены.
В руке женщина держала что-то напоминавшее хлыст из рун: гибкий шнур колючего голубого света, небрежно свернувшийся на запястье. Затем она расплела его с шипением и треском, и он скользнул на землю, хрустя чарами. Ледяная женщина уставилась на упавшего Обманщика, и ее губы, все еще голубоватые, скривились улыбкой, от которой его бросило в дрожь.
Мэдди наблюдала с дальней стороны пещеры. Она видела, как Локи упал, и немедленно узнала его по подписи и цвету волос. Она видела, как ледяная женщина встала и уверенно прошлась по огромному залу, совершенно не обращая внимания на обломки и осколки, дождем сыпавшиеся со свода.
Теперь девочка осторожно, через Беркану, наблюдала за противостоянием, спрятавшись за куском шершавого льда размером со стол и прижавшись пониже к земле.
– Локи, – промурлыкала женщина. – Ужасно выглядишь.
Чары начали медленно раскручиваться, точно сонная змея.
Локи не без труда поднял голову.
– Стараюсь угодить.
Он заставил себя встать на колени, не сводя бдительного взгляда с рунного хлыста.
– О, не стоит беспокоиться.
– Мне не трудно, – заверил Локи.
– Вообще-то я немного о другом, – произнесла женщина, пригвоздив его к полу сапогом. – На самом деле я имела в виду, что больше не хочу беспокоиться из-за тебя.
– Это Скади, – сообщил Шепчущий.
– Охотница? – переспросила Мэдди, которая знала эту историю. По крайней мере, часть: как Локи хитростью лишил Скади возможности отомстить асам, а та в конце концов отплатила ему за это. – Та самая Скади, которая подвесила змею?..
– Та самая, – подтвердил Шепчущий.
Это, подумала Мэдди, все осложняет. Она рассчитывала, что разбуженная Спящая окажется дружелюбной и готовой помочь. Но это же Скади, Охотница-Лыжница, которая стала ваном, выйдя замуж за Ньёрда. Ее ненависть к Локи вошла в легенды, и, судя по всему, пять сотен лет нисколько не смягчили ее.
– А как же Локи? – спросила Мэдди.
– Не беспокойся, – равнодушно бросил Шепчущий. – Полагаю, она убьет его, и тогда мы вернемся к делу.
– Убьет его?
– Думаю, да. Тебе-то что? Он палец о палец не ударил бы, чтобы тебе помочь, если бы был на твоем месте, сама знаешь.
Мэдди уставилась на оракула.
– Ты знал, что это случится.
– Конечно знал, – подтвердил Шепчущий. – Чтобы Локи да не сунул нос во что-то мало-мальски интересное? А Скади всегда точила на него зуб пуще всех, с тех пор как асы убили ее отца Тьяцци, снежного великана, воителя Древнего века. Убили асы, но подстроил все Локи. На твоем месте я бы ей не мешал.
Но Мэдди уже сорвалась с места. Используя ледяной блок как прикрытие, она придвинулась ближе к противникам, Беркана скрючилась меж ее пальцев. В другом конце зала Скади глядела на Локи сверху вниз и холодно улыбалась.
– Ладно тебе, Скади, – произнес Локи, стараясь хоть немного восстановить свои чары. – Я думал, мы со всем разобрались. Прошло вроде бы лет пятьсот? Как по-твоему, не пора ли нам…
– Так много? – удивилась она. – А кажется, ты только вчера висел в цепях со змеей над головой. Хорошие были деньки, правда, Локи?
– Что ж, ты тоже почти не изменилась, – признал Локи, медленно заводя руку за спину. – Все такая же опасно привлекательная, с таким же восхитительным чувством юмора…
Локи пришел в движение с той самой сверхъестественной скоростью, которую Мэдди уже видела, и, вырвавшись из зоны действия чар Скади, бросил ей руну в лицо.
Мэдди успела узнать Юр, прежде чем Скади сбила ее ударом рунного хлыста. Кольцо развернулось, ударило, точно голубая молния, мимоходом раздробило Юр и улеглось на место. Составлявшие его колючие руны вгрызлись в мерзлую землю.
Локи увернулся, но с трудом. Рунный хлыст расколол пол, где он прежде стоял, и смахнул дюжину сосулек с контрфорса[6]6
Контрфорс – массивная подпорка для поддержания стены.
[Закрыть] в двадцати футах над головами, вновь взвившись в воздух, испещренный прожилками света.
