Текст книги "Вне подозрений"

Автор книги: Джеймс Гриппандо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

35

Катрина Падрон увидела на руках кровь. Ну вот, пожалуйста, весь день работы насмарку. Пробирка протекала. Очевидно, какой-то идиот из передвижной станции по сдаче донорской крови плохо закупорил ее, что случалось довольно часто при переправке продукта в распределительный центр. Подобные проколы неизбежны, когда имеешь дело с неквалифицированным персоналом. Да и что от них ожидать? Месяцем раньше группа работала в салоне видеопроката, еще через месяц те же люди будут торговать бижутерией. А теперь – вот кровь перевозят. Зараженную кровь.

Слава Богу, что на мне резиновые перчатки.

Катрина терла и отмывала руки дезинфицирующим мылом в помещении распределительного центра. Из холодильного отделения вышел ассистент. Одет он был в зимнее пальто на меху, в руках коробка, где могло поместиться с дюжину пробирок на сухом льду, прикрытых сверху пузырчатой целлофановой прокладкой.

– Куда отправлять? – спросил он.

– В Сидней. Австралия.

Он взял ручку и специальную наклейку для указания адреса.

– Знаешь, совсем недавно видел по ящику передачу про этот самый Сидней. Оказывается, туда англичане отправляли самых закоренелых преступников.

– Это было давно.

– Так, стало быть, все тамошние жители являются потомками уголовников и каторжников?

– Ну, не все.

– И все равно, тюрьма она и есть тюрьма. У них небось и так полно крови, зараженной СПИДом. Зачем им наша?

Катрина выразительно закатила глаза. Нет, работать приходится просто с дебилами! Полными дебилами.

Он обмотал коробку куском липкой ленты, наклеил бирку с указанием адреса доставки.

– Ну вот, готово. Наш футбольный мячик готов к отправке в Австралию. Как дам сейчас ногой, так и перелетит через моря-океаны.

– Даже думать не смей.

– Да что я, дурак, что ли? – Он снял пальто, повесил на крючок рядом со входом в холодильный отсек и направился к выходу.

– Эй, гений! – окликнула его Катрина. – Ты ничего не забыл?

Он обернулся и, увидев у нее в руках не заполненный до конца бланк, тихонько застонал.

– Послушай, может, хватит? И без того уже добрых три часа сную в этот холодильник и обратно. Неужели не можешь заполнить за меня счет-фактуру, детка?

– Ладно, так и быть. Но при условии, что ты перестанешь называть меня «деткой».

Он подмигнул и улыбнулся так, что ее едва не стошнило.

– Ты все правильно поняла, милашка.

Она решила пропустить это мимо ушей. Так будет проще. Она вовсе не собиралась работать здесь до конца своих дней. И напрасно тратить время, принуждая других исполнять свои обязанности как следует. Да и так уж много времени уходит на бумажную работу. Один подлинный счет-фактура на законное приобретение и продажу зараженной крови и еще четыре поддельных, для фиктивных покупателей чрезвычайно дорогого медицинского материала, которого на самом деле не существовало. У корпорации под названием «Биологические исследования» имелось достаточно сотрудников, материала и торговых сделок, чтобы выглядеть вполне приличной компанией, продающей образцы крови для использования в медицинских исследованиях.

Самое удивительное, этот «кровяной» бизнес стал для нее большим шагом в карьере.

Лет двенадцать назад Катрина добиралась в Майами с Кубы кружным, долгим путем, через Чехословакию. Четыре года прожила в Праге, в качестве участницы одной из самых позорных и малоизвестных программ Фиделя Кастро. В семнадцать лет в числе восьмидесяти тысяч молодых кубинок и кубинцев ее отправили в Восточную Европу для работы за чисто символическую плату. Страны получали дешевую рабочую силу, распределяя кубинцев туда, где отказывались работать европейцы. Кастро взамен получал твердую валюту. Попав в Чехословакию, Катрина почти ничего не видела, кроме завода, на котором работала, да комнатки, которую делила с семью другими девушками. Обещанной зарплаты – и той не видела. Все это укрепило ее в решении никогда не возвращаться на Кубу. Со временем она стала мечтать только об одном: как бы выбраться из Праги живой, но временами казалось, что это невозможно.

