Текст книги "Путь через равнину"

Автор книги: Джин Мари Антинен Ауэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 50 страниц)

Они оба замерли, услышав, как зарычал Волк. Он что-то почуял, а они с уважением относились к его предупреждениям. Эйла была уверена, что с той стороны скалы, которая преградила им путь, донеслись какие-то глухие звуки. Джондалар тоже слышал их. Они переглянулись и медленно, крадучись, двинулись вокруг скалы. Вдруг послышались крики, что-то тяжелое упало на землю, и тут же раздался предсмертный вопль, от которого по спине Эйлы побежали мурашки.

– Джондалар! Кто-то в беде! – Она поспешила вперед.

– Подожди, Эйла! Там может быть опасно! – крикнул он, но было уже поздно. Крепко сжимая копье, он поспешил вслед за ней.

За скалой несколько молодых людей боролись с кем-то, кто яростно, хотя и безуспешно пытался защищаться. Рядом находились еще люди, перед ними на коленях стоял мужчина, а еще двое удерживали человека, распростертого на камне.

– Быстрее, Данази! Тебе помочь?

– Может быть, ему надо помочь найти это!

– Он не знает, что с этим делать.

– Тогда уступи дорогу другому.

Эйла, чувствуя отвращение, увидела, что они держат женщину, и поняла, что они пытались сделать с ней. Подбегая к ним, она вдруг по неясной примете поняла, что это – женщина Клана, белокурая женщина Клана!

На мгновение она растерялась.

Волк рычал, но ждал приказа Эйлы.

– Это, должно быть, банда Чароли, – подходя, сказал Джондалар.

Сбросив с плеч охотничью сумку вместе с колчаном для копий, он в несколько шагов достиг трех мужчин, державших женщину. Одного из них он схватил за воротник парки и отбросил в сторону. Затем, подняв его, нанес мощный удар кулаком по лицу. Мужчина свалился на землю почти бездыханный. Двое других вначале растерялись, но тут же, бросив женщину, перешли в наступление на незнакомца. Один прыгнул ему на спину, а другой стал наносить удары в лицо и грудь. Джондалар сбросил прыгнувшего на спину и нанес удар в живот нападавшему спереди.

Женщина перевернулась на живот и, увидев, что мужчины бросились на Джондалара, побежала к другой группе дерущихся. Пока один из противников корчился от боли, Джондалар повернулся ко второму. Тут Эйла заметила, что первый из троих пытается встать.

– Волк! На помощь Джондалару! Возьми их! – приказала Эйла.

Волк понесся вперед, а она, сбросив сумку, отвязала пращу и достала камни. Один из противников был вновь на земле, а другой в ужасе отмахивался от набегавшего на него огромного зверя. Волк, прыгнув, вонзил клыки в рукав парки и в мгновение оторвал его. В это время Джондалар нанес мощный удар в челюсть третьего.

Вложив камень в пращу, Эйла повернулась к другой группе. Один из дерущихся занес тяжелую костяную дубинку и уже готовился опустить ее, как Эйла метнула камень, и человек с дубинкой свалился на землю. Тот, кто угрожал копьем лежащему на земле, с удивлением посмотрел на упавшего, но в тот же момент второй камень попал в цель, и человек, отбросив копье, схватился за руку и завопил от боли.

Шестеро боролись с мужчиной, который лежал на земле. Эйла свалила из пращи двоих, а подбежавшая женщина кулаком уложила третьего. Эйла приготовила еще два камня. Ее бросок свалил еще одного, давая возможность лежащему на земле – а это был человек Клана – почувствовать себя свободнее. Не вставая, он схватил ближайшего к нему мужчину, поднял и бросил на другого.

Женщина возобновила атаку и погнала своего врага. Женщины Клана не уступили бы по силе мужчине сходных кондиций, но, разумеется, драться не умели. Хотя женщина предпочла бы молча стерпеть насилие, чем отбиваться от мужчины, которому требовалось утолить свою надобность, она все же бросилась на защиту своего раненого друга.