Локи попробовал бросить другую руну, но не успел даже закончить жест, как Тюр, Воин, была выбита из его руки с такой силой, что пальцы даже онемели. И теперь он был загнан в угол, прижат спиной к стене, закрывая рукой лицо от Скади, стоящей над ним с воздетым рунным хлыстом. Мэдди видела, как Локи наставляет на Охотницу рогатки рун, но его чары были все выжжены, даже искорки не осталось.
– Слушай, Скади, – попробовал он, – прежде чем делать что-нибудь в спешке…
– В спешке? – повторила она. – Да ни за что. Я пятьсот лет ждала этого дня.
– Ну да. Рад, что ты сохранила силу, – произнес Локи. – Но прежде чем разрежешь меня на кусочки…
– Да что ты, Локи, разве я могу так с тобой поступить? – Она засмеялась, и все сосульки до самого ледяного свода зазвенели в унисон. – Это было бы слишком быстро. Я хочу насладиться твоими страданиями.
Локи приготовился выложить свой последний козырь, на его губах зазмеилась кривая улыбка. Отчаянный ход, несомненно, но он всегда был наиболее изобретателен в тяжелые времена.
– Ничего не получится, – сообщил он.
– Это почему же? – поинтересовалась Скади.
Локи усмехнулся. Он никогда еще не был так неуверен в себе, но это его последний козырь, и он сыграет его не без изящества.
– У меня есть Шепчущий, – ответил он.
Повисло очень долгое молчание.
Рунный хлыст медленно опустился на землю.
– Он у тебя? Где же?
Локи улыбнулся и покачал головой.
– Где?
В руке Скади угрожающе шевелился рунный хлыст, его кончик пытался дотянуться до Локи, точно ядовитые зубы змеи.
Локи нетерпеливо отмахнулся.
– Да ладно. Стоит мне сказать тебе, и я мертвец.
– Разумно, – согласилась Скади. – Ладно. Чего ты хочешь?
Мэдди замерла в тот самый миг, когда Локи упомянул о Шепчущем. В тревоге за Одноглазого она не сообразила, как опасно было брать с собой оракула в зал Спящих.
Зато теперь поняла это и принялась лихорадочно оглядываться по сторонам в поисках укрытия. К счастью, подумала она, ледяная пещера – быть может, единственное в Подземном мире место, где возможно спрятаться, поскольку световые подписи, прошивающие воздух, здесь такие яркие и такие многочисленные, что среди них даже мощные чары вроде Шепчущего могут какое-то время оставаться незамеченными.
Мэдди осторожно попятилась обратно за блок, за которым сперва укрывалась. Она поскребла его основание лезвием ножа и обнаружила, что может вынуть как раз столько мерзлой крупы, чтобы получилась дыра размером с Шепчущего. Запечатав дыру Юр и парой горстей слежавшегося снега, она изучила результат и решила, что сойдет.
Должно сойти, сказала она себе. Время поджимает, Одноглазый в тюрьме, и, хотя Локи едва ли друг ей, она не собирается так просто стоять и смотреть, как его зверски убивают. Поэтому Мэдди встала и спокойно пошла в сторону двух зашедших в тупик смертельных врагов.
Пока все нормально. Он выторговал немного времени.
Конечно, ему чертовски не повезло напороться на Скади, именно на Скади – Скади в ее полном обличье, злую, настороженную и сильную, как всегда. К тому же у Иса нет перевернутого положения, кроме того, Локи никогда не умел толком драться, даже в старые времена, полагаясь больше на ум, чем на оружие.
Ох уж этот ее рунный хлыст, мрачно подумал Локи. Несомненно, какой-то заговор Древних дней, когда еще хватало времени и сил, чтобы тратить их на подобную причудливую работу. Его самого хлыст не ударил – иначе он мог бы остаться без руки, но все равно Локи казалось, будто его треснули по костяшкам пальцев дубиной. Рука болела целиком, правая ладонь все еще ничего не чувствовала, и шансы сложить пальцы даже в самую простую руну в ближайший час были крайне низки.
Но он был жив, против всяческих ожиданий, и этого хватало, чтобы временно его подбодрить, по крайней мере…
Скади стояла спиной к Мэдди и узнала о ее приближении по внезапной боли, вспыхнувшей в глазах Локи. Она обернулась и увидела девочку не старше четырнадцати лет, которая уверенно шла к ним.
