Текст книги "Такая разная любовь"

Автор книги: Джин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Но это его почерк, Зу. А Эрика даже не было здесь, когда Скотти писал свою записку. В мусорной корзине я нашла один конверт. Письмо было адресовано Скотти. И отправлено из Миннесоты. Должно быть, Эрик выслал ему почтой билет.

У Зу онемели губы.

– Куда?

– Понятия не имею, – ответила Марисоль и после некоторой паузы прибавила: – И еще…

Зу захотелось расхохотаться, чтобы жуткий смех избавил ее от ощущения своей вины и страха.

– Скотти пишет также, что, если ты все-таки попытаешься разыскать его, он позвонит в газеты и расскажет, кто он такой и кто его настоящий отец.

Теперь Зу было уже не до смеха. Теперь Зу хотелось умереть. Протянув руку, она выключила лампу.

– Мне плевать на его угрозы. Я найду его, – проговорила она не своим голосом.

Она сидела на постели, поджав к груди колени и раскачиваясь взад-вперед.

– Ты об одном забываешь, Зу, – спокойно отозвалась Марисоль. – Эрик не злодей какой-нибудь. Да, он безумец, но Скотти ему такой же родной сын, как и тебе. И ты можешь возненавидеть меня за то, что я сейчас скажу, но… в свете того, что все открылось, мальчишка, по-моему, прав. Он имеет право поближе узнать собственного родителя.

Зу обхватила себя руками.

– К такой-то матери этого родителя! – только и сказала она.

– Стоп!

Зу бросила взгляд на Кэла Бейкера и убежала со съемочной площадки, которая сегодня перекочевала на Вестсайдскую пристань. Зу знала, что сама виновата. Вот уже в десятый раз за сегодняшнее утро она забывала текст. Она пересекла пирс и скрылась в трейлере, который служил ей гримерной. Упала на диван. Как же ей играть супермамашу девяностых годов, если она не знает, где находится ее собственный сын?.. И не знает, увидит ли его еще когда-нибудь…

«Шоу должно продолжаться… Но что-то оно затянулось».

Она решила, что, наверно, уже слишком стара, чтобы собрать себя в кулак и сосредоточиться на деле, невзирая на все личные невзгоды.

Тяжелая дверь трейлера распахнулась, и на пороге показался Кэл Бейкер.

– Что с тобой случилось. Зу?

Она отвернулась, чтобы он не мог видеть ее слез.

– Ничего, Кэл. Просто паршивое утро.

Она услышала, как он прошелся своими тяжелыми башмаками по розовому ковру и сел на диван. Сел лицом к ней. На нем были джинсы и синяя футболка, на которой было написано: «ЗДЕСЬ Я БОСС, ВОТ ПОЧЕМУ». На его загорелом лбу, когда он нахмурил брови, обозначились светлые морщинки.

– Ты сбежала со съемочной площадки, – проговорил он. – Я предупреждаю тебя: никому не позволено сбегать с моей съемочной площадки.

Она поднялась с дивана и подошла к зеркалу. Всю прошлую ночь она проплакала, почти не спала. Теперь это было видно по ее налившимся кровью глазам, припухшим векам и темным кругам. Зу провела по ним кончиками пальцев, затем осторожно потрогала левый край рта. Он был ниже правого. Такое всегда случалось с ней, когда она чувствовала усталость. Точнее, не всегда, а после удара, который случился с ней по вине Эрика.

Она обернулась к режиссеру:

– У меня личные неприятности. Дай мне несколько минут, чтобы прийти в себя.

– У нас сроки поджимают, Зу. Каждая минута стоит денег.

Она кивнула:

– Я знаю. Прошу тебя, Кэл. Я делаю все, что могу.

Он поднялся и направился к двери.

– Нанимая тебя, я рисковал. И если ты всерьез надумала вернуться в профессию, советую тебе не забывать об этом. – Он повернул ручку и открыл дверь. – Не разочаровывай меня, Зу.

С этими словами он вышел из трейлера.

Зу проводила его взглядом. Дверь, закрывшаяся за Кэлом, показалась ей дверью в будущее. Дверь эта закрылась, и будущее было отрезано…

«Может, все это большая ошибка?»

