Текст книги "Путь через равнину"

Автор книги: Джин Мари Антинен Ауэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 50 страниц)

– Как ты делаешь его?

– Объяснить нетрудно. Я еще раз растапливаю топленое сало. Для этого годен любой жир, но и мыло получается разным. Я считаю лучшим мамонтовый жир. Затем я беру золу, развожу ее в теплой воде и оставляю этот раствор на некоторое время. Затем процеживаю его через сито или корзину с дырками на дне. Такой раствор – очень сильная штука. Он может даже обжечь кожу. Его сразу же надо смывать. В любом случае надо слить этот раствор в растопленный жир. Если повезет, получится мягкое мыло, которым можно отмыть все, даже кожу.

– Но тебе не всегда везет, – сказала Вердеджия.

– Нет. Бывает, что что-то выходит не так. Иногда мешаешь, мешаешь, а смесь не получается. В таком случае можно слегка подогреть. Порой смесь разделяется на два слоя: очень едкий и очень жирный. Иногда образуются комки или получается более густое мыло, но это не так плохо. В любом случае оно со временем густеет.

– Но ведь бывает, что получается как надо? – спросила Эйла.

– Одно я усвоила прочно: жир и раствор золы должны быть такими теплыми, как запястье твоей руки. Когда плеснешь смесь на запястье, то не должно чувствоваться ни холода, ни тепла. О растворе золы трудно сказать точно, поскольку он жжет. Кстати, его нужно сразу же смыть чистой водой. Если жжет слишком сильно, надо добавить воды. Обычно он не очень едкий, но лучше, чтобы это не попало в глаза. Даже испарение при варке может вызвать жжение в глазах.

– И эта штука воняет! – сказала Мадения.

– Это правда. Пахнет плохо. Вот почему я обычно выхожу на середину пещеры, когда делаю смесь.

– Мама! Мама! Быстрее иди сюда! – крикнула Неладия, вторая дочь Золандии, и сразу же убежала.

– Что случилось? Может быть, что-то с маленьким? – Золандия поспешно выбежала наружу. Все остальные бросились за ней к выходу.

– Смотри! – сказала Дозалия. Они выглянули из пещеры. – Малыш пошел!

Стоя рядом с Волком и держась за его шерсть, Мичери удовлетворенно улыбался, делая неуверенные шаги, в то время как Волк осторожно продвигался вперед. Все с облегчением заулыбались и засмеялись.

– А Волк умеет улыбаться? – спросила Золандия. – Похоже, что умеет. Он так доволен собой, что смеется.

– Думаю, что это так и есть, – сказала Эйла. – Я часто думала, что он может улыбаться.

* * *

– Это не только для ритуала, – говорил Лозадуна. – Мы часто используем горячую воду, чтобы расслабиться. Можно предложить Джондалару побывать там, мы не возражаем. Священные Воды Великой Матери подобны другим Ее Дарам. Ими надо пользоваться и радоваться. Как этому чаю, который ты приготовила, – добавил он, поднимая чашку.

Почти все живущие в пещере, кроме тех, кто ушел на охоту, собрались вокруг костра. Еде обычно не придавали особого значения. Люди иногда питались отдельно, у своего очага, иногда вместе. На этот раз собрались для совместной трапезы, потому что всех интересовали гости. На обед был суп из тощего мяса с добавкой мамонтового жира, который вполне утолял голод. После этого пили чай, который приготовила Эйла, и все отметили, что он был вкусным.

– Когда охотники вернутся, может быть, мы сходим к источнику. Джондалар обрадуется горячей воде, и мне хочется разделить его радость, – сказала Эйла.

– Тебе лучше предупредить ее, Лозадуна, – сказала одна из женщин. Ее представили как спутницу Ладуни.

– О чем предупредить, Ларония? – спросила Эйла.

– Иногда нужно выбирать между Дарами Матери.

– Что ты имеешь в виду?

– Она говорит, что Священные Воды могут слишком расслабить, – сказала Золандия.

– Я все еще не понимаю, – нахмурилась Эйла.

