Текст книги "Дело совести (сборник)"
Автор книги: Джеймс Бенджамин Блиш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 56 страниц)
Медиум
При столь неблагоприятном стечении обстоятельств Дэнни оставалось только одно – убивать время. Он впервые оказался настолько свободен, что не знал, что с этой свободой делать. У него не было другого выбора – только ждать пятницы. В этот день ему предстоит узнать, обстоят ли дела с «Международной пшеницей» так же, как со скачками.
Солнечные лучи струились почти горизонтально между тесно стоящими массивными зданиями делового района. Клерки спешили по домам. В водовороте фетровых шляп, заполнивших улицы, сверкали белые воротнички. Рабочий день закончился. Дэнни поразился множеству портфелей, вроде его собственного, в которых не было ничего, кроме завернутых в бумагу бутербродов для ланча.
Ближе к реке и товарным пристаням лес небоскребов поредел, и появились бары, закусочные и крошечные магазинчики сползавшиеся к шоссе и станциям подземки. Дэнни брел, точнее плыл по течению в густом тумане смятения.
Он хмуро разглядывал два узких сдвоенных окна на улице, заполненной закопченными магазинчиками, торгующими сонниками, книгами по астрологии и брошюрами по френологии. Маленький магазин располагался под объявлением, написанным большими красными с золотом буквами: «Аренда и продажа». Но в ожидании нового арендатора помещение, очевидно, сдавалось цыганской семье.
Однако Дэнни оказался не прав. На окнах отсутствовали безвкусные марлевые занавески, которыми цыгане обычно увешивали такого рода заведения. На двери он обнаружил табличку:
Мадам Заза.
Оккультист и медиум.
И только тогда Дэнни с удивлением понял, что собирается войти и поговорить с медиумом.
Ну а почему бы и нет? Она, скорее всего, шарлатанка, но, может быть, у нее больше здравого смысла, чем у него. Вполне возможно, что ее способности более действенны, чем его собственные.
Дэнни перешагнул порог. В передней не было ничего, кроме двух стульев и стола. На окнах висели пыльные цветастые занавески из лощеного ситца, чуть колышущиеся от струи вентилятора. Стол американского колониального стиля пытались, вероятно, переделать под китайский модерн с помощью перочинного ножа. В воздухе витал запах вареных овощей. Задняя дверь, занавешенная изъеденным молью ковром, вела, скорее всего, в складское помещение. Оттуда, как только Дэнни прикрыл за собой входную дверь, вышла, откинув ковер, смуглая, невысокая девушка. В чертах ее лица сквозило что-то цыганское или южнославянское. Одета она была в темный, хорошо сшитый костюм, строгий стиль которого совершенно не вязался с окружающей обстановкой.
Девушка, казалось, светилась сквозь одежду. Она, возможно, не отличалась особой красотой, ей, очевидно, уже минуло 25 лет, и она была полнее, чем красотки на обложках журналов. Для Дэнни все это не имело значения. Его первой любовью была полячка, и с тех пор этот тип всегда казался ему притягательным. На мгновение молодой человек совершенно забыл о своем безумии и обо всем, что казалось ему таким важным. Он просто стоял и смотрел.
Девушка тоже смотрела на него. Ее глаза сердито сверкали, на лице застыло выражение плохо скрываемого презрения, которое, по мнению Дэнни, совсем ей не шло. Возможно, кому-то она показалась бы невоспитанной. Все это Дэнни отметил про себя, не придавая особого значения. Светский лоск Джоан Кейс и некоторых других лицемерок, которых он встречал в издательствах и рекламных агентствах, вызывал у него смутное неодобрение.
– Что вы желаете?
Голос звучал сухо, почти грубо, но был естественно глубоким, хотя и глухим, как будто ей приходилось пересиливать себя, разговаривая с посетителем. Дэнни спросил:
– Вы… хм. Вы мадам Заза?
– Нет, – ответила она и смерила Дэнни взглядом с головы до ног. Затем пожала плечами и повернулась к двери.
– Пойду позову ее.
Она вышла. Дэнни постарался привести свои мысли в порядок. Его лоб покрылся испариной, и капельки пота потекли со щек за уши, но он знал, что сверхъестественные способности здесь ни при чем.