Она была далеко не уверена в том, что не утратила способности хорошо играть. Она даже не знала, нравится ли ей самой вновь заниматься этим. Последние несколько дней она не жила, а существовала.

Зу обернулась к окну и сквозь прорези в жалюзи глянула на съемочную площадку. Сегодня снимали сцену в порту, где Джан Векслер одна противостоит всей банде, в которую пытаются затянуть ее сына…

Ее сына.

Скотти!

Актеры, статисты и технические работники бесцельно слонялись по пирсу, ожидая ее появления, готовясь к следующему дублю.

В ту минуту ей в голову пришла одна мысль, от которой на душе стало еще больней: а стоит ли любая профессия, любая карьера того, чтобы терять из-за нее ребенка?

Отвернувшись от окна, она подошла к телефону. Меньше чем через минуту на том конце провода отозвалась Мэг Купер.

– Мне нужна твоя помощь, – взмолилась Зу. – Я хочу уйти из этого фильма, расторгнуть контракт.

Они договорились о том, что Зу поручит своему агенту отправить по факсу копию контракта Мэг, Мэг ознакомится с документом и приедет на место съемок.

– Но пока, – предупредила она, – делай то, что от тебя требуется.

Зу повесила трубку и стала нервно кусать ногти. Затем она сделала глубокий вдох-выдох, проверила макияж и вернулась к юпитерам и камерам. В тот мир, который много лет назад казался ей единственно правильным и привлекательным.

* * *

Наверное, это утро никогда не кончится. Солнце опаляло своими лучами бухту и жгло асфальтовый пирс. Несколько раз уже Зу казалось, что она сейчас упадет в обморок. Нервы были на пределе. Лица у всех участников съемок были напряжены. Мальчишку, исполнявшего роль младшего сына Джан Векслер, вырвало. Другой «сын» капризничал. Зу еще четыре раза забыла свои строчки.

Когда объявили перерыв на обед, Зу ушла в дальний конец пирса, прикрывая шею сзади прохладной материей. Ей вспомнился Седар Блаф. Интересно, что скажет Скотт, если она будет вынуждена продать дом? Где он сейчас, в данную минуту?.. В каком городе, в каком штате?.. Вернется ли он домой?

– Зу? – раздался у нее за спиной знакомый голос.

Она обернулась:

– Мэг! Слава Богу! Жду не дождусь.

Мэг смахнула капельки пота со лба. Она выглядела еще более осунувшейся и угнетенной, чем в их прошлое свидание.

– Как ты можешь работать в такую жару? – спросила она.

Зу пожала плечами:

– Это шоу-бизнес. Ну, рассказывай. Что у тебя?

Мэг достала из своего кейса несколько листков:

– Да, в общем, ничего хорошего. Если ты уедешь со съемок, то тем самым нарушишь положения договора. И при этом потеряешь не только свой гонорар, но и рискуешь выплатить по решению суда штраф, по своим размерам превышающий ту сумму, которую тебе обещали.

Дышать Зу стало еще труднее.

– И это будет законно?

– Они будут мотивировать это тем, что тебя трудно заменить другой актрисой. Тут такая схема: чем дольше ты снималась, тем труднее подобрать тебе адекватную замену, а значит, и тем больше будет сумма штрафа.

Зу облокотилась о перила и устремила взгляд через Гудзон на горизонт Нью-Джерси. Кто скажет, что тяготы жизни в многоквартирном доме, который стоит на улице, где хозяевами являются подростки из уличных банд, чем-то хуже жизни в престижном районе престижного города, в собственном доме, стоимость которого превышает два миллиона долларов? И еще: не сами ли люди во многом усложняют себе жизнь?

Солнце, зной, плавящийся воздух…

– Что мне делать, Мэг? Я не в состоянии оплатить закладную. А тут еще перспектива этого суда!

– До суда ты доводить не должна. И потом, ведь ты только начинаешь свое возвращение в кинематограф. И уходишь с первой же картины. Ничего себе, скажут, хорошенькое начало.

Зу проводила глазами туристический катер «Серкл-лайн», пронесшийся по темной воде. Интересно, есть ли там на борту хоть один человек, жизнь которого так же запуталась, как и ее собственная?

– О Боже, – всхлипнула она. – Я не могу больше. Не могу!

Слезы быстро побежали по ее лицу, размазывая грим.