Но молодые люди уже не могли сражаться. Один без сознания лежал возле ног человека из Клана. Кровь из раны на голове стекала на его грязные русые волосы. Другой, потирая руку, сердито смотрел на женщину с пращой. Двое других были покрыты кровоподтеками. У одного так распух глаз, что он уже ничего не видел. Трое, которые напали на женщину, жались друг к другу на земле, со страхом глядя на Волка, который стоял над ними, обнажив клыки и издавая устрашающее рычание.

Джондалар тоже пострадал, но, не обращая внимания на это, подошел к Эйле, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, затем посмотрел на человека на земле и был потрясен, поняв, что это человек Клана. Он подозревал это, когда ввязался в драку, но сейчас только до него по-настоящему дошло. Почему же он сидит? Джондалар оттащил в сторону потерявшего сознание, перевернул его и убедился, что тот дышит. И уж затем увидел, почему человек Клана не встает: нога повыше колена изгибалась под неестественным углом. Джондалар с уважением посмотрел на мужчину. Со сломанной ногой он отбивался от шестерых нападавших! Он слышал, что плоскоголовые обладают большой физической силой, но не представлял, насколько они сильны. Человек на земле, видимо, страдал от ужасной боли, но никак не показывал этого.

Вдруг появился еще один мужчина, который не участвовал в драке. Посмотрев на избитую банду, он наморщил лоб. Все молодые люди начали буквально извиваться под его презрительным взглядом. Они не понимали, что произошло. Только они принялись забавляться с двумя плоскоголовыми, которые попались на пути, как вдруг, откуда ни возьмись, явились женщина с пращой, мужчина с каменными кулаками и огромнейший волк.

– Что случилось? – спросил пришедший.

– Твою банду слегка образумили, – сказала Эйла. – Теперь настала твоя очередь.

Он никогда не видел эту женщину. Откуда она узнала, что это его парни, да и вообще, откуда она знала о них? Она говорила на их языке, но со странным акцентом. Кто же она? Женщина из Клана повернула голову, услышав голос Эйлы, и внимательно посмотрела на нее. Человек с пробитой головой начал приходить в себя, и Эйла подошла посмотреть, насколько серьезно он ранен.

– Убирайся прочь от него! – произнес пришедший, но Эйла заметила, что бравада в его голосе перемешивалась со страхом.

Эйла оценивающе посмотрела на него, понимая, что его беспокоит не раненый, а честь банды. Осмотрев того, Эйла сказала:

– У него несколько дней поболит голова, а так все будет в порядке. Если бы я хотела, он бы просто умер, Чароли.

– Откуда тебе известно мое имя? – выпалил он, изрядно испугавшись, но стараясь не показывать этого.

Эйла пожала плечами:

– Мы знаем не только твое имя.

Взглянув на мужчину и женщину из Клана, которые со стороны казались спокойными, она по еле уловимым движениям поняла, как они потрясены. Они испуганно смотрели на Других, пытаясь понять смысл странного поворота событий. Мужчина решил, что нападения на них больше не будет, но этот большой человек… почему он помогал им? Или делал вид, что помогал? И что это за женщина? Если это женщина. Она владеет оружием лучше, чем многие мужчины, которых он знал. Что это за женщина, которая умеет владеть оружием, да еще и применяет его против мужчин своего рода? Но еще больше его беспокоил Волк, угрожающе рычавший на тех троих, которые напали на его спутницу… Возможно, у высокого мужчины был тотем Волка, но тотемы – духи, а перед ним был настоящий волк. Единственное, что можно было сделать, так это ждать. Удерживать боль внутри и ждать.

Заметив его мимолетный взгляд на Волка и угадав его страх, Эйла решила прояснить все сразу. Она издала четкий призывный свист, напоминающий птичий, но ни одна птица так не свистела. Все в страхе уставились на нее, но когда ничего не произошло, успокоились. Слишком быстро успокоились. Не прошло и нескольких секунд, как послышался топот лошадиных копыт и показались две лошади – кобыла и каштановый жеребец, которые направились прямо к Эйле.

