Текст книги "Только ты и я"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 46

В среду утром, едва увидев Макса, Тилли сразу поняла, в чем дело.

Как правило, он просыпался до ужаса рано, брился, тщательно одевался и уходил. Сегодня же он спустился вниз в махровом халате и выглядел так, будто целую неделю не просыхал.

Хотя если бы ей пришлось высказать эту мысль вслух… ну, она выразила бы ее другими словами.

– Ненавижу эту фразу: «Я же тебе говорила», – солгала Тилли.

Макс добрался до ближайшего стула и со стоном опустился на него.

– Но все равно собираешься ее произнести.

– Ты же сам виноват! Неужели ты думал, что этого не случится? – Тилли смягчилась. – Господи, ты жутко выглядишь. Очень плохо?

Макс кивнул. Кожа на его лице была зеленовато-бледной.

– Я подам в суд на этот ресторан.

– Не сможешь. Не их вина, что ты оставил доставленные блюда на всю ночь и съел их только на следующее утро.

– Я не люблю, когда пропадают продукты. И было вкусно. – Он тяжело вздохнул и схватился за живот. – Боже, как же больно. Знаешь, сколько раз меня выворачивало?

– И знать не хочу, благодарю покорно. Мне просто интересно, как мы сегодня будем работать. Мне одной не справиться с Джеми и Тэнди.

– Знаю-знаю. Отвези Лу в школу, а я пока что-нибудь придумаю. – Макс через стол потянулся за своим мобильником и устало поднялся на ноги.

Тут в кухню ворвалась Лу и резко остановилась при виде отца.

– У-у-у, пап, ты весь зеленый!

– Я тоже тебя люблю.

– Это все сычуаньская кухня?

Макс кивнул:

– Вероятно.

– Ой, пап, бедненький! Но мы же говорили, что тебе от нее будет плохо.

– Да. Спасибо, что указала мне на это. Еще раз.

– А ты все твердил, что ничего не будет. Значит, мы были правы, – уверенно заявила Лу, – а ты ошибался.

– Знаешь что? – Макс попытался шлепнуть ее, но промахнулся. – Я всегда могу отдать тебя на удочерение.

К тому времени, когда Тилли отвезла Лу в школу и вернулась, Макс уже обо всем договорился.

– График слишком плотный, чтобы его можно было менять. Так что я позвонил Джеку. Он уже едет сюда.

Только этого ей не хватало. Теперь плохо не одному Максу. Однако при сложившихся обстоятельствах у нее не было выбора.

Джек приехал через десять минут. Макс открыл свой альбом с проектами и прошелся по списку работ, требовавших завершения.

– Никаких проблем. Все сделаем. – Просмотрев подробные планы, Джек закрыл альбом и сунул его под мышку.

– Спасибо, – простонал Макс.

– Люблю приходить на помощь и спасать положение.

– Ага, как же. Просто тебе хочется взглянуть на дом Джеми Майклса.

Джек улыбнулся:

– И это тоже. А знаешь, ты все зеленеешь и зеленеешь.

– Господи, ну вот опять. – Выпроваживая их, Макс с мукой в голосе произнес: – Катитесь к черту, вы, оба. Дайте мне спокойно поболеть.

Когда они загрузили все необходимое в мини-вэн Макса, зазвонил телефон Джека. Тилли пришлось стоять рядом и слушать, как какая-то девица изо всех сил пытается уговорить его вывести ее в свет завтра вечером. Джек мягко, но твердо отказал ей.

– Видишь? – с самоиронией проговорил он, убирая телефон в карман. – Я могу сказать «нет», когда хочу.

– Это просто чудо.

– А как же вечер прошлой субботы? Признай, – продолжал Джек, – ты ожидала, что я приду с совершенно другой спутницей, верно? А я не пришел. Моника сказала, что, вероятно, будет очень весело, и я пригласил ее, и мы…

– Ты мог бы прекратить? – Отступив на шаг, Тилли подняла вверх руки. – У нас на сегодня масса работы, и это здорово, поэтому давай, прошу тебя, говорить только о работе – у меня нет желания выслушивать рассказы о твоей светской жизни.

– Но…

– Я говорю серьезно. Извини. – Она улыбнулась, стараясь смягчить свою резкость. – Дай мне слово, иначе я не сяду в машину.