– Джондалара это может так расслабить, что он перестанет быть мужчиной, – прямо объяснила Вердеджия. – И пройдет не менее двух часов, пока он опять станет им. Поэтому не жди от него многого. Некоторые мужчины из-за этого не моются в Священных Водах Великой Матери. Боятся, что их мужское достоинство исчезнет в Священных Водах и никогда не вернется.

– Такое может быть? – спросила Эйла Лозадуну.

– Никогда не слышал об этом. Если что-то и происходит, то наоборот. Мужчина после такого мытья чувствует себя еще более сильным, потому что расслабился перед этим.

– Я чувствовала себя великолепно после горячей воды и спала очень хорошо, но я думаю, что причина не только в воде. Может быть, чай?

Он улыбнулся:

– Это был важный ритуал.

– Я готова вернуться в Священные Воды, но подожду Джондалара. Как вы думаете, они скоро будут?

– Уверена в этом, – сказала Ларония. – Ладуни знает, что надо кое-что сделать накануне праздника в Честь Великой Матери. Они вообще не ушли бы сегодня на охоту, если бы не хотели посмотреть, как работает приспособление Джондалара. Как оно называется?

– Копьеметалка. Эта штука хорошо действует. Но вначале надо попрактиковаться. В Путешествии у нас было достаточно времени для этого.

– Ты тоже пользуешься копьеметалкой? – спросила Мадения.

– У меня есть собственная. Я всегда любила охотиться.

– Почему же ты не пошла сегодня с охотниками?

– Потому что хотела научиться делать мыло. У меня есть одежда, которую надо вымыть и починить. Да, я хочу кое-что показать вам. Кто-нибудь видел иглу?

Все озадаченно посмотрели на нее и замотали головами.

– Сейчас я принесу.

Эйла достала сумку с принадлежностями для шитья и какую-то одежду, которую надо было починить. Все сгрудились вокруг, чтобы увидеть еще одну удивительную вещь, которую привезли путешественники. Она вынула из костяного футляра, сделанного из берцовой кости птицы, две костяные иглы. Одну она вручила Золандии.

Женщина внимательно рассмотрела хорошо отполированную маленькую вещицу, заостренную с одной стороны и более толстую с другой, с очень маленьким сквозным отверстием. Подумав, она вдруг поняла, что это такое.

– Это и есть ниткотягатель, или игла? – спросила женщина, передавая иглу Ларонии.

– Да. Я покажу, как ею пользоваться. – Отделив тонкую жилу от пучка, Эйла послюнила конец жилки, помяла пальцами и сунула ее в отверстие иглы. Продев жилку, она небольшим острым инструментом проделала дырки по краю материала. Затем Эйла стала показывать, как пользоваться новым приспособлением. Она просунула иглу сквозь отверстие и протянула жилку вслед за иглой.

– О! – Люди подсели ближе, женщины дружно вздохнули. – Посмотрите! Ей не надо просовывать нитку, она просто ее тащит. Можно попробовать?

Эйла передала одежду по кругу, попутно показывая и рассказывая, как этим приспособлением пользоваться, а также поведала, как у нее возникла эта идея и как все в Львином стойбище помогали ей усовершенствовать иглу.

– Хорошее шило, – рассмотрев инструмент, сказала Золандия.

– Его сделал Уимез из Львиного стойбища. Он также придумал, как просверлить дырку в игле.

– Наверное, этот инструмент трудно сделать? – спросил Лозадуна.

– Джондалар говорит, что Уимез ни в чем не уступает Даланару и даже превосходит его.

– Это высшая похвала с его стороны, – сказал Лозадуна. – Все знают, какой мастер Даланар. О его искусстве ходят рассказы даже по эту сторону ледника, в частности среди Лосадунаи.

– Но Уимез тоже известный мастер! Обернувшись, все увидели Джондалара, Ладуни и других охотников, которые входили в пещеру, неся убитого ими каменного козла.

– Вам повезло! – сказала Вердеджия. – Если никто не возражает, я хотела бы взять шкуру, потому что мне нужна козья шерсть для постели Мадении в день ее Воссоединения. – Она торопилась сделать заявку раньше всех.

– Мама! – растерянно произнесла Мадения. – Как ты можешь говорить об этом?

