Текст книги "Только ты и я"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Глава 34
Каждый раз, когда звонили в дверь, у Эрин сводило живот от страха, что это ужасная Стелла. Когда позвонили в десять вечера, она испуганно посмотрела на Фергуса:
– Боже! Это она?
– Предоставь это мне. – Фергус встал с дивана и спустился вниз.
Вскоре он вернулся.
– Это некто не такой страшный.
– Тилли! – Облегчение сменилось тревогой. – Господи, что случилось? Ты ужасно выглядишь!
– Ты очень добра. Я купила вина. – Упав на диван и издав стон отчаяния, Тилли передала бутылку Фергусу. – Мне в большой стакан, пожалуйста. Ой, извини, я заняла твое место?
– Все в порядке.
Эрин похлопала Тилли по руке. У Фергуса было замечательное качество: когда неожиданно заявлялся друг, оказавшийся в беде, ему не приходило в голову сетовать на то, что им помешали.
Через секунду они услышали, как из бутылки с хлопком выдернули пробку. Фергус вернулся из кухни с двумя наполненными до краев бокалами.
Тилли взяла один.
– Спасибо. Тебе, кстати, тоже можно выпить.
– Я собирался сходить за заказом. Мы заказали индийские блюда. Тебе взять что-нибудь, или ты похватаешь у нас?
– Я слишком взвинчена, чтобы есть. – Тилли отпила вина. – Ну, может, небольшую жареную лепешку. Мне хватит, если учесть, как меня обманули.
Эрин спросила:
– Кто?
– Какая же я дура!
– Кто?
– Доверчивая дура.
– Так кто?
– Сама виновата. Раньше надо было думать.
– Я отберу у тебя вино, если не скажешь.
– Не надо. – Тилли отвела в сторону руку с бокалом. – Ладно-ладно. Джек.
– Джек Лукас?
– Не смей говорить: «Я же тебе говорила». Я и так все знаю. – Тилли посмотрела на Фергуса, который смущенно топтался у двери. – Большая ошибка, да?
– Сожалею. Джек – отличный парень, но…
– Но не идеальный материал для счастливого конца.
Взгляд Фергуса стал сочувственным.
– Ну, у него есть такая репутация.
– Ты же мне ничего не рассказала! – Эрин была потрясена. – Просто не верится, что ты все скрыла!
– Потому что рассказывать было нечего. Ничего, знаешь ли… не произошло. – А, чего стесняться. – Предполагалось, что все случиться сегодня вечером, – продолжала Тилли. – Но он позвонил мне и отменил свидание. Именно в тот момент, когда я стала беспокоиться, что он попал в аварию. Только подумай: я считала себя не такой, как остальные. И искренне верила, что между нами что-то есть.
Тилли взглянула на Эрин, увидела выражение на ее лице и поняла все без слов. Каждая из жертв Джека верила, что она не такая, как остальные. Его мастерство соблазнять было доведено до такого совершенства, что все думали: между ними что-то есть.
– Что он сказал, когда позвонил тебе?
– Ничего. Что не может встретиться, и все. Что кое-что случилось. Ха. – Тилли коротко посмеялась над этой старой двусмысленностью. – И очень быстро отключился. Но недостаточно быстро. И я услышала женский голос на заднем фоне.
– Вполне возможно, что у него были веские причины. – Однако обе понимали, что Эрин говорит это только для успокоения Тилли.
– Я только что проехала мимо его дома. Он там. Везде горит свет, на площадке припаркована еще одна машина.
Фергус спросил:
– А какая машина?
– Какая-то красная. Как бы то ни было, это не важно. Мне просто нужно было оказаться среди людей. И вы, двое, вытащили короткую спичку. – Тилли сделала еще глоток вина. – Теперь вам придется терпеть меня еще часа два, пока я буду плакаться вам в жилетку. – Она пригрозила им обоим пальцем. – Но вы не имеет права никому рассказывать. Я не желаю, чтобы весь Роксборо знал, в какой заднице я оказалась. Клянитесь своей жизнью. Это секретная информация. – В этот момент ее желудок протестующе заворчал. Возмущенная своей способностью страдать одновременно от несчастной любви и голода, Тилли сказала: – Ладно, лучше возьми мне порцию овощной самсы.
