Текст книги "Только ты и я"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Глава 28
До Харлстон-Холла было еще несколько миль, а Джек вдруг стал сбавлять скорость. Он въехал в скрытую в зарослях подворотню, остановил машину и выключил двигатель. Может, эти чашки кофе слишком сильно сказались на его мочевом пузыре? И он решил сбегать за живую изгородь, чтобы пописать? Если это так, причем менее чем через десять минут после отъезда из Бич-Хауса, то это может подпасть под категорию тех самых вещей, который навсегда отталкивают от человека.
Вероятно, это несправедливо, но честно. Пусть и неутешительно в одном плане, зато во всех остальных только к лучшему.
Щелк. Джек отстегнул ремень и повернулся к Тилли. В кромешной темноте она смогла разобрать только очертания его лица и блеск глаз. Почему он ничего не говорит? Наверное, смущен. Слабый мочевой пузырь – это не признак мачо, верно? Это не то, о чем хочется кричать на каждом углу.
Чтобы помочь ему, Тилли осторожно проговорила:
– Все в порядке, я не буду смотреть.
Пауза.
– То есть?
– Так ты выходишь?
– Зачем?
О Господи, ну вот, теперь она его обидела. Он собирается делать вид, будто не понимает, что она имела в виду? Почему мужчины такие гордые?
– Послушай, ведь это ты остановил машину. Ты забыл, что мы ехали за Лу? Не стесняйся, – сказала Тилли. – Здесь нечего стыдиться. Если тебе надо выйти, выйди.
Джек закинул голову и расхохотался.
– Так вот что ты подумала? Вот это да, верх взаимного непонимания. Вот уж чего у меня нет, так это слабого мочевого пузыря.
– Гм. Тогда… хорошо! – Чувствуя себя полной идиоткой, Тилли сказала: – Но нам все равно надо ехать в школу. Лу будет нас ждать.
– А ты не думаешь, что у нее решается вопрос всей жизни и она молится о том, чтобы мы не появились вовремя и не испортили ей весь кайф?
– Но…
– Тилли, я не предлагаю сидеть здесь два часа и играть в «Монополию». Я просто захотел остановиться на пару минут. А ты уже потратила одну из них на то, чтобы любыми способами выгнать меня из машины.
Тилли с негодованием заявила:
– Я не выгоняла тебя. Я просто хотела помочь.
Голос Джека стал другим.
– Твоя помощь была бы действеннее, если бы ты перестала делать поспешные выводы.
В следующую секунду он завел двигатель, задним ходом ловко выехал из подворотни и покатил в Харлстон-Холл. Все это он проделал так быстро, что Тилли не успела отреагировать. Даже если бы сообразила, зачем Джек останавливается, сейчас ее надежды все равно разбились в прах. Ощущение было такое, будто Санта-Клаус вернулся, схватил оставленный им ранее мешок с подарками и улетел. Ей казалось, что из нее… выкачали воздух. Теперь она никогда не узнает, намеревался ли он сделать то, на что она в глубине души так надеялась.
Джек прибавил скорость, и живые изгороди по обе стороны улицы слились в сплошную линию. Через полминуты они доехали до перекрестка и повернули налево, на главную улицу, Харлстон-роуд. Тилли вздрогнула, когда в свете фар появилась большая ночная бабочка, которая в следующую секунду разбилась о лобовое стекло. Бедная бабочка, печальный конец для ее вечера. Пять минут одиннадцатого, они будут на месте менее чем через…
– Черт побери. – Джек ударил по педали тормоза. На этот раз, не имея поблизости подворотни, он остановился на боковой полосе и выключил двигатель. – Вот зачем я останавливался.
Он обнял ее, и поцелуй, о котором она столько думала, состоялся. Тилли ощутила прикосновение его губ, почувствовала, как его ладонь легла ей на затылок, а его длинная челка защекотала щеку… Господи, он оказался фантастическим мастером поцелуев! Тилли казалось, будто ее подхватила огромная волна радости и понесла в бесконечность.