– Мадения должна пройти Первый Ритуал, прежде чем произойдет Воссоединение, – заметил Лозадуна.

– А по-моему, пусть она забирает шкуру, – сказала Ларония, – для чего бы она ни понадобилась. – Она знала, что женщина просила шкуру из жадности. Не часто удавалось добыть козла. Его шерсть была редкостью и высоко ценилась, а в конце зимы она становилась особенно густой и прочной.

– Мне тоже все равно, – сказала Золандия. – Свежая козлятина разнообразит наш стол в день праздника Великой Матери.

Некоторые согласились неохотно, но никто не возражал. Вердеджия улыбалась, пытаясь скрыть удовлетворение. Сделав заявку первой, она, как и надеялась, обеспечила себе ценную шкуру.

– Свежая козлятина хороша с сушеным луком и голубикой.

Все снова оглянулись на вход в пещеру. Эйла увидела молодую женщину с ребенком на руках, другой держался рядом. За ними шел молодой человек.

– Филония! – Ларония и Ладуни ринулись к дочери, а за ними и остальные. Молодая женщина не была здесь чужой. После объятий Ларония взяла грудного ребенка, а Ладуни взял на руки маленькую девочку, а затем посадил ее к себе на плечи. Она смотрела на всех сверху вниз и улыбалась.

Стоя рядом с Эйлой, Джондалар, улыбаясь, смотрел на происходящее.

– Девочка, возможно, моя родственница! – сказал он.

– Филония, посмотри, кто здесь. – Ладуни подвел ее к ним.

– Джондалар? Ты? – Она удивленно посмотрела на него. – Я даже не думала, что ты можешь вернуться. А где Тонолан? Вот кого я хотела бы увидеть!

– Сожалею, но Тонолан живет в другом мире.

– Печально слышать об этом. Я хотела бы показать ему Тонолию. Я уверена, что она – дитя его духа.

– Я тоже уверен. Она похожа на мою сестру, а они оба родились у одного очага. Хотел бы, чтобы моя мать увидела ее. Ей было бы приятно знать, что в мире сохранилось что-то от Тонолана. Дитя его духа.

Молодая женщина заметила Эйлу:

– Ты возвращаешься не один?

– Нет, – откликнулся Ладуни. – А немного погодя ты увидишь других его спутников. Ты своим глазам не поверишь.

– Ты пришла вовремя. Завтра мы устраиваем праздник в честь Великой Матери, – сказала Ларония.

Глава 37

С большим энтузиазмом восприняли в Пещере Священных Горячих Источников идею проведения праздника в честь Великой Матери. В середине зимы, когда монотонность жизни начинала утомлять, приезд гостей был приятным сюрпризом. Эйла и Джондалар изрядно взбудоражили обитателей пещеры. А неизбежные при этом рассказы могли передаваться из уст в уста еще много лет. С самого момента их прибытия верхом на лошадях в сопровождении Волка, Который Любил Детей, все до единого так или иначе интересовались ими. Гости увлекательно рассказывали о своем Путешествии, делились новыми мыслями и привезли удивительные приспособления, такие, как копьеметалка и игла.

А тут еще прошел слух, что женщина во время церемонии покажет нечто чудесное, что-то связанное с добыванием огня. Лозадуна упомянул об этом во время ужина. Гости обещали показать, как действует копьеметалка, на поле рядом с пещерой, чтобы каждый мог увидеть это. Эйла же собиралась продемонстрировать возможности пращи. Но главным, конечно, было открытие тайны добывания огня.

Эйла обнаружила, что постоянно находиться в центре внимания так же утомительно, как и без конца путешествовать. Весь вечер люди задавали ей разные вопросы, спрашивали ее мнение о вещах, которых она не знала. К заходу солнца она так устала, что не могла выдавить ни слова. Как только стемнело, она встала и покинула собравшихся у костра, чтобы пойти спать. Волк пошел с ней, а затем удалился и Джондалар, дав тем самым возможность поговорить и посплетничать о них в их отсутствие.

Приготовившись к следующему дню, они залезли в спальные меха. Джондалар обнял ее и начал ласкать, но она была настолько расстроенной, что он решил оставить ее в покое, да и самому поостеречься: никто не знал, что можно ожидать в праздник Великой Матери. Лозадуна намекнул, что лучше воздержаться и отдать дань Матери после специального ритуала.