Мэг обняла ее за плечи:

– Что случилось, Зу? Что стряслось?

– Скотт, – рыдая и заикаясь, ответила Зу. – Он сбежал из дома. – Вытерев влажные глаза, она подняла взгляд к небу. – Он сбежал вместе с Эриком. Вместе со своим отцом.

– О Зу…

– Я должна вернуть его, Мэг.

– Конечно. Конечно, это обязательно. – Мэг стала в задумчивости расхаживать взад-вперед. – Ты думаешь, они в Миннесоте?

– Может быть. Кто знает?

– Это можно выяснить.

– Каким образом?! Позвонить домой к Эрику и попросить к трубочке Скотти?! – Зу в отчаянии закрыла глаза. Положение представлялось ей совершенно безнадежным.

– Нет. Ты разве не помнишь о моем друге Данни? Это частный детектив.

Зу грустно усмехнулась:

– Еще неизвестно, что мне обойдется дороже: судебный иск Кэла Бейкера или наем частного детектива.

– Я сказала, что это мой друг. Он сделает это в виде одолжения мне.

– Но расходы все равно потребуются.

– Я о них позабочусь.

Зу бросила на нее неуверенный взгляд.

– Вернешь, когда вновь станешь звездой.

Зу почувствовала, как слезы вновь начинают наворачиваться на глаза.

– Если стану…

– О'кей, если станешь.

– Но даже если Данни найдет Скотта, тот не послушается совершенно незнакомого ему человека.

– Данни профессионал. Он все устроит в лучшем виде.

– Скотту это может не понравиться.

– Ты доверяешь мне, Зу?

Зу вновь бросила взгляд на реку, на катера, тянувшиеся по спокойной воде.

– Я никогда не рассказала бы тебе всего этого, если б не доверяла, Мэг.

– Отлично. А я доверяю Данни и знаю, что для меня он все сделает. Для меня или для моей подруги.

– И никто об этом не узнает?

Мэг покачала головой:

– Тактичность – второе имя Данни.

Но Зу боялась, что другу Мэг все равно не удастся разыскать Скотта, каким бы тактичным он ни был. Страшно становилось и при мысли о том, что она, возможно, снова – и опять же из-за Эрика Мэтьюза – упустила шанс начать прекрасную новую жизнь.

Глава 15

Через несколько часов после разговора с Зу Мэг сидела в комнате свиданий городской тюрьмы и выслушивала плаксивые речи своего нового клиента. Этой женщине вменялось в вину соучастие в убийстве. Ее дружок, австриец по национальности, у которого было больше титулов, чем денег, обвинялся в убийстве своего делового партнера. Убийство первой категории. Прокурор утверждал, что он рассказал своей подруге о преступлении, а она не донесла в полицию, что можно было квалифицировать как соучастие. Джордж Баскомб взялся представлять в суде интересы австрияка, а «сообщницу» с неохотой свалил на Мэг после того, как Арнольд Бэнкс ворвался к нему в кабинет и истерично потребовал предоставить ему нового адвоката. Это случилось в тот день, когда Мэг стало известно об аварии, которую устроила Кандейс Райли.

– Клянусь, он ничего мне не рассказывал, – ныла эта разодетая женщина. – Конечно, если бы он действительно убил, то сказал бы, но он не убивал! Он невиновен!

– Меня это не интересует, – сухо ответила Мэг. – Давайте лучше будем думать о вас.

Несмотря на утверждения Джорджа о том, что у стороны обвинения недостаточно улик против его подзащитного, Мэг знала, что если его клиент «сгорит», то не поздоровится и этой женщине. Она решила попытаться разделить эти два дела между собой, видя в том единственную надежду для своей клиентки.

– Вытащите меня отсюда! – взмолилась она.

– Слушания по этому вопросу назначены на завтра. На десять часов утра.

– Вы хотите сказать, что мне придется провести здесь ночь?! – вскричала она так, как будто вина за это лежала непосредственно на Мэг.

– Боюсь, что да.

Мэг старалась сохранять деловой вид, но чувствовала, как на нее наваливается усталость. Она уже не могла смотреть на своих клиентов, на всех этих людей, которые уверены в том, что все должно происходить так, как им того хочется. Ей тошно было видеть этих избалованных людей-пустышек, вроде Холли Дэвидсон, Арнольда Бэнкса и им подобных. Они были насквозь фальшивы, и она бесконечно жалела, что связала с ними свою жизнь.