Ковер снова приподнялся и в комнату вошла женщина лет сорока пяти, приземистая, неряшливая, одетая в юбку и блузку, не сочетавшиеся по цвету. У нее было морщинистое лицо и заметные темные усики над верхней губой. По виду цыганка, но вполне цивилизованная.
– Мадам Заза?
– Да, – ответила она. – Пожалуйста, входите.
За ковром, в центре большой комнаты с ярко-красными пыльными портьерами стоял карточный стол, на котором лежал стеклянный шар. Девушка стояла у противоположной стены и не глядела на Дэнни. Над столом висел какой-то предмет, похожий на рыбину из жести, подвешенный на двух хорошо заметных черных нитях.
– Вы хотите узнать будущее? – спросила женщина гортанным голосом. – Садитесь.
– Не совсем. Мне, скорее, требуется помощь профессионала. У меня возникли кое-какие затруднения.
– Я помогаю всем ищущим, – произнесла женщина размеренно. – Позвольте Высшим Силам принять ваши заботы. Садитесь, пожалуйста. Какие у вас затруднения?
– Понимаете, за последнее время со мной произошло несколько случаев, по которым я могу судить, что у меня… Я бы назвал это психическим расстройством.
Девушка громко вздохнула. Гадалка бросила на нее выразительный взгляд. Девушка пожала плечами и вышла в дверь, которую Дэнни принял за створки стенного шкафа.
– Пожалуйста, садитесь, – повторила гадалка. – Спасибо. Вот что я вам скажу: ваши затруднения вовсе не психическое расстройство, как вы считаете. Все ищут мудрости, но не все ее находят.
– Да, да, я знаю, – нетерпеливо вставил Дэнни.
– Тот, кто ищет Истинной Мудрости, находит ее. Тот, кто желает Нирваны, вовлекаетя в Круг. Для того, кто вовлечен в Круг, необходим Гуру.
– Мне кажется, я не совсем вас понимаю, – сказал Дэнни.
– Слушайте и разумейте, – торжественно произнесла мадам Заза и сделала несколько пассов, выглядевших так, будто она пыталась развернуть гребную шлюпку. Стеклянный шар быстро наполнился дымом.
– Имеющие дар говорить с потусторонним, – продолжала она, – знают, что человек имеет девять душ, так очень давно говорили египетские маги. Из этих душ наименее важной является тень. Самая важная – Ка, которая живет вне тела по другую сторону времени. Когда звезды благоприятны, можно вызвать Ка…
Раздался пронзительно-громкий звук трубы.
– Послушайте, – сказал Дэнни с некоторым отчаянием. – Могу я кое-что у вас спросить? Меня не интересуют разговоры о каких-то там Ка. Я и сам немного могу предсказывать будущее, а иногда со мной происходит вообще что-то непонятное. Мне бы хотелось узнать, как контролировать свои способности. Это очень сложно?
Женщина вскинула на него глаза.
– Обладать Зрением – великий дар, – сказала она. – Он дает смирение. Но требуется большая практика, чтобы стать знатоком.
– Чтонадо сделать? Что за практика? Умственные упражнения? Каким образом вы…
– Никаких умственных упражнений, молодой человек. Материалистический Запад слишком носится со своим холодным интеллектом. (Дэнни был уверен, что она имела в виду «заносится»; но это была единственная ошибка, которую он заметил. Произнося свои напыщенные фразы, мадам Заза строила их очень тщательно.) Сущность души или, более того, сверхдуши – это Ка. Ее можно послать из тела в потусторонний мир, чтобы научить там тому, чему она может научиться. Если духи пожелают, она вернется с великим богатством.
– Послать? В трансе?
– Это один из способов. Есть другие. За один вечер этому не научишься. Требуются месяцы, возможно, годы.
– Хорошо, – сказал Дэнни. – Предположим, я уверен, что стоит рискнуть. Какие существуют основные принципы?
На грубом лице женщины появилось странное выражение. Дэнни показалось, что оно помолодело.
– Любовь, – произнесла оккультистка.