Фары освещали дорогу впереди. Брин и Дилис уехали в половине двенадцатого. Их визит взбудоражил все те эмоции, с которыми, как считал Джек, ему удалось наконец-то совладать. Когда Дилис оглядела гостиную и дрожащим голос спросила: «Ах, Джек, а где же фотографии Роуз?» – он почувствовал себя палачом. Попытка объяснить, почему он не выставляет снимки, только усилила их горе и боль. Чувство вины пронизывало его каждый раз, когда в его голове появлялись мысли о Тилли. Он ни под каким видом не мог рассказать Дилис и Брину, что встретил человека, который много значит для него, – они сочли бы это подлейшим предательством их дочери. Он слушал, как они говорят и говорят о Роуз, и старые чувства вновь поднимались на поверхность. В конечном итоге он обнаружил, что соглашается с ними, признает их правоту и приходит к выводу, что отношения, которые он хотел завязать с Тилли, абсолютно, совершенно неправильные.
К тому моменту, когда он проводил их до машины, боль и скорбь стали такими же острыми, как если бы Роуз снова умерла. Прощаясь с ними, Джек пообещал приехать и побывать на ее могиле.
Заснуть он не смог. Он не смог расслабиться, несмотря на страшную физическую и эмоциональную усталость. Угрызения совести из-за того, что он предал Роуз, боролись в его душе с угрызениями совести из-за того, что сегодня он подвел Тилли. Наверное, она гадает, что, черт побери, происходит. Он по крайней мере должен с ней объясниться. Даже несмотря на то что сейчас он едва понимает самого себя.
Джек знал, что едет слишком быстро, но на дороге было пусто. Подъезжая к Бич-Хаусу, он все еще не представлял, что делать дальше. Предполагалось, что сегодняшний вечер закончится иначе. Он пытался дозвониться до Тилли, но трубку никто не брал. Она заслужила большее, чем телефонный звонок. Резко притормозив, он повернул на подъездную аллею. Вполне вероятно, что Тилли не была бы с ним счастлива.
Черт, жизнь значительно проще, когда эмоции остаются в стороне.
Оказалось, что Тилли нет дома. Джек увидел, что площадка пуста. Ее машины нет. Она может быть где угодно, и разве он вправе осуждать ее?
Джек сделал круг по площадке. Все, нужно кончать с идеей объясниться. Может, и хорошо, что сегодня ничего не получилось, если учесть тот сумбур, что творится у него в голове.
Пора возвращаться домой.
– Это он! Вот там! Это его машина! – закричала Тилли и потянулась к водительскому окну.
Фергус, пытаясь оттолкнуть ее, сказал:
– Только не надо гудеть…
Биииииип!
– Ублюдок! – рявкнула Тилли. – Останови машину!
Они как раз ехали по мосту на Брокли-роуд. Фергус ударил по тормозам, Джек – тоже.
– Потрясающе. – В голосе Фергуса слышалась покорность. – Теперь, наверное, он сбросит меня с моста в реку.
Но Тилли, которой вино придало смелости, уже выскочила из машины. Тем временем водительская дверца «ягуара» отрылась, и оттуда появился Джек. Он был четко виден в ярком свете почти полной луны.
То, что он выглядел таким совершенным, только облегчило дело для Тилли. Как она могла подумать, что у них есть будущее?
– Спасибо за сегодняшний вечер. – Несмотря на разделявшее их расстояние, ее слова четко прозвучали в ночной тишине.
Джек покачал головой:
– Извини. Я же попросил прощения. Я только что заезжал к тебе, но тебя не оказалось дома. Я пытался дозвониться до тебя.
– Ты не обязан извиняться. Это не сарказм. Я действительно благодарна тебе, – сказала Тилли. – Спасибо за то, что отменил свидание. Я рада этому. Уверена, что и ты хорошо провел время с той, что так неожиданно заявилась к тебе. Это одна из твоего постоянного гарема или нечто совершенно новое? Хотя меня это не волнует. – Она остановила его взмахом руки, видя, что он хочет заговорить. – Мне просто любопытно. Вероятно, это одна из стареньких, потому что новенькая не нагрянула бы к тебе без предупреждения, верно? Хотя кто знает, может, я ошибаюсь. Может, они заявляются вот так, когда дело касается Джека Лукаса! Но самое главное, что ты получил удовольствие.
– Эй! Мне дозволено сказать хоть слово? – Если раньше голос Джека звучал сконфуженно, то сейчас он заговорил совсем по-другому. – Все было совсем не так.
– Ха! Да, верно. Я это уже слышала, Джек.
– Неожиданно приехали родители Роуз.
Ой.
Тилли ненавидела такие ситуации: ты на взводе, готова к скандалу, а твой собеседник говорит нечто, что заставляет тебя заткнуться.