– Скади, – сказала девочка, – приятно познакомиться. Смотрю, вы с Локи увлечены беседой.
Локи сглотнул. Он проиграл во второй раз за день, и ощущение ему совсем не нравилось. Он слишком хорошо сознавал, что Мэдди может погубить его одним словом. И кто станет ее винить? Расстались они не слишком-то хорошо.
И все же, подумал Локи, надежда всегда есть. Его острый ум перебирал планы и возможности.
– Скади, – произнес он, – познакомься с Мэдди Смит.
Конечно, если Шепчущий у девчонки по-прежнему с собой, он пропал. И если она откажется подыграть, то он тоже пропал. Возможно, они оба пропали. Мэдди, конечно, сильна, но Скади намного старше и опытнее в битвах, а смертельный заговор на кончиках ее пальцев окончательно лишает их шансов, если дело дойдет до схватки.
Мэдди, однако, казалась веселой.
– Приятно познакомиться, Скади, – повторила она. – Полагаю, Локи сказал тебе, зачем мы здесь.
– Вообще-то нет, – возразил Локи. – Мы… беседовали о былых временах.
– Дело вот в чем, – начала Мэдди, наклоняясь и помогая ему встать. – Они поймали Одноглазого. И используют Слово.
Книга пятая
Спящие
И выйдет конь ал.
Апокалипсис, 9:8
– Когда? – изумился Локи.
– Сегодня днем.
– Тогда, возможно, они его еще не использовали, – произнес он.
Скади уставилась на Локи.
– Чего не использовали?
– Слово, разумеется.
Ежась, он начал расхаживать по залу, босые ноги бесшумно ступали по гладкому полу.
– Какое Слово? – с подозрением уточнила Охотница.
– О боги! – с досадой рявкнул Локи. – Все веселее и веселее. Мэдди, где Генерал?
– В кутузке, наверное.
– Что с охраной?
Мэдди пожала плечами.
– Человека два. Может быть.
– Тогда нам надо поторапливаться. Нельзя, чтобы Орден допросил его. Если они пронюхают, кто он и что знает…
Локи снова поежился от одной мысли об этом.
– Какое Слово? – повторила Скади. – Что еще за Слово и где Шепчущий?
Локи нетерпеливо поморщился.
– Послушай, детка, все несколько изменилось после Рагнарёка. Произошли кое-какие довольно важные подвижки в битве между Хаосом и Порядком, и если бы ты не проспала под горами последние пятьсот лет…
– Это была не моя идея! – прошипела Скади.
– Однако получилось удобно, не так ли? Как мило, что старина Ньёрд тебя пригласил, хотя ты, строго говоря, и не ван. Никаких экзаменаторов, никаких неудач, никакой Черной крепости…
Глаза Охотницы опасно загорелись.
– Придержи язык, Песья Звезда, или я его вырву.
– Ладно тебе, – отступил Локи. – Что я такого сказал?..
– Пожалуйста, – перебила Мэдди. – Времени нет. Одноглазому нужна помощь…
Скади насмешливо посмотрела на нее.
– Хочешь, чтобы я помогла ему?
– Ну да, – подтвердила Мэдди. – Разве он не Генерал?
Скади мрачно засмеялась.
– Для асов – возможно. Но не для снежных великанов. Не для моего народа. Какой бы союз между нами ни был когда-то заключен, война положила ему конец. Лично я считаю, что и он, и все вы можете катиться к Хель.
На мгновение Мэдди растерялась. Но потом ее охватило внезапное вдохновение.
– Шепчущий у него, – сообщила девочка.
Охотница замерла.
– Неужели? – спросила она, уставившись на Локи.
– Неужели? – повторил искренне удивленный Локи.
Скади вновь подняла рунный хлыст.
– Могла бы и догадаться, что ты лжешь, – сказала она.
– Я не лгал, – возразил Локи. – Я сказал, что знаю, где Шепчущий. Я не сказал, что он у меня при себе. Ради богов, Скади, поверь мне хоть немного. Да с какой стати я притащил бы его сюда? Я что, похож на идиота?
Мэдди тревожно глянула через плечо на ледяной блок, за которым спрятала Шепчущего.
– Значит, это было бы очень глупо?
– Очень, – уверил он.
Между тем Скади наблюдала за Мэдди.
– Итак, это ты разбудила меня, – произнесла она.