«Кто эта чужестранка? Может быть, я умер и нахожусь в мире духов?» – так подумал человек из Клана.

Молодых людей лошади напугали еще больше. Хотя, подзадоривая друг друга и хвастаясь, они совершали все больше неблаговидных дел, внутри они чувствовали себя виноватыми и сильно напуганными: каждый был уверен, что наступит день, когда им придется расплатиться за содеянное. Некоторые желали, чтобы этот день наступил прежде, чем совсем не останется выхода.

Данази, над которым насмехались за то, что он не мог справиться с женщиной, уже говорил на эту тему с двумя или тремя приятелями, которым мог доверять. Одно дело – плоскоголовые женщины, а другое – девушка, даже еще не женщина, которая кричала и защищалась. Это так возбуждало! Но затем он почувствовал стыд и страх перед возмездием Дуны.

И вот вдруг появилась чужеземка в сопровождении рослого светловолосого мужчины – ведь Ее возлюбленный должен быть больше и красивее, чем другие мужчины. Появились волк и лошади, прибежавшие по ее зову. Никто не видел ее прежде, но она знала, кто они такие. У нее странный выговор, должно быть, она пришла издалека, но она знала их язык. Может быть, это была Дунаи? Дух Матери в человеческом облике? Данази затрясло.

– Чего вы хотите от нас? – сказал Чароли. – Мы вас не трогали. Мы только забавлялись с плоскоголовыми. Что плохого в забаве с животными?

Джондалар увидел, что Эйла пытается сдержать себя.

– А Мадения? Она тоже животное? – спросил он.

Они знали! Молодые люди переглянулись и посмотрели на Чароли, ища у него поддержки. Акцент у мужчины был другим. Он был Зеландонии. Но если об этом знали в Зеландонии, им невозможно будет укрыться там под видом путешественников, как они собирались. Кто еще знал об этом? Было ли место, где они могли спрятаться?

– Это не животные. – Холодная ярость кипела в Эйле. Джондалар никогда не видел ее такой, но она все же сдерживалась. – Если бы они были животными, то разве вы насиловали бы их женщин? Вы насилуете волчиц, лошадей? Нет, вы ищете женщину, а ни одна женщина вас не хочет. Только вот этих женщин вы и можете найти. Но эти люди – не животные! Животные – вы! Вы гиены, шныряющие вокруг отбросов и пахнущие падалью и злом. Увеча людей, насилуя женщин, воруя… Если вы не вернетесь в свои дома сейчас, вы потеряете все. У вас не будет ни семьи, ни народа, и у вашего очага никогда не будет женщины. Вы проведете жизнь, как гиены, всегда отбирая чужое и воруя у своих.

– Они и об этом знают! – воскликнул один из банды.

– Молчи! – сказал Чароли. – Они не знают, они только пытаются угадать!

– Мы знаем, – сказал Джондалар. – И все знают…

– Это говорите вы, но мы никогда не видели вас, – сказал Чароли. – Вы чужеземцы. Даже не Лосадунаи. Мы не вернемся. Нам никто не нужен. У нас есть собственная пещера.

– И поэтому вам нужно воровать и насиловать женщин? – сказала Эйла. – Пещера без женщин у очага – это совсем не то.

– Нам не стоит вас слушать. – Чароли попытался говорить небрежным тоном. – Мы возьмем все, что нам нужно. Пищу, женщин. Никто не остановил нас раньше и никто не остановит сейчас. Идем отсюда, ребята! – Он повернулся, чтобы уйти.

– Чароли! – позвал Джондалар и в несколько шагов оказался рядом с ним.

– Что ты хочешь?

– Я хочу подарить тебе кое-что. – Джондалар сжал кулак и нанес ему мощный удар в челюсть. Голова Чароли дернулась, и он полетел на землю. – Это тебе за Мадению. – Джондалар посмотрел на растянувшегося на земле человека, повернулся и пошел прочь.

Эйла взглянула на Чароли, увидела, как кровь струйкой стекает из уголка его рта, но не сделала ни шагу, чтобы помочь. Ему помогли подняться двое друзей.

