Текст книги "Только ты и я"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 54

К полуночи надежда Тилли стала быстро таять. Ливень продолжался; она никогда в жизни так не промокала; ветер в кронах выл, как волк. Бетти нигде не было. Они искали и звали ее и наверняка уже нашли бы, если бы она была жива.

О Господи, об этом даже страшно подумать. Лу придет в отчаяние… все будут в ужасе.

Бродя по лесу, Тилли боялась представить, что произошло с Бетти – как острые зубы впиваются в ее шейку, как хлещет кровь, как отдираются куски плоти…

В ее кармане зазвонил мобильный. Доставая телефон, она приготовилась к худшему. Ей уже виделся Джек, который под дождем склонился над недвижимым, безжизненным тельцем. Из страха она выждала несколько секунд, прежде чем нажать на кнопку приема вызова: ей подсознательно хотелось оттянуть момент, когда она услышит, что Бетти мертва.

– Да?

– Я ее нашел. С ней все в порядке.

Тилли не сразу осознала смысл его слов. В первое мгновение она решила, что ослышалась.

– Она жива? – стуча зубами, спросила Тилли.

– Жива, брыкается и страшно грязная. – Судя по голосу, Джек улыбался. – Возвращайся, встретимся у дома.

Всю дорогу назад Тилли бежала. Джек с Бетти появился две минуты спустя.

– Ой, Бетти, взгляни на себя. – От облегчения Тилли разрыдалась.

Она протянула руки к Бетти, но та, как и ожидалось, предпочла остаться на руках у Джека.

– Она попала в заячью нору. Наверное, убегала от лисы и провалилась в нее, а потом не смогла выбраться. Я звал ее, звал и вдруг услышал тихий лай, – рассказывал Джек. – Трава приглушила звук. Мне пришлось лечь на землю, я сунул руку в нору, ухватил ее за передние лапы и вытащил. Почти так же, как теленка, когда помогаешь корове разродиться.

– Ах, радость моя, какой ужас. – Тилли ласково погладила собаку по голове, покрытой, как и все тельце, слоем липкой грязи. – Тебя надо искупать.

Джек усмехнулся:

– Спасибо.

– Не тебя. – Тилли помолчала. – Слава Богу, ты приехал. Бетти погибла бы, если бы ты ее не нашел. Ты спас ей жизнь. – Уже сказав эти слова, Тилли осознала их скрытый смысл. Вот она, ирония. Роуз умерла, спасая жизнь собаке своих родителей.

К счастью, Джек никак это не прокомментировал. Он просто внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Я тебе помогу.

Наверху, в ванной, они чистили и мыли Бетти шампунем, стоя по обе стороны от ванны. Процедура не вызвала у собаки никакого энтузиазма, и она начала было сопротивляться, однако проиграла эту битву. Через двадцать минут Джек завернул ее в банное полотенце, а потом тщательно вытер. Бетти, изнуренная переживаниями, быстро заснула у него на руках.

Внизу Джек уложил ее в корзинку. Мельком заметив свое отражение в кухонном окне, Тилли в очередной раз удивилась способности Джека выглядеть неотразимым даже в мокрой одежде, в то время как она сама напоминала жалкую оборванку. Хотя сейчас это не имело значения. Она уже прошла тот этап, когда прихорашивалась для него.

– Что ж, еще раз спасибо. – Все перипетии были позади, и Тилли очень хотелось, чтобы Джек поскорее ушел. Она протянула ему его куртку. – Надеюсь, мы не испортили тебе вечер?

Он забрал у нее куртку.

– Мне уезжать, да? Я доказал свою полезностью, и теперь ты меня выдворяешь?

«Да. Потому что, знаешь ли, мне не очень-то легко».

Вслух Тилли сказала:

– Поздно. Наверняка тебе хочется домой. – Поспешно, чтобы не дать ему возможности возразить, она добавила: – Я страшно устала. – И изобразила зевок.

По взгляду Джека она поняла, что он раскусил ее игру.

– Тилли, – он медленно покачал головой, – почему ты продолжаешь усложнять мне жизнь?

О Господи.

