Текст книги "Путь через равнину"

Автор книги: Джин Мари Антинен Ауэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 50 страниц)

Но для раздумий не было времени. К ним подоспели люди, готовые показать все сооружения и лодки. Эйла обратила внимание на доски между пристанью и лодками. Легко балансируя, люди всходили по этим трапам, хотя порой пристань и лодки раскачивались в разные стороны. Эйла с благодарностью приняла протянутую руку Карлоно.

Она села на скамью под навесом между Джондаларом и Маркено. Другие уселись на скамьи спереди и сзади. Гребцы взяли в руки очень длинные весла. Она заметила, как моментально развязали веревки, и они оказались на середине реки.

Сестра Карлоно Каролио, стоя на носу лодки, сильным высоким голосом запела какую-то ритмичную мелодию, взмывшую над мелодией реки Великой Матери. Эйла с интересом наблюдала, как гребцы преодолевают сильное течение, двигаясь согласно с ритмом напева, как удивительно быстро и ровно лодка идет против течения.

На повороте реки, там, где скалистые берега сомкнулись теснее, шум воды усилился. Эйла почувствовала, что воздух стал более прохладным и влажным, ее ноздри улавливали чистый запах реки, постоянно обновляющейся жизни в ней, столь отличный от сухих ароматов равнины. Когда скалы вновь разошлись, на берегах показались деревья, растущие от самой воды.

– Кажется, я уже это видел, – сказал Джондалар. – Впереди не то место, где строятся лодки? Мы собираемся там остановиться?

– Не сейчас. Мы пойдем дальше и развернемся у Полрыбы.

– Полрыбы? – спросила Эйла. – Что это?

Человек, сидевший впереди, повернулся, ухмыляясь. Эйла узнала друга Каролио.

– Тебе лучше спросить его. – Он поглядел на соседа Эйлы. Она заметила, как густо покраснел Джондалар.

– Это там он стал наполовину Рамудои. Разве он не упоминал об этом?

Кто-то рассмеялся.

– Почему бы тебе не рассказать, Бароно? – сказал Джондалар. – Уверен, что ты не раз уже рассказывал об этом.

– Джондалар прав, – сказал Маркено. – Эта одна из самых любимых историй Бароно. Каролио говорит, что уже устала от нее, но все знают, что он не может удержаться, чтобы не поведать хорошую историю, сколько бы раз она ни звучала.

– Но ты должен признать, что это забавно, Джондалар, – сказал Бароно. – Расскажи сам.

Джондалар улыбнулся.

– Я учился управлять маленькой лодкой, – начал он. – У меня был гарпун – копье для рыбы. Я плыл вверх по реке, когда заметил осетра. Мелькнула мысль добыть его, причем я не подумал о том, как я в одиночку вытащу рыбу на берег и что может случиться с такой маленькой лодкой.

– Эта рыба едва не стоила ему жизни! – не утерпел Бароно.

– Я даже не был уверен, что попаду. Я не привык к копью с привязанной веревкой. Следовало бы предвидеть, что будет, если я попаду в рыбу.

– Не понимаю, – сказала Эйла.

– Когда ты охотишься на земле и бросаешь копье, например, в оленя, даже если ты его ранил и копье упало на землю, ты все равно можешь преследовать его, – объяснил Карлоно. – В воде преследовать рыбу невозможно. Поэтому у гарпуна есть крюки, направленные назад, и к нему привязана крепкая веревка, так что гарпун, поразив рыбу, остается там, а веревка не позволяет добыче скрыться. Другой ее конец прикрепляется к лодке.

– Осетр, которого он пронзил гарпуном, потащил лодку вверх по течению, – вновь вмешался Бароно. – Мы были в то время на берегу и видели, как он пронесся мимо нас. Не припомню, чтобы когда-либо лодка мчалась так быстро. Это было невероятное зрелище. Джондалар думал, что загарпунил рыбу, а вместо этого она загарпунила его.

Эйла смеялась вместе со всеми.