В тот же самый момент внутри хрустального шара появилось это слово, расплывчатое и колеблющееся, написанное неким подобием староанглийского или ведического шрифта. Его появление сопровождалось слабым скрежетом, похожим на звук несмазанной швейной машины.
– О, – воскликнул Дэнни. – Ну, это неплохое начало. Когда-то я прошел короткий курс, длился он всего пару месяцев. Так в чем заключается этот метод?
– Вы должны приходить сюда дважды в неделю. Мы начнем с поиска совета у Тех, Кто Ушел Прежде. Со временем, если нам повезет, мы научимся обращению с эктоплазмой. Если все пойдет хорошо, мы в конце концов достигнем полного контакта.
– Мне кажется, сам я могу добиться более быстрого успеха, – заметил Дэнни. – Спасибо, что выслушали меня, но я ищу свои собственные методы. Чертовски хочу найти.
Глаза женщины вдруг стали холодными.
– Очень хорошо, – громко сказала она. – Это будет стоить пять долларов.
Дэнни оторвал взгляд от поверхности затуманенного шара, и осмотрел комнату. Девушка все еще отсутствовала.
Он достал бумажник и очень удивился, обнаружив, что у него еще осталась пятидолларовая купюра. После краткого раздумья, он положил ее обратно и вытащил взамен две долларовые купюры.
– Это за оказанную услугу, – произнес он более иронично, чем ему хотелось.
Мадам Заза посмотрела на него с ненавистью. Губы у нее дрогнули. Затем ее лицо застыло. Она взяла протянутые деньги. Очевидно, Дэнни не был похож на ее обычных посетителей. Она резко повернулась и исчезла за алыми портьерами.
Девушка оказалась в пустой передней. Когда он вошел туда, она сидела на краю стола, свесив стройную ногу, которая выглядывала из-под пуританской юбки, подобно ереси, которой заканчивалась эпоха.
Она взглянула на него, приподняв бровь.
– Получили чего хотели? – спросила она резко, как будто сердилась на себя за то, что говорит с ним.
Дэнни неуверенно улыбнулся.
– Во всяком случае я получил то, что заслуживал, – сказал он. Она пожала плечами.
– Судя по всему, вы умеете скрывать свои чувства. Вы не похожи на сосунка. Не могу понять, зачем вам эта пустая болтовня?
Дэнни удивленно засмеялся. Лицо у девушки стало еще сердитее.
– Странный разговор для ученицы медиума.
– Я не ученица. Просто работаю здесь. Задуваю сигаретный дым в стеклянный шар, произвожу трубный глас и прочую ерунду, когда моя тетя произносит свои мантры. – Говоря это, она смотрела прямо ему в лицо, но по ее взгляду ничего нельзя было понять. Дэнни даже не мог бы вспомнить, где его бумажник и одет ли он, когда она вот так смотрела сквозь него.
– Вы мне не ответили, – сказала она. – Что вас сюда привело? Или вы из полиции?
– Нет, что вы. То, что я рассказал вашей тете, – истинная правда. Я обнаружил у себя пару не совсем обычных способностей. Они уже дважды поставили меня в затруднительное положение, и третий раз, возможно, не за горами. Мне ничего другого не оставалось, как попытаться раздобыть информацию где только возможно.
– От медиума вы ее вряд ли получите, – заметила девушка. – Вы, наверно, видите плохие сны.
– Нет. – Дэнни почувствовал легкое раздражение. Неужели и она собирается направить его к психоаналитику?
– Откуда вы знаете?
– Ну, хотя бы по тому, что это происходит со мной днем.
– Плохие сны иногда длятся неделями. Они могут сниться вам в течение всей вашей жизни. Спросите любого постоянного посетителя Бельвью.
– Знаю. Но у меня есть объективные свидетельства. Я ожидаю подтверждения одной из своих способностей в пятницу.
– Дорога в ад вымощена благими намерениями, – заметила девушка. – У вас в голове куча вздора, вот что. Иначе бы вы сюда не пришли. Вы могли бы найти все о медиумах в публичной библиотеке. Все знают о книге Гудини [59]59
Гудини Гарри (1874–1926) – американский маг и эсхатологист.