Ошарашенный, Джек проговорил:

– И даже…

– Я говорю абсолютно серьезно. – Тилли прочно стояла на своем.

Она кивнула, давая понять, что иных вариантов быть не может.

Она действительно была настроена серьезно. Находиться в его обществе и так было нелегко, поэтому она нуждалась в гарантиях, что он не выйдет за рамки деловых отношений.

Джек несколько секунд пристально смотрел на нее. Она не моргнув выдержала его взгляд. Наконец он пожал плечами и сказал:

– Замечательно.

Первым признаком того, что что-то случилось, стал повышенный уровень активности у ворот.

– Здесь всегда так много папарацци? – удивился Джек, когда они проехали мимо толпы.

– Нет. – Служба безопасности узнала машину Тилли и открыла ворота.

– Привет! Что здесь творится? – спросила Тилли, когда Тэнди встретила их у открытой двери. Тут она заметила осунувшееся лицо Тэнди, ее покрасневшие глаза и руку, которую та не отнимала ото рта. – Господи, что произошло?

– Помолвка разорвана. Джеми трахнул какую-то шлюху. Проходи. – Тэнди посмотрела на Джека, который выгружал из машины покрытые слоем платины стенные скульптуры. – Кто это?

– Джек Лукас. Макс отравился. Боже, просто не верится, что Джеми так поступил. Он здесь?

Тэнди с несчастным видом покачала головой. У нее из глаз снова хлынули слезы.

– Он уехал вчера вечером. Я сказала, что больше не хочу его видеть. Неужели ты не знала? Чаю хочешь?

Тилли прошла вслед за ней в просторную кухню. Центральный остров был завален сегодняшними газетами с фотографиями сияющей и счастливой Тэнди. Живая же Тэнди, без макияжа, в яркой розовой толстовке, то и дело рукавом вытирала глаза.

– Ох, взгляни на себя. – Искренне сочувствуя ей, Тилли обняла Тэнди. – Какой мерзавец. Ты такое не заслужила.

– Знаю. И она, в общем, даже не очень красивая, вот в чем дело. Просто какая-то мелкая шлюшка, которая танцует у шеста и думает, что от нее все без ума. Это… Господи, это так унизительно.

Тилли похлопала ее по худеньким плечикам. Надо же, а она завидовала, что Тэнди познакомилась с Джеми и они полюбили друг друга! Что ей всего девятнадцать и она живет как в сказке. И вот теперь все кончилось.

– Как он мог так со мной поступиииить? – зарыдала Тэнди. – Мне хочется кричаааать!

Ой, аж уши закладывает.

– Я тебя понимаю. – Тилли повернулась к Джеку, который стоял в дверном проеме. – Эти скульптуры для хозяйской спальни. Поднимись по лестнице, там налево, четвертая дверь справа.

– Привет. Сожалею по поводу Джеми, – обратился он к Тэнди и спросил: – Значит ли это, что пятничная вечеринка отменяется?

Надо же, здесь горе, а его волнуют такие мелочи. Тилли сердито посмотрела на него – вечеринка вообще его не касается!

– Естественно, отменяется. – Тэнди окинула его холодным и безразличным взглядом. – Предполагалось, что это будет прием в честь помолвки. – Она подняла левую руку и показала, что на пальце нет кольца. – Ведь я больше не обручена.

Вечеринки точно не будет. Тилли было жалко Тэнди, но ей было жалко и себя. Значит, зря она покупала платье, худела до девятого размера. Значит, не будет светского общения со знаменитостями, значит, она лишилась единственного шанса оказаться на страницах «Хай!».

Джек же тем временем качал головой.

– Дело в том… прошу прощения, но Макс говорил, что какой-то журнал покупает права на вечеринку и что из гонорара будет оплачен счет Макса.

– Вееерно. – Тэнди медленно кивнула.

– Следовательно, если не будет вечеринки, не будет и денег от журнала. Я не хочу показаться грубым, – продолжал он, – но у нас могут возникнуть проблемы.

Тилли захлопала глазами. А она об этом не подумала.

– Вечеринка отменяется. – Тэнди вскинула голову. – Но я делаю для журнала шестнадцать страниц, так что не беспокойтесь, Максу заплатят. Между прочим, мой агент ведет переговоры о повышении ставок.