Ну не совсем в бесконечность. Через некоторое время поцелуй закончился. Изо всех сил стараясь дышать ровно и не выглядеть ошеломленной, Тилли спросила:
– И зачем это?
– Просто любопытно. – Судя по голосу, Джек улыбался. – Только не говори, что тебе не было любопытно.
Как она может дышать спокойно, когда ее сердце стучит чаще, чем кастаньеты? Как она может говорить ровным голосом, когда у нее внутри все звенит от прикосновения его губ? Интересно, он так же действует на всех, кого целует?
Тилли медленно выдохнула. Светящиеся часы на приборной панели показывали, что уже почти десять минут одиннадцатого.
– Нам надо забрать Лу.
Джек в темноте кивнул:
– Ты абсолютно права.
Дискотека уже закончилась. Машины плотным потоком ехали по обсаженной деревьями подъездной аллее Харлстон-Холла, у школы толклись подростки, ожидая, когда за ними приедут. Первым, кого узнала Тилли, был Том Льюис. Одетый не в спортивный костюм, он зорко следил за перевозбужденными учениками и одной рукой обнимал потрясающе красивую брюнетку лет двадцати с хвостиком.
– Это учитель физкультуры, вон там, на ступеньках, – указала Тилли. – Ас ним, наверное, его девушка. Лу рассказывала мне о ней. Ой, а вон Эдди!
– Который?
– Обтягивающие черные джинсы, тенниска с Джекки Чаном. – Они увидели, как Эдди отделился от группы мальчиков и перешел к группе девочек. – А вон и Лу, позади девочки в розовой юбке. Он подходит к ней… ой, только бы она нас не увидела!
Так как они ехали в медленно продвигающейся вперед веренице машине, Джек мало что мог сделать, чтобы спрятаться. Тилли съежилась на сиденье и, закрыв лицо рукой, стала смотреть сквозь пальцы. Если они станут целоваться, Лу умрет, когда узнает, что они наблюдали за этим процессом.
Но поцелуев не было. Эдди что-то сказал Лу, Лу что-то сказала в ответ, и все. Эдди вернулся к своим приятелям. Лу вскинула голову и отвернулась, демонстрируя свое равнодушие. Боже. Тилли всем сердцем болела за Лу; она очень надеялась, что они не поссорились.
Наконец они добрались до головы очереди. Джек погудел, и Лу, заметив их, подбежала, открыла дверцу и села на заднее сиденье.
– Привет!
Гм. А она, кажется, очень оживлена. Тилли обернулась:
– Хорошо провела время?
– Потрясающе. Выпила три пепси и съела два пакета чипсов.
Слава Богу.
– Без сыра и без лука? – спросила Тилли, потому что это были любимые чипсы Лу. Какому мальчику захочется целоваться с девочкой, наевшейся чипсов с сыром и луком?
– Там таких не было. Только простые соленые.
– Ну, ты танцевала?
– До упаду! – Лу восторженно добавила: – Ты бы видела Джемму – она ходила походкой Майкла Джексона! Потом ди-джей поставил музыку из «Бриолина», и мы все стали так танцевать. Просто фантастика.
– И мальчики танцевали?
Забавно, как все изменилось, подумала Тилли. Она представляла дискотеку в виде кружащихся в танце и поющих парочек, как в кино. Интересно, Эдди стал для Лу Денни Зуко [18]18
Герой фильма «Бриолин», роль которого сыграл Джон Траволта.
[Закрыть]?
– Мальчишки? Чтобы они танцевали под «Бриолин»? Ты, наверное, шутишь! – В тоне Лу слышалось безграничное презрение. – Они прилипли к стенам. Мальчишки в нашей школе предпочтут раздеться и покраситься в розовый, чем заниматься таким некрутым делом.
– Ясно. А как же тогда медленные танцы? Их-то они танцевали?
Лу бросила на Тилли самый настоящий взгляд тринадцатилетнего подростка – взгляд, подразумевавший, что Тилли полная сумасшедшая.