[Закрыть].
В ее сердитом голосе слышалось что-то неуловимое. Но что? Дэнни не мог понять. Он заметил осторожно:
– Я не считаю, что у меня вздор в голове. Не знаю, что Гудини написал о медиумах, но в любом случае со мной не пройдут всякие трюки, как бы ваша тетя ни старалась.
В лице девушки снова что-то неуловимо изменилось, и снова Дэнни не смог понять что. Он закончил:
– Я, может, и правда сумасшедший. Основания для такого предположения имеются. Но не дурак.
– Тогда почему бы вам не бросить все это? – спросила она, спрыгивая со стола.
С кошачьей грацией, подумал Дэнни. У него вдруг испортилось настроение. Неожиданно ослепительная игла боли пронзила его череп. Он вдруг живо представил миллиарды крутящихся крошечных частиц, и перед его глазами с огромной скоростью завертелись радужные круги.
На мгновение Дэнни ослеп. Он неуверенно сделал шаг назад. Боль нарастала. Кружение ускорилось.
Девушка неясно вырисовывалась темным силуэтом на крутящемся фоне, затем прямая линия позади нее, которая могла быть только крышкой стола, разрезала ее бедра. Она прошла сквозь ее тело, как будто девушка расплавилась…
Стол наклонился, поднялся в воздух и с силой ударился о потолок. На его плечи и голову посыпалась штукатурка.
Теперь он снова мог видеть, но боль не утихала. Стол, все еще прижатый к потолку, пополз в сторону, как гигантский паук. Через секунду один из стульев закачался на одной ножке и опрокинулся.
Девушка вскрикнула и прижалась спиной к стене. Дэнни стоял, затаив дыхание; кружение миллиардов частиц раздирало его мозг страшной болью.
Мадам Заза откинула ковер.
– Что за чертовщина? Эй вы, что здесь происходит?
Полыхнуло яркое пламя, и все прошло. Стол опустился на место, стул поднялся с пола. Стол, приземляясь, ударился углом, и одна ножка у него подломилась. Дэнни, освобожденный от боли, стоял покачиваясь.
– Убирайтесь отсюда, – со злостью выпалила мадам Заза. – Убирайтесь, а то позову полицию. Я порядочная женщина, у меня есть лицензия. Я не хочу, чтобы у меня в доме происходило черт знает что. Уходите.
Очевидно, эта женщина не нашла ничего необычного, по крайней мере, необъяснимого в том, что стол ползал по потолку.
– Только небольшая демонстрация, – пробормотал Дэнни, с трудом выговаривая слова. Осторожно передвигая ноги, он направился к выходу.
Девушка, широко раскрыв глаза и прижав ладонь ко рту, наблюдала за ним, пока он шел к двери. У другой это означало бы страх. Что выражало лицо этой девушки, Дэнни не мог определить, и его это тревожило.
Он улыбнулся ей с улицы, заметив, как она наблюдает за ним через грязное стекло, затем подозвал такси и уже из машины смотрел на нее, пока магазин не скрылся за углом. Дэнни откинулся на сиденье. У него ничего не оставалось, кроме чувства потери и сознания того, что у него обнаружилась новая сверхъестественная способность.
Если есть еще более необычные таланты, то хорошо бы ничего о них не знать.
* * *
Телефон надрывался от звона, когда Дэнни вошел в свою квартиру. Чертыхнувшись, он пересек комнату и схватил трубку.
– Алло, – резко произнес он.
– Алло, Дэнни, где тебя черти носят? У тебя все в порядке?
– Кто это… А, это ты, Шон. Да, у меня все нормально. Днем я был в нижнем городе.
– А что там делал?
– Искал биржу.
– Ты искал биржу? – Голос Шона звучал недоверчиво. Казалось, он пытался определить признаки полуправды в его словах. Дэнни почувствовал возмущение. Почему, в конце концов, он должен давать ему отчет в своих действиях?
– Ты напугал меня до смерти, – продолжал Шон. – Я думал, может, ты бросился под электричку метро или еще что-нибудь с собой сделал. Я собирался уже звонить в полицию и больницы. Если женюсь когда-нибудь, клянусь не заводить детей, чтобы не трястись от страха, что какой-нибудь грузовик наедет на моего ребенка. Дэнни, ты бы посидел дома и отдохнул немного. Тебе это просто необходимо.