У нее слегка закружилась голова, и она прикрыла глаза. Вот незадача: она слишком много выпила, чтобы приводить логические доводы в споре.
– Ты мог бы сказать мне об этом раньше, когда звонил. – Ей, конечно, было жаль Джека и его несостоявшихся родственников, но значит ли это, что она автоматически его прощает? Он ни словом не обмолвился о том, что они приехали.
– Мог. – Джек кивнул. – Но я был не в себе. Дилис была в расстроенных чувствах. В общем, вечер получился жутким.
– Гм… простите, что перебиваю, – крикнул из машины Фергус, – но дорога узкая, и мы ее перекрыли.
– Все, иду. – Тилли повернулась и пошла к нему.
– Подожди, я тебя подвезу. – Джек крикнул Фергусу: – Давай я подвезу ее.
Тилли, глядя на Фергуса, помотала головой.
Фергус смущенно ответил:
– Спасибо, не надо. Я сам отвезу ее домой.
– Тилли. Прости за сегодняшний вечер. Поговорим завтра.
– В этом нет надобности.
– Есть. Нам нужно поговорить. – Джек вздохнул и с горячностью добавил: – Я же не хотел, чтобы так получилось.
Тилли открыла дверцу машины Фергуса.
– Знаю. Но так получилось. Я не хочу наказывать тебя, Джек. Я просто пытаюсь защититься.
Некоторым людям везет: когда они просыпаются в страшном похмелье, у них получается заснуть снова и дождаться, когда оно пройдет. Они просто поворачиваются на другой бок и проваливаются обратно в бессознательное состояние.
У Тилли так не получалось. Похмелье всегда будило ее очень рано и настаивало на том, чтобы она бодрствовала и наслаждалась каждым мгновением. К семи утра, когда Бетти поднялась наверх и толкнула носом дверь спальни, Тилли уже не спала полтора часа.
Это несправедливо.
И дело не в похмелье.
Боже, какая жуткая ночь. Стоит тебе подумать, что твоя жизнь идет в одном направлении, как она делает головокружительный поворот. Это все равно что встать в центре сцены Палладиума, и приготовиться петь «Пусть никто не спит» [21]21
Ария из последнего акта оперы «Турандот» Джакомо Пуччини.
[Закрыть], и вдруг обнаружить, что оркестр заиграл «Песенку утят».
К одиннадцати сработал нурофен, головная боль прошла, и у Тилли очистились мозги. Тут позвонили в дверь, и она пошла открывать.
Но это оказался не Джек.
На крыльце стоял почтальон Дейв и держал в руке большую прямоугольную посылку.
– Как дела, красавица? Привет, Бетти!
– Привет, Дейв. – Вероятно, в посылке огромная коробка шоколадных конфет, которые сейчас ей здорово пригодились бы. – Мне? Подарок?
Хотя это маловероятно.
– Извини, красавица. – Почесав Бетти за ушами, Дейв выпрямился и отдал Тилли посылку. – Это для Кей. Пришло на адрес Макса. Из самой Америки. – Тот факт, что письма и посылки могли прибывать в Роксборо из других стран и с других континентов, был предметом постоянного удивления Дейва.
– Спасибо. – Взяв посылку, Тилли потрясла ее. Она очень надеялась, что там не раздавленный чихуахуа. – Они уехали на выходные. Я передам Кей, когда она вернется. – Через плечо Дейва она увидела подъезжающий «ягуар».
Дейв услышал хруст гравия под колесами и обернулся. Снова повернувшись к Тилли, он окинул ее подозрительным взглядом.
– Макса и Кей нет, говоришь? Значит ли это, что между вами двумя что-то происходит?
– Нет. – Ну, честное слово, разве должностные обязанности включают сование носа в чужие дела? – Нет, ничего не происходит. Совсем, – твердо добавила Тилли.
– Ясно. Вот и хорошо. – Понизив голос и подавшись вперед, Дейв сказал: – Этот тип получает горы «валентинок».
– Не сомневаюсь в этом. Но не от меня.
Дейв пошел к своему фургончику и по дороге поздоровался с Джеком. Потом он посмотрел на Бетти, которая до этого стойко терпела его чесание за ушами, а теперь радостно бежала навстречу новому гостю. Истинная женщина. Взгляд, брошенный напоследок Дейвом на Тилли, был красноречивее слов: собаки или женщины, какая разница. Все они липнут к Джеку.