– Через некоторое время осетр, потеряв много крови, умер. Мы оказались далеко вверх по течению, – продолжал Джондалар. – Лодка почти затонула, и мне пришлось добираться до берега вплавь. Лодку понесло вниз по течению, а рыба попала в водоворот. Я вытащил ее на берег. Я насквозь продрог, но без ножа не мог срубить ни сухое дерево, ни ветки, чтобы разжечь костер. Вдруг появляется плоскоголовый… член Клана… молодой…

Эйла от удивления широко открыла глаза. История приобрела неожиданный поворот.

– Он довел меня до своего костра. Там была женщина постарше. Я так дрожал, что она мне дала волчью шкуру. Когда я согрелся, мы вернулись к реке. Юноша потребовал долю рыбы, и я с удовольствием отдал ему половину. Люди, которые видели, как лодку пронесло мимо, отправились искать меня. И несмотря на их насмешки, я был счастлив увидеть их.

– Трудно поверить, что один плоскоголовый смог унести половину рыбы. Помню, что потребовалось трое или четверо мужчин, чтобы унести другую половину, – сказал Маркено. – Это был очень большой осетр.

– Мужчины Клана очень сильные, – сказала Эйла, – но я не подозревала, что в этих местах есть кто-то из Клана. Я думала, что они все живут на полуострове.

– Они появляются иногда на том берегу реки, но их мало, – сказал Бароно.

– А что случилось с ними? – спросила Эйла.

Все вдруг замолчали и отвернулись. Наконец Маркено произнес:

– После смерти Доралдо Доландо собрал людей и… Спустя некоторое время плоскоголовые покинули эти края… Похоже, что так…

* * *

– Покажи мне это еще раз, – сказала Рошарио. Эйла только что наложила ей повязку из бересты. Хотя она еще не высохла, но уже затвердела настолько, что Рошарио могла двигаться куда свободнее. Однако Эйла не хотела, чтобы она действовала сломанной рукой. Пока.

Они сидели с Толи на мягких шкурах косули. Вытащив свои швейные принадлежности, Эйла показывала им иглу, которую ей помогли сделать люди из Львиного стойбища.

– Сначала шилом нужно проделать дырки в кусках кожи, которые вы хотите сшить вместе, – сказала Эйла.

– Так мы обычно и делаем, – ответила Толи.

– А вот этим вы протаскиваете нить через дырки. Нить продета в это маленькое отверстие. Острый конец иглы проходит через дырки в коже и тащит нить. – Вдруг у Эйлы возникла идея: – А что, если так заострить конец этой костяной иглы, что прямо им можно было бы протыкать кожу? Хотя кожа может быть слишком толстой.

– Дай посмотреть, – сказала Толи. – А как ты вставляешь нить в это отверстие?

– Вот так. Смотри. – Эйла показала ей. Толи сделала несколько стежков.

– Это так легко! Можно шить одной рукой. Наблюдая за действиями Толи, Рошарио согласилась с ней.

Даже не владея полностью рукой, можно пальцами придерживать куски кожи, а другой рукой шить, используя эту иглу.

– Никогда не видела ничего подобного. Что тебя навело на эту мысль? – спросила Рошарио.

– Не знаю, – ответила Эйла. – Это просто пришло мне в голову, когда возникли некоторые трудности с шитьем, но потом мне помогали много людей. Наверное, самое трудное было сделать сверло, чтобы просверлить маленькое отверстие. Над этим трудились Джондалар и Уимез.

– Уимез – это резчик по камню из Львиного стойбища, – пояснила Толи для Рошарио. – Очень хороший.

– Джондалар тоже хороший мастер, – сказала Рошарио. – Он так усовершенствовал инструменты для постройки лодок, что все просто молились на него. Вроде бы и незначительное изменение, а разница большая. Он обучал Дарво, прежде чем уйти. Джондалар – хороший учитель.

– Джондалар говорит, что он многому научился у Уимеза, – сказала Эйла.

– Может быть, но вы оба, мне кажется, умеете думать, и у вас все получается лучше, чем у других, – сказала Толи. – Эта ваша игла облегчает шитье. Ведь даже если ты навостришься, все равно тяжело продевать нитку через дырки. А эта копьеметалка Джондалара – тоже вещь! Когда вы показывали ее, многим показалось, что и они могли бы сделать такое, хотя я не думаю, что это так легко, как кажется. Здесь нужна практика.