Тилли была поражена:

– Как, только за фотографии дома?

Взгляд, которым ее окинула Тэнди, был полон жалости.

– Для начала, – принялась перечислять Тэнди, загибая пальцы, – это будет эксклюзивный материал. Мое отчаяние после предательства Джеми. Я думала, мы будем счастливы вместе, заживем как в сказке, но он совершил ужасный поступок, и я убита горем и подавлена. – Она на мгновение задумалась. – И я думала, что беременна, и очень радовалась, потому что мы очень хотели малыша, но когда узнала, что у него есть другая, произошла трагедия – у меня случился выкидыш.

– Подожди, – остановила ее потрясенная Тилли. – У тебя вчера случился выкидыш? Разве тебе не надо в больницу?

– А зачем?

– Разве при выкидыше женщины не должны проходить через РиВ [37]37
  Расширение и выскабливание – расширение шейки матки для взятия образца маточного эпителия; диагностическая процедура.


[Закрыть]?

Тэнди тут же ощетинилась:

– Я предполагала, что беременна. У меня была задержка на один день. В общем, для меня это удар. К тому же все случилось после того, как я не покладая рук создавала дом нашей мечты, так что они сделают горы снимков меня в доме. Все будет отлично.

– В таком случае нам лучше приступить к тому, ради чего мы приехали. – Джек поднял с пола стенные скульптуры и пошел вверх по лестнице.

Убедившись, что он на втором этаже и не слышит их, Тилли утешающе проговорила:

– Я знаю, сейчас тебе кажется, что это конец света, но ты справишься, честное слово. Встретишь хорошего человека и снова будешь счастлива.

– Не буду. – Тэнди неистово замотала головой.

– Будешь.

– Не буду, потому что не хочу никого встречать.

– Ой, это ты сейчас так думаешь, но пройдет немного времени, – убеждала ее Тилли, – и ты изменишь свое мнение, гарантирую.

Тэнди окинула ее странным взглядом:

– Нет, ты не понимаешь. Я имею в виду, что мне не понадобится ни с кем знакомиться, потому что на следующей неделе мы с Джеми опять будем вместе.

– То есть?

– Он сходил налево. И попался. Я бы прикончила его за это. – Тэнди сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. – Но он не хочет, чтобы мы расставались. Он не любит ту, другую. Она просто бросилась ему на шею, вот и все.

Тилли покачала головой.

– И ты его простишь?

– Ой, только не смотри на меня вот так! Разве ты не понимаешь? Мне придется его простить! Что будет со мной, если я его не прощу?

– Но…

– Без Джеми я стану еще одной бывшей ЖИВой. – В глазах Тэнди снова заблестели слезы. – Мне придется вернуться домой и жить с матерью. И она заставит меня пойти работать. Все будут показывать на меня пальцем и шептаться у меня за спиной. А что, если мне не удастся найти себе другого футболиста? Что, если мне придется довольствоваться каким-нибудь занудой, который работает в «Комете» и ездит на… на ржавом «форде-фиесте»?

Тилли была потрясена до глубины души.

– Но если ты останешься с Джеми, то будешь всегда бояться, что он опять гульнет налево. Это тебя не пугает?

– Не знаю. – Тэнди пожала плечами. – Наверное. Но это та цена, которую приходится платить.

– И Джеми будет знать, что ему все дозволено, что он может спать с кем угодно, что ты будешь с этим мириться.

– Мирюсь не только я. Так поступают все девчонки.

Тилли с негодованием воскликнула:

– Я – нет!

– Я не имею в виду таких, как ты, – осадила ее Тэнди. – Я имею в виду таких, как я, кто общается с футболистами высшей лиги. Это обычное явление. Мы устраиваем шум, когда они это делают, а потом прощаем. Потому что, если мы их не простим, найдется куча желающих занять наше место.

– И ты действительно думаешь, что это того стоит? – спросила Тилли.

Тэнди с видом упрямого пятилетнего ребенка замотала головой.

– Взгляни на этот дом. Взгляни на мою коллекцию обуви. Я живу с Джеми Майклсом, и миллионы девчонок хотят оказаться на моем месте. Ведь это осуществившаяся мечта!

Тилли уже открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла. В кухню вошел Джек. Он остановился в дверях и сурово смотрел на нее.