– Катрина?

Она подняла глаза от бумаг и увидела в дверях босса. Владимир служил своего рода официальным прикрытием их деятельности. На складе почти не бывал. Особенно с тех пор как они занялись этим бизнесом с кровью.

– Да, сэр?

Он приблизился, осторожно обходя разбросанные по бетонному полу коробки. Под мышкой у него была зажата глянцевая красная папка, содержащая самые последние документы по маркетингу для корпорации «Виатикл солюшнс». Катрина поняла – он пришел совсем по другому поводу. Офисы двух компаний делили между собой это помещение.

– Только что говорил по телефону с парнем, который сказал, что ты направила его ко мне.

– Я направила к вам?

– Низкий голос. Как у старого здоровенного спортсмена. Сказал, что хочет встретиться и поговорить. Будто бы у него какое-то очень выгодное деловое предложение к «Виатикл».

– Его имя?

– Тео. Тео Найт. Ты его знаешь?

Катрина сразу же вспомнила имя:

– Да, знаю.

– Я договорился о встрече в «Буром медведе». Сегодня вечером. И он очень настойчиво приглашал тебя. Ты пойдешь?

Катрина отложила в сторону бумаги, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– Да, конечно. Всегда приятно поболтать со старым дружком Тео.

36

Джек с Розой прибыли в адвокатскую контору Клары Пирс ровно в 3.29 дня. Чтение завещания Джесси Мерил было назначено на половину четвертого, и оставшейся минуты было для Джека достаточно, чтобы освоиться в логове «врага».

Из приемной их провели в конференц-зал и пригласили присесть в кожаные кресла темно-красного цвета, расставленные вдоль длинного стола. Судя по обстановке, Клара процветала. Толстые ковры, стены обшиты деревянными панелями и затянуты сверху натуральным шелком. Главным предметом обстановки был, разумеется, стол, все остальное сосредоточивалось вокруг него. Вырезан он был из натурального камня кремово-белых тонов, поверхность шероховатая, специально оставлена неотполированной. Словом, совершенно бесполезный и страшно дорогой предмет мебели, который ловкие дельцы декораторы зачастую уговаривают приобрести процветающих адвокатов для солидности и пускания пыли в глаза клиентам. Писать на нем было, конечно, невозможно.

Секретарша принесла кофе и предупредила:

– Пожалуйста, пользуйтесь специальными подставками. Камень пористый, и его легко испачкать чернилами.

– Да, конечно, – кивнул Джек. «Красиво и непрактично, – подумал он. – Джесси бы понравилось».

Выходя, секретарша затворила за собой дверь. Роза и Джек переглянулись, несколько обескураженные тем фактом, что остались одни.

– А ты уверена, что Клара назначила на три тридцать? – спросил Джек.

– Само собой.

Тут дверь отворилась и в комнату вошла Клара Пирс с кожаной папкой под мышкой.

– Извините за опоздание, – сказала она. Они обменялись рукопожатиями, причем на лице ее не было и тени улыбки. – Впрочем, много времени это не займет. Так что начнем, пожалуй.

– А что, разве больше никого не будет? – удивился Джек.

– Нет.

– Господи, я что, единственный ее наследник?

– Думаю, на этот вопрос ответит сама Джесси. Она составила весьма необычное завещание.

Джек вновь недоуменно раскрыл рот, но тут Роза незаметно ткнула его локтем, словно напомнив тем самым, что они пришли сюда слушать, а не задавать вопросы.

Клара достала из папки бумаги и выложила перед Розой. Джек потягивал кофе и по рассеянности поставил чашку на стол. Глаза у Клары расширились, казалось, ее сейчас хватит удар. Затем, прищелкнув пальцами, она произнесла:

– На подставку, Джек. Будь любезен, на подставку!