Уставившись в серую стену, Мэг проговорила ровным голосом:

– Надеюсь, вы без проблем осилите сумму залога?

Женщина утвердительно кивнула головой. Мэг знала, что у нее полно денег, иначе она и ее дружок не попали бы в руки к Баскомбу и ей.

– Я заеду сюда за вами в девять сорок пять, – проговорила Мэг.

Она поднялась, отодвинув железный стул, который противно заскрежетал ножками по кафельному полу. Мэг заглянула в глаза своей подзащитной, пытаясь увидеть в них искренность. Та моргнула и отвернулась. В это мгновение Мэг поняла, что именно встреча со Стивеном после стольких лет разлуки открыла ей глаза на то, как она прожила свою жизнь: помогала людям, которых знать не знала и знать не желала.

«Эта… такая же, как и все остальные».

В тюремном коридоре Мэг вспомнила про Зу. Помимо Данни, Зу стала ей единственным настоящим другом в жизни. И именно Зу, а не эта плакса, достойна была того, чтобы ей оказали помощь и поддержку. Может быть, Мэг удастся сделать для нее что-нибудь более весомое, чем просто подключить к розыскам Данни? Может быть, Мэг удастся начать все сначала, удастся построить свою новую жизнь, в которой она наконец сможет приносить добро тем, кому хотела приносить добро. Ощущать себя нужной тем людям, которые были ей небезразличны. Может, ей наконец удастся сделать что-нибудь значительное.

Она взглянула на часы. Пятнадцать минут третьего. Еще можно было успеть застать Данни в «Шнайдерсе».

Выйдя на улицу, Мэг поймала такси.

Она сидела и смотрела через грязное стекло на незнакомых людей, которые сновали туда-сюда по тротуару. Впервые за много лет Мэг увидела перед собой цель, которая не была связана ни с ее победами в зале суда, ни с размерами ее гонораров. Она знала, что если займется Зу и ее проблемой, это внесет свежую струю прежде всего в ее собственную жизнь. К тому же поможет отвлечься от мыслей о Стивене, который так до сих пор ни разу и не позвонил.

Однажды утром она, набравшись смелости, просмотрела утреннюю газету и узнала, что состояние Кандейс из критической стадии перешло в стадию удовлетворительную и что против нее выдвинуто обвинение сразу по нескольким пунктам: вождение в нетрезвом состоянии, неосторожное вождение и, наконец, убийство. Пока еще Мэг не слышала о том, чтобы их фирма взялась представлять интересы жены Стивена. Видимо, он посчитал это неудобным. «Господи, – подумала она, скользнув взглядом по лицу уличного торговца, разложившего свои товары на одеяле прямо на асфальте, – представляю, как взбесился бы Джордж Баскомб, если бы узнал истинную причину того, почему наша фирма не получит это дело».

«Зу… Я должна сейчас думать только о Зу».

Мэг попыталась взглянуть на нее как на своего клиента, а не как на подругу; разложить по полочкам черты ее характера и обстоятельства происшедшего. Недавно овдовевшая мать четырнадцатилетнего сына, пытающаяся возродить свою карьеру. Мэг сосредоточилась на мальчике. Скотт. Он только что узнал о том, что человек, которого он всегда почитал за отца, на самом деле таковым не являлся.

Машина выехала на Пятую авеню. Мэг вспомнила о своем ребенке, которому так и не суждено было родиться. Это был ребенок ее и Стивена. Мальчик? Девочка? Если бы не аборт, он был бы лишь чуть старше Скотта.

Зу не струсила в свое время, как струсила она, Мэг. Она родила своего ребенка, хотя отца уже не было рядом. Что придало ей сил? Может быть. Зу любила своего Эрика больше, чем Мэг любила Стивена? Нет, не может быть…

И тем не менее Зу родила сына, вырастила его. Почему Мэг оказалась не в состоянии сделать то же? Почему она не сделала тот же выбор?

Машина, скрипнув тормозами, остановилась перед входом в «Шнайдерс». Мэг как раз заметила выходящего оттуда Данни. Сунув в руку таксисту десятидолларовую бумажку и не дожидаясь сдачи, она выскочила из машины.