Глава 35
– Я же попросил прощения. – Джек ходил взад-вперед по кухне и хмурился. – Я понимаю, что подвел тебя вчера вечером, но у меня были причины. Неужели ты не понимаешь, как я себя чувствовал? Прошлое опять нахлынуло на меня, я стал думать, что предаю Роуз. Это просто угрызения совести. Я отложил все решения до утра, и теперь все выглядит по-другому. Сегодня утром я все обдумал. – Он твердо кивнул, глядя на Тилли. – Это не должно стать концом для наших отношений.
Тилли продолжала стоять на своем:
– Нельзя закончить то, у чего нет начала.
В душе она дивилась тому, как уверенно звучит ее голос. Но у нее не было иного выбора. Вчера она была под хмельком и сильно злилась. Сегодня злость прошла и она протрезвела. И тем не менее ей предстояло самое трудное в жизни испытание. Однако она знала, что все это к лучшему. Нужно думать о самосохранении. Отношения еще толком и не начались, а она уже затратила слишком много душевных сил. И когда несчастливый конец неизбежен, кто, кроме законченного мазохиста, захочет продолжать все это?
– Ты не можешь так поступить. – Джеку, судя по всему, было трудно поверить, что она тверда в своем решении. – Брин и Дилис нагрянули внезапно. Здесь нет моей вины. Что, по-твоему, я должен был делать? Выставить их за дверь?
– Я передумала не из-за них. Они просто дали мне время подумать. И я считаю, что мы должны забыть… ну, ты понимаешь, об этой стороне вопроса. – Тилли сделала неопределенный жест, обозначая интимный аспект. – Давай останемся друзьями, ладно? Именно этого я и хочу.
Джек продолжал пристально на нее смотреть.
– Ты серьезно?
Ну почему у него такой взгляд?
Тилли кивнула:
– Да.
– Почему?
Почему? Убийственный вопрос. Потому что вчера вечером она наблюдала за Эрин и Фергусом, видела, как блаженно счастливы они вдвоем, и поняла, что они искренне любят друг друга и полностью и безоговорочно доверяют друг другу.
А она уже успела уяснить, что достижение такого уровня отношений лежит в сфере возможного, однако это никогда не произойдет – не сможет произойти – с Джеком.
Какая ирония: у Фергуса Стелла изо всех сил старалась внести разлад в его новые отношения, а у Джека родители Роуз вбивают клинья между ним и ней. Даже если они не поняли, что натворили, они, несомненно, пришли бы в восторг, когда узнали бы о своем успехе.
Сердце Тилли забилось чаще. Они оказали ей услугу. Потому что одного дня, одной недели, одного месяца с Джеком ей было бы мало, а того, что ей на самом деле нужно, никогда бы не случилось. Рано или поздно он ушел бы, как он делал всегда, бросил бы ее в тоске и печали, снедаемую ревностью. Убитая горем, она стала бы объектом для насмешек всего города.
А Джек все ждал, когда она ему ответит.
Тилли едва заметно пожала плечами:
– Просто потому.
– Ты открыта для убеждения? – спросил Джек.
– Нет. Нет. – Тилли помотала головой. Ею владело одновременно и облегчение, и мучительное одиночество. – Я приняла решение. Вот и все.
– Ой, Бетти, детка моя, красавица, как ты? – Кей подхватила Бетти на руки и закружилась с ней. – Ты хорошо себя вела? Ты была хорошей девочкой?
– Мы обе были хорошими девочками. – Тилли, которая весь день тщательно драила дом, поинтересовалась: – Как свадьба?
– Шумная, пьяная, с толпами танцующих мужиков с волосатыми ногами и в килтах. Эти шотландцы умеют веселиться.
– А один из них показал мне, что у него под килтом, – сообщила Лу.
– Вот как? Круто.
– Ага, это было круто. Огромные розовые семейные трусы с голубыми сердечками. – Лу с интересом взглянула на посылку, лежавшую на кухонном столе. – Что это? Кто-то прислал мне подарок?
– Нет, это для мамы.
– Для меня? О, обожаю подарки. – Опустив Бетти на пол, Кей подошла к столу. Ее лицо приняло удрученное выражение, когда она увидела американские марки. – Только если это не судебные документы от Дензила и Шарлин, которые будут преследовать меня, пока не замордуют.
Лу сказала:
– Я ее открою, – и разорвала обертку. Развернув несколько слоев пупырчатого полиэтилена, она вытащила картину в простой черной раме.
– О Боже, это же Динни Джей! – радостно воскликнула Кей и выхватила у Лу картину. – Кто ее прислал? Обожаю Динни Джея.