– Я ничего не усложняю. Я просто устала. – Она подошла к двери и открыла ее.

«Пожалуйста, уходи».

Джек вслед за ней подошел к двери, а потом вдруг обхватил ладонью затылок Тилли и поцеловал ее.

Тилли показалось, будто она вернулась домой. Прикосновение его губ, теплых и сухих, наполнило ее восторгом и одновременно мукой. Ее тело хотело его, а сознание кричало, что нельзя – ни под каким видом – это допустить. По этой же причине она всю жизнь сдерживала себя. Боязнь боли требовала, чтобы она контролировала любые отношения, и до настоящего момента ей это удавалось. И об утрате этого контроля было даже страшно подумать, особенно в отношениях с человеком, который мог заполучить любую женщину, которую пожелает. С чего это вдруг он выбрал именно ее? Даже сейчас, когда ее сердце бешено билось в груди, когда все тело звенело как натянутая струна, Тилли понимала, что радость от этих коротких мгновений будет раздавлена уготованными ей страданиями.

Джек другой рукой обнял ее за талию и проговорил:

– Видишь, я не так плох?

Тилли закрыла глаза. Как легко согласиться. Она балансировала на натянутой проволоке, наклоняясь то в одну сторону, то в другую. Малейшая ошибка – и она рухнет на землю. И вряд ли ей удастся без последствий оправиться от этого падения.

«Ну, давай решай». Одна ночь, может, пара ночей, может, даже целая неделя с Джеком. Против месяцев и лет изматывающих душу страданий и сожалений. Потому что именно эти чувства будут владеть ею и потому что именно так и случится.

– Я хочу, чтобы ты ушел.

И опять тот же взгляд, та же слегка изогнутая бровь – признаки того, что он раскусил ее игру.

– Серьезно?

– Да, серьезно. – Тилли уперлась рукой ему в грудь и отступила. Ей стоило неимоверных усилий сохранять спокойствие.

– Почему?

– Потому что я так хочу.

Джек пристально посмотрел на нее.

– Я что-то не понимаю. Сначала тебе было противно, потому что ты думала, будто я переспал с сотнями девиц. Сейчас ты знаешь, что ничего этого не было. Я предполагал, что ты этому обрадуешься. – Он покачал головой, все еще не веря, что все это происходит на самом деле. – Боже, я действительно предполагал, что ты будешь в восторге.

Тилли сглотнула. Чему тут удивляться – с самого начала было ясно, что сплетня быстро разнесется по городу и обязательно дойдет до него.

– Но ведь есть и другая сторона, правда? – Конечно, было приятно выяснить, что он не переспал практически со всем Роксборо, однако не это главное. Тилли пояснила: – Есть еще доверие и самоотдача. Я знаю, что никогда не смогу доверять тебе, а ты знаешь, что у тебя проблемы с самоотдачей. Ну, мы оба это знаем. И я не виню тебя после всего, что произошло с Роуз. Только я не хочу связывать себя с человеком, когда знаю, что ничего из этого не выйдет.

– Кто говорит, что не выйдет? Все может получиться. – Он улыбнулся, очевидно, не собираясь принимать «нет» в качестве ответа. – Я действительно считаю, что может получиться. То, что я чувствую к тебе… в общем, это по-другому. Послушай, я не мастак говорить подобные вещи, но я действительно считаю, что между нами происходит нечто особенное. Полагаю, и ты так же считаешь.

Именно так и должен считать мужчина, который не примет «нет» в качестве ответа.

– Ты хочешь заставить меня поверить в то, что думаешь именно так, как говоришь? Этому не бывать.

Джек раздраженно развел руками:

– Что мне сделать, чтобы заставить тебя изменить свое мнение?

Как же все грустно. Тилли покачала головой:

– Ничего.

– Один вечер. Одно свидание. Только скажи «да», и я докажу тебе, что не лгу. Назначь день, – предложил Джек. – Любой.

– Свидание? Ну, я бы могла назначить завтрашний вечер…

– Отлично. Договорились. – Он кивнул, и его еще мокрые волосы упали на лоб. – Завтра.