Он разговаривал с Тем, Кто Служит Матери, о том, может ли он иметь детей. Сочтет ли Великая Мать, что его дух способен создать новую жизнь? Они решили перед общим праздником устроить специальный ритуал и обратиться за помощью прямо к Великой Матери.

Эйла проснулась: рядом слышалось тяжелое дыхание мужчины. Она пыталась уснуть, но напрасно. Она почти беспрерывно ворочалась, стараясь не потревожить Джондалара. Хотя сон так и не пришел, но похрапывание убаюкивало, и ее мысли пошли по неведомым тропинкам, как если бы она плыла между трезвым воображением и сменяющими друг друга сновидениями.

Луг был покрыт пышной весенней зеленью с вкраплениями разнообразных цветов. Вдали виднелась скалистая стена оттенка слоновой кости, пронизанная пещерами, черные жилы окружали мощные выступы, сверкавшие в лучах яркого света, льющегося с лазурного чистого неба. Возле скалы текла река, почти повторяющая контуры горы, и отблески солнца играли на воде.

Почти в середине поля, которое тянулось от берега реки, стоял и смотрел на нее человек. Человек Клана. Затем он повернулся и, приволакивая ногу и опираясь на палку, довольно быстро пошел к скале. Хотя он молчал и не сделал ни одного жеста, она поняла, что надо идти за ним. Она поспешила к нему, и, когда они поравнялись, он посмотрел на нее здоровым глазом. Зрачок был темного цвета, взгляд человека был полон сострадания и силы. Она узнала медвежью шкуру, которая прикрывала обрубок руки: ее отрезали у локтя, когда он был еще мальчиком. Его бабушка, известная целительница, отняла парализованный сустав руки, которую повредил пещерный медведь. Глаз он потерял тоже при этой встрече.

Как только они подошли к стене, она увидела возле вершины нависающей скалы нечто странное. Продолговатый плоский колонноподобный камень нависал над обрывом, как будто он задержался на полпути, перед тем как свалиться вниз. Возникло неприятное ощущение, что камень вот-вот упадет, а вслед за этим чувство, что ей открылось что-то важное, что-то, что она должна вспомнить, она что-то сделала или должна была сделать… Или, может быть, не должна была…

Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Она увидела темноту. Густую бархатную осязаемую темноту, глубокую, какой она бывает в конце длинной пещеры. Вдали замерцал свет, и она пошла к нему по узкому коридору. Приближаясь, она увидела

Креба и других мог-уров и внезапно ощутила страх. Ей не хотелось вспоминать об этом, и она открыла глаза.

Она стояла на берегу небольшой реки, которая вилась вдоль скальной стены. Она посмотрела на другой берег и увидела Креба, который взбирался по горе к падающему камню. Она хотела пойти за ним, но не знала, как переправиться через реку, чтобы быстрее догнать его. Она позвала:

– Креб, извини меня. Я не хотела идти за тобой в пещеру.

Он повернулся и показал жестом: «Быстрее!» Она посмотрела на реку, которая вдруг стала шире и глубже и покрылась льдом. «Не откладывай и не жди больше. Торопись!»

– Эйла! Эйла, проснись! Опять тебе снится какой-то сон. – Джондалар нежно потряс ее за плечо. Она открыла глаза и почувствовала, что утратила что-то большое, и ощутила странный трепет. Она увидела перегородки из шкур с красноватыми отблесками костра на них и рядом силуэт мужчины. Она прижалась к нему:

– Нам нужно спешить, Джондалар! Мы должны немедленно уехать!

– Мы уедем. Как можно быстрее. Но завтра праздник Великой Матери, и притом нам надо решить, что мы возьмем с собой, чтобы пересечь ледник.

– Лед! Нам нужно будет переправиться через ледяную реку!

– Да, я знаю. – Он обнял ее, пытаясь успокоить. – Но мы должны подумать, как это сделать, имея лошадей и Волка. Нам нужна пища и приспособление, чтобы колоть лед. Там очень прочный лед.