– Ох, прости.

– Этот стол привезен из Италии. Самый дорогой предмет мебели, который я когда-либо приобретала. Пятна вывести невозможно, испачкаешь – стол погиб.

– Это я по рассеянности, просто забылся на секунду. Обещаю, больше не повторится.

– Благодарю.

– Не могли бы вы зачитать завещание? – спросила Роза.

– Да, конечно. Позвольте лишь для начала заметить, что официальное чтение завещания – не моя идея. Сама я предпочла бы вручить вам копию, а оригинал заверить. Но такова была воля Джесси.

– Объяснять все это было не обязательно, но все равно спасибо.

– Что ж, прекрасно. Итак, начнем: «Я, Джесси Сьюзан Мерил, находясь в добром здравии и ясном уме, настоящим объявляю…»

Как же, в добром здравии,подумал Джек. Возможно, завещание лучше было бы начать так: «Я, Джесси Сьюзан Мерил, находясь в ясном уме и куда более добром здравии, чем притворялась и во что заставила поверить всех окружающих, в том числе и этого тупицу, моего адвоката Джека Свайтека, чьей доверчивостью воспользовалась в своих корыстных целях…»

Клара меж тем продолжала зачитывать длиннющую преамбулу. Через минуту или две она сделала паузу, отпила глоток воды, аккуратно поставила стакан на подставку и перешла к самой сути завещания.

– «Моим имуществом завещаю распорядиться следующим образом, – торжественно произнесла Клара и перевернула страницу: – Первое. По истечении шести месяцев после моей смерти все мое имущество, в том числе акции, ценные бумаги, а также недвижимость, следует распродать и превратить в наличные.

Второе. Процесс этой ликвидации поручаю своей личной поверенной в делах Кларе Пирс, в соответствии с ранее заключенным с ней трастовым соглашением, о чем есть указание в пункте „А“.

Третье. Единственным наследником всего имущества назначаю ребенка мужского пола, нареченного Джеком Мерилом и рожденного 11 октября 1992 года в Центральной больнице города Тампа, штат Флорида, который 1 ноября 1992 года был отдан матерью, то есть мною, Джесси Сьюзан Мерил, на усыновление.

Четвертое…»

Джек уже больше ничего не слышал. Поставил чашку с кофе на стол и сказал:

– Извини. Я не ослышался? У нее был ребенок?..

И снова Клара раздраженно прищелкнула пальцами.

– Подставка!

Джек автоматически, сам не осознавая того, что делает, передвинул чашку.

– И его зовут Джек?

– Пожалуйста, – сказала Клара, – дай мне возможность дочитать документ до конца, вопросы будешь задавать потом.

– Вообще-то у нас нет никаких вопросов, – вмешалась Роза. – Мы здесь для того, чтобы просто сидеть и слушать, верно, Джек?

Она надавила острым каблучком ему на ногу.

– Но Клара только что сказала… – пробормотал он.

– Я слышала. Прошу вас, мисс Пирс, продолжайте. Мы больше не будем прерывать вас, обещаю.

Клара перевернула страницу.

– «На время составления данного документа местонахождение и имя наследника не известны. Если в течение года после моей смерти он установлен не будет, данное завещание аннулируется и все мое имущество переходит к отцу наследника, Джону Лоуренсу Свайтеку».

– Что?!

– Черт побери, Джек! В последний раз предупреждаю: используй подставку!

– Но Джесси никогда не говорила, что у нее есть ребенок!

– Спокойно, Джек, – сказала Роза.

– Подставка, умоляю! – взмолилась Клара.

– И уж тем более не говорила, что я его отец.

Роза схватила его за руку.

– Пошли.

– Нет, я хочу это слышать!

– Снимешь ты наконец со стола эту чашку или нет?

– Вот что, Джек. Если ты не можешь заткнуться и слушать спокойно, мой долг, как адвоката, увести тебя отсюда.