– Но я ничего не назначу, – продолжала Тилли, – потому что бессмысленно ожидать, что свидание состоится, так как ты можешь не прийти.

Джек шумно вздохнул.

– Так было один раз. Я же не знал, что ко мне в дверь постучатся родители Роуз.

Ладно, это был удар ниже пояса. Она несправедлива. Однако в тот вечер она поняла, что не переживет, если он когда-нибудь отвергнет ее. Просто не вынесет страданий.

– Хорошо, скажем так: мне неинтересна перспектива стать еще одной в твоем списке побед. Независимо от того, спал ты с ними или нет, – добавила Тилли. Секс тут был не главным – так или иначе, все они были его завоеваниями.

– Ты ею не станешь.

– Это ты сейчас так говоришь. Но взгляни на свой послужной список.

– Значит, мне не выиграть. – Глаза Джека сердито блестели, однако его голос звучал бесстрастно. – Мне нужна именно ты, но ты не хочешь доверять мне, потому что убеждена, что я не способен на нормальные, счастливые, верные отношения. Следовательно, единственный способ заставить тебя изменить свое мнение обо мне – завести нормальные, счастливые, верные отношения с кем-то еще.

Да, она понимает всю глубину иронии. Как ни нелепо, но это правда.

– Это все изменит, да? – продолжал Джек. – И осчастливит тебя?

У Тилли пересохло во рту. От одной мысли, что это может случиться, ей стало плохо. Но что можно на это сказать?

– Замечательно. Так и сделаю. – Ловко это у Джека получилось: повернул ситуацию так, что она ничего не может возразить.

Он подошел к двери, постоял там, ожидая, что она вот-вот передумает. По его лицу нельзя было понять, что он думает.

«Не сдавайся, не сдавайся. Что бы ни было, молчи».

Но некуда было деваться.

– Джек… – Ее голос дрогнул.

– Что?

Тилли прокашлялась.

– Спасибо, что отыскал Бетти.

Джек пристально посмотрел на нее. Затем повернул ручку, вышел и – хлоп – закрыл за собой дверь.

Глава 55

Кей лежала в объятиях Паркера. Ей не спалось, и она смотрела в потолок. Через четыре дня он улетит домой, в Нью-Йорк. Мысль о расставании причиняла ей боль. За короткий срок он стал… Господи, да практически частью ее. Три года она жила в полном одиночестве. И вдруг встретила человека, который наполнил ее существование смыслом. Все было бы просто идеально, если бы не одна загвоздка: он живет на другом континенте.

Ну почему в жизни все так сложно? Почему она не влюбилась в своего коллегу, когда жила и работала в Лос-Анджелесе? Или почему, когда она переехала сюда, ее внимание не привлек кто-нибудь из местных – скажем, котсуолдский фермер или милый непьющий сантехник?

Но нет, так было бы слишком просто. И ни один из них не был бы Паркером. Кей повернула голову и с улыбкой стала наблюдать, как он спокойно спит рядом с ней, совсем не храпит, только мерно дышит и…

– Черт, что это? – По спальне пронесся воющий звук, и Паркер, резко проснувшись, сел и прижал к груди руку.

Еще не хватало, чтобы у любви всей ее жизни случился инфаркт.

– Все в порядке. Извини, пожалуйста, это мой телефон.

Схватив с тумбочки мобильный, Кей поразилась собственной глупости, когда разрешила дочери поставить ей новый рингтон. Она просила что-нибудь нежное, Лу же выбрала звон металла, бой барабанов и вопль «Оооответь мнееее!» во всю силу легких.

– Кей?

– Кто это? – Кей нахмурилась, не узнав голос.

– Кей, золотце, это Мейси!

Мейси Вентура, одна из актрис, которая вместе с ней снималась в «Над радугой». Застонав, Кей упала на подушку. Мейси, побывавшая замужем пять раз, не удосужилась вспомнить о разнице во времени и звонит, чтобы попотчевать ее историями о своей непредсказуемой, головокружительной, как езда на «американских горках», богатой событиями личной жизни.

– Мейси, уже час ночи. Здесь все спят. – Кей погладила Паркера по руке.