– Естественно, нет! Танцевал кое-кто из стариков, и все. Мистер Льюис со своей девушкой. Миссис Томсетт со своим мужем, у него борода, и выглядел он так, будто все это мероприятие ему ужасно противно. Вот и все. Диджей спросил, поставить ли нам еще одну медленную музыку, и все заорали «нет», поэтому он поставил «Гелз алауд» [19]19
Британская поп-группа.
[Закрыть], и – ура! – мы все слетели с катушек.
– Значит, никаких поцелуев. – Говоря это, Джек поймал взгляд Тилли.
– Бр-р, ни за что.
Он усмехнулся:
– Ладно, может, повезет в следующий раз.
– Фу, кому придет в голову целоваться с мальчишками из нашей школы? Они все грубияны.
Тилли не смогла удержаться:
– Даже Эдди?
– Ой, только не начинай опять. Я его ненавижу. – Лу резко заявила: – Он подлый. Если бы я оказалась на необитаемом острове с Эдди Маршалл-Хикксом, я бы сделала из него каноэ.
Через двадцать минут они прибыли в Бич-Хаус.
– Спасибо, Джек. – Лу крепко обняла его и чмокнула в щеку. – Если бы ты нас не спас, я пропустила бы всю вечеринку.
Джек и Тилли смотрели вслед Лу – та побежала в дом, чтобы поприветствовать Бетти, которая проснулась и неистово тявкала на них из кухонного окна.
Наконец Тилли вылезла из машины и сказала:
– Да, спасибо, что помог нам.
Джек улыбнулся:
– Не благодари. Всегда рад.
Опять неловкий момент. Лу уже вбежала в дом, включила свет и теперь появилась у окна. Бетти она держала на руках и махала ее передней лапой. Страшно смущаясь, Тилли проговорила:
– Если хочешь, зайди на чашечку кофе.
– Спасибо, но я лучше поеду. У меня куча бумажной работы.
Тилли кивнула. Да, конечно, бумажная работа. Интересно, помнит ли он те ощущения, что охватили их, когда их губы впервые соприкоснулись в поцелуе, или это только она бережно хранит их в памяти? Боже, а ведь поцелуй мог стать для него разочарованием…
– Что ж, ладно. Еще раз спасибо, что подвез.
Лу и Бетти продолжали махать им. Джек помахал в ответ, а потом посмотрел Тилли прямо в глаза.
– Что? – Ну, ей же надо было что-то сказать, чтобы разрушить напряженное молчание.
– Ты спрашивала, оказывался ли я в ситуациях, когда не знал, как сказать девочке, что она мне нравится?
Желудок Тилли рухнул вниз, потом взлетел вверх и остановился где-то посередине.
– И ты рассказал мне про свою учительницу.
Джек усмехнулся:
– Ну и с тобой так же.
Желудок Тилли пока стоял на месте, не подавая никаких признаков, что собирается падать. У нее так пересохло во рту, что она с трудом произнесла:
– О…
– Звучит дико, да? – Он погрустнел. – Как нечто такое, что нельзя воспринимать серьезно, потому что невозможно, чтобы я говорил об этом искренне, потому что ты не доверяешь мне, потому что у меня плохая репутация и, вероятно, я уже сотню раз это говорил.
К желудочным сальто-мортале прибавилось головокружение. Тилли будто со стороны услышала свой дерзкий вопрос:
– Всего сотню?
Джек пожал плечами и завел двигатель.
– Видишь? А что, если раньше я ничего такого не говорил? А что, если я серьезно?
Неужели он всерьез ждет, что она поверит в его серьезность? Неужели он искренне надеется, что она ответит на его вопрос? Тилли, которая пока еще не закрыла дверцу, так сжала ее край, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Ну? – произнес Джек.
Черт побери, а ведь он надеется.
– Я бы сказала, что от тебя требуется некоторая доля убеждения.
– Ладно. – На его губах промелькнула улыбка. – Вполне разумно. Давай посмотрим, смогу ли я быть убедительным.
Глава 29
В последний раз Эрин виделась с Кей, когда та приезжала домой на Рождество. Она очень обрадовалась ей, когда Тилли привела ее в магазин, и принялась рассказывать историю об ужасной Стелле. Тем временем Тилли, удалившись в примерочную, силилась втиснуться в летнее платье с кружевной спинкой. Ей безумно хотелось купить это платье, но оно было на два размера меньше.