– Да, – сдалась Тилли. Тэнди знает, что заключила сама с собой сделку, и в глубине души понимает, что сделка неправильная. – Ладно, мне пора за работу.

Джек отнес наверх остальные скульптуры, и они принялись закреплять их на стенах. После десяти минут работы Джек сказал:

– Однажды я слышал поговорку: если выходишь замуж ради денег, то потом всю жизнь отрабатываешь каждый пенс.

– Гм. – Тилли все еще внутренне возмущалась несправедливостью всей ситуации: неспособностью Джеми держать свой член в штанах, попытками Тэнди логически обосновать свою позицию и оправдать его, как будто именно этого она от него и ожидала…

– Ты злишься на нее?

– Я бы не сказала, что это злость. – Тилли подняла одну из скульптур и прижала к стене, а Джек, встав позади нее, принялся сверлить дырку. – Я бы назвала это яростью.

Джек рассмеялся, и Тилли ощутила на шее тепло от его дыхания.

– Так я и думал.

– Джеми причинит ей много горя. – Тилли очень остро чувствовала его близость. – То есть он уже причинил ей горе и продолжит в том же духе, снова и снова.

– И ради чего все это? Я согласен с тобой. – Джек случайно задел ее руку, готовясь сверлить другую дырку. – Я на твоей стороне.

– Неужели?

– Я всегда был верен Роуз.

– Ну кто бы говорил, – сказала Тилли.

Зажужжала дрель – Джек ввернул винт в стену.

– Но это правда. – Его рот оказался в опасной близости от ее уха.

– Замечательно. Я тебе верю. – Всеми силами стараясь избежать физического контакта, Тилли отпустила скульптуру и выбралась из узкого пространства между стеной и телом Джека. – Мы могли бы работать быстрее? У нас еще масса дел, а мне надо в четыре забирать Лу.

Глава 47

Конец был близок. Штора вокруг кровати была постоянно задернута, и Стелла находилась в полусне. Последние двое суток она напоминала часы, в батарейках которых заканчивается заряд. Для Эрин, сидевшей рядом и гладившей ее по руке, периоды молчания длились все дольше и дольше. Вокруг переговаривались сестры, беседовали посетители, стучали по полу колеса каталок, но внутри их огороженного шторой мирка слышалось только хриплое дыхание Стеллы и размеренное шипение электронного насоса, подававшего морфин в вену на руке.

Когда Стелла зашевелилась и пробормотала что-то неразборчивое, Эрин наклонилась к ней и спросила:

– Что ты сказала?

Стелла открыла глаза с желтыми белками.

– Мне не страшно.

– Вот и хорошо. – К горлу Эрин подкатил комок. Вчера Стелла впервые призналась: «Я знаю, что это конец. Просто не хотела об этом говорить».

Стелла добавила:

– Ничего не болит. Это здорово, правда? Такое ощущение, будто парю в воздухе.

– Ты молодец. Ты отлично справляешься. – Эрин слегка сжала ее руку.

– Жаль, что я пропущу похороны. – Стелле удалось растянуть губы в некоем подобии улыбки. Ее голос зазвучал громче. – Не услышу, как люди говорят обо мне хорошее. Даже если и неискренне.

Эрин нечего было сказать на это, поэтому она просто гладила руку Стеллы.

– Не в черном, – после паузы произнесла Стелла.

– Ты о чем?

– Не хочу, чтобы кто-либо был в черном на моих похоронах. Предупреди всех. Только яркие цвета.

– Ладно, – кивнула Эрин. – Яркие, жизнерадостные цвета.

– Ха, мои так называемые подруги совсем не обрадуются. Они ходят на похороны, только чтобы выглядеть стройными и красивыми в черном. Поделом этим сучкам.

«Шшш-клик» издал насос.

– И убедись, что с Бингом все в порядке. – Глаза Стеллы стали закрываться.

– Обязательно.

– Пообещай мне. – Ее голос слабел.

– Честное слово.

– …хороший… дом…

Хороший дом? Что это значит? Стелла хочет, чтобы она приютила Бинга у себя и чтобы ему было хорошо в ее доме? Или она понимает, как трудно будет Эрин держать кота, и просит пристроить Бинга в хорошие руки?

– Что ты имеешь в виду?