Джондалар и Эйла демонстрировали свою копьеметалку. Охотники-Шамудои знали, что требуется незаурядное умение и терпение, чтобы подобраться поближе к косуле и убить ее, и, увидев, как далеко летит стрела из копьеметалки, они решили опробовать это приспособление на неуловимых горных антилопах. А кое-кто из гарпунщиков решил испытать, нельзя ли и гарпун бросать так же. Джондалар рассказал о составном копье с длинным тупым концом, снабженным двумя или тремя перьями, и с небольшим острым наконечником. Все сразу оценили это полезное изобретение.

Вдруг на том конце луга возникла какая-то суматоха. Женщины посмотрели в ту сторону и увидели, что несколько человек поднимают корзину. Оттуда к ним бежали подростки.

– У них получилось! Они поймали одного с помощью гарпуна и копьеметалки! – кричал Дарвало, подбегая к ним. – И это самка!

– Пойдем посмотрим! – сказала Толи.

– Иди. Я вскоре догоню тебя, только уложу мою иглу.

– А я подожду Эйлу, – сказала Рошарио.

Когда они присоединились к остальным, корзину уже разгрузили и спустили вниз. Осетр был огромный, слишком тяжелый, чтобы доставить его наверх за один раз. Вначале подняли самое ценное: двести фунтов черной икры. То, что поймали именно самку, впервые использовав приспособление Джондалара, похоже, было благоприятным знаком.

На луг вынесли сушила и начали разрезать огромную рыбу на куски. Икру, однако, предоставили в распоряжение Рошарио, которая отвечала за ее использование. Она попросила Толи и Эйлу помочь ей и угостила их икрой.

– Такого я не пробовала вечность! – Эйла взяла еще икры. – Вкуснее всего, когда рыба свежая. И ее так много!

– Это и хорошо, иначе нам бы не досталось, – сказала Толи.

– Почему?

– Потому что мы используем икру, чтобы сделать кожу косули мягче. На это уходит почти вся икра.

– Мне хотелось бы как-нибудь посмотреть, как вы выделываете кожу, – сказала Эйла. – Мне всегда нравилось работать с кожей и мехами. Когда я жила в Львином стойбище, я научилась окрашивать кожу. Одну окрасила в красный цвет. Крози показала, как делать белую кожу. Нравится мне и желтый.

– Удивительно, что Крози согласилась тебе показать… – Толи бросила многозначительный взгляд на Рошарио. – Я думала, что выделка белой кожи – это секрет Журавлиного дома.

– Я не знала, что это секрет. Она сказала, что мать научила ее этому, а вот дочь не очень-то любит работать с кожей. Казалось, она рада передать знания кому-то.

– Правильно, поскольку вы обе члены Львиного стойбища, вы – одна семья, – сказала Толи, пытаясь скрыть удивление. – Вряд ли она рассказала бы об этом чужой. Способ обработки кожи косули является тайной Шарамудои. Нашими шкурами восхищаются, стоят они дорого. И мы не делимся секретами, – заявила Толи.

Эйла согласно кивнула, но в ее голосе сквозило разочарование:

– Ну что ж. Но желтый цвет – такой яркий и красивый.

– Желтый получается от болотного мирта, но обычно мы его не используем. Мирт смягчает кожу, даже если она влажная, – сообщила Рошарио. Помолчав, она добавила: – Если бы ты задержалась здесь, мы научили бы тебя выделыванию желтой кожи из шкуры серны.

– Остаться? Насколько?

– Зависит от тебя. Джондалар – наш родственник, один из нас. Он вполне может стать членом племени Шарамудои. Он уже помог построить лодку. Ты сказала, что у тебя нет еще друга. Уверена, что мы найдем кого-нибудь, чтобы создать с тобой пару. Мы с радостью примем тебя. Тем более что наш старый Шамуд умер, нам нужен целитель.

– Мы готовы породниться с тобой, то есть пара на пару, – откликнулась Толи, хотя предложение Рошарио было неожиданным для нее. – Я поговорю с Маркено. Уверена, что он согласится. После Джетамио и Тонолана было трудно найти пару, с которой мы могли бы соединиться. Брат Тонолана отвечает всем требованиям. Маркено всегда нравился Джондалар, а я с удовольствием разделю мой дом с женщиной племени Мамутои. И Шамио очень понравится, что Волк будет рядом.

