Текст книги "Двойной орёл"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава 81

12.51

В хранилище ворвалась группа вооруженных до зубов полицейских. Пластиковые смотровые стекла на черных шлемах сверкали зловеще, точно глаза огромного насекомого, из раций доносились треск и обрывки переговоров на французском.

– Les mains sur la tete![26]26
  Руки на голову! (фр.)


[Закрыть] – Слова этой команды, выкрикнутой жестко и громко, Том разобрал. Поднял руки, заложил их за голову и ответил:

– Il me faut un medecin.[27]27
  Мне нужен врач (фр.).


[Закрыть]

Полицейские, выставив перед собой стволы, осторожно двинулись к возвышению в дальнем конце хранилища.

– A terre![28]28
  Вниз, на землю! (фр.)


[Закрыть] – раздалась еще команда.

Том с поднятыми руками опустился на колено, затем на другое. К возвышению приблизились двое полицейских – один держал Тома под прицелом, второй наклонился над Ван Симсоном и стал осматривать его. Тот был без сознания, дыхание слабое, прерывистое.

– Une ambulance, vite![29]29
  «Скорую», быстро! (фр.)


[Закрыть] – крикнул полицейский.

– Том! – послышался знакомый голос. В помещение ворвалась Дженнифер; расталкивая полицейских и огибая стенды и ящики, устремилась к нему. – Ты в порядке? Кровь на полу, перед дверью и… О, да ты у нас молодец.

– Похоже, ты разочарована, – насмешливо заметил Том.

Полицейские отступили и, ворча себе под нос, повесили автоматы на плечи.

– Нет, ты меня неправильно…

– Меня усыпили какой-то дрянью, похитили, привезли в этот склеп и едва не подвергли казни электрическим током. Сколько еще нужно вытерпеть парню, чтобы заслужить хоть каплю сострадания?

– Схлопотать пулю, – с улыбкой ответила Дженнифер. Она увидела за спиной у Тома Ван Симсона. – Он поправится?

Вошли два врача «скорой помощи». Проверили у Ван Симсона пульс, поставили капельницу, погрузили его на носилки и вынесли.

– Жить будет. Ренуика не нашли?

– Кого?

– Это все Гарри, Джен. Его рук дело. Он организовал ограбление Форт-Нокса. Подослал убийц к Раньери и Штайнеру, когда те случайно завладели монетами. А потом к нему явилась ты и принесла последнюю монету. Гарри инсценировал собственное убийство и попытался свалить вину на меня.

Дженнифер ушам своим не верила. Нахмурилась, покачала головой:

– Гарри? Ни за что бы не поверила!

– Я тоже, – с оттенком грусти промолвил Том. – Но за всем этим стоял именно он. К тому же он сам признался.

– Мне очень жаль, Том. – Дженнифер сжала его руку в своей. – Ведь он так много для тебя значил.

В дверях хранилища возникла знакомая фигура. Жан-Пьер Дюма собственной персоной. Он отчитал двух полицейских, пролаял несколько команд и махнул рукой Тому. Тот удивленно приподнял брови.

– Я узнала голос Ван Симсона в Цистерне, но тогда мне показалось, мы можем справиться и без поддержки, – пояснила Дженнифер. – А здесь все организовал уже Жан-Пьер. – Она указала на небольшую суетящуюся вокруг группу полицейских. – Мы приехали, как только убедились, что Ван Симсон тут.

– Неплохая работа, – перекрывая шум, раздался чей-то низкий голос. В хранилище шагнул высокий мужчина и поднялся на возвышение. Одна рука вытянута, под безупречного кроя двубортным костюмом видна столь же безупречная ослепительно белая накрахмаленная рубашка. – Разрешите представиться, Боб Корбетт. Я возглавляю это расследование. Вы проделали огромную работу. Нет, правда, большую и важную работу. – Он крепко пожал Тому руку. – Должен признаться, были у меня кое-какие сомнения, особенно с учетом вашего прошлого. Но агент Брауни сумела убедить всех наших, что, если бы не вы, ничего бы не получилось. Позвольте поблагодарить вас от имени американского правительства.