– Данни!

Он обернулся.

– Приветствую вас, адвокат! – проговорил он, повернув к ней навстречу. – Если ты рассчитывала поесть на халяву, то маленько опоздала. – Подойдя к ней и вглядевшись в ее лицо, он резко остановился и проговорил: – Впрочем, похоже, сейчас тебе очень даже не мешало бы подкрепиться.

– Мне нужна твоя помощь.

– Господи, Мэг, опять! Когда же ты успокоишься?

– Нам необходимо поговорить, Данни. Сейчас же.

– Ага, значит, обойдемся без предисловий. – Он взял ее под локоть. – Идем со мной. У меня назначено свидание с твоим боссом.

Мэг пошла рядом с ним, обхватив себя руками за талию. Ей нравилось идти с ним рядом, ощущать легкое прикосновение его руки. Он вел ее сквозь толпу, которая, казалось, никогда не исчезала с центральных городских улиц. Она взглянула на часы:

– У меня мало времени.

– Тогда пойдем быстрее, – сказал он, ускоряя шаг.

Она смотрела прямо перед собой, не обращая никакого внимания на обтекавших ее справа и слева прохожих.

– У меня есть подруга… – медленно начала она.

Данни остановился. Сзади на них налетели двое мужчин, которые что-то недовольно буркнули. Данни покачал головой.

– Не может быть, – простонал он, вновь трогаясь с места. – Еще одна…

Мэг рассмеялась:

– Но зато совсем другая.

– Не такая, как Алисса Пэйдж? В каком смысле?

– На этот раз на гонорар можешь не рассчитывать.

Он сунул руки в карманы джинсов и улыбнулся:

– Что-то подсказывает мне, что я пожалею о нашей сегодняшней встрече.

– Не думаю, – сказала Мэг. Они остановились на красный свет на Мэдисон. – Ты еще не знаешь, кто она такая.

– Ага, значит, какая-нибудь знаменитость. Кто тебе подбросил эту подругу? Баскомб, что ли?

Мэг покачала головой:

– Помнишь, я рассказывала тебе об одной задумке, которая появилась у нас с Алиссой на курорте? Так вот, с нами была еще одна женщина.

– Да, что-то такое я слышал.

– Так вот, я хочу, чтобы ты помог ей, Данни.

– Опять искать первую любовь? Нет, Мэг, с меня было достаточно одного раза.

Желтая машина, скрипнув шинами, завернула за угол. На светофоре зажегся зеленый свет. Мэг и Данни стали переходить улицу.

– Нет, первую любовь искать не придется, – сказала Мэг, стараясь перекрыть шум уличного движения. – Надо найти ее четырнадцатилетнего сына.

Данни удивленно повел бровью:

– А почему я? Почему не позвонить в полицию, в отдел розыска пропавших без вести?

– Невозможно. Моя подруга слишком известна.

Некоторое время они шли в молчании.

– О'кей, – сказал наконец Данни. – Сдаюсь. Кто эта твоя загадочная подруга и сколько еще таких же, как она, ты достанешь из рукава?

Мэг откинула со лба прядь волос. Данни напомнил ей про Стивена, и она постаралась не выдать себя. «Не думай об этом! Не думай об этом! Стивена нет. Все».

– Это последняя, – сказала она. – Обещаю. И думаю, она тебе понравится. Она не такая, как Алисса…

– Я надеюсь.

– Ее зовут Зу.

– Ну и что?

Мэг улыбнулась:

– Просто Зу.

Данни вновь замер на месте. На Мэг сзади налетела какая-то женщина с сумкой, она пробормотала что-то, кажется, на идиш. У Данни тем временем округлились глаза.

– Черт возьми, Мэг. Ты какую Зу имеешь в виду?

Мэг снова улыбнулась и потянула его вперед.

– Черт возьми… – повторил Данни потрясенно. – Ты и раньше называла это имя, но я и представить себе не мог, что это та самая Зу…

– А что такого? Обычный человек. Очень хороший, между прочим.

Они повернули на Парк-авеню. Мэг рассказала ему про Эрика, про Скотта и про то, что мальчишка сбежал из дома к настоящему отцу.