– Креб велел, чтобы мы поторопились! Нам нужно уезжать!

– Мы уедем, как только сможем. Обещаю. – Джондалар почувствовал беспокойство. Им нужно было срочно отправляться в дорогу, чтобы как можно быстрее пересечь ледник, но разве они могли уехать до праздника Великой Матери?

* * *

Солнечные лучи, хотя и не согревавшие морозный воздух, лились сквозь ветви деревьев, которые как бы и рвали свет, но не служили ему глухой преградой. На востоке солнце отражалось розовыми блестками на покрытых льдом вершинах. До наступления темноты оставалось немного, но Джондалар и Эйла все еще были в поле.

Эйла сделала глубокий вдох и задержала выдох, чтобы лучше прицелиться. В руке она держала два камня, затем один камень она вложила в пращу, раскрутила ее и метнула, одновременно вкладывая второй камень в освободившуюся пращу. Она могла бросить два камня быстрее, чем это можно было себе представить.

– О! Только посмотрите на это!

Люди, стоявшие у входа в пещеру и наблюдавшие, как применять копьеметалку и пращу, тоже выдохнули воздух, удивленно оценивая увиденное.

– Я думал, что она недурно владеет копьем, но, оказывается, пращой еще лучше.

– Она сказала, что нужно потренироваться, чтобы бросать копье точно, но сколько же надо учиться, чтобы метать камни таким образом? – сказал Лароги. – Гораздо легче научиться пользоваться копьеметалкой.

Показ был закончен. Темнело. Ладуни вышел вперед и объявил, что праздник вот-вот начнется.

– Блюда будут принесены к центральному очагу, но вначале Лозадуна освятит праздник Великой Матери. Сделает он это в Доме Церемоний, а Эйла покажет еще кое-что.

Люди, возбужденно переговариваясь, стали возвращаться в пещеру. Эйла увидела Мадению, которая стояла с подружками, и обрадовалась, что та улыбается. Многие были рады тому, что она опять вернулась к ним, хотя она все еще стеснялась и была немного замкнутой. Эйла не могла не подумать о том, как много значит человеческая забота. В отличие от ее собственного опыта, когда каждый считал, что Бруд имеет право на насилие, а она – слабоумная, потому что сопротивляется и ненавидит его, люди этой пещеры поддержали Мадению. Они встали на ее сторону. Они возненавидели тех, кто насиловал ее, и хотели исправить зло, причиненное ей.

Как только в Доме Церемоний все было готово, Тот, Кто Служит Матери, вышел из тени и встал позади костра, обрамленного почти идеальным кругом из камней. Он взял палочку с шариком на конце и поднес ее к огню. Как только палочка загорелась, он повернулся и отошел к стене пещеры.

Эйла не видела, что он там делал, но, когда на стене возникло сияние, она поняла, что он зажег светильник. Он сделал несколько движений и начал петь уже знакомую литанию, посвященную Великой Матери, которую он пел во время очистительного ритуала Мадении. Он вызывал дух Великой Матери.

Когда он отошел и повернулся к собравшимся, Эйла увидела светильник в нише стены. Свет бросал тень от маленькой фигурки дунаи – искусно вырезанного изображения дородной женщины с большой грудью и круглым животом, хотя еще не беременной.

– Великая Земная Мать, Единственная Прародительница и Создательница Всей Жизни, Твои дети пришли отблагодарить Тебя за Твои Дары, большие и малые, пришли чествовать Тебя. – Лозадуна пропел первые слова, и остальные присоединились к нему. – Во имя скал и камней, этих костей земли, что отдают свой дух, чтобы кормить землю, мы пришли чествовать Тебя. Во имя земли, что отдает свой дух, чтобы росли растения, мы пришли чествовать Тебя. Во имя растений, которые отдают свой дух, чтобы кормились животные, мы пришли чествовать Тебя. Во имя животных, которые отдают свой дух, чтобы выжили хищники, мы пришли чествовать Тебя. И во имя всех, которые отдают свой дух пище, одежде и защите Твоих детей, мы пришли чествовать Тебя.