– Это все Ренуик, сэр, – поспешила объяснить ему Дженнифер. – Он стоял за ограблением казначейства и остальными преступлениями.

Корбетт недоуменно нахмурился:

– Гарри Ренуик? – Казалось, он вот-вот расхохочется – слишком уж невероятным было это предположение, но обстановка взывала к сдержанности.

Том утвердительно кивнул.

– Он обыграл всех нас. Сумел настроить друг против друга.

Глаза Корбетта сузились. Недоверие сменилось решимостью.

– Тогда расскажите нам все, что знаете, и мы им займемся. Уйти далеко он просто не мог. – Корбетт обернулся к двум своим агентам и тихим голосом начал отдавать им приказания. Затем снова взглянул на Тома и Дженнифер, на сей раз вопросительно.

– Я полагаю, они ваши, – сказал Том, взял со стола плоский серебристый футляр и протянул Корбетту.

– Благодарю. – Корбетт щелкнул замочком, приподнял крышку, заглянул в футляр. – Что ж, нам остается лишь призвать всех виновных к ответу.

Глава 82

Отель «Сент-Мерри», Четвертый округ, Париж

30 июля, 20.42

Окна номера отеля были распахнуты настежь, снизу, с улицы, доносился смех, голоса, рев мотоциклетных моторов, звон посуды. Словом, все по-прежнему, как и два дня назад. Правда, теперь Том находился здесь один. Дженнифер поселилась в одном отеле с Корбеттом – кажется, в «Георге V»; начальство сочло, что он больше соответствует уровню агентов ФБР.

Том не винил ее за это. Поселилась со своими – и ладно. К тому же Корбетт наверняка хочет узнать от нее подробности событий последних двух дней. Том доверял Дженнифер и не сомневался, что она выставит его в самом выгодном свете. Впрочем, свою часть сделки он выполнил честно, если не считать той истории в Амстердаме. Но Том понимал: о ней Дженнифер не упомянет.

В дверь постучали. Он поднялся из кресла, пересек номер, деревянные полы слегка выгорели в том месте, где на них веками падало из окна солнце. Отпер дверь, на пороге стояла Дженнифер. Том молча и выжидательно смотрел на нее.

– Можно войти?

– Ах да, конечно. Извини. – Он широко распахнул дверь, пропустил Дженнифер в комнату. Постель была единственным предметом обстановки, на котором можно сидеть без опаски. И она примостилась на самом краешке. – Не ждал тебя. Ну, что происходит? – Сам он так и остался стоять у двери. – Удивительно, что они вообще тебя отпустили.

– Да они, строго говоря, и не отпускали. Просто замучили своими вопросами. Вот я и подумала: пойду прогуляюсь, заодно повидаюсь с одним знакомым.

– Что ж, я очень рад. Как Корбетт?

– В полном порядке. Правда, бесится из-за того, что сам организовал мне обед с Ренуиком. Он намерен заняться Ренуиком вплотную. Даже поговаривает об использовании отряда федеральных сил быстрого реагирования, чтобы выследить его и схватить. О… и еще он хочет видеть тебя завтра утром, обсудить нашу сделку ну и всякие там конкретные ее подробности. Заявил, что вряд ли ты согласишься встретиться с ним в посольстве США, а потому предложил место под странным названием «Инвалиды». Сказал, ты знаешь, где оно.

Том кивнул, но так и не отошел от двери.

– А ты придешь?

– Конечно.

– Очень любопытное местечко. Нужно его посетить. Можешь захватить с собой путеводитель.

Дженнифер кивнула. Возникла долгая неловкая пауза.

– Вряд ли стоило проделывать весь путь, чтобы сообщить мне это, – заметил Том. – Могла бы просто позвонить.