Дэнни не знал, засмеяться ему или съязвить.
– Почему ты считаешь, что мне это необходимо? – спросил он осторожно.
– Ну это же очевидно. Ты слишком долго работал. А отгулял всего одну неделю пять месяцев назад. Почему бы тебе не отдохнуть еще одну? В конце концов, ты ее заработал, хотя «Дельта» и не заплатит тебе за нее.
– Слушай, Шон, – сказал Дэнни. – Ты не должен взваливать на себя все мои проблемы. Я очень ценю твое участие, но меня это уже немного достало. Я не ребенок, чтобы за мной следили, как я перехожу с одного тротуара на другой.
– А, парфянская стрела. Но знаешь, что я думаю, Дэнни? Раз уж ты посвятил меня в свои проблемы, мне кажется, я могу рассчитывать на откровенность.
– Думаю, да… Ну так вот, я провернул одно дельце. Не хотел упустить его. Но я уверен, что с психикой у меня все в порядке я со здоровьем тоже.
– Ну ладно, – произнес Шон с сомнением. – Дай мне знать, если тебе понадобится моя помощь.
– Конечно. Можешь помочь мне прямо сейчас. Ты помнишь имя писателя, который собирал всю информацию о сверхъестественных способностях? Газеты обычно публиковали его материалы дважды в неделю во время мертвого сезона.
Шон фыркнул.
– Мертвый сезон! Я знаю человека, которого ты имеешь в виду. Его фамилия Форт. Чарльз Форт. У нас в городе существует культ фортианцев. Ты хочешь с ним поговорить?
– Я должен, – сказал Дэнни. – У меня в голове сейчас происходят вещи почище летающих тарелок. Да, и еще – ты случайно не знаешь: у нас есть отделение Общества психических исследований?
– Уверен, что есть. Их телефон должен быть в телефонной книге. Ты что, составляешь коллекцию? Тогда можешь пойти в университет и сыграть там в кости с парапсихологами.
– Хорошо, я так и сделаю, – пообещал Дэнни. – Отлично, Шон. Еще будут какие-нибудь советы?
– Ты ведь слышал, что я тебе говорил, – сказал Шон. Дэнни показалось, что он уловил в его голосе нотки обиды, но он бы не поручился за это.
– Поискать психоаналитика, да?
– Вот-вот.
Наступило неловкое молчание.
Дэнни сказал:
– Ну ладно, Шон. Я подумаю об этом. Не беспокойся обо мне и спасибо за все. Встретимся позже.
– Пока, – сказал Шон.
Дэнни положил трубку и, нахмурившись, сел в кресло. Шон совсем его запутал: доброжелательный, всегда в хорошем настроении, великодушный до смешного, принимающий близко к сердцу чужие обиды и несправедливости, которые не касались его лично, – и все же какой-то неустойчивый, ненадежный, неуловимый, как ртуть. Его жизнерадостный голос по телефону, необъяснимо заинтересованный и все же спокойный и ровный, как стрекот цикад поздним летом, был для Дэнни более загадочен, чем его собственные схватки с иррациональным. Дэнни ни с чем не мог его связать и меньше всего с теми легковесными соображениями, которые Шон высказывал.
Но, кажется, Шон немного обиделся на его упрямое нежелание объяснить свое состояние простым психозом. Он предложил помощь и проявил что-то вроде понимания. И, очевидно, хотел быть в курсе дальнейших действий Дэнни, Шон потерял работу, встав на его сторону, что давало ему право, как он объяснил, знать о его дальнейших планах.
Дэнни решил позвонить Шону и предложить ему участвовать в биржевой сделке. Но затем передумал. Шон не выказал к этому никакого интереса. Вряд ли он способен поверить в возможность провернуть такую сделку. К тому же у него очень мало денег. В то время, когда Шон впервые пришел в «Дельту», он снимал комнату без горячей воды на Орчард-стрит (в двух кварталах, как он объяснил, от главной нью-йоркской конторы по контролю за изданием порнолитературы) вместе с напыщенным негритянским пацифистом, который проводил большую часть времени в бесполезных поездках по Индии и другим отдаленным местам на деньги какой-то христианской секты. Чернокожий миссионер оставлял квартиру в полное распоряжение Шона в придачу с запасом чая, которым заливал кукурузные хлопья, так как терпеть не мог молока.