– Я хочу, чтобы ты их выследил, – сказала Мэг.

Данни кивнул:

– Дай мне пару-тройку дней. Мое дело с твоим боссом почта закончено.

– Хорошо. Мне тоже так будет удобнее.

– Тебе?

– Да, – ответила Мэг, – потому что я поеду с тобой.

– А как же работа?

Мэг улыбнулась и посмотрела на крыльцо своей фирмы, к которой они, как раз подошли.

– Пошел ты, – сказала она.

На следующее утро Мэг убедила судью снизить сумму залога до пятидесяти тысяч долларов. Дело было не в деньгах, конечно, ибо ее клиентка могла бы позволить себе гораздо больше. Дело было в принципе. Снижение суммы залога – первый шажок хорошего адвоката на пути к поставленной цели, которая заключалась в том, чтобы «одолеть власти» и показать им, кто тут хозяин. Когда Мэг удалось настоять на своем, она испытала чувство удовлетворения. Победа есть победа.

Возвращаясь из зала суда к себе в офис, Мэг знала, что ей предпринять. Она решила встретиться с компаньонами и сделать наконец что-то полезное и значимое не для себя, а для другого человека. Мэг очень хотелось этого, ей было просто необходимо это сделать. Она твердо решила помочь подруге, даже если это и повлечет за собой неприятные последствия.

Господи, как же хорошо ощущать, что у тебя есть друзья!..

Они собрались на обычное совещание в конференц-зале. Каждый должен был отчитаться по своему делу. Мэг обратила внимание на то, что никто не стал дожидаться ее возвращения из суда, начали без нее.

Она пришла, села на свое место и молчала до тех пор, пока Джордж не соизволил заметить ее присутствие.

– Как прошло заседание суда, Мэг?

– Отлично. Залог удалось снизить до пятидесяти тысяч.

Джордж что-то записал в своем блокноте.

– Над этим делом нам нужно будет работать в теснейшей связке. Оба наших клиента невиновны.

При других обстоятельствах Мэг воспротивилась бы этому предложению «объединения усилий». Она назвала бы это несправедливостью по отношению к ее клиентке. При других обстоятельствах…

– Я не буду заниматься этим делом, – объявила она.

Все как один уставились на нее.

Джордж даже снял очки.

– Прошу прощения, не понял.

– Я сказала, что не буду заниматься этим делом. Я прошу у фирмы предоставить мне отпуск.

Джордж нервно играл дужками своих очков, то открывая, то складывая их.

– Эта просьба сейчас очень некстати. Мы завалены работой…

Мэг выпрямилась.

– Знаю. Но у меня возникли кое-какие личные обстоятельства. Чтобы управиться, требуется свободное время.

– Сколько именно?

– Шесть месяцев, – не моргнув глазом, проговорила она.

Мэг рассчитывала за это время не только отыскать сына Зу, но и пересмотреть всю свою жизнь, восстановить душевные силы и попытаться начать все заново. На этот раз так, как и должно быть.

– Отпуск на шесть месяцев?! А почему не на год? Почему не на два? – проговорил Джордж, равномерно повышая голос.

– Почему не навсегда? – хмыкнул кто-то с противоположного конца стола.

Мэг даже не повернула головы.

Джордж вернул очки на свое круглое, нахмуренное лицо.

– Возможно, мы отпустим тебя на шесть месяцев. Но лишь после того, как ты завершишь это дело.

– У меня на этот счет другие планы.

– Уже через три-четыре месяца начнется процесс.

– Знаю. Но я решила уехать уже завтра.

Комната погрузилась в молчание.

– Мне нужно, чтобы ты довела это дело до конца, Мэг.

Она села поудобнее на своем итальянском обитом кожей стуле.

– Я знаю, что вам нужно. Мне известно также и то, что вы дали мне это дело только потому, что все другие были заняты.

Джордж вздохнул:

– Ты не совсем права…

Мэг поднялась из-за стола:

– С тех пор как умер Эйвери, здесь все изменилось. Я знаю, что между нами всегда были разногласия. Но у меня и с Эйвери были разногласия. Просто я делала свою работу и делала ее хорошо. А сейчас мне хочется найти у вас понимание, хочется, чтобы вы пошли мне навстречу. Предупреждаю сразу: если мне будет отказано в предоставлении шестимесячного отпуска, я буду вынуждена уволиться навсегда. И потребую свою долю в пять процентов от общей прибыли.