– Мне захотелось прийти.

Том весело и лукаво улыбнулся ей:

– Как это понимать, агент Брауни? Уж не соскучились ли вы по мне?

Дженнифер потупилась.

– Ну, немного.

Том затворил и запер дверь. Услышав звук поворачивающегося в замке ключа, Дженнифер подняла голову и улыбнулась. У Тома сильно заколотилось сердце.

Глава 83

Дом Инвалидов, Париж, Франция

31 июля, 13.22

К обеду следующего дня над городом от жары сгустилось сероватое марево, и Дженнифер была рада избавиться от гари и вони выхлопных газов и оказаться в прохладном, вымощенном камнем дворе Дома Инвалидов, куда она попала через сводчатую арку. Она пришла раньше назначенного времени, осталось лишь дождаться Тома и Боба. Впрочем, она не любила опаздывать.

Мысль о Томе заставила вспомнить о долгой страстной ночи, проведенный вместе. Дженнифер даже удивилась, что очень сильно хотела его. Нуждалась в мужской ласке. Однако Дженнифер всегда была реалисткой и сознавала: долго их отношения не протянутся. Не тот он мужчина, чтобы крепко привязаться к женщине, хотя, вероятно, в глубине души и мечтает об этом.

Дженнифер оглядела расположенные вокруг старинные здания, полистала купленный утром в отеле, в отделе подарков, путеводитель. Нашла нужную страницу.

«Дом Инвалидов представляет собой крупнейший в Париже комплекс исторических зданий. Основан он был Людовиком XIV, или Королем Солнце, в 1670 году, и изначально здесь находились военный госпиталь и казармы. Сегодня в одном из зданий размещается Музей армии, тут же хранятся останки императора Наполеона Бонапарта, перенесенные с острова Святой Елены в 1840 году и захороненные под куполом изумительного по своей красоте собора Святого Людовика, одной из главных парижских достопримечательностей. На надгробный памятник тратиться не стали, и тело Наполеона покоится в шести гробах, вложенных один в другой: железном, красного дерева, двух свинцовых, одного из слоновой кости и одного из красного порфира. Усыпальница императора установлена на постаменте из зеленого гранита».

Дженнифер подняла голову и улыбнулась. Половина двора, вымощенного булыжником, купалась в ярких лучах солнца, вторая тонула в тени, до нее солнце еще не добралось, загораживали здания. Крыши покатые, окна утоплены в амбразурах под маленькими навесами из серого сланца, каждая сделана в форме средневекового рыцарского шлема, в то время как округлые окна нижнего этажа повторяют очертания изогнутых арок, составляющих бесконечную аркаду, тянущуюся по периметру двора. Дженнифер шагнула в одну из арок, миновала проржавевшие и побитые временем трофейные пушки – часть из них была вмонтирована в стену, другие покоились на деревянных настилах. Снова уткнулась носом в путеводитель.

«Собор Святого Людовика был построен в 1676 году; в ту пору государственный протокол запрещал простым солдатам использовать вход, которым пользовался король и его придворные при посещении мессы. Но решение было найдено, и довольно оригинальное: собор получился как бы двойной, с одним общим алтарем в центре; солдаты входили со двора на северной стороне, король со своей свитой попадал в него через вход с южной стороны, прямо под куполом».

Внезапно из-за колонны появился Том. Тихо подкрался сзади, схватил Дженнифер за руку и увлек за собой в тень.

– Что происходит? – злобно прошипел он ей на ухо.

– Пусти! Мне же больно! – Дженнифер пыталась вырваться, Том держал ее за руку стальной хваткой. Он оттолкнул ее, Дженнифер с трудом устояла на скользких камнях булыжной мостовой.

– Должен был понять это с самого начала. – Том шагнул к ней. – Арчи был прав. Все вы одинаковые.

– О чем ты, черт побери? – сердито воскликнула Дженнифер. За ее спиной оказался танк времен Первой мировой войны, один из постоянных здешних экспонатов.