– Стелла. Я не видела ее после своего возвращения, – сказала Кей. – Знаешь что? Она всегда на меня давила. Однажды я пришла в ее магазин, и дело закончилось тем, что она дала мне телефон своего специалиста по корректировке бровей. Зато, должна признаться, брови получились обалденными.
– Она все такая же. Только вот мне она готова всучить телефон местного палача. А Фергус просто прелесть. – Эрин вздохнула. – Мы так счастливы вместе. Но невозможно расслабиться и получать удовольствие друг от друга, когда все время гадаешь, что Стелла учудит в следующий раз.
– Не могу влезть в это платье, – крикнула Тилли из кабинки. – Мало! Это платье не для человека, а для Барби!
– Мы боимся, что она может похитить Макса и заставить его переспать с ней, – со злой усмешкой сказала Кей.
– О, не дай Бог, – простонала Эрин. Она узнала об этом только после того, как столкнулась со Стеллой в аптеке. – Мне так жаль, что он оказался втянутым во все это.
– Не переживай за Макса, он в состоянии о себе позаботиться. Ах, кажется, это «эцдорф»? – Кей обмотала вокруг шеи красновато-желтый шарф из жатого бархата. – И не мучайся угрызениями совести из-за Стеллы. Она обращалась с Фергусом как с кучей собачьего дерьма. – Она посмотрелась в зеркало. – А мне нравится.
– Этот цвет действительно тебе идет. – Эрин не стремилась продать товар – цвет и в самом деле шел Кей.
– Ха, а однажды Стелла сказала мне такую вещь: «Бедняжка, ты такая бледная. Готова поспорить, ты жалеешь, что у тебя нет такого загара, как у меня». Ладно, я его куплю. Знаешь, прелесть покупки бэушных вещей заключается в том, что тебе не надо чувствовать себя виноватой, потому что все это просто торговая сделка.
– И своеобразная форма переработки, – донесся до них бестелесный голос Тилли.
– Ну что, победила платье? – спросила Эрин.
– Нет.
– У меня есть кое-что, что тебе может понравиться. Принесли сегодня утром. – Эрин ушла в подсобку и вскоре вернулась с платьем-«лапшой» из лилового шелка, расшитого по вырезу перламутром. Перекинув его через дверцу примерочной, она сказала: – Примерь.
Тилли появилась через две минуты. Платье шло ей по цвету и сидело как влитое. Эрин захлопала в ладоши.
– Люблю свою работу. Ты выглядишь… сказочно.
Зардевшись от удовольствия, Тилли сказала:
– Вчера я была в панике. Мы были в доме у Джеми Майклса, и Тэнди спросила меня, что я собираюсь надеть на ее прием. Тут ей позвонил кто-то из ЖИВ, и я услышала, как она говорит, что самым большим ее кошмаром будет, если кто-то придет в ширпотребе.
– Надо же! – возмутилась Кей. – Я бы специально так оделась.
– Знаю. Но не могу. Это бизнес Макса, и мне нельзя его подводить.
– У меня в Штатах просто куча потрясающих платьев. – Кей с сожалением добавила: – Возможно, я их все продам, если пройдет еще пятьдесят лет, прежде чем кто-нибудь пригласит меня на прием.
Эрин с сочувствием вздохнула.
– Мы же в одной лодке, правда? Нас обеих винят за то, чего мы не делали.
– Но тебе повезло: у тебя хотя бы есть Фергус. Взгляни на меня, – сказала Кей. – Моя карьера рухнула, я живу в кукольном домике, и единственным мужчиной, который в период с Рождества оказывал мне знаки внимания, был косоглазый старый пень, собиравший тележки у супермаркета.
– Он не единственный, – возразила Тилли. – Есть еще тот почитатель, который прислал тебе шоколадные конфеты.
– Которые я не съела. И живет он за шесть тысяч миль отсюда. К тому же мы никогда не встречались. – На каждом аргументе Кей загибала пальцы. – Так что он в счет не идет.