Компаньоны пораженно уставились на нее.

– Буду признательна, если вы доведете до меня свое решение в течение дня, – продолжала тем временем Мэг. – А пока я иду к себе в кабинет, чтобы освободить свой стол.

Она покинула совещание, испытывая нечто вроде головокружения от ощущения предельной свободы. Подобное чувство она испытала лишь однажды, когда много лет назад впервые в жизни въехала в собственную отдельную квартиру. Но на этот раз Мэг твердо решила: нельзя позволить себе упиваться ощущением своей независимости, нельзя абсолютизировать ее до такой степени, что мир сужается вокруг тебя и ты остаешься совершенно одна, полностью отгороженная ото всех.

Мэг шла по коридору к себе в кабинет с высоко поднятой головой. Она решила рискнуть и начать жизнь заново.

Придя к себе, Мэг первым делом заказала на завтра два билета до Миннеаполиса. Брать сразу билеты туда и обратно не было смысла: а вдруг Эрика и Скотта они в Миннесоте не найдут и им с Данни придется вылетать оттуда куда-нибудь еще?

Открыв стол, Мэг доставала оттуда свои личные вещи, когда в дверь кабинета постучали. «Недолго же они совещались, – подумала она. – Сегодня компаньоны на удивление расторопны».

Она глубоко вздохнула, уверяя себя в том, что приняла правильное решение. Первым делом надо помочь Зу, а затем она займется серьезными корректировками собственной карьеры и всего образа жизни.

– Войдите.

Дверь открылась. Мэг подняла глаза от стола, пытаясь ничем не выдать своего волнения. В дверях стоял не Джордж Баскомб и не кто-либо еще из компаньонов.

На пороге она увидела Стивена Райли.

Мэг показалось, что она вскрикнула. Впрочем, она не могла за это поручиться.

Он вошел и прикрыл за собой дверь.

Мэг неподвижно сидела за столом и потрясенно смотрела на него.

– Ты занята, – проговорил он. – Надо было, конечно, сначала позвонить.

Стивен остановился напротив нее. Стивен… Пришел человек, из-за которого все последние недели Мэг хотела умереть.

Он приближался к ее столу медленно и неуверенно, словно опасался, что она в него чем-нибудь запустит. Но об этом нечего было и думать: все ее тело онемело и у нее в ту минуту не хватило бы сил даже на то, чтобы поднять со стола листок бумаги. Уж не говоря о чем-нибудь более весомом и существенном, что можно было бы швырнуть в него и этим причинить ему такую же боль, какую он причинил ей…

– Мэг, прости.

Она продолжала просто смотреть на него, поскольку сказать что-либо была не в состоянии.

Он обошел вокруг стола и присел перед ней на корточки. Взял ее за руки и сжал их. Мэг удивилась, что ее руки не дрожат.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня? – спросил он.

Она заглянула ему в глаза. Они такие голубые. В них столько любви. В душе Мэг происходила в те минуты ожесточенная борьба между любовью и ненавистью, страстным желанием и недоверием, страстью и болью… Боль. Взгляд ее остановился на его галстуке. Светло-серый с синевой из отличного шелка. Наверно, Кандейс купила?..

Она наконец освободила свои руки и настолько резко поднялась со своего стула, что чуть не опрокинула Стивена на пол.

– Простить тебя? За что? За то, что ты заставил меня зря прогуляться на остров в центре Атлантического океана? Или за то, что я поверила поначалу в твои прежние чувства ко мне?

Мэг подошла к окну и выглянула на улицу. Она не смела больше смотреть ему в лицо, не смела встречаться с ним глазами. Раньше она и представить себе не могла, что наступит такой момент, когда она испытает сомнения в Стивене и в своей любви к нему.

Он подошел к ней сзади.

– Мэг, тебе известно о том, что случилось?

Она рассмеялась:

– А кому об этом еще не известно, Стивен? Но если ты пришел сюда для того, чтобы просить нас взяться за дело своей жены, то я рекомендую тебе подыскать другую адвокатскую контору. Иначе может выйти что-то вроде столкновения интересов.