– Только не притворяйся, что ничего не знаешь…

– Что?

– А ну-ка скажи, что он тут делает, а? – И Том сердито ткнул пальцем через плечо.

– Кто?

– Кларк. Полицейский из Лондона. Их четверо, готовы схватить меня в любую секунду, как только представится случай. Ты меня продала.

– Что? – Глаза Дженнифер изумленно расширились. – Том, послушай. – Она приблизилась к нему, на лице застыло озабоченное выражение. – Я ничего об этом не знаю, поверь. Честное слово. Видимо, это какая-то ошибка…

Том молча смотрел на нее.

– Вот что, – продолжила Дженнифер, – ты оставайся, а я пойду и разыщу Боба. Постараюсь выяснить, что происходит. Уверена, произошла путаница. Тебе совершенно не о чем беспокоиться после всего того, что ты для нас сделал. Поверь мне.

Она положила руки ему на плечи, заглянула в глаза.

Том нехотя кивнул:

– Ладно. Даю тебе десять минут. Если не вернешься через десять минут, никогда меня больше не увидишь. И не услышишь. Обещаю.

– Десять минут? Хорошо.

Путь к усыпальнице Наполеона указывали стрелки с надписями на пяти языках. Дженнифер прошла по темному коридору, вышла на вымощенную гравием площадку перед собором. Вдоль дорожки было установлено ограждение из толстых металлических прутьев; вывески на нескольких языках гласили, что доступ в эту часть архитектурного ансамбля, к усыпальнице, временно закрыт, и приносили извинения за неудобства. Дженнифер огляделась. Вокруг ни души. И тогда она перескочила через заграждение и двинулась к входу в церковь, куда вели желтоватого цвета ступени.

Она поднялась по ним и остановилась. Осмотрелась. Позади располагались сады, там тоже не было ни души, в нескольких местах работали оросительные установки, веером разбрызгивали воду на высоту в двадцать футов над газоном и кустарником, в серебристых каплях играли маленькие радуги от солнца.

Только сейчас заметила она мужчин, о которых говорил Том. Они находились по ту сторону ограждения, за садом. Да, действительно, четверо: двое сидят в машине, один – на скамье, притворяется, будто читает газету, еще один расхаживает по дорожке. Все они наблюдали за входом в церковь. Один выглядел особенно возбужденным, расстегнутый пиджак неловко сидел на высокой худой фигуре с покатыми плечами. Дженнифер отвернулась и вошла в церковь, стеклянные двери вестибюля тихо затворились за ней, отрезав от остального мира.

Здесь стояла мертвенная тишина, воздух неподвижен, свет рассеянный, приглушенный, мраморный пол и каменные стены, казалось, застыли от благоговения. Над головой высился купол собора, цветовая гамма интерьера выдержана в выразительных красных, оранжевых и синих тонах. Стены украшала роспись: фигуры апостолов – это подсказал путеводитель.

По углам четыре отдельные часовни, тусклый свет просачивался в них сквозь узкие стрельчатые окна с витражными стеклами. Зеленое, синее, желтое и, наконец, последнее – оранжевое. Маленькие островки света, они горели по углам, точно разноцветные факелы. В центре каждой часовни высилось надгробие, памятники и мемориальные доски поменьше располагались вдоль стен. Дженнифер шла и шепотом читала выбитые на них имена:

– Фош, Вобан, Бертран, Лиотей, Дюро. – Фамилии эти ей ни о чем не говорили, однако ощущалось в них нечто величественное и героическое. Уж во всяком случае, лучше, чем просто Брауни. Или Корбетт. Дженнифер озабоченно нахмурилась. Кстати, где Боб? Опаздывает, но ведь это на него не похоже…

В дальнем конце помещения огромный алтарь из черного мрамора, отделанного позолотой. За ним поблескивала стеклянная перегородка, некогда отделявшая могилу от «солдатской» половины церкви. Прямо под куполом низкая округлая мраморная балюстрада. Приблизившись к ней, Дженнифер увидела, что здесь меняют пол. Плиты вынуты, а в центре величественно покоилась на пьедестале зеленого мрамора огромная усыпальница – эдакая монолитная глыба темно-красного камня.