Предложение застало Эйлу врасплох. Когда же до нее полностью дошел смысл его, то она была просто ошеломлена. На глаза ее навернулись слезы.

– Рошарио, не знаю, что и сказать. Я чувствую себя здесь как дома с самого начала. Толи, я с удовольствием разделила бы с тобой… – Тут она заплакала.

Обе женщины чувствовали, что сейчас тоже разревутся, но, сдержав слезы, улыбнулись друг другу в знак того, что у них созрел прекрасный план.

– Как только вернутся Маркено и Джондалар, мы расскажем им об этом, – сказала Толи. – Маркено понравится.

– Не знаю, как это воспримет Джондалар, – сказала Эйла. – Я знаю, что он хотел побывать здесь. Мы даже отказались от более короткого пути, чтобы попасть сюда. Но захочет ли он остаться? Он говорит, что ему необходимо вернуться домой, к своему народу.

– Но мы – его народ, – сказала Толи.

– Нет, Толи. Хотя он и пробыл здесь долго, но остался Зеландонии. Вот почему его чувство к Серенио не было таким сильным, – возразила Рошарио.

– Это мать Дарвало? – спросила Эйла.

– Да, – ответила старшая из женщин, раздумывая, много ли рассказал Джондалар Эйле о Серенио. – Но, судя по тому, как он относится к тебе, может быть, его тяга к своим стала слабее. Ведь вы уже достаточно долго вместе? И зачем вам такой долгий путь, когда вы можете иметь дом здесь?

– Кроме того, Маркено и мне необходимо иметь перекрестную пару… я не говорила, но Великая Мать опять благословила меня… и мы должны воссоединиться раньше, чем ребенок родится.

– Я хорошо подумала. Это прекрасно, Толи, – сказала Эйла, и глаза ее затуманились. – Может, когда-нибудь и у меня будет ребенок.

– Если мы перекрестные подруги, то тот, которого я ношу, будет твоим тоже. И просто прекрасно, что кто-то будет рядом и сможет помочь… Хотя у меня не было трудностей при рождении Шамио…

Эйла подумала, что ей хотелось бы родить своего ребенка, ребенка Джондалара, но сможет ли она иметь детей? Она пила свой чай каждое утро и не забеременела. Но может, причина вовсе не в чае? А что, если она не сможет забеременеть? Разве не прекрасно, что дети Толи будут принадлежать и им с Джондаларом? К тому же эта местность похожа на ту, где жил Клан Брана. Люди здесь прекрасные, но вот Доландо? Захочет ли он, чтобы она осталась? И еще лошади. Пусть сейчас они на выпасе, но хватит ли им корма зимой? И есть ли здесь место для бега?

Самое главное – Джондалар. Откажется ли он от своего пути обратно в Зеландонии, сможет ли остаться здесь?

Глава 19

Толи подошла к кострищу. Ее силуэт четко обозначился на фоне красных всплесков пламени догорающего костра и вечернего неба, обрамленного линией скал. Большинство людей все еще сидели под скальным навесом, доедая черную смородину, допивая любимый чай или слегка пенистое молодое ягодное вино. Праздник в честь добычи осетра начался с того, что каждому дали отведать икры, но совсем понемногу, так как все шло на выделку мягкой кожи.

– Доландо, я хочу кое-что сказать, раз мы здесь собрались, – промолвила Толи. – Думаю, что все согласятся, если я скажу, что мы рады видеть среди нас Джондалара и Эйлу. Мы волновались за Рошарио не только потому, что ее мучили боли, но и потому, что не было уверенности, что она сможет владеть рукой, как прежде. Эйла сделала все, что могла. Рошарио говорит, что рука больше не болит, и, если все пройдет удачно, она будет полностью работоспособной.

Раздались пожелания удачи.

– Мы обязаны и нашему родственнику Джондалару. Еще в первый свой приход он заметно усовершенствовал наши инструменты, а сейчас познакомил нас с копьеметалкой, и вот результат этого – праздник. Живя с нами, он охотился и на осетра, и на серну, но мы так и не знаем, что он предпочитает: воду или землю. Я думаю, что его больше тянет к Реке…

– Ты права, Толи. Джондалар – один из Рамудои! – закричал кто-то.