Все знали слова. Даже Джондалар начал подпевать, хотя и на языке Зеландонии. Эйла повторяла только «чествовать Тебя», и хотя она не знала остального, но чувствовала, что это важно, и, раз услышав, она знала, что не забудет.

– Во имя Твоего лучезарного сына, который освещает день, и Твоего прекрасного спутника, который охраняет ночь, мы пришли чествовать Тебя. Во имя Твоих животворных вод, которые наполняют реки, и моря, и дождевые облака, мы пришли чествовать Тебя. Во имя Твоего Дара Жизни и Твоего благословения женщин на новую жизнь мы пришли чествовать Тебя. Во имя мужчин, которые созданы для того, чтобы помочь женщинам воссоздавать жизнь, и чей дух Ты используешь для этого, мы пришли чествовать Тебя. Во имя Твоего Дара Наслаждения, который получают как женщины, так и мужчины и который говорит женщине, что она может родить, мы пришли чествовать Тебя. Великая Земная Мать, Твои дети собрались вместе этим вечером, чтобы чествовать Тебя.

После этого в пещере установилась глубокая тишина. И вдруг заплакал ребенок, что было хорошим знаком.

Лозадуна отступил назад и, казалось, слился с тенью. Затем встала Золандия, взяла корзину, стоявшую возле Дома Церемоний, и посыпала огонь золой и землей, убив тем самым ритуальное пламя; наступила почти кромешная тьма. Снова раздались охи и ахи. Пламя светильника в нише отбрасывало на стены танцующую тень Великой Матери, и казалось, она увеличивается в размерах, стремясь заполнить собой все внутреннее пространство. Гости и те, кто жил в Доме Церемоний, подготовившись заранее, знали, что делать. Когда все успокоились, Эйла прошла в полумраке к другому кострищу. Было решено показать действие огненного камня именно в этот момент, чтобы произвести наибольший эффект. Как только Эйла разожжет новый костер, ритуальный огонь сразу же погаснет. На второе кострище положили сухой трут, лучину и несколько больших веток. Горючий камень добавляли для поддержания пламени. Когда они пробовали разжигать огонь, то обнаружили, что ветер помогает раздуть искры, особенно сквозняк, возникавший, когда вход в Дом Церемоний был открыт. Эйла встала на колени, держа пирит в одной руке, а кремень в другой, ударила их друг о друга и высекла искру, которая была ясно видна в полумраке. Затем она вновь ударила камень о камень, но искра уже полетела под другим углом и попала на трут.

Тут же Джондалар открыл вход в Дом Церемоний. Пронесся сквозняк, да и Эйла подула на тлеющий трут, обложенный сухим мхом. Внезапно вспыхнуло пламя, что вызвало хор изумленных выкриков. Затем добавили щепок. Огонь отбрасывал красные отблески на лица сидящих.

Все разом заговорили, удивленно обсуждая увиденное, что разрядило напряжение. Костер был разожжен в считанные секунды. Эйла слышала, как рядом говорили:

– Как она сделала это? Разве можно разжечь костер так быстро?

Затем зажгли второй костер, но уже вне Дома Церемоний. Тот, Кто Служит Матери, встал между кострами и произнес:

– Большинство людей, которые не видели этого, не смогут поверить, что камни могут гореть, но горючие камни подарила племени Лосадунаи Великая Земная Мать. Наши гости тоже преподнесли нам подарок – огненный камень, камень, из которого при помощи кремня можно высечь искры. Эйла и Джондалар дают нам такой огненный камень для того, чтобы им не только пользоваться, но и знать, как он выглядит, чтобы найти подобные камни. В ответ на их дар мы должны дать им запасы продуктов, чтобы помочь перейти ледник.

– Я уже обещал это, – сказал Ладуни. – У Джондалара есть мое обязательство на будущее, и то, что он просит, – не слишком много для такого обязательства. В любом случае мы дали бы им пищу и другие припасы.

Собравшиеся согласно загудели.