Эйла смотрела на банду и видела, какой виноватый взгляд у этих людей, какие они грязные, оборванные и голодные.

Ничего удивительного не было в том, что они крали пищу. Им нужна была помощь и поддержка семьи и друзей. Возможно, разнузданная жизнь в банде Чароли уже потеряла для них привлекательность и они готовы были вернуться домой.

– Вас ищут, – сказала Эйла. – Все пришли к выводу, что вы слишком далеко зашли. Даже Томази, родственник Чароли. Если вы вернетесь в пещеры, то у вас будет возможность вновь соединиться со своими семьями. Если будете ждать, когда они вас поймают, то вам будет хуже.

Может быть, поэтому она появилась здесь? Если они вернутся прежде, чем их схватят, и попытаются попросить прощения, примут ли их обратно?

* * *

После того как побитая банда Чароли уползла, Эйла подошла к людям из Клана. Они с удивлением смотрели на то, как говорила Эйла, потом на то, как Джондалар ударом кулака сбил человека с ног. Мужчины Клана никогда не били друг друга, но все мужчины Других были странными. Они походили на мужчин, но вели себя иначе, особенно тот, кого ударили. Все кланы знали о нем, и человек, сидящий на земле, почувствовал некоторое удовлетворение, увидев, как тот свалился, не в силах ответить на удар. Но еще более он был удовлетворен тем, что банда ушла.

А сейчас он хотел, чтобы ушли и эти двое. Их действия были столь неожиданными, что он чувствовал себя не в своей тарелке. Он лишь хотел вернуться в Клан, хотя не знал, сумеет ли сделать это со сломанной ногой. Но случилось то, что донельзя удивило мужчину и женщину. Даже Джондалар увидел, что те были потрясены. Эйла изящно села перед мужчиной, скрестив ноги и опустив глаза.

Джондалар тоже изумился. Иногда она вот так садилась перед ним, обычно тогда, когда хотела сообщить что-то важное, но не могла найти слов, чтобы выразить это, но он впервые видел ее сидящей так, повинуясь закону Клана. Это была дань уважения. Она просила разрешения говорить, что удивило Джондалара, потому что она была весьма независимой, но к человеку из Клана она отнеслась по-другому. Она объясняла Джондалару, что это – жест вежливости, дань традиции, способ разговора, но он не знал ни одной женщины в Зеландонии, вообще никого, кто так вел бы себя.

Ожидая, когда мужчина коснется ее плеча, она даже не была уверена, что язык жестов этого клана был похож на язык Клана, где она выросла. Между ними лежали громадные пространства, и внешне эти люди выглядели по-другому. Но она заметила некоторое сходство между самыми разными разговорными языками. Ей приходилось только надеяться, что и между языками жестов тоже было общее.

Она считала, что язык жестов Клана, познания и образ жизни принадлежали родовой памяти, язык был сродни врожденному инстинкту. Если эти люди были связаны с общим источником, как и те, которых она знала, то язык их должен быть по крайней мере похожим.

Нервничая, она начала думать, а понимает ли вообще этот человек, что она пытается показать. И тут она почувствовала прикосновение к плечу и глубоко вздохнула. Прошло много времени с тех пор, как она разговаривала с людьми из Клана. Она взглянула на мужчину, и они некоторое время изучали друг друга.

Он не видел ни малейшего намека на то, что она происходит из Клана. Это была женщина Других. Не походила она и на помесь. Но где же она научилась правильно обращаться к мужчине?

Эйла много лет не видела людей Клана. Мужчина явно принадлежал к Клану, но его лицо не походило на лица тех, кого она знала. Волосы и борода были светлее и мягче. Глаза были светло-карие, а не темные и блестящие, как у людей из ее Клана. Черты лица – более определенные, надбровные дуги – тяжелее, нос более заострен, лоб круто уходил назад, и голова была вытянутой формы. Он более походил на человека Клана, чем те, кого она знала с детства.