– Я пришел сюда не для этого. – Он положил свои руки ей на плечи. Сильные руки. Их прикосновение было приятным, Мэг сразу стало уютно от него. Но она стряхнула с себя эти руки и отошла к книжной полке.

– А для чего? Пришел полюбоваться на меня после всего, что ты со мной сделал?

Ей хотелось, чтобы он немедленно ушел. И зачем он вообще появился? Именно сейчас? Именно сейчас, когда она приняла решение изменить свою жизнь, навсегда забыть о прошлом и наконец-то начать жить для себя. Тем, что она созрела для такого решения, Мэг, возможно, была обязана именно Стивену…

Она закрыла глаза. Господи, как больно! Сколько еще можно так мучиться?

– Мэг, – спокойным голосом произнес он, – прошу тебя, постарайся меня понять. Я не хотел, чтобы ты рисковала своей карьерой…

– Значит, в этом все дело? В карьере? Только, наверно, не в моей, а в твоей. Нет, Стивен, карьера – это ничто в сравнении с жизнью. Жить – вот самое главное. Сама удивляюсь тому, что только теперь, по прошествии стольких лет, поняла это.

Она смотрела на кожаные корешки книг, чувствуя на себе его дыхание, его близость… Ей хотелось броситься к нему на шею, обнять и простить. И еще сказать, что любит.

– С Кандейс все будет в порядке, – проговорил он.

Мэг напряглась.

– В отличие от того человека, которого она убила, – вырвалось у нее, и она тут же пожалела об этом. Сарказм был ей несвойствен. Ей всегда было неловко причинять людям боль. – Извини, – тихо добавила она. – Не стоило мне этого говорить.

– Нет, стоило. У Кандейс серьезные проблемы на почве злоупотребления выпивкой. Возможно, происшедшее послужит ей наконец хорошим уроком.

– Все образуется и вы опять заживете счастливо?

Он пересек комнату и подошел к ней. На этот раз он уже боялся дотрагиваться до нее.

– Как только она выйдет из больницы, я потребую развода.

Проговорив это, он словно бы осекся. Мэг подумала, что если обернется сейчас к нему, то увидит на его лице слезы. Стивен как-то рассказывал ей о том, каким, в сущности, несчастным было его детство. От одаренного мальчика отец требовал совершенства. Сначала футбольная команда, в которой Стивен, конечно же, был капитаном, потом юридический факультет Йельского университета, политическая карьера, в которой были до сих пор одни победы, женитьба на дочери влиятельного человека… Стивен говорил, что даже не имел возможности задумываться о том, чего ему лично хочется. Отец не оставлял ему права выбора. И только влюбившись в Мэг, Стивен вспомнил о себе.

– Развод навредит твоему имиджу, сложившемуся у избирателей, Стивен. Чего стоит человек, который бросает жену в трудную для нее минуту?

Стивен проигнорировал эту реплику.

– Мне надо было сделать это уже давно. Еще в Бостоне, когда у меня была ты… Надо было просто развестись, а потом лишь сообщить тебе о свершившемся факте.

«Да, – подумала Мэг, – именно так тебе следовало поступить. Ты мог это сделать. И сделал бы, если бы узнал про ребенка. Про нашего ребенка. Но решение за тебя приняла я сама. Ошибочное решение. Господи, сколько же ошибочных решений я приняла в этой жизни!..»

– Не знаю, как ты собираешься поступить, Мэг, – негромко и мрачно проговорил он. – Вернешься ли ты ко мне или нет, тебе решать. Но с Кандейс я развожусь в любом случае.

До Мэг не дошел смысл только что сказанного. Слова словно повисли в воздухе, а потом просто испарились, так и не проникнув в ее сознание.

Стивен усмехнулся:

– Самое смешное, что Кандейс всегда тяготилась нашим браком не меньше меня самого. Почему мы до сих пор не развелись? Если бы из-за детей, это было бы еще понятно. И даже где-то похвально. Но ведь нет же! Мы до сих пор не развелись только потому, что этого требовали интересы нашей партии. Той самой партии, которой так удачно руководит ее отец. Если бы не это бремя, не наша семейная жизнь, Кандейс, возможно, и не пристрастилась бы к джину. И тот человек, возможно, остался бы жив. В известном смысле я несу за его смерть такую же ответственность, как и она.