– А теперь мне совестно из-за того, что я хочу рассказать тебе радостную новость. – Эрин достала из-под прилавка туристический проспект. Свернув его в трубочку, она стукнула им Тилли по голове, чтобы та прекратила любоваться собой в большом зеркале. – Эй, ты слышишь? Я уезжаю в отпуск!
Эти слова привлекли внимание Тилли.
– Что? Ты же столько лет нигде не была.
– Знаю! – Эрин сияла как начищенная кастрюля. – Меня везет Фергус.
– Ты же всегда говорила, что тебе не по средствам закрывать магазин.
– Говорила, но на этот раз закрою. Нам нужен отдых. Представь, целая неделя без переживаний из-за Стеллы. Отгадай, куда мы едем.
– На грязную стоянку для трейлеров в Северном Уэльсе.
– Почти. В Венецию!
– Ну и ну!
– А вот это, – сказала Кей, – по-настоящему романтично.
– Знаю, – радостно закивала Эрин. – Я всегда хотела там побывать. Я в таком восторге! Смотрите, вот здесь мы остановимся, это палаццо, выходящий окнами на Большой канал. – Она ткнула пальцем в фотографию гостиницы в проспекте. – Четырнадцатый век, вид на мост Риальто, есть даже сад на крыше.
– Фантастика! – Тилли похлопала ее по руке. – И ты это заслужила.
– Когда Фергус сказал мне, я расплакалась, – призналась Эрин. – Мы едем на неделю в конце месяца. Жду не дождусь.
– И ты закрываешь магазин? – спросила Кей, когда Тилли опять исчезла в примерочной, чтобы снять новое платье.
Эрин кивнула. Она уже обратилась к Барбаре, которая и раньше выручала ее в некоторых случаях, но на этот раз Барбара не смогла ей помочь.
– Все в порядке. Всего на неделю.
– А я могла бы поработать вместо тебя. Если хочешь, – добавила Кей, увидев изумленное выражение на лице Эрин.
– Ты серьезно?
– А почему бы нет?
Эрин всплеснула руками.
– Извини, я просто этого не ожидала. То есть ты же голливудская актриса. Это все равно что прийти на почту и купить марки у Джоан Коллинз.
– Только Джоан продолжает делать свою карьеру, – заметила Кей, – а я нет. На ближайшее будущее я безработная. И безделье сводит меня с ума. Я бы с радостью поработала недельку в твоем магазине, если ты считаешь, что мне можно доверять.
– Боже, ты уверена?
– Абсолютно. Я люблю одежду. И здесь уютная, дружеская и миролюбивая атмосфера.
– Пока не ворвется Стелла и не начнет выкрикивать оскорбления. Все в порядке, – поспешно добавила Эрин, – она здесь не появится. Она преследует меня.
– Не переживай. Ну и ну, сколько времени? Я должна быть у парикмахера. – Заплатив за шарф, Кей уныло проговорила: – Видишь, до чего я дошла? Заполняю пустые дни походами в салон, чтобы подкрасить корни волос и ресницы. Грустно, правда?
У Тилли зазвонил телефон. Порывшись в сумке, она достала его и нажала кнопку приема вызова.
– Здравствуйте, это миссис Херон из Харлстон-Холла.
– Ой, здравствуйте! – Миссис Херон была директрисой Лу. Тилли машинально расправила плечи и сосредоточилась. – Все в порядке?
– Луиза не пострадала. Но боюсь, у нас произошел… инцидент. – Миссис Херон тщательно подбирала слова: – Я пыталась дозвониться до мамы Луизы, но она не отвечает.
– О, она здесь! – Прикрыв микрофон, Тилли обратилась к Кей: – Где твой телефон?
– Дома, на зарядке. Кто это?
– Миссис Херон. – Тилли наконец-то сообразила передать телефон Кей.
– Алло? Это мама Лу. Что случилось?
Тилли и Эрин внимательно следили за лицом Кей, а та сосредоточенно слушала. Наконец она сказала:
– Мы едем, – и отключилась.
– Что за инцидент? – От страха у Тилли сердце едва не выпрыгивало из груди.