Джондалар, как и Эйла, знал, что им дадут продукты и что он просто так отдаст огненный камень, но ему не хотелось, чтобы они потом сожалели о своем решении, если весна наступит поздно. Он хотел, чтобы они восприняли это как самую лучшую сделку. Но ему нужно было кое-что еще. Он встал:

– Мы отдали огненный камень, чтобы каждый пользовался им. Но моя просьба касается не только нас двоих. Мы путешествуем не одни. Нашими спутниками являются лошади и Волк, и нам нужно помочь им перейти через ледник. Нам нужна пища для нас и для них, но более всего мы будем нуждаться в воде. Если бы мы были вдвоем, то засунули бы сосуды, наполненные снегом или льдом, под наши туники и добыли бы воду, ее хватило бы даже для Волка, но лошади пьют очень много. По правде говоря, хорошо бы найти способ увезти с собой достаточно воды или натопить ее из льда в большом количестве.

Послышались разные предложения, но Ладуни успокоил людей:

– Давайте подумаем об этом и завтра внесем наши предложения, а сегодня – праздник.

* * *

Мадения пришла в Дом Церемоний, чтобы посмотреть огненный камень. Джондалар не мог не заметить, что она очень внимательно его разглядывает. Он несколько раз улыбнулся ей, но в ответ она краснела и отворачивалась. Он подошел к ней, когда они стали покидать Дом Церемоний.

– Привет, Мадения! И что ты думаешь об огненном камне? Его тянуло к ней, как прежде нередко тянуло к молодым застенчивым женщинам перед их ритуалом Первой Радости; они не знали, чего ждать, и были слегка напуганы, особенно те, кого он должен был познакомить с Даром Наслаждения. Он всегда с радостью открывал им Ее Дар во время ритуала, и у него было особое отношение к этому, а потому его нередко призывали с этой целью. Страх Мадении в отличие от неопределенных волнений большинства молодых женщин имел под собой твердое основание, и потому ему еще больше захотелось привести ее к познанию радости.

Джондалар посмотрел на нее своими удивительно синими глазами, ему захотелось остаться здесь подольше, чтобы принять участие в летних ритуалах у Лосадунаи. Он искренне хотел помочь ей преодолеть страх, тем более что она действительно нравилась ему; бессознательно он пустил в ход всю силу своего обаяния, свою мужскую притягательность. Красивый и чувственный мужчина улыбнулся девушке и ушел, оставив ее почти бездыханной.

Мадения никогда прежде не испытывала подобного состояния. Все ее существо просто запылало, и ей безумно захотелось дотронуться до него и чтобы он коснулся ее, но она не представляла, как справиться с этим. Она попыталась улыбнуться, затем, ошеломленная, широко открыла глаза и чуть не задохнулась от собственной смелой мысли. Она повернулась и почти бегом бросилась в свое жилище. Мать последовала за ней. Джондалар заметил реакцию Мадении. Она была обычной для стыдливых молодых женщин, которые отвечали на его призыв таким образом, и это усилило ее привлекательность.

– Что ты сделал с этой бедной девочкой, Джондалар? В общем-то что я спрашиваю! Помню время, когда такой взгляд чуть не сбил меня с ног. Но твоему брату тоже было присуще обаяние.

– И он оставил тебя с благословением Матери, – сказал Джондалар. – Ты хорошо выглядишь, Филония. Счастлива?

– Да. Тонолан оставил мне часть своего духа, и я счастлива. Ты кажешься тоже счастливым. Где ты повстречал эту Эйлу?

– Это долгая история, но она спасла мне жизнь. Спасать Тонолана было уже поздно.

– Я слышала, что на него напал пещерный лев. Джондалар кивнул.

– Мама! – позвала девочка. Это была Тонолия, державшая за руку старшую дочь Золандии. – Могу я посидеть в доме у Залии и поиграть с Волком? Он любит детей.

Филония, нахмурившись, посмотрела на Джондалара.

– Волк не тронет ее. Он любит детей. Спроси Золандию. Она использует его как няньку для своего младшего. Волк рос с детьми, и Эйла учила его. У нее замечательные способности, особенно в отношении животных.

– Ладно, Тонолия. Не думаю, чтобы этот человек позволил бы тебе делать то, что будет плохо для тебя. Он брат того, чьим именем ты названа.

Поднялся какой-то переполох. Они посмотрели в ту сторону.