– Нет! – крикнул он, резко вырвал руку и сбил кофейную чашку. Горячая черная жидкость полилась на стол. Джек рванулся вперед в попытке предотвратить катастрофу, но было поздно. Рот Клары был раскрыт в безмолвном крике, глаза округлились и стали похожи на две серебряные монеты. Все трое в ужасе смотрели на расплывающуюся в центре кремово-белого стола темную лужицу. Жидкость быстро впиталась в пористую поверхность, осталось безобразное коричневое пятно. В помещении моментально воцарилось похоронное настроение.

Дорогой стол Клары напоминал теперь окаменевшие экскременты динозавра.

– Клара, прости ради Бога, мне правда страшно жаль.

– Ублюдок паршивый! Ты это нарочно!

– Я нечаянно, клянусь!

– Стол погиб!

– Его можно отмыть! Я заплачу!

– Да нельзя его отмыть! Ты изгадил мой чудесный, мой изумительный стол!

– Сам не понимаю, как это произошло.

– Думаю, нам пора, – сказала Роза.

Клара была на грани истерики.

– Да, очень вас прошу, пожалуйста, убирайтесь отсюда! К черту!

– Но мы еще не дослушали завещание, – возразил Джек.

– Того, что я успела прочесть, достаточно.

Джеку хотелось прослушать все до конца, он надеялся найти в этом странном документе нечто, хоть немного проясняющее ситуацию. Но Клара не собиралась идти ему навстречу. Она не двинулась с места. Так и сидела, упершись локтями в стол – один локоть покоился на пресловутой подставке, – и смотрела на большое коричневое пятно.

– Прости, если можешь, – пролепетал Джек.

– Уходите, – ответила она, не поднимая глаз.

Джек с Розой поднялись и молча направились к двери.

37

Лучи заходящего солнца просачивались сквозь жалюзи. Это немного раздражало глаза, но помощник прокурора штата Бенно Янковиц решил оставить все как есть. Всякий раз, беседуя со свидетелем, от показаний которого зависел ход процесса, он старался сделать так, чтобы собеседник чувствовал себя не слишком комфортно.

По другую сторону стола возвышалась фигура Хьюго Заморы. Этот мужчина весом около трехсот фунтов, обладатель низкого звучного голоса, выступал защитником в криминальных процессах. Рядом с ним сидел доктор Марш, он явно нервничал. Перед ним лежал единственный листок бумаги, подготовленный Заморой. В нем был текст, который должен произнести доктор Марш на суде перед жюри присяжных при условии, что прокуратура предоставит ему иммунитет от преследований.

Янковиц притворился, что перечитывает показания еще раз, барабаня пальцами по столу и водя глазами слева направо, словно по строчкам. И вот, наконец, он поднял голову и произнес:

– Не производит впечатления.

– Мы открыты для любых переговоров, – сказал Замора. – Возможно, следует отточить формулировку.

– Мне это не поможет.

– Простите, но я с вами не согласен. Все ваше дело против мистера Свайтека основано на предположении, что у Джека Свайтека был роман с Джесси Мерил. И насколько я понимаю, ваша версия сводится к тому, что женщина угрожала рассказать об этом жене Свайтека, что послужило причиной убийства.

– Я не собираюсь комментировать свои версии.

– Прекрасно. В таком случае поговорим о доказательной базе. Доказательством любовной связи является, насколько я понимаю, аудиопленка, изъятая в ходе описи имущества мисс Мерил, так?

– Не намерен обсуждать с вами происхождение собранных улик.

– Я и не прошу. Мы оба прекрасно знаем, что департамент полиции можно сравнить с дырявым решетом. Не стану называть имен, но ваш же собственный эксперт подтвердил, что так называемое главное оружие обвинения, пресловутая пленка, вовсе не является оригиналом. Оригинала не существует. У вас на руках всего лишь копия, а это оставляет Свайтеку лазейку для защиты. Он вполне может заявить, что запись сделана до его женитьбы.