– По крайней мере наполовину, – добавил Бароно, вызвав смех.

– Нет-нет. Он учился охотиться на воде, но он знает, как это делается на суше, – сказала какая-то женщина.

– Правильно! Спроси его! Он бросал копье прежде, чем увидел гарпун. Он – Шамудои, – добавил мужчина постарше.

– К тому же он любит женщин, которые охотятся. Эйла посмотрела на того, кто это произнес. То была юная женщина – немного постарше Дарвало – по имени Ракарио. Она все время крутилась вокруг Джондалара, так что он даже сетовал на ее надоедливость.

Сейчас он лишь улыбнулся в ответ на добродушное замечание девушки.

– Как я уже сказала, Джондалар мог бы стать хорошим человеком Реки, – продолжала Толи, – но для Эйлы привычнее земля, и я призываю Джондалара остаться с охотниками, если он готов к этому и если они его примут. Если Джондалар и Эйла решат остаться среди Шарамудои, мы готовы создать с ними перекрестную пару, а поскольку мы с Маркено – Рамудои, они должны принадлежать к племени Шамудои.

Возник шум, послышались возгласы и даже поздравления двум парам.

– Прекрасная мысль, Толи! – воскликнула Каролио.

– Это мне подсказала Рошарио.

– Но что думает Доландо? Можно ли принять Джондалара и Эйлу, женщину, воспитанную живущими на полуострове? – спросила Каролио, глядя на вождя племени Шамудои.

Наступила тишина. Скрытый смысл ее вопроса был понятен всем. После дикой реакции Доландо на известия о прошлом Эйлы мог ли он принять ее? Эйла надеялась, что гневные оскорбления уже забылись, и ей стало интересно, почему же Каролио опять вспомнила об этом. Однако она была обязана сделать это.

Карлоно и его подруга были перекрестной парой Доландо и Рошарио, они вместе принадлежали к той особой группе племени Шарамудои, которая приняла решение покинуть родные места, где было слишком перенаселено и тесно. Лидерство Карлоно было результатом негласной договоренности, и это был естественный выбор. Обычно подруга вождя становилась вторым лидером, но женщина Карлоно умерла, когда Маркено был ребенком. Вождь племени Рамудои не стал подыскивать новую спутницу, как это полагалось по традиции, и Каролио, взявшая заботу о мальчике, стала исполнять обязанности подруги вождя. Поэтому именно она должна была задать вопрос.

Люди знали, что Доландо позволил Эйле лечить Рошарио: та нуждалась в помощи, и было очевидно, что действия Эйлы приносят пользу. Но это не значило, что он будет мириться с ее постоянным присутствием. До поры до времени он контролировал свои чувства, поскольку людям нужен был целитель. Но люди были вправе отвергнуть чужака, который мог бы стать причиной разных проблем для их вождя и, следовательно, для всех других.

Пока Доландо раздумывал над ответом, у Эйлы комок подступил к горлу. Было такое чувство, что она сделала что-то плохое и сейчас за это ее судят. Однако она знала, что не совершала ничего плохого. Она начинала сердиться, ей захотелось просто встать и уйти. Ведь точно так же отреагировали Мамутои. И что? Так будет всегда? Неужели то же самое произойдет, когда они придут к народу Джондалара? Иза, Креб и Клан Брана заботились о ней, и она по-прежнему любила их и сейчас остро ощущала свое одиночество и ранимость.

Эйла уловила, что кто-то тихо подошел к ней. Она повернулась и благодарно улыбнулась Джондалару, почувствовав себя лучше, хотя суд еще не закончился. Посмотрев на своего спутника, она поняла, какой ответ он даст Толи. Но Джондалар ждал решения Доландо, прежде чем ответить самому.

Внезапно в тишине послышался смех Шамио. Затем из жилища выбежали ребятишки, а с ними и Волк.

– Как удивительно, что Волк играет с детьми! – сказала Рошарио. – Еще несколько дней назад я никогда не поверила бы, что, увидев такого зверя среди детей, которых я люблю, не буду бояться за них. Это уж точно стоит запомнить. Когда узнаешь как следует животное, которое ты когда-то ненавидела и которого боялась, то начинаешь любить его; я считаю, что лучше понять, чем слепо ненавидеть.