Эйла начала говорить на языке жестов, используя слова ежедневного языка Клана Брана. Но сразу же стало ясно, что он не понимает ее. Затем мужчина издал несколько звуков. Они походили на те, которые использовались в Клане, но были более гортанными, почти проглатывались, и она пыталась понять, что он сказал.

Человек сломал ногу, и она хотела помочь ему, но также хотела знать побольше об этих людях. Некоторым образом ей с ними было легче, чем с Другими. Но чтобы помочь ему, ей надо было общаться с ним, чтобы он понимал, что нужно делать. Он снова заговорил и сделал какие-то жесты, которые показались знакомыми, но она не могла понять их смысл. А слова были совсем другими. Неужели язык ее Клана так отличался от этого, что она не сможет общаться с Кланами в этих местах?

Глава 40

Эйла думала, как сделать, чтобы ее поняли, – она посмотрела на молодую женщину, сидевшую рядом с мужчиной, та выглядела растерянной. Затем, вспомнив Сходбище Клана, она попробовала объясняться на древнем, традиционном языке жестов, на котором обращались к миру духов, а также при общении с другими кланами, имевшими иной язык.

Мужчина кивнул и сделал жест. Эйла почувствовала огромное облегчение, когда поняла его. Эти люди имели то же начало, что и люди ее Клана. Когда-то у них были общие предки, у этого мужчины и у Креба с Изой. Вдруг где-то в глубинах сознания мелькнуло, что и у нее были общие с ними корни, но ее ветвь развивалась иначе.

Джондалар с удивлением наблюдал, как они объясняются жестами. Трудно было проследить за быстрыми движениями, но он осознал, как сложен и тонок был этот язык. Когда Эйла обучала народ Львиного стойбища некоторым жестам языка Клана, чтобы можно было общаться с Ридагом, она учила самым простым, основным жестам. Мальчик более охотно общался с Эйлой, чем с другими. Джондалар догадался, что он мог говорить с ней более полно. Только теперь он начал понимать, насколько глубок и богат этот язык.

Эйла удивилась, когда человек вдруг перескочил на формулу представления. Не называя имен, родства и мест, он произнес:

– Женщина Других, мужчина хочет знать, где ты научилась говорить.

– Когда женщина была ребенком, она потеряла семью и дом во время землетрясения. Эту женщину воспитал Клан.

– Мужчина не знает такого Клана, который взял бы ребенка Других.

– Клан этой женщины живет далеко отсюда. Знает ли мужчина о реке, называемой Другими рекой Великой Матери?

– Это граница.

– Река течет на большое расстояние и впадает в огромное море на востоке. Клан женщины живет в устье этой реки.

Он недоверчиво посмотрел на нее, но тут же стал внимательно изучать ее. Язык Клана включал в себя неосознанные движения тела и жесты, что делало невозможным говорить одно, а думать иное, как порой это делали Другие. Он не был уверен в ней, хотя не видел никаких свидетельств обмана, но ее рассказ казался очень неправдоподобным.

– Эта женщина путешествовала с начала последнего теплого сезона, – добавила она.

Он стал дергаться, и Эйла поняла, что он страдает от боли.

– Что нужно этой женщине? Другие ушли. Почему женщина не уходит? – Он знал, что женщина, возможно, спасла его жизнь и помогла его подруге, и потому он был у нее в долгу.

– Женщина – целительница. Женщина может осмотреть ногу мужчины.

Он хмыкнул:

– Женщина не может быть целительницей. Женщина не принадлежит Клану.

Эйла не стала спорить. Подумав, она сказала:

– Эта женщина хочет поговорить с мужчиной из Других. Он согласно кивнул. Она встала, попятилась, а затем повернулась и подошла к Джондалару.

– Неужели ты умеешь так хорошо с ними говорить? – спросил он. – Ведь Клан, где ты жила, далеко отсюда. Не могу не восхищаться твоими успехами.

– Сначала я говорила с ним на языке моего Клана, и мы не могли понять друг друга. Тогда я стала говорить на древнем, ритуальном языке жестов, и мы смогли объясниться.