Янковиц промолчал.

Замора продолжил:

– И вот теперь доктор Марш готов прикрыть эту зияющую брешь в вашем деле. Он, разумеется, категорически отрицает, что был участником мошеннической сделки, о которой говорит Свайтек. Но он обязательно скажет присяжным, что, как лечащий врач мисс Мерил, сблизился и подружился со своей пациенткой. И что вечером того дня, когда дело мисс Мерил было выиграно в суде, она пришла к нему домой поблагодарить его лично. Ну, одно влечет за собой другое… короче, они стали любовниками.

– Знаю. Прочел в этих показаниях.

– Давайте послушаем запись.

– Ни к чему.

– Я уже подошел к самой важной и существенной части. Много времени это не займет. Всего секунд двадцать.

Он на миг задумался, глотнул почти остывшего кофе.

– Как вообще появилась эта пленка?

– Очевидно, Джесси любила проводить время именно в таких забавах. Это можно понять, прослушав пленку.

– Вы что же, хотите сказать, что у вас есть запись того, как Джесси и доктор Марш занимаются сексом?

– Да. Правда, качество записи неважное. Она установила камеру на треноге, ну а потом… Словом, вы поняли, чем они занялись.

Янковиц покосился на Марша – тот был старше его по возрасту, – а потом сказал:

– И вы считаете, мне обязательно это смотреть?

– Нет. Опустим изображение. Нам важно то, что там говорилось.

– Так уж и важно, – проворчал Янковиц.

Замора протянул ему кассету. В стенку был встроен небольшой телевизор с видеоплейером. Янковиц вставил кассету, а затем затемнил экран, щадя свое зрение и чувства доктора Марша. Нажал на кнопку и вернулся на свое место.

– Ничего не слышно, – заметил он после паузы.

– Прибавьте громкости, – посоветовал Замора.

Он прибавил. Послышался шорох. Затем женский смех, причем звучал он скорее злобно, чем счастливо. Затем стон мужчины.

– Прямо как в плохом порнофильме, – заметил Янковиц.

Спорить с ним никто не стал. Доктор Марш еще глубже погрузился в кресло.

Теперь голоса на пленке звучали громче. Слышалось тяжелое ритмичное дыхание, голос Джесси набирал силу.

«Сильнее, малыш, крепче. Вот так. Отдай его мне, весь! Давай же! Давай! Вот так, да, да, да! О Господи, Джек, да, да!..»

Замора кивнул, и, повинуясь его знаку, Янковиц нажал на «Стоп».

– Ну, вы все слышали? – спросил после паузы Замора.

– Да.

– Она совершенно отчетливо произнесла это имя – Джек.

Янковиц скроил гримасу и покачал головой.

– Это ничего не дает. Женщина выкрикивает имя другого мужчины, вот и все.

– Не чье-нибудь там имя, заметьте. «Джек». Джек Свайтек.

– Это еще не доказывает, что у них был роман. Это просто означает, что, занимаясь любовью с доктором Маршем, она думала о Свайтеке. Ничего более. Таким образом, на данный момент вы никак не можете доказать, что у них был роман. Все лучше, чем ничего. Полагаю, вам известно об этом любовном треугольнике больше, чем вы говорите. Если хотите получить иммунитет, советую поделиться со мной.

– Мы дали вам все, что у нас есть.

– Тогда ни о какой сделке не может быть и речи.

– Прекрасно, – сказал Замора. – Нам пора.

– Погодите, – остановил его доктор Марш.

– Идемте, доктор, – стоял на своем Замора.

– Я уважаемый в городе человек, врач. И вонь, исходящая от всей этой истории с Джесси Мерил, позорит мое честное имя. И я не позволю вытаскивать на свет божий всю эту мерзость и грязь. А теперь, мистер Янковиц, скажите прямо. Чего вы от меня хотите?

– Хочу знать правду.

– Мы рассказали вам правду.

– Не совсем. Не до конца.