Доландо явно затруднялся ответить Каролио. Он понял суть вопроса, понял, как много зависит от его ответа, но не знал, как выразить то, что он чувствовал и о чем думал. Он улыбнулся любимой женщине, благодаря ее за понимание. Она подсказала ему ответ.

– Я слепо ненавидел и слепо убивал тех, кого ненавидел, потому что думал, что они отобрали жизнь у того, кого я любил. Я думал, что они – грязные животные, и я хотел уничтожить их всех, но это все равно не вернуло бы Доралдо. Сейчас я знаю, что они не заслужили такой ненависти. Животные или нет, но они были спровоцированы. – Доландо собирался было сказать о тех, кто утаил от него правду, что повлияло на его дальнейшее поведение, но передумал. – Эта женщина, – продолжал он, глядя на Эйлу, – эта целительница говорит, что ее воспитали и обучили те, кого я считал мерзкими животными и кого ненавидел. Но даже если бы и сейчас я продолжал ненавидеть их, я не мог бы ненавидеть ее. Благодаря ей ко мне вернулась Рошарио. Может быть, наступило время понимания. Думаю, что мысль Толи – хорошая мысль. Я буду счастлив, если Шамудои примут Эйлу и Джондалара.

Эйла ощутила огромное облегчение. Сейчас она наконец поняла, почему именно этот человек был выбран вождем. Узнав его в повседневной жизни, люди смогли разглядеть его глубинную суть.

– Ну а ты, Джондалар? – сказала Рошарио. – Что ты скажешь? Не пора ли прервать долгое Путешествие? Пришло время осесть где-то, время создать свой дом, время Матери благословить Эйлу на ребенка или двух.

– У меня нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность за такой прием, Рошарио. Я ощущаю, что Шарамудои – это мои люди, мой народ, мои родственники. Как было бы хорошо устроить дом здесь, но я должен вернуться в Зеландонии, – он замешкался на мгновение, – ради Тонолана.

Он замолчал. Эйла посмотрела на него. Она знала, что он откажется, но не ожидала, что таким образом. По едва уловимым признакам она поняла, что он еще о чем-то размышляет. Затем он улыбнулся ей:

– Когда он умер, Эйла устроила так, чтобы его дух благополучно завершил свой путь в тот мир, но дух его не обрел покоя, и у меня есть чувство, что он, затерянный и одинокий, пытается найти дорогу к Великой Матери.

Эти слова удивили Эйлу, и она внимательнее пригляделась к нему.

– Я не могу покинуть его. Ему нужна помощь, и я знаю только одного человека, который может сделать это: Зеландонии, Шамуд, очень могущественный Шамуд, который присутствовал при рождении брата. Возможно, с помощью Мартоны – это наша мать – он сможет найти его дух и направить на правильную тропу.

Эйла знала, что не это было главной причиной его возвращения на родину, хотя то, что он сказал, было абсолютной правдой, ответ его звучал – так же как и ее объяснения по поводу «золотой нити» – неполно.

– Ты уже так давно в пути, Джондалар, – разочарованно заговорила Толи. – Даже если они могут помочь ему, откуда ты знаешь, а живы ли они еще?

– Не знаю, но я должен попытаться, Толи. Даже если уже ничего не поделаешь, Мартоне и остальным будет интересно узнать, как счастлив он был здесь с Джетамио, с тобой и с Маркено. Моей матери понравилась бы Джетамио, и ты, Толи, тоже понравилась бы ей. – Женщина, как ни пыталась, не могла скрыть, что польщена этими словами. – Тонолан проделал великое Путешествие, это было именно его Путешествие. Я только следовал за ним, помогал ему. Я хочу рассказать о том, что он сделал. Он прошел до конца реки Великой Матери, но, что еще важнее, он нашел народ, который полюбил его. Эта история заслуживает, чтобы о ней узнали.

– Джондалар, ты, видно, все еще пытаешься идти за своим братом и заботиться о нем даже в другом мире, – сказала Рошарио. – Если это твой долг – мы можем лишь пожелать тебе самого лучшего. Думаю, что и Шамуд сказал бы, что ты должен идти своим путем.