– Я правильно тебя понял? Кланы могут общаться между собой на понятном всем языке? Не важно, где они живут? Трудно в это поверить.

– Это заложено в родовой памяти.

– Ты хочешь сказать, что дети уже при рождении могут говорить на этом языке?

– Нет, не так. Они рождаются с памятью, но их надо учить, как пользоваться ею. Обычно достаточно им только напомнить об этом. Вот почему некоторые думали, что я глупая. Я слишком медленно обучалась, пока не научилась запоминать быстро. У Ридага была родовая память, но не было того, кто бы «напомнил». Вот почему он не знал языка жестов, пока не пришла я.

– Ты медленно обучаешься?! Не видел никого, кто так быстро выучивал бы другой язык!

Она пропустила его слова мимо ушей.

– Здесь все иначе. Другие обладают памятью для словесного языка, но мы учимся произносить слова от тех, кто рядом. Узнать другой – это просто запомнить порядок звуков, а иногда способ их соединения. Не полностью, но понять друг друга можно. Его язык более трудный… Но проблема в обязательстве. В долге.

– Обязательство? Не понимаю.

– Ему страшно больно, хотя он никогда не скажет об этом. Я хочу помочь ему, хочу заняться его ногой. Не знаю, как они намерены добираться до Клана, но об этом поговорим позже. Мне нужно вправить и зафиксировать его ногу. Он – наш должник, и он знает об этом, насколько я поняла. Если он думает, что мы спасли его жизнь, то это обязательство обозначает родство.

– Что это такое?

– Такое бывает между охотниками Клана. Если один человек спасает жизнь другого, то получает от него кусочек души. Человек, который должен был бы умереть, отказывается от частицы души, чтобы поправиться. Поскольку человек не хочет, чтобы какая-то частица его души умерла, то он беспокоится о том человеке, которому принадлежит эта частица, охраняет его и сделает для спасения его жизни все. Это делает их родственниками. Такое родство ближе, чем братство.

– Да, в этом есть смысл.

– Во время охоты они должны помогать друг другу, нередко спасая друг другу жизнь, обмениваясь частицами души. Такое родство крепче семейного. Нет ничего сильнее такой связи между охотниками. Они все зависят друг от друга.

– В этом есть разумное начало, – задумчиво сказал Джондалар.

– Это называется «долг родства». Этот человек не знает обычаев Других, а если и знает, то вряд ли задумывается об этом.

– И это после Чароли и его банды?

– Сейчас его заботит совсем не это. Он чувствует себя несчастным из-за того, что должен нам.

– Он говорил об этом?

– Нет, конечно. Но язык Клана – это не только руки. Это и то, как человек стоит или сидит, выражение его лица, любые мелочи. Все имеет значение. Я выросла в Клане. Это – часть его, как и часть меня. Я знаю, что его беспокоит. Если бы он мог поверить, что я – целительница Клана и умею лечить, это помогло бы ему и мне.

– Но в чем разница между их целительницей и тобой?

– Это означает, что я владею частицей его души.

– Но ты даже не знаешь его! Как ты можешь владеть частицей его души?

– Целительница спасает жизни. Становясь целительницей, ты отдаешь частицу своей души Клану и получаешь взамен частицу души каждого из соплеменников. Таким образом, не важно, кого ты спасаешь, долг уже оплачен. Когда меня объявили мертвой, я долго об этом думала. После смерти Изы Креб удержал частицы ее души, чтобы они не ушли в другой мир. Но когда Бруд приговорил меня, никто не взял мою душу, хотя для них я умерла.

– А если бы они знали это?

– Меня для них не существовало. Они не разрешали себе видеть меня. Я могла стоять прямо перед ними и кричать, но они не слышали меня. Они думали, что я – злой дух, пытающийся увести их в другой мир. – Эйла задрожала от нахлынувших воспоминаний.

– Но почему ты говоришь, что рада, что сохранила частицы души?