– Тогда дайте нам иммунитет, – сказал Замора. – И получите то, что хотите.

Глаза их встретились, затем Янковиц перевел взгляд на доктора Марша.

– Хорошо. Даю вам иммунитет. Но требую взамен две вещи.

– Назовите.

– Все, что известно доктору о Свайтеке и Джесси Мерил.

– Это запросто.

– И еще я хочу, чтоб ваш клиент прошел тест на полиграфе. Хочу знать, имеет ли он отношение к смерти Джесси Мерил. Если пройдет испытание, считайте, мы договорились.

– Нет, погодите минутку! – вскричал Замора.

– Договорились, – сказал Марш. – Только вопросы должны касаться непосредственно убийства. А на те, что касаются истории со страховкой, я отвечать не буду.

– Значит, вам есть что скрывать? – спросил Янковиц.

– Абсолютно нечего. Но, учитывая сложные отношения, в которых я состоял с Джесси, мне вовсе ни к чему, чтоб вы усматривали какие-либо порочащие меня намеки в ответах на вопросы о мошенничестве. А если все вопросы будут сводиться к тому, убил ли я Джесси Мерил или нет, проблем нет, отвечу на все.

– Прекрасно, – сказал Янковиц, – в таком случае приступим.

– Нет, погодите! – вмешался Замора. – Сами видите, мой клиент вовсе не против сотрудничать. Но я не собираюсь сидеть и спокойно смотреть на то, как его втягивают в сомнительное мероприятие с тестом. Прямо сейчас, доктор Марш, мы с вами выйдем отсюда, вернемся в мой офис и там спокойно обсудим детали.

– Хочу побыстрее покончить со всем этим, – сказал Марш.

– Понимаю. Но придется потратить еще несколько часов. От этого еще никто не умер.

– Даю вам ровно двадцать четыре часа, – сказал Янковиц. – И если вы не объявитесь, высылаю повестку в суд на имя доктора Марша.

– Мы объявимся, – заверил его Замора.

– Условия вам известны. Пусть пройдет тест на полиграфе по убийству и расскажет все, что ему известно.

Марш поднялся, пожал прокурору руку.

– Вы слышали, что сказал мой адвокат? Мы непременно свяжемся с вами.

Янковиц проводил их до выхода, затем через стеклянную панель двери наблюдал за тем, как они подошли к лифтам. Вернулся к столу. Положил кассету в конверт, запечатал его. После этого взял ручку и нарисовал маленькую звездочку на папке со свидетельскими показаниями доктора.

38

В «Фоксе» было так накурено, что впору топор вешать. Но Джека это вполне устраивало.

Декор комнаты для отдыха в отеле «Фокс» не менялся вот уже бог знает сколько лет – наверное, с тех времен, когда президентом был Джеральд Форд. Стены, обшитые панелями темного дерева, отдельные кабинки, обитые кожей – такой старой, что на ощупь она напоминала пластик. Плюс еще море второсортного курева – вполне достаточно для того, чтобы задушить даже лоббиста табачной промышленности. На сигареты Джеку было плевать, ему хотелось выжить. Он сидел, купаясь в клубах сигаретного дыма, и потягивал виски, до тех пор, пока вся одежда не провоняла, а глаза не покраснели.

Самое подходящее место, чтобы переварить услышанное при чтении завещания Джесси.

– Самый большой, – говорил Джек в мобильник. Он беседовал с администратором цветочного магазина Хирни, договаривался о немедленной доставке самой, черт побери, большой цветочной композиции, которую они могли составить. Такой, чтобы могла прикрыть пятно, оставшееся на бесценном итальянском столе в офисе Клары. Заодно Джек заказал букет роз для Синди. В идеале он должен был находиться дома, готовиться к переезду. Но его не грела перспектива оказаться в новом доме рядом со счастливо щебечущей Синди и выискивать удобный момент, чтобы сообщить ей о Джеке-младшем. Он нуждался в утешении и обратился за этим к старому другу Майку. Тот как нельзя более подходил. Знаком с Джеком со времен колледжа, знал Джесси, когда у нее был с Джеком роман. Многое изменилось с тех пор, кое-что к лучшему – теперь они могут позволить себе самую лучшую выпивку.