– Она сказала, что все объяснит, когда я приеду. Но это как-то связано с Эдди Маршалл-Хикксом.
– Что? – Боже, Лу только тринадцать. Неужели ее застукали на чем-то предосудительном? – Они, гм… целовались? Разве из-за этого нужно звонить родителям?
– Не знаю. Сомневаюсь. – Шокированная и озадаченная, Кей добавила: – Она сказала, что была драка.
Драка. Ну, это что-то посерьезнее поцелуя.
– Надо позвонить Максу. – Тилли потянулась за телефоном, но Кей его перехватила:
– Нет, не надо. Миссис Херон тоже сказала, что не надо. Лу не хочет, чтобы он знал.
Глава 30
– Теперь уже не скажешь, что мне нечем занять время. – Кей отменила свой визит к парикмахеру, и у нее бурно разыгралось воображение. – Если этот мальчишка попытался что-то сделать с Лу, я добьюсь, чтобы его арестовали. А вообще-то я голыми руками вырву у него сердце.
Они доехали до Харлстон-Холла за рекордно короткое время. Остановив машину у самого входа, Тилли выключила двигатель и побежала вслед за Кей.
Школьная секретарша ждала их в приемной и проводила в директорский кабинет – помещение с высокими потолками и отделанными деревянными панелями стенами.
– О Боже… солнышко, что он с тобой сделал?
Лу была бледна, вид у нее был истерзанный. Блузка была порвана и заляпана грязью, черные колготки зияли дырами. Всхлипнув, Кей бросилась к ней и обняла, приподняв над стулом.
– Детка моя, не переживай, мы вызовем полицию, этому мальчишке не поздоровится, он пожалеет, что родился на свет…
– Миссис Дайнен… э-э, мисс Макенна, вы позволите мне высказаться? – Астрид Херон, выглядевшая очень величественно за своим письменным столом, кивком указала Кей на место рядом с Лу. – Думаю, вам надо успокоиться и внимательно выслушать…
– Успокоиться? Успокоиться?! Как вы можете такое говорить! – завопила Кей. – На мою дочь напали, и через минуту здесь будет полиция.
– Мам, на меня не нападали, – сказала Лу.
– Но… но… – Кей диким взглядом по очереди оглядела Лу, миссис Херон и Тилли. – Вы сказали, что была драка.
Миссис Херон мрачно произнесла:
– Все верно. И боюсь, ваша дочь была зачинщицей. Она причинила серьезный физический ущерб другому ученику, и, боюсь, могут быть последствия…
– Подождите, вы утверждаете, что моя дочь на кого-то набросилась? Лу! – Кей с трудом верила своим ушам. – Это правда? Ты подралась с другой девочкой? Из-за Эдди Маршалл-Хиккса?
– Ой, мам, нет. – Лу замотала головой. – Как ты могла об этом подумать? Естественно, я не дралась с другой девочкой!
– Эдвард Маршалл-Хиккс – это тот самый ученик, на которого она набросилась, – заявила миссис Херон.
– Что?
– Я хорошенько врезала ему, и теперь у него фингалы под обоими глазами. – Лу совсем не раскаивалась. – И почти сломала ему нос.
Черт побери. Тилли, наблюдавшая за всем из угла кабинета, услышала гордость в голосе Лу.
Кей в ужасе поднесла руку ко рту.
– Но зачем? Зачем ты это сделала?
– Затем, что он заслужил.
– Но… я думала, что он тебе нравится.
– Мам, я же говорила тебе, что ненавижу его. Он ублюдок.
– Луиза, – громовым голосом произнесла миссис Херон. – Тебе мало проблем? Я не потерплю подобные высказывания в своей школе.
– Да ладно, меня все равно выгонят. – Лу пожала плечами и сложила руки на груди. – Кстати, почему бы мне прямо сейчас не забрать свои вещи из шкафчика и не уйти?
– Прекрати! – возмутилась Кей. – Прекрати нести всякую чушь и объясни, зачем ты это сделала.