Мэдди кивнула.
– Я думала, ты поможешь. Шепчущий велел разбудить…
Она осеклась, осознав свою ошибку. Но было слишком поздно. Глаза Скади широко распахнулись.
– Он с тобой говорил?
– Ну… – начала Мэдди. – Всего разочек.
– Он сделал пророчество?
– Он велел мне разбудить тебя, – сказала Мэдди, горько жалея, что влезла во все это. – Слушай, ты собираешься помогать или нет?
– Собираюсь, – с ледяной улыбкой сообщила Охотница. – Но его я возьму с собой. Мы полетим вместе, найдем Генерала, заберем артефакт, и если его почему-либо там не окажется…
– С чего бы это ему там не оказаться? – спросил Локи.
– Дай попробую догадаться, – продолжила Скади. – Может, потому, что кто-то лжет мне, кто-то коварно считает, будто сможет убрать меня с пути, послав гоняться за несбыточным, а сам улизнет со своей маленькой подружкой и Шепчущим? В общем, нечто в этом роде. Так нам всем будет спокойнее. Как по-твоему?
Мэдди глянула на Локи.
– Я с вами.
– Не получится. – Он говорил неохотно, словно прикидывая безнадежные шансы. – Око Лошади запечатано. Выбраться через тоннели нельзя. В любом случае самоубийственно идти по земле в такой снег, а также тратить куда больше времени, чем мы можем себе позволить. Нет. Она права. Тот, кто хочет добраться до деревни, должен превратиться в птицу. Отсюда час полета, если все пойдет хорошо.
Кровь демона, кровь вана означала способность менять одно обличье на другое. Локи и Скади оба обладали этим умением. Мэдди слишком поздно поняла, что, пытаясь помочь, только подвергла Одноглазого еще большей опасности, чем прежде.
Локи тоже знал это – будучи глубоко нечестным, он не слишком доверял рассказу Мэдди, а перспектива вновь сразиться со Скади, на этот раз после часового полета, с Одноглазым в качестве единственного компаньона, наполнила его страхом.
– Дражайшая Скади, – начал он, – не то чтобы я не хотел лететь с тобой… мое самое пылкое желание – вновь рискнуть жизнью ради спасения Генерала, но…
– Никаких «но». Ты летишь со мной.
– Ты не поняла. – В голосе Локи звенело отчаяние. – Мои чары истощились. Я устал. Я ранен. Я до смерти замерз. Там снаружи была горная кошка размером с… Если честно, я огня не могу зажечь в таком состоянии, так что уж говорить о схватке с экзаменатором, вооруженным Словом!
– Хм, – нахмурилась Скади.
Локи прав. Теперь она это видела. Его цвета поблекли. Используя Беркану, она читала его боль ясно, как следы на снегу. Он не мог превращаться, не мог сражаться, странно, что он еще мог стоять прямо.
– Мне нужно поесть, – продолжал Локи. – Отдохнуть.
– Времени нет. Летим прямо сейчас.
– Но, Скади…
Скади отвернулась. Оставив Мэдди и Локи вдвоем, она принялась обыскивать обширную пещеру, изучать стены, пол и ледяные статуи, что росли из него. Вот рог из слоновой кости, вот водопад, вот гигантский стол, за ним корабль, мерцающий в лунном свете, усыпанный бриллиантами от носа до кормы.
– Мэдди, прошу тебя. Ты должна мне помочь, – говорил Локи тихо и настоятельно. – Я пообещал ей Шепчущего. Когда она узнает, что у меня его нет…
– Верь мне, – перебила Мэдди. – Я что-нибудь придумаю.
– Серьезно? Но это же замечательно. Прости, что я не падаю с благодарностью к твоим ногам прямо сейчас…
– Я же сказала, я что-нибудь придумаю.
Скади помедлила мгновение, затем продолжила двигаться, искать; ее бледные волосы сверхъестественно мерцали.
– Что ты делаешь? – спросила Мэдди, глядя, как Охотница заходит в зал Спящих все глубже и глубже.
– Ищу помощь, – сообщила та с сарказмом. – Для нашего бедного, усталого друга.
– О нет! – выдохнул Локи.
– Ну что еще? – спросила Мэдди.
– Полагаю, она собирается еще кого-то разбудить. – Локи зарылся лицом в ладони. – Боги, – прошептал он, – только этого нам не хватало. Еще кого-нибудь по мою душу.