Эйла поняла поступок Джондалара. Сделанное Толи предложение, чтобы они стали членами племени Шарамудои, далось не так-то легко. Это было великодушное предложение, поддержанное в конце концов всеми, им оказывалась большая честь, и потому было трудно отказать так, чтобы не обидеть. Только высшие цели могли оправдать отказ. Джондалар не обмолвился о том, что, хотя он и ощущает родство с ними, у него есть и другие родственники, по которым он тоскует. Его отказ звучал изящно и правдиво.

Эйла чувствовала, что Рошарио догадывается об истинной причине отказа, но она соглашается с аргументами Джондалара.

– Сколько ты еще пробудешь здесь, Джондалар? – спросил Маркено.

– Мы продвинулись дальше, чем я предполагал. Я думал, что мы доберемся сюда лишь осенью, но благодаря лошадям мы шли быстрее, однако нам предстоит немалый путь, впереди нас ждут большие препятствия. Я предпочел бы уехать как можно раньше.

– Джондалар, мы не можем так быстро пуститься в дорогу, – вмешалась Эйла. – Я не могу уйти, пока Рошарио не поправится.

– И как долго это будет? – нахмурился Джондалар.

– Я сказала Рошарио, что ее рука должна быть в браслете полтора полнолуния.

– Это слишком долго. Мы не можем ждать столько!

– А насколько мы можем задержаться?

– Совсем недолго.

– Но кто снимет повязку? Кто определит, что наступило время для этого?

– Мы послали гонца за Шамудом, – сказал Доландо. – Другой целитель разберется в этом?

– Думаю, что да, но мне хотелось бы поговорить с этим Шамудом. Джондалар, мы можем его подождать?

– Если не слишком долго, но, может быть, растолковать Доландо или Толи, что делать в данном случае?

* * *

Джондалар чистил Удальца, шерсть у жеребца, казалось, отросла и стала гуще. Джондалар вспомнил, что нынче утром уже повеяло зимой, и, может быть, поэтому жеребец кажется более игривым.

– Ты так же рвешься вперед, как и я, Удалец? – сказал он. Конь навострил уши, услышав свое имя, а Уинни подняла морду и заржала. – Ты тоже рвешься в дорогу, Уинни? Да, это неподходящее место для лошадей. Вам необходимо открытое пространство, чтобы скакать на свободе. Надо бы напомнить об этом Эйле.

Хлопнув Удальца по крупу, он направился в селение. Он подумал, что Рошарио чувствует себя гораздо лучше, увидев, как женщина, сидя возле большого кострища, шьет одной рукой, используя иглу Эйлы.

– Ты не знаешь, где Эйла? – спросил он.

– Они с Толи ушли в сопровождении Шамио и Волка. Сказали, что пошли на пристань, но я думаю, что Толи хотела показать Эйле Дерево Желаний и попросить у него легких родов и здорового ребенка.

Джондалар приземлился рядом с ней.

– Рошарио, я хотел кое-что узнать у тебя. О Серенио. Ужасно, что я ее оставил. Была ли она счастлива… когда ушла отсюда?

– Поначалу она была очень печальной и растерянной. Она говорила, что ты мог остаться, но именно она настояла на том, чтобы ты ушел с Тоноланом. Ты был нужен ему. А затем прибыл двоюродный брат Толи, такой же, как она: говорит то, что думает.

Джондалар улыбнулся:

– Да, похоже на нее.

– Да и внешне он похож на нее. Хотя у него голова и поменьше, чем у Серенио, но думает крепко. Он сразу же все решил. Только посмотрел на нее и решил, что она для него… Он называл ее «прекрасная ива». На языке Мамутои. Вот уж не думала, что он придется ей по сердцу; я чуть ему не сказала, чтобы он не беспокоился, так как считала, что после тебя ей никто не сможет подойти. Однажды я увидела, как они смеялись, и поняла, что ошиблась. Она словно ожила после долгой зимы. Просто расцвела. Никогда не видела ее такой счастливой. С тех самых пор, как у нее был первый мужчина, когда родился Дарво.