– А ты действительно хочешь знать? Затем, что я все время терпела и терпела, как этот безмозглый идиот делает свои мерзкие комментарии и говорит жуткие вещи, а сегодня решила не терпеть. Я велела ему прекратить. – Голос Лу зазвучал громче. – А он не прекратил, он просто расхохотался. Поэтому я заставила его замолчать. И не спрашивай, сожалею ли я, – я не сожалею. Я ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса, и сегодня преподала ему урок. К тому же он заслужил все, что получил.
– Ах, солнышко, а что он тебе говорил? Он смеялся над твоими волосами? – Кей озадаченно добавила: – Или дело в веснушках?
Лу прикусила губу и промолчала.
– Луиза. – Миссис Херон применила свой строгий директорский тон. – Мы должны знать.
– Ладно, дело не в моих волосах. И не в веснушках. Хотите – верьте, хотите – нет, дело даже не в моей плоской груди, или выпирающих коленках, или тощих ногах. Если вам надо знать, – ровным голосом произнесла Лу, – все произошло из-за того, что мой папа гей.
Кей попросила разрешения увидеться с Эдди Маршалл-Хикксом. Тилли осталась с Лу, а миссис Херон повела Кей в кабинет, где заперли мальчика. Как только дверь открылась, Кей приготовилась к бою.
Эдди стоял у окна. Мистер Льюис, учитель физкультуры, сидел на столе. Однако сейчас было не до любования его совершенными физическими формами.
– Здравствуй, я мама Лу. – Кей вцепилась в свою сумку, чтобы не было видно, как дрожат у нее руки. – Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь.
Повернувшись, Эдди сказал:
– А как, по-вашему, я могу себя чувствовать?
Возможно, при сложившихся обстоятельствах, его сарказм был допустим. Левый глаз почти полностью заплыл, нос распух, на белой рубашке засохли пятна крови. Он выглядел так, будто на него напала банда уличных грабителей.
В душе Кей поднялась гордость за свою худенькую тринадцатилетнюю дочку, которой удалось произвести такие разрушения, однако она спокойно произнесла:
– Я сожалею о случившемся. Но как я понимаю, ты сам спровоцировал Лу.
– Она просто обезумела. Стала орать и вопить. Потом бросилась на меня и принялась бить. Как будто на меня напало дикое животное. – Эдди возмущенно добавил: – Взгляните, во что она превратила мое лицо!
Ура-а-а!
– Его тщательно осмотрела медсестра, – включился в разговор Том Льюис. – Нос цел. И с глазом все будет в порядке.
– Что ж, хорошо. Но я уверена, что ты понимаешь, почему Лу расстроилась, – заявила Кей. – Очевидно, ты уже несколько месяцев высказываешься насчет ее отца.
Эдди покраснел и сунул руки в карманы брюк.
– Это были шутки.
– Для тебя – возможно. А ей ты причинял боль. Сильную.
– Да? – Он указал на свое лицо. – А это?
У него в кармане зазвонил телефон. Увидев, кто звонит, он ответил на звонок.
– Пап? Гм… да, я знаю, что ты занят. Извини. В школе сказали, что я должен позвонить тебе и сообщить, что я подрался. – Он помолчал, слушая, потом сказал: – Нет, ничего серьезного. Я в порядке. И начал не я, ясно? Миссис Херон сказал, что я должен спросить, не хочешь ли ты приехать сюда и обсудить это. – Еще одна пауза. – Нет, все нормально, иди на свою встречу. Увидимся вечером. Пока. – Эдди нажал на кнопку отбоя и пробурчал: – У него по горло работы. В общем, его это не интересует.
Том Льюис явно испытал облегчение. Очевидно, все опасались, что отец Эдди при первом упоминании об избиении устроит скандал, примется размахивать пистолетом и призовет себе на помощь целую армию адвокатов. Эдди же разрывался между двумя чувствами: с одной стороны, его мучило смущение из-за того, что его побила девочка, а с другой – ему очень хотелось, чтобы в конце концов она получила по заслугам. Однако они еще не выпутались из этой сложной ситуации. Не исключено, что его занятой отец передумает, когда увидит, что сделали с красивым лицом его сына.