Дженнифер оперлась о балюстраду и глянула вниз. Пол вокруг пьедестала испещрен надписями-инкрустациями, где были перечислены все выдающиеся победы Наполеона, их окружала колоннада белого мрамора. И вдруг – ее глаза уже приспособились к царившему полумраку – она заметила в тени, отбрасываемой колонной, какой-то темный предмет.

Ботинок. Нога человека.

Дженнифер выпрямилась и бросилась к алтарю, бесшумно и быстро слетела по ступенькам на более низкий уровень. Макс, ее связной из Лондона, лежал на полу, в узком коридорчике, ведущем от ступеней к колоннаде, на рубашке расплывалось большое красное пятно. Она приоткрыла ему веко, поняла, что он мертв. Осторожно, с бешено бьющимся сердцем перешагнула через тело.

И тут же увидела Корбетта, по ту сторону колоннады. Он неподвижно ничком лежал на полу, вытянувшись во весь рост, голова в крови.

Глава 84

13.36

Дженнифер тихо вскрикнула и бросилась к Корбетту. Перевернула его, прижала палец к коронарной артерии, пытаясь прощупать пульс.

Он был жив. Слава Богу. На правой стороне лица виднелась глубокая рана.

– Сэр! Сэр, вы меня слышите? Это я, Брауни.

При звуке ее голоса веки у Корбетта дрогнули и он открыл глаза. Потом застонал и беззвучно шевельнул губами. Дженнифер склонилась к нему, чтобы разобрать, о чем он говорит.

– Монеты… Он забрал монеты.

Лежал Корбетт в маленькой нише в самом конце колоннады, ноги торчали наружу. Нишу занимала мраморная статуя Наполеона в парадном военном костюме и во всем своем императорском великолепии. У подножия статуи на куске белого мрамора была выбито «Наполеон II» и стояла маленькая ваза с живыми цветами. Дженнифер взяла из нее немного воды, намочила платок, протянула его Корбетту. Тот собрался с силами, сел, привалившись спиной к постаменту, и прижал мокрую ткань к ране, чтобы остановить кровотечение.

– Что случилось? – промолвила Дженнифер и присела напротив.

Корбетт со смущенным видом покачал головой, лицо было серо-пепельного оттенка, голос слабый. Да он почти старик, вдруг подумала Дженнифер.

– Сам толком не понимаю. Все произошло очень быстро. Пока дожидался вас, решил немного прогуляться, осмотреться. Он нанес удар сзади. Я лишь мельком видел его лицо, уже падая. Это был Ренуик.

– Ренуик? Вы уверены?

Корбетт кивнул:

– Я узнал его. – Он зашелся в кашле, все тело сотрясали спазмы.

Дженнифер терпеливо ждала, когда кончится приступ.

– А монеты?

– Были у меня в кармане. – Он похлопал по карману пиджака. – Пропали. – Голос звучал надтреснуто. – Если б Макс был рядом, этого бы не случилось. Даже в голову не пришло, что кто-то осмелится…

– Ладно, переживать о них теперь не следует. Надо вызвать врача, пусть вас осмотрят. – Дженнифер вскочила. – Правильно?

Корбетт кивнул. Она достала из сумочки мобильник, уже собралась набрать номер, но что-то ее остановило.

– Да, кстати, а Кларк почему оказался здесь?

– Кто?

Лица Корбетта она почти не видела – он прикрывал его платком, – но ощутила, что он нахмурился.

– Кларк. Коп из Лондона. Я заметила его во дворе. Это вы его вызвали? Вы ему звонили, да?