Никакого ответа.

Эрин наклонилась ниже и подергала Стеллу за руку.

– Стелла? Ты хочешь, чтобы я пристроила Бинга в хороший дом?

Ничего. Дыхание Стеллы было замедленным и ровным. Сейчас от нее ответа не добиться. Придется подождать, когда она проснется, задать этот же вопрос и затаив дыхание надеяться, что ответ будет «да».

Через час Стелла открыла глаза, некоторое время безучастно смотрела в потолок и закрыла глаза прежде, чем Эрин успела задать столь важный вопрос. Вскоре из-за шторы появилась одна из сестер, положила руку на плечо Эрин и сдержанным тоном проговорила:

– Советую вам позвонить Фергусу. Осталось недолго.

Эрин охватила паника.

– Как? Но мне нужно кое-что спросить у Стеллы!

– Думаю, вам следует вызвать ее мужа.

– Да, а как же мой вопрос? Это очень важно.

Сестра сочувственно кивнула, но продолжала стоять на своем:

– Не переживайте из-за этого. Так вы сами позвоните, или позвонить мне?

Фергус приехал через сорок минут, от его серого костюма пахло внешним миром, где жизнь продолжалась, несмотря ни на что. Дыхание Стеллы замедлилось еще больше. Во время грозы Эрин всегда считала секунды между раскатом грома и вспышкой молнии, чтобы определить расстояние до грозового фронта. Сейчас она поймала себя на том, что точно так же считает секунды между хриплыми вдохами. И в этом было ужасное ощущение неизбежности… девять… десять… одиннадцать…

– Это скоро случится? – прошептал Фергус.

Эрин грустно кивнула.

– О Господи. – Он подвинул стул и сел. – Ей больно?

Эрин покачала головой. Вдруг кто-то по другую сторону шторы заорал:

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Убирайся прочь из моей жизни!

От неожиданности Эрин подпрыгнула.

Женщина, лежавшая на соседней кровати, произнесла:

– Ой, извините, – и поспешно приглушила звук в телевизоре.

Десять… одиннадцать… двенадцать… Продолжая считать, Эрин сама задержала дыхание. Она изо всех сил старалась не реагировать на то, как в шести футах от кровати Стеллы яростно ругаются две героини сериала «Жители Ист-Энда».

– Боже мой… – Фергус не отрываясь смотрел на неподвижную грудь Стеллы.

Четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать…

Эрин продолжала гладить руку Стеллы. Она перестала считать на тридцати и убрала прядь волос с гладкого как мрамор лба Стеллы. Вот и все. Случилось. Стеллы больше нет.

Куда она ушла?

Как странно, что ответ неизвестен.

«Шшш-клик» – электронный насос отправил очередную порцию морфина в тело, которое больше в нем не нуждалось.

Тилли ответила на вызов и жизнерадостно воскликнула:

– Привет, как дела?

Эрин безучастно смотрела на пятна облупившейся зеленой краски на стене больничного коридора.

– Стелла умерла.

– Ох. – Из голоса Тилли исчезла вся жизнерадостность. – Соболезную.

Эрин почувствовала комок в горле, такой большой, что стало больно. Секунду они обе молчали, осмысливая иронию последних двух недель. Эрин знала, что Тилли искренна в своем сочувствии, и была благодарна ей за это. Сглотнув комок, она сказала:

– Конец был очень спокойным. Она не испытывала боли.

– Это хорошо. Фергус с тобой?

– Да. Он тоже очень расстроен.

– Ах, дорогая моя. Ей повезло, что ты была с ней. Я передам Максу, хорошо? И сообщу остальным.

– Спасибо. Это было бы здорово. – Эрин привалилась к стене. Из глаз потекли слезы. – Это странно, что я буду скучать по ней?

– Ш-ш. Конечно, нет. – Тилли утешающе повторила: – Это совсем не странно.

Глава 48

– Помнишь, как на прошлой неделе, перед аукционом, я думала, что мне страшно?

– Ты боялась, что никто не будет за тебя торговаться, – сказала Тилли.

– А теперь, когда торги состоялись, я еще больше боюсь. В тысячу раз сильнее. – Встревоженным взглядом окидывая гостиницу, Кей нервно теребила край шелкового шарфа. – Я чувствую себя так, будто мне предстоит прыгнуть на резинке с самой высокой точки мира.