Тилли взглянула на картину. Она была формата A3, и на ней во всех деталях были изображены люди, катающиеся на коньках в Центральном парке.
Имя художника Тилли слышала впервые.
– А тут конверт прицеплен к заднику, – сказала Лу.
Отклеив конверт, Кей разорвала его и принялась вслух читать письмо:
– «Дорогая мисс Макенна!
Я помню, как недавно прочитал в одном журнале интервью с вами, где вы говорите, что любите работы Динни Джея. Я увидел это в одной галерее на прошлой неделе и подумал, что вам понравится. Очень надеюсь, что вы примете от меня этот небольшой сувенир. Я также надеюсь, что он целым и невредимым доберется до вас. Прочитав в газете, что вы вернулись в Англию, я посылаю посылку на адрес вашего бывшего мужа – этот адрес я нашел на его сайте. Не беспокойтесь, я не маньяк, я просто желаю вам всего хорошего и хочу, чтобы вы знали: не все здесь, в Штатах, вас ненавидят.
Счастья вам и здоровья.
С наилучшими пожеланиями,
П. Прайс.
P.S. Надеюсь, вам понравились цветы и шоколадные конфеты?»
– Значит, он маньяк, – скривилась Тилли. – Любой, кто утверждает, что он не маньяк, точно маньяк.
Кей восторженно смотрела на картину.
– Не исключено, что на самом деле он хороший человек.
– Во сколько это ему обошлось?
– Не знаю, посмотрю в Интернете. В три или четыре тысячи долларов, что-то вроде этого.
– Тебе не следует ее вернуть?
– Господи, да не знаю я. Следует или нет? Она мне безумно нравится! И я бы ранила его чувства, если бы отослала картину назад. Если бы ты купила кому-то идеальный подарок, что бы ты почувствовала, если бы его швырнули тебе в лицо? Думаю, лучше всего с благодарностью принять картину и написать ему письмо. Во всяком случае, на этот раз у меня есть адрес. И он живет в Нью-Йорке, значит, все в порядке, мне ничего не грозит.
Вошел Макс с чемоданами.
– Если только он не заявится к тебе с топором.
– Все в порядке. Я не дам ему свой адрес. – Кей прижала картину к груди. – Я и дальше буду использовать твой.
Еще два дня. Даже менее сорока восьми часов! Через сорок шесть с половиной часов они будут садиться в самолет, который летит из Бристоля в Венецию. Тра-ля-ля! Наконец-то скоро начнется ее такой романтичный, такой желанный, такой необходимый отпуск!
Эрин, с нетерпением ожидавшая конца дня, посмотрела на часы. Половина третьего. Еще три часа – и она сможет закрыть магазин, подняться наверх и заняться сборами. Открытые чемоданы лежат на полу в гостиной, и она усердно поработала над списком, урывая минутки между приходами покупателей. Ей нравилось составлять списки. Список означает, что ты над ситуацией, что ты управляешь ею. Люди, которые не составляют списки, не понимают, чего они лишаются. А отпускные списки – они особенные, они часть этого пьянящего, волнующего, разгульного мероприятия.
К тому же они дают гарантию, что ты прибудешь в сказочный дворец четырнадцатого века, не забыв прихватить с собой выпрямитель для волос и спрей для защиты волос от горячего воздуха.
Дверь магазина распахнулась, и Эрин, вздрогнув, выронила ручку. На пороге стояла Стелла. Выражение ее лица было странным, почти как у робота. О Боже, до чего же все это напоминает те жуткие истории, которые читаешь в газетах, как отвергнутый любовник впал в бешенство и принялся убивать людей.
– Мне нужно поговорить с Фергусом. – Даже голос у Стеллы звучал странно, как новый, к которому она еще не привыкла.
– Его здесь нет.
– Я знаю, что его здесь нет. И его телефон выключен. Где он?
Эрин не решалась наклониться и поднять упавшую ручку. А что, если Стелла воспользуется шансом и набросится на нее?
– Не знаю. Наверное, где-то с клиентом. – «Ну говори же, говори». – Будь добра, покинь мой магазин. Я не желаю видеть тебя здесь.
– Ладно, тогда скажу тебе. – Стелла не шевельнулась. – Фергус нужен мне для того, чтобы присматривать за Бингом. Я уезжаю, поэтому ему придется сегодня после работы забрать его. Я оставлю еду для Бинга, его корзинку и…
– Подожди, Фергус не сможет его забрать. – Негодование подавило владевший Эрин страх. – Тебе придется найти кого-нибудь другого, чтобы присматривать за твоим котярой.