Корбетт отнял руку с платком от лица, сощурился:

– Не лезь в эти дела, Дженнифер. Они вне твоей компетенции. Приказ исходит с самого верха.

– Не лезть? Да что происходит, черт побери?

– Так будет лучше для всех нас.

– Значит, вы решили его сдать? Он помогал нам, рисковал жизнью, а вы намерены его сдать – вот так, запросто? Но он ведь ни в чем не виноват. Этот человек невиновен! – Ее глаза сверкали негодованием.

Корбетт усмехнулся:

– Невиновен? Может, он не убивал Ренуика. Вероятно, и монеты украл тоже не он. Зато за ним числится много чего. Он вор и мошенник, этот ваш Кирк, Брауни.

– Чушь! – яростно воскликнула Дженнифер.

– Ты что же, вообразила, будто мы позволим такому парню, как он, разгуливать на свободе? Учитывая, сколько всего он знает? Да это лишь вопрос времени; рано или поздно он начнет вякать, и что тогда? Дипломатический скандал, и наша международная политика будет отброшена в своем развитии лет на двадцать назад как минимум.

– Мы заключили с ним сделку. Он помог нам и обещал молчать, а взамен мы обещали уничтожить его досье. Он верил мне. Я дала ему честное слово.

– И ты ему поверила? Ха! – насмешливо фыркнул Корбетт. – Я же предупреждал тебя: не сближайся, он очень опасен. Да и плевать он хотел на твое честное слово. Ну а что касается англичан, Ренуик формально считается убитым, и Кирк – их парень. В ситуации, когда Ренуик и Кирк выведены из игры и не путаются больше под ногами, нам легче действовать. И молчание Кирка гарантировано.

– Нет! – Голос Дженнифер дрогнул от возмущения. – Ради чего вы предали его? Только ради того, чтобы президенту не задали несколько каверзных вопросов? Чтобы ЦРУ не ткнули носом в собственные ошибки? Чтобы вы могли благополучно закрыть еще одно дело и не вспоминать о нем?

– Проснись, Дженнифер! – рявкнул Корбетт. Он впервые назвал ее по имени. – Мы живем в реальном мире, иногда он выглядит не лучшим образом. Главное – получить правильный результат. Для всех нас. Рано или поздно он все равно попался бы. А так мы экономим время.

– Совсем недавно вы говорили, как вам ненавистны все их уловки и предательство. Если решили, что я стану молча наблюдать за происходящим, то ошибаетесь. Этого не будет никогда!

– Хватит! – прикрикнул на нее Корбетт и после паузы добавил уже тише: – Сейчас самое время тщательно обдумать следующий свой шаг, агент Брауни. И напоминаю я лишь потому, что твоя судьба мне небезразлична. Видишь ли, нас уже начало беспокоить, что ты сблизилась с Кирком. Сознавали, насколько это опасно. Пайпер послал одного из своих ребят в Амстердам приглядеть за вами обоими. Ну, грубо говоря, прикрыл бы вам задницы.

Дженнифер молчала, опустив голову.

– Мне поступил его рапорт. Он под присягой готов подтвердить, что три дня назад следовал за некой парой от музея в Амстердаме до отеля, где вы поселились. А потом вдруг выясняется: музей той ночью ограбили. – Он выдержал паузу. – Если он опознает тебя? Подтвердит под присягой, что именно ты шла ночью от музея до отеля? Стыд и позор! Трудно представить, что тогда будет. Да, ты напрасно времени не теряла. Знаешь, в бюро очень не любят, когда их люди перебегают на сторону противника. Это аморально.

– Ублюдок ты, и никто больше! – Дженнифер решилась произнести эти слова, хоть и понимала: теперь он держит ее на крючке. Он припишет ей участие в ограблении, и тогда все. Пять или семь лет за решеткой. Пути назад уже не будет. – Ублюдок, – повторила она.