– Послушай, все будет хорошо. Мы все здесь, так? Ничего не случится.

– Меня тошнит. И мне надо пописать.

– Ты в полной безопасности. – Тилли многозначительно посмотрела на Макса: он очень напоминал Энтони Перкинса в «Психозе», и это только усугубляло состояние Кей.

– Вы в туалет? Только проверьте, не прячется ли он за дверью.

– Пап, заткнись, – заявила Лу. – Ты делаешь еще хуже.

Было без десяти восемь, и они вчетвером собрались в баре «Белого ангела», популярного ресторана в Тетбери, прославившегося своей кухней. Макс заранее все организовал, выбрал место встречи и назначил время. Паркер Прайс должен был появиться в восемь. Пока они с Кей будут ужинать, остальные расположатся за столиком неподалеку, чтобы иметь возможность тайком наблюдать за ними и немедленно вмешаться, если этот почитатель Кей скажет или сделает нечто, что даст повод для беспокойства.

У Макса зазвонил мобильный. Увидев определившийся номер, он объявил:

– Это он.

У Кей расширились глаза. Окружив Макса, все внимательно слушали разговор, который состоял главным образом из «ладно», «договорились», «отлично», «никаких проблем» и «если вы уверены». Наконец он сказал: «Всего хорошего» – и отключился.

– Он опаздывает? – вознегодовала Лу.

– Он не придет.

– Что? – встрепенулась Тилли. – Почему?

– Просто считает, что так будет правильно. – Макс пожал плечами. – Поэтому решил не приходить. Меня это устраивает.

– Ты серьезно? – Голос Кей поднялся почти до крика. – Это никого не устраивает! Меня… о Господи, маньяк продинамил меня со свиданием!

– Я думал, ты обрадуешься, – опешил Макс.

– Ну а я не обрадовалась. Дай мне телефон. – Выхватив у него трубку, Кей принялась поспешно нажимать на кнопки. – Алло? Алло? Это вы? Да, естественно, это я! Верно подмечено, Эйнштейн, я действительно расстроена! Как вы посмели?

Лу гадала, не сошла ли мама с ума. Она наблюдала, как та слушает объяснения Паркера.

– Нет, я это не оценила. Меня в жизни так не оскорбляли! Где вы сейчас? – Пауза. – Немедленно берите себя в охапку и везите сюда. Вы заплатили за этот ужин со мной, и теперь вам, черт побери, придется ужинать.

Они все наверняка подумают, что у нее съехала крыша, но Кей это не волновало. Она уговорила себя встретиться с этим человеком, волновалась до спазмов в желудке, а теперь встреча не состоится?! Нет, так не годится.

Паркер Прайс оказался не фантастическим красавцем. Он оказался совершенно нормальным. Темноволосым с проседью на висках, слегка за сорок, загорелым, сероглазым, с намечающимся вторым подбородком. У него были здоровые зубы, красивые руки, и одет он был в хорошо сшитый костюм цвета маренго.

Едва Кей увидела его, ее нервозность исчезла. Не о чем беспокоиться. Неподалеку Макс, Тилли и Лу как ястребы наблюдали за происходящим.

– Итак, расскажите, почему вы хотели отменить ужин?

Паркер Прайс поморщился:

– Господи, прошу прощения. Мне трудно поверить, что вы так рассердились.

– А мне трудно поверить, что вы приехали из самих Штатов и вдруг решили в последнюю минуту отказаться. Так почему вы так поступили? Это очень странно.

– Ладно, скажу вам правду. Сегодня вечером в гостинице я собирался на нашу встречу и действительно с нетерпением ждал ее. Но вдруг меня стукнуло. – Паркер покачал головой и с иронией проговорил: – Я спросил себя, как вы относитесь к встрече со мной, и понял, что вы, вероятно, напуганы до дрожи в ногах. – Он помолчал. – Я был прав?

– Ну, возможно. Возможно, напугана, но не до дрожи, – ответила Кей. – Скажем… встревожена.

– Вы говорите это из вежливости. Но ведь все на поверхности. Давайте взглянем правде в глаза: я же мог оказаться каким-нибудь психопатом. Такая возможность остается и сейчас, между прочим.

– Вы не психопат. – Уверенность Кей была полной.