Мейси, которая никогда не была обременена совестью, заорала:

– Да забудь ты об этом! Отгадай, что у меня в руке?

У Кей не было ни малейшего желания отгадывать. Она устало откинулась на подушку.

– Мейси, скажи мне так.

– Ну, детка, приготовься. У меня в руке нечто, что перевернет твою жизнь. Тебе это ужасно понравится. Вообще-то я бы сказала…

– Так говори, пока я не отключила связь, – потребовала Кей.

– Ладно. У меня в руке пленка с записью с камеры видеонаблюдения, на которой запечатлен тот момент, как ты переехала Ягненочка. Вернее, случайно сбила.

– Что?!

– На записи все четко и ясно как день. Ты медленно едешь по аллее, собака выскакивает из ниоткуда, ты тут же ударяешь по тормозам, но поздно, тебе некуда деваться.

– Я все это знаю. – Кей опять села. Ее сердце бешено стучало. – А откуда у тебя эта пленка? Когда все это случилось, камера была выключена, никакой записи не существовало.

– А вот тут ты ошибаешься, – торжествующе объявила Мейси. – Камера исправно работала. Шарлин видела, как все случилось, из окна своей спальни. И первое, что она сделала, – велела Антонио, парню из своей службы безопасности, уничтожить пленку.

Кей прикрыла глаза.

– И зачем ему это делать?

– Ха, ты не знаешь Шарлин! Она трахалась с ним, вот так! И пригрозила, что не будет, если он не уничтожит запись. Он забрал пленку, а ей сказал, что уничтожил.

– Шарлин спала с парнем из охраны? Но она же так негодовала и осуждала меня, когда считала, будто я кокетничаю с Дензилом! – Кей была возмущена до глубины души: надо же, какое лицемерие.

– Ну, в общем, она чувствовала себя брошенной, потому что Дензил перестал с ней спать. По ее твердому убеждению, это означало, что он оттягивается где-то на стороне. Как на самом деле и было, – добавила Мейси. – А сейчас он разводится с Шарлин и теперь может жениться на своей единственной и истинной любви. Шарлин уже съехала, и парню из охраны больше не надо волноваться за работу. Его, добропорядочного католика и прочее, замучила совесть. Поэтому он признался во всем новой возлюбленной Дензила, и она сразу поняла, что со всем этим надо делать: немедленно позвонить Кей Макенне и сообщить, что она полностью реабилитирована.

– Она пока еще не звонила. – Возмущение Кей только усилилось. – Когда все это случилось? Она знает, где меня искать? Ты можешь сделать так, чтобы она узнала мой номер телефона?

– Ой, детка, что-то у тебя с мозгами совсем стало плохо! Да есть у нее твой телефон, – жизнерадостно сообщила Мейси, – и она звонит тебе. Звонит прямо сейчас.

– Это ты?!

– Ох, наконец-то дошло. Ну потрясающая новость, правда? Новая любовь всей жизни Дензила – я!

В одной руке Тилли держала чашку с кофе, а другой гладила физкультурную форму Лу. Было восемь утра. Полчаса назад в дом ввалились Кей и Паркер, и сейчас Кей продолжала бурлить, как сода, погашенная уксусом:

– …так что неудивительно, что у Шарлин была паранойя! Все время, пока она думала, будто Дензил встречается со мной, он встречался с Мейси!

– Значит, он подлый обманщик, который допустил, чтобы на тебя завели дело. – Макс с чудовищным спокойствием воспринял новость. – Если бы я встретил его, то сломал бы ему нос.

– Да, но он поверил Шарлин, когда она заявила, будто я сбила Ягненочка намеренно. Сейчас, когда ему известна правда, он испытывает непередаваемое сожаление. Я разговаривала с ним сегодня утром – он просит прощения. И он уже подключил к этому своего представителя по связям с общественностью. Запись с камеры видеонаблюдения покажут по всем каналам. Я невиновна, и все об этом узнают. – Кей обняла Лу, сидевшую рядом. – Они все очень пожалеют, что так обошлись со мной!