– Да, тебе больно и обидно, – утешительным тоном произнес Корбетт. – Но со временем ты поймешь: все, что ни делается, – к лучшему. Не слишком красиво получается, но именно так работает система. Иногда приходится обрубать концы. И лично мне совершенно ни к чему, чтобы кто-нибудь узнал о ночном происшествии в Амстердаме. Это останется между нами. Разумеется, причины поступить так у тебя были самые веские. Если правильно разыграешь свои карты, останешься в бюро. Я гарантирую.

Дженнифер по-прежнему молча смотрела в пол. Просто руки чесались надавать этому негодяю по морде.

– Почему бы тебе не вымыть руки? – Корбетт указал на ее окровавленные пальцы. – А затем продолжим беседу.

Дженнифер нагнулась, подняла вазу с цветами, налила воды в подставленную чашечкой левую ладонь. Поставила вазу на место и стала отмывать кровь, разбрызгивая воду на пол. Белый мрамор покрылся красными пятнами. Она подняла голову и взглянула на статую, в глазах мелькали слезы ярости и отчаяния.

«Что же это такое? – спрашивала она себя, глядя в невидящие глаза гордого мраморного Наполеона. – Ради чего все это? Использовать людей, затем избавляться от них самым жестоким образом – неужели это и есть залог успешной карьеры Корбетта?» Неужели и ей придется совершать столь же мерзкие и бесчестные поступки, если она останется в бюро?

И главное, ради чего? У них же ничего нет. Монеты пропали. Кассиус скрылся. Том предан. Но что она может сделать? Причем Тома они к амстердамскому делу пока не привязывают. В общем, все бессмысленно, ему ничем не поможешь.

Дженнифер вытерла ладони о подол юбки – мягкая черная ткань мгновенно впитала влагу – и уже приготовилась увидеть самоуверенную ухмылку на лице Корбетта. Она посмотрела, не попала ли кровь под ногти, и при виде собственных пальцев в памяти всплыла страшная картина. Оторванную дверью окровавленную руку Ренуика, этот жуткий обрубок, осторожно опускают в пластиковый пакет и уносят – наверное, в лабораторию как вещественное доказательство. То была правая рука.

В голове словно что-то щелкнуло и замкнулось. Правая рука!

Что говорил ей доктор Финч в Луисвилле после вскрытия Шорта? О каком-то старом, известном патологоанатомам приеме. О том, что правши норовят нанести удар по правой стороне головы жертвы, поскольку иначе не могут вложить в удар всю свою силу. Рана на лице Корбетта находилась справа. Как мог Ренуик нанести такой удар, если правой руки у него не было?

– Знаешь, Боб, пойду-ка приведу тебе врача, – нарочито небрежным тоном промолвила Дженнифер, не поднимая головы. – А побеседуем позднее.

Ответа не последовало.

Она резко обернулась и увидела, что Корбетт подошел вплотную и буквально нависает над ней. Дженнифер застыла. Он достал пистолет, размахнулся и врезал ей рукояткой по скуле. Она рухнула на пол, изо рта хлынула кровь.

– Давай шевелись! – злобно крикнул Корбетт. – Сюда, тебе говорю!

Он больно пнул ее носком туфли в ребра, стараясь загнать в маленькую нишу, где стояла статуя. Дженнифер вползла туда, заслонилась руками, стараясь защититься от новых ударов отполированных до блеска туфель Корбетта.

– Мне очень жаль, Дженнифер. Нет, правда жаль. Вот уж не думал, что дело дойдет до этого. – Он достал из кармана глушитель, аккуратно и неторопливо навинтил его на ствол своей табельной «беретты». – Кирк виноват в том, что мне придется тебя убить. – Теперь в его голосе звучали истерические нотки. Корбетт передернул затвор, раздался металлический щелчок, и патрон вошел в казенник.

– Что ты делаешь, Боб? – простонала Дженнифер и закашлялась, давясь собственной кровью. Она обессиленно привалилась спиной к холодному мрамору пьедестала.

– Неужели не понятно? Какая ты, однако, недогадливая…