– Я знаю, что не психопат. – Он улыбнулся. – Но вы-то не знаете. И тот факт, что я на аукционе сделал ставку в пять тысяч фунтов за ужин с вами, тоже может вызывать беспокойство. Как бы то ни было, именно поэтому я неожиданно решил, что не могу встретиться с вами. Меня мучила бы мысль, что вы сидите напротив и мечтаете оказаться подальше от меня, что вам противна каждая минута нашего общения. Деньги не имеют значения. Я просто хотел все закончить, потому что это лучше, чем знать, что вы меня боитесь.

– Я уже не боюсь, – сказала Кей. – Честное слово.

– Рад это слышать. И спасибо, что помешали мне отменить встречу. – Он явно уже успокоился. – Я искренне рад видеть вас.

– Я тоже. – Кей не могла описать, что испытывает к этому мягкому, чуткому человеку, но знала только одно: ему она доверила бы свою жизнь.

– За нами наблюдают, – сообщил Паркер.

– Знаю. Прошу прощения за это.

– Ваша группа поддержки? Если хотите, можно пригласить их за наш стол.

– Нет, спасибо, им и там хорошо. – Кей не хотела, чтобы Макс и Лу постоянно перебивали, задавали вопросы и портили вечер. – Не могу передать, как мне нравится картина, что вы прислали. Она висит в моей гостиной. Так любезно с вашей стороны, что вы подумали обо мне.

– Я рад этому. У вас были тяжелые времена. Вас донимали таблоиды. Мне просто захотелось вас подбодрить, – сказал Паркер.

– Не надо было тратить такие деньги.

Он пожал плечами:

– Деньги не главное. Как вы, вероятно, сами понимаете. В общем, я рад, что картина вам понравилась.

У него был теплый взгляд, а в уголках глаз собирались морщинки каждый раз, когда он улыбался. Кей, у которой не было обыкновения задавать неуместные вопросы, спросила:

– А как вы разбогатели?

Ей действительно было интересно. Google с именем Паркера не дал ничего существенного. Она очень надеялась, что он сам заработал деньги, а не унаследовал их.

– Я архитектор. Не очень знаменитый, но у нас успешный бизнес. «П.К. Прайс» на Хадсон-стрит. – Вытащив бумажник, он достал визитку. – Жилые здания, бизнес-центры, много– и малоэтажные здания – в общем, все, что угодно. Одно ваше слово – и мы разработаем проект.

– И никто не возражал, что вы бросаете работу и едете сюда?

– Возражал? Да они были счастливы от меня отделаться. Нет, все нормально. Я закончил большой проект, и мне полагается отпуск.

Он казался совершенно нормальным, но то, что он сделал, можно было назвать необычным поступком. Кей выпалила:

– Насколько высоко вы подняли бы ставку на аукционе? – Господи, просто не верится, что она задает такие вопросы.

Но самое приятное в том, что он на них отвечает.

– До двадцати тысяч. Долларов, – добавил он, увидев, как у Кей расширились глаза. – До десяти тысяч фунтов – я так и сказал тому старику по телефону. Что было довольно рискованно, но должен же я был установить для него какой-то предел. Не обижайтесь, просто я не мог рисковать, а то потом он заявился бы ко мне и сказал, что ему пришлось поднять ставку до полумиллиона, чтобы заполучить вас.

– Я точно не стою полмиллиона. – Кей покачала головой. – Трудно поверить, что вы решили, будто я и десяти тысяч стою. – Она уже полностью избавилась от страха перед ним. – Почему я? – глядя ему в глаза, спросила она. – Зачем вы проделали весь этот долгий путь?

Десять минут назад официантка принесла им меню, но они так и не раскрыли его. Паркер твердо сказал:

– Я не могу вам ответить. Это звучало бы… – Он помолчал, замотал головой. – Нет, извините, не могу.

Кей понравилось, что он не ответил. Он не покраснел, но выглядел так, будто был близок к этому. Заметив, что официантка с нетерпением поглядывает на них, Кей сказала:

– Мы задерживаем кухню. Давайте решим, что будем есть. Вы голодны?

– Не очень. – Он смущенно улыбнулся.

В глазах Кей вспыхнули задорные огоньки.

– Я тоже. И давайте перейдем на ты.