– Я рад за нее, – сказал Джондалар. – Она заслуживает того, чтобы быть счастливой. Когда я уходил, она сказала, что Великая Мать благословила ее. Серенио была беременна? Может быть, она дала новую жизнь? С помощью моего духа?

– Не знаю, Джондалар. Помню, что, когда ты ушел, она говорила, что, возможно, беременна.

– А что думаешь ты, Рошарио? Были какие-то признаки?

– Я хотела бы ответить тебе уверенно, но я не знаю. Знаю лишь, что это могло быть.

Рошарио внимательно посмотрела на него, интересуясь причиной, заставляющей его проявлять любопытство. Ведь даже если бы ребенок родился в его доме – после его ухода он утратил бы свои права; хотя, если Серенио была беременной, это был бы ребенок духа Джондалара. Внезапно она улыбнулась при мысли, что у Серенио будет сын ростом с Джондалара, но рожденный в доме низкорослого Мамутои. Наверное, последнему это понравится.

* * *

Джондалар открыл глаза и посмотрел на смятые меха – ложе рядом с ним было пустым. Отбросив мех, он сел, зевнул и потянулся. Оглядевшись, он понял, что проспал. В жилище никого не было. Вчера они долго беседовали у костра, обсуждая охоту на серн. Кто-то видел, как они спускались с гор, – это означало, что охота на горных антилоп должна скоро начаться.

Эйла очень хотела принять участие в охоте, но когда они легли спать и все спокойно обсудили, как это бывало часто, Джондалар напомнил ей, что они вскоре уезжают. Если серны спускаются вниз, это означает, что на высокогорных лугах наступают холода, что предвещает смену сезона. У них впереди был еще долгий путь, и им нужно было уже быть в дороге.

Они не спорили, но Эйле явно не хотелось уходить. Она говорила о руке Рошарио, а он знал, что ей также хочется попасть на охоту. Он был уверен, что вообще-то она хотела бы остаться с племенем Шарамудои, и ему было интересно, не попытается ли она отложить отъезд в надежде, что он передумает. Они с Толи стали закадычными подругами, и всем она нравилась. Это радовало его, но с отъездом было решено, и чем дольше они оставались здесь, тем тяжелее было уйти.

Он лежал и думал. Они могли бы здесь остаться ради нес, но ведь можно было остаться и в племени Мамутои. Он принял решение отправляться как можно скорее. Может быть, даже завтра или послезавтра. Вряд ли это обрадует Эйлу, и он просто не знал, как сказать ей об отъезде.

Джондалар встал, оделся и пошел к двери. Снаружи порыв холодного ветра заставил его поежиться. Надо бы одеться потеплее, подумал он. Он заметил, что исчезли разноцветные бабочки, увидел, как падает желтый лист. Посмотрев на деревья, он увидел пожелтевшие кроны.

Почему он прежде не обратил на это внимания? Дни летели так быстро и погода была столь приятной, что он не заметил смены сезона. К тому же они находились на юге, и селение было ориентировано на южную сторону. Осень уже наступила, и раньше, чем он думал; к северу было гораздо холоднее, а ведь туда-то они и направлялись. Поспешив в дом, он твердо решил двигаться почти немедленно.

– Ты проснулся? – сказала Эйла, войдя с Дарво в дом и увидев, что Джондалар одевается. – Я пришла, чтобы разбудить тебя, пока не унесли пищу.

– Решил одеться потеплее. Снаружи холодно. Скоро надо будет отпускать бороду.

Эйла поняла, что он подразумевал больше, чем было сказано. Он хотел сказать то, о чем они говорили ночью: пришло другое время года, и им пора в путь. Она не хотела говорить об этом.

– Нам нужно распаковать наши зимние вещи и убедиться, что они в порядке, Эйла. Багаж все еще у Доландо?

Ему же это прекрасно известно. Зачем тогда спрашивает? Эйла попыталась подумать о чем-то другом.

– Да, он там, – сказал Дарвало.

– Мне нужна теплая рубаха. Эйла, ты не помнишь, в какой корзине находятся мои зимние вещи?

Конечно, она знала. И он знал.

– Вещи, которые сейчас на тебе, совсем не похожи на те, в которых ты появился впервые, – сказал Дарвало.

– Эти мне дали Мамутои. А сюда я пришел в одежде Зеландонии.