– Собираетесь ли вы что-либо предпринять по поводу Чароли? Как долго мать должна ждать? – жаловалась Вердеджия Ладуни. – Может быть, нам надо созвать Совет Матерей, если мужчины не могут справиться с этим? Уверена, они поймут чувства матери и быстро вынесут свое суждение.

На помощь Ладуни пришел Лозадуна. Созыв Совета Матерей оставался последним средством. Для этого нужны были серьезные основания, и созывался он лишь тогда, когда не было иного способа найти решение.

– Не будем спешить, Вердеджия. Гонец, посланный к Томази, может вернуться в любой момент. Ты можешь подождать. Да и Мадении намного лучше. Не так ли?

– Не уверена. Она убежала к нашему очагу и не хочет говорить, что случилось. Она говорит, что беспокоиться не стоит, но как я могу не волноваться?

– Я сказала бы ей, что случилось, – шепнула Филония, – но не уверена, что Вердеджия поймет. Однако она права. Что-то надо делать с Чароли. Все пещеры говорят о нем.

– А что можно сделать? – спросила подошедшая Эйла.

– Не знаю, – она улыбнулась Эйле, – но думаю, что Ладуни хорошо придумал. Он считает, что все пещеры должны действовать вместе, чтобы найти и привести этого человека обратно. Ему хочется, чтобы банду разделили и молодежь убрали бы подальше от Чароли.

– Это хорошая мысль, – сказал Джондалар.

– Сложность в том, что решат в Пещере Чароли, поскольку Томази – родственник матери Чароли, а потому возникает вопрос: согласится ли он действовать сообща со всеми? Мы узнаем об этом, когда вернется посланный, но могу понять, что чувствует Вердеджия. Если бы такое случилось с Тонолией… – Она затрясла головой, не в силах продолжать.

– Большинство понимает чувства Мадении и ее матери, – сказал Джондалар. – Один негодяй может принести всем много хлопот.

Эйла вспомнила Аттароа и подумала то же самое.

– Кто-то идет! – В пещеру с криком вбежал Лароги с друзьями, удивив Эйлу: чем они занимались там, на холоде, в такую темь? Сразу же за ними вошел человек средних лет.

– Рендоли! Ты не мог прийти в лучшее время! – с явным облегчением произнес Ладуни. – Дай мне твой груз и выпей чего-нибудь горячего. Ты вернулся в день праздника Великой Матери.

– Это посланец, который ходил к Томази, – сказала Филония.

– Ну и что он решил? – спросила Вердеджия.

– Вердеджия, – упрекнул ее Лозадуна, – дай человеку передохнуть. Он только что вошел.

– Правильно, – сказал Рендоли, сбрасывая с плеч мешок и принимая у Золандии чашку горячего чая. – Банда Чароли напала на пещеру, что рядом с пустошью, где пряталась эта банда. Они украли пищу, оружие и чуть не убили тех, кто пытался остановить их. Одна женщина все еще в тяжелом состоянии и, может, вообще не поправится. Это взбудоражило все пещеры. Рассказ о Мадении был последней каплей. Несмотря на свое родство с матерью Чароли, Томази готов присоединиться к другим, чтобы выловить негодяев. Томази призвал на сбор все окрестные пещеры. Вот почему я долго не возвращался. Я ждал собрания. От близлежащих пещер было послано по нескольку человек. Я решал за всех нас.

– Я рад, что ты был там, – сказал Ладуни. – Что они сказали по поводу моего предложения?

– Они уже выполняют его. Каждая пещера собирается послать разведчиков, чтобы выследить их. Некоторые уже вышли. Как только обнаружится банда Чароли, большинство охотников пойдут за ними и изловят их. Никто не будет терпеть их больше. Томази хочет поймать их до Летнего Схода. – Человек повернулся к Вердеджии: – И они хотели бы, чтобы ты присутствовала там, чтобы сделать свое заявление.

Вердеджия была почти удовлетворена, теперь ее огорчало лишь нежелание Мадении принять участие в ритуале, который официально даст ей статус женщины, которая, если повезет, может рожать детей – ее будущих внуков.

– Я готова выступить с осуждением, и, если Мадения откажется от ритуала, будь уверен, я не забуду об этом.