– Можешь подать на них в суд, – включилась в разговор Лу, – и потребовать миллион компенсации.

– Расскажи им, что еще сказал Дензил, – напомнил Паркер.

– Он хочет, чтобы я вернулась в сериал. – Кей, сияя от счастья, забрала у Макса тост. – Авторы уже меняют сценарий. Я не утону. Все будут думать, будто я утонула, но потом окажется, что в последнюю минуту меня спас то ли единокровный, то ли единоутробный брат, о котором много лет никто ничего не знал и который стал священником! А еще Дензил в четыре раза повышает мне гонорар. Все это будет шикарной рекламой для новых серий. Вы можете в это поверить? Им не терпится заполучить меня обратно!

Тилли выключила утюг и принялась складывать форму, то и дело поглядывая на Паркера. Он изо всех сил старался изображать радость, но она чувствовала, что он обеспокоен тем, что Кей вернется к прежней голливудской жизни.

– Ну, думаю, они совершенно обнаглели, и тебе следует послать их всех куда подальше. – В отличие от Паркера Макс не считал нужным скрывать свои эмоции. – Они же опорочили тебя на весь мир! Не понимаю, почему тебя совсем не возмущает их поведение.

Кей улыбнулась и покачала головой.

– Знаю, но сейчас все позади. И как я могу осуждать Мейси и Дензила? Боже, мне все еще не верится, что они вместе. Она уже пять раз выходила замуж и разводилась.

– Дело не только в них. – Макс пожал плечами. – Дело в Голливуде как таковом. Они набросились на тебя как стая волков. Если ты вернешься, все решат, что ты их простила. Я бы послал их к такой-то матери.

– Пап, что за выражения!

– Лу, – Макс постучал по часам, – пора в школу.

– Ладно, две вещи, – сказала Кей. – Первая: я актриса. Голливуд – место моей работы, и посылать Голливуд куда подальше – это поступить неразумно.

– Мам! Честное слово, нам пора заводить копилку для штрафов за нелицеприятные высказывания!

– И вторая. – Кей взяла Паркера за руку. – Если бы вся Америка не возненавидела меня, этот замечательный человек не прислал бы мне цветы и шоколадные конфеты, чтобы порадовать меня. Пусть даже я их так и не увидела. И если бы я не вернулась сюда, я не стала бы лотом на аукционе, правда? – Устремив на Паркера сияющий взгляд, она продолжила: – В общем, если бы все эти ужасы не случились, мы с Паркером никогда бы не познакомились, это точно. Так как же я могу сердиться? Я в жизни не была так счастлива.

– Ой, мам. Это просто замечательно. – Лу обняла ее, вскочила, подошла к Паркеру и тоже обняла. – Честное слово, я никогда не считала вас маньяком.

Паркер был явно тронут ее признанием.

– Что ж, спасибо, – проговорил он.

– А я считал. – Макс налил Паркеру кофе. – Но готов признать, что ошибался.

– Так что будет дальше? – вдруг спросила Лу. – Что будет у вас с Паркером, когда ты вернешься в Голливуд? Он переедет к тебе?

Ой. Из уст тринадцатилетнего подростка прозвучал вопрос, который ни Кей, ни Паркер так и не решились обсудить.

Взяв ключи от машины, Тилли сказала:

– Бери ранец, и поехали. Ты же не хочешь опоздать.

Лу наморщила нос.

– Между прочим, хочу. Сегодня особый случай, правда? Америка вот-вот перестанет ненавидеть мою маму. Я уверена, что мне можно чуть-чуть опоздать. Так что вы будете делать? – Устремив взгляд на Паркера, она продолжила: – Оставите свой бизнес в Нью-Йорке и переедете к маме?

Кей поспешно проговорила:

– Солнышко, еще рано об этом думать!

– Не понимаю почему! – Лу принялась за следующий тост. – Ты только что сказала, что никогда в жизни не была так счастлива. А Паркер сходит по тебе с ума, это видно невооруженным глазом. Так вы хотите быть вместе?

– Ну… нам надо… гм… это обсудить…

– Мам, ты покраснела! Послушай, ты наконец-то встретила хорошего человека…

– Большое спасибо, – съехидничал Макс.