– Потому что я не могу говорить одно, а думать другое. Я не могу лгать ему. Он должен знать это. Нельзя рассказать ему о проклятии, даже если он догадывается об этом. Но я могу сказать ему, что я – целительница Клана, потому что это правда. У меня до сих пор частицы душ. Но когда-нибудь я действительно умру. Что будет, если я уйду в тот мир с частицами их душ?

– Не знаю, Эйла.

Она вздрогнула, гоня мысли прочь.

– Но пока мы живем в этом мире. Если он воспримет меня как целительницу Клана, тогда он перестанет думать, что должен мне. Для него неприемлем «долг родства» по отношению к Другим, особенно к женщине, владеющей оружием.

– Но ты же охотилась, когда жила в Клане.

– Это было исключение. Бран разрешил мне, потому что моим тотемом был Пещерный Лев. Вначале он решил проверить меня, а потом решил, что может допустить к охоте женщину с таким сильным тотемом. Именно он дал мне охотничий талисман и назвал меня Женщина, Которая Охотится.

Эйла притронулась к кожаному мешочку, который всегда носила на шее, и подумала о первом талисмане – кусочке охры, который дала ей Иза, когда Эйлу приняли в Клан. Тот амулет не шел ни в какое сравнение с великолепно украшенным амулетом, подаренным ей на церемонии ее удочерения племенем Мамутои, она до сих пор хранила его вместе с кусочком красной охры. Там же находились овальная пластинка из бивня мамонта – охотничий талисман – и черный камень, вмещавший частички душ людей Клана, который ей вручили, когда она стала целительницей.

– Джондалар, ты помог бы, если бы поговорил с ним. Он не уверен в себе. Он жил согласно обычаям, а тут сразу столько событий. Если бы он смог поговорить с мужчиной, даже из Других, это помогло бы ему лучше понять происходящее. Ты помнишь знак приветствия для мужчин?

Джондалар показал, и Эйла одобрительно кивнула.

– Не пытайся приветствовать женщину. Это будет для него оскорблением. Не принято заговаривать с женщинами без основательной причины для этого. К тому же он должен еще разрешить тебе. Между родственниками меньше формальностей, а близкий друг может даже разделить Наслаждение с его спутницей, но – только с его разрешения.

– Разрешает он? Не женщина? Почему же женщины позволяют обращаться с собой так, как будто они хуже мужчин?

– Они так не думают. Они знают, что женщина и мужчина равно важны, но в Клане мужчины и женщины очень отличаются друг от друга.

– Конечно, отличаются. Везде мужчины и женщины отличаются.

– Это не то, что ты имеешь в виду. Ты можешь делать все, что делает женщина, кроме рождения ребенка, и хотя ты сильнее, я могу делать все то, что можешь ты. Но мужчины Клана не могут делать многих вещей, доступных женщинам, и наоборот. У них для этого нет родовой памяти. Когда я училась охоте, многие удивлялись тому, что у меня есть способности к обучению и даже желание учиться, что шло вразрез с традициями Клана. Особенно это удивляло женщин. Такое никогда бы не пришло в голову женщине Клана.

– Ты говорила, что люди Клана и Другие очень похожи.

– Да. Но кое в чем есть существенные различия. Ты готов поговорить с ним?

– Да.

Высокий белокурый мужчина подошел к сидевшему на земле мощному коренастому человеку. Опустившись перед ним, Джондалар взглянул на Эйлу, та одобрительно кивнула.

Джондалар никогда еще не видел плоскоголовых так близко, и он сразу вспомнил Ридага. При взгляде на этого мужчину стало ясно, что тот мальчик – странный болезненный ребенок – не был настоящим плоскоголовым. Он вдруг понял, что черты лица у Ридага были очень смягчены. Лицо же этого человека было массивным, тяжеловатым, с мощными челюстями и довольно большим острым носом. Шелковистая, недавно подстриженная борода не могла замаскировать отсутствия подбородка. При виде густой каштановой массы чуть курчавых волос на огромной, удлиненной формы голове, круто скошенного лба с тяжелыми надбровными дугами Джондалару невольно захотелось для сравнения ощупать свои лоб и голову. Теперь он понимал, почему их называют плоскоголовыми. Это выглядело так, как будто кто-то слепил из глины обыкновенную голову, а затем сплюснул ее, убрав излишки глины назад.