– «Олд Пэппи» со льдом, – сказал Майк бармену.

– Что это за «Олд Пэппи»? – удивился Джек.

– Сделал как-то открытие в «Си Айленд». Лучшее в мире виски.

Джек немного удивился тому, что в баре «Фокс» оказался этот напиток. Впрочем, «Фокс» всегда считался местом, где можно было найти самые редкие сорта виски. И если верить наклейке, никто не пил «Олд Пэппи» до тех пор, пока оно не достигало двадцатилетней выдержки.

– Твои мысли на сей счет? – спросил Джек.

Минут пять понадобилось на то, чтобы ввести Майка в курс дела. Майк вынес вердикт за пять секунд.

– Она та еще штучка, – ответил он и взял с тарелки с закусками маринованный перчик. – Всегда была такой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ее поступки никогда нельзя было просчитать. И все, что она делала, сводилось к одной цели: шокировать людей. Посмотреть, как они будут реагировать.

– Шок – мягко сказано.

– Я не говорил, что ей не свойственна мстительность.

Джек отпил глоток виски.

– Гениальный ход. Оставить все ребенку, которого она отдала на усыновление. Вместо того чтобы самой разыскать своего отпрыска, все взвалила на меня. Теперь я должен его искать.

– С чисто технической точки зрения ты ничего не должен. И если этого ребенка никто не найдет, полтора миллиона твои.

– В том-то и проблема.

– Что-то я тебя не понимаю.

– Эти деньги получены обманным путем. Если мне удастся найти ребенка, я передам ему полтора миллиона долларов, заведомо зная, что деньги эти грязные. А если не стану его искать, меня обвинят в том, что я лишил законного наследства собственную плоть и кровь.

– Кто будет обвинять?

– Да все.

– Все? Или ты сам?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Просто пытаюсь думать и рассуждать как Джесси. Возможно, у нее была иная цель. Не отдавать деньги в руки ребенка, от которого отказалась, а сделать все, чтобы ты чувствовал себя виноватым.

– Выходит, она давным-давно замыслила эту месть?

– Выходит так. Но кто знает, что творилось у нее в голове?

Джек отпил еще один большой глоток.

– Кажется, я знаю.

– Не хочешь поделиться?

Джек посмотрел в зеркало, висевшее над стойкой бара, и заговорил с отражением Майка:

– Дело в том, что у Джесси не могло быть детей.

– А этот чей?

– Я имею в виду после родов. Я вел дело в суде и видел ее медицинскую карту. Она страдала ВИМО.

– Что?

– Воспалительной инфекцией маточной области. Джесси вылечили, но осложнения… Такие женщины не могут иметь детей.

– И как она ее подхватила, эту инфекцию?

– А ты как думаешь?

Майк кивнул с таким видом, точно ему все сразу стало ясно.

– Вы с ней расстались, и она понимает, что беременна. Приходит к тебе и говорит, что не прочь начать все с начала. А ты к тому времени уже успел познакомиться с Синди Пейдж, вот почему Джесси не говорит о ребенке. Она не хочет, чтобы ты вернулся к ней по принуждению – из-за ребенка.

Джек допил остатки виски и оглядел тонущий в дыму зал.

– Она рожает ребенка, отдает мальчика на усыновление, от какого-то мужчины цепляет инфекцию. В результате: единственного ребенка отдала, других детей не предвидится. Безвыходная ситуация.

Они обменялись взглядами, затем, точно сговорившись, устремили взоры на экран телевизора с приглушенным звуком.

– Эй, Джек, – сказал Майк.

– Да?

– Кажется, я наконец понял, почему Джесси попросила тебя быть ее адвокатом.

Джек поболтал кубиками льда в пустом стакане и ответил:

– Да. Я тоже.