– Ой, пап, ты же понимаешь, что я имею в виду. Хорошего и не гея. – Лу снова обратилась к Кей: – Так что тебе придется решить, как организовать свое будущее.

Тилли стало завидно. Это была зависть к Лу, чей мир был простым и прямолинейным. Для нее дилемма – это когда надо всего лишь сделать выбор. И для Кей тоже так, потому что она влюблена в того, кто любовью отвечает на ее любовь. Несмотря на малообещающее начало, она смогла сразу понять, что, после того как все шероховатости сгладятся, впереди их ждет счастливое будущее.

– Солнышко, дай нам время. Еще многое нужно обсудить. – На щеках Кей все еще алел румянец.

В упорстве и настойчивости Лу могла дать сто очков вперед любому торговцу коврами на турецком базаре.

– Но вы же не сможете быть нормальной парой, если будете жить за тысячи миль друг от друга.

– Пора в школу, – объявила Тилли и согнала Лу со стула.

Все это время Паркер молчал, но не надо было обладать умением читать чужие мысли, чтобы по выражению его лица понять: ему совсем не улыбается перспектива уехать из Нью-Йорка.

Следующие несколько дней были совершенно сумасшедшими. Как только очень четкую запись с камеры видеонаблюдения показали по американскому телевидению, вся Америка тут же снова горячо полюбила Кей Макенну, а Шарлин Вейнтрауб, в мгновение ока превратившуюся в злую ведьму, тайком отправили в центр реабилитации.

Кей было некогда присесть. Журналисты и репортеры десантировались в Роксборо, и телефон не замолкал. Интервью и фотосессии длились часами. Она радовалась, что ее репутация восстановлена, но ей хотелось побыть с Паркером, чье время пребывания в Англии стремительно сокращалось.

Вечером второго дня Кей выключила свой телефон, и они вдвоем заперлись в его гостиничном номере.

– Дензил усиливает давление. Он требует, чтобы я подписала с ним новый контракт. И он снова повышает ставку.

Паркер погладил ее по голове.

– Это же хорошо, правда? Ты же этого хотела.

– Знаю, – кивнула Кей. Но Паркера она хотела сильнее. Призвав на помощь всю свою храбрость, она наконец-то отважилась задать вопрос, который мучил ее уже двое суток: – Ты переедешь в Лос-Анджелес?

Ну вот. Теперь все сказано.

– Выслушай меня. – Паркер, все эти дни проявлявший исключительное терпение, устремил на нее взгляд, которого она и боялась. – Я люблю тебя. Ты значишь для меня все. Но я не могу бросить свою фирму. Это будет нечестно по отношению и к моим сотрудникам, и к моим клиентам. Я не могу их подвести. А еще я не смог бы жить с тобой и не работать. Я бы превратился в полнейшего паразита. Люди стали бы считать меня… никчемным.

Кей почувствовала, как к горлу подкатил комок. Он абсолютно прав, и ей лучше любого другого известно, как работает голливудская машина сплетен и насколько злобными эти сплетни могут быть.

– Извини. – Паркер прижал ее к себе. – Спасибо, что спросила. Думаю, тут дело в мужской гордости. Я создал успешный бизнес, и горжусь этим. Но ведь мы сможем видеться, правда? Как-нибудь уладим этот вопрос. От Нью-Йорка до Лос-Анджелеса всего шесть часов лету.

Из его уст все это звучало разумно, но шесть часов – это только в теории. А если прибавить к этому дорогу до и от аэропорта, очередь к пункту досмотра и различные задержки, которые обычно сопровождают ее во всех путешествиях как рой комаров, то получится все десять. Кей посмотрела в окно на освещенные заходящим солнцем пологие холмы под оранжево-фиолетовым небом. Она никогда не принадлежала к тем, кто любит летать. Если проанализировать рабочий день Паркера и ее очень плотный график съемок, смогут ли они найти время, чтобы побыть вместе?

Вряд ли. А если и найдут, его будет недостаточно, чтобы их отношения можно было назвать нормальными, это уж точно.