Дэнни достал бумажник и проверил свою наличность. От пятерки, после того как он расплатился с таксистом, остались две однодолларовые бумажки плюс мелочь, которую он выгреб из карманов. Чудо, что вообще хоть что-то осталось к концу этого длинного дня.
Совсем стемнело. Дэнни опустил жалюзи и включил настольную лампу. Сев за стол, он написал письмо, описав в деталях события, которые еще не произошли, и указав, когда они должны случиться. Письмо он адресовал самому себе.
Дэнни прекрасно знал, что письмо может оказаться бесполезным. И хотя ни в чем не был уверен, считал, что не нуждается в свидетельских показаниях в свою защиту. Но вдруг случится так, что ему понадобится помощь, и тогда почтовый штемпель на письме может стать алиби.
А может, и нет. Тем не менее он тщательно запечатал письмо, наклеил марку и положил на стоявший у двери стул, чтобы не забыть взять завтра, когда будет выходить.
Делать было решительно нечего, но беспокойство мешало ему спать. Со скачками, например, произошло что-то неладное. Конечно, предсказать исход заездов намного проще, чем учесть комплекс таких сложных факторов, как биржа. Все же он выиграл на скачках дважды. Это могло быть простой случайностью, но опять же…
Случай с мебелью в доме медиума он не пытался объяснить. Даже воспоминание об этом вызывало головную боль.
Дэнни принял аспирин, но не надеялся, что тот поможет. Он уже нервно икал и у него дрожали руки.
Трясущимися пальцами он поставил будильник на тот час, когда обычно вставал на работу. Ноги сильно болели. Он устал, очень устал. У него еще хватило сил спросить себя, выиграет он пари или нет, но понять вопрос, который прозвучал в спертом воздухе, он был не в состоянии. Дэнни опустился на кровать со стоном, забыв снять второй носок. И долго, лежа в испарине, воображал, что спит.
Затем… в темноте… в жарком, душном воздухе забормотали беззвучные голоса:
– Напряжение возрастает. Теперь уже это реальность.
– Опасность. Я эстанирую настоящую опасность.
– Да, но мы готовы. Давай подождем.
– Да, подождем.
Дэнни, считая, что он еще спит, пошевелился. Пот стекал с него на мятые простыни. Те же голоса продолжали говорить глубоко из-под земли:
– Ходок ближе, брат, намного ближе.
– Тогда ему нужно остерегаться.
– Но опасность…
– …Caveat inventor [60]60
Caveat inventor (латин.) – пусть изобретатель оберегает от опасности.
[Закрыть] . Это правило.
– Пусть соискатель остерегается…
Голоса продолжали обсуждать вещи, которых он не понимал.
Ледяной пот выступил на лбу Дэнни. Где-то в черной ночи гнездилась пульсирующая боль и кружились мириады крошечных частиц. Он чувствовал легкость и головокружение, чувствовал, что медленно переворачивается.
Дрожь, боль, кружение усилились. Какой-то человек шел далеко внизу. Его ноги смешно двигались под плечами. Дэнни поплыл.
Спустя некоторое время, он почувствовал смутную тревогу, будто видит все это во сне. Он заставил себя двигаться.
Осторожно он поплыл по течению. Перед его глазами крутилась улица, медленно исчезая из виду; теперь он видел звезды и отвесные стены здания, которые, уменьшаясь, заканчивались где-то в созвездии Возничего; ему было чертовски жарко в небытии и неизвестности, в этой влажной теплой духоте.
Ужаснувшись, он пришел в себя. Немного покачиваясь на спине, он вплыл в комнату пятками вперед. Залив под ним померк. Окно поглотило его окончательно.
Дэнни снова лежал на спине на своей кровати, обливаясь потом. Сон исчез.
Если это был сон.