Под кустистыми бровями поблескивали желтоватые, почти как у газели, глаза, полные любопытства, ума и скрытой боли. Джондалар понял, почему Эйла решила помочь этому человеку.

Приветствуя его жестом, Джондалар почувствовал некоторую неловкость, но на сердце полегчало, когда он увидел изумление человека из Клана и его ответный жест. Джондалар не знал, что делать дальше. Решив вести себя так, как если бы он встретил человека из другой пещеры или из другого стойбища, он стал вспоминать жесты, которыми объяснялся с Ридагом.

Он показал жестами:

– Этого мужчину зовут… – А затем четко произнес свое имя: – Джондалар из Зеландонии.

Это вышло слишком распевно, чтобы человек из Клана мог что-то разобрать! Он затряс головой, как бы стараясь прочистить ухо, чтобы яснее слышать, затем постучал по груди Джондалара.

Тот понял и снова жестами показал:

– Этого мужчину зовут… – И медленно произнес: – Джондалар.

Человек закрыл глаза, сосредоточился, затем, открыв их, громко сказал:

– Диондар.

Джондалар улыбнулся и кивнул. Не очень ясное, с проглоченными звуками произношение было знакомым. Эйла! Она произносила слова чуть-чуть похоже. Вот откуда ее необыкновенный акцент. Неудивительно, что никто не мог определить его. У нее был акцент Клана, но никто не знал, что они умеют говорить!

Эйла удивилась, как почти четко человек выговорил имя Джондалара. Она даже засомневалась, что ей самой удалось бы выговорить так же хорошо впервые. Наверное, этот человек общался с Другими и прежде. Если его уполномочивали общаться с Другими – это указывало на его высокое положение. И она поняла причину, почему он опасался «родства» с ними. Потому что они были не только Другие, но Другие с неизвестным статусом. Ему не хотелось понижать свой статус, но обязательство есть обязательство, к тому же он и женщина нуждались в помощи. Ей надо было каким-то образом убедить его, что они были теми Другими, которые понимали значение сотрудничества и были достойны этого.

Человек, не глядя на Джондалара, стукнул себя по груди и, подавшись вперед, произнес:

– Джубан.

Эйла почувствовала облегчение. Обмен именами сам по себе значил немного, но все же это было начало. Она взглянула на женщину, волосы которой были светлее, чем у нее самой. Кудрявые и светлые, они казались почти седыми. Джубан находился в расцвете лет, а незнакомка, молодая и очень привлекательная, возможно, была его второй женщиной, скорее всего она принадлежала другому Клану и представляла ценный трофей.

Женщина взглянула на Эйлу и сразу же отвернулась. Эйла заметила в ее глазах страх и волнение, тогда она повнимательнее рассмотрела ее. Ее талия была довольно полной. Она беременна? Неудивительно, что она так волновалась. Человек, сломавший ногу, уже не обретет прежней силы. Как бы там ни было, Эйла должна убедить Джубана, чтобы он разрешил ей помочь ему.

Оба мужчины, сидя, продолжали изучать друг друга. Джондалар не знал, что делать дальше, а Джубан ждал, что предпримет незнакомец. В отчаянии Джондалар повернулся к Эйле.

– Эта женщина – Эйла, – сказал он жестами и словами. Вначале Эйла подумала, что он совершил грубую ошибку, но, увидев реакцию Джубана, решила, что все хорошо. Сразу же представив ее, он невольно подчеркнул ее высокое положение. Джондалар продолжал говорить, как будто ему передались ее мысли.

– Она – целительница. Очень хорошая. Хочет помочь тебе, Джубан.

Для человека Клана жесты Джондалара казались детским лепетом. Они не могли передать оттенков высказывания, но его искренность была очевидна. Да и вообще удивительно, что Другой мог говорить на настоящем языке. Большинство Других трещали, мычали и рычали, словно животные. Они, как дети, играли звуками, и потому их считали глупыми.