– Я не могу найти никого другого. Больше никого нет.
– Отвези его в гостиницу. Для этого они и созданы.
У Стеллы на скулах заиграли желваки.
– Бинг не поедет ни в какую гостиницу. Ему там не понравится. – В ее глазах появился злобный огонек, и она ледяным тоном добавила: – И он не котяра.
– В общем, Фергус не сможет присматривать за ним. Потому что его здесь не будет. – У Эрин от напряжения свело желудок. – Мы тоже уезжаем.
Ха. Вот тебе.
Казалось, Стеллу хорошенько пнули – такой у нее был взгляд.
– Уезжаете?
– Да.
– Надолго?
– На неделю. – «Хотя это и не твое дело».
– Но мне нужен кто-то, кто присмотрел бы за Бингом.
Безумие какое-то.
– Попроси об этом кого-нибудь из своих подруг. Например, Эми, – предложила Эрин.
– Эми слишком занята своим новым молодым человеком. – Чувствовалось, что Стелла взвинчена до предела. – Она не сможет достаточно быстро найти меня по телефону.
– Ну а как насчет…
– Послушай, никого нет, ясно? Нет никого, кого я могла бы попросить. И я не отдам Бинга в гостиницу – он там не выживет. А куда, кстати, вы уезжаете?
Великолепно! Она что, хочет попросить их взять Бинга с собой?
Эрин ответила:
– В Венецию.
– В Венецию? Как мило. – Голос Стеллы дрожал, как вибрирующее от сильного ветра стекло.
– Послушай, я очень сожалею. Если бы мы не уезжали, то присмотрели бы за Бингом.
Ну и дела: кто бы мог пять минут назад подумать, что она скажет такое, причем на полном серьезе? Но Стелла действительно была в отчаянном положении. Ни толстый слой макияжа, ни стильный кремовый брючный костюм не могли скрыть ее эмоционального состояния: она была крайне напряжена и взбудоражена.
– Ладно. Хорошо. В общем, передай Фергусу… нет, не заморачивайся. – Глаза Стеллы заблестели от навернувшихся слез. Резко повернувшись, она быстро вышла из магазина.
Эрин наблюдала, как она села в машину, которую опрометчиво припарковала на желтом зигзаге остановки на противоположной стороне улицы. В следующее мгновение машина скакнула вперед, едва не сбив пожилую даму с клетчатой сумкой на колесиках. Затем она прыгнула назад под странным углом, заскочила на тротуар и врезалась в фонарный столб.
Эрин со всех ног бросилась к машине. Подбежав, она увидела, что Стелла раскачивается взад-вперед и стонет:
– Я не знаю, что деееелать.
– Стелла, что происходит? Расскажи.
Стелла неистово замотала головой:
– Неееет.
– Тебе нельзя ехать в таком состоянии. Ты только что врезалась в фонарный столб.
– Кто присмотрит за Бингом?
Эрин повысила голос:
– А куда ты отправляешься?
– Не в такое хорошее место, как вы. – Закрыв лицо руками, Стелла пробормотала слово, очень похожее на «гостиницу».
Боже ты мой!
– Что? Какая гостиница?
Стелла убрала руки от лица и. мрачно произнесла:
– Не в гостиницу. В госпиталь. Сегодня после полудня мне надо быть в госпитале.
– Зачем? – Эрин изумленно уставилась на нее.
– Не лезь не в свое дело. Какая тебе разница? Езжай в свою Венецию с моим мужем. Желаю тебе хорошо провести время.
– Объясни мне, зачем тебе нужно ложиться в больницу, – потребовала Эрин.
– О, ничего серьезного. У меня рак, вот и все. Будь любезна, закрой дверь.
– Что?!
– Закрой дверь. – Слезы текли по щекам Стеллы, оставляя белые полосы в ее тональном креме.
– У тебя рак? Ты серьезно?
– Серьезно. – Стелла вдруг замолчала и покачала головой. – В общем, мне надо ехать.
– Тебе нельзя управлять машиной в таком состоянии. Ты уже разбила бампер.
– Если я разобью машину, поверь мне, это не станет концом света.
– Но если ты собьешь кого-нибудь, это станет его концом. Подожди здесь. – Дабы быть уверенной, что Стелла никуда не уедет, Эрин вытащила ключи из замка зажигания. – Я тебя отвезу. Дай мне две минуты, чтобы закрыть магазин.