* * *
– Она не хотела, чтобы ты знал, – сказала Кей Максу, когда тот вернулся вечером домой, – но я убедила ее, что мы должны рассказать. Ах, Макс, она в ужасном состоянии.
Макс на мгновение прикрыл глаза. Сегодняшний день и так был полон стрессов, особенно когда Джеми Майклс и Тэнди долго спорили и наконец решили, что у итальянской плитки из ляпис-лазури для гардеробной первого этажа неправильный цвет.
А теперь вот это. Он представил, как из-за него Лу донимают в школе, и у него едва не разорвалось сердце.
Черт. Черт. Как он мог думать, что его дочь не пострадает от его эгоизма? Грудь сдавил спазм. Макс оставил Кей и Тилли в гостиной и поднялся наверх.
– Ой, пап, прости меня. – Увидев его, Лу разрыдалась. – Я просила их не рассказывать тебе.
Макс прошел через комнату. Прелесть объятия заключается в том, что человек, которого ты обнимаешь, не видит, что твои глаза затуманились слезами. Крепко прижав Лу к себе, Макс сказал:
– Даже не думай извиняться. Это моя вина.
– Ничего подобного. Это его вина. Мальчишки такие дети. И такие невежественные. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса. – Вытерев лицо рукавом, Лу добавила: – Я знаю, что не должна была так поступать, но все равно, понимаешь, я действительно очень жалею, что не выбила ему зубы.
К горлу Макса подкатил комок. Он погладил Лу по худеньким плечикам.
– Нужно было давно рассказать об этом.
– Я не могла рассказать тебе. А мама была в Лос-Анджелесе, когда все началось. – Лу пожала плечами. – А потом просто привыкаешь к тому, чтобы не рассказывать. Мальчишки ужасные, им нравится издеваться над людьми. Забавно: мама и Тилли, обе думали, что Эдди мне нравится, потому что они видели нас вместе. – Ее рот изогнулся в причудливой смеси горестной усмешки и веселой улыбки. – Но это потому, что он доставал меня, говорил гадости и оскорблял. Однажды они увидели, как я погналась за ним и вырвала у него листок, и решили, что это любовное письмо. Если бы.
– А что это было?
– Мерзкая записка, которую он прицепил мне на спину. И не спрашивай, что там было написано.
– Ох, детка моя. – Макс тяжело вздохнул. – Во что я тебя втянул?
– Пап, это не твоя вина. Ты такой, какой есть.
Хватит думать, будто честное и открытое восприятие ситуации пошло на пользу. Сейчас Макс всем сердцем жалел, что отказался жить во лжи. Тот факт, что все в Роксборо отнеслись к этому спокойно – во всяком случае, внешне, при встрече с ним лицом к лицу, – наполнил его ложной уверенностью. Его главная ошибка заключается в том, что он поверил Лу, когда та заявила, что все ее знакомые отнеслись к этому спокойно.
– Я тебя не стыжусь, – будто прочитав его мысли, горячо проговорила она. – Я горжусь.
О черт, она уже перестала плакать, а вот он сейчас разрыдается. Чем он заслужил такую замечательную дочь?
– Это только один мальчик? – хриплым голосом спросил Макс. – Или их больше?
Лу мгновение колебалась.
– Больше. Но Эдди худший.
– А девочки?
Она пожала плечами.
– Иногда они смеются над тем, что он говорит. Но по большей части с ними нет проблем.
– Хочешь перейти в другую школу?
– Нет. – Она замотала головой и обняла его. – Кто сказал, что в другой школе все будет по-другому? Везде есть идиоты, которые слишком тупы, чтобы понимать других.
– Если когда-нибудь захочешь уйти из этой школы, скажи. Я серьезно.
Лу поморщилась:
– Возможно, мне придется уйти. Еще ничего не ясно. Вероятно, к следующей неделе меня выкинут.
– Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло. Выкинуть тебя после всего, что тебе устроил этот маленький негодяй? Ни за что. Завтра же встречусь с миссис Херон. – Макс внимательно посмотрел на Лу. – Так или иначе, мы решим